Глава IV

 Стоя у порога комнаты дочери, Жюлиан невольно подумал о том, как эта малышка ему дорога, и вспомнил что было, когда Виола в три года тяжело болела и могла умереть. Это было ужасное время: еще не оправившись от смерти жены, виконт едва не лишился и дочери. Почти каждую ночь он не отходил от постели девочки и, стоя на коленях, с тарелочкой и ложечкой в руках, умолял ее выпить хоть немного бульона и лекарства... К счастью, смерть не отняла у него малютку, и та поправилась. Однако теперь ему предстояло обсудить с ней важный, совсем уже не детский вопрос.
 Подойдя к кровати девочки и, заметив, что она дремлет, но еще не спит совсем крепко, мужчина ласково провел рукой по ее кудрям и лицу, тихо позвав по имени. Когда Виола открыла глаза, де Тальмон спросил ее:
 - Как ты провела сегодняшний день?
 - Хорошо, папа, я занималась с Соланж, мы немного порисовали, там, на тумбочке лежит картина, которую я хочу подарить тебе.
 Взяв в руки рисунок, виконт улыбнулся: там была изображена большая разноцветная бабочка, символ души.
 - Это очень красиво, спасибо, милая, - мягко сказал он дочери, - Возможно, скоро ты сможешь рисовать с кое-кем еще.
 - С кем же? - глаза девочки заблестели.
 - Виола, - мужчина слегка отвел глаза в сторону по старой привычке, - Помнишь наш недавний разговор, когда ты спросила, будет ли у тебя новая мама...
 Девочка кивнула головой.
 - И поэтому я должен сказать...
 - Значит, ты нашел ее? Настоящую новую маму для меня?
 - Я еще точно не уверен в этом, но надеюсь, что она ею станет, и очень скоро.
 - И она не будет такой как злобные и жестокие мачехи из сказок? Она не будет кричать на меня и наказывать?
 - Нет, - мягко ответил Жюлиан, - Я уверен, Жюстина совсем не такая. Она будет обожать тебя, рассказывать сказки каждый вечер, и вы сможете вместе рисовать и играть. Что скажешь?
На губах девочки появилась искренняя, но немного сомневающаяся улыбка.
 - Это было бы чудесно. Но только... она ведь будет не похожа на мою родную маму?
 Виконт снова взглянул на белокурые локоны дочери, в точности такие же, какие были у Амадины - и вспомнил черные как смоль прямые волосы Жюстины.
 - Нет, она совсем другая. Но в душе она столь же добра. Я это знаю.
 - Тогда я бы хотела с ней познакомиться. - сказала Виола, потирая уставшие глаза.
 - Непременно. Но чуть позже. А пока - добрых снов.
 Поцеловав дочку на ночь, де Тальмон вышел из комнаты. С его души словно свалился тяжелый камень, и сразу стало легко. Теперь он знал, что Виола не станет возражать против его брака и намеренно отталкивать от себя Жюстину. Осталось только во всем объясниться последней и дождаться ее ответа.

* * *

 Виконт назначил мадемуазель де Клерваль встречу в парке, в уединенном уголке за большим деревом, где им никто бы не смог помешать. Идя к нужному месту, он ощущал в душе небывалый трепет, впервые после смерти жены. Казалось, ему снова только девятнадцать лет, и он впервые по-настоящему влюбился.
 Конечно, мужчина опасался, что Жюстина может не принять его приглашение и не прийти, однако, едва он приблизился к густым ветвям сзади и слегка из раздвинул, его страхи улетучились. Мадемуазель де Клерваль уже была здесь. Снова одетая более чем скромно, но со вкусом: было видно, что ее платье не принадлежало к первым попавшимся под руку, пускай и было сшито отнюдь не у портнихи из центра города, без всевозможных украшений и кружев. Прическа была такой же, как и в день их первой встречи: гладкие волосы аккуратно уложены. Даже потеряв место учительницы, эта особа все равно оставалась в душе ею: пунктуальная, собранная, строгая и здравомыслящая. По крайней мере, на первый взгляд. Но обычные скромные учительницы не ходят на встречи с виконтами в парке, не дожидаются их, сидя на скамье в тени старого дерева. Это могло показаться сюжетом какого-нибудь дамского романа, однако Жюлиан знал: то, что сейчас происходит - реально. И дальнейший исход всецело зависит только от него самого.
 Еще немного полюбовавшись молодой женщиной, терпеливо ожидавшей его появления, мужчина обратил внимание, что и на этот раз ее шею и запястья скрывали шелковые ленты. Также он заметил, что, несмотря на кажущееся спокойствие, Жюстина уже начинает нервничать: ее пальцы медленно перебирали складки платья, а губы чуть приоткрылись. Решив, что больше не стоит скрывать свое присутствие, де Тальмон обошел дерево и встал уже так, чтобы его можно было увидеть.