Эпизод Номер

- Намеки больше ни к чему...
- В смысле?
- В смысле я его теперь не ищу.
- Ты про что?
- Про смысл.
- ...

   ...этим вечером она так и осталась молчать, перебирая у зеркала карты.
   Вновь обретенная способность отстраняться, странность чего не переставала удивлять бесконечным разнообразием сторон и перспектив, заставала себя так, что я одновременно был здесь, рядом с ней, любуясь видом из окна и размышляя о том, что это могло бы стать одним из моих рассказов, и где-то там, где меня и ее еще или уже нет, и где наше это настоящее не переставало ускользать от пристального внимания взглядов и ушей в театре памяти о следе, сохранившегося строкой на бумаге иои чьем-то дисплее.

- И все-таки это странно...
- Разве я не должна молчать?
- Ты о чем?
- Ты только что сказал, чтобы я весь вечер молчала, и что ты будешь любоваться видом из окна и размышлять.
- Я говорил?
- Э-э-й, ты шутишь?
- Не понимаю, о чем ты.
- Серьезно?
- ...
- Хочешь сказать, я окончательно сошла с ума?
- Я так не думаю.
- Блин...
- Ты меня пугаешь.
- Забудь...
- Точно все в порядке?
- Да... Просто показалось.

   ... с ним творится что-то неладное... С тех пор как он начал писать, я перестала его узнавать.
   Между нами будто бы нарисовалась пропасть, по одну сторону которой я:
   сижу перед зеркалом и вижу, как раскладываю карты и наблюдаю его по ту сторону:
    вот он высматривает в окне что-то неведомое, и это продолжается так, что я успеваю потерять чувство календардного времени - его здесь нет, он захвачен;
    а вот он бросается к тетради и снова сосредоточенно пишет и пишет... и пишет... и пишет...
   ... и чем дольше это происходит, тем ближе догадки о том, что мы застряли в каком-то дежавю, и что это все уже было...
   ... и вот я уже сомневаюсь:
    а по-настоящему ли все это, или это сон, иллюзия или...
   ...чья-то игра, и что вся наша любовь, вся наша история - просто вымысел, фикция, и что, быть может:

- Намеки больше ни к чему...
- Стоп!
- А?
- Все должно быть не так!
- Ты о чем?
- Ты все верно поняла... То есть... Почти все... То есть... Почти все верно.
- Я тебя не понимаю.
- Ты права: в каком-то смысле это происходит не впервый и не во второй раз.
- ?
- Даже не спрашивай, откуда мне это известно. Просто откуда-то я знаю, что это что-то наподобие игры или типа того, и каждое событие, будь то мышление, созерцание, воспоминание, фантазия - все! становится реальностью в момент своего исполнения, и, что, типа, все наши шаги предписаны.

- Кем?
- Хороший вопрос...
- Это как-то связано с тем, что ты пишешь?
- Кажется, напрямую...
- А мне кажется, что ты в очередной раз морочишь мне голову. Сам посмотри. Когда ты стал встречаться с той дурочкой, что ты мне тогда говорил?
- А что я тебе говорил?
- Втирал тогда тоже какую-то наркоманскую хрень... Слушай... А может быть ты опять закурил? А?
- Нет. Это в прошлом.
- А потом ты просто меня кинул...
- Послушай.
- А смысл?
- Ты больше его не ищешь, я знаю... Послушай... Я понимаю...
- Нет, ты не понимаешь! Мало того, что ты меня кинул, так еще и оказывается, что в этом мире логики вообще нет... Прелестно! И вообще... Какого хрена я все это время перебираю карты?
- Если ты посмотришь на то, что ты делаешь, то заметишь, что всякий раз у тебя удается пасьянс...
- Ого... Стоп! У меня начинается истерика...
- А теперь ты "стоп"! И снова не спрашивай откуда, но я знаю, что пока ты имеешь в виду истерику и ее предмет, и собираешься ее переживать, предмет истерики существует, и чем глубже ты погружаешься в истерику, тем реальней объект.
- Что ты несешь?
- Тебе не обязательно осуществлять сам акт истерики.
- Матрица какая-то.

- Греки называли это хорой. Здесь все работает так, что один образ накладывается на другой, и вот так до бесконечности и вглубь.
- Получается что-то типа спирали?
- Типа того. И эта спираль раз-вивается.
- Раз-вивается?
- Ага.
- Ого.
- Точно.
- Знаешь... А сейчас мне стало даже спокойнее.
- Я рад.
- Послушай. А это нормально, что я сейчас чувствую себя как будто бы немного раздвоенной?
- Или растроенной?
- "С налетом иронии...".
- О-о-о... Энимал Джаз. Крутые ребята.
- Ага. Крутые.
- А помнишь наш первый поцелуй?
- Это было на их концерте.
- Да-да-да! ... Джинсы-ы-ы порезаны-ы-ы-ы...
- Лето-о-о-о, три полоски-и-и...
- На ке-е-е-дах под теплым дожде-е-е-е-м!

- Не поверишь...
- Да?
- Мы не просто там в воспоминании оказались, мы буквально там только что были...
- Я тебя обожаю...
- А я тебя.
- ...
- ...
- И все же... Что ты пишешь?
- М-м-м...
- Ну скажи-и-и-и.
- Ну ладно... Я пишу то-о-о... Что должен буду передать.
- Это как?
- Сложно сказать.
- Ты уж попытайся. Только, пожалуйста... Я тебя очень прошу... Можно метафизики поменьше? Мне сейчас так хорошо, тихо и спокойно. И, знаешь, как-то даже поэтично: тишина так по-родному звучит, и в сердце рождается надежда и любовь...
- Эдак тебя понесло.
- ...
- Это было неожиданно.
- Даже для мира, где все шаги предписаны?
- Даже да. Не поверишь.
- А, теперь, моя очередь телепатить: "В открытом мире, где все шаги предписаны, неожиданность и непрогнозируемость - единственная не-обходимость".
- Ох, как ты заговорила... Это возбуждает...

- Хах! Ты всегда был таким странным, или я это только сейчас начинаю замечать?
- На себя бы посмотрела: женщина-шерлок.
- Э-э-э-й! Я, между прочим, еще совсем молода и красива.
- Да я ж любя. Ты ж меня знаешь.
- Я уж ни в чем не уверена.
- Хотя бы в этом ты уверена.
- Ладно. И то верно.
- ...
- Ну, гений современной психоделической гипер-наивности с большой любовью к малым формам, что ты там пишешь?
- В общем... Господи, как же это сложно...
- Давай... Я в тебя верю!
- Не то, чтобы  я  это пишу. Это как и с твоими картами. Это пишется мной.
- О-о-о... Началось...
- Более того, я понятия не имею, что здесь пишется, и, вообще, где это самое "здесь".
- Ну что ж... Отличная новость, доктор.
- Тролль, никто не мешает. Но, правда... Само это "здесь" раздваивается, растраивается и так до бесконечности, порождая себя в вечном возвращении себя, как того же самого, но с каждый витком другого...
- Ого, ты загнул. Тут без...
- Фармакон. Это называется именно так.
- Оке-е-е-й. Короче, ты меня понял. Без вот этого вот не разобраться.

- Ну, не скажи. Уметь разбирать себя - дело привычки. А она, говорят, вырабатывается через сорок дней.
- Слушай, а про это самое вечное возвращение не Ницше, случайно, писал?
- Ага, он самый. Помнишь, я тебе рассказывал?
- Помню-помню. Кажется, ты меня этим самым вечным возвращением и совратил.
- Да-а-а... Было дело...
- Я еще подумала: во блин, озадаченный какой попался. И с чего ты такой?
- Пускай для кого-то это будет ключевым вопросом.
- То есть как это? Для кого-то...
- Я ж тебе говорю, пока это пишется, это передается. Как будто бы по некоему ментальному эфиру или радио. Я же исполняю роль передатчикак или медиума.
- М-м-м. Окей.
- И...
- И я тоже?
- Ага. Мы как будто бы будучи здесь... опять это "здесь"...
- Все хорошо, не волнуйся, я с тобой.

- Так вот. мы каждым действием "здесь" показываем себя. Как если бы мы были не просто существительными.
- Но и глаголами?
- Да, именно. Я бы сказал, отглагольными существительными.
- Типа: "Язык - дом бытия?"
- Да! Умничка. Это хорошая отсылка.
- А разве я не сама это только что придумала?
- Ну... Как сказать...
- Так и говори.
- Я склоняюсь к тому, что мы ничего не придумываем.
- А как тогда?
- Мы открываем.
- Блин... Я начинаю уставать. Извини...
- Да ты меня извини.
- ...
- ...

- Мне казалось, текста будет меньше.
- ...?
- Не знаю как объяснить. Да и толку. Просто мне казалось, что текста должно было быть меньше и все. И что этот эпизод станет динамичным, что что-то будет происходить. В итоге же мы просто проболтали ни о чем, и это все как-то монотонно что ли.
- ...
- Скажи. Ведь мы подходим к концу, да? Ведь вся эта наша беседа была нужна для того, чтобы отсрочить окончание, да? И что, то, что мы ни разу не назвали друг друга по имени... Ни разу не прикоснулись друг ко другу... Ни разу...
- Боюсь, что это так... В этом, в самом деле, мало логики. Одни противоречия. Мы одновременно пишемся, читаемся и стираемся. Это так, но...
- Но?
- Но...
- Ты понимаешь, я даже имени своего не помню. Ни имени. Ни языка. Да кто я вообще?
- Эй. Все будет хорошо.
- Да что тут будет хорошо? Было ли то, что было? И что было? А чего не было?  И зачем все это? Что бы кто-то просто на нас посмотрел?
- Уже смотрит.
- Отлично! Эй ты! Кем бы ты ни был! Ну как? Тебе там весело? Чего ты молчишь? Тебе что, нравится смотреть на женские слезы?
- Эй, успокойся. Не надо так.
- Что значит "не надо так"? Что значит "не надо так"?! А?! Я не хочу заканчиваться. Не хочу прекращаться... Стой... А что если...
- О, нет... Вот этого не должно было произойти...
- ...
- ...

- Ну что ты все троеточишь и троеточишь?! Это ни капельки не смешно, понимаешь? Это, знаешь ли, очень даже грустно...
- ...
- Я чувствую себя такой... Прозрачной...
- ...
- А вот сейчас что-то происходит с моим ощущением самоопределения. Что это?
- Мы становимся чистой строкой диалога... Я.
- И я...
- Так мы возвращаемся к тому, что было и что будет.
- Так мы возрождаемся в то самое бытие.
- Так мы начинаемся, возвращаясь.
- К тому же самому.
- Но уже другими.
- Вечный рипит?
- Типа того.

- И что же дальше?
- А дальше...
- Да, что ты предлагаешь?

- Хм... Предлагаю прямо с первых строк рассказа, бросить писать... и начать быть...