Дядя Адалет встречает Новый год

- Новый год встречаем у нас,- объявила тёте Шафиге дочь.

- Разве вы не собираетесь с друзьями в ресторан, как обычно?- удивилась тётя Шафига, - мы могли бы посидеть с Анарчиком...

-  В этот раз мы решили устроить Анарчику общесемейный праздник,- объяснила дочь, - тем более, что свекор со свекровью приезжают из Германии. Ребёнку уже шесть, вполне может досидеть до двенадцати и чокнуться соком с бабушками и дедушками.

-Замечательно, - воскликнула тётя Шафига и побежала делиться радостной новостью с дядей Адалетом.

   Несмотря на свою нелюбовь к пребыванию вне дома, дядя Адалет тоже обрадовался известию. С родителями зятя у него были вполне дружеские отношения, тем более, что те не особенно баловали родню своим обществом, большую часть времени проживая за границей.

   Дело в том, что отец зятя был известным композитором, облаченным всеми возможными званиями и регалиями- практически, классиком при жизни. Знатоки ценили классика за высокий профессионализм и смелое новаторство, в то время как широкая публика любила его за душещипательное песенное творчество, с которым маэстро периодически ходил в народ.

- Коньюктурный ты товарищ,- похохатывал дядя Адалет за партией в нарды.

- А то как же, - соглашался Маститый, - у меня, брат, все схвачено!

    Правда, на заре знакомства дядя Адалет пару раз опростоволосится перед новыми родственниками. Тётя Шафига и поныне с содроганием вспоминает первый визит к родителям зятя. Мать жениха радушно провела нарядных дядю и тетю к накрытому столу. Маститого в комнате не было, однако из соседней комнаты доносились звуки рояля.

- Маэстро творит,- с почтением обратился дядя Адалет к будущей сватье, - какая замечательная музыка! Сколько...кхм... экспрессии!

- Это? - опешила та, - нет, это домработница протирает клавиши. Она у нас очень аккуратная. А муж сейчас подойдёт, вот, кстати, и он.

  Не далее как через месяц в филармонии справляли юбилей маэстро. Дядя Адалет с тетей Шафигой на правах ближайших родственников сидели в ложе вместе с семьей композитора. Вечер намечался обширный, с поздравлениями и исполнением большого количества произведений юбиляра.

  После приветственных слов, произнесенных конферансье,  зал застыл в благоговейном молчании. Оркестр тихо повизгивал струнными, изредка там и сям стонали духовые.

  Минут через пятнадцать, изрядно намаявшись, дядя Адалет громким шёпотом обратился к тёте Шафиге.

- Не пойму, что же они не начинают?- вопросил он, ослабляя узел галстука, - обычно оркестр быстрее настраивается, раз-два и готово. А эти все никак...

   Тётя Шафига ткнула мужа в бок с одной стороны, дочь с другой, а сватья, недобро сверкая глазами, сообщила что исполнение первой части симфонии номер девять подходит к концу.

- Первая часть - "Утраченные иллюзии", Ларго долорозо,- добавила она, испепеляя дядю Адалета взглядом.

  Дядя ничего понял в плане Ларго долорозо, но подобрался и мужественно дослушал произведение до конца; не моргнув взглядом выдержал последнюю часть, Аллегро ассаи,  и бурно зааплодировал под бешеный финальный ритм ударных, символизировавших, очевидно, надежду композитора на светлое будущее.

   После этого сваты ещё долго косились на дядю Адалета, однако рождение совместного внука Анарчика подружило старшее поколение и сплотило их в общей оппозиции к родителям внука и методам их воспитания.

- Надо приготовить подарки,- озабоченно сказала тётя Шафига, - для молодых у меня все есть - дочке жемчужные сережки, зятю плед. А как быть с родителями? Зарифе, скажем, я куплю французские духи из последней коллекции, а вот чем удивить маэстро?

- Главное- подарки Анарчику!- посуровел дядя Адалет, - Новый год - это детский праздник.

   В течение последующих после сих знаменательных слов дней в прихожей начали громоздиться коробки с подарками для внука Анарчика.

  Входя в квартиру тетя Шафига то и дело натыкалась на наборы Лего, игрушечные экскаваторы и роботы-трансформеры.

- Адалет,- морщилась она, потирая ушибленные ноги,- неужели нельзя складывать игрушки куда- нибудь в сторону?!

- Удивительное дело, Шафига, до чего же ты невнимательна,- пожимал плечами дядя,- это кем надо быть, чтобы не заметить у себя перед носом вещь ?

   При этом, сам дядя Адалет, будучи известным приверженцем двойных стандартов, долго и громко ворчал на тетю Шафигу, разнеся вдребезги случайно оставленный тетей на вешалке пакет с набором стаканов-армуды, купленных для свата .

- Не понимаю, как можно бросать куда попало покупки,- брюзжал дядя, пока тетя Шафига, гневаясь, выметала из-под вешалки хрустальные осколки.

- А как насчёт «увидеть вещь, которая  перед носом»?- сердито вопросила она. Дядя заметил, что одно дело честно и открыто лежащая на полу коробка, и совсем другое- вероломно запиханный в угол пакет, на который нормальный человек ни за что не обратит внимания.

  Потерпев фиаско со стаканами, тетя Шафига в сердцах заявила, что умывает руки,  и покупку подарка для свекра дочери оставляет на совесть и усмотрение дяди Адалета.

- Только учти, никаких банальных одеколонов и ремней, - хмуро предупредила она,- нужно мыслить нестандартно.

- Может, бутылку коллекционного вина? – предположил дядя.

- Никакого алкоголя, у маэстро язва, - отозвалась тетя,  - поищи что-нибудь креативное. Все-таки, он - человек искусства.

- Какие проблемы,- легкомысленно отозвался дядя Адалет и на следующий же день принёс ещё одну коробку с подарком для внука. В коробке оказалась надувная акула размером с анарчикову кравать и устройство для дистанционого управления.

  Возбужденно поблескивая глазами, дядя рассказал тете, что заполнит акулу гелием в магазине на углу, аккурат перед походом в гости, и торжественно запустит ее в квартиру детей, регулируя пультом высоту и направление движения зубастой твари.

   Мечты дяди Адалета о триумфальном появлении с акулой перед очами Анарчика были потревожены невинным вопросом тети Шафиги о том, как он собирается доставить надувное чудовище размером с кровать внуку, если в машину оно определенно не влезет, а идти пешком к дочери через весь город на каблуках и в новой шубе она категорически отказывается. Дядя Адалет огрызнулся, что это его забота. Тетя Шафига пожала плечами и смирилась, однако идею окончательно порвали в хлам зашедшие выпить чаю дочь с зятем.

- Папа! - в ужасе воскликнула дочь, - как ты это себе представляешь?! Я собираюсь украсить квартиру надувными шарами и гирляндами, а тут вплывает твоя акула и устраивает погром...

- Тем более, что гвоздем программы должен стать наш подарок, игровая приставка, - ревниво добавил зять.

- Знаешь, сколько она стоит, - поддакнула дочь.

   Дядя, обидевшись, нахохлился и весь оставшийся вечер провел в молчании. После ухода детей он сказал, что вернет акулу обратно в магазин, и больше не возвращался к этой теме.

    Тридцать первого вечером дядя Адалет с тетей Шафигой, нагруженные пакетами и свертками, стояли у дверей квартиры дочери. Выглядели дядя и тетя нарядно, она – в норковой шубе до пят, со свежей прической и макияжем, он – в элегантном пальто, через распахнутый ворот которого просматривалась белая рубашка с галстуком (один бог знает, чего это стоило тете Шафиге, поскольку дядя, приверженец стиля кэжуал, порывался надеть домашний спортивный костюм).

- Адалет! – вдруг воскликнула тетя, бледнея, - мы забыли купить подарок маэстро!

- Ты, может быть, и забыла, - хмыкнул дядя, нажимая кнопку звонка, - а я вот ничего не забыл.

   Тетя облегченно вздохнула и спросила, что именно он купил для свата, но тут дочь открыла дверь, за спиной у нее запрыгал внук Анарчик, подбежал зять, чтобы помочь раздеться, и тете стало не до выяснений.

   Дядя с тетей вошли в дом и похвалили дочь за нарядное убранство жилища. Было и вправду красиво – мерцающие свечи, шары, хвойные ветки в вазах, переливающаяся огнями елка у окна и накрытый стол в центре гостиной.

- Мы принесли вино, - сказала тетя Шафига зятю, - правда, твой папа не пьет, да и Адалету не стоит увлекаться, но для поддержания компании...

   Пришли родители зятя. Мужчины долго и шумно приветствовали друг друга, женщины обнимались и говорили комплименты, а потом все дружно тискали брыкающегося внука Анарчика. 

   За столом, обильно заставленным угощениями, Маститый шумно рассказывал о своей творческой и концертной деятельности за границей, при этом он, невзирая на свою язву,  обильно угощался спиртным и подливал алкоголь дяде Адалету и сыну.

- Пап, да я вообще не пью, - отнекивался зять, - не люблю.

- Ерунда, - отмахивался отец, - в кои-то веки вместе собрались... Адалет, за тебя!

      Дамы оживленно трещали обо всем на свете, изредка косясь на наливающихся вином мужиков. Внук Анарчик, забираясь тайком от матери под стол, набивал рот шоколадными яйцами Киндер-сюрприз, после чего забрасывал в рюмки дедов пластмассовых человечков, вынутых из яичного нутра.

   Мужчины спорили о футболе и политике, потом сват перешел на вопросы культурной отсталости населения и пустил слезу, разглагольствуя о ненужности в нынешний рациональный век подлинного искусства вообще и лично его творчества в частности. Присутствующие горячо заверили, что прослушивание песен маэстро перманентно повергает их в состояние нирваны и хором его попросили к инструменту.

    Композитор играл; его жена, тетя Шафига и порядком набравшиеся дядя Адалет с зятем, пуская слезу, подпевали что-то вроде: «твои глаза в моих глазах», а дочь стеная: «гениально!»,  выковыривала из рук Анарчика очередную конфету. Дяде Адалету периодически кто-то названивал на телефон; извинившись, он убегал в коридор, потом возвращался и подключался к общему хору.

- А теперь, перед десертом, открываем подарки! – объявила дочь.

- Ураааа, - завопил внук Анарчик.

   Все переместились поближе к елке, и зять принялся вынимать из-под нее коробки  в разноцветной оберточной бумаге. Первым, разумеется, честь открытия подарков была предоставлена внуку. Он со скучающим видом разворачивал заграничные упаковки композитора и его жены с фирменными шмотками, но восторженно гудел при виде дядеадалетовых игрушек.

   Дядя Адалет цвел от восторга и гордо поглядывал на сватов, старающихся привлечь внимание внука к брендовым одеждам.

- Анарчик, тебе нравится эта курточка? – сюсюкала бабушка Зарифа.

- Нет, я култки не люблю, - отмахивался Анарчик, размахивая пластмассовым мечом с разноцетной икрустацией.

- А джинсы?! – горько вопрошал дед-композитор, - помотри, какие джинсы!

- Они кусаются, - орал внук.

- Анар, как тебе не стыдно, - краснела анарова мать, виновато глядя на свекра со свекровью, - скажи бабушке и дедушке спасибо!

   После этого наступил черед взрослых обмениваться подарками. Тетя Шафига подарила Зарифе духи, та в ответ протянула сватье красивый шелковый шарф. Дочь получила украшения, зятю тетя Шафига преподнесла плед, а родители – модную рубашку с галстуком. Маститый вручил дяде Адалету навороченную электробритву.

- Очень в тему, - сказала тетя Шафига, - Адалет бреется два раза в день, на него этих бритв не напасешься.

- Что ж поделать, - оправдывающимся тоном тоном протянул дядя Адалет, - люблю, когда гладко выбрито. А щетина растет и растет... Ну, теперь мой подарок свату.

   В голосе дяди Адалета зазвучали торжественные нотки и все обернулись к нему в ожидании.

- Дорогой ты наш! – обратился дядя к Маститому, - ты талант. Нет, что талант, ты гений! Мне хотелось сделать  тебе необычный, креативный (дядя зыркнул на тетю Шафигу) подарок, достойный тебя! Помнишь, какой сейчас наступает год?

- Не помню, - растерялся маэстро.

  Тетя Шафига вздрогнула, предчуствуя недоброе.

-  Именно,  - слегка покачиваясь, сказал дядя Адалет, - а я знаю какой! Так вот, в моем подарке совмещены две исос... ипостаси - символ грядущего года и символ твоего творчества.

-  Заинтриговааал, -  закачался в ответ композитор, - ну давай уже свой символ.

- Вуаля! – выкрикнул дядя Адалет, разворачивая сверток, - нашел в художественном салоне, редкая вещь!

   В руках у дяди образовалась деревянная фигурка обезьяны, играющей на рояле.

- Символ года, обезьяна! – продолжал хвастаться дядя, не замечая вытаращенных глаз присутствующих, - и рояль. Каково?! В тему?

   Наступило молчание.

- Ты на что намекаешь ? - обрел дар речи маэстро.

- Адалет! – ахнула тетя Шафига. Жена композитора  возмущенно засопела.

- Деда на пиянине играет, - прокомментировал внук Анарчик.

       Дочь с зятем переглянулись и прыснули в кулак.

- А что, - растерялся дядя Адалет, - вам не нравится?

- Чтоб я тебя еще, - вздохнула тетя Шафига, - попросила креативить...

- Ну ладно, - заторопился зять, - а сейчас главный подарок Анарчику. Сына,  открой вон ту большую коробку!

  В коробке оказалась игровая приставка, увидев которую внука Анарчика от восторга чуть не хватил кондратий. Именно в эту минуту раздался звонок в дверь.

- Это меня, – закричал дядя Адалет и бросился в прихожую. Домашние удивленно двинулись за ним следом.

    Тетя Шафига оказалась проворнее; она добежала до двери первой, отворила ее и взвизгнула от неожиданности. В прихожую по воздуху вплыла трехметровая акула, разевающая зубастую пасть. За акулой маячил тщедушного вида парень с дистанционным пультом с руках.

-  Адалет ами, все доставил в целости и сохранности, - зачастил он, вытягивая шею, - с вас причитается.

- Ааааааа! – заголосил внук Анарчик и кинулся наутек.

- Что это? – замогильным голосом вопросила жена маэстро, прижимаясь к стенке и пропуская рыбину  в гостиную.

- Папа, я же просила! – с отчаяньем воскликнула дочь.

   Дядя Адалет спешно рассчитался с парнем, схватил пульт в руки и ринулся за акулой. Та продефилировала в комнату, рассекла инсталляцию воздушных шаров над журнальным столиком и, трижды обернувшись вокруг елки, направилась на кухню.

- Смотри, Анарчик, - возбужденно кричал дядя Адалет, следуя за ней,  - какая акула! Можешь управлять ею как захочешь: направо, налево, вниз, вверх! Иди, дедушка покажет тебе, как это делать!

   Внук Анарчик с воплями заперся в ванной и категорически отказался выходить оттуда, однако от акулы неожиданно пришел в восторг маэстро, присоединившийся к дядиадалетовым восьмеркам по квартире.

- Бери  вправо, - возбужденно командовал он,  бегая за дядей, - осторожно, люстру не зацепи. Вниз, Адалет, вниз, тебе говорю! Дай мне пульт!

- Подожди, - пыхтел дядя,  - тут надо нажать вот на эту кнопку и получится разворот.

- Давай я разверну, - орал композитор,  выхватывая у дяди дистанционку, - лево руля!

- Они сейчас разнесут всю квартиру,  - в ужасе заламывала руки тетя Шафига, пока дочь извлекала плачущего Анарчика из ванной. Зарифа закатывала глаза и обмахивалась столовой салфеткой. Наконец зять, забрав у возмущенного отца пульт, затолкал акулу в спальню и перевел дух.

- Все, - решительно сказал он, - хватит, скоро двенадцать. Давайте приведем себя в порядок и пофотографируемся.

  Возмущенные его  действиями отец с тестем выпили еще по рюмочке, посетовали на отсутствие уважения со стороны молодого поколения, в то время как женщины навели марафет, причесали и умыли Анарчика и сели за накрытый к чаю стол. Зять включил музыку, заслышав которую маэстро почему-то вскочил с места и, подхватив жену, начал вальсировать. Потом он перешел на танго, а под конец, отпустив сопротивляющуюся Зарифу, исполнил зажигательную лезгинку, и все это под скороговорку популярного современного рэппера. Дядя Адалет, не желая уступать ему, двинулся было  к тете Шафиге, но, наткнувшись на ее взгляд, резко сменил траекторию движения, задев бедром стеклянный столик, на котором стояла ваза с еловой веткой и горели свечи в хрустальных подсвечниках.

    Сухая елочная лапа загорелась мгновенно. Женщины вскрикнули от ужаса, внук Анарчик начал стрелять в огонь из подаренного ему порохового пистолета, а дядя Адалет заметался по комнате в поисках воды.

- Без паники,  - кричал Маститый, - оставайтесь на местах! Сейчас я все решу!

   С этими словами он схватил со стола бутылку шампанского и кинулся заливать огонь. Пламя взвилось до потолка. Зять, не растерявшись, набросил на столик подаренный тещей плед. Часы пробили двенадцать.

  Чуть попозже дочь, уложив внука Анарчика, несколько более жестким чем позволяют приличия голосом велела родственникам готовиться ко сну, поскольку на улицу, и тем более за руль  она их в таком виде отпускать не намерена. Дядя Адалет, не желая ложиться спать,  ходил за сватом по пятам и требовал объяснить, что такое Ларго долорозо.

- Медленно, - объяснял Маститый, пытаясь вырвать у жены из рук недопитую бутылку, - и печально.

- И всего-то? – разочарованно кряхтел дядя,  - а что, вот так по-человечески нельзя было назвать свою симфонию? Пижон!

   Пришло время ложиться. Комнату Анарчика взрослые дружно решили не трогать. Женщины устроились в спальне на широкой кровати молодых, предварительно раскрыв в гостиной диван для мужчин и застелив его бельём.

Первым на диван бросился зять, свернулся с краю калачиком и немедленно уснул. Маэстро с дядей Адалетом долго препирались, галантно уступая друг другу место подле зятя. В конце концов дядя Адалет решительно соорудил себе постель из трёх стульев , водрузился на нее, укрылся сдернутой со стола скатертью и захрапел, после чего Маститый с чистой совестью занял предложенное ему место . Дом погрузился в молчание.

   Через некоторое время дядя Адалет, вознамерившись перевернуться на другой бок, с грохотом свалился на пол, после чего встал и вслепую побрел к дивану. Решив спросонья, что это его супружеское ложе, он сгрёб храпящего маэстро в объятья и сладко засопел ему в шею. Сват с перепугу сиганул в коридор и долго скребся к женщинам.

- Девочки, - хныкал композитор, - пустите меня к себе ночевать. Я не буду вам мешать, я посижу в уголочке. Буду я вам сестрой.

    Вышедший попозже в туалет пописать внук Анарчик обнаружил Маститого в ванной комнате с жужжащей дядяадалетовой электробритвой в руках.

- Деда, ты чего ночью блеешься?- осведомился внук, пристраиваясь рядом к унитазу.

- Волосы растут, - горько рапортовал маэстро, поскребывая бритвой по щекам,- бреешь их, бреешь, а они рррррастут, скотины.

    Утром первого января тишину прорезал горестный вопль тети Шафиги.

  В прихожей на полу внук Анарчик, высунув от усердия язык и приговаривая:" ластут и ластут, скатины ", тщательно брил тетьшафигину норковую шубу.