Кавалькада, или Неизвестный Корней Ч

    У меня на придуманной даче в несуществующем поселке Недоделкино живет маленький мальчик по имени Корней, по отчеству Корнеевич (весьма редкое сочетание). А фамилия его и того причудливее — Бибигон!
    И есть у него злой враг по фамилии Бурлюк — то ли индюк, то ли поэт-новатор. Об их непростых отношениях я расскажу в другой раз. А в этот раз я расскажу о другом. А именно о том, как приемный папа мальчика — Корней Ч. — в уже далекие времена придумал недетскую сатиру на невеселое положение дел в тогдашнем обществе и облек ее в детскую форму всемирно известного «Тараканища». (Лет мальчику Бибигону сейчас уже около шестидесяти, так что все сходится.) Примечательно, что Корней Ч. в своем произведении проявил себя не только как сатирик, но и как блестящий провидец будущего.
    Однако бдительные органы не дремали и, почуяв неладное, крепенько урезали знаменитую кавалькаду, оставив лишь:
    Ехали медведи на велосипеде.
    А за ними кот задом наперёд.
    А за ним комарики на воздушном шарике.
    А за ними раки на хромой собаке.
    Волки на кобыле. Львы в автомобиле.
    Зайчики в трамвайчике. Жаба на метле...
    (Литературоведы, обратите внимание на многоточие!..)
    Однако папа Ч. передал мальчику Корнею рукопись с полным текстом и наказал передать ее в хорошие времена хорошему человеку для опубликования. Трудно сказать, хорошие ли нынче времена. А вот с хорошим человеком Корней, в моем лице, определился.
    Благодаря К. К. Бибигону, сегодня, в редкий период относительной свободы слова, можно ознакомить широкие круги общественности с расширенной кавалькадой Ч. (К сожалению, Бурлюк — возможно, секретный сотрудник бдительных органов — испортил часть рукописи.) Итак, поехали.

    А за ними КОТ — задом наперёд.
    Этот котик мал, но жуткий экстремал!
    Дёрепан модАз — ток имин аз А.
    Это тот же кот — читать наоборот!
    А за ними кот — передом вперед.
    Этот кот плечист, но жуткий конформист.
    А за ними ТОК — электричества поток.
    А за ними КТО — вроде конь в пальто.
    А затем уж «ОТК» — проверяет УДК.
    [...]
    А за ними раки на хромой собаке.
    А за ними крабы на ослепшей жабе.
    А за ними жабы на безухом крабе.
    А за ними кит — на цыпочках бежит.
    (Пескарей всех распихал — удивительный нахал!)
    А за ним кобыла Зорька — конЬзавод не опозорь-ка.
    А за нею уж лисички, перепортившие спички.
    (Моря толком не зажгли, но в историю вошли.)
    А за ними уж быки, направляясь в кабаки.
    А за ними на двуколке санитары леса — волки.
    А за ними черепахи — восемь штук в одной папахе.
    А за ними лани — простирают длани.
    А за ними шпроты — из арестантской роты.
    А за ними «Тра-та-та» — те везут с собой кота,
    Зебру-забияку, двух тигров и собаку.
    (Осторожнейший Пит-Буль едет в панцире от пуль.)
    [...]
    А за ними едет тело. Что-то в нем слегка заело.
    А за ним и шизофреник — к сапогу прибил вареник.
    [...]
    А за ним и чудаки — в пальцы сжали кулаки.
    А за ними кулаки. Едут, знать не дураки.
    (Знать не знают дураки — их везут на Соловки.)
    [...]
    А за ними пешки движутся без спешки.
    А за ними шахматист, он дебютный активист.
    А за ним уж и юрист — римских прав пропагандист.
    А за ним авантюрист — щупл, робок, неказист.
    А за ним и ребе в джинсОвом ширпотребе.
    А за ним и патриот, разодетый в шевиот.
    А за ними едет мода из забытого комода.
    А за нею едет Толик — новоявленный католик.
    А за ним уж лицедей — он из этих... иудей.
    [...]
    А за ними братья Райт — в небе ищут копирайт.
    А за ним и Кобо Абэ — в полуторном масштабе.
    А за ним Тулуз-Лотрек едет ужинать на трек.
    (А китаец Се Ля Ви любит кушать солямИ.)
    А за ним «Ля Фам Шерше» на заезженном «порше».
    (А актеришка ван Дамм обогнал трех русских дам.)
    [...]
    А за ними «Метрострой» едет к девкам на постой.
    А за ними... «Рота, стой!» — едет Ваня холостой.
    А за ними уж армяне. Сотни две... лежат в кармане.
    А за ними два китайца едут к Пасхе красить яйца.
    А за ними Председатель — революции создатель.
    А за ним и пионер — подает отцу пример.
    [...]
    А за ним и Бармалей, наблюдая Водолей.
    А за ним и Карабас. Он — в пивную «Дерибас».
    А за ним и Белоснежка с псевдонимом Сыроежка.
    А за нею папа Карло — едет он из Монте-Карло.
    А за ним и У. М. Вальник — спален маминых начальник.
    [...]
    А за ним и Вальтер Скотт. Он везет рогатый скот.
    А за ним и Уленшпигель — пепел он отвозит в «Шпигель».
    Между ними виден Бендер — за Корейко тянет тендер.
    (Утолив тоску в причудах, оба едут на верблюдах.)
    А за ними и Надаль. «Vamos!» Рафа смотрит в даль.
    А за ним и Лео Месси. Он к Роману едет в «Челси».
    А за ним и сам Мессия. Объявить про мир с Россией.
    (И попутно, в Никозии, помирить сестер Гарсиа.)
    [...]
    А за ними едет «Рок — эраунд зэ клок».
    А за ним и Леннон Джон, он жуками запряжен.
    (Он толпою окружен, но судьбой не сбережен.)
    А за ними едет Оно. Ей за мужем так спокойно.
    [...]
    А за нею «Мистер Икс», обожающий «Твин Пикс».
    А за ним и «Мсье Верду», ненавидящий Бурду.
    [...]
    Ехал там и алгоритм... (Ой, у строчки сбился ритм.)
    А за ним и ЭВМ в окруженьи микросхем,
    Перфолентами шурша, вычисляет не спеша.
    А за нею пастор Лютер — перевозит он компьютер.
    А за ним и Интернет — через сорок восемь лет.
    (Я ни капельки не лгу — справка есть от ЛГУ.)
    А за ними блог и спам — быстро мчатся по хостам.
    [...]
    А за ними едет — смех — настоящий рыбий мех.
    [...]
    А за ними сам Госплан — разобрать аэроплан.
    А за ними А и Б — скачут лихо на трубе.
    А за ним стартуют кланы — на газовом на кране.
    [...]
    А за ними утюги, что Федоре не враги.
    (И Ивану не враги, и Степану не враги,
    И уроду не враги, и народу не враги.)
    А за ними не врачи — отравители-грачи.
    [...]
    А за ними — стыд и срам — едет церковь по делам.
    А за нею и полиция (по названию — «милиция»).
    (Ну, а где ж городовой? Нет его — хоть волком вой.)
    А за ними Ке Ге Бе — едут сами по себе.

    Вот, оказывается, какая была кавалькада. А после нее в рукописи было вот что:
    Едут и смеются. Рукопись жуют.
    И не поперхнутся. Копирайт блюдут.

    О том, что было после копирайта, широкие круги общественности, возможно, узнают в недалеком будущем.