Саня

Так кто же они – любимцы задушевного дома?

Вот главный персонаж: юный, росток невелик, нахмурен лоб и упрямо закушена губа. Шерстяная гимнастерка, подпоясанная ремнем с бляхой и сползающая на глаза фуражка с кокардой. Вот он, третьеклассник Саня: пальцы в чернилах теребят бляху, сутулая спина – извечная тема родителей, сам посвистывает сквозь криво выросший зуб.

– Саня! – мать из окна. – Что в дом не заходишь? Сколько ждать можно?

Саня вжал плечи и поморщился.

– Иду, – помахал он маме и Маруське на маминых руках. Маруська выпучила глазки и радостно подпрыгнула, держась за форточку.

Саня широкими шагами мерил двор.

С ребятами из класса – Пашкой и Вовкой – вышло стыдно. И плохо, что завтра идти в школу – терпеть издевки, и потом, и еще сколько лет. Да лучше не жить, сбежать на край света!

Дети послевоенного времени, не знавшие отцов, воспитанные скученными – все на виду и все криком – бараками, сентиментальностью не отличались. Сорвать с отличника фуражку, накидать вонючей грязи из лужи. А лужи тогда стояли смачные. Дороги укатаны телегами да досыта удобрены козами и лошадьми.

Саня не сдался. Весь вечер, таясь от родителей, отчищал фуражку содой, замывал, отскребывал ножичком и проветривал на дворе. На второй перемене подошел на негнущихся ногах к Пашке и Вовке – ухмылки, сочные сплевывания – и чего нашему неженке нужно?

– Ребята, – вымученно произнес. – Давайте лучше дружить. Я вот в ножички… умею.

– А-аа! Дурик! Дуй-ка ты к папеньке и маменьке, пока не наваляли! – лыбящиеся хари, его деревянный от страха шаг, не выдержал – бег – гады, зачем унижался, гогот за спиной. Мимо девочек – и тут смешки. Со школьного двора, спрятать предательски багровое лицо и больше не возвращаться.

Последние два урока он прогулял, шатаясь по холмам и оврагам. Искал куда присесть, отдышаться, отреветься. Но тут – тетка Нина с ведрами:  «А ты что не в школе, а? Матери скажу!». Там пьяный дед Матвей без ног на самодельной инвалидной тележке: «Эй, малец!».

Нигде, нигде нет ему покоя.