Потемки Евклидовой геометрии

Вечер не лучше и, примечательно, не хуже других. после сна я отколесил на велоколесах по морозцу к борделю с креслом на веранде, и почил в неге спокойной тоскливой мысли. глаза впились в ночь и стали наблюдать, как в двухэтажных деревянных будках напротив квадратами горит электрический свет, и как китайская подсветка вдали режет скулы квадратного супермаркета "Сфера". велик мой стоит у гнилого порога в лунном свете - готов как мустанг рвануть, куда укажут инстинкты. коты нагло вылезли на доски и чванливо лижут свои раскормленные объедками телеса.
Я закончил новую версию альбома и с усталой рамки сознания смотрю с возвышенности на проходящих домой. Очкурами идут в основном узбеки. Дрожат их смартфоны и льется в них чужеземная речь. две узбечки, купившие одинаковые болоневые пуховики, подперев друг друга плечами, щебеча на своем, прошли мимо. Знаю: рядом ресторан - и все они ползут с ристалища праздной кухни после смены. Вглядываясь в посеченное ветвями небо, собираюсь с мыслями, подсчитываю потери на боевом пути прозаика-музыканта. Отмечаю, что кое-что осталось, кое-что даже появилось. И эту селедку еще должно завернуть в газету надежды, чтоб использовать для дальнейшего пира. В борделе, где мои подружки выкупили со своими мужьями два этажа под личные бытовые нужды, сегодня тихо. Никто не вытесняет весельем опыт прошлой натужней любви. И у меня энергии выдавливать лезущее из\в меня сегодня нет.
Трубы ног сбежали по ступеням, вжали седалище в холодное сиденье. Со сферы выкатив цилиндр воды, веники рук всунули в модный багажник, и по ровному заиндевелому асфальту поскалал домой. Разврат самоосмысления сегодня закончен.