Три абзаца о любви

               
     Биопсихоматический пи - человек равновясистых инсинуаций триждывоскресшего Бена мать его Бакстера, также наименованный для вящего понимания сложившихся ситуаций принудительной самогигиены как биопсихозный Сомик заповедных водоемов чистейшей воды, опрыскивающей рыжеватопарховитую ботву даже самых масеньких винтиков доктора Геббельса, приявших наградную гильзу папиросы  " Казбек " наравне с бородатистым ублюдком и нацистом, чем поставила для туповатых и питавших какие - либо сомнения в сути творимого ахуя и мерзости на святейшей, как кальсоны генерал - майора конвойных войск Гундяева, Руси в полноватую округлостями жирной школьницы - тинки, казалось, целиком состоявшей из брекет, черлидерской накидки, штанов с ватином, сапожков - кирзы Алешковского и иных, не столь существенных предметов одеяния, яснопонятность, что, вообще - то, бурундуки были правы, вереща о неспасении и виновности всех, истинно, истинно, истинно три раза Снарка произнесено отречение Пабло Эскобара и Савла Заможайского отрясание подошв деревянных сабо Бельмондо, ибо на х...й, так вот, этот самый субъект, упомянутый во первых строках новой сказки, он - знал. Знал за всю х...ню. Но.
     Тпру. Се есть конский позывной майора Вихря, ползущего лесами Шиловичского массива к Байконуру, а Байконур - брат того Елбасы, что когда - то не давал покоя самой Алине Ляксандровне Витухновской, все, бывалоча, мадам расшифровывала, как нынче Лизавета, что там и как, почему и отчего, не вникая в фундамент зла, где и было их лежбище, что тех, что других, какая, в манду, разница, ежели русскоязычные территории населены говенными нолями и единицами, для чего уяснять их национальную или еврейскую принадлежность, уподобляясь идиотическому ребенку, щелкающему пультом тиви, в надежде найти ТФ или ЦДФ натыкающегося на все те же рожи Глеба Самойлова, дьявольской каруселью скачущие оттуда сюда, в очередной раз подтверждая правоту диагноза о нежелании выяснять сортовку и ассортимент говна ? Несколько затянутый вопросец, мои милые девочки из старейших оставшихся в живых, но он того стоит, дабы не разочаровывать лысых и расстрелянных из пулемета соратников Кориолана, три года долбившегося башкой в скудоумные силлогизмы невозможностей революций и майданов, стоит и стоит мой хер, позванивая раздувшимися яйцами прежней привязанности истинных игр разума, отринутого в манду блогерства и ладони той бабищи, что грозила Горькому, обещая показать правду на этой ладони, но по затылку. То - то, любимые, круги своя возвернулись в первобытность, новосоставные теннисистки убили всех хером таящейся из опаски Годохмы, что верно и целесообразно, ведь такой гадский автор, как я, может походя и сам не заметив накернуть трепетную и чувствительную душу человека западного, инопланетного, не знакомого со скотством русской жизни, когда водяра стаканом, а сапогом в бочину, чай же килограммами и тетраграмматонами клирика Бейла, американского психопата тупейших теток из пристяжи чорной иконы, не выдержавших Боливара ни с Несором, ни с Керви, ни даже Пауком Загорским. Пусть их. Есть же буженина, вот могут и кушать, а мы продолжим расставлять точки над ижицами и рисовать круговатые бочата фиты.
     Свобода воли и любви к моим всегдашним музам, андроид, что целует в губы, чумные губы, лепрозорий, таблеток горсть и жажда жить, кропя водой моих любимых, своих из Ольги Шервуд - вот тот залог психических расстройств, что никогда не станут нормой, цитата это. Из Бехтеревой, из одного из последних интервью, где она хохотала голосом Галины Палны над легчайшей возможностью подверстать что угодно, даже ее или ее сына, сидевшего рядом, в дураки и дороги, хоть в Миргородскую лужу тупой Лизки, упустившей колобочка всего лишь ссылкой на говножурнал. Прискорбно, но чисто и кристаллически по четвертой комнате болтающего по телефону Брюса Уиллиса, даже не вошедшего в титры, но с интересом присутствовавшего при отрубании пальца. Эх, бля, сказать, что ли, сенк ю вери матч, вот уроды, Венедиктову и тому же ЖЖ, где мы и встретились ? Обойдутся.