Об искусстве

Читаю сейчас книгу Никиты Михалкова «Мои дневники. 1972-1993». И в одной из глав наткнулся на мысль, которая меня чрезвычайно волнует. Не имея возможности выразить свою точку зрения по этому вопросу лично Никите Сергеевичу, поделюсь ею с вами, дорогие мои друзья. Цитирую из книги Н. Михалкова: «…Вдруг подумал, что кино наше … усилий, затрат нравственных не требует от зрителей. Заплатил 30 копеек и смотри себе. Оттого и титров никто не читает, что никогда не понадобится зрителю вспомнить, кто делал картину, вспомнить для того, чтобы поразмыслить над ней, сопоставить с другими произведениями кино, да и литературы, оценить мысль, стиль режиссёра, о чём-то поспорить… Зачем им это? Посмотрел и забыл… Леность мысли от бедноты нравственной, от желания лишь простого развлечения, не больше».
Вот.
А теперь по этому поводу моё мнение.
Начнём с кино. Мне абсолютно всё равно, кто режиссёр, кто автор сценария, кто продюсер, и кто автор костюмов, когда я смотрю фильм. Хороший фильм – это когда я погружаюсь в действие на экране и забываю про окружающий мир. Переживаю, страдаю, радуюсь. Проживаю с тем, что вижу. И ни на секунду не отвлекаюсь на мысль о том, что же режиссёр (автор сценария, актёр и пр.) хотел сказать в этой картине. Если я ловлю себя на мысли, во время просмотра фильма, что вот как сцена поставлена, а как актёр играет, и какая тут задумка у режиссёра, то кино тут же заканчивается для меня. Остаётся лицедейство. Особо хочу сказать о фильмах, поставленных по  известным литературным произведениям. Зачем, спрошу я вас, писать новый сценарий, если в книге автора всё прописано. Человек, прочитавший произведение классика двадцать, а может быть и сто раз, и переживший с персонажами эти сто раз их судьбу, вдруг в фильме, по прихоти сценариста или режиссёра, видит совсем другое! Зачем, почему? Он (режиссёр) так видит. Ну и пусть видит. А зачем же это на публику выносить? Это как, например, написать копию, допустим, с картины Айвазовского «Девятый вал». Но написать её так, что мачта корабля лежит в другую сторону, и волна накатывает по-другому, а уж людей там человек двадцать. Или сделать копию Шишкина «Утро в сосновом бору», но приписать туда ещё одного медведя. А что? Так новый автор видит. Но это будет уже не Шишкин и не Айвазовский.
Вот так мы с вами, друзья мои, перешли к живописи. Давным-давно я как-то прочитал в книге «Сто памятных дат», выходившей в СССР ежегодно и посвящённой знаменитым художникам, что на картине Ван Гога «Собиратели хвороста на снегу» художник отобразил надвигающуюся революцию - угнетённые люди и красное солнце над горизонтом. Почему автор книги, искусствовед, так трактовал это произведение? Ван Гог ему это сказал? Я глубоко убеждён, что зритель, живописной картины ли, скульптуры, фильма, должен сам делать выводы из увиденного. Если потрясла она его, зацепила, заставила задуматься, переживать, сострадать, радоваться – значит произведение удалось. А авторство своё многие великие живописцы писали на обратной стороне холста или совсем не подписывали свои произведения.