Посреди океана. Глава 68

Написать что-либо значительное вряд ли возможно без значительного жизненного опыта.
Инга не могла об этом не задумываться.
Кажется, что сложного - описывай события и всё.
А человеческие чувства, не только окружающих, но и бурлящие в тебе? Любовь,
нежность, отчаяние, ненависть, злость, разочарование - и всё это на фоне быстрой
смены настроений...
Воплотить дуновения времени, когда одно зависит от другого, когда всё действенно и запутано, да ещё перемешано с собственными мыслями, страданиями, переживаниями...
Добро и зло приемли равнодушно и не оспаривай глупца?
И что будет потом? Когда люди, увидев результат, узреют ли собственные переживания, смутные поиски, желания, мечтания и счастье? Почувствуют ли собственную
сопричастность? Несмотря на то, что каждый смотрит на мир по-своему. Когда
сознание, совершенствуясь в своём стремлении разобраться в себе и окружающем
мире, всё меньше отдаётся случайным прихотям и минутным слабостям, пытающимся
влиять на заданный путь, инерционно набирающий силу так, что свернуть с
выбранного направления бывает почти невозможно. Тем более, что направление
движения увеличивается предопределенностью.
Одно мгновение - и оно уже история. Увековечилось. Минуло, но осталось в слове.
Запечатлелось. На это уже можно оглядываться, изучать. И уже не забудется.
Хорошее ли, дурное ли - вернуться в то время уже нельзя. Но прикоснуться можно.
Окунуться, постараться прочувствовать можно.
И потому надо быть внимательным наблюдателем. Внимательно жить, вникая в подробности. Творческий подход - это созерцательность.
А будущее - всего лишь фантастика. Это уже не так интересно.
Тем более, что реальность - это такой сюр! Для тех, кто внимательно
всматривается в жизнь.

                МАТРОС ОФИЦИАНТ-УБОРЩИК.

Двадцать восьмое мая.
Утро седое, утро туманное скупой сумеречностью вползало через иллюминаторы в
салон и тихо дремало, ожидая, когда я приду накрывать столы к завтраку.
Но дремало оно здесь не в одиночку, а на пару с Русланом, который, упав на спину
и разметав по сторонам как руки, так и шевелюру, спал молодецким сном на
диванчике. Лицо его было бледным, серьёзным и даже торжественным, словно там,
во сне, он переживал какое-то знаменательное событие. Что-то вроде полёта в космос
или высадки на Луну, никак не меньше по значительности.

Не желая мешать такому замечательному сну, я старалась двигаться бесшумно. И сама
себе казалась бестелесным существом, привидением - так у меня здорово получалось скользить меж столами, посудомойкой и камбузом.
Чтобы не грохотать лишний раз, вытаскивая в салон коробку с маслом, я удалилась
на камбуз, намереваясь прямо там нарезать замороженный в холодильнике продукт на кубики. Я так увлеклась сражением с затвердевшим маслом, что не заметила, как на камбузе появился Мишка-кочегар.

- Здравия желаю! - гаркнул он.

Я чуть не выронила своё орудие труда, которым на этот момент являлся длиннющий
нож, отдалённо походивший на гибрид сабли со шпагой.

- О, Господи! - вырвалось у меня. - Ты чего орёшь, как дурной?

- Потому что иначе не умею, - уже более спокойно пояснил он. Но тут же решив,
что напрасно дал слабинку, зычным голосом потребовал: - Ты когда кормить меня
будешь?

Для убедительности он грозно сдвинул брови и лёгким движением руки взлохматил себе шевелюру.

- Ты, Мишка - забияка! И поэтому кормить тебя нет никакого резону, - рассудительно заявила я.

- Ишь ты, как заговорила! -  восхитился он, прищурив свои зеленовато-карие глаза.
Но в голосе его, ласково дрогнувшем, угрозы не послышалось, хотя в произнесённых
словах она как бы предусматривалась. - А это, между прочим, чревато.

- Уходил бы ты, подобру-поздорову, и уносил бы отсюда своё чреватое чрево, - посоветовала я ему довольно миролюбиво.

- Коня надо подгонять не кнутом, а овсом, - с умным видом заявил он.

- Очень остроумно, - критически заметила я, продолжая сражение с маслом.

Когда наконец, разложив кубики многострадального продукта по блюдам, я вынесла их
в салон, то увидела, что там, на стульях, выстроенных в ряд, уже вытянулся Румын.

- Ты когда меня будешь кормить? - опять заорал кочегар, проследовавший за мной
из камбуза.

- Ты чего орёшь? Не видишь, тут люди спят? - попыталась образумить его я.

- Инга, тебе не оказать практическую помощь по отрыву волос этому глухому
придурку? - подал голос со своего стульчатого ложа Румын. И уже обращаясь
к непосредственному источнику шума, добавил от себя: - Ты чего орёшь?

- Рыбак рыбака не только должен видеть издалека, но и слышать, - резонно ответил возмутитель спокойствия.

- Ты что орёшь? Или в артиллерии служил? - продолжал выяснять причину Мишкиного громкоголосья Витька. - Полный Бетховен, что ли?

- Сам ты глухой! - совсем даже не обиделся кочегар.

- У тебя на уши никаких жалоб нет? - тралмастер, видимо, непременно решил
установить точный диагноз заболевания собеседника.

- Есть. Они мне мешают, когда я свитер надеваю. И нос тоже, - сознался
Мишка. - Но на слух не жалуюсь, - предупредил он.

- После ампутации безногий тоже чувствует потерянную ногу, - пояснил Румын и,
уже обращаясь ко мне, с готовностью предложил: - Инга, ты только скажи, если понадобится вырубить ему звук.

- Вить, если этот громкоговоритель тебе мешает, вырубай и звук, и картинку, -
 разрешила я.

- Ничего себе! - Мишка аж присвистнул от удивления. - Вырубить меня удумали! - выдержав выразительную паузу, он продолжил выражать своё возмущение: - Спать я
им, видите ли, мешаю! Не понимаю, какой смысл вовремя просыпаться и спешить
на вахту, чтобы потом там снова спать? Видал, как дрыхнет! И это на работе-то! -
он показал на Руслана, который, несмотря на все сотрясения воздуха вокруг него,
даже не шелохнулся и продолжал существовать в своём значительном сне всё с тем
же торжественным выражением лица.

- А зачем ему работать, если за него работает вся страна? - вступился за спящего товарища Румын. - Слыхал песню про ТОГО ПАРНЯ? Так вот это он как раз и есть.

- Да? А я всегда думал, что ТОТ ПАРЕНЬ - это я, - признался кочегар.

- Ну, тогда сидел бы дома и ждал бы выигрыша в лотерею. Зачем с таким счастьем понадобилось в море идти? - справедливо заметил Витька.

Ничего не ответил Мишка, потому что в этот момент в салон потянулись остальные добытчики.

- Эге-гей! Лесорубы! Не лезут руки в рукава! - пропел-прокричал Коряга, завидев
кочегара. Это он, наверное, таким образом намекал на Мишкино славное прошлое,
когда  тот работал в Коми АССР на лесозаготовках. - Привет, комик!

- Вы что, устроили конкурс, кто лучше отравит мне жизнь? - приятно удивился
бывший лесоруб-комик, переводя свой недоверчивый взгляд с Румына на Корягу,
и наоборот.

- Что? Я порчу тебе жизнь? - воскликнул искренне изумленный лебёдчик. - Тебя приветствует приветливый человек, а ты вместо того, чтобы так же приветливо
ответить, тюльку гонишь! - Как и многим из обитателей "Лазурита" ему нужны были зрители, чтобы быть самим собой.
А где ещё можно найти в здешних условиях благодарных зрителей, как не в салоне?

- Не капай мне на мозги, - проворчал Мишка, не желая возникать дальше и в то же время не желая так просто всё прощать.
К тому же, он тоже был из артистической породы людей.

Вся бригада Румына уселась за стол. А Костя подошёл к продолжавшему видеть сны
Руслану и осторожно встряхнул его за плечо.

- Не тронь за хвост спящего льва, - добродушно предупредил будильника Вова Большой.

- Подожди, дай я его разбужу! - подскочил Коряга. И отодвинув в сторону Костю,
весело похлопал "спящего льва" по щеке. - Вовчик, дорогой, проснись, пора принять снотворное! - произнёс он нараспев нарочито тонким голоском.

Руслан вскочил как ошпаренный и усиленно принялся тереть кулаками не желавшие разлепляться глаза.

- Ты чего перепугался? - голосом заботливой сиделки поинтересовался обудивший его товарищ. - Это я, Коряга. А вон наш тралмастер Румын. А этот, Мишка-кочегар, по кличке Комик. Там вот твой лучший друг Вова, по кличке "Море по колено". А эта девушка... Не думай, это не сон и не мираж, это Инга.

Воспрянувший ото сна стоял красный, взъерошенный, с заспанным лицом и ошалело таращил на всех глаза. Наконец, после подробных объяснений словоохотливого
лебёдчика, до него потихоньку начало доходить, где и среди кого он находится.

- Руку отлежал. Не чувствую совсем, - глядя на меня, доверительно сообщил
смущенный Руслан и уселся за стол.

Но поесть ни ему, ни бригаде не пришлось.
Не успели, бедолаги, за столом оказаться, как старший тралмастер их снова на корму вызвал. И, подхватившись, они вылетели из салона, как на пожар.

Мишка, заражённый дурным примером, тоже полетел в свою кочегарку. У него вахта подходила к концу.

В принципе, официальное время завтрака ещё не наступило.
Оставшись одни, мы с Анютой решили позавтракать сами, пока никто не мешал.

Вскоре добытчики снова вернулись.
Увидев, что мы чаевничаем, взяли в раздаточном окошке свои порции и уселись
за стол.

- Поймали что-нибудь? - поинтересовалась Анюта.

- Поймали и выбросили, - сохраняя невозмутимый вид, ответил Коряга.

- А почему выбросили? - удивилась она. - Плохой улов был?

- Да нет, не плохой. Такой как ты. Тоже всё приставал:"Поймали что-нибудь?
Поймали что-нибудь?" - Коряга весело подмигнул своим товарищам, кивая почему-то
в сторону Руслана.

Я поспешила закончить с чаепитием и, встав, принялась убирать за собой посуду.

В этот момент Волчонок тоже подскочил со своего места и озабоченно спросил:

- Инга, у тебя есть зеркало?

- Тебе прямо сейчас нужно? - удивилась я.

- Правда, что у меня морда грязная? - Он доверчиво вытаращил глаза, подставляя   
мне на обозрение своё лицо.

- Да нет, всё нормально, чистая, - успокоила я его после тщательного рассматривания.

- Я вам дам! - беззлобно пригрозил он кулаком хихикающим коллегам. - Инга,
а правда, что у меня морда, как кирзовый сапог? - решил он выяснить у меня
заодно и это.

Я ещё раз внимательно вгляделась в его скуластую физиономию с доверчиво
лупающими   серо-голубыми глазами.

- Во-первых, не морда, а лицо, - поправила я его в назидание остальным. - 
А во-вторых, никакой не сапог. Лицо. Очень даже симпатичное.

- Вот! - произнёс он удовлетворённо. - А то они надо мной смеются, - доверительно сообщил он мне, указывая пальцем на своих товарищей.

- Не обращай на них внимания. Врать и говорить они начали одновременно, -
успокоила  его я. - Это они от зависти на тебя наговаривают.

- Ага. Врут, как на мёртвого, - согласился он со мной, энергично кивнув головой. -
Они мне ещё сказали, что я, вроде них, рылом не вышел. Что у меня нет шансов.
И что мне лучше не испытывать иллюзий, - голосом закоренелого ябеды пожаловался
мне Руслан.

- Каких таких шансов? Каких иллюзий? - не поняла я.

- Ну, к тебе приклеиться, - откровенно признался он.

- Не понимаю я твоего юмора, - в свою очередь призналась я.

- Это потому, что мы с тобой слишком мало знакомы, - доходчиво объяснил мне
он. - Ты даже не представляешь, какую я могу пробудить страсть. - Но заметив моё замешательство, поинтересовался, готовый сразу обидеться, если что: - Я тебе что,
не нравлюсь?

- Нравишься, конечно. Но не до такой же степени, - успокоила я его и возмутилась одновременно.

- Тебя, может, смущает, что я ростом маленький? Что я не такой дылда, как они? - продолжал допытываться Руслан. И тут же поспешил обнадежить меня, одновременно
грозя кулаком своим друзьям, опередившим его в росте: - Ничего, я тоже скоро
подрасту!

- Хорошо, - согласилась я. - Тогда и поговорим.

На том и порешили.
Успокоенный Волчонок уселся завтракать. А Коряга к тому времени уже поел. Вышел
из-за стола, потянулся и, плюхнувшись на салонный диванчик, сказал:

- Эх, надоела мне такая жизнь! Инга, давай поженимся, что ли.

- Здрасьте-пожалуйста! Один угомонился, другой завёлся!

Но он, вдохновлённый собственной идеей, неожиданно забредшей в его поросшую
крутой шевелюрой голову, продолжил:

- Ты не смотри на мою невыразительную внешность. За невзрачным фасадом я прячу красоту утонченной души!