Параллельные миры

Ученые из Санкт-Петербурга совершили погружение в кочевую жизнь. Какие открытия они для себя сделали.
Холодная, плоская как стол, однообразная нигде ни кустика, ни бугорка. Такой может показаться тундра пришлому человеку. Но это только первое впечатление. А приглядишься внимательней, там след куропачий, тут извилистое русло заметенной снегом речушки, в далеке конус чума и дымок над ним, рядом след быстрых нарт… Это лишь часть из того, что может увидеть человеческий глаз. А если заглянуть в душу тундры, погрузиться культуру ее жителей, то найдешь столько ярких красок, ни одной палитры не хватит. В этом убедились молодые ученые из Санкт-Петербурга Дмитрий Арзютов и Михаил Солоненко, проведя несколько дней в Ямальской тундре с ненецкими кочевниками.

Зачем нужен проводник
Дмитрий специалист по Алтаю, Михаил по Кавказу. Что же занесло их сюда на ямальский Север? Оказывается они участники пилотного проекта, который изучает динамику религиозной ситуации в нашем регионе. Кроме них, в нем участвуют Татьяна Ваграменко и Елена Лярская, они-то как раз специализируются на изучении ненецкого народа. Сейчас они заграницей. Татьяна преподает в одном из национальных университетов Ирландии, Елена учит студентов в Германии. Говорят, там очень даже востребованы знания об этнографии северных народов, в том числе и России. В дальнейшем вся четверка планирует работать вместе и по мере возможностей приезжать в наш регион. Но вернемся теме
– В настоящее время наблюдается новая конфигурация конфессиональных отношений, в том числе и в тундре, – рассказывает Дмитрий. – Здесь присутствует русская православная церковь, появляются протестанты, сохраняется шаманство и традиционные практики верования – все вместе и образует религиозное пространство Арктике, в данном случае на Ямале. Вот основная идея нашего проекта. Параллельно занимаемся устной историей, расспрашиваем людей о том, как они жили 20-40 лет назад. Хочется поблагодарить семью Окотэтто Станислава, Игоря их отца Николая Лачевича. Без них нам было бы сложно. Что не говори, а северные люди, в данном случае ненцы все-таки культурно закрыты, просто так первому встречному они лишнюю информацию не дадут. А когда тебя представляют как своих знакомых, то отношение меняется. Без проводника в тундре не обойтись, в том числе и среди людей.
– Сперва нас изучали, – вступает в разговор Михаил, – а потом, когда вместе попилили дрова, поговорили о жизни, все наладилось. Впечатлений мы набрались самых разных. Что вполне понятно, потому что когда люди рассказывают о жизни, не всегда все приукрашивают, отмечают и проблемы.

Протестанты нашли свою нишу
В этой поездке ученые окунулись совершенно в новую для них цивилизацию. Где своя модель хозяйствования, отличная от европейской, манера поведения, общения. При этом не надо забывать об арктический условиях, которые на все это наносят свой отпечаток.
– Большая часть жизнь тундровиков построена на сохранении тепла, – подчеркивает Михаил, – тепла во всех смыслах.
– Если вернуться к теме вашего проекта, какую оценку можете дать религиозной ситуации на Ямале?
– Здесь присутствует несколько направлений, как мы уже говорили: православие, протестантство, традиционные верования сохраняются, –  отвечает Дмитрий. – Но при этом не надо забывать про специфику Севера. Наблюдается здоровая толерантность: люди приехали из разных уголков страны в разное время, но ни один против другого не настроен критично, как бывает часто на большой земле. Каждый занял какую-то свою нишу в этой системе и работает. Удивляет, как далеко распространено протестантское миссионерство, – оно охватывает практически всю территорию полуострова. Миссионеры бывают даже на проливе Малыгина. Причем мы от населения не слышали никаких упреков, жалоб на миссионеров, даже наоборот. Входя в протестантские общины, люди бросают курить, пить. Об этом положительно отзывают и тундровики и поселковые жители.
– Мы общались православным батюшкой, – добавляет Михаил, – он говорит, что тоже не прочь миссионерстовать в округе гораздо шире, но тут вмешивается экономический фактор, у них не всегда хватает средств, чтобы добраться до отдаленных точек Ямала.
– Наша задача не состоит в том, чтобы делить религии на плохие и хорошие, осуждать кого-то, мы хотим посмотреть, каким образом переплетаются традиции с различными формами новых религиозных движений, – поясняет Дмитрий. – Всего-то 250 лет назад православие было здесь таким же новым религиозным движением, а сегодня святой Николай Угодник занял почетное место в пантеоне местных Богов. Мы сами не видели, но знаем со слов коллег, что во многих чумах есть специальная полка, ее называют священной и там стоят иконы православных святых. То есть культуру обмениваются, одна усваивает элементы другой в процессе взаимодействия. В тундре, чем дальше от центра сохраняется традиционные верования, не смотря на то, что в советское время все это хотели вымести, священная нарта стоит, на месте, идол где-то припрятан и весной, как только солнце появляется, к нему везут оленя.
Общение без погружения
– А какие-то личные открытия сделали, что вас поразило, как людей, впервые попавших на Ямал?
– Мы открыли для себя, что в одно и тоже время, в одном и том же месте могут параллельно существовать практически, не соприкасаясь два мира, – говорит Михаил. – Приезжие, не зависимо от того, когда они приехали, очень мало интересуется жизнью коренных жителей, если, конечно, это не задевает их профессиональных интересов. Конечно, они общаются, могут даже быть приятелями, но общение крутиться разве что вокруг охоты и рыбалки. Не больше. Часто приезжие даже не пытаются понять, почему именно так все у ненцев или хантов устроено. Почему проезжая мимо чума в тундре надо бы остановиться, перекинуться парой слов с хозяевами, спросить дорогу, даже если знаешь. Таков этикет. Но часто люди этого не делают, считают видно, что они здесь живут временно, поэтому, зачем обременять себя лишними знаниями.
– Сложно сказать как в ответ, – добавляет Дмитрий, – потому как ханты и ненцы попадают в ситуацию неизбежного интереса, поскольку они живут в России, им приходится это делать, то есть изучать историю, культуру русского и других народов, проживающих в стране.
– Вы в тундру уже ехали с определенным багажом знаний, знали, наверняка, как вести себя в чуме, поэтому у вас, наверное, не было проблем?
– Мы что-то знали из теории, что-то нам объяснили сразу, но практика вещь неоспоримая, – считает Михаил. – Мы научились, как правильно открывать полог, как заходить в чум, сидеть за столом, с какой скоростью есть, что говорить, дарить. Оказывается для женщины чашка с блюдцем лучший подарок. Причем, чтобы она должна вмещаться в низенький ящик для посуды. Что бутылку нельзя закрывать… Когда ты все на себе испытываешь, это не сравнить с книжными знаниями. К примеру, если смотреть на тундру, она вроде плоская, а с высоты птичьего полета открывается столько речушек, бугорков. Точно так же с культурой, когда ты в нее окунаешься, она открывается тебе все больше и, конечно, притягивает.

Проблемы тундровиков
За три дня ученые побывали в разных семьях: больших и очень больших, богатых и победнее, у частников и тех, кто работает на государство, то есть увидели жизнь тундры с разных ракурсов. Заметили, что так называемые частники гордятся своим положением, они более независимы. Пастух на государственной зарплате может не обойти лишний раз стадо, собаку пустить, а этот нет, сам все оглядит. Хотя у тех и у других есть общие проблемы.
Прежде всего, дрова. Тоненькие веточки карликовой березы вряд ли могут дать много тепла. Конечно, по зиме на тракторе из поселка завозятся дрова, но этого мало. И зачастую огонь в чуме разжигают только чтобы вскипятить чаю или сварить суп. Дрова экономят.
Вторая проблема, которая связана с первой – это топливо. Для тундры это большой дефицит и даже наличие денег тут не поможет. Бензин тут не покупается, он достается. Третье на что сделали акцент ученые. Им показалось, что у местной молодежи очень маленькая степень свободы выбора. Кто-то и хотел бы после школы уехать в город, жить там, получать образование, но мешает жилищная проблема. Она не дает людям вырваться из тундры, даже если они чувствуют, что жить им здесь сложно. К примеру, стадо оленей маленькое, что едва сводят концы с концами, а семья наоборот большая, и поэтому может и стоит уйти в новый мир. Но вмешивается пресловутая экономическая составляющая. Не осилит семья оленевода покупку квартиры в поселке или городе.
А еще Дмитрий и Михаил уверены, чтобы по настоящему понять ненцев, понять их проблемы, надо пожить в их гостеприимном чуме хотя бы месяц. И не в качестве туриста, а участвовать в жизни тундровиков. Иначе ты для них будешь просто обузой. Тут строгий распорядок дня, которому все следуют, каждый час, каждая минута на счету.