Пространство уменьшается в пузыре

Область пространства, где я могу безобидно существовать, стремительно сжимается. Признаюсь, я не имею возможности как барин прогуливаться по всей квартире, поскольку мне отдана только одна комната, и то далеко не всегда. Выход на улицу ограничен. Там бомжи и алкаши, уверенные, что я должен им деньжат, бегают и прицеливаются на подъед, а значит мне нужна веревочная лестница как у Мюнхгаузена для покидания окна. В соцсети на бороду Вжишки сваливаются регулярные угрозы от тех, кому я когда-то помогал развиться, но из-за гнилых душевных качеств этих граждан перестал. Какая-то аура, зудящая недобро, сгущается со всех направлений. Давно и обстоятельно всё шепчет мне убиваться, капает, что называется на мозги. Но в глубине за самым последним тентом сознания и за душевной соломой что-то ласковое требует не торопиться. Деструкция и мнения вокруг кажутся такими оправданными и несомненными. Эти вопят: "Что толку от твоего бытия. Ты всем неудобен". Но тайный огонек личности вспыхивает: "Брось, все они врут, помои свои прикрывают". Вся логика торопливых улиц, пустых прохожих, бессмысленных рассветов, дежавюшный регламент дней утверждает, что смысла в личном продолжении и биологичной развертке своего времени нет, но кристалл надежды сверкнул, и ты запираешься и ждешь кислород, и ты идешь лаем окликать время, и ты расправляешь целлофан плеч. Что за спасительный динь-динь - так и не ясно. Но, видимо, что-то очень простое и волшебное.

На острове, куда я езжу прятаться от одних, другая компания набрасывается на меня в порыве словесной грызни. Они все немного моложе меня. Живут в меру трудясь, и не в меру отдыхая. Они начитаны странных книг. Большинство из них считает своим долгом впиваться в меня кнутом бичевания и стягать, дабы православный стержень Вжигоря крепчал в агонии сопротивления, и готов я "был пострадать за Господа нашего".
Эта гражданская позиция до сих пор удивляет мой ум. Я отстраненно наблюдаю за истязанием себя, забывая о защитах, смыслах споров, выгоды добиваться своего. Скрыться на отдых мне некуда. Обличители везде находят меня. В монастырь я пока не готов удалиться.
Однако, я имею представление, откуда в них этот "боевой" дух. Все обличители как правило исповедуют странные антогонистичные христианству ветки мышления.
многие невоцерковленные люди, увидев меня, мгновенно сплочаются под эгидой пронзить и чем-то уязвить меня. На этот акт они чувствуют в себе какой-то долг. Не удержатся, чтобы не задеть меня и такую элементарную религию. Смеяться и развести на деньги. Я знаю, откуда у них это. Нечистые духи, что в них сидят, имеют зуб на меня.
Но плети в их слабых руках "бойцам" не принадлежат. И сущности, которые наполнены ими в момент моего появления пред их очами всевластно берут над ними верх. Зачем? Чтобы их руками атаковать и давить меня на полянке с ковылью.
Вот только кто шалит по их воле потом сам не рад. Довольно быстро Господь берет мзду у тех, кто в один конец занял фактических и лирических монет, заставляет платить аду гораздо больше, чем позаимствовано. Ну и те, кто срамил меня, сам бывает посрамляем. Такие правила квеста. Мне их жалко, мне остается молиться. Я ведь хочу, чтоб они поступали хорошо. А они мечтают, чтобы я поступил плохо. Смешные весы банальных столкновений катятся за мной на скейте, кружат неподалеку дронами. Пространство сужается. Впрочем, в этом крохотном пузыре окружающей благодати довольно уютно. В малом гнезде легче навести порядок. В нем проще ориентироваться. Внутри его как в норе, которую описывал Франц Кафка. Именно, уютно и спокойно. И есть один очень удобный тоннель к хранилищу. О нем я расскажу.
Так вот, женщина от меня давно ушла. Друзей я испортил финансами. И хныкать в жилетку мне некому. Но вера, раздуваемая доменными мехами отшельничества, становится крепче сама собой. Поскольку кроме русской церкви поддержать меня некому, она и есть - любимое многопозиционное утешение.

Люди одинокие часто ходят в православные культовые места. С завидной регулярностью их можно наблюдать в храмах, набожно глядящих на свечи и образа. В платках или в брюках они смиренно перекрещиваются. Эти лица не пропускают воскресных служб. У них есть дома блокнотики, куда они выписывают грехи. Да и среди недели часто попадаются на глаза лампадницам и клирикам. Очень незаметно ваш покорный литературный слуга стал одним из таковых. Свалился в подол к ангелу, с кучкой отверженных миром нашедший свое утешение. Уши мои внимательны, и глаза востры, я ловлю малейшие изменения, чтобы реагировать: сострадать, где надо; брать меч, где нельзя иначе. Потому, что Вжигорь - раб лампы. Вернее лампады под иконой. Клеймо, которому я служу, выбито у меня на челе - это банальный крестик. Так значительно проще жить.
Как всегда не знаю, чем закончить миниатюру. Ведь данное скорее простынка паники, чем рассказ. Скорее выдержка из жалобной книги, чем подобие произведения. Промокашка обыкновенная для собирания воды слезной. Читатель любит глазами, а автор словами. Будем жалеть друг друга, тогда обоюдное развитие будет процветать. Я со своей стороны в дальнейшем обязуюсь очищать от хлама подобные простыни, вшивать по кайме золотые нитки. Ну и вы читайте не для развлечения, а для познания того, что больше нас.

=========================================================

Рецензия на «Пространство уменьшается в пузыре» (Вжигорь)

Человеческая мысль безгранична...

Андрей Брикс   05.11.2017 12:19   •   Заявить о нарушении
+ добавить замечания
...Но порой натыкается на горизонт событий кругозора

Вжигорь   05.11.2017 13:25   Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Рецензия на «Пространство уменьшается в пузыре» (Вжигорь)

Интересный текст. Интересные мысли.....

Шон Маклех   02.11.2017 13:27   •   Заявить о нарушении
+ добавить замечания
Интересны читатели, что ценят мысли)
благодарю

Вжигорь   02.11.2017 16:40