Дядьки Вити

Я родился в далёкие уже 60-тые годы прошлого столетия. Довольно сложно на сегодняшний день осознавать, что ты человек прошлого …СТОЛЕТИЯ! Тем не менее, я горжусь тем, что я родился тогда, рос тогда, и воспитывали меня именно так, как позволяли устои именно того общества, той ВЕЛИКОЙ страны, победившей в той ВЕЛИКОЙ войне! Первые воспоминания моего детства связаны, как это не смешно сегодня звучит именно с войной. Я не помню, когда мои родители справляли тот мой день рождения, который застрял в моих мозгах. Это явно не первые пять лет моей жизни… Но помню, что в школу ещё не ходил. Прекрасно помню, свой детский сад, свою первую «любовь», девочку, с которой ходили за ручку из садика в один подъезд дома на Московском проспекте. Помню майские праздники, что справляли всей семьёй в нашей коммуналке. И деревья тогда были выше и зеленее, и лето было на удивление жарким без перерывов на дождь… И Гости в нашем доме, мои дядьки, соседи по коммуналке, мой единственный, оставшийся в живых после войны дед… Все они были весной, к 9 мая такими нарядными, весёлыми, и самое главное, они просто сверкали и весело звенели своими орденами и медалями, в которых я ничего не понимал по детскому недоумию, но очень радовался этому весеннему звону красивых кругляшек, которые так в унисон звучали и сверкали весеннему солнцу! А потом меня брали на парад! Я прекрасно помню себя на подходе к Дворцовой Площади. Мои дядьки и дед боролись за «высокое» звание взгромоздить меня на плечи, и пронести перед трибунами. Мама сильно волновалась по этому поводу, ибо по дороге к парадному шествию дядьки с дедом и отцом куда-то-забегали, что-то заговорчески обсуждали, прятали непонятные мне , продолговатые предметы в карманах и веселели на глазах, ненадолго отлучаясь в скверики, как бы по нужде. А я мечтал, что меня возьмёт на плечи перед трибунами Дворцовой мой любимый дядя Витя из Новгорода! Он был самый балагуристый и коренастый! И я уже тогда знал, что он был не один раз ранен, и медалей-орденов у него на груди было больше всех! Из всех моих родственников, прошедших войну, он умер первым. Быстро, как на войне. Мелкий, чуть больше миллиметра , осколок вдруг тронулся, и ушёл по аорте прямо в сердце. И случилось это, когда он был на рыбалке с друзьями на озере Ильмень, в километре от того места, где в 42 ему этот осколок вонзился в его тело…

 2

И второго моего дядьку звали Виктором. Он был, что называется у родственников, с другой стороны, с отцовской. Тоже классный был дядька, высок, статен! Да ещё и полный кавалер ордена «Славы»! Родом из какой-то глухой псковской деревеньки, войну встретил на карельском фронте в 44 году, в составе некого инженерного полка. От природы дядя Витя был красноречив и румян. К 45 году из рядовых стремительно вырос до лейтенанта, собирая трофеи и разминируя карельский перешеек. Командование полка поручило ему особую миссию, а именно, сжигать на захваченной территории финляндии дома, которые не должны были видеть новые советские жители на освоенных советской армией землях. Дядька ответственно жёг зажиточные финские дома. Советских же граждан, вернувшихся из эвакуации, обратно в Питер не пускали, а селили на просторах освобождённой суоми, как и моих предков по отцовской линии, в бывшем посёлке Валк Ярве, ныне Мичуринское. Жизнь в послевоенные годы на освобождённых территориях была далеко не сахар. Работы не было, еды тоже. Жильё давали из того, что не спалил дядя Витя, а именно не сильно зажиточные финские избы, пострадавшие от войны. Но даже крестьянские финские избы были бы пригодны для жилья, если бы не одно но… Война и запустение напрочь выбили стёкла из таких вот домов. Но нашему народу не привыкать к трудностям и лишениям. На зиму окна забивали кто чем горазд. Кто фанерой, кто остатками железной кровли от сожжёных барских домов. А ещё был вариант… вставить стёкла. Самые настоящие! И эти стёкла были из тех самых домов, которые подлежали безжалостному уничтожению спецотрядом, который и возглавлял мой дядя Витя. В один из таких рейдов, дядя Витя сидел к кузове студебеккера, гружёным стеклом и прочим добром из очередной финской усадьбы, а водила поехал по просёлку, которым до этого ездить не решался, но дорога была короче. И наехал на финскую, а может и нашу мину. Дядька-то в кузове сидел, держал прыгающий на кочках ценный груз. Студер подпрыгнул на фугасе, опрокинулся на бок, кто выжил, кто нет, история умалчивает, а Виктор Батькович получил тяжёлое ранение битыми стёклами, лёкгую контузию резным финским комодом, и был представлен командованием к третьей , золотой Славе. Жена дяди Вити как-то проговорилась, что в той усадьбе была ещё вкусная финская «понтикка», самогонка финская, и от этого всё так по-боевому вышло…Но с тех пор дядя Витя до самой смерти не потреблял. По ранению его отправили в запас, он осел в том самом Валк Ярве, и женился на дочери моей бабушки. Дядька в посёлке не пропал. Возглавил партячейку, потом стал директором деревенского клуба, который разместили в бывшей кирхе. Кирха в 50-е годы загадочным образом сгорела. Клуб переместился в здание бывшего финского правления посёлком, которое сгорело уже в 80-е годы. Сгорел клуб ночью. На утро известие о пожаре облетело весь посёлок. Все местные пацаны радостно бросились осматривать пожарище. На пепелище пришёл и дядя Витя. Увидев в кучке копошившихся в головешках клуба пацанов, дядька оттащил меня в сторону , и загадочно произнёс:-" Хочешь на мороженое заработать?" _Хочу , конечно! -Тогда давай с ребятнёй, ище в левом углу клуба!, там у меня... документы важные были, может не сгорели совсем, ну и ... -Что, "ну и"? Дядя Витя заговорчески оглянулся по сторонам и сказал: -да пистолет у меня в столе лежал, немецкий, и патронов пачка. Не болтай там особо, найдёшь- мне отдай, я его попорчу, тебе играться отдам! Не нашли мы пистолет тогда. Видно напутал что-то дядя Витя. Естественно, я пацанам по секрету рассказал, рылись как оглашенные, все чёрные , как чертяки были, в озере еле отмылись. Хорошо нарыли в пожарище всяких полезностей, типа магнитов от динамиков кинаповских. Нужная вещь ! Долго я после этого дядьку пытал: -Может напутал, что, дядь Вить! Может в другом углу поискать? Дядя молчал как партизан. Видимо нелегальный трофей был. Но у меня, скорее всего, именно тогда и закралась в душу тяга к поиску... А вообще я был «блатным» племянником, и водил в клуб на выходные кинофильмы ватаги местных корешей бесплатно, говоря при входе старенькой билетёрше Вере Власовне волшебную фразу:-«Это со мной, Вера Власовна!» И уже в который раз с упоением, сидя на деревянных креслах в стареньком клубе мы упивались приключениям «Неуловимых», заворожённо следили за поиском «Золота Мак-кены», и восхищались безумными трюками Бельмондо в «Великолепном»! Дядя Витя ушёл не так давно, тихо, по деревенски… В 90-е годы зашла его звезда. Его перестали приглашать на деревенские торжества в честь 9-мая, его немаленькая по советским временам пенсия превратилась в жалкое пособие. Правдолюбы, всплывшие на волне гласности, разнесли в пух и прах его прошлое. Я как-то спросил его, когда мелкий ещё был:-«дядя Вить! А ты на войне немцев убивал?» Он подумал… и ответил:-«попался бы , Жень, с удовольствием бы убил. Но как-то не попался ни один. Так и помру, наверное, за мамку и пятерых братьев и сестёр не расплатившись. Надеюсь батька хоть одного с собой забрал. Пропал в 41-ом он в ополчении.» Когда приехал на поминки, тётка Регина, жена его, тихо отвела меня в сени, достала тряпичный свёрток и тихонько так, пихнув мне в руки, сказала:-«Держи вот, Виктор тебе ещё когда ты с армии пришёл отдать хотел, но боялся, ещё попадёшься где с ентим» В свёртке был «Браунинг» и картонная пачка с патронами к нему. А тогда, в далёкие 70-е, на Дне Победы оба Виктора, один со смертельным осколком в теле, прошедший все круги ада войны, встретивший победу в госпитале в Варшаве, второй, не убивший ни одного фрица, получивший бант «славы» вроде как за «так»,один радостно пьющий за победу, второй отмахивающийся от рюмки , как чёрт от ладана, спорили до драки, кто понесёт племянника по дворцовой на своих, по разному вынесших войну, плечах…Они смеялись, они не мерялись совершёнными подвигами! Они искренне дружили! Они радовались вместе со всей страной , и радовали меня, ничего тогда не понимающего пацана.