Тонкая грань 2 часть

 В соавторстве с Михалкиной Викторией

******
http://www.proza.ru/2017/12/01/2418

...Казалось бы, только вчера я прогуливался по этой улочке в квартале Монмартр мимо “La Maison Rose”. В этом “Розовом доме”  в начале века работал Морис Утрилло – один из художников, воспевших на лирических полотнах эту столицу местной богемы и парижские предместья. Я знал в этом квартале каждый закуток, каждый камень, узнавал лица уличных живописцев, приютом которых до сих пор остаётся Монмартр. В этом центре искусств жили и такие выдающиеся мастера, как Тулуз-Лотрек – калека с детства, живущий лишь страстью к рисованию, изображавший сцены из жизни ночного Монмартра, образы его звёзд; Пикассо – основоположник кубизма; Модильяни – творец хрупких образов. Я знал это, я просто это знал. И это не оставляло никаких сомнений, я был здесь, я был здесь… своим.

 «Хорошо бы завтра посидеть в кафе на площади Сен-Мишель», -  подумал я. В моём самом любимом, где мне нравилось наблюдать за людьми, запоминать их образы, чтобы потом, в моей маленькой мастерской, воссоздать в своих эскизах. Вообще, кафе Парижа -  это не заведения общепита, это образ жизни. Достопримечательность и культурное место, где собираются единомышленники, чтобы поговорить и просто побыть среди «своих». За этим я и любил ходить сюда. Часто встречался с многочисленными друзьями, преимущественно творческих профессий. Некоторые из них, бесспорно, блистали интеллектом и неординарностью. В их обществе я мог позволить себе любимое блюдо – графинчик белого сухого вина с аппетитными устрицами, приправленное «соусом» французской классической поэзии.

 Сейчас я направлялся домой знакомым маршрутом, и на душе было очень легко, ведь меня ждали. Клотильда, моя малышка Кло, она также светла и прекрасна, как и пять лет назад, в день нашего знакомства. А сейчас, когда она родила мне двух очаровательных дочурок, её красота расцвела с новой силой. Она всегда казалась мне совершенством. И только её одну могу назвать я своей музой и самым верным другом. Ощущение счастья переполняло меня.
 Невольно вспомнилась наша первая встреча. Тогда я находился в глубокой депрессии, и моя любимая тётушка Моник, заботясь обо мне, пригласила меня к себе в гости в Лион, справедливо полагая, что перемена места благотворно отразится на моём настроении. Кроме того, у неё был замысел познакомить меня с дочерью своей хорошей приятельницы, скромной и, по её словам, очень милой девушкой. Я принял её предложение. А почему бы нет?
 Тётя устроила шикарный ужин в честь моего приезда и пригласила подругу с дочкой. Девушка и в самом деле оказалась привлекательной. И не теряя времени даром, я предложил Клотильде, прогуляться завтра по Лиону, она с радостью согласилась. Мы встретились на следующий день, и сразу нашли общий язык. Не торопясь, прогуливались по узким улочкам старого города, в полной мере наслаждаясь его романтической атмосферой. Лион – второй по величине город Франции, старинный европейский центр текстильных производств, родина создателей кино братьев Люмьер. Для меня же теперь он стал родиной любви. Моей любви к Клотильде. Именно здесь я полюбил по-настоящему и, о счастье, как оказалось, взаимно. Город, стоящий на двух реках – Сене и Роне, подарил мне жену. Здесь, в базилике Нотр-Дам, один из шпилей которой украшает ангел, мы и обвенчались. Так уж распорядилась судьба, что уехал я из Парижа  холостым, а вернулся уже женатым.
В нешность женщины всегда имела для меня значение, ибо она должна быть не только приятна мужу, но и рожать красивых детей. Кло была очень привлекательна. Но, кроме того, несомненными достоинствами её оказались такие свойства характера, как мягкость, нежность, уступчивость. И, в то же время, весёлый нрав, хорошее настроение. Самым главным считал я безграничную доброту моей милой. В Кло я нашёл партнёршу в полном смысле этого слова, подругу, которая разделила мои вкусы и убеждения, избавила от одиночества. С разницей в два года она родила мне двух дочерей – Франсуазу и Колетт. Девчушки просто очаровательны. С огромными голубыми глазами, как у меня, и с белокурыми вьющимися волосами, как у мамы.

 Я возвращался после непродолжительной творческой поездки в Эльзас с осознанием того, что я неплохо потрудился. К тому же в компании с Жаком, моим товарищем ещё со времён учёбы в школе художеств. Мы приятно провели время. Посетив несколько городков этого региона, мы успели уловить и впитать в себя истинную атмосферу и дух Эльзаса. Попотчевались прекрасными благоухающими винами. Это и лёгкий «Сильванер», и пряный «Токай пино гри», и тонкий «Рислинг», и освежающий «Пино блан» исключительного качества. Многие здешние семьи занимаются виноделием с XII века. Уже тогда эльзасские вина были известны в Европе.

 Ухоженные виноградники, граничащие со старинными развалинами в лесах, вызывали во мне пьянящее душу вдохновение, и мне удалось сделать несколько удачных набросков, чему я радовался, как ребёнок. Я был бесконечно благодарен Жаку, имевшему весёлый непринуждённый нрав, за его предложение совершить это небольшое, но увлекательное путешествие, доставившее нам обоим столько удовольствия. И теперь я возвращался домой и был счастлив оттого, что скоро увижу и обниму свою жену Клотильду и наших чудесных дочек.

 «Наверное, счастливей быть просто невозможно», думал я. И, казалось, что это будет продолжаться вечно. Казалось, ничто и никогда не сможет омрачить радости моего бытия. Будущее виделось безоблачным и ярким в кругу моей обожаемой семьи, как и картины, в которые в скором времени превратятся мои наброски и эскизы, столь удачные, что успех, как я полагал, уже не за горами.
 
 С такими приятными воспоминаниями и мечтами я подходил всё ближе к дому, представляя, как кинутся мне на шею дочурки, радостно щебеча и выпрашивая гостинец. Конечно, меня не было дома целую неделю, и они успели соскучиться. Я видел их улыбающиеся мордашки так явно, что даже протянул руку, чтобы коснуться видения. Я знал, что Клотильда, моя Клотильда, встретит меня удивительно спокойно и буднично, не давая волю разыгравшимся чувствам. О, слова будут позже! После того, как мы отправим в кровать наших малюток. От этих опьяняющих мыслей у меня даже начала кружиться голова, а по спине побежали «мурашки». Да, совсем скоро…
Дойдя до своего скромного обиталища, я с лёгкостью поднялся на крыльцо и привычным жестом открыл дверь. Удивительно, но меня никто не встретил! Где же Кло с детьми? А, наверно, она уже укладывает Франсуазу и Колетт спать и сейчас спуститься ко мне. И действительно, на лестнице послышались лёгкие шаги, но это оказалась не моя жена, а всего лишь горничная Софи. Вид у неё оказался настолько подавленный, что я сразу понял – случилось что-то страшное.
-Софи, где мадам?
К моему изумлению она громко разрыдалась.   
-Месье Гюстав, мадам… она…
-Что с ней, говори?
 Я схватил несчастную служанку за плечи и начал трясти, как тряпичную куклу, но та захлёбывалась слезами. Мне не оставалось ничего делать, как только отхлестать её по щекам. Наконец она выдавила из себя:
-Мадам больше нет с нами, она умерла. Позавчера отпевание было, а девочек мадам Анна забрала.
-Что ты такое бормочешь? Ты, видно, умом тронулась? Клотильда не могла умереть, она была абсолютно здорова семь дней назад.
Я отшвырнул горничную, как ползучего гада. Как  она смеет говорить мне такую чушь?
- Она не от болезни умерла, месье. Она покончила с собой, кинулась вниз с Эйфелевой башни.
Нет, точно эта дура - умалишённая! Рассказывать такое о моей милой Кло! Я расхохотался, а ведь сначала я было поверил ей. Ну, ничего, сегодня же уволю её, чтобы не болтала ерунды. Меня осенило – мадам Анна! Разумеется, Кло не ждала меня так скоро и поехала навестить мать, последнее время мы не часто бывали у неё. Как это я сразу не понял. Я вздохнул с облегчением.
- Ты глупа Софи, я мог бы  серьёзно наказать тебя, но ограничусь лишь тем, что выставлю тебя за дверь. С этого дня ты больше не работаешь у нас.
Софи высоко вздернула голову.
-Месье мне не верит, в таком случае я сама покину этот дом, где всё будет напоминать мне о моей доброй хозяйке. Только всё, что я сказала – истина. Любой человек в этом доме и в его окрестностях подтвердит мои слова.
Она покинула комнату.
-Бред! Она нарочно это сказала, чтоб посеять сомнения в моей душе, но я не поддамся.

 А ведь верно, так просто проверить её россказни, просто спросить у кого-нибудь еще. Я вызвал старого камердинера Шарля. Вот человек, в чьих словах нельзя усомниться, я вырос у него на глазах. Он скажет мне правду. Шарль поспешил прийти на мой вызов, но лишь только заглянул я в его старческие глаза, на дне которых затаилось невысказанное отчаяние, понял сразу – каждая буква, произнесённая Софи, отражает ужасную действительность. Я бессильно опустился на тахту. В голове роились, вытесняя друг друга, мысли: «Как? Почему?»
Мой идеальный мирок исчез в одночасье, как призрачный мираж, оставив только горький привкус. Я потерял самое дорогое, что у меня было. Так сидел я некоторое время, не замечая, что слёзы залили лицо. Время прекратило своё существование, я потерял способность мыслить. Из состояния оцепенения вывел меня посторонний голос, раздавшийся в моей голове.

-Внимание, на счёт три вы выйдете из транса. Один, два три…