Лило 23

Осталось немного

Раскрывшийся букет жареных ароматов, подкрепленный запахом крепкого кофе, бодрил не хуже холодной воды. Утро было красивое. Яркое и солнечное, оно взывало к жизни, к улучшению быта и настроения. Дмитрий встал. О увы, мозг причинял мучительные, головные боли.

Дмитрий повернул голову в сторону кухни. Оттуда доносился звук посуды. Лило. План действий вырабатывался крайне плохо. Может ему стоило пойти сейчас к друзьям, и повести себя так будто операция прошла успешно. Это было бы очень разумно. Хотя, слишком уж хорошо они его знали. Мог возникнуть вопрос, зачем ему так быстро появляться перед их очами? Поскорее убедить? А зачем?

Тем не менее, предпринять что-то он обязан. Не может же он вечно скрывать её. Вчера он говорил про побег, идея конечно хорошая, правда сегодня она не кажется такой уж выполнимой.

Он поднялся и прошёл на кухню. Синяя мужская рубашка, короткие летние штаны, они смотрелись на Лило неплохо. Держась на почтительном расстоянии от плиты, она проводила заключительный этап приготовления завтрака. Он не часто видел подобные картины, шлюхи, с которыми ему приходилось иметь дело после гибели Алены, ни разу не дождались утра.

— С добрым утром — она приветливо улыбнулась — я тут решила немного похозяйничать, надеюсь, ты не возражаешь?

— Не возражаю.

— Уверен?

— Ну да.

— У тебя такой вид, будто ты не рад.

— В этой квартире очень долго никто не оставался до утра.

— Из женщин?

— Да.

— А когда оставались не до утра в последний раз?

— Ревнуешь?

— Просто интересно.

— До нашего знакомства, я ведь однолюб.

— Я заметила.

— Что за ирония, ты мне, что не веришь? — Дмитрий хотел было подойти, но она выставила руку.

— Умыться и зубы почистить.

— Ай, не порти утро, ты тоже зубы не чистила.

— Это потому что щетки нет.

— Ты выходила на улицу?

— Пришлось, у тебя в холодильнике же пусто.

— Постой, а где ты деньги взяла?

— В кошельке, где же еще?

— Да понятно, что не в банке, но как ты нашла мой кошелек?

— Ну, это не очень сложно.

— А как ты объяснила что хочешь? Ты же не знаешь русского.

— Жестами. А теперь, пожалуйста, не отвлекай, не то подгорит моя стряпня, попробовать которую, ты можешь только с чистыми зубами.

Дмитрий, молча развернулся и пошёл умываться, у него снова возникло неприятное ощущение контраста, словно вместо одной он девушки он притащил другую, у которой начищенные зубы затмевают всё. Данный факт был неприятным и неожидаемым, перенёсенные из кинореальности твари никогда не менялись в своих характерах, оставаясь верными своей кровожадности. Хотя с другой стороны в личных отношениях их никто не проверял, вполне возможно, именно там они с легкостью и менялись.

Смачно сплюнув остатки пасты, он поднял голову. В зеркальных глазах зрела прежняя мысль — что делать дальше? Побег — это почти неосуществимое мероприятие. Никто из его друзей не то, что взрыва, хлопка возле уха не допустит. Вот и получается, что единственный выход это тупо их перестрелять, не иначе.

— Ты там что уснул? Я думала твои зубы не такие грязные.

— Я старателен во всём, даже в том чего не одобряю.

— Иди сюда неодобрительный, пора кушать — она взяла его за руку и посадила за стол — вот смотри. Красиво?

— Оладышки, сметана, это должно быть красиво?

Дмитрий посмотрел на девушку. Огромные влюбленные глаза и бесстрашность этих глаз, обуреваемых мелким расстройством пугала. Чужой мир, чужие люди, а они боятся плохо приготовленного завтрака.

— Прости, я просто не разглядел суть, на самом деле это очень даже красиво, к тому же главное тут вкус, а их еще не попробовал. Ммм. Как вкусно.

Он не соврал, оладышки и в правду были вкусными. Впрочем, он вообще мало врал по утрам, предпочитая для этого ночь.

— Тогда почему такое лицо?

— Какое?

— Снова недовольное.

— У меня снова недовольное лицо?

— Да.

— Что ты сочиняешь, у меня обычное лицо.

— Не кричи на меня.

— Я не кричу.

— Кричишь.

Красивая барышня встала и ушла. Всё-таки стоило ей сменить реальность, как многие черты её поведения изменились, утратив былое очарование. Кто бы думал, что эта вечерняя принцесса, окажется стервозной, утренней бабой. Дмитрий помешал ложечкой кофе и снова вспомнил их прекрасные вечерние прогулки, может у нее тоже своя цикличность?

Закончив с завтраком, он вышел на улицу. Извиняться не хотелось, а сидеть в квартире с обиженной было неприятно. Он уже давно заметил в себе это прекрасное желание ни перед кем, ни в чём не извиняться, оставляя резко обижающихся людей с их обидами наедине, так сказать для полного взаимопонимания. А тем более Лило, девочка явно перестаралась с своими капризами и теперь должна была проанализировать своё поведение, после которого прийти к наполненному извинениями выводу.

На улице было прохладно, дул сильный ветер, а грязный городской воздух, отдавал обычной осенней сыростью. Людей было мало, даже вечные подъездные старушки растеряли своё былое количество, явив миру только трёх. Оккупировав скамейку, бабушки бесстрашно вглядывались в глаза проходящих, цепляясь за малейший взгляд, за малейшую возможность общения с новыми собеседниками, в уши которых они бы яростно вцепились. Дмитрий знал их добротные питбульи хватки, поэтому возле подъезда больше двух, трёх минут не стоял что, как правило, помогало избежать неприятных конфликтов. Но только не в тот раз.

— Не работает, поди — донеслось со скамейки — да и не студент, портфеля то нет.

— Наверное, лоботрясов сейчас много, ишь квартиры по накупили и живут — ровно в таком же исполнении дополнила вторая бабушка, чья зловредная физиономия формировалась не только старостью, но и поистине сатанинскими глазами, яростный огонь которых прожигал насквозь — этот то точно, он выше меня живет, постоянно бездельничает, вот уже третий час, а он всё дома сидит.

— А зачем ему работать коли, деньги шлют? — задумчиво вставила третья — Коли деньги есть, так и нужда не нужда.

— Я работаю по ночам — ответил Дмитрий не сдержавшись — понимаете по ночам.

— Таксист что ли?

— Нет

— В скорой?

— Нет — ответил Дмитрий.

— А кем тогда? — исчерпав свой запас ночных профессий, спросила нижняя соседка, к которой он питал особую ненависть, так как она постоянно стучала по потолку шваброй.

— Барменом.

— Людей спаивает — ухватилась бабушка

— Да ладно тебе, захотят спиться сопьются — вступилась вторая — а много получаешь?

— Хватает, чтобы медикаменты купить и деду отправить, он у меня больной, а пенсия маленькая.

— Какой молодец — не выдержала защитница — а вот у меня бестолочь, не то что деньги выслать, слово доброго не скажет.

— А мой сам тащит — грустно добавила третья.

Общение на тему нравственного тления родилось достаточно быстро и всего за несколько минут неутомимые старушки, коснулись правительства, коммунальных услуг, медицинского обслуживания и в частности медбрата Федю, который не умел колоть уколы и вместо ласки и нежности дарил только боль. Дмитрий и не заметил, как его мозг погряз в этой тине обывательский размышлений, частью надуманных, частью вполне реальных. Дожидаться полного умственного коллапса было глупо и воспользовавшись междоусобным спором, он покинул старух.

Забитый до отказа полученной информацией он автоматически дошёл до подвала, где вовсю кипела работа над упаковкой последних добытых ими вещей. Комната, в которой хранилось всё награбленное, первоначало была больничной, где измученные в кинобоях проникатели, залечивали свои раны. Но постепенно эту функцию переняла исследовательская и необходимость в больничке отпала.

Комплекс отдельной электронной защиты этой комнаты, разрабатывался после Аристократа, поэтому обладал только электрической составляющей, полностью спроектированной Травкиным.

Обычно на упаковку, приходили лишь Диана, Травкин и Плеханов. Так уж повелось. Но благодаря недавней операции, Дмитрий вспомнил про это лишь тогда, когда встретил непосредственно самих упаковывающих.

Комнату он видел впервые. Кладовая была квадратной и полностью изнутри стеклянной. В центре стоял сейф, где лежали девять артефактов. Старый серый фотоаппарат, кинжал, красный пластмассовый кубик, маска бледного героя, трусы подружки бледного героя, чётки, браслет, детская книжка и серебряный крестик. Каждая из вещей была близка. Так как многие из них добыл непосредственно он. Разве что фотоаппарат, да кубик, были приятным исключением.

Наблюдая за тем, как аккуратно возится возле сейфа Диана, Дмитрий вздохнул, всё-таки странные у него отношения с боссом, восприятие которого, проходит исключительно с сексуальным подтекстом. Травкин был рядом, периодически трогая лоб и растирая грязные участки. Плеханова не было.

Самое главное правильно сыграть, подумал Дмитрий, наблюдая за расфасовкой. Судя по всему, они были твёрдо убеждены, что операция прошла успешно и что он ничего не помнил. Только так он мог объяснить, что вместо того чтобы искать его, они занимались раскладыванием артефактов.

— Как дела? — как можно громче спросил он — смотрю, готовитесь к приезду дяди.

— Дела? — Диана косо посмотрела на Травкина — Всё хорошо, а ты что тут делаешь, у тебя же выходной, за который ты так сильно боролся.

— Выходной — Дмитрий глупо улыбнулся — да? Что-то я не припомню.

— Да, я дала тебе выходной. Даже несколько.

— Моя бедная память. — ему приходилось сильно импровизировать — вы её так раздолбили. Я даже не помню, как вчера домой добрался.

— Это от переработок, Дим. Ты слишком сильно перебрал с витаминами. Ты прям на стуле отключился, когда я тебя решил подчистить от доз — вмешался Травкин.

— Неужели. Вот взял и отключился?

— Да. Взял и отключился. Правда, прояснить всё я не успел, ты домой удрал.

— Жесть. Видимо надо твою процедуру до конца довести. Последние несколько дней как в тумане, помню лишь обрывки.

— Это можно. Ты же знаешь я всегда за лечение.

— Ещё одно дополнительное лечение — Диана потрогала подбородок — да. Видно пенсия твоя уже недалеко.

— Возможно и так, преемника найти в принципе не сложно — на последние слова Дмитрий поставил ударение — тем более, если я сам займусь этим.

— Я это учту — Диана вышла из комнаты — я на мостик, Ром, а этого лечи поаккуратнее, он мне еще понадобиться.

— Пошли чай попьём

— Я уже пил спасибо.

— Попьёшь во второй раз.

Дмитрий легонько подтолкнул Травкина вперед, в небольшой закуток, сделанный в виде сферической комнаты, где стоял большой круглый стол, обставленный мягкими пуфиками

Он налил Травкину чаю. Это был ароматный, дешевый «Черный лебедь». Благодаря российскому качественному производству, чай обладал странным побочным действием, лишением сна. И в этом качестве, он давал фору даже очень хорошо проваренному кофе.

— Как думаешь, Аристократ в этот раз магии обучит?

— Надеюсь.

— Я тоже. Очень уж хочется опробовать себя в роли какого-нибудь мага. Представляешь белый конь, белый плащ, посох и целая орда драконов. Или вот еще вариант, ты на горе, в руках огненные шары, а к тебе ползет какой-нибудь гад желательно выполненный из камня.

— Фантазия тебя никогда не подводила.

— Не почему же бывало.

— Довольно редко.

— Слушай, давай опустим эту хрень. Я о другом хочу поговорить.

Тут двери лифта открылись, и на пороге появился Плеханов. Осмотревшись, он расстегнул своё черное пальто и недолго думая, подошёл к ним.

— Вот и подбосс — Дмитрий налил третью чашку. — Эй, дружище, на вот чайку хлебни, тебе я думаю, не повредит. Выглядишь хреново, да и злой как чёрт.

— Типа шутишь — Игорь опустил кружку — шутник.

— Ты на пикник идешь?

— Пикник?

— Да. Завтрашний.

— У нас завтра пикник? — он вопросительно посмотрел на Травкина — Ах ну да, пикник. А где? Собственно?

— В парке.

— В каком?

— Скорее всего, в коломенском.

— В коломенском так в коломенском. С товаром разобрались? — он снова повернулся к Травкину и тот утвердительно кивнул — Славненько. Мотыль ты тут надолго?

— Не знаю, может часа на два. У меня последнее время голова сильно пошаливает, хотел провериться.

— В испытаниях?

— Ну не совсем.

— Уж лучше в испытаниях, я как раз хотел испробовать последнюю версию убийцы — Травкин хищно улыбнулся — оно как новый витамин требует проверки.

— Ну, раз так, то ландо. Вы Диану не видели?

— Она на мостике.

— Понятно. Так, а ты не уходи без меня, надо кое-что обсудить — Игорь развернулся к «Мостику» и открыв двери исчез в проёме.

— Я кажется, понимаю о чём ты хочешь поговорить — Травкин с интересом посмотрел на Дмитрия — но это лучше сделать у меня, не люблю ушей.

— Какой ты осторожный.

Они поднялись и прошли в исследовательскую. Устроившись в кресле, Дмитрий заметил, что у Травкина дрожат руки. Шприц так и прыгал в его руке.

— Что это с тобой?

— Не знаю, переутомление наверно.

— От переутомления руки трясет? Это вроде с похмелья такое.

— В моём случае скорее от переутомленья.

— Ты сказал, что догадываешься о чём я хочу поговорить?

— Да. Думать тут особо не надо. Как ты уже понял, твою прошлую операцию, я провёл не совсем, так как хотели наши начальники.

— Продолжай.

— Это я сделал так, чтобы ты смог улизнуть. Также я подделал данные в журнале.

— Это чтобы я их прочитал и знал как себя вести в случае возвращения?

— Да. Мне было важно, чтобы твои действия совпали с моими прогнозами, ведь по идее, операция прошла успешно.

— И зачем? Зачем так подставляться?

— Я подумал, что это уже явный перебор.

— У тебя заиграла совесть?

— Вероятнее я просто устал. Три года с вами это довольно большой срок.

— Ты хочешь уйти?

— Наполовину. Ведь еще так много не изучено. Тем не менее, я бы не хотел работать так, чтобы мои товарищи столь легко ложились на стол для операций. К тому же меня даже не спросили, сказали надо и всё. Раньше мы всё решали на собраниях, а тут, приказ и всё. Тирания какая-то. Хотя я конечно понимаю какой ты большой прибор на всех положил, но тем не менее, вот так вот решать вопрос, я считаю неправильным.

— И поэтому ты пошёл против системы?

— Да.

— Ну и какой твой план в дальнейшем? И почему ты так уверен, что меня не расколют. Как ты заметил хранить тайны, у меня не получается.

— А это и не надо. Надо лишь дискредитировать Диану в глазах аристократа. Сделать так чтобы он понял, что доверять ей всю нашу работу не имеет смысла. Мол, спеклась девочка.

— Хм. А что это мысль. В таком случае он бы выбрал кого-нибудь другого, например Плеханова.

— Сомневаюсь я в этом. Но это далёкие перспективы, давай не будем на них отвлекаться. Я знаю, что в этот раз, Диана очень жаждет реабилитироваться перед Аристократом, именно поэтому она и замутила всю эту чехарду с двойными порталами. Хочет показать свою полезность.

— А ведь на самом деле, всё сделал ты. Заиграло самолюбие?

— Заиграло. Почему бы и нет.

— И что мне нужно сделать?

— Немного повредить портал. Главное чтобы зеркало не треснуло. Аристократ на это обращал особое внимание.

— Если ты меня подстрахуешь, я смогу заложить мину. Главное чтобы в определенное время, камеры, датчики, всё было отключено. Не хотелось бы, чтобы они узнали, как я это сделал. Я даже боюсь предположить, что тогда Диана сделает со мной, ну и потом с тобой.

— Если мы всё сделаем по моему плану, всё проёдет на ура.

— А у тебя уже есть план?

— У нас очень сжатые сроки, Ты же знаешь, что на этой недели приезжает Аристократ. Поэтому я решил провести диверсию завтра.

— Завтра?

— Завтра все пойдут на пикник и в подвале никого не будет. Очень удобное время. Кстати именно я предложил эту идею с пикником.

— Ты хочешь, чтобы пробрался в подвал, пока вы будете на пикнике?

— Я поставлю всю охранку на таймер, Диана очень сильно усилила защиту, без моей помощи ты её не пройдешь.

— Ты думаешь, они не догадаются, кто это сделал? Я ж один буду отсутствовать.

— Риск есть, не спорю. Но пойми, я у меня не было желания закладывать бомбу раньше, всё произошло после приказа о твоей повторной операции. Если честно если бы у меня было больше времени для планирования, я бы придумал кое-что посложнее.

— Я согласен. Во сколько отключился вся защита?

— В шестнадцать часов.

Дмитрий улыбнулся. Это ж надо, как всё славно получилось. Самый нелюбимый им человек и так помог. Сам продумал все детали и спланировал побег. Взорвать портал? Ха. Именно и это было нужно. Травкин даже подсказал то, как остаться живыми. Надо лишь сделать так чтобы треснуло портальное стекло, а для этого подойдет любая направленная взрывная волна. Тут его неожиданно осенило.

— Слушай. А может, не будем изобретать велосипед? Знаешь, я тут подумал, что лучше всего будет, если я не вернусь обратно. Я давно уже об этом думал. Возьму какой-нибудь фильм да рвану в запретные дали.

— Ты хочешь навсегда остаться в фильме?

— Да хочу. Раз уж с твоей стороны пошло такое доверие, то я пожалуй тоже откроюсь. Мне так всё надоело. Хочу просто спокойно жить, а здесь, как ты понимаешь, мне этого не дадут, либо память сотрут, либо что похуже. Поэтому лучше всего, если я просто убегу. Правда, важно чтобы ты стащил кассету. Не хотелось, бы умереть там. Как ты помнишь, именно, так нам сказал Аристократ — нет носителя — смерть.

— Если ты исчезнешь, у них будут вопросы.

— Разве сложно спрятать эту кассету?

— Хм. По-идее нет.

— То-то. Это такая малость.

— А почему ты думаешь, что я не уничтожу кассету сам, это же улика?

— Да. Я конечно бы мог предположить, что ты это сделаешь, и что твоя доброта лишь предлог, чтобы всю грязную работу сделал я, но понимаешь, не всегда же нам верить во всё плохое, хочется и светлого — сказал Дмитрий, остро понимая что у него просто нет другого выхода, верить в то что он может скрывать Лило вечно, глупо — я просто решил доверился тебе, вот и всё.

— Какой ты, однако.

— Моя жизнь в твоих руках. Но это детали. Мой побег подходит в качестве новой основы для твоего плана?

— В принципе да.

— Главное чтобы в эти дрязги не полез Аристократ, от него ты ничего не скроешь.

— Не полезет, для него главное наши вещи. А что тут твориться не его забота. Он же сам говорил, за всё ответственен руководитель. Если он не справляется — надо его просто заменить.

— Значит договорились?

— Договорились. Ты выбрал фильм?

— Пока нет.

— Жаль. Но ничего потом узнаю. — Травкин улыбнулся — а теперь пора. Нам надо заняться экспериментом.

Он вытащил небольшой шприц. Дмитрий усмехнулся, он давно заметил, что у Травкина была очень странная привычка. Все свои экспериментальные препараты он вводил через кровь, а уж доведя до ума, приспосабливал под желудок.