Такая обычная жизнь

Фантастический рассказ


«Мы, люди, так беспомощны, безоружны, так

невежественны и жалки на этом вечно крутящемся

комочке грязи, разведенном каплей воды!»


Ги де Мопассан



- Теперь это все моё! – сложив рупором ладони, торжествующе прокричал Виталий. Радость переполняла его. Позади остались бесконечные хождения по кабинетам, долгое ожидание в очередях, куча бесполезных, как ему казалось, справок, согласований, подписей и печатей. Наконец-то он преодолел все барьеры, воздвигнутые чиновниками на пути к его мечте, и получил в собственность крохотный кусочек земного шара.

Стоя на невысоком холме, у подножия которого протекала обмелевшая за лето река, он вновь залюбовался окрестностями.

За рекой возвышались поросшие лесом горы и суровые скалы с крутыми, почти отвесными, каменистыми склонами. Они казались олицетворением вечности, застывшим временем, которое было, есть и будет всегда. Под их беспристрастным взором хотелось забыть о суете мирской, распластаться и замереть, подобно ящерице, принимающей солнечную ванну.

- Моё-ё-ё… - слабо отозвалось запоздалое эхо.

- Не спорь со мной! - Виталий теперь обращался к легкому облаку над головой. Ему показалось, что звуки доносятся откуда-то сверху. - У меня документы на земельный участок есть, а у тебя нет. Дошло?

Он наклонил голову и прислушался.

- Ло-ло-ло…

Эхо растаяло в воздухе и снова наступила тишина.

Поддавшись атмосфере царившего вокруг покоя, молодой человек опустился на траву. Он довольно улыбался, представляя свой будущий дом на холме, своих многочисленных друзей, приезжающих сюда отдохнуть и порыбачить с женами, детьми, подругами и собаками. Он мысленно видел обустроенный пляж, спортплощадку, беседку на берегу и лодочный причал, слышал собачий лай, детский визг, женский смех.

«Стас будет завидовать, поэтому начнет критиковать все подряд. Сашка тоже не очень-то обрадуется, а еще друг детства называется. А чего завидовать? Им-то кто не дает деньги зарабатывать? – размышлял Виталий. – Главное – не лениться, а поставить перед собой цель и потом идти к ней, несмотря ни на что. Только от человека зависит его будущее, его судьба».

Сам Виталий, например, давно спланировал свою жизнь: к тридцати годам построить дом, затем жениться, завести двоих, а еще лучше – троих детей. К сорока годам хорошо бы иметь на банковском счете первый миллион, к пятидесяти – приумножить свое состояние, чтобы можно было много путешествовать, дать прекрасное образование детям, а когда захочется – уйти на заслуженный отдых. В этом и состоит, в общих чертах, конечно, смысл его существования на земле.

Нарядная бабочка, покружившись в воздухе, пристроилась на травинке прямо у ног молодого человека.

«Есть бабочки-однодневки, - вдруг вспомнил Виталий школьные уроки зоологии. – Они живут всего один день, успевают только отложить яйца и погибают, так и не увидев своего потомства».

Он тихонечко склонился над бабочкой и двумя пальцами, словно клещами, быстро сжал ее аккуратно сложенные бархатистые крылышки. Насекомое испуганно затрепетало.

- Да не бойся ты! – снисходительно проговорил Виталий. Он осторожно потрогал пальцем дрожащие усики, шевелящиеся цепкие лапки, мягкое брюшко. 

Бесцельно покрутив бабочку еще немного, подув на нее и потыкав сложенным вчетверо трамвайным билетом, обнаруженным в кармане голубой джинсовой рубашки, молодой человек подбросил ее в воздух:

- Лети, безмозглая!

Слабый ветерок подхватил легкое безжизненное тельце, но оно тут же упало в густую траву, покрывающую сплошным ковром земельные владения Виталия.

Настроение почему-то испортилось. Виталий поднялся, убрал паутину, прилипшую к его голубым джинсам, и недовольно покосился на приближающегося Стаса.

«Сейчас скажет, что участок плохой и расположен у черта на рогах, что он бы сюда даже за дополнительную плату не стал ездить. А у самого вообще ничего нет, кроме старого отцовского автомобиля».

Стас шел, лениво поигрывая ключами от машины, которую они оставили внизу, с другой стороны холма. Его светлые волосы слегка растрепались, а рано располневшая фигура выглядела весомо и солидно в просторной белой рубашке и белых брюках. Стас старался шагать по камням, чтобы не испачкать зеленью травы белые летние туфли. Он улыбался:

- Ну, дружище, ты теперь у нас барин! И зачем тебе столько земли?

«Начинается…» -  подумал Виталий.

Он сделал вид, что не расслышал слова товарища, и продолжал усердно стряхивать со штанин сухие травинки. Стас остановился рядом.


***


Выпускница биологического факультета, проработавшая в школе всего три дня, распечатывала вторую за сегодняшний день упаковку бумажных носовых платков. Глаза чесались и слезились, заложенный нос не позволял нормально дышать. Смешно сморщившись, она смачно чихнула.

«Ничего не понимаю, - думала девушка, подходя к зеркальной дверце шкафа, стоявшего в углу учительской. - Как только вхожу в лабораторию, начинается сплошное безобразие в виде нескончаемого потока слез».

Сейчас, в полдень, в учительской уже никого не было. Девушка даже обрадовалась этому, потому что не требовалось постоянно извиняться и объяснять, что чихание, покрасневшие глаза и нос – не вирусное заболевание, а следствие аллергии, которая внезапно появилась здесь, в школе, на первом в ее жизни рабочем месте. Не нужно было также выслушивать бесполезные и однотипные комментарии коллег: лечи свою аллергию, начинается новый учебный год, ты должна быть в форме…

Придирчиво осмотрев свое отражение в зеркале и слегка поправив прическу, девушка вновь направилась в лабораторию, где работала сегодня с самого утра.

Лабораторией называлась небольшая комнатушка, примыкающая к кабинету биологии. Мрачное и узкое помещение, в котором давно не ступала нога уборщицы и не делался ремонт, служило хранилищем не только учебных пособий, но и разнообразного хлама. Такие свалки есть, наверное, во всех старых школах.

Молодая учительница решила привести комнату в порядок – выбросить все лишнее, поставить письменный стол, установить микроскоп, чтобы ребята могли в любой момент заглянуть в таинственный микромир, полный загадок и открытий. Тогда они точно полюбят биологию, как это произошло с ней самой еще в дошкольном возрасте. А во время большой перемены даже самые отъявленные хулиганы и непоседы прекратят проказничать и будут толпиться в ее личном кабинете-лаборатории на зависть другим учителям.

Утром девушка уже расставила по полкам толстенные справочники и тонюсенькие методические указания, рассортировала плакаты, таблицы, коллекции насекомых и гербарии, освободила комнату от сваленной в углу макулатуры, водрузив на ее место потертое кожаное кресло. Сейчас ей предстояло разобрать башню из коробок у окна. Самая верхняя коробка оказалась пустой, в следующих двух хранились старые рефераты и учебники. Девушка с трудом вытащила их в коридор. Она чихала и кашляла, но не сдавалась.

За неимением собеседника, девушка вела разговор сама с собой:

- Нет-нет, я не от пыли чихаю.

- А ты уверена?

- Да, на все сто процентов!

- Это просто слова, а где аргументы?

- Ну, во-первых, с пылью – бытовой, книжной, угольной и многой другой - я и раньше сталкивалась, но ничего подобного не наблюдалось. Во-вторых, …

Она замолчала, увидев, что теперь уже можно свободно подойти к окну – старинному, деревянному, с облупившейся краской и перекошенной форточкой, которая, похоже, никогда не закрывалась.

На широком подоконнике среди пустых цветочных горшков возвышалась странная конструкция, похожая на карусель. Под ее куполом, сделанным из темной материи с блестками, едва заметно вращались вокруг своей оси подвешенные на невидимых лесках четыре шара: три – размером с куриное яйцо и один, самый главный, чуть больше футбольного мяча. 

Приглядевшись, девушка заметила, что шары медленно крутятся еще и вокруг вертикальной стеклянной трубки, стоящей в центре карусели на квадратном деревянном основании. Трубка не просто служила стержнем конструкции и поддерживала «небесный купол». Примерно посередине она имела округлую выпуклость с алмазной гранью, которая многократно отражала и преломляла солнечные лучи, создавая вокруг чудесное огненное сияние.

Картонная табличка, прикрепленная к основанию, гласила: «Наша планета. Работа ученика 7 класса…» Дальнейшее прочитать было невозможно из-за большого чернильного пятна, расплывшегося на картоне. Пришлось воспользоваться увеличительным стеклом, чтобы рассмотреть хотя бы дату изготовления. Оказалось, что семиклассник сотворил свою маленькую вселенную целых десять лет назад!

Несмотря на заложенность носа, девушка почувствовала резкий запах, исходивший от «нашей планеты». Пахло битумом или какой-то смолой. Наверное, мальчик пропитал этим пахучим и, должно быть, липким веществом каркас, сделанный из папье-маше, чтобы нанести на него обмазку из песка, глины, земли и каменной крошки. В результате получился очень натуральный рельеф с равнинами и возвышенностями, горными хребтами и каньонами.

Подталкиваемая любопытством, учительница опять взяла увеличительное стекло и принялась с интересом изучать нитевидные русла рек и острые вершины гор, причем одна из них легко отломилась, когда девушка потрогала ее, испытывая на прочность. Неожиданно выяснилось, что ярко-зеленые островки на серо-коричневом фоне – не что иное, как настоящий, живой мох, а грязно-голубые участки, занимающие почти две трети поверхности шара – обычная плесень. Неудивительно, ведь поделка находилась недалеко от открытой форточки, через которую залетали снежинки и капли дождя. Постепенно обмазка шара насыщалась влагой, а ее избыток перемещался вниз. По-видимому, нижнее полушарие никогда не просыхало в прохладном помещении, так как окно лаборатории выходило на север, а растущие за окном деревья почти не пропускали в комнату солнечный свет. 

- Какая гадость! – вслух произнесла девушка, брезгливо скривив рот. – Еще плесени мне здесь не хватало! Из-за нее я и страдаю. Плесень – опасный аллерген, от которого нужно избавиться как можно быстрее. 

- Как?! – возмутился оппозиционно настроенный внутренний голос. – Неужели ты собираешься выбросить поделку, даже не взяв пробу с поверхности «планеты» и не изучив ее под микроскопом?

- К сожалению, это так, - печально вздохнула девушка. – Если бы не аллергия…

- Не верю! – не унимался голос. – Тем более что в шкафу стоит прекрасный, хоть и не самый современный, микроскоп в рабочем состоянии – ты сама его недавно проверяла. А сделать соскоб – секундное дело. За десять лет на шарике наверняка какие-нибудь букашки завелись, микроорганизмы, возможно, неизвестные науке до сих пор.

Последний довод оказался решающим. Учительница подняла с пола валявшееся там лезвие бритвы, хорошенько промыла и протерла его, а потом легонечко провела острым краем по поверхности шара. Поместив полученный образец на предметное стекло, она накрыла его тонким покровным стеклом и слегка придавила.

- У меня нет времени подготовить микропрепарат по всем правилам, - продолжала девушка диалог со своим внутренним голосом, - но его все-таки можно исследовать.

- Ну так исследуй!

Подгоняемая любопытством, она прильнула глазами к окулярам микроскопа и буквально запищала от радости. В образце действительно присутствовали неизвестные ей особи! Целых две особи с небольшими головками и четырьмя лапками! Расплющенное стеклом голубоватое тельце одной особи слегка согнулось, зато другая, более крупная особь, была прямой и белой с головы до ног.

- Завтра закончу уборку кабинета и займусь их тщательным изучением и классификацией!

Она довольно мурлыкала что-то себе под нос, пока делала еще несколько соскобов и срезов в разных точках «нашей планеты» перед тем, как отправиться домой.

Когда она медленно шла, почти плыла, через школьный двор к мусорному баку, стараясь не трясти и не раскачивать карусель, чтобы споры плесени не разлетались в воздухе, маленькое стеклянное солнце отчаянно сияло в лучах настоящего светила, заливая ярким светом и «планету», и «небесный купол».

Около бака копошился со своей метлой пожилой дворник.

- Что это у тебя? – он приблизился к девушке и просто не сводил глаз с забавной игрушки. – Ишь как сверкает! Отдай эту штуковину мне!

Передавая поделку дворнику, учительница предупредила:

- Тут пыли полно, и от сырости плесень завелась.

- Подумаешь, пыль! Дунул посильнее – и нет пыли! - он довольно засмеялся. – А можно и водой ополоснуть. Прямо как в природе – тайфуны, ураганы и прочие катаклизмы.

Девушка повернулась, чтобы уйти, но дворник продолжал:

- Я еще муравьев наловлю или червей каких-нибудь. Посажу на большой шар и буду смотреть, как они по горам-лесам-океанам путешествуют. Интересно же!

- Да, очень интересно, - подтвердила девушка и чихнула.


Дорога домой пролегала через центральный парк, где собрались, похоже, все обитатели города. Посапывали в колясках младенцы, шумно скакали дети, степенно вышагивали взрослые. Даже старики выползли из своих жилищ, чтобы погреться на солнышке в этот теплый, безветренный день.

Девушка ловила восхищенные взгляды проходящих мимо нее самцов и читала их непристойные мысли. Да, она молода и красива, и впереди у нее вся жизнь. Жизнь, полная забот и тревог, радостей и волнений, такая же, как у миллионов ей подобных и, в то же время, абсолютно неповторимая. Жизнь, которая продлится в ее детях, внуках и правнуках.

Привычным жестом она поправила прическу из жестких бесцветных щетинок, покрывающих голову, заодно небрежно проведя коготками по коротким усикам-антеннам, заменяющим уши. Большие выпуклые глаза уже не слезились, а свободно вращались, замечая все, что происходило вокруг. Часто-часто перебирая круглыми отростками, служившими ей нижними конечностями, она ускорила шаг. Ее крупное желеобразное тело переливалось и колыхалось в такт ходьбе, а просвечивающий через прозрачную оболочку позвоночник гибко извивался из стороны в сторону. У выхода из парка, где образовалась небольшая толчея, она ловко опустилась на четвереньки, присоединившись к толпе, и вскоре совсем затерялась среди своих сородичей.


Март, 2015 г.