Угрюм - лужа

                Подарок для Илона Маска, лица заповедного, если верить Владимиру Войновичу, древнему еноту и просто хорошему человеку, несмотря на его сомнительную национальность
     - И спущается тады андел Божий прям на почву, тыр и всё, - раздумчиво рассказывал Филька Шкворень, неторопливо отщипывая от курицы ноги. - Дело. И подходют к анделу Божиему будошники, усы, пищали, ножики до землицы - матушки висят с ремешков витых, бороды. Грехи, - зевнул Шкворень, подбрасывая в костер какие - то рыжие волосы. - И грят анделу, мол, тыр, пыр, е...ся в сраку, ты чево удумал - ту, андел Божий ? Аль не знаешь, что время нынче тревожное ?
    - Время ? - тенористо уточнил Илья Сохатых, вскакивая с оленьей дохи, разложенной в опасной близости от костра. - Время ноль, стоять два раза !
    - Глохни, - рыкнул Прохор на вздорного приказчика. - Задолбал уже своими пословицами - поговорками. Ты, Филя, продолжай, - ласково попросил Громов, открывая зубами бутылку со спиртом.
    Шкворень ласково огладил бутыль и продолжил, попутно нарезая шаманкины ноги на закуску :
    - На земле тогда тревожно было. Смеркалось.
    - Причем, тыщу лет как, - неожиданно без всякого акцента крикнул Ибрагим - Оглы с той стороны костра. - Вечно в нашей тайге сумерки.
    - Мудацкий фильм, - заголосил Сохатых, бросаясь в пляс, наступил нечаянно Прохору на ладонь и выхватил зубодробительный удар ледорубом, вздохнул покорно и выронил мозги на траву, побелел, зашатался и упал, а лбом въехал прямо в самую середину костра.
    - Сука, - удивилась Анфиса, помешивая оглоблей варево в котле, о бортик которого и ударился головой приказчик, немного пролив кипящую жидкость на угли, - какой, в манду фильм, ежели Люмьеры сюдой тока через десять лет после революции придут, а до революции, - она посмотрела на часы, - еще десять лет и два года.
    - Анахронизм, - кивнул бородой Ибрагим - Оглы и захрипел. Полуночный комар впился ему в висок и моментально заразил Эболой. Черкес пискнул и побелел, зашатался, падать не стал, он и так лежал на кожаном пальто Прохора, но лбом уткнулся в холодящую кожу, поворочался немного и умер.
    - Еще одна жертва науки, - засмеялся Громов, хлопая по комару кулаком. - Вот если б не выведали про Эболу или Зико, то так и сказали бы, что помер черкес от каторги.
    - Ну, - подтвердил Шкворень, бросая в костер рыжую девку, скальп которой уже сгорел, дав неприятный запах жареной волосни, Прохор сразу вспомнил Латынину, съеденную накануне, сплюнул и закурил папиросу, пуская дым к небу.
    - Что там с анделом - то ?
    Анфиса подошла к Фильке и толкнула его сапогом.
    - Отвели на съезжую, - ответил Шкворень сонным голосом, - да всыпали горячих. Не балуй. Андел сначала утверждается патриархом по представлению квартального, а уж потом ведет и достигает.
    - Это так, - выпил Прохор спирту и зажмурился, - это по закону.
    - А кто закон дал - ту ? - сварливо выкрикнула Анфиса, заряжая винчестер Прохора патронами с медвежьей картечью. - Кто его выдумал ?
    - Государь решил, бояре приговорили, а народ подыхай, - пожал широченными плечами Шкворень. - Как и всегда.
    - На, сука !
    Анфиса Козырева выстрелила в лоб каторжному, разнеся его голову на мелкие кусочки, брызувшие розово - серой кашицей в костер, развернулась и из второго ствола положила рядом и Прохора. Свалила трупы в костер, облила керосином, села и запела :
    - Я никогда не поверю в перемену погоды ...
    Ну, и так далее.