Дупло. браконьерские рассказы

Дед Миша подвязался на лето пасти поселковый скот. А что? Ему хорошо. Ходи себе за стадом, старые коровы знают, куда его повести, и когда идти домой на дойку. Главное, найти с ними общий язык. Да и голодный пастух никогда не бывает. Какая-нибудь тётя Марфа, придя в обед подоить свою Буренку, обязательно принесет хлеба полбуханки, пару отварных яичек, а то и четвертинку самогоночки - "подмаслить" пастуха, чтоб её корове - лучшая трава. Я пришла к деду в поле.

- Миш, возьми меня к себе подпаском.

Он расстелил плащ-палатку, достал из котомки сало, хлеб и стакан и как раз обедал, пока стадо стояло на новой траве.

- А что? И возьму! От Огнева маловато толку. Он только выгонит и шмалындается туда-сюда. То в поселок на весь день уйдет, к девкам, а к вечеру назад только придёт.

Я работала как раз сутки через трое, и три дня могла помогать деду.

Как только я вышла ему на выручку, Серёжка Огнев сразу же прекратил маяться дурью и стал пасти с нами, без походов в поселок. Время проходило весело. С утра мы ждали хозяев с коровами, дед Миша пробегал вдоль улицы и щёлкал кнутом, чтобы поторопить опаздывающих и разбудить тех, кто проспал(были и такие). Потом мы сгоняли собравшееся стадо в пойму, и только там распускали его, чтобы все могли пастись и друг другу не мешали. В обед, после дойки мы гнали коров на Клязьму, на Первую ГрязнУю, чтобы их там поить. Пока животные пили, или просто стояли по брюхо в воде, спасаясь от жары и насекомых, мы с Серёжкой Огневым ставили сети взабродку, купались, а дед обедал на берегу и смотрел за стадом. Мы совсем не боялись инспекции, что с нас, пастухов, взять? К тому же в стаде ходил мой личный рыжий бык Бэмби, который слушался только меня и меня же защищал. Я его в своё время забрала с колхоза под зарплату сразу после отёла и выкармливала из соски. Поэтому он считал меня кем-то вроде мамки, позволял забираться на спину и кататься. А иногда подходил и ложился возле меня жевать жвачку, или чесал свою морду мне об сапог. Но стоило кому-либо нарушить наше спокойствие, он тотчас вскакивал и издавал тревожный рёв. Дураков с ним связываться не было и дальше рева дело не заходило.

Местные почти все знали, что мы поим скот в обед на Первой ГрязнОй, поэтому в полдень туда не ходили, а только по утрам и вечерам ловить рыбу. Поднятая коровами муть привлекала мелочь, а та, соответственно, хищников. Потому рыбаки обычно не были против. А вот дачники и туристы было ругались с нами, увидев прущих коров на неудачно поставленные машины и палатки. Но обычно, когда какой нибудь чудак бежал к нам с матом и махал руками, Бэмби предупреждающе ревел, а Мишка щёлкал кнутом. Это действовало, как предупредительный пистолетный выстрел, и агрессивный турист сразу умерял свой пыл и возвращался обратно к остальным.

- Эй, пастух! Можно с быком сфотографироваться?

- Если ты ему не понравишься, я его не удержу!

Так что с такой"крышей" нам было нормально. Даже волонтеры по чистоте Клязьмы от сетей как-то отвалили от нас и не связывались с пастухами.
Всего у нас было 42 головы только крупного рогатого скота, включая Бэмбика, не считая коз и овец, которых было не так много. В дождь(если только не гроза) не резон было гнать всё стадо обратно, хозяева на работу уезжали некоторые и чисто физически не могли забрать своих раньше семи вечера.

А плащ-палатки у нас в наличии имелось только две, и поэтому в ливень неизбежно кто-то один из нас вымокал. Обычно или Серёга или я, потому что дед свой плащ никому не жертвовал, даже мне. Поэтому мы решили где-нибудь построить схрон и шалаш, чтобы прятаться от дождя, когда пасем или рыбачим.

Для этого мы нашли большую старую иву. Дубы сразу отмели, потому что Рома сказал, что по статистике в них чаще всего попадают молнии. А в этой иве снизу было здоровое дупло, я даже пряталась там пару раз, когда мне не хватило плаща. Оно не было обожженым изнутри, как бывает, если в дерево попадает молния. Просто ива была старая, слегка поражённая грибком, и трутовики за много лет "выели" в нем сердцевину, она превратилась в труху и осыпалась вся вниз.

Пока я выгребала оттуда гнилушки, я услышала какое-то гудение сверху. Задрав голову, я увидела, что дупло достаточно высокое, и где-то наверху есть просвет, который частично загородил большой серый шар, величиной с футбольный мяч. Сережа сказал, что это шершневое гнездо. Я подумала, что это хорошо. Умные насекомые не селятся куда попало, и значит вода сюда не попадает, да и молнии тоже обходят дерево стороной. Но такое соседство могло здорово нам помешать, и поэтому шершней решено было изгнать.

"Экзорцистом" выбрали Огнева. Он скрутил из газет и пластмассовой расчёски какую-то сложную конструкцию, поджёг её и положил в самый низ дупла, на расчищенную мной от трухи площадку. Он прямо вжился в роль Джона Константина и даже начал петь песню какую-то, потому что никаких молитв он вообще не знал. От его песни не то что шершни там, или бесы, мы сами чуть не убежали в поле. К тому же пошла такая вонь горелой пластмассы, что мы позатыкали носы, хорошо что дым в основном шел наверх, к гнезду.

Первый удар грудью принял сам Огнев. Ну, не грудью конечно, а лицом. Вылетевшие сверху из дупла маленькие звери решили отомстить и напали на Серёгу, так как он был ближе всех. Увидев, как Огнев перевернулся в воздухе, буквально сделав сальто назад, мы бросились бежать. Стадо тоже почуяло неладное, и рвануло с места в сторону поселка, обгоняя нас. Впереди всех бежал наш неустрашимый защитник Бэмби.

Возмездие догнало нас с Мишей через несколько секунд. Дед, бежавший впереди меня, внезапно захромал на обе ноги. А я почувствовала удар в затылок такой силы, что была сбита с ног. Это просто контрольный выстрел в голову был.

Стадо мы нашли через полчаса на поселковом кладбище. Местные уже собирались идти бить нам морды за такие дела, но увидев наши физиономии, поняли, что кто-то постарался до них. У Сереги заплыл глаз. У меня на затылке начала расти вторая голова. Миша хромал на обе ноги, куда его укусил шершень, он деликатно промолчал.

Мы собрали стадо и отогнали его к реке на водопой. А сами завалились спать на несколько часов, пока коровы паслись около Клязьмы. Дед периодически просыпался и проверял их, хотя это было ни к чему, потому что Бэмби улёгся около меня и я ощущала боком его спину. Пока он здесь, стадо никуда не уйдет. Отоспавшись как следует, мы вернулись в поселок и возвратили животных по домам, естественно не рассказывая никому из хозяев про эту историю, хотя они на другой день удивлялись, почему коровы дали мало молока.

Сами мы вернулись к дереву. Там всё было тихо. Я залезла на самый верх и палкой сшибла через верхнюю дыру гнездо. Это был простой шар из серого вещества, напоминающего бумагу или бересту какую-то. Шар был абсолютно пустым. Даже ячейки. Мы расковыряли его целиком, но ничего, кроме бумаги, не нашли. Или там ничего и не было, кроме шершней, или они весь свой багаж собрали в чемоданы и унесли с собой.

Шалаш мы всё таки построили, а в дупле ныкали всякие мелочи, вещи и сигареты со спичками. Там было сухо, и это всё хорошо сохранялось.


Оргтрудовское стадо давно ушло под нож. Бэмбика отобрали у меня за долги, и лишь только Этой ивой мы пользуемся и по сей день.