Записки о СА

    

                Предисловие

  Армия  оставила  в  памяти  самые  яркие  впечатления.  Постоянно  что-нибудь  вспоминаешь. Армейская  жизнь  резко  отличается  от  гражданской. Попав  в  необычные  условия  не  сразу  привыкаешь  к  армейской  жизни.  В  армии   быстро  проверяется  человек, какой  он. Психология  человека  сразу  проявляется,  его  способности,  плохие  и  хорошие  качества.  Армия, я думаю, отражает состояние всего нашего народа, всей нашей страны. В армии только это проявляется ярче и отчётливее.

                1.Осенний призыв

После  окончания  вечернего  отделения  Курганского  машиностроительного  института  по  специальности - автомобильный  транспорт и  присвоении  звания - инженер-механик, я ещё  работал  на  заводе  КМЗ  авто-электро слесарем  в  транспортном  цехе.    Меня  мастер спросил: не желаю ли  я  быть  его  помощником, а потом и мастером  работать. Он  собирался  на  другую работу уходить. Я ответил, что до  призыва  в  армию мне  осталось  3 месяца,  так  что  проработаю  слесарем.
   Осенью на  последнем  шестом курсе  стали  требовать  справку  о  специальности  по  которой  работаешь,  и  надо  было, чтобы  работа  была  связана  с  автомобильным  транспортом,  иначе  не  допустят  к  защите  дипломного  проекта.  Я  в  то  время  проработал  уже  2 года  инженером-исследователем  в  ЦЗЛ завода. Внедрял  в производство прогрессивную  технологию  алмазного  выглаживания, обработки цилиндров  набором твердосплавных  колец (дорнованием).   Пришлось  перейти, чтобы  получить  справку.  Вообще  то  у  меня  по  жизни  увлечение  электроникой. Мастерил различные  приёмники, маломощные  передатчики.  Портативные  УКВ  радиостанции   на  транзисторах.  До  ЦЗЛ два года работал  слесарем по  ремонту  контрольно-измерительных  приборов  в  пирометрической лаборатории. А  ещё до  этого  работал слесарем-сборщиком и слесарем-трубопроводчиком в 345-ом  цехе  КМЗ.  Поступил  на  завод  КМЗ  учеником слесаря  механосборочных  работ в цех 345,  20-го сентября 1967г.
  Одновременно  поступил  в  КМИ на  факультет  автомобильного  транспорта (вечернее  отделение) по  справке  из  Новосибирского  института  НЭТИ, где  сдавал  вступительные  экзамены: но  не  прошел  по конкурсу.  По  проходному  баллу  я  бы  прошел в КМИ и  на  дневное  отделение,  но  вступительные  экзамены  закончились. Предложили поступить  на  вечернее  отделение.  Отцу  я  сказал,  что  мне  больше  нравится  электроника,  но  он  сказал,  что  если  сейчас  не  поступишь  в  институт  пойдёшь  в  армию,  а  потом  возможно  и  вообще  не  захочешь  учиться. А что  касается,  нравится  не  нравится,  вот  закончишь  институт - иди  куда  хочешь  поступай  куда  хочешь, ничего  против  не  скажу. И я  написал  заявление  на  факультет  "Автомобильный  транспорт". 
    В 1973 году  ещё в отпуск  съездили  с  братом  в  Ленинград. Он  также  призывался  в  армию  в этом году.  Ему  предстояло   служить  2  года,  а  мне  1 год. Было  тогда  такое  постановление:  после  вечернего  института  служить  1 год.  Отсрочку  давали, чтобы  закончить  учебу,  ну  и  каждый  год  требовали  в  военкомате  справку  из  института,  что  я  учусь.  Брат  младше  меня  на  5 лет.  Он  сделал  в  военкомате какую то  художественно-оформительскую  работу и его  в  благодарность  отправили  служить  недалеко,  в  Свердловск. Проводил его с родителями. Он  с  группой  призывников  сел  в  кузов  покрытый  брезентом  военного  грузовика  у  военкомата. Мы  помахали  ему  и  он  нам  ручкой, машина  тронулась, поехала  по улице  и  скоро исчезла  из  виду.
   Скоро  и  мне  пришла  повестка из военкомата. Когда я пришел  к  назначенному  сроку там уже была толпа призывников, вышел  какой то военный  и сказал, что если у кого  нет  документов об  отсрочке или уважительных  причин,  то  будут  призваны в    ряды  Вооруженных  сил.  Всем  призывникам  немедленно  подстричься  на лысо. Потом  стал  выкликать  фамилии. Названные  призывники  подходили  и  им  вручали заполненные  бланки  повесток  о  призыве  в  ряды  Вооруженных  сил, тут  же они  расписывались  в  журнале за  получение.  Я прочёл  в  повестке, что  направляюсь служить в войска ПВО в  Амурскую область. На  обратной  стороне  листа  был  напечатан  список  необходимых  вещей с продуктами  необходимыми  в  дорогу.  После  получения  новой  повестки  я  пошел  в  парикмахерскую со  мной  пошли  ещё  несколько  человек.  Совсем  недавно  в  этой  парикмахерской  куда  мы  пришли  я  делал  модную  причёску. 
   - На лысо, - сказал  я  парикмахерше,  когда подошла  моя  очередь, - в  армию  ухожу.
Непривычно  было  видеть  себя  лысым  в  зеркале  после  стрижки.
После  была  процедура  увольнения  с  завода,  хождения  с  обходным  листом.  Наконец  я  рассчитался  с  заводом. Начались  сборы  в  армию.  Я слышал  от  товарищей,  что  нужно  одеться  в  самое  плохое,  что  не  жалко  выбросить. Всё  равно  пропадёт.  Мама  напекла  вкусных  пирожков  в  дорогу.   Шоколад  купили,  хлеба,  консервов. Оделся  в старый свитер, старое  демисезонное  пальто  в  котором  ещё  ходил  в  школу.  Рукава  пальто были  мне  уже  коротковаты.  Надел  старые  брюки,  старые  зимние  ботинки,  старую шапку.  Взял   упакованный  чемоданчик,  необходимые  документы и  в  нужный  срок  направился  вместе с  родителями  на  сборный  пункт. 

                2.Дорога в армию

   Прибыв  на  место,   показав  повестку  попал  на  двор  сборного пункта.  На  дворе был сделан такой  навес опиравшийся  на  толстые  брёвна.  были стены  из  толстых досок.  Внутри  располагались  деревянные  нары  из  прочных досок в  2 этажа  опиравшиеся  на  толстые  деревянные  столбы. Сооружение  видно  не  первого  года  постройки, древнее,  но  было  видно  ещё  простоит  десятки  лет.  Призывники  сидели и  лежали  на  нарах  и курили. Некоторые негромко разговаривали  между  собой. Я присел  на  краешек  нар,  посидел, было  довольно  тепло  от  человеческих  тел  по  сравнению  с наружным  осенним  воздухом,  горели  электрические  лампы  освещая  пространство, но  табачный  дым  мне  не  понравился, так как  был  некурящим.  Вышел  во  двор. У  внутренней  стороны  входных ворот  стояли  призывники  с  красными  повязками. Вдруг  калитка в воротах  открылась  пропуская  очередного  призывника. За  ним  я увидел толпу  родителей и в первую среди  них  мою маму.
 - Володя! Иди  сюда я тебе кое-что передам!- крикнула  мама.  Я кинулся  к ней.  Дежурный  призывник  грубо  оттолкнул  меня.  Не  подходить  к  воротам!-крикнул  он. Калитка  захлопнулась.  Вскоре  появились  на  дворе  военные.  Объявили,  чтобы  все  собрались  на  дворе.   Представили,  так  называемых, покупателей, которые  должны  доставить  своих  призывников  на  место  службы. 
 -Амурская  область  ПВО!  - сказал  один  " покупатель", - Собирайтесь около  меня! Я и ещё  несколько  человек  направились  к  нему.  "Покупатель", как  я  узнал  позже был  сержант  срочной  службы,  ему  перед увольнением в запас  (дембелем) поручили доставить  новобранцев  в  часть.  Он  был  одет  в  шинель, на  голове  шапка  с  кокардой , черные  погоны  с  золотистыми  буквами  СА,  в петлицах шинели значки  в  виде  перекрещенных  пушечек.  Сержант стал  называть  фамилии из  своей  записной книжки, присутствующие откликались.  Сержант  сказал, чтобы от него  не  отлучались, запомнили  его  наружность  и  друг-друга.  Вскоре  ворота  открыли  настежь.  Мы  вышли  за  ворота.  К  нам  подошли  родственники призывников,  мои  родители.  Отец  спросил  сержанта: "До  какого  конкретно места  вы поедете?"
 - Это  военная  тайна, - ответил  сержант.  Начали  знакомиться  ближе.  Владимир  Поволяшко, Михаил Шишкин - закончили КМИ (вечернее  отделение, другие факультеты  чем  я ) видел  их  в институте  но  близко  знаком  не  был.  Ещё  был  вечерник  Педагогического  института  с физкультурного  факультета ( Пан-спортсмен  как  говорили  об  нём  позже) фамилию  и  имя  забыл. Были  еще с  нами  призывники окончившие  школу  не  поступившие  в  институт  и  с  призывным  возрастом. Ходил  какой-то  военный  чин мимо  нас  с  двумя  продольными  полосками  на  погонах. Папа сказал вслух,  произнося  свои  мысли: " Может  возьмёте меня  служить  вместо  сына? "
 - Хе, хе, хе, - сказал  он, поняв что  сморозил глупость. Военный чин  искоса  посмотрел  на  моего  отца  и  прошел  мимо.  На  тротуаре около  сборного  пункта  с 2-ух сторон и  на  выезде  на  улицу  стояли плотно военные  с  красными  флажками,  никого  не  пропускали.  Прохожие  вынуждены  были  обходить  окружение  по  улице. Мама  передала  мне  еще  дополнительную  к чемоданчику сетку  с продуктами.  У Поволяшко  кроме  родителей  пришла  многочисленная  родня,  всякие  тётушки,  дядюшки. "Держитесь  вместе,  напишите письмо  как  приедете!"- советовали  родственники.
"Строиться!",- прозвучала команда. Наш  сержант сказал, чтобы  строились  около  него в одну  шеренгу. Люди с красными  флажками  формировали  на  улице  колонну. После построения прозвучала  команда: "Шагом, марш!" Мы двинулись  по  улицам Кургана на вокзал. Колонну  по  периметру окружали  военные  с  красными  флажками.   Сзади  семенили  родственники.  Пришли  на  вокзал,  ворота  открылись  и  колонна  вошла  на  перрон  вокзала.  Тут  подошел на первый путь  поезд, это  был  специальный  военный  эшелон  направляющийся  на  восток.
- Сейчас  будет  посадка, следуйте  за  мной  не  отставайте!, - сказал  сержант. Мы  двинулись  за  ним.  Подойдя к  нужному  вагону  сержант  начал  выкликать  фамилии. Откликнувшиеся  заходили  в  вагон, сержант  отмечал  это в  своей  книжке. На  одну  фамилию  никто  не  откликнулся. Сержант  прокричал снова  во  всю  глотку.  Наконец  какой-то  молодой  пацан  с  рюкзаком  на  спине  прибежал и  сказал: "Это я".  Сели  в  вагон,  смотрим  в  открытую  фрамугу.  Родственники  бегают  вдоль  поезда  ищут  своих.  Смотрю  мама быстро  передвигается,  я крикнул: "Мама, мы здесь!" 
- А мы  уже  давно  на  вокзале, приехали  на  автобусе, - сказала  мама. Тут подошел  отец.  - Проклятые  мозоли, не могу  быстро  ходить, - сказал он.  На попутных  автобусах  приехали  и  другие  родственники. - Пишите письма,  не  забывайте  нас, - сказали  родители. Мама сказала: «Слушайся там командиров, не перечь, будь дисциплинированным». Поглядели мы на них  и  они на нас. Незаметно поезд  тронулся, перрон с машущими  руками  провожающими  поплыл вправо. Мы тоже помахали  руками.  Вот уже  поезд  набирая  скорость  мчался  по  железнодорожному  мосту  через реку  Тобол. Вагон был плацкартный. Стали  устраиваться. Сержант расположился   за стенкой от меня. Это было где-то в середине  вагона  Около него расположилась вся наша  команда. Некоторые  закурили.
-Не курите в  вагоне, а  идите в  тамбур! И закройте  окна уже холодно!, - крикнула  проводница,выйдя  из своего  купе. Окна  закрыли. Наша команда, с сержантом пошла  покурить в тамбур, а  я  некурящий  остался в  вагоне  и принялся  за  еду. Поел,  настроение  поднялось.  Стал  смотреть  в  окно.  Уже  было  темно  снаружи.  На  некоторых  станциях  поезд  останавливался  забирая  новых  призывников. Лёг спать расстелив  матрас  без  простыни  и  подушку  без  наволочки. Как  записано в моём  военном  билете призван на действительную  службу и  направлен  в часть  9 ноября  1973 года.
Вообще путешествие  на  восток  мне  понравилось. Знакомый  маршрут: Петропавловск - Омск - Новосибирск. В  Новосибирске  я  сдавал  приёмные  экзамены  в  институт  но  не  прошел  по  конкурсу. В  Новосибирске,  если  смотреть с  другой  стороны  привокзальной  площади  и  охватить  взглядом  весь  вокзал,  то  можно  заметить , что он  построен  в  виде  большого  паровоза.  Далее  на  пути  были  такие  крупные  города  как Красноярск, Иркутск, Улан-Удэ, Чита.  Продуктов  у меня  было  достаточно, ел домашние  пирожки , запивал  чаем. В  вагоне  был  бойлер, для получения кипятка нагреваемый с помощью угля. Смотрел в  окно. Слушал об  чём  говорят  товарищи.
     Проезжали  по  железнодорожным  мостам большие  реки;  в Омске - Иртыш, Новосибирске -Обь, в Красноярске - Енисей.  В Красноярске проехали под большим мостом по которому  ехали машины шли люди, посредине моста передвигался по рельсам трамвай. Этот мост  изображен на нынешней денежной купюре в 10 рублей.
В Иркутске перемещаясь на  поезде увидел большую  реку, которая, то скрывалась то появлялась за многоэтажными домами по левой стороне по ходу поезда. По реке плыли катера, лодки.
-Скажите, что это за река?,-спросил я у сержанта.
- Ангара,- ответил он. Выехали из города. Ангара скоро скрылась из виду.
Показалось озеро Байкал. Грандиозно! Огибая озеро, можно было видеть впереди  идущий локомотив с вагонами нашего поезда. Поезд  шел у  самого берега.Прозрачные воды были так чисты, что можно было  видеть уходящий вглубь воды берег.
 Заметил по другую  сторону вагона  какие-то туннели в скалах  сооруженные ещё в начале 20-го века.  Это был старый  железнодорожный  путь.  Туннели  уже  не  соответствовали современным  требованиям современной техники железнодорожного транспорта и поезда пустили  по  новому пути. Потом мы  ещё  долго  ехали  вдоль берега Байкала.Старые железнодорожные постройки  сделаны из скалистых пород ещё  вначале  20-го века и выглядят  как новые На  одной станции  видел здание с выложенной вверху надписью - 1907г .   Проехали  Забайкальский  город  Улан-Удэ который стоит на  месте слияния рек  Удэ и Селенги. Селенга  впадает в  Байкал.  Доехали до Читы.  Река  в Чите  также  называется Чита. За  городом заметил какие-то горы. После Читы наш  сержант  сказал, что пункт  прибытия в Амурской  области - город  Свободный. 
  Продукты  у  меня  в  сетке-авоське   закончились.  Достал  из  чемоданчика  последнюю шоколадку.  Съел  ее.  Смотрел  в  окно.  Красивый  пейзаж : скалистые  горы  уже  покрытые  снегом,  сосны. В одном  месте  проехали  в  вырубленном в скале  ущелье. А  ведь  давно  это  было  сделано, наверно примитивными  орудиями труда. Так  как  у всех  закончились  продукты, то  было  решено  купить  на ближайшей станции где  остановится  поезд.  Собрали  деньги.  Я  дал  бумажную  трёшку, мелочь у меня ещё  оставалась в  кармане. Решил, что она  ещё  пригодится.  Сержант собрал  деньги,  я ему  ещё дал  сетку  для  продуктов.  Сержант  взял  кого-то из  наших в  помощники,  назначил  другого  дежурным по вагону,  наказав чтобы никого из нашей  команды не выпускал из  вагона.   Набрав продуктов  сержант  с помощником  вернулись  в  вагон.
 Дали  каждому  по  консерве  с  хлебом.  Поели.  Сержант  сказал, что  уже  завтра приедем  на  место. Хорошо было  ехать, так бы  ехал и  ехал до самого  Тихого океана.  Смотришь в окно,  видишь красивый  пейзаж. Когда и где такое ещё  увидишь.   
- Иди сюда, что ты там за стенкой  сидишь,-сказал сержант обращаясь ко мне. Я  сел  на  освободившееся  место  напротив  него  за  боковой  раскладной  столик в проходе  вагона.  На  столике  стояла  недопитая  бутылка.  Развернув  бутылку  этикеткой к себе  я прочёл: "Спирт питьевой. Крепость - 95 град. 0,5л.  Цена  21р. 70 Коп.". Этикетка  была простая. Надписи в рамке черного цвета, на белом фоне. Нигде я ни до,  ни после армии не  видел  в  продаже такой бутылки.
-Угощайся, будь как дома,- сказал сержант наливая  спирт в свой маленький раздвижной  пластмассовый  стаканчик,- Глотай сразу  и закусывай,-сказал он. Я выпил. Обжигающая  жидкость  скользнула  по моему языку, горлу. Я поперхнулся,  закашлялся.
- Закусывай, вот нарезанная селёдка есть, сказал сержант,- Надо правильно пить спирт, опрокидывай  стопку  в  рот, чтобы  спирт не касался  языка,  а  сразу попадал в желудок смотри как это делается,- и он показал это,  опрокинув стопку со спиртом  себе в  рот. Я повторил все его манипуляции и  выполнив  все  инструкции. Сразу сделалось  тепло в теле,  весело. В голове прояснилось, глаза  стали  видеть яснее.
За  окном  увидел  озеро,поезд  шел  выше его уровня. В  озере  плавал  большой  дом, многоэтажный,  судя  по  окнам. Наружные  стены  были  обшиты  досками.  Спереди  была  какая-то  кран-балка  натянутые  тросы  уходили  под  воду.  Сзади  длинный  хобот  поддерживаемый  тросами  уходящими  в дом  вываливал из  себя породу  на  берег  озера. На большом  красном  транспаранте,  прибитом  вверху  на  стене  дома,  было  написано  белыми буквами -”СЛАВА  КПСС!”   
-Драга,  золото добывают,- сказал  сержант.  Драгу,  но  меньшего  масштаба  я  видел на реке  Тобол.  когда  гостил  у  бабушки  в  деревне.  Тогда,  когда  драга  не  работала , я  с  деревенскими  ребятами  лазили  по  ней  и  по  отвалам  высохшей  синей  глины  на  берегу.  Драга углубляла  русло  реки  для  прохода  "речных  трамвайчиков".  Потом позже я  видел,  как  по  откидному  трапу  на  носу  судна  сходили  пассажиры на берег.  Сообщение  с  прибрежными  деревнями  поддерживалось  из  Кургана  и  по  реке. Немного  погодя  заметил  ещё  несколько  драг. 
- Ну, давай  допьем  бутылку  последние  капли  остались, - сказал  сержант наливая мне немного спирта. Я выпил. Затем он вылил остатки из  бутылки себе в стопку и тоже выпил. Поставил  бутылку  под  стол.
- Сдам вас в Свободном  и поеду домой... Слушай,  давай меняться, я тебе дам  свой  рюкзак, а  ты мне свой  чемоданчик,- сказал сержант. Я думал и домой уехать  с  чемоданчиком, но согласился.  Такой  я уступчивый, что не всегда  идёт мне  на  пользу,  а  потом  бывает  об  этом  жалею.  Я переложил  свои  вещи в его вещевой мешок, а он свои в мой  чемоданчик. Смеркалось,  наступила  ночь  и я  отправился  спать.          

                3. Приезд в армию

  На  следующее  утро  я  встал  сходил  в  туалет,  побрился  с  помощью  бритвенного  станка  с  лезвием  «Нева», кисточки  и  чашечки для  взбивания  мыльной  пены.  Умылся,  поплескал  на  грудь  и  спину  водой,  обтёрся  полотенцем,  почистил  зубы.  Выходя  из  туалета , увидел  образовавшуюся  очередь  в  туалет.  Пришел  на  своё  место,  оделся.  Сел  и  стал  смотреть  в   
окно.  За  окном  снег  покрывал  землю. 
- Скоро  будем  выходить,  Подъезжаем  к  Свободному.  Уберите  за  собой  весь мусор.  Упакуйте  свои  личные  вещи, - распорядился  сержант. В это время  мы проезжали  по  длинному  железнодорожному  мосту  под  нами  текла какая-то  река, но до самого  обрывистого  берега она  не  доходила  и часть пути  поезд  прошел  по мосту  над  сушей.  Промелькнула  какая-то  станция, мы не  останавливаясь  ехали  дальше. 
- Берём  вещи,  выходим  в  тамбур, - приказал  сержант.  Поезд  остановился. Проводница  открыла  дверь  на  перрон,  сама  сошла,  за  ней  спустились  мы.  Из  другого  вагона,  заметил я, также  вышла  группа  призывников.  Когда  все  сошли,  проводница  с  флажком  зашла  в  вагон.  Поезд  тронулся  унося  остальных  призывников  дальше  на  восток.  На  призывном  пункте  в  Кургане,  видел  «покупателя-моряка» в  чёрном  бушлате, в  черных  брюках и  бескозырке с  надписью «Тихоокеанский  флот».
- В  колонну  по два, становись! - приказал  сержант.- Шагом, марш!  И  мы  пошли  за ним  по перрону.  Над  перроном  на  кронштейне  висели круглые  электрические  часы  и  показывали 4 часа (время  московское). Ехали на поезде где-то четверо суток. Вокзал  был  небольшой, по  сравнению  с  Курганским. После поезда  на улице  было  холодно.  Лежал  снег,  но  его  было  мало.  Как  видно  это  был первый  снег и  он  не  покрыл  местами  землю. Выйдя  на  небольшую привокзальную площадь  мы  подошли  к военной машине  ГАЗ-66. Кузов  её был покрыт брезентом.  Сзади машины  стоял  какой-то  офицер (в чинах  я тогда ещё не разбирался).  Наш сержант  доложил, что  доставил группу призывников.  Передал  наши  военные  билеты.  Офицер  и  наш  сержант взаимно  расписались  на  каких-то  бумагах  на  подложенном  чемоданчике сержанта. Офицер
передал сержанту  ещё  какие-то документы.
- Залезайте  в  кузов, сейчас  поедем  в  баню. Там же  получите  обмундирование,- сказал нам  офицер.  Мы залезли в кузов.  Машина  тронулась. На перроне  вокзала  заметил  нашего  сержанта  стоящего с  чемоданчиком.      
   Подъехали к бане. Там  уже  стояло  несколько   машин подобных нашей. Офицер  приказал     всем  выйти.
-Запомните  где стоит  наша  машина,- сказал он.  В  баню  запускали  группами. Мы  стали  в  очередь.  Около  нас  стояла  толпа  местных.  Когда  подошла  наша  очередь, от  толпы  местных  отделилась очередная  группа  людей,  подошла  к нам.
 -Скидывай одёжу, солдатик, всё равно вам  новую дадут - сказал мне  какой-то мужичок желтыми кривыми зубами в черной  фуфайке, в шапке-ушанке, с  опущенными  ушами  и  болтающимися  тесемками. Кто-то другой  уже  расшнуровывал  мои  ботинки.
- Стойте, не буду же  я  стоять  на голой  земле  босиком, подождите пока не встану на деревянный  порог  бани! - крикнул я, освобождаясь с помощью местных от  своего светлого  в
чёрную  полоску  драпового  пальто. Ступил на порог  бани уже  без ботинок сдёрнутых  местными.
 Позже,  Володя Поволяшко, с которым мы служили  вместе,  говорил, что  сумел сохранить свои ботинки и даже  отправил по почте домой.
 Вообще  он был хитроватый парень, высокого  роста, немного  шепелявил.  Я, Миша  Шишкин, Володя  Поволяшко потом  после  армии  работали вместе  в  Курганском  ПКБ.  Володя был начальником  сектора и моим непосредственным  руководителем.  С ним  я ездил на  автозавод  КамАЗ,  где по нашим  чертежам  была  изготовлена в  станкостроительном цехе комплексно-механизированная поточная линия сборки наконечника рулевой тяги автомобиля. Испытывали работу линии, корректировали чертежи, доводили  на  месте  конструкцию.               
  Пройдя  входные  помещения мы  очутились в раздевалке. - Ставьте свои  мешки сюда,-сказал  офицер. Нам  выдали  по маленькому  кусочку  хозяйственного мыла.  Я разделся, повесив свою  одежду  в  шкафчик. Незаметно вынул  оставшуюся  мелочь из кармана брюк, доставая сверху  тазик, положил  деньги  сверху  на шкафчик. Пошел  в банное  отделение, после поездки на поезде, побыв на морозном  воздухе, приятно было очутиться в бане.  Помывшись и даже  заскочив в парную, я  ещё  раз обмылся  из тазика.
 -Заканчивайте быстрее и выходите, -  сказал офицер. Я вышел, подошел к своему  шкафчику,   открываю, смотрю -пусто. Шарю сверху  рукой — мелочи нет. По коридору,  смежной с раздевалкой.  из открытой  двери  увидел  мордастого  парня  в зеленой телогрейке, зеленых брюках заправленных  в сапоги, неторопливо прогуливающегося.  - Ты что  здесь делаешь?-спросил я. -А тебе то что,-ответил он.  - Сюда, сюда идите,-послышался голос  из-за рядов  шкафчиков раздевалки. Пошел на голос, увидел у  стены  с окнами в углу большую  кучу одежды, заметил  свой свитер.  - Не  трогайте там  ничего, проходите  сюда!- сказали  нам. В ряд  стояли  солдаты  и каждый  выдавал  определённый  вид  одежды. Выдали: кальсоны с двумя  пуговицами,  рубаху без воротничка с двумя  пуговицами, брюки зелёные с ремешком, гимнастёрку, носовой платок из простой  белой  материи, сапоги, шинель. Солдаты  опытным  взглядом  определяли  размер  белья, говорили  размер. Спросили, какой  у меня размер обуви, я  сказал, что  44-й. Выдали  ещё  поясной  ремень  с пряжкой со звездой,  зимние  фланелевые портянки. Приоделись.  Как пользоваться  портянками, я давно уже  умел. Нас от  завода  постоянно  посылали  на  сельскохозяйственные  работы.  Это  называлось: смычка  города и деревни.  Спросили мы: «А где же  зимняя  шапка?». - Шапку  и  рукавицы  вы получите  на  «Точке» в карантине, куда я сейчас  вас  отвезу,- сказал офицер. Мы взяли рюкзаки и  вышли на   улицу.   Заметил  на бане  табличку  с названием  улицы: «Улица 1905 года». На улице было еще  холоднее  чем  раньше, мороз усиливался. Особенно это чувствовала  моя лысая голова. Подошли  к нашей машине. - Очень кушать  хочется. С утра ничего  не ели. В  столовую бы? - попросили  мы  офицера. - Ладно, отвезу вас в часть, там  вас и покормят.  -В часть,- сказал он своему  солдату-водителю и мы  поехали.  Я сел в кузове машины  на скамейку   с левой стороны по ходу движения  машины.   Машина поехала по улицам города, только центральные улицы  были  многоэтажные да и то не выше 5- го  этажа. Остальные  дома были  частные, одноэтажные  с  огородами, как у  нас в Кургане в посёлке Рябково, где прошли мои школьные годы и часть годов проведенных  на работе на КМЗ  и  на учёбе в  КМИ. Заметил на угловом  доме  за  который  свернули, что ехали  по улице  Малиновского.  Проехав  ещё  немного  остановились у  ворот  с   проходной.  Территория  была  обнесена  железобетонными  плитами  с  поверху  натянутой  колючей  проволокой.  - Открывай  ворота! -крикнул  офицер  высунувшись  из кабины. Из проходной  выбежал  солдат  в  шинели  и  шапке  и открыл  ворота.  Мы  въехали  проехав  все  внутренние  постройки  прямо,  остановились  у такого же  забора  с  колючей  проволокой.  Мы  подъехали  к  крыльцу  двухэтажного  дома  построенного  из  серых  шлакоблочных  блоков.  Над  крыльцом  на  втором  этаже  был  балкон.  Когда  выгружались  из  кузова,   за  нами  подъехала  такая  же  машина  и  из  неё  начали  выгружаться  такие же как  мы  новобранцы.  Зашли  в  дом, Прямо  была  широкая  лестница  на 2-ой этаж,  справа  синие  двери  в  другое  помещение.  - Открывай, приехали!-крикнул  офицер,  постучав  в  закрытое  маленькое  окошечко  в  дверях.  Открылось  окошко и затем  открылась  дверь.  В  столовой  стояли  где-то  12  длинных  столов  с деревянными  скамейками. На  одной скамейке  могло  уместиться   6  человек.  Справа  3 зарешеченных окна  освещали  помещение.  На  противоположной  стене  в проходе  висел  большой  фанерный  щит  на  котором  была  таблица  ежедневного  рациона  питания  военнослужащего, сколько  в 
граммах  каких  продуктов  он должен  потреблять. Там  же  были  изображены  масляными  красками  эти  продукты.     Вдали  была  стена  с  амбразурой  как  у  дота. Когда  окошко  открывалось,  из  кухни  в  столовую  выдавались  продукты  питания.   
Помыв  руки  водой из крана над раковиной   у  входной  двери, не снимая шинелей наша  группа  села  за  первый  стол у двери,  вторая - за второй.  Нам  не  дали  как  в заводской  столовой  комплексный  обед  за  60 коп.  Дали  только буханки  хлеба и чай  в  чайниках  и  кусочки  сахара. 
-Подставляйте  свои  кружки, - сказал повар в белом  халате из под которого  выглядывала  гимнастёрка. Я  достал  из  мешка  свою  кружку.  Повар  налил  во  все  кружки  чаю. Разломав 
руками  буханку  хлеба  мы  ели  хлеб  в  вприкуску  с  сахаром.  Самое   лучшее  это  был  хлеб ,
он  был  свежий  тёплый  с  хрустящей  корочкой.   Закусив, застегнув  шинели  и  взяв  вещевые 
мешки  мы  снова  загрузились  в  кузов  машины.   Открытый  зад  кузова   водитель  с  офицером  заделали  пологом. -Чтоб вам  теплее  было,- сказали  они.

                4. В  «карантине»

 Поехали.  Мороз  усиливался.  Я  и  другие  товарищи  накинули  на  голову  шинели,  сели  в  кружок теснее  и  своим  дыханием  обогревали  друг-друга.  Через  щель  в  брезенте  уже  за  городом я  видел,  что  мы  едем  по лесному шоссе сделанному  из  строительных  железобетонных  плит  с  отогнутыми,  чтобы  не мешать  колёсам, петлями.  За  нами  следовала  другая военная машина.  По  шоссе  ехали  довольно  долго. Уже  солнце  клонилось  к  закату. Смеркалось. Неожиданно машина  съехала  с  шоссе и въехала  в лес,  поехав  по  малоприметной  дороге. Большие  сосны  и ели  своими  разлапистыми  ветвями  нависали  над  дорогой, некоторые  ветки  задевали корпус  машины  и  скребли  по  брезенту.  Проехав  так  еще  некоторое  время мы  остановились  у  ворот  забора , представляющего  собой  ряд  высоких  столбов  с закрепленными  на них  рядами  колючей  проволоки.  Это  и  была  Точка- военный  объект.  После  формальностей  с  охранниками  у  ворот  мы  заехали  внутрь.  Уже  было  темно .  У  ряда  длинных  бараков  построенных  из  силикатного кирпича  в  окнах  горел  свет.   Подъехав  к  баракам  мы  остановились,  за  нами  остановилась  и  другая  следовавшая  за  нами  машина. Последовала команда выгрузиться  и  построиться  в  ряд, к нам  присоединились  и  люди  из  второй  машины.
- Сейчас  вас  отведём  в  казарму и   покажем,  где будут  лежать  ваши вещи и висеть шинели, а затем пойдём  в столовую,  где вас  покормят. - сказали  подошедшие сержанты. Приказали построиться  в колонну,  затем  все пошли  в  казарму.  Вход  в  казарму был как раз посредине барака.  Внутри  казармы  увидел  большое  пространство  заполненное  двухэтажными койками.  Они  стояли  рядами, блоками  по два, между ними  стояли  тумбочки. У  блоков  коек стояло  по 4 табуретки.  Посредине  казармы  стоял  ряд  квадратных колонн  подпирающих вверху  центральную  балку.  Между  отдельными  рядами  коек  были  проходы,  а  посередине казармы и совсем  широкий  проход.  Симметрично  были  расположены  койки  и  по  другую сторону  колонн. Сержант  показал каждому свою койку, вещевые мешки засунули  в тумбочки.
 Подписали  палочкой, макая её  в  баночку  с хлоркой, свою  фамилию  на  внутренней  стороне  шинели. Сержант  показал  пустую  вешалку с  рядами крючков на  стене,  где  мы  повесили  свои  шинели. После  этого  нас  повели  без  шинелей  в  столовую,  которая  была  расположена  в  отдельном  бараке.  Ужин  для  всех  уже  закончился и нас кормили  отдельно.  Помещение  столовой  я  не  разглядел,  было  полутемно. Покормили  нас  более менее  сносно  и  даже  была котлетка  с  картофельным  пюре.  После  отправились  в  свою  казарму. Там  некоторое  время  отдыхали  сидя  на  табуретках.  Посредине  казармы  стоял  высокий  сержант с красной повязкой с надписью «Дневальный»  и  курил  папиросу.  Я смотрел  на него,  как если бы  дома  смотрел  телевизор после  работы. Но  человек  из  «телевизора» бросил  папиросу  на пол  слегка придавил  её  сапогом  и подошел ко мне.  -Воин,  почему  в казарме  мусор валяется? - сказал  он  мне  указывая  на  окурок. - Немедленно  убрать!  Я не  стал  пререкаться  взял  окурок  и спросил только: «Куда убрать?»
- Пойдём  покажу,- сказал дежурный,  Урна была  недалеко от  выхода  из казармы.
-А где у вас тут туалет? - спросил  я  дневального.
- Дальше, в  конце коридора , читай таблички, - ответил  он. Дальше  посередине  был  коридор  с закрытыми  дверьми  на  которых  были  закреплены таблички.  Пройдя  коридор  нашел  табличку с надписью  «Туалет».  Вошел внутрь  Группа  военнослужащих  курила, так что было  как в тумане. Заходили  и  выходили  разные  офицеры, но  на  них как и на меня никто     не обращал  внимания. Зайдя  в  кабинку  я сделал своё  дело, на штыре  висела  туалетная  бумага.  Выйдя  из  кабинки  я вымыл руки над раковиной и  обсушил их  под  сушкой-феном.
   Какой то лейтенант  принес  нам  погоны, нарукавные  эмблемы,  белую материю  на  подворотнички, золотистые  буквы С, А.    Начали  пришивать на  шинели и гимнастерку  черные погоны  как указывал сержант.  У меня  в  мешке  были  две  иголки  с  черными  и белыми  нитками  и  катушки  с  белыми и черными нитками.  На  шинели  закрепил  погоны  с металлическими  буквами,  а  на  гимнастерке  погоны  с  уже  оттиснутые  жёлтым  цветом буквами  СА.  Пришил петлицы с пушечками на воротник  гимнастерки, пришил  нарукавную  эмблему  на  шинель. Разрезали  белую  материю. Сержант  показал  как надо пришивать  подворотнички. Уже  было  поздно  и сержант  поторапливал, говорил, что  чем быстрее  мы  управимся,  тем быстрее  ляжем спать.  Потом  нам  показывали  как укладывать  брюки и гимнастерку  на  табуретку  заправлять  портянки вокруг  сапог.
-Сейчас  проведём  сон-тренаж,-  сказал  лейтенант,  когда уже  все уже  подшитые  стояли  в  шеренгу в строю. Но пока проведем  вечернюю  поверку. Лейтенант  взял  журнал с твёрдыми корочками  начал  выкликать фамилии, кого  называли  отвечал: «Я».
 -Запомните  кто  с  кем стоит,  сейчас  будем  укладываться  спать  и  вставать  снова  в  строй  за  нормативное время, -сказал  лейтенант  и  вынул из кармана  секундомер. -Отбой!
Все  кинулись  к  своим  койкам. Лихорадочно  раздевались. Мешали тугие  петли  расстёгивать пуговицы.  Едва  запрыгнул  на свою  койку на  2-ой  этаж,  новая команда: «Подъём!».  Снова  соскочил, надеваю  брюки, заматываю  портянки, надеваю кирзовые сапоги,гимнастёрку, поясной ремень, на  бегу  застёгиваю  пуговицы. После некоторой  толкотни  все встали на  свои  места в  строю.  Снова команда: «Отбой!». Так  продолжалось  несколько раз. Вот  уже  в казарме  погасили  свет,  только  у входа, где стояла  у  стены тумбочка дневального  горел  свет. Лейтенант  прошелся около коек  посмотрел на нас лежащих. Я как  раз лежал в брюках под одеялом, чтобы   быстрее  снова  вскочить  по команде. Лейтенант  прошел мимо. Наступила  тишина. Я  тихонько слез с койки снял брюки,  положил  на  табуретку  как полагается и лёг снова.  За  окном мягко  падал  пушистый снег.  Поворочавшись  немного, заснул.
    
               

                5. Наряд вне очереди

Подъём!- раздался  голос дневального. Было уже  утро, на улице было светло. Все  повскакивали со своих коек, натягивали брюки  обматывали ноги  портянками, надевали сапоги, потом  выбегали к выходу.  Я тоже  побежал. В суматохе потерял  своих. Пристроился к  какой-то группе. Выбежали из казармы. Группа  бежала  и я бежал. Смотрю  парни  с  коротко  подстриженными  волосами,  а  у  меня  волосы  ещё не  отрасли. Кое-кто из парней   заметил  это  но  ничего не сказал.  Потом делали под команду главного  разные  гимнастические  упражнения. Это была зарядка, которая проводилась каждое утро, кроме самых сильных морозов. Сделав  зарядку, побежали в казарму. У входа  заметил своих разгребающих лопатами снег.  В казарме  одел гимнастерку, шинель, поясной ремень и вышел на улицу пройдя две входные  двери. Сразу включился в  работу, взяв лопату. Кто-то спросил, где я был. - На зарядке.- ответил я. Вскоре работа была закончена. Кто курил - закурили. - Сигареткой угостите?,- сказал сержант. -Пожалуйста.- ответил Володя Поволяшко, а Миша  Шишкин  поднёс зажженную зажигалку к засунутой в рот сержанта сигарете.  Витя из  Свердловского  Политехнического  института, тоже как и мы вечерник, ехавший в другом  вагоне  нашего поезда и на другой  машине за  нами,  начал  рассказывать какой-то анекдот.  Лицо сержанта стало задумчивым. Он подошел  ко мне и начал пытаться засунуть  пальцы  мне  под  пряжку. Я набрал  воздуху, выпятил живот.  Тогда  сержант  просто с  силой потянул за  ремень.  Ремень  заскользил по внутренней  скобке пряжки , образовался  зазор.  -Непорядок! Ремень  болтается! Наряд вне очереди! Сейчас  разденемся в казарме  и  я  отведу тебя  на кухню, - сказал сержант. Уже потом я каблуком сапога прогнул круглого сечения скобку пряжки, чтобы ремень сидел туже. Надо сказать, что в столовую  или на кухню или на зарядку мы передвигались по улице  в  мороз без  шинели и шапки.  Только  для выполнения  хозяйственных  работ, занятий  на плацу,  выдавали  старые  шапки  и  рукавицы с 3-мя пальцами.
 Сержант  отвёл меня  на  кухню. Она помещалась в бараке, где и столовая.  Кухня была сделана по последнему слову техники, всё сияло нержавейкой и была похожа  на  научную  лабораторию. Повар  загрузил картошку из бункера  в большую металлическую бочку  покрытую изнутри  абразивом , крышка  бочки также была покрыта абразивом,  налил в бочку воды  из  подведённого крана, закрыл крышку на  замок. Нажал на кнопку.  Снизу бочка через  редуктор и муфту вращалась  электромотором.
Бочка  завращалась. Картофель застучал по стенкам  бочки. Через непродолжительное  время бочка  остановилась. Повар  рычагом  отсоединил  муфту,  поворотным  механизмом  опрокинул  бочку. Очищенная  картошка   по  лотку  высыпалась  в  большую  кастрюлю. Я и ещё несколько присланных на  кухню  рядовых принялись  ножами  вырезать  из  очищенной  картошки  глазки  и места где оставалась кожура. Работа  шла быстро, полностью  очищенную  картошку  кидали в другую  кастрюлю.  Когда  закончили  чистку,  нас  отпустили  по своим  местам. 
                6.В казарме

В казарме  сержант как раз  показывал  как правильно  заправлять постель. Потом проверял,  как  другие  заправили.  Что  не так  заставлял  переделывать. Требовал чтобы  всё  было ровненько  и  аккуратно.
 В этот  день, нас  повели  в клуб. Клуб также был  отдельным бараком. Когда  расселись  по  скамейкам, перед  нами  выступил  то ли майор, то ли  подполковник (точно не помню) . Он  сказал: « Вы попали в  славные войска  ПВО  Советской  Армии. ПВО - означает противовоздушная оборона. Ещё в гражданскую  войну  на  тачанках  устанавливались  зенитные  пулемёты  с поворотным  приспособлением  для  поражения  вражеских  аэропланов, в  Отечественную войну воздушное  пространство  охраняли так называемые слухачи со звукоприёмными  установками (такими большими  с  раструбом  трубами с поворотным  механизмом)  по звуку   двигателей  определяющие  местонахождение  самолёта. Были  зенитные  пушки  и зенитные пулемёты для  поражения  воздушных целей,  самолёты-истребители.  Всё  это  ПВО. Сегодня, у нас на  вооружении  имеется  новейшая техника. Новейшие ракетные  комплексы.  Прямо здесь  у  нас  имеется  ракетный  комплекс  для  поражения  низколетящих  вражеских  самолётов. Почему они могут  лететь низко?  А так  их  труднее  обнаружить  радарами, самолёты маскируются  поверхностью  земли  и  складками  местности. Пролетая быстро из-за  горизонта  их  трудно поразить обычными  ракетами с обычных ракетных  установок.  Система  наведения  устроена  так, что  самолет  подлетая и пересекая государственную границу со стороны  Шэньянского  национального округа Китая,  сбивается  ракетой. Если  самолёт не пересекает  границу, то включается  система  само подрыва и ракета  уничтожается. Наши  радары  видят  за  горизонт  и  видят  самолёты  уже  поднимающиеся с  военных  аэродромов Китая. У нас есть что защищать, за нашей  спиной важные государственные объекты. Какие  будут вопросы?… Черные  погоны означают  технические  войска, работаем с техникой. Красные  погоны, это  общевойсковые войска,  синие — летчики  ВВС. Почему  у  нас в петлицах и на  рукавных  эмблемах пушечки, а не изображение ракеты? Вы наверно видели такой опереточный фильм «Ключи от неба»? Там ракетчики ПВО едут по городу в грузовике и поют во всё горло, какие они славные ракетчики.  Такого  не должно быть вообще!   Ракетная  техника сравнительно молодое направление в ПВО. Чтобы  не привлекать иностранных  шпионов  к  нашим  секретам, мы маскируемся  под другие  рода войск.  Скоро,  19-го ноября, будет  наш  профессиональный  праздник:  День ракетных войск и артиллерии.»   После обеда  на который ходили строем, строем пошли в казарму, где  оделись дали нам  старые шапки  рукавицы. Потом с лопатами  пошли  чистить  снег  на плацу, который располагался  между  бараками. Снег чистили лопатами, старым столом, который обнаружили у стены барака. Переворачивали его набок и вдвоём двигали столешницу, как грейдером.  Подготовив  плац, занимались на  нём строевой подготовкой. После  ужина  в казарме  нам  сказали, что нам будут  делать  комплексные прививки против столбняка  и  ещё каких-то болезней. Сидели на лавочке против двери с надписью  «Медпункт». Вызывали  по  фамилиям. Вызвали меня. Я вошел. На столе в стерилизаторе кипятились на плитке  шприцы и иглы для шприцов.  Лежали коробки с ампулами. Двое военных в белых халатах с марлевыми повязками на лице сидели  за столом. Велели раздеться  и загнуть рубаху вверх. Всадили  под  лопатку 3 укола из 3-х ампул. Потом я оделся  и  вышел. На  ночь опять была вечерняя поверка, сон-тренаж,  но в столовой  я поковырял  в петлях гимнастёрки обратной  стороной ложки, и   раздевался и одевался быстрее.  Наутро вскочив  по команде, почувствовал боль под лопаткой, температуру, но быстро оделся, встал в строй. Покачивало. Подташнивало. Один рядовой упал  на пол, за  ним  второй, третий. Потом я узнал, что одного  из упавших  комиссовали и отправили  домой по состоянию здоровья. После  завтрака занимались строевой  подготовкой , самочувствие  улучшилось, но была какая-то слабость и боль под лопаткой.   
  В казарме  был установлен  турник  на растяжках с матами внизу. Видел как дневальный, которого видел в первый раз (курил в казарме) но уже  без повязки  обвязав  для страховки  ремешками руки крутился  вокруг оси  перекладины. Мой отец, когда был в армии (прослужил 7 лет, 2 года ещё до  войны)  также  «крутил солнце»  на  турнике.  Сохранились довоенные  армейские фотографии, где  он в трусах  стоит мускулистый, стройный, спортивный. Мы карантинные,  потом  подтягивались  на турнике, но результаты были не столь блестящие, как у местных солдат. 

                7.Курс молодого бойца

 Согласно  учётно-послужной карточке я был рядовым с  15.11.73 г.  Мы продолжали заниматься: учились  ходить строем, потом строем с карабинами.  19-го ноября  прошли  строем  с карабинами мимо  воинского начальства.  Потом стояли слушали, краткую речь по поводу праздника, полковника в каракулевой папахе.  В  обед неплохо покормили.
  Снегу стало падать все больше и больше.  Занимались  расчисткой снега  деревянными  лопатами,  полностью  дорожки расчищали  мётлами.  Послали расчищать  ракетную  установку. Пришли с сержантом по глубокому  снегу  к холму,  занесённому снегом.  У  холма   уже  стояли  лопаты  фанерные  обитые  жестью, мётлы. Вдруг  открылась заснеженная  дверь  в  холме, появился  лейтенант.  Он  распорядился  где и как  нужно чистить.  Ракетная  установка  была  глубоко засыпана  снегом.  Мы  начали  откапывать  её отбрасывая  снег  в   сторону.  Ракетная  установка представляла  собой  ракету  со  стабилизаторами  и соплами  установленную  на  ложе  тележки  нос  ракеты под  небольшим  углом  вверх  торчал  из  под  брезента  закрепленного на тележке. Начали  расчищать  дальше, появились  под  тележкой  рельсы .  Расчистили  и  подмели  рельсы  и шпалы, расчистили  ещё  пространство  вокруг  рельсов.  Как  видно  при  запуске  ракеты,  тележка  разгонялась  по  рельсам  до  отрыва ракеты  от  тележки.  - Заканчивайте, идите  греться! Лопаты  и  мётлы  заносите  в  капонир! - услышали  мы голос  из  рупора  громкоговорителя  установленного в  тележке.  Мы пошли, вошли в дверь. Спустились на несколько ступенек вниз по деревянной лестнице. Внутри  горел электрический  свет  Пространство  было  обшито деревянными досками Лопаты  и мётлы  поставили в углу  у  входа. На  стене помещения висел  плакат  изображавший  схему  окопов  вокруг  ракетной  установки. Заголовок гласил:  «Размещение  личного  состава  в  случае  выброски  десанта»  Указывались  фамилии бойцов и  оружие которое  нужно  брать   и  конкретное  их  место при  обороне.  Внутри  капонира  размещалась  грузовая зелёная  машина с фургоном  вместо  кузова.  Машина  стояла  на деревянных  бревенчатых  подпорках, чтобы не нагружать  колеса. Задняя  дверь фургона была открыта и  можно  было  видеть  лейтенанта  сидящего  на  стуле. Закинув ногу на ногу он  курил сигарету с  фильтром. Два  сержанта  за  столом сидели  перед  электронной  стойкой с разными  тумблерами , кнопками и сигнальными лампочками. Заметил в стойке большой круглый  экран  осциллографа, только он не работал.  Сержанты  сидели  и  рассматривали  журналы с  цветными картинками.  От машины  шел    шлейф  чёрных  кабелей  по стене капонира  а  затем  скрывающийся  в стене. Точно такая же машина стояла рядом также на подпорках, только она была закрыта. Это была вероятно запасная машина.  Потом нас отпустили  в казарму.  Выйдя  из  капонира,  мы   бывшие  вечерники  институтов, пошли  вместе: я, Володя  Поволяшко, Миша  Шишкин, Витя из политеха, Пан-спортсмен из  педагогического.
 Пройдя  немного заметили большой  сарай  окруженный  забором  из  колючей  проволоки. -Давайте  посмотрим  что там,- предложил Володя. Мы подошли ближе. В полузанесенном  снегом заборе  была калитка, но  она была  полуоткрыта. Мы вошли.  Под навесом  примыкавшему  к сараю (сам сарай был  Г-образной формы) стоял военный  в полушубке и в валенках. -Парни, вы откуда  приехали? Может земляки? - спросил он. -Из Кургана. Из Свердловска.- ответили мы.
-А у вас здесь что?
-Склад гептила- ракетного топлива. Охраняю. Жду  сменщика. Все мы, я и сменщики по охране занимаемся  перезаправкой  ракеты. Ракета на боевом  дежурстве. Заправляется  жидким топливом. Через некоторый срок  свойства  горючего  ухудшаются, его приходится сливать и  отправлять на переработку и заливать новое горючее.
Из  сарая  немного попахивало чем-то нехорошим, запах как из уборной с примесью разлагающейся  дохлой  кошки.  На  стене  под навесом  висели  плакаты по технике  безопасности  работы с гептилом. Большая фигура человека в защитном резиновом костюме  в противогазе была  изображена на плакате.   
 -Зайдём ко мне, чайком  угощу.-предложил  военный.  Мы зашли  в небольшую сторожку , дверь в которую  размещалась под навесом сарая. В сарае  были  ещё двери, но они  были  закрыты  на  большие  висячие  замки.  Военный  вскипятил  воду в чайнике  на электроплитке.
-Извините, хлеба у меня мало осталось,  а  воды, сахара, заварки - пожалуйста. Ну  как там  сейчас  на  «гражданке»?-спросил сторож. Мы  посидели, поговорили, попили чайку. Поблагодарили хозяина и пошли в казарму.  Надо сказать на «Точке» если  мало вокруг тебя людей,  наступает  какая-то обволакивающая тишина.  Только  гул  иногда пролетающего   самолёта  слышится  в  воздухе.  Не  слышно лая собак,  звуков  проезжающих машин. Звук  человеческого  голоса вязнет  в этой  тишине. Большие  сосны  и ели обступали  забор  из  колючей  проволоки.         
  На следующий  день  наш сержант повел, нас всех  рядовых,  чистить  антенну большого  радиолокатора. Построившись  в колонну  подошли  к антенне. Сержант сказал: «Постойте  пока  здесь  никуда не  уходите  я  схожу  в  капонир  принесу лопаты  и  мётлы.»  Взяв  с  собою несколько рядовых ушел за инструментом. 
Антенна  радиолокатора  представляла  собой металлическую  чашу  способную  вращаться   как по  горизонтали, так и по вертикали. Внутри  чаша  была  в  дырочках,  вероятно  чтобы  не  скапливалась  вода.  Посредине  в  фокусе чаши  располагался на  3-х  штангах  какой-то  ящик с отходящим  от  него кабелем.  Вся  эта механика  была  покрыта большими маскировочными  пятнами  светло-зелёного и тёмно-зеленого  цвета и  прикручена  большими  гайками  на  шпильки  большого  постамента  зарытого  в  снег.      
Наконец  пришел  сержант  с  рядовыми  принесли  лопаты  и мётлы.  Сначала  стали  сбрасывать  снег  из чаши.  Я с Мишей  Шишкиным  подсадили  Володю  и  Витю, которые  были  выше  ростом  на  чашу. Они  лопатами  и  мётлами  почистили  скопившийся  внизу  чаши снег.  Потом все откапывали  и  очищали  основание радара.  Основание  представляло  собой  большую  круглую  бетонную площадку. После расчистки  мы  всей толпой  по  глубокому  снегу  относили  мётлы  и  лопаты к капониру.
  Вечером в казарме  лейтенант  объяснял нам  наглядно устройство  карабина  Симонова,  как целиться в мишень  совмещая  прицел  и мушку, показывал учебные плакаты. Завтра  нам  предстояло  идти на стрельбы. Лейтенант  принес  лист  фанеры,  брусок деревянный  прямоугольного  сечения, гвоздики, ножовку,  разметил  по листку  мишени  расположение  гвоздиков. Я отпилил ножовкой на табуретке от  куска  фанеры размеченный  прямоугольник  примерно 40 на 40 сантиметров. Пан-спортсмен  застругал штык-ножом, отсоединенного сержантом от карабина конец бруска на конус,  Витя из  политеха  прибил  гвоздиками фанерный  щиток к бруску  и  вбил  4 гвоздика в щиток  в указанных лейтенантом  местах.

  Утром, после завтрака,  захватив  стол, стул, пачку  листов мишеней мы колонной отправились на  стрельбище.  Подошли  к  безлюдному  открытому  месту. Установили стол и стул. Сержант с карабином  за спиной  отошел  от  стола  метров  на  100, и забил  молотком  брусок  с  фанеркой .  Каждому  выдали  по   3 желтых  латунных патрона  с пулями того же цвета.  Сапогами  сгребли  продолговатый  холмик  снега и утрамбовали  его.  Был солнечный день,и  откинутый  штык-нож  на  карабине у сержанта  сверкал на солнце. Был морозец, но в трёх пальцевых  рукавицах было не холодно. Сержант объяснил, что нужно  стрелять из положения  лёжа, как заряжать магазин и стрелять показав всё это  сам. Потом  по списку  стали вызывать к столу, лейтенант вручал листок мишени и рядовой бежал и прикалывал на гвоздики  щитка  свою мишень, потом бежал обратно  заряжал магазин карабина лёжа тремя  патронами  оттягивал  затвор и стрелял. У лейтенанта на столе лежала пачка  подписанных фамилиями  мишеней  придавленных  молотком.  В журнале с твёрдыми  корочками он отмечал результаты  попаданий  против фамилий рядовых. Дошла моя  очередь.  Я взял листок у лейтенанта  подбежал к мишени,  снял её  повесил  свой листок , прибежал к лейтенанту отдал мишень предыдущего  товарища,  улёгся  на  снег, вытащил 3 патрона вставил в магазин. Стоящий  рядом  сержант  контролировал  мои  действия. Оттянул  затвор. Деревянное ложе карабина опиралось на холмик снега. Сержант подправил моё положение  и карабин. -Когда стреляешь задержи  дыхание.- сказал он. Совместив прицел  с  мушкой  и  видя  маленькую цель, как учили, выстрелил. Бах! Гильза выскочила из карабина куда-то в сторону. Приклад слегка ударил в плечо Потом ещё стрелял 2 раза плавно нажимая  на спусковой  крючок. Четвёртый раз нажал спустив  затвор карабина. Следующий  рядовой  уже бежал менять мою мишень  на свою. Когда он пробегал мимо меня я крикнул: «Какой  результат?!».
-Молоко.
- Покажи.
Но он пробежал  дальше к лейтенанту. Тогда я подошел к столу, где уже  была  толпа  рядовых пытаясь узнать результат.
-Да не галдите! Отойдите от стола вы мне мешаете!-крикнул  лейтенант. Видел некоторых, которые  друг  у друга  карандашом  протыкали мишени,   улучшая свой  результат. Так я и не  узнал  точно своего результата стрельбы.
  В «карантине»  мы  пробыли  где-то  две недели проходя «курс молодого бойца».  В баню мы  не  ходили, но  была  в казарме  душевая комната  с  горячей и холодной водой,  где мы  мылись  раз в неделю. Меняли свои портянки, носовой платок и нательное бельё  на чистое. Два  раза  сходили в этот душ.

                8.В  наряде

Помню  ещё  ходил  с  товарищами  в  наряд , пилили  берёзовые  деревья   под  корень  двуручной  пилой. - «Дружба-2»,- как сказал  прапорщик выдававший  пилы. Пилой  «Дружба»  пилил  другой  наш  товарищ,  который умел  с этой  мотопилой  обращаться. Пила, которой мы с товарищем пилили,  была  плохо  разведённая, заклинивала  в  стволе  дерева , взвизгивала при остановке.  Спиленные  деревья  мы  стаскивали к дровяному  сараю, где другой  наш  рядовой  опиливал сучья  и  распиливал стволы  на  поленья.  Леса  в  Амурской  области  смешанные: растут  вместе  сосны , ели  и берёзы. Вечером  в казарме  всех  нас  опрашивали  2 лейтенанта : у кого  какое  образование,  какие  склонности к  какой  профессии  имеем.  Записывали что-то  в  записной  книжке.  Я сказал, что у  меня  образование  высшее,  что  я инженер-механик,  имею  склонность  к  электронике.

                9.Присяга

 Наконец, мы  начали  готовиться к  присяге. Заучивали  текст присяги  наизусть, репетировали, как  выходить из  строя с карабином,  как  ставить его к ноге, какой рукой  брать корочки с присягой, как поворачиваться, как идти строевым  шагом, как  вставать в строй. Наступил день  присяги  это  было  29-го ноября  1973 года.  После завтрака  мы  построились в две  шеренги  в казарме между  центральными  колоннами. Впереди  стоял  стол  за  ним  стояло  военное  начальство. Вызывали по фамилиям. Названный выходил  строевым шагом, ставил карабин к левой ноге,  перехватывал его левой  рукой  затем  брал со  стола правой  рукой  корочки  с  присягой зачитывал  присягу,  упоминая свое  имя  отчество  и фамилию,  клал корочки  на  стол  расписывался  в журнале , что присягу  принял, перехватывал  карабин  на  плечо и возвращался  в  строй  строевым  шагом. Всё  прошло  без  сучка без задоринки.  После  присяги  пошли  на  обед , где  нас  хорошо  покормили. Если  бы так  всегда  кормили, жить в армии можно.  После  обеда  нам объявили: кто  останется  служить   здесь, а кто будет  служить  в городе  Свободном.   Больше половины рядовых остались  служить на «Точке», а мы вечерники и ещё несколько человек после  школы, должны были служить  в  Свободном.  Мы, вечерники, обрадовались этому.
  Слышали здесь на «Точке», то ли байка то ли нет, про то как одного новобранца отправили в наряд в подсобное хозяйство на свиноферму, он был парень деревенский, за свиньями  умел ухаживать так и остался в наряде  работать.  Прошел год, прошел второй,а он всё на свиноферме. Про него забыли. Уже  уехали домой все с кем он призывался. Прошло много лет. Этот призывник уже отрастил бороду. Так как он был сирота, никто не побеспокоился  об нём. Об нём вспомнили когда в штабе на полу в пыли  нашли его военный  билет. Стали искать  справляться и обнаружили дедушку на свиноферме. Только потом его демобилизовали.
  Ещё  слышали, что  бывает  трудно  выбраться  из-за  снежных  заносов и других погодных явлений с этого военного объекта.

                10.Обратно в город Свободный

 Сказали  собирать  свои  личные вещи, что  пойдём  на  вещевой  склад, получим новые  шапки-ушанки. Положив  свои  вещи  в мешок одев  шинели закинули  вещмешки  за  спину и пошли строем  на склад. На складе наш сержант велел сдать  ему рукавицы  и старые  шапки сказал, что рукавицы  нам  дадут в Свободном, а  шапки сейчас. Действительно  дали каждому  по шапке и по размеру. У меня  50-й размер. Каждый подписал свою шапку изнутри палочкой макая  в  банку  с хлоркой. Приказали  построиться  в шеренгу. Заставили  рассчитаться по 4, я оказался  первым. Прозвучали команды: «Вторые номера шаг назад, 3-и номера 2 шага назад,
4-ые  3 шага назад. Шагом-Марш! Сомкнуть шеренги! Напра-Во! Шагом-Марш!» И  мы пошли к  выходу. Я оказался крайним  слева. Склад был такой, что мог в него свободно заехать грузовик.  На выходе  были сени с воротами. В сенях  с 2-х сторон выходящей колонны стояли толпы военных срочной службы. У каждого  на рукаве  шинели были  пришиты  2 желтые  полоски  означающих годы службы. Шапку я нёс в правой руке, так как было правило:  в казарме и других  помещениях шапку не надевать, а  носить  её в руках. На самом выходе из  склада  я надел шапку и в ту же  секунду у меня сдёрнули шапку с головы. Я инстинктивно ещё успел схватиться за шапку повалившись на ряд военных в первом ряду. Они стояли в первом ряду взявшись за руки, но сильные руки первой цепи как пружина  толкнули меня обратно. Шапка вырвалась из моих рук. Тот кто  снял с меня шапку  перекинул её  кому-то в задних рядах.  - Отдайте шапку!- кричал я снова кидаясь на цепь военных. На голове  у  меня очутилась  шапка, но  не моя. Я вышел из склада  подошёл к стоящим у  крытого грузовика стоящим  товарищам , там  же стоял старший лейтенант.  Снял с головы шапку, она была старая  засаленная изнутри. Показал шапку старшему лейтенанту. -Вот, отобрали мою шапку и заменили на эту,- сказал я. - Ладно, некогда разбираться, садитесь в кузов.-сказал старший лейтенант. Мы сели, снова задёрнули полог, закрепив его ремешками. И  мы  поехали  в  Свободный.
В кузове на полу я нашел  согнутый гвоздь и  нацарапал на обратной  стороне  пряжки  поясного ремня большую  букву «М» по заглавной букве своей фамилии. Говорили, что возможно на месте постоянной службы будет лучше, там будет своя «семья», а в «карантине» мы были  чужие . Говорили о замеченных  элементах дедовщины. Я  вспомнил, что ещё  в первый день приезда заметил у одного военнослужащего знакомую бутылку с чёрно-белой наклейкой  «Спирт питьевой». Как видно была  подпольная  доставка спиртного водителями приезжающих  машин. 

                11.Приезд в город Свободный

  Приехали в Свободный  вечером. Заехали  в тот же военный городок,  который посетили после бани.  Выгрузились из  кузова.  От нас  пахло  новыми кирзовыми сапогами, новыми  шинелями. Смотрим, а к нам  идёт толпа: и всё сержанты, сержанты, сержанты. Колышущуеся поле  жёлтых полосок на чёрных  погонах.
Подошел к нам  прапорщик, толстенький, с красным лицом.  - Принимай пополнение, Кузьмич! -сказал ему  наш старший лейтенант.  Пойдёмте  за мной,-   сказал нам  прапорщик. Мы пошли  за ним.  Вошли  в то же  здание,  где  была столовая. Свернули  налево. Лестница с перилами справа поднималась  на площадку, от которой широкая  лестница с перильным ограждением справа  шла на 2-й этаж. Зашли  на  2-ой  этаж. Направо от перил была  площадка  ограждённая  перилами.  Прямо была дверь в которую мы не зашли, а прошли вправо на площадку  слева,  у   стены была  раковина с краном далее площадки шел посередине коридор с дверьми, ведущими в какие-то помещения. Зашли  в последнюю дверь с надписью «Каптёрка». - Ставьте свои мешки  пока  на  пол. - сказал  прапорщик. Потом провёл нас в первую дверь. Эта дверь  была  входом в  казарменное помещение.  Пройдя дневального стоящего у  тумбочки у стены, мы подошли  к  вешалке с длинным  рядом крючков. - Вешайте здесь на  свободные места шинели,  шапки носите с собой. Потом пойдём в  столовую, где я вас покормлю.  Разделись,  помыли руки. Спустились вниз.  Вошли  в  столовую. Прапорщик  покормил  нас  весьма  скромно: только чай с хлебом.  - Вы  ещё не поставлены  на  довольствие. - сказал  он. Потом он  провёл  нас в помещение казармы, где  нас  распределил по свободной группе коек стоящих  по отношению к входу за центральными колоннами. Подошел старшина, переписал фамилии всех  новоприбывших себе в журнал с твёрдыми корочками.
  Казарма  начала заполняться  военнослужащими  пришедшими  после вечерней  прогулки. Военнослужащие были ребята с молодыми лицами. Приятно было видеть молодых, а  не пожилых людей с которыми  мне чаще приходилось  общаться  на  заводе и  в институте.  Я подошел к  группе сидящих на табуретках.
- Парни, вы  откуда, не земляки ли? Давайте знакомиться, - предложил я.
-Ладно, потом познакомимся. Мы деды,- ответил кто-то из них.
- Деды, а где же ваши  усы и борода? - засмеялся я.
Потом прошло совсем немного времени и мне уже стало не до смеха от  этих «дедов».
-Стройся!- прозвучала  команда старшины. Все построились: в коридоре, где стоял  дневальный- старослужащие, отдельной  группой у  коек  мы - новоприбывшие. Старшина  проверил  по журналу состав нашей  группы. Сказал, что  после  команды  «Отбой» всем  в кровать, но потом будет отдельно с нами  тренировка  сон-тренаж: за 45 секунд  нужно  одеться и  встать  в  строй, а  после  команды «Подъём»  за  45 секунд  одеться и встать в строй. Потом  он  пошел  в  коридор  и стал там  делать  перекличку.  После  отбоя  мы  молодые  ещё  несколько  раз  вставали  и  ложились, пока  окончательно легли  спать.

                12.Распределение по отделениям

  На  следующий  день,  после скудного  завтрака за  отдельным столом,  мы  с прапорщиком  Кузьмичом отправились в его  каптёрку, где    пришивали  погоны, петлицы с пушечками, нарукавные эмблемы  на  «парадки» - парадные военные костюмы. Также  подписывали  их  своими  фамилиями в определённых  местах. Ещё прапорщик  приказал  на  наших  вещмешках  приклеить  полоски  бумаги с крупными  буквами  своих  фамилий. "Парадки" вешали на плечики  и с вещмешками, помещали в большой  шкаф во всю  стену. Шкаф с задвигающимися  дверцами был разделен на множество узких пронумерованных секций. Вещмешки ставили снизу в секцию  с приклеенной  надписью  фамилией наружу.  Из  мешков  вынули необходимые  вещи. Туалетные  принадлежности  положил  в прикроватную  тумбочку. Иголки с чёрной и белой ниткой  заткнул  за  воротник  гимнастёрки.
  Потом  нас  молодых  отправили  на  двор перед  казармой, поставили в шеренгу по росту слева от меня  стояли  более рослые, справа менее рослые. Сказали, что будут  распределять  нас  по отделениям.  Командиры  отделений стояли  перед  нами  на  3  шага  вперёд. Командиры и их  команды тоже стояли  по  росту,  только почти напротив  меня,  стоял командир  на  голову выше меня с узким лицом и острым подбородком. Рядом  с  ним  стоял длинный высокий более  2-х метров ефрейтор, около него  ему по пояс  солдат в в зеленоватой фуфайке с рыжими волосами вылезающими из-под шапки. Еще  один  солдат крупного телосложения стоял  около, у  него  все  лицо было  покрыто  угревой  сыпью  и  производило  неприятное  впечатление. Позади  них стояли  ещё  люди в шинелях, вероятно  из  этого же  отделения.  Поволяшко, Шишкин, Пан-спортсмен, Витя из  политеха, оказались  по левую сторону от меня.  Рассчитались по порядку. Старшина  отсчитывал  нужное количество людей, командовал; «3 шага вперёд. Марш!» и рядовые подходили к своему командиру. По правую сторону от меня  какой-то  рядовой  подсчитав что-то указательным пальцем правой  руки  неожиданно  толкнул меня локтем и  я  оказался справа от него.
-Ты  что толкаешься?!- крикнул  я.
- Рожи мне их не нравятся, - сказал он. Как будто мне их  рожи нравились. Тут  подошедший старшина отправил рядовых слева от меня  вперёд, а я оказался с «рожами».
  После  распределения по отделениям мы некоторое  время стояли во дворе.  Курящие курили. Витя из политеха  рассказывал какой-то  смешной  анекдот. Я  подошел послушать.  Какой-то сержант подошел  к нам  стал  раздавать деревянные лопаты  для  уборки снега. Дал и мне лопату. Мы стали  расчищать  заметенный снегом  двор. Когда уже  было почти всё  закончено, ко мне подошел мой новый командир и  сказал: « Ах, вот ты где, а я тебя везде ищу.»
- Слушай, сержант, ты  почему  моего  человечка  забрал?- спросил он сержанта  давшего мне лопату.  - А я молодых не знаю, мне они все на одно лицо,- ответил сержант.
- Слушай сюда,-обратился ко мне мой командир, это и был сержант с узким лицом, острым подбородком и на голову выше меня. - Я твой командир и слушайся только меня. А если кто посторонний будет привлекать тебя к  чему либо,  «сделай морду кирпичом» и скажи, что послан по поручению своего товарища сержанта к товарищу майору. Понял?! -Так точно,- ответил я. Потом я несколько раз проделывал такой фокус. - Ну иди к майору, - отвечали мне.
- А как вас звать?- спросил я.
- Товарищ старший сержант.
-А имя  отчество и фамилия?
- А зачем это тебе?
- Ну если спросят, кто у тебя командир, а я скажу, что товарищ старший  сержант, то Вам  втык  за  это сделают. А я буду  стараться быть примерным солдатом  и если спросит  кто-нибудь из начальства  из  какого я  отделения, то  назову  вашу фамилию,  имя,  отчество и  вас  наградят.
Вот  меня  зовут  Макеев  Владимир  Васильевич.
- Белько  Василий я. 
- А  отчество?
- Не  нужно  называть никакого отчества.
Так и не узнал  я отчества  своего  начальника.  Узнал, что  он  из  города  Ровно, что в Западной  Украине.  Вообще  у  нас было много украинцев. Комплексы  ПВО изготавливались  на  Украине, офицеры обучались  в  военном  училище  ПВО  на  Украине и  в  большинстве  были  украинцами.  Призывались  большинство  с  Украины. Эта воинская часть была как бы небольшая  Украина.  Офицеры  заслышав  фамилию  оканчивающуюся  на ко, быстро производили  рядового в сержанты.  Так много сержантов  на  одного рядового. В моём  отделении был  ефрейтор  по  кличке  Длинный за высокий  рост  более 2-х метров, младшие сержанты, старшие сержанты,  один  я  был  рядовой.
  Потом  я сказал  Белько, что плохо разбираюсь в  воинских  званиях. Он  сказал: «Одна лычка (желтая узкая полоска поперек погона) - ефрейтор (старший  солдат), две лычки - младший  сержант, 3 лычки -сержант, 4 лычки - старший  сержант (видел и старших сержантов у которых  была  одна широкая лычка  поперёк погона - наверно не хватило на всех старших сержантов материи такой ширины), лычка - широкая вдоль погона - старшина, младших лейтенантов  сейчас нет вместо них сейчас прапорщики-две звезды вдоль погона, лейтенант-две звезды между полосой идущей посередине вдоль погона, старший лейтенант -3 звезды одна из звёзд выше и посередине, капитан 4 звезды две звезды из которых  вдоль полосы, майор - одна звезда большего  размера, чем лейтенантская, между двух продольных  полос на погоне, подполковник - уже  две звезды, а полковник -3 звезды,  генералов у нас нет, но приезжают  иногда в гости, в общем у них на брюках широкие красные  лампасы.»

                13.В столовой

 -Держись около меня никуда не отходи, даже в столовой,-сказал Белько. Старшина скомандовал идти всем в казарму мыть руки и готовиться к обеду. Сняв шинель и помыв  руки по команде старшины мы все встали  в коридоре в две шеренги. Я встал около Белько, немного потолкались занимая правильное ровное положение. Между мной и Белько вклинилось ещё  несколько человек из нашего отделения.  -Вот в таком положении как сейчас и будем строиться. Запомните. Нале-Во! Шагом-Марш!-скомандовал старшина и мы пошли в столовую. Наше отделение заняло целый стол. Помощники поваров принесли большие кастрюли с супом с поварёшкой которая называлась — разводяга. Этой поварёшкой мой командир с одной стороны стола, а с другой младший сержант Миша Рябой (Рябой- кличка за угревую сыпь густо покрывавшую его лицо) разливали суп по тарелкам. Мне  Миша  налил жиденький суп без картошки, а  себе  густой и с картошкой. Хлеб, сахар , соль, горчица заранее стояли на столе  и каждый мог брать этого сколько возьмёт пока не закончится. Все мои сержанты громко чавкая принялись за еду. Потом принесли кастрюли с кашей сверху  были  кубики варёного мяса.  Снова  Миша распределил: себе  в тарелку  горку каши, мяса побольше чем  остальным, а мне немного кашки как маленькому ребёнку  и без мяса. Я быстро съел кашку и уставился глазами  на  Сергея по кличке Серый  который морщась ел мясо. Потом  он переложил несколько кусочков  Мише говоря ему и посматривая  на меня: «Кушай,  если что   защитишь  от сынков». Миша громко чавкая как и все остальные начал уплетать мясо.  Я сказал ему: «Читал в журнале «Здоровье», (Моя мама выписывала  этот журнал) что угри  и чирьи на лице появляются у тех  кто злоупотребляет мясной и жирной пищей». - Не подлизывайся, всё равно не дам,- ответил Миша Рябой. Говорили, что  это плохое  старое мясо, но я его никогда не попробовал.  На  3-е был  кисель в алюминиевых кружках  уже остывший. Ну тут всем было поровну.  Вставали и садились все по команде, шапки ложили на колени. Посуда была алюминиевая. Ложки из мягкого алюминия, что легко гнулись. Вилок вообще не было. Я как-то спросил про вилки, мне ответили, что какой-то лейтенант был в ресторане и там были  вилки. Ему это понравилось и он решил внедрить вилки в армейской столовой. Но какой-то молодой рядовой всадил вилку в горло ненавистному «деду» и он скончался, да и мыть вилки и  вытирать их неудобно - можно  уколоться. 
  После обеда мы некоторое время  отдыхали в казарме.

 
                14.Знакомство с «дедами»

- Много баранов отдал ректору, чтобы получить диплом?- спросил кто-то меня  из  нашего отделения. Тут информация о нас вечерниках распространялась ещё когда мы не приехали из «карантина» по телефону из штаба.
- Каких баранов? Где я их буду держать, на балконе что ли? Я и так 6 лет работал и учился в институте, и сдавал экзамены без всяких баранов, - ответил я.
- Вот чувак, баранов отдал ректору, а от армии не откосил, были бы у меня бараны, я бы здесь не был, - сказал паренёк  известный потом как хороший плотник умеющий работать топором.
- А давайте, ребя, над этим  инженером издеваться, этим интеллигентом паршивым. Будет потом на «гражданке» начальником, будет над нами издеваться - бросил клич  Володя Длинный, родом из Челябинска, как потом узнал.
- Давайте, - нестройным хором подхватили другие члены отделения.
- Ты бы наверное, будь у тебя такая возможность, всех бы  этих, как ты говоришь, паршивых интеллигентов - врачей, учителей, инженеров, учёных расстрелял из пулемёта, - сказал я обращаясь к Длинному.
- Нет, не всех, а только некоторых.
- А каких некоторых?
- Ну, училку бы свою. Мне двойки ставила, придиралась, учиться заставляла.
Он окончил 10 классов. Как видно «за уши тянули», чтобы закончил школу.
Как потом выяснил в нашем отделении большинство было деревенских, только я, Длинный, Белько по кличке Бугор, Витя Новосельцев с которым я познакомился позже были городские. У деревенских было образование не выше семи классов, возможно  10-ти летки не было поблизости. У нашего прапорщика Кузьмича,  слышал было 5 классов образования, ему в ту  пору было 50 лет.
 Подошел  Белько. - Мы сейчас пойдём строить командный пункт, а ты поступаешь в распоряжение прапорщика и старшины, - сказал он обращаясь ко мне.  Забрал несколько человек из отделения и ушел строить какой-то  командный пункт.
  Старшина приказал оставшимся  расчищать снег на плацу, потом проводил занятия по строевой подготовке. Вечером с командирами отделений он  нас «молодых» распределил спать на новые места по отделениям.  Другой  день прошел также в хозяйственных работах.
  Вечером придя в казарму увидел: сержанты встав  в  круг толкали как боксерскую грушу другого младшего сержанта от одного к другому. Этот младший сержант был из нашего отделения небольшого роста (на голову ниже меня)  с рыжими волосами по кличке Рыжий. Этот Рыжий выглядел весьма затрапезно: затёртая,  испачканная «роба»,(то что мы носили брюки с гимнастёркой называлось «роба» в отличии  от  «парадки») поясной  ремень с пряжкой изогнутой и в царапинах. Пряжка была какая-то древняя: звезда на ней отличалась от звёзд других  пряжек.  Иногда  Рыжий спотыкался, падал, но его резко поднимали  и толкали к другому сержанту. Все это делалось молча, даже Рыжий ничего не говорил. Потом  был ужин весьма  скудный, вечерняя  прогулка, сон-тренаж для  всех, отбой в 11 часов.
 
                15.История с пряжкой
 
  Утром  в 7 часов бегали  на зарядке в брюках, сапогах, но без гимнастерки.  «Деды» на  зарядке не участвовали.  Далее умывались  в умывальной  комнате,  одевались.  Одеваясь  заметил, что пряжка  на ремне не моя, а Рыжего, а у него моя пряжка.
-Отдай мою пряжку! - крикнул я подходя к нему. Он пятясь вошел в пространство между койками и намотав ремень на  ладонь пряжкой наружу стоял готовый защищаться. Как ты докажешь, что это твоя пряжка?- сказал он. Тут всё моё новое отделение окружило нас.
- На моей пряжке с обратной стороны  большая  буква  М. А твоя фамилия  на М? Отдавай мою пряжку!- крикнул я. Протиснулся и встал между мной и Рыжим мой командир. - Дай ремень,- сказал он Рыжему. Тот нехотя отдал ремень командиру. На обратной стороне пряжки ясно  виднелась нацарапанная гвоздём  буква М. Это видели все кто был рядом.  - Слушай,- сказал командир обращаясь ко мне, - у нас тут такие обычаи меняться с «дедушками», вот мы уедем  домой,  своруешь потом пряжку у кого-нибудь  из  молодых.
 -Не буду я воровать, я не такой как вы - воры, - сказал я  уже остывая.
- Ну вот и хорошо, - сказал командир, - конфликт улажен.
Надо было  настоять на своём проявить твёрдость, но я этого не сделал.  Потом я спросил Рыжего как его звать и как его фамилия. -А зачем это тебе? -  испуганно спросил он,- Зови меня просто Рыжим. Ещё на следующее утро Рыжий взял мой сапог и примерил со своим, его сапог был короче моего примерно на 7 сантиметров. - Положи! - сказал я. 
- Ты мягкий, а нужно быть жестоким. Ты никогда не будешь начальником,- говорил потом мой командир.  Заметил уже в этот день, что на некоторых «молодых» старая  «роба», старые сапоги, старая шапка-ушанка. Шинели не воровали, правда брали некоторые теплолюбивые чтобы укрыться спать теплее. У меня  из тумбочки исчез футляр от зубной щётки, на саму зубную  щетку не позарились. Стал проверять ящички  тумбочек  нашел свой футляр, он был у меня подписан. Спросил: « Кто  здесь  спит?» Мне  ответили, что Длинный. Забрал, с Длинным не стал объясняться. Больше футляр у меня не воровали.

                16.За штатом

 Хотя и нас « молодых» и распределили  по  отделениям, но  были мы ещё «за  штатом»,  то есть не имели воинской специальности,  поэтому работали  на  хоз работах.  Наш Пан-спортсмен куда-то исчез,  слышал, что его забрали на  какие-то  воинские  спортивные   соревнования.  Увидел  я его только через  полгода.
  Начали прибывать  дембеля  с точек и  заполнили койки  на второй половине казармы  за  колоннами  подальше от входной  двери. Оформление  документов на увольнение заняло  много у  них времени. Последние  дембеля уехали  домой уже перед самым  Новым годом. Дембеля ничего  не делали,  только  оформляли свои  дембельские  альбомы,  да  покрикивали на нас,  «молодых».  Фотографировали   друг-друга у забора в разных позах делали  фотографии, имелся у нас фотоувеличитель для фотоплёнки. В  столовой кормили  ещё  хуже,  даже  наши  «деды» роптали  говорили , что не докладывают  в тарелку  положенное  количество  продуктов. У нас авторота , казарма которой находилась неподалеку в 3-х этажном желтом здании,  ходила в первую очередь, потом дембеля  а уж потом  мы на остаточном принципе.  «Сынкам» меньше всего доставалось.
  Помню как мы «сынки» натирали мастикой деревянные  полы в казарме,в специальных деревянных колодках с прибитым к ним шинельным сукном с ремешками надеваемых на сапоги.   Сержант  требовал чтобы  шапка,  брошенная вдоль  пола скользила из одного конца казармы  в другой. Когда пришли  на  обед  «деды», то они  на этом полу попадали сбивая  друг-друга. -У,  проклятые  «сынки» , так и делают какие-нибудь  гадости «дедушкам», - говорили  они.  В казарме были  окна  с двойными деревянными рамами  между  которыми  была  железная  решетка  в клетку. Слышал раньше здесь до военного городка  была  тюрьма. На  дальней  стене от входной  двери  висела большая картина с каким-то летним пейзажем, написанная  судя по исполнению  художником - любителем.  Около  входной  двери были  отгорожены  две  комнаты с дверями которые постоянно были закрыты. Одна  была  оружейная ,  другая    отдельным кабинетом.
 Поскольку я должен служить  1 год меня  ни  в какую  учебку не направляли, ни  какой воинской специальности не обучали. Считали что полгода  в учебке да полгода службы  это мало для специалиста, а потом год  кем можно заменить?  Я был такой нестандартный солдат.
  Наше отделение  считалось телефонистами, а были ещё секретчики, шифровальщики, писаря при штабе, линейщики - по ремонту телефонных линий, радисты, планшетисты и направленцы работающие на старом КП (командном пункте), повара.
  Прошло  недели две после того как мы приехали из  «карантина». Дни проходили в беспрерывных  хозяйственных нарядах. Однажды  после  завтрака к нам в казарму пожаловал  подполковник- начальник штаба.  Перед строем он сказал: « Вот  мешок  писем, что поступил к нам в штаб. Это письма  от  родителей военнослужащих  нового  призыва. Они спрашивают о  своих  детях, что с ними,  почему не пишут домой? И я спрашиваю, почему?» Из строя  раздались голоса: « Нарядами замучили. В 12 только ложимся спать. Присесть некогда. Нет свободного времени. »  - Значит так,- сказал подполковник, - принести столы сюда. Я принёс конвертов и бумаги, есть и ручки.  Наш  адрес — в/ч  75310.  Свой  домашний адрес, я надеюсь, вы знаете. Товарищи сержанты! Впредь не препятствовать  писанию писем, выделяйте для этого время! Чтоб не было этого больше! Кто будет препятствовать, будет строго наказан!»
  Принесли  столы из других помещений,  поставили в ряд и мы написали свои первые письма.
Потом я ещё  много  раз писал  письма и не только  родителям.  Писал  двоюродной сестре Ольге  Фроловой  в Хабаровск. Получил  от неё ответ, что у неё родился  сын  Андрей. Писал даже на работу своему напарнику  автоэлектрослесарю, получил от него ответ. Он попросил не писать на работу, а  дал свой домашний адрес. Я написал ему домой и получил ответ. В общем, письма были отдушиной в казённой  атмосфере армии.

                17.Марш-броски

  Помню про марш-броски. Про свой  первый марш-бросок я вспомнил совсем недавно. До этого мне казалось, что это мне приснилось или виделось в каком-то документальном фильме. Это и не удивительно: скудная кормёжка в столовой, строевая подготовка, недосыпание, хозяйственные наряды. Шел в строю, а дыхание сонное, команды сержанта доносятся как через вату. Впереди  в воздухе отчётливо видишь висящую тарелку с борщом. Красная свекла, капуста в борще, сметана и ложка в тарелке. Из тарелки идет тёплый пар.
- Какие  эти  «сынки» тупые, ходить правильно в строю не умеют, - сказал  сержантик небольшого роста, стоящий сбоку от нашей  колонны.
 Это было  на первой неделе нашего приезда после приезда из карантина. После утреннего  построения в казарме, сравнительно молодой ещё прапорщик обратился к нашему старшине с просьбой выделить от каждого отделения по человеку. Ему нужно было доставить продукты питания на удаленную «точку». Старшина (Лёня, как его назвал прапорщик) приказал командирам отделений выделить по человеку и передать в распоряжение прапорщика.
  Мой командир послал меня на это дело. Прапорщик  сказал нам, что после завтрака всем сходить в туалет и ждать его одетыми у дверей столовой. После завтрака  он провёл нас в столовую, На лавке у стола уже стояли упакованные в рюкзаки продукты: хлеб, консервы. Вскинув рюкзаки за плечи мы вышли на  улицу. Там нас уже поджидал грузовик ГАЗ-66. -Залезайте в кузов,- приказал он. Мы  залезли  через откинутый задний борт и пользуясь откинутыми ручками-скобами борта как ступенькой. Прапорщик и водитель помогали нам в этом. Прапорщик и  водитель закрыли борт и мы поехали.
   Надо сказать, что нам выдали всё же на зиму  трёх пальцевые рукавицы. Шапка-ушанка была у меня хоть и старая, но удобная: у неё не было тесёмочек для завязывания , а были пришиты  2 металлических крючка и 2 петли с другой стороны. На улице полагалось носить шапку только  завязанную сверху или снизу, причем при завязывании сверху бантик тесемок должен быть внутри и не выглядывать из под шапки. У меня шапка мгновенно застёгивалась сверху и снизу, что было очень удобно. В этой  шапке я проходил всю зиму и потом приехал в ней домой. 
  Ненадолго  остановились, пока не открыли ворота военного городка. Поехали  вправо из ворот по улице. Со мной были, если не ошибаюсь, Володя Поволяшко и Миша Шишкин.        Проехав по улицам города мы выехали на шоссе, которое прямой  черной лентой уходило  куда- то  на юг.  Проехали мы  где-то больше  часа. Мне показалось долго. Ручных часов я не взял из дома. Боялся, что у меня их своруют или  отберут.  Машина стала замедлять свой ход и остановилась.  -Ты  нас не жди, возвращайся  назад,- сказал прапорщик  водителю. Еще что-то сказал, но я не расслышал. -Выходим,-сказал нам прапорщик открывая задний борт.  Потом помог нам сойти с рюкзаками на шоссе. Шоссе  было местами  обледенелое, местами его покрывала корка  обледенелого  снега. -Осторожно переходите шоссе, - сказал прапорщик, закрыв борт. По шоссе ехали редкие автомобили. Благополучно перешли шоссе. Преодолели придорожную канаву, прошли сквозь ряд  посаженных у дороги ёлочек, вышли в открытое поле.   Местность была дикая, если не считать оставленного позади шоссе. Построились парами. - Следуйте за мной, - приказал прапорщик. Где шагом, а где бегом, по команде прапорщика, мы преодолевали поле. Где-то сухая трава торчала из под снега, где-то  были небольшие сугробы, а где-то и земля виднелась из-под снега. Впереди на пригорке уже виднелся хвойный лес покрытый снегом, только тёмные стволы деревьев проглядывали кое-где сквозь снежное покрывало. Преодолев поле , и взойдя на пригорок мы вошли в лес. - Следуйте за мной, не отставайте! - крикнул прапорщик, уверенно продвигаясь среди деревьев. Путь  наш шел в гору,  но не очень круто. Большие сосны обступали нас. Кое-где мы шли по голой земле усыпанной опавшими иголками и сухими шишками, а кое-где преодолевали большие сугробы идя след  в след. Снег при этом залезал в сапоги.  Наконец  мы вышли на открытую лесную поляну. Преодолев последние большие сугробы  мы очутились перед деревянной хижиной, левая сторона которой по крышу была занесена снегом. У дверей хижины снег был расчищен.  На деревянных шестах виднелась растянутая антенна. Из трубы на крыше шел дымок. Отряхнувшись и очистившись от снега  мы вошли внутрь. Два сержанта сидели в наушниках вдали за столом  с  радиоаппаратурой, третий  подкидывал деревянные чурки в кирпичную печку с плитой на которой можно было варить еду. Справа было большое окно освещавшее помещение. Составив рюкзаки на полки стеллажа стоящего у стены , мы сразу начали снимать сапоги и портянки и сушить их у печки окружив её со всех  сторон  сидя на  лавочках.  Обсушились и обогрелись. Замотали портянки надели сапоги. Сняли шинели засунув шапки в  рукава повесили на крючки вешалки. - Мойте  руки, садитесь за стол,-  сказал нам прапорщик. Скамейки поставили около длинного деревянного стола стоящего посередине  комнаты. Помыв руки с мылом под умывальником и стоящим под ним на табуретке тазом, мы сели за стол. Прапорщик достал из принесённых нами мешков  хлеб и жестяные консервы «Килька в томатном соусе». Каждому дал по банке.  Сержанты  принесли  ложки и консервные ножи. Я поел консерву с хлебом зачистив кусочком хлеба остатки в банке.
- Вызови «вертушку» сюда, полетим домой, - сказал прапорщик сержанту. Сержант пощелкал тумблерами радиостанции  настраиваясь на нужную  частоту и заговорил в микрофон на каком-то  шифрованном непонятном  языке. - Сейчас прилетят, - сказал сержант. И действительно, прошло совсем  немного  времени,  послышался  рокот двигателя и шум рассекаемого лопастями воздуха. Грохот раздался уже над самой хижиной.  - Выходим,- скомандовал прапорщик.  На  поляну приземлился  вертолёт  Ми-8, зелёный с красной звездой и с круглыми иллюминаторами. Вертолёт не прекращая работать лопастями гнал снежную пургу. - Быстро за мной,- скомандовал прапорщик. Мы гуськом побежали за ним. Солнце выглянуло из-за серых туч и осветило поляну. Снежная пурга от вертолета брызнула мне в лицо яркими блестящими звёздочками. У открытой двери вертолёта стоял прапорщик помогая каждому взобраться по ступеням  металлической  лестницы. Взбираясь вверх заметил слева стенку, справа ряд сидений закреплённых по бокам вертолёта. Я сел у самой двери. Увидел лётчика  в военной зелёной форме  с  микротелефонной  гарнитурой на голове. Должен быть ещё лётчик, но я его не видел из-за перегородки. Последним  вошел прапорщик и сел на свободное место. Дверь задвинулась. В вертолёте шум двигателя был гораздо глуше, чем снаружи. Вертолёт усилил звук работы мотора и мы взлетели. Глянул в иллюминатор: хижина полузанесённая снегом , человек в длинной шинели в шапке с поднятой вверх рукой. Всё это быстро  уменьшалось  в размерах. Увидел лес покрытый снегом, длинную уходящую к горизонту дорогу чернеющую среди снежного покрывала, едущие по дороге крохотные автомобили. Если смотреть прямо, то видел сплошной белый туман. Больше ничего интересного не было видно. Двигатель работал монотонно. Товарищи начали дремать и я также задремал.
- Выходим,- сказал кто-то тронув меня за плечо. Дверь вертолёта была открыта, звука мотора не было слышно. Я вышел. Лопасти вертолета медленно вращались замедляя своё движение. Мы приземлились во дворе нашего военного городка. Было уже  темно,  в окнах казарм  горел свет. Я  пошел за товарищами в казарму.  Прибыли где-то в 6 часов вечера. Ужин у нас был обычно в половине седьмого.  - Всё нормально? - спросил меня мой командир отделения в казарме. -Да, - ответил я.  На ужине  каждый сидел на своём  месте за столом.  Я сидел  рядом с Мишей Рябым. Он сидел в торце стола у окна. По-прежнему накладывал себе горку каши, которую  не мог всю съесть, а мне давал кашки не закрывающей дна тарелки. Я потом пожаловался на это своему сержанту, он пообещал исправить положение. В следующий раз он поставил передо мной полную тарелку каши, но потом быстро заменил на чашку с кашей мизерной порции, говоря что перепутал тарелки.  Все «деды» при этом весело гоготали, говоря что у меня ещё пирожки мамины  в животе не переварились.
  Потом  я ещё бегал с командой с рюкзаками  доставляя продовольствие на «точки»,  но уже не летал на вертолёте. Видел потом вертолёт низко летящий над головой и опустившийся на вертолётную площадку нашего военного городка, даже подумал, что первый раз вижу его так близко, про самый первый случай я уже забыл.  Мы «молодые» от крыльца казармы побежали за здания смотреть как из вертолёта выходило военное начальство: полковник в каракулевой папахе с портфелем, другие офицеры в каракулевых шапках с «дипломатами» и папками. Потом они пошли в штаб на какое-то совещание. 
  Бегали   в окрестностях  города, там были какие-то радиотехнические  хижины и   какая-то радиорелейная станция, Обратно  возвращались налегке. Кабинет этого прапорщика был рядом с каптёркой прапорщика  Кузьмича. Видел в раскрытую дверь карту висящую над столом с множеством отмеченных кружков, где располагались  «точки».
  От этой беготни,  скудной пищи, команд командиров, уже был как зомби не воспринимая себя как человека,  а смотрел на себя как  бы со стороны, на машину выполняющую чужую волю.

                18.На дворе у Кузьмича

 Остатки  пищи которую не смогли съесть  «дедушки»  в больших кастрюлях отвозили на тележке свиньям  прапорщика Кузьмича, который жил через дорогу недалеко от забора военного городка.  Нам  «молодым»  доводилось доставлять ему пищевые отходы. В  заборе была вровень с ним  металлическая калитка, запираемая на ключ Кузьмичом . На дворе у Кузьмича была загородка. -Сюда вываливайте,- говорил Кузьмич указывая на большое корыто.
Розовые свиньи, мордой похожие на Кузьмича,  довольно хрюкая чмокали из корыта. Как-то двигаясь в колонне (по одиночке мы и не ходили)  увидел  двух рядовых ковыряющих руками отходы каши,  в стоящей у крыльца входа в кухню тележки с большой кастрюлей. Они выковыривали кусочки мяса из каши и тут же отправляли их в рот.  Потом узнал, что они попали в госпиталь по причине дизентерии.   В госпиталь попали и рядовые  у  которых с желудком было не всё в порядке. Потом видел их в столовой за  отдельным  небольшим столом, им назначили диетическое питание.  У меня оказался большой запас прочности  и  в  госпиталь  я не  попал.  У меня  начали пошатываться и болеть зубы. Я спросил у Володи Поволяшко, что не сходить ли мне в медпункт.  Володя был более  осведомлён в военных вопросах и нашей жизни в армии. У него отец был полковник в отставке и служил в этих  краях где служили мы.
Он ответил, что лучше подождать до дембеля а потом  дома сходить к стоматологу, а то здесь какой-нибудь  « дедушка»-санитар просто вырвет зуб клещами без всякой  анестезии.
  Во дворе  около зданий казарм был продовольственный склад — полуподвальное помещение,  похожее на длинный  шалаш. Снаружи  с торца была дверь  запираемая на засов с большим висячим  замком. Склад охранял караульный с карабином. Как- то  меня послали помогать  грузить, в большой  деревянный сундук с ручками и запираемой на ключ крышкой, продукты с этого склада.  Кузьмич  отпер дверь и включил свет, мы  внесли сундук  внутрь.  По бокам длинного  прохода стояли  стеллажи  с полками .  На  полках  стояли разные  ящики  с  продуктами. По распоряжению  Кузьмича  начали укладывать в сундук продукты с самого дальнего от двери места. Потом рывками  продвигали сундук к выходу, чтобы забрать очередную порцию продуктов.  Кто-то разорвав  зубами целлофановую обёртку сухого концентрата  киселя  сунул мне его в руку  сказав: « Пользуйся пока здесь».  Я тут же  отгрыз кусок розового концентрата  сладкого и  ароматного,  потом ещё и ещё.  Сундук  всё  тяжелее и тяжелее  продвигали по деревянному   настилу. На  выходе прапорщик запер сундук  на замок.  По двум  наклонным  деревянным брускам  подняли сундук наружу из  склада.  Далее было легко, быстро как сани катили сундук по обледенелому снежному насту. Тяжело было  поднимать сундук только на порог по ступенькам  на  кухню, но втащили  его и нас отпустили.

                19.Мой командир

  Эти  «деды» были злобные и агрессивные, когда  были  вместе, а когда были по одиночке, то  каждого  охватывал  животный  страх  за свою шкуру.  Вечером  на  вечерней прогулке  какой-нибудь  «дедок»  проходил  мимо  нас  «сынков» в уборную которая  стояла вровень с забором за  вертолетной площадкой, - Давайте скажем  «дедушке»  У, - предложил  Витя из политеха.
- У-у- у!!!-загудели мы все хором. «Дедушка» - сразу стрелой сиганул  в уборную.  Но  не  все сержанты  были  «дедами»,  были  и вполне  нормальные  и не допускающие неуставных отношений . Они  называли себя старослужащими.  Старослужащие  и  «деды»  кучковались порознь.
- Ты к  старослужащим  не подходи и  не стой  около них, говорил мне мой командир.
- А почему? Они такие опрятные и не матерятся как «деды».
- По  кочану, увижу тебя около них в наряд пойдёшь вне очереди.
- Товарищ  старший сержант, а чтобы  вы сделали с  «молодыми» если бы вам разрешили делать с ними  что угодно,  расстреляли  или повесили?
- Прежде чем повесить я  бы  заставил бы вас «кацапов»  работать до упаду.
- Понятно, значит всё-таки бы повесили.
 Потом я спрашивал у товарищей, что  означает слово  кацап.  Кацапом- так называют  русских  на  Украине  выяснил я.
  У  нас дома  в Кургане  в школе, в институте, на заводе были люди  различных  национальностей  но никакого расизма  не было. Человека уважали или не уважали за личные качества. В  общем, все  считали  себя  русскими. В нашей части также были люди различных  национальностей: русские, украинцы, казахи, евреи, якуты, немцы и другие.  Какой-то  «дед» кричал на якута: «Чурка, чурка!»  - Сам ты чурка,- отвечал  якут. 

                20.Воровство и пьянство
 
  Нам  дали  зарплату по  3 рубля 60 копеек на рядового.  Слышал, раньше вместо 60 копеек давали махоркой, потом  заменили сахаром, затем стали выдавать месячное  жалование всё в деньгах. Сержанты, слышал, получали больше - рублей по 15 в среднем.  Сказал  своему  командиру,  что  хочу сходить в магазин  отовариться. Магазин  находился на территории  военного  городка. - Сейчас  некогда потом сходишь,- сказал он. Но потом от меня куда-то отошел. Тут наши,  с кем я призывался,  позвали меня в магазин.  В магазине  я купил конвертов 10 штук,  тетрадку, ручку шариковую  булочку, сметаны, газировки. Продукты  тут  же съел. Ещё мелочь осталась, оставил на потом.  На  ночь опять был  сон-тренаж. -Кончайте, свой сон- тренаж спать хочется!-кричали с коек «деды» и кто пришел с караула. Надо сказать этот  сон-тренаж прекратился, как только стали укладываться в норматив  45 секунд. Легли спать, только  в коридоре  у  дневального горел свет.  Вдруг среди  ночи слышу  у меня в робе что лежала на табуретке кто-то шарится  звеня  мелочью. Я не стал  поднимать шум, мелочи оставалось в общем  немного, да и мне могло попасть за то что я всех разбудил.  Смотрю  а  это  Длинный  шарится  уже  по  другую сторону коек. Его  долговязую  фигуру  нельзя  было спутать с другой.  Потом  у меня постоянно пропадала мелочь  и  даже вся месячная зарплата  если я  не сумел по какой-нибудь  причине реализовать деньги в день получки.  На  следующий день  Длинный  напился  самогону и ходил  пошатываясь  и воняя им изо рта.  В  щель  забора я видел как из ближайшего через улицу дома , соседа  Кузьмича торгуют самогоном. Подходит наш какой-нибудь алкаш (в нашем заборе и щели большие были)  стучит  в калитку суёт деньги, ему рука из калитки подаёт бутылку с белесоватой  мутной жидкостью. - Опять напился? - сказал я ему. Он посмотрел на меня мутным непонимающим взглядом и пошел пошатываясь  дальше. Я предложил  Белько  чтобы он брал у меня на сохранение деньги, объяснив что у меня их воруют. - Не нужны мне твои деньги,- сказал он. 

                21.Разгрузка угля

  В декабре ближе к новому году  уже меньше оставалось дембелей, освобождались  койки в дальней половине  казармы.  Последние  дембеля  ушли уже перед самым  Новым годом. И половина казармы  стояла уже с пустыми койками.  Как-то  в  декабре нас всех подняли часа в 3 ночи. Объяснили, что пришел  на железнодорожную  ветку состав с углём из Кузбасса и нужно срочно  разгрузить вагоны, а то застынет и его уже трудно  будет разгрузить потом.  Погрузились на машины и поехали. Приехали. Дали нам инструмент: лопаты совковые, ломы. Нужно было  открывать внизу  вагонов створки и уголь сам ссыпался вниз, нужно было только откидывать его дальше  освобождая  место ссыпающемуся углю. Уголь в основном был в виде мелкой крошки, но попадали и большие куски. Бывало большие глыбы угля устраивали  затор, тогда ломиком приходилось разбивать глыбы.  Уголь был ещё тёплый от него  шёл пар. Бывало кого-нибудь нибудь заваливало наполовину углём. Его все вытаскивали и продолжали  работать дальше. После разгрузки вагона устраивали небольшой перекур. Ночное небо. Звёзды. Место работы нам освещали мощные железнодорожные прожекторы. Я был некурящим. Поэтому , оглядевшись вокруг заметил сарай, подошёл к нему, открыл дверь, думал немного погреться. Все наши сержанты чистенькие  сидели и стояли в этом сарае и курили . Это мы рядовые  только вкалывали, а их было больше чем нас рядовых. В сарае горел свет освещая всех.  Эй ты чумазый, иди отсюда, работай!-крикнул мне какой-то  сержант, другой вытолкнул меня  за дверь закрыв дверь  на крючок. Вскоре  мы закончили разгружать последний  вагон и нас направили в этот же сарай в котором я недавно был. Мы сдали инструмент. Постояли, погрелись. Потом сели в грузовики и поехали обратно в военный городок. На месте в городке мы посмотрели друг на друга и нам стало смешно: какие мы были чумазые как шахтёры, грязные от угля шинели.  Прямо на улице  стали обметать друг-друга мётлами, валять шинели в снегу  выколачивать из них пыль. Чистили сапоги, робы, мылись под душем  в умывальной комнате.  Подшивали новые подворотнички. Легли спать. Встали на час позже обычного. И снова день пошел в обычном русле.

                22.Майор Ветошкин

  Как-то  к нам в казарму пришёл майор Ветошкин, прошел в обычно закрытый  кабинет у оружейной комнаты и стал вызывать всех молодых к себе по одному. Он был офицер по политической части, и надо было ему было знать чем мы дышим и какая у нас идеология. Вызвали и меня.
- Комсомолец?
- Да.
- «Голос Америки» слушаешь?
- Иногда слушаю.
- Так, так, интересно. А  что ты слушаешь?
- Ну,  музыку.
- Значит на музыку вас ловят.
-Нужно ведь  знать идеологию предполагаемого противника, чтобы правильно противостоять вражеской пропаганде.
- Ладно, свободен, позови следующего,- сказал майор Ветошкин, записывая что-то себе в тетрадку.  На выходе меня спрашивали какие вопросы задаёт майор и что я ответил.
Майор  Ветошкин  ходил такой отутюженный с начищенными пуговицами на кителе. Тёмные  волосы его были  аккуратно подстрижены, на  висках его была седина. Был гладко выбрит. Пахло от него одеколоном, иногда  коньяком, в отличии  от некоторых наших сержантов которые употребляли  дешёвую самогонку.  Когда он улыбался, то обнажал белые начищенные зубы  и  коронка  на зубе с левой его стороны сияла золотом.  «Ну, прямо  отец  родной», - думал я глядя на него.  Вдруг  майор  Ветошкин  замечал  какой-нибудь  непорядок,  лицо  его становилось злым и гневным  и  он громовым голосом обрушивался на виновного, изрыгая  ругательства. От его голоса хотелось немедленно бежать куда-нибудь,  исполняя любые его приказания. « Всё же он не отец. Отец бы никогда бы так не ругался», - думал я.

                23.Празднование Нового года
   
  Наступил канун Нового года. Все стали готовиться к празднику. В углу  Ленинской комнаты поставили  ёлку. Нарядили её.  Вырезали из бумаги снежинки и приклеивали их на окна.  Какой-то младший сержант неумело по клеткам с ёлочного флажка рисовал плакат. Я предложил свои услуги.  Без всяких клеток только смотря на флажок изобразил  на  большом листе  белой бумаги  Незнайку из книги Носова  « Приключения Незнайки и его друзей» бегущего куда-то в большой синей шляпе красной рубахе, жёлтых штанах и зелёном галстуке. Потом  раскрасил  гуашью  рисунок.  - О, да ты художник! - сказали все. Мой плакат прикрепили к центральной колонне в казарме.  Это  редкий случай использования своих способностей в армии, в основном приходилось потом таскать что-нибудь  тяжелое, работать киркой, лопатой, ломиком. Встретили Новый год в Ленинской комнате под звуки курантов из черно-белого телевизора,  за  большим длинным столом, чокаясь кружками с налитыми в них газировкой «Буратино» из зелёных стеклянных бутылок, закусывая печеньем и конфетками, выданных  нам для этого случая.

                24.Работа телефонистом

  1-го января 1974-го  года  Белько  объявил мне, что я зачислен  в  штат телефонистов и  буду ходить  в штаб с тремя  младшими сержантами и там буду работать на коммутаторе. Эти младшие  сержанты  скромно вместе сидели за нашим столом в столовой с  дальнего противоположного конца, но я с ними никакого дела не имел,  да и другие «деды» с ними не разговаривали.  Белько представил мне их и я пошел с ними в штаб который был расположен  в городе недалеко в квартале от  ворот  военного городка. Шли мы строем в колонну по 2. Штаб представлял собой двор, с большим одноэтажным  бревенчатым домом к которому со всех сторон тянулись телефонные провода  и пучком  входили  в  форточку одного из окон. У калитки стоял часовой. Мы ему откозыряли и прошли дальше. Зашли в дом там была большая прихожая , дальше шел коридор  с дверьми в одну из дверей  мы зашли. В комнате стоял у стены  ручной коммутатор,  был  диван ,  стол и стулья. Справа от коммутатора был вход без двери в небольшую комнатку куда шёл толстый пучок телефонных проводов которые разветвлялись  на колодках кроссировочных стоек. От кроссировочных стоек  шёл пучок проводов на выход из комнатки на коммутатор. У нас в военном городке везде стояли полевые  телефоны с крутящей ручкой вызывного  индуктора. У дневального на тумбочке стоял такой телефон. Нужно  было, сначала нажимая на кнопку, покрутить ручку индуктора. Потом сказать телефонисту на коммутаторе номер  абонента. На коммутаторе были  блинкеры (вызывные реле) с падающими флажками которые указывали гнездо вызывающего абонента, в это гнездо нужно было вставлять  провод со штекером и спросить в микротелефонную гарнитуру с кем соединить,  другим концом провода со штекером нужно было вставить в гнездо вызываемого абонента.  Внизу, на  наклонной консоли коммутатора,  были  опросно - вызывные кнопки  для проверки окончания  разговора и справа номеронабиратель для соединения с городской телефонной сетью. Выпадающие флажки блинкеров возвращались на место вручную. Меня посадили за  коммутатор  объяснили что к чему и я стал работать на нём. Но бывало вдруг начинали  падать множество флажков блинкеров, тогда меня подменяли и с большим проворством мои товарищи  вставляли  штекеры в гнёзда. На обед ходили в столовую нашего  городка. Один телефонист оставался, он просил принести из столовой ему поесть, ему приносили.  Сидя за коммутатором однажды услышал голос своего командира Белько позвонившего на  коммутатор. Я спросил, какой номер нужно соединить.  Он ответил: « Макеев, не узнаёшь что ли, это я твой командир. Чем занимаешься? Хи-хи, ха-ха». У Белько было игривое настроение. Я ответил: «Работаю за коммутатором». -Ну-ка, дай сюда,- сказал мой напарник младший сержант, снимая с меня гарнитуру. Послушав немного в телефонный наушник он сказал в микрофон: « Прошу линию не занимать посторонними разговорами и оператора коммутатора не отвлекать!» Потом выдернул штекер и поднял флажок блинкера. -Вот так нужно с ними разговаривать!- сказал он мне. На столе у телефонистов лежала книга -учебник по телефонии, когда не был за коммутатором  с  интересом читал её.


                25.С линейщиками

  Однажды к нам пришёл прапорщик. Он занимался обслуживанием воздушных телефонных линий. - Связь прервалась, вероятно обрыв на  линии, - сказал он. Потом взяв ампервольтомметр обнаружил оборванный провод нужной линии на кроссировочной стойке. У нас всё было в порядке: контакты были хорошие,  это где-то провод между столбами оборвался. Прапорщик взял со стола деревянный ящичек окрашенный жёлтым цветом, снял крышку. Это был прибор для определения места обрыва на линии методом стоячих волн. С внутренней стороны крышки была приклеена инструкция для правильного использования прибора, но прапорщик знал всё  даже  не читая  её. Подсоединив прибор проводом к оборванному проводу линии и вращая ручку настройки частоты генератора зафиксировал её по максиму показания встроенного в прибор вольтметра,  он записал показание шкалы генератора на листок бумаги. По  формуле написанной в инструкции, прапорщик вычислил, сделав расчёт на бумаге (калькуляторы электронные были тогда ещё редкостью) расстояние до обрыва провода.      
-Всё ясно, - сказал он и положил расчёт в карман. Потом он позвонил в нашу казарму дневальному.  -Позови Зуева, - сказал он ему. Когда подошел Зуев прапорщик сказал ему, чтобы он собрал своих линейщиков,  подготовил машину, и ждал его у склада. Потом прапорщик сказал, что ему на помощь нужен человек от вас телефонистов. Сержанты  переглянулись и сказали указав на меня: «Вот он поедет.»  С прапорщиком я пришёл в наш городок. Зашли в нашу казарму подошли к печке-сушилке  она отапливалась теплом  от печи с кухни 1-го этажа и располагалась у входа в умывальную комнату. На ней лежали валенки серо- жёлтого цвета, такого же цвета полушубки. - Одевай полушубок и надевай валенки,- приказал мне прапорщик. Я одел полушубок на шинель , надел валенки на сапоги. Потом мы спустились в столовую. Прапорщик попросил рюкзак с сухим пайком на 6 человек. Рюкзак я взвалил на плечи и мы пошли к складу. Длинный сарай стоял во дворе у забора недалеко от уборной. Несколько дверей на висячих замках было на  входе. Там нас поджидали стоя у машины ГАЗ-66 ,также в валенках и в полушубках трое парней. Прапорщик открыл одну из дверей . -Зуев, берите всё что нужно для ремонта линии: проволоку, когти , приспособления для термической сварки.    Зуев, крупный мордастый парень и двое его помощников, поменьше ростом, стали переносить из склада в машину инструменты, я в кузове принимал их и укладывал на пол. Потом они забрались в кузов и мы поехали. У ворот штаба машина притормозила. Прапорщик отметил на листке бумаги показание счетчика пробега автомобиля прибавил свою расчётную величину расстояния, показал водителю. Машина тронулась и поехала по улице  вдоль столбов, где висели телефонные  провода. Выехали за город. Вот столбы с проводами пересекли дорогу по которой  мы ехали и скрылись в лесу, но мы уверенно ехали по шоссе дальше. -Закусим пока есть время,-предложил Зуев доставая из рюкзака банки с сгущенным  молоком и  буханки хлеба.
-А консервный нож есть?-спросил я.
- Вот как надо, - сказал Зуев проткнув толстым большим гвоздём в двух местах по диаметру крышку банки, - В одно отверстие  выливаешь, а другое для воздуха. Разломив хлеб и поливая его сгущенкой мы стали есть.  По шоссе навстречу нам довольно часто попадались машины. Товарищи Зуева в разговоре с ним называли его Валька, я его так не называл ведь я не не был его другом. Доели хлеб и сгущёнку и тут машина остановилась пересекла  шоссе и съехала по крутому склону в лес. ГАЗ-66 отлично ехал по пересечённой местности преодолевая подъёмы и спуски под 45 градусов, но всё же остановился упёршись в большой сугроб. -Выходим,-  сказал прапорщик. Мы стали выгружать инструмент, моток проволоки, когти для лазания по деревянным столбам.  Взяли всё и пошли преодолевая сугробы Вышли на просеку по которой шли столбы с натянутыми на перекладинах проводами  на фарфоровых изоляторах. Обрыв  заметили сразу: изогнутая проволока лежала на снегу между столбами. Стояла ясная, тихая, но морозная погода. Уши шапки у меня были застёгнуты снизу на крючки, на руках трёх пальцевые рукавицы. Проверяя рукавицей нос, чтобы не обморозиться другой рукой придерживал на плече моток проволоки. Мороз был сильный,  провода линии от мороза натянулись и гудели. Вероятно и обрыв от чрезмерного натяжения произошёл. Зуев показал мне у столба с оборванным проводом как нужно распускать проволоку придерживая остальную часть бухты чтобы она не запуталась, сам пошёл к другому столбу вытягивая проволоку из  бухты. Проволока спиралью стелилась по земле.  Подойдя к другому столбу он временно закрутил проволоку вокруг столба, затем  подойдя ко мне надел когти пояс монтажный полез на столб ,  с проводом  из бухты  который  я подавал  ему.  Там наверху   Зуев обрезал  оборванный провод, достал приспособление  с зажимами, закрепил концы нового и старого провода  обрезал проволоку от бухты. Я свернул бухту закрепив проволокой. Зуев надел на проволоку чёрный цилиндрик и подведя один конец провода к другому  внахлёст закрепил их зажимом, затем  продернув цилиндрик между проводами  поджёг его специальной крупной термитной  спичкой с толстой головкой  Цилиндрик разгорелся выпуская искры. После Зуев проверил качество сварки, отсоединил приспособление, слез  со столба.
 - Сейчас  пойдём вы мне поможете натянуть провод,- сказал он нам троим.  Пошли к другому столбу. Зуев с собой нёс когти.   Там мы немного  растянули провод сделав петлю на конце и держась за неё руками. Зуев надел когти прицепился ремнём к столбу и придерживая провод полез вверх. Наверху он перекинул провод через перекладину и командовал нам натягивать его или  ослаблять обеспечивая правильное провисание. Затем проделал все нужные манипуляции с приспособлением и проводами обрезав лишние концы. Произвёл термитную сварку. Отсоединил приспособление. Затем вынул телефонную трубку с номеронабирателем из кармана полушубка   присоединил  «крокодилами» к линии.  Позвонил. Ему ответили.
- Порядок!- сказал Зуев слезая со столба.  Собрав инструмент, взяв бухту проволоки мы пошли к машине.
   Машина не заводилась. -Надо проверить карбюратор, - сказал водила. Открыв капот он начал откручивать крышку карбюратора. Подул на руки согревая их дыханием.  Я сам работал авто электриком на заводе и знал как трудно откручивать мелкие гаечки на морозе голыми руками снимая испортившийся реле-регулятор с застывшего экскаватора, даже кожа прилипает к металлу.
-А ну взять топоры и нарубить дров. А ты что варежку разинул?-обратился ко мне  прапорщик.
«Какую варежку?»-подумал я, но быстро схватил топор и начал рубить берёзки, другие товарищи также занимались этим. Собрали берёзки в кучу. Прапорщик облил из канистры бензином кучу. Отошел вместе с нами в сторону. Чиркнул спичкой. Спичка на лету шипя оставляя на лету дымный след погасла.  Зато другая разгораясь головкой  долетела до кучи. Огонь мгновенно охватил кучу. Стало тепло. Водитель уже снял крышку карбюратора, выкрутил топливный жиклёр и прочищал его длинной стальной проволочкой толщиной меньше миллиметра. День приближался к вечеру.  Водитель зажёг лампочку под капотом.  -Добирайтесь лучше на попутных машинах, а мы тут пока ремонтируем, сказал прапорщик Зуеву.  Мы пошли по колее к трассе. Начали голосовать. Первая машина пронеслась мимо нас. Зуев вышел на дорогу увидев приближающую к нам фуру. Фура остановилась.
-Нам до города,- сказал  он. - Садитесь,- ответил водитель.  Мы забрались в просторную кабину фуры.  Доехали до города, поблагодарили водителя. Пересели на автобус, поехали по городу. Проехали мимо длинного забора городка другой части, где солдаты на вечерней прогулке орали в строю строевую песню.  Было уже темно на улице, но горели фонари.- Выходим,- сказал Зуев и мы вышли на остановке. Прошли ещё немного по неосвещённому месту и очутились у проходной нашей части. В казарме разделись. Положили на печку сушиться валенки и полушубки. Сняли шинели, пошли в столовую. Но в столовой нам дали только чай с хлебом. Ужин для всех уже закончился. Потом у печки сушили мокрые портянки, сапоги и сами грелись. Водителя и прапорщика потом видел. Водитель отремонтировал карбюратор, машина завелась и он с прапорщиком быстро доехали до части. 

                26.Спортивный уголок

  У нас в казарме с противоположной стороны  от печки  был спортивный уголок. На деревянном  помосте  стояли гири: две по 16 кг и две по 32 кг.  Вечером после работы на коммутаторе я стоял и смотрел, как какой-то сержант подкидывает гири 16-ти  килограммовые   вверх с переворотом ручки гири и хватает гирю другой рукой, затем снова подкидывает гирю с переворотом и хватает за ручку уже другой рукой. Я тоже решил попробовать. Взял гирю и в точности повторил несколько раз все эти манипуляции сержанта. Потом аккуратно поставил гирю на место.  - Силён мужик!- услышал я голос справа. У печки стояли какой-то усатый прапорщик и  наш старшина.  Прапорщиков у нас было много и каждый специализировался на каком-то  деле.  - Дай мне его, - обратился прапорщик к  Лёне-старшине.  - Забирай,-ответил Лёня.

                27. На стройке

  Утром после завтрака при построении в казарме старшина объявил остаться некоторым  в том 
числе и мне. Люди из моего отделения кроме телефонистов-коммутаторщиков также остались. Во дворе усатый  прапорщик построил нас в колонну по 2 и мы пошли за ним. Прапорщик открыл калитку в заборе и пропустив нас, снова закрыл её  на замок.   Прошли вдоль забора. Тротуар  шёл  вниз, в долину между холмами . Пересекли дорогу по которой ездили  машины. Далее гуськом по тропе пошли по долине к возвышающемуся холму. Взбирались на холм по дорожке  идущей серпантином  вверх. Наверху холм был более-менее плоский. Мы построились в колонну по 2 и пошли дальше. Впереди показалось какое-то полускрытое сооружение из блоков и кирпича с входной деревянной дверью. -Стой! Нале-Во! - скомандовал прапорщик. Далее он сказал: «Здесь мы строим новый командный  пункт. Старый уже обветшал. Кому осталось служить полгода, тот работая здесь уедет домой на месяц раньше».Рядом  со мной какой-то младший сержант спросил: «А мне ещё год служить. Значит на 2 месяца раньше?» -Нет, всё равно на месяц раньше. Кто не согласен могут выйти из строя и пойдут в свои подразделения и будут заниматься тем чем занимались раньше,- ответил прапорщик.  «Вот всё здесь моё  подразделение и командир здесь. Если пойду на коммутатор, то неизбежно поеду с линейщиками снова ремонтировать линию, а сейчас морозы усиливаются и провода будут рваться чаще. И так прошлый раз до костей промёрз несмотря на валенки и полушубок. Обморозишся и не заметишь. Если бы кормёжка была нормальная, то и мороз бы был нипочём.  А здесь хоть есть куда забежать, погреться, да и до казармы можно за полчаса дойти»,-  пока я так думал, из наших рядов вышло  трое, в том числе и ближний ко мне младший сержант. Телефонистом на  коммутаторе я пробыл  где-то с неделю.
- Спасибо, что остался,- сказал мне тронув за  мою руку младший сержант в очках и длинной шинели, который стоял во второй шеренге позади меня. - Думаю, что тебе здесь не понравится, но всё равно спасибо, а то я один среди этих...   
 Это был, как узнал позже, Витя  Новосельцев выпускник архитектурного института  очник, но у них был институт без военной кафедры и направили его в армию рядовым как и меня на год. Весной ему уже быть дембелем. Его ещё раньше меня взяли в бригаду строителей  как имеющему отношение к архитектуре. Спустились в котлован по трапу сколоченному из досок, поперечные прибитые бруски служили ступеньками . Открыли деревянную дверь. Зашли в помещение. Прапорщик включил освещение. Впереди был коридор шириной примерно  1,6 метра. длиной  примерно 10 метров который сворачивал налево и уходил вдаль ещё примерно  на 15 метров, затем поворачивал снова налево. В общем был  П-образной формы. Выход был заколочен деревянным щитом. Лампы горели освещая весь коридор. По бокам коридора были проёмы для дверей, ведущие в помещения они были темны и не  освещались.  Кирпичная кладка была не оштукатурена. Прапорщик сказал, чтобы мы продолжали бетонировать пол в коридоре   и  ушел куда-то.  Потом я его несколько раз видел на стройплощадке пока он не исчез окончательно. Дальний коридор у заколоченного выхода был уже  забетонирован.  Мы переоделись в так называемой «каптёрке». Дверь «каптёрки» запираемая на ключ была недалеко от входа. Там висели грязные робы стояли грязные старые сапоги. Лежали мешки с цементом, располагался различный строительный инструмент.  Пол был застлан досками. В каптёрке  мы переоделись в грязное.
  Мой командир  отвёл меня в один из дверных проёмов и сказал: «Если  будешь мне давать деньги на папиросы, а ещё лучше принесёшь водочки, то  я буду относиться к тебе помягче».
- Я не пью и не курю и вам не советую. И вообще, всё это называется использование служебного положения в личных целях. Как Вам товарищ старший сержант не стыдно, а  ещё комсомолец!
- Ну, смотри, пожалеешь потом!
  Комсомольцами были тогда все молодые  люди.  Наш Рыжий потом рассказывал, что он трижды вступал в комсомол. Первый раз в школе, потом при переводе в другую  школу, сказав там ,что он не комсомолец, потом  на работе в колхозе.  С пионерами было также. Помню нас торжественно принимали в пионеры — лучших  учеников.  А спустя некоторое время наша классная руководительница,  не   торжественно  повязала галстуки  нашим хулиганам и двоечникам. В общем — очковтирательство и профанация идей.  Все были первыми и никто последний.
  Начали бетонировать пол в коридоре. В большом  корыте  мешали лопатами замес состоящий из одного ведра гравия с песком, одного ведра цемента, одного ведра  воды. Потом эту смесь укладывали совковыми лопатами на пол ограничивая участок длинными  стеклянными пластинами.  Стеклянные пластины укладывал мой командир, ещё двое младших  сержантов  укладывали в выровненную бетонную смесь цветные  камешки  составляя определённый  узор.  Трое мешали замес и укладывали, трое других подносили гравийную смесь, воду, цемент, потом менялись друг с другом. Бетонная смесь в корыте давала  реакцию с выделением тепла. В воздухе клубился пар.  Вот уже очищенное корыто переместилось  к повороту на выход. -Ну всё, на сегодня хватит, - сказал наш командир.  Мы помыли руки, стали собираться в казарму. Переоделись.  Вышли на свежий воздух. Сердце у меня бешено билось, пот ручейками стекал из  под шапки. Но я был рад, что мучения  кончились, что скоро поужинаем. Весело разговаривая, мы приближались  к спуску с холма.  Неожиданно,  Белько сказал мне, чтобы я застегнул верхнюю пуговицу гимнастёрки. -Есть!- сказал я и застегнул пуговицу.
- Да не есть , а  2 наряда вне очереди!
- Да, я ведь расстегнул, потому что трудно дышать!
- 3 наряда!
- Из-за такого пустяка и 3 наряда?!
- 4 наряда вне очереди.
- Ну хорошо, а что это за наряды?
- А вот придёшь сегодня на кухню после ужина и скажешь, дежурному по кухне, что я тебя прислал в наряд.
Спустились с холма по извилистой тропке, прошли долину, перешли дорогу. У забора у которого мы шли утром, справа была небольшая тропинка, еще правее был овраг. Тропинка поднималась вверх и заходила во двор нашего городка.  Свет фонаря со двора освещал тропинку. Мы гуськом придерживаясь за горбыль забора, чтобы не подскользнутся выбрались на двор. В казарме снимая шинель бросил взгляд на спортивный уголок и гири, и отвернулся. Гири не вызывали желания у меня браться за них. После ужина я пошёл на кухню.  Заставили чистить картошку на завтрак. Двое «молодых» чистили  со мной. Чистили неумело, оставляли глазки и гнилые места, а я работал на совесть. Никакой механизации, как в  «карантине» здесь не было. Раньше замечал, что картофельное пюре синеватого цвета и сластит.  Я сказал об этом  рядовым. Они сказали, что если чистить правильно, то до утра можно будет этим заниматься. На кухне мне понравилось то,  что можно зайти в хлеборезку, отрезать порцию  хлеба  выдавить из шприца порцию сливочного масла  и съесть всё это, можно и повторить. Ещё можно было поесть сырой моркови,  почистив  её  ножом.  Пришёл в казарму, большие круглые часы над дневальным показывали 12 часов,  Все легли спать. Это для меня было нормально, ведь  дома  выполняя курсовую работу порою не спал всю ночь.
  На следующее  утро скудно позавтракав я со всеми строителями отправился  на стройку. По дороге сказав своему командиру, что не буду работать пока не будет нормального  питания. Придя на стройку  сел и сказал, что не буду работать пока меня не накормят нормально. Мой командир кричал,  назначал мне новые наряды вне очереди, отрывал у меня пуговицы на гимнастёрке. Говорил, что плохо пришиты.  Говорил, что как мне не стыдно и где моя совесть, что я сижу, а товарищи работают.  Я  сказал , что у него самого совести нет. Сам обжирается в столовой, а  я должен  крохами  питаться.   
- Ах ты овца,  еще смеешь мне блеять!
- Если я овца, то вы о товарищ старший сержант - баран и  я  хотел бы поговорить с вашим пастухом.
- Сейчас поговоришь.
- Хорошо. И вы товарищ старший сержант вылетите со своего места как пробка из бутылки.
Можно было бы не говорить этих последних слов, добившись разговора с более высоким  начальством.  Не всегда у меня хватает выдержки поступать разумно.
 Белько распорядился принести из столовой  две буханки хлеба.
  -И сами поедим,- сказал он. Рыжий пошёл. 
-Ну вот твоё желание исполнилось, а теперь за работу, - сказал он мне. Я переоделся и принялся за работу с другими, месить бетон ,таскать гравий с песком .  Вскоре пришёл Рыжий принёс хлеба.  Я  помыл руки и принялся есть, запивая  из кружки питьевой водой из алюминиевой молочной фляги. Правда, не совсем чистое было  помещение: цементная пыль витала в воздухе, да и руки мои не совсем были чистые. Ощущал поскрипывание цемента на  зубах. Решил никогда не есть больше в этих антисанитарных условиях.
  Потом доказывал  Белько, что было бы лучше кормить как следует в столовой меня, тогда и производительность труда была бы больше. Он говорил, что я и так хорошо работаю, а производительность труда ему не нужна. Для него всё тут хоть трава не расти, а нужно чтобы я ему угождал, носил папирос и водочки.
 -А у меня и денег нет, постоянно воруют из карманов, сказал я.
-Это меня не интересует: хоть где достань, своруй, попроси у родителей, - сказал он.
 Однажды заметил Длинного одиноко бродившего в полутьме дверного проёма  в недостроенной комнате. Все работали, а он скрывался. Я сказал об этом Белько и предложил  привести к нему Длинного.  - Не нужно, - ответил он. Очевидно Длинный и воровал деньги  в казарме, угощал папиросами и самогонкой Белько, а тот в благодарность позволял ему отлынивать от работы. Длинный был хороший для Белько, а я плохой.
 Я продолжал ходить после ужина на кухню. Так продолжалось 4 дня.  На четвёртый день Белько прибежал на кухню и говорит: «Быстрее иди в казарму там тебя старшина требует. Я сказал, что нужно сначала доложить дежурному по кухне. Белько нашёл дежурного прапорщика курящего на улице. - Мне он нужен,- сказал он ему про меня. -Идём быстрее, -торопил он меня.  Пришли в казарму. Подошли к старшине. Старшина распорядился больше меня не посылать в наряды. - Ты много на себя берёшь. Дай «молодому» немного дышать, и так на стройке тяжёлая работа. Если такое повторится, вылетишь из сержантов, - сказал он Белько. - Да мы его любим, - засюсюкал Белько.    Как узнал потом, на вечерней поверке Белько говорил, что я в наряде, а на четвёртый день сказал, что не знает где я. -Так найди, и если через 5 минут не найдёшь, то вылетишь из сержантов,-сказал старшина и засёк секундомер.

                28.Мой напарник Новосельцев
 
  Бетонные половые  работы завершили. Нужно было шлифовать бетонный пол  специальной шлифовальной машинкой. Эту работу поручили мне с Новосельцевым. Очкарики-так называл нас Белько,  хотя у меня было отличное зрение на оба глаза. Эта машинка была уже списана  с какой-то стройки и была скреплена проволокой.  Работали мы в резиновых сапогах и резиновых перчатках, но перчатки были рваные и меня потряхивало электротоком. Бруски наждачные часто вываливались из крепления и их приходилось прикручивать гаечным ключом.
Подливали воду на пол для лучшего качества шлифовки. Работали 2 дня. На последнем дне работали долго стремясь всё закончить. Уже все строители ушли, а мы работали. Шлифовальная машинка окончательно развалилась, когда работа  уже была вся завершена.  -Пойдём домой.- предложил я. - Сейчас поздно, будем ночевать здесь,-сказал Новосельцев.- У меня не очень хорошее зрение и я боюсь потерять очки. А тебя я как старший по званию не отпущу одного. Мы в каптерке установили пустые ящики на них положили доски и легли спать укрывшись шинелями, но спать было неудобно. Сверху с потолка капал конденсат.
 -А  почему ты Витя здесь не командир, ведь ты архитектор? - спросил я.- У Белько  слышал, только строительный техникум за плечами.  -А ну его,-ответил Новосельцев.  - Я как-то  сказал, что щебень который привезли не  годится для фундамента , а нужен другой. Я знал это, как дважды два четыре. Нас этому учили в институте.  - Ссыпай,- приказал Белько.  Потом Новосельцеву пришлось  убирать эту кучу одному, чтобы освободить место для щебня который  действительно подходил для этой цели. -В армии инициатива наказуема, -сказал Новосельцев. - Больше я ничего не советую. Поворочавшись немного и укрывшись с головой я уснул.
  В  январе был только раз день морозный -40 градусов. В этот день все просидели в казарме.

                29.Миша Рябой

В Курганской области зимой гораздо больше морозных дней. Я даже катался при  -40 на лыжах правда скольжение лыж плохое, да и конечности очень мёрзнут.  Амурская  область  южнее Курганской  и климат теплее.  Миша Рябой страдал от морозов. Сам он был из Ставрополья и работал в последнее время  пастухом в колхозе. Под гимнастёрку он подкладывал ворох газет из подшивок из Ленинской комнаты и всё стремился быть поближе к печке и батареям отопления. Я ему говорил: «Вот смотри на меня как я одет, ничего у меня тёплого под гимнастёркой нет. А ты роза-мимоза. Давай я тебе снежком спину потру, закаляться надо. Наши «моськи» из  отделения подначивали его: «Рябой, ты набей ему рыло, чтоб не выступал». Однако он только присматривался ко мне и никаких активных действий не предпринимал.  Этот Миша смотрел на всех, как на большое стадо. Видел, как он подойдя к какому-либо «сынку» бил его кулаком по лицу. -За что?!- вскрикивал тот. -Чтоб дедушку лучше уважал,-отвечал Миша.  Мне он говорил чтоб из дома мне прислали чачи, а если не пришлют, то мне морду набьют. Я спросил, что это за чача.  Чача оказывается,  это виноградная брага. -Там  где я живу виноград  не растёт, - сказал я ему.
   Мы работали  у командного пункта .  Облив землю дизельным топливом  подожгли. Потом долбили ломами  и  выбрасывали  куски в сторону делали будущую выгребную яму для КП. Потом Плотник  из круглых брёвен делал топором бруски, закрепив  другим топором  конец бревна с деревянным чурбаном. Я в это время собирал щепки  и складывал их в кучу для будущего костра. Посмотрев как он это делает, я предложил ему покурить и взяв топор так же как и он начал обрабатывать бревно. Покурив Плотник подошёл ко мне и сказал: « Молодец, у тебя хорошо получается, но дай топор, а то меня переведут  собирать щепки.  После работы мы подожгли кучу щепок, и грелись у костра. Миша Рябой отвёл меня в сторону и сказал: « Ты казачок засланный, тебя сюда начальство  поставило, чтобы за нами подсматривать и докладывать чем мы тут занимаемся. Лучше мы тебя убьём и закопаем , а начальству скажем что ты сбежал».
- А кто копать будет, ты?
- Сам будешь копать.
- Я не буду.  И потом, тебе будет легче что ли от этого. Приедут следователи, собака  разнюхает всё, будут всех допрашивать. Ты уверен, что все твои товарищи пойдут за тобой в места не столь отдалённые?  Я думаю они расколются и ты будешь за всё в ответе.
- Я сбегу.
- Лицо у тебя очень приметное. Тебя быстро найдут. Тебя не повезут в твои тёплые края, а будешь   здесь недалеко вкалывать, потом  обморозишься. Хирургов не позовут тебе ампутацию делать,  а  будет какой нибудь санитар тебе уколы морфия делать, чтобы ты не верещал от боли и спать ему не мешал.
- Ладно, ты только молчи никому ничего не говори, а то плохо тебе будет. 
Поговорив так и погревшись у костра мы пошли на ужин.

                30.Наш плотник

 Раз шли с нашим плотником  вместе, он говорил, что он неплохой и против дедовщины, и против меня ничего не имеет, хотя я его и не спрашивал его об этом. Взбираясь по тропинке над оврагом он сказал, чтобы я шёл первым. Вероятно боялся меня этот «дедушка». Я его спросил, как он понимает выражение «паршивая интеллигенция», что употребляет наш командир. Оказывается,  интеллигенты говорят не так как все нормальные люди, а будто книгу читают. Не говорят бляха-муха, мать твою…  Ещё сказал, что удивительно видеть здесь рядом с собой инженера. Сержанты  обычно говорят матерщиной  с вкраплениями обычных слов. Сержанты - нормальные люди по его понятиям.

                31.Здание  культуры

   У нас в городке был клуб, библиотека . Это здание культуры располагалось между зданиями казарм. В клубе часто показывали  документальные и художественные  фильмы. Проводились лекции. Однажды пришёл участник событий на  Китайской границе у острова Даманского.  Рассказывал, как китайцы сначала устраивали драки с советскими пограничниками деревянными брусьями.  На которых на резинке крепилась фанерка с изречениями  Мао. Подойдя ближе фанерка легко скидывалась и превращалась в дубину. Потом и до кровопролития дошло.  Много было трупов на заснеженном льду Амура. Потом этому пограничнику с товарищами приходилось собирать трупы застывших в разных позах солдат. Нужно было положить их в гроб. Но никто сначала не хотел этим заниматься. Тогда выдали всей команде спирт, они выпили и в бане размораживали трупы и укладывали их в гробы. Когда  бывший пограничник говорил про это, на лице у него подрагивал лицевой мускул.

                32.Февраль

    Прошёл  январь, начался февраль. Уже не так остро хотелось есть как раньше, ко многому уже привык. Через большой длинный овраг начали строить мост из брёвен. Согнали для этого весь наш взвод. Наша группа строителей кто умел делали  главную работу остальные были на подхвате. Мост понадобился, чтобы доставлять строительные грузы машинами, да и нас строителей доставлять быстрей на стройку на грузовичке.  Грузовичок потом от крыльца казармы доставлял нас через мост и по пологому склону холма на работу. Мне Белько поручил собирать конденсат с потолка помещений  на  командном пункте с помощью большого скребка с резиновой прибитой полосой и устанавливаемой на скребке большой тряпкой для впитывания влаги. Показал как нужно обращаться с скребком, потом нужно было отжать тряпку в ведро пользуясь резиновыми перчатками и при заполнении ведра  слить воду в большую железную бочку. За  зиму я полную бочку насобирал конденсата. По утрам и вечерам было холодно, но днём мороза уже не ощущалось. Наш Серый  решил пофорсить: подрезал у шинели низ шинели, оголив  ноги до колен. Правда потом страдал от февральских ветров. Один лейтенант спросил у меня, почему я не подрезаю шинель. -Так теплее и не дует, ответил я. - Понятно,- сказал лейтенант, больше вопросов у него не было.
  Однажды у нас была  учебная тревога. О тревоге мы все заранее узнали от штабных секретчиков. - В  3 часа ночи будет тревога,- сказали они.  В 3 часа ночи дневальный сказал, не
очень громко: «Тревога».  В 3 часа ночи уже все «молодые» и почти все « деды» были на ногах.
Некоторые самые ленивые «дедушки» лежали. Их будили другие  «деды».  - Езжайте без меня дайте поспать, я же «дедушка»,- говорил один из них.  Нам выдали по карабину из оружейной комнаты. Два прапорщика взяли ящик с патронами. Прапорщики погрузили ящик в грузовик забрались сами. Потом какой-то сержант собрал у нас карабины  забросил их не очень аккуратно, а как дрова, в кузов. Потом и мы забрались. Поехали. За нами следовала другая такая же машина ГАЗ-66.  Поехали на новый командный пункт. Там выгрузились. Прапорщики взяли ящик занесли в помещение.  Постояли 10 минут. Потом поехали обратно в казарму. Сдали карабины в оружейную комнату.  На этом тревога закончилась и мы легли досыпать.   
   Однажды в феврале было особенно ветрено и холодно утром. Все наши строители одели полушубки поверх шинелей. Только Длинный решил пофорсить и не одел полушубок. Я ему говорю: «Одень полушубок, на улице на улице холодно и ветрено».  -Буду я ещё всяких  «сынков»  слушать, - ответил он. Сели в грузовичок и поехали. Тут Длинный почувствовал, что действительно холодно и дует. Завертелся сел на колени к нашему Бугру, он раскинув полушубок прикрыл от ветра своего  любимца. Но сидеть так ему показалось неудобным. Он   сказал чтобы я отдал свой полушубок Длинному.  - От перемены мест двух слагаемых сумма не меняется, - ответил я. -Снимай!-  закричали Бугор и Длинный. -Пусть в кабину садится,-сказал я. Постучали в кабину. Машина остановилась. Но в кабине было тесно и там ехали без полушубков. Машина снова поехала. Снимай, а то замучаю тебя работой!-кричал Бугор. Я снова проявил мягкость, сказав, что пусть меня попросят вежливо. Они вежливо попросили меня снять полушубок. Я сказал: «Подумаю ещё пять минут». - Ни каких 5 минут, - сказал Бугор и они вместе с Длинным набросились на меня и стащили с меня полушубок. Машина уже ехала по открытому пространству в гору.  Сильный холодный ветер  бил мне в лицо. - Лезь  ко мне под лавку, здесь теплее - сказал мне «сердобольный» Миша Рябой.  Но я не стал унижаться и подставил грудь ветру. К счастью машина уже подъезжала к стройке. Приехали. Я  попытался высказать свои соображения Бугру, что  он должен следить за всеми кто как одет. Но он не стал слушать и послал меня собирать конденсат с потолка. Потом приехала машина с мешками цемента. Сделали ровную дорожку из досок, трап для спуска в котлован. Стали разгружать машину.  Двое  стояли на машине, аккуратно ставили 50-ти килограммовый мешок мне на спину я придерживая его  сверху за углы нёс его полусогнувшись по доскам в комнату, где уже был дощатый пол. наружная  запираемая на ключ дверь  двое  других товарищей принимали у меня мешок в комнате и укладывали в штабель. Не я один таскал мешки все строители принимали участие в этом.
  В феврале не так уж было много работы на стройке.  Закончив собирать конденсат я сидел   в каптёрке на пустом ящике и слушал рассказы строителей.
 Длинный  рассказывал: « Вечерами ходили всей шоблой  в Челябинском парке грабили одиноких прохожих, отбирали деньги и ценные вещи, а кто рыпался тех били в морду.  Один раз мы разговаривали о чём-то стоя в кружок. Неожиданно я дал в морду своему подельнику, и бежать. За мной погнались Но у меня ноги длинные  и я успел оторваться, залез на угловой телеграфный столб  в виде 3-х столбов с перекладинами  и спрятался за столбами. Преследователи стали бросать в меня камни, но не попали, залезть ко мне не смогли, покричали немного, а потом ушли. Я благополучно добрался домой».
- А  у меня такой случай был,- начал Рыжий. - Грабил я продовольственный ларёк. Открыл «фомкой» дверь, взломал кассу, но в ней денег не было.  Тогда я с полки достал коробки шоколадных конфет стал тут же их есть, Наелся так, что меня стало рвать. А тут милиция приехала, сигнализация, падла, сработала. Меня хотели даже посадить, но женщина из детской комнаты  милиции меня пожалела. Сказала, что в армии меня перевоспитают.
- А у меня подобный случай был, я тоже «фомкой» вскрывал ларёк, только никто меня не поймал, - сказал Плотник.
- А ты, что-нибудь интересное расскажи нам, а то все молчишь,- обратились ко мне строители. И я рассказал: «Где-то в мае или в июне 1969 года я с отцом ездил в отпуск в Москву и Ленинград.   Ходили по музеям, картинным галереям. В Москве посетили мавзолей Ленина. Дело было так. Пришли на Красную площадь. А там очередь в мавзолей, слева  начинается уходит за кремлёвскую стену, а справа из-за стены продолжается и заходит в мавзолей. Мы с отцом не стали становиться в очередь, а зашли в Александровский сад, что за кремлёвской стеной.  Попросились пустить нас в очередь, сказали что на поезд нам надо и мы приезжие. Нас пустили.  В Александровском саду еще видел рощицу деревьев, а в ней каменные кресты и обелиски в тени деревьев. Это было какое-то небольшое кладбище. У отца был фотоаппарат  Зенит. Его нам посоветовали спрятать, а то не пустят в мавзолей. Папа спрятал фотоаппарат под плащом. Когда заходили в мавзолей,  отцу сказал часовой с карабином, чтобы он вынул руки из карманов, Он придерживал фотоаппарат чтобы он не болтался. Он вынул руки снял шляпу. Я снял кепку и мы зашли в мавзолей. В мавзолее мы прошли  перед самым стеклянным гробом Ленина. Видел его руку, ухоженные белые пальцы.   Посмотрел на свою руку. У меня была широкая ладонь с сухими мозолями. Дома я поливал огород из колодца и вращая ручку ворота и придерживая деревянный барабан  с опускающимся ведром намозолил руки.»
 -Да , интересно, никогда в мавзолее не был, -сказал каждый строитель.
 К нам в казарму снова приходил майор Ветошкин. Он провёл лекцию о вреде дедовщины в армии, об осторожном обращении с оружием.  После лекции к нему подошёл какой-то сержант и  сказал: «А меня один «молодой» не слушается. Что делать?» 
- А ты дай ему в морду. Я разрешаю. И больше с такими вопросами ко мне не обращайся, а то вылетишь из сержантов». Другой раз видел как майор Ветошкин сочувственно спрашивал рядового с двумя синяками под глазами: «Что это у тебя на лице?» Сзади за майором стоял сержант и помахивал своим большим кулаком рядовому. - Запнулся, упал,-отвечал рядовой. -Ай, как нехорошо. Смотреть под ноги надо. Будь осторожней в следующий раз, - говорил майор.
 Хотя ни в газетах, ни по телевидению ничего в ту пору не говорили про дедовщину, про случаи побегов из армии, про случаи применения оружия друг против друга сослуживцев, такие случаи бывали. Нам каждый раз зачитывали перед строем такие события происходившие в разных воинских частях. Это было довольно часто.  Наш Лёня-старшина периодически устраивал обыски с двумя своими помощниками по тумбочкам и ощупывал тело каждого ища запрещённые предметы. В тумбочках находили ножи, заточки. Всё это изымалось.
 Мне мой командир говорил, что меня могут побить если  буду себя неправильно вести, «сделать тёмную».
 - Ну что-уж, я тоже приму участие в этом мероприятии. Я тоже имею на это право, ведь в уставе ничего не говорится об применении физической силы к военнослужащему.

 Воинский устав я изучал и заучивал почти наизусть. Дело было так. Я задавал разные вопросы по правилам этикета  среди военнослужащих старшему сержанту Игорю который был в нашем отделении. Он был большой, на голову меня выше, упитанный. Наконец,  я ему надоел. Он дал мне книжку и сказал: « Читай вот отсюда до сюда. Устав караульной службы тебе не нужно пока знать. Буду потом тебя спрашивать».
 Натренированная годами учёбы голова работала отлично.  Потом Игорь спрашивал меня, на один его вопрос по его мнению я ответил не правильно. Я сказал на какой странице, какой абзац нужно читать. Он посмотрел и убедился  что я прав. - Больше не читай эту «муру», - сказал он бросив устав далеко. Устав шелестя страницами и описав дугу  опустился на дальнюю верхнюю койку.
   
  «Сделать тёмную» - после отбоя группа сержантов вскакивают со своих коек подбегают к койке  «молодого» набрасывает на него одеяло и колотят кулаками по месту которое им достанется  несколько секунд потом быстро разбегаются. Всё делается молча, чтобы жертва не знала, кто бил. Особенно усердствовал в этом долговязый сержант в очках. Он однажды после отбоя подскочил к моему соседу по койке и несколько раз ударил с силой кулаками ему в живот.  - За что он тебя?- шёпотом  спросил я его. Он, уткнувшись носом в подушку ничего мне не ответил, только  подрагивание спины  выдавало его беззвучное рыдание.
   Раз в столовой, мне дали особенно мало каши -просто мазок о край тарелки. Я встал и хотел идти к поварам. - Сидеть!!!- заорал на меня этот очкастый сержант. Я ему пальцем указал на тарелку.  -Сидеть!!! - заорал он снова, выпучив глаза.  Он был дежурным по столовой и следил за порядком. Слышал как он говорил другим «дедам».  «Молодым» нужно давать поменьше пищи, а то они  «оборзеют»  и с ними будет трудно справиться, пусть лучше будут слабые и вялые. 

                33.Капитан Зайцев

 У нас в казарме иногда появлялся  капитан  Зайцев. Не знаю какие у него были функции, но приходил он всегда  пьяным. Пил он крепко, так что на ногах не мог держаться без опоры. Однажды зимой  он вечером пришёл к нам придерживаясь за стенки зданий, взобрался на  второй  этаж нашей казармы построил всех. У него на поясе висела кобура из которой виднелась рукоятка пистолета.  Оторвавшись от стенки он закачался.  - Нализался, стоять на ногах не может,- послышался голос из наших рядов где-то около входной двери. Кто-то из «дедов» это сказал,  сам вероятно бывший «под  мухой».
 -Кто это сказал?- спросил капитан. В ответ было молчание. - Тогда , идём на вечернюю прогулку. Во дворе мы построились. Капитан скомандовал: «Нале-Во! Строевым, с песней. Шагом. Марш!»
     Не плачь  девчонка,
     Пройдут дожди.
     Солдат  вернётся,
     Ты только  жди…
Сам капитан Зайцев стоял  по диагонали  опираясь на косяк входной двери. -Громче песню, плохо слышу,- командовал он. Наконец капитан Зайцев немного замёрз и впустил нас в казарму.
Слышал, что он пьяный влез на шкаф в офицерском общежитии и оттуда  кукарекал входившим в помещение. Юмор его не оценили и его уволили из армии, но это было уже летом. 

                34.Выходной день

  Мой командир Белько ни разу меня не ударил, но действовал другими  изощрёнными методами.  Ему не нравилось, что я служу один год, а  он два. Что я будто бы «казачок засланный» к нему, шпионить за ним и докладывать обо всём начальству, что я стремлюсь на его место.  Сам он никакой реальной властью не обладал, не мог меня перевести в другое отделение.  Ему подчинялись только я, да слабые моськи. Я считал, что если он командир, то  должен ему подчиняться. А другие члены отделения просто говорили: «А пошёл ты...», если мнения их не совпадали.  Старший сержант Игорь говорил: « Слушай, мы вместе призывались, вместе ехали сюда на поезде, у нас одинаковые звания и ты ещё мне указываешь, что и как я должен делать!» Игорь в команде строителей  работал столяром. Делал деревянные коробки для дверей, делал пазы в дверях для замков, с помощью специального приспособления. Крепил дверные петли. Монтировал  двери.   
   Раз в конце февраля выпал свежий снег.  Это было где-то в воскресенье. По воскресеньям  был как бы выходной. Нам из оружейной комнаты выдавали лыжи и палки. Правда лыжи были с плохим креплением на сапоги или валенки. Я встал в очередь на получение лыж. Но Белько позвал меня сказав, что нужно сделать какую-то  работу. Это только мне он сказал. Я пошел с ним на стройку. Зайдя в каптёрку он сказал: «Ложись спи». Я спать не  хотел, а хотел кататься на лыжах. Я спросил если работы нет, почему он не пошёл кататься. Он сказал, что на его родине мало снега выпадает и он не умеет кататься. - А я то умею,-сказал я и попросился отпустить меня. Но он не хотел меня отпускать, говорил, что сейчас казарма закрыта, а на улице холодно. Но я приставал и высказывал все обиды которые он мне причинил. Наконец ему всё надоело и он отпустил меня погулять. Выйдя с КП я увидел  сравнительно недалеко катающихся  со склона наших лыжников в шинелях. Пошел туда, но провалился в большой овраг, который   был заметён снегом и казался ровной поверхностью. С трудом выбрался обратно и пошёл  на КП. Часика через полтора мы пошли обратно в казарму.

                35.Март

  Наступил март. На улице заметно потеплело. На крышах образовались сосульки. Днем ярко светило солнце.  Я почувствовал, что уже не хочу есть как прежде, хотя в питании мало что изменилось.  В столовой мне больше всего нравились макароны по флотски. Фарш и макароны было трудно отделить друг от друга как мясные кубики, которые любил Миша Рябой. Поэтому  ел всё блюдо.  На КП появились напольные весы. Взвесился. Оказалось мой вес вместе с надетыми сапогами и робой был 45 кг. Дома до армии весил 75 кг. Похудел сильно. При втянутом животе мог охватить талию большими и средними пальцами рук сомкнув их вместе.
   Мне  пришло извещение на получение  15 рублей. Из дома выслали, хотя я писал, чтобы денег ни в коем случае не высылали, это подчеркнул, поставил много  восклицательных знаков.  У нас письма  от нас все перечитывали.  Была такая  официальная служба.  Я знал даже кто этим  занимается.  Конверты над паром чайника держали, потом клеевое соединение легко раскрывалось. Читали письмо,  если что не так написано,  оно не отправлялось по почте. А писавшему устраивали «тёмную». Поэтому писал  эзоповским  языком.  Как видно не поняли моего эзоповского языка.  С работы меня отпустили сразу, не смотря на мою большую загруженность.  На почту сходили группой, тех кому нужно что-нибудь получить. Мне деньги выдали одной бумажкой, хотя просил помельче. Когда пришёл в казарму ко мне подошел Плотник  и попросил взаймы 3 рубля. Я сказал что у меня 15 рублей . Он сказал, что разменяет и завтра мне всё вернёт.  Деньги оставлять на ночь у себя было нельзя. Воровали куда бы не спрятал. Поэтому дал ему - хоть знать с кого спрашивать. Плотник казался благонадёжным: не пил как другие, не ругался. Я ему в работе помогал. Назавтра  он мне ничего не вернул сказал, что в получку отдаст. В общем, все сроки прошли. Я ему сказал давай деньги. Он сказал денег нет и не будет. Я спросил: «Чтобы ты сделал если бы тебе не вернули деньги?»  - В морду бы дал,- сказал он и посмотрел мне в лицо.  Можно было бы дать ему в морду — имел полное моральное право. Но к сожалению у меня другое воспитание. Как говорили сослуживцы, меня неправильно  воспитывали  родители. Я сказал: «Если нет денег, то их мне отработаешь. Будешь в столовой носить мне второе блюдо, плачу по рублю за каждое. ( Комплексный обед в нашей заводской столовой стоил 60 копеек)». Сказал перед всеми строителями про то, что он у меня занимал и не отдаёт  долг. - Не отдавай, не давай ему,-сказал мой командир. Остальные ничего не сказали, стараясь на меня не смотреть.
- Вот видишь, никто тебя не поддержал, кроме псих больного, так что носи мне еду.
- Буду я какому-то «сынку» прислуживать,- обратился Плотник снова к строителям. Но они ничего не сказали. Три раза носил Плотник мне вторые блюда. Потом сказал: «Если тебе нужна добавка, то попроси сам». Я сказал: « Я не  дед, мне её не дадут». -Дадут,-сказал Плотник. И действительно дали. Времена изменились, я больше не приставал к Плотнику. Этот плотник не только у меня «занимал» денег, я видел как к нему подходили двое военнослужащих и просили вернуть долг. 
-Нету, нету,- отвечал он. Как видно копил на обратную дорогу домой.  Он был «умнее» наших алкашей и не тратил денег на выпивку.
  У нас на стройке появился новый руководитель. Это был прораб по фамилии Кононец. Слышал, всю жизнь проработал на стройке,  на вид ему было лет 70. У него было сухое обветренное лицо в морщинах, сам он был сухонький и поджарый, но на вид ещё крепкий. Носил он офицерские брюки и китель с погонами, на которых были по 3 лычки красного цвета, что означало - сверхсрочник. Наш Игорь смеялся: «Вот я старше его по званию.  Он сержант, а я старший сержант».  На пенсии как видно было скучно сидеть, решил ещё поработать. Носил с собой альбом с строительными чертежами, моток бельевой верёвки, рулетку. Узнав, что Витя Новосельцев  архитектор, спрашивал у него по какому-нибудь поводу: «А что говорит наука?» Витя высказывал своё мнение. -Верно, так и есть, - говорил Кононец. Мы уже занимались отделочными работами: штукатурили, красили, белили. Я занимался побелкой потолка  в коридоре. Работал в резиновых перчатках, но они были рваные.  Текущая  известь разъела мне пальцы до крови. Я сказал об этом  командиру Белько. - Что ты мне свои грабли суёшь, иди работай! - сказал он. Наконец он увидел, что я не могу работать и морщусь от боли он сказал,  чтобы я посмотрел в аптечке в каптёрке бинт и перевязал пальцы. В аптечке не было бинта, один пустой пузырёк из-под  зелёнки затянутый паутиной.
 -Ну беги в медпункт,- разрешил Белько. Я побежал в наш городок. Там в медпункте я помыл руки с мылом. Мне  перевязали все пальцы. Пришёл обратно на КП. Белько посмотрел на мои перевязанные пальцы.
- Ладно, сиди не работай.
- Я могу выполнять сухую работу,-сказал я, не привыкший как он бездельничать.

  Потребовалось ускорить работы на КП, ожидали приезда генерала . Из помещения,  где лежали мешки с цементом, убрали оставшиеся мешки в оперативный зал - просторное помещение с высоким потолком, с ещё не готовым деревянным полом.  Почистили, помыли пол.  Привезли двухэтажные койки, поставили.  Привлекли новых людей. Стали спать по 4 часа в сутки, не уходя в казарму, еду  доставляли на  КП.  Работа закипела, за  один день выполнялась месячная работа группы строителей.  Мы рыли выгребную яму, потом  делали опалубку, прокладывали канализационную трубу. Заливали  опалубку жидким  бетоном. Делали металлическую крышу над выгребной ямой. В помещениях стелили деревянные полы покрывали линолеумом, ставили межкомнатные двери. Соединяли унитаз с канализацией, правда водопровода ещё не было  и  заливали воду в бачок ковшиком. 
  Наступил день приезда генерала.  Мой командир поручил мне открывать дверь генералу и отдавать ему честь. - Сначала прорепетируем, я буду генералом, а ты отдавай мне  честь, - сказал Белько.   Прорепетировали. Раздался звук приближающегося УАЗика.  Хлопнула  его дверца. - Идёт, готовься,- крикнули мне строители. Я открыл дверь, отдал как учили честь генералу. Он был в генеральской фуражке, голубой шинели с генеральскими погонами, с генеральскими  лампасами на брюках полненький и не очень высокий. Как-то неопределённо, не по уставу махнул мне рукой и пошёл дальше.  Была  сделана комната офицерской столовой, там даже установили телевизор провели кабель наружу и установили наружную антенну. Генерал  всё посмотрел, пообедал в столовой,  сходил в туалет. Кажется он был доволен. Потом сел в УАЗик и уехал.

В марте весь почти взвод привлекли к строительству КП.  Лёня-старшина тоже работал. Он по специальности электрик. Закончил электротехнический техникум. Женился, появилась у него дочка -дали отсрочку от армии, потом сынок родился, дали отсрочку. Потом уже почти в 28 лет пошёл в армию. Я вместе с ним работал: долбил канавки в кирпичной стене молотком и зубилом для прокладки проводки, чтобы потом всё было заподлицо. Он прокладывал проводку, монтировал розетки, лампы, выключатели. Я ему сказал, что работал авто электриком, слесарем по контрольно-измерительным приборам. Он сказал: «Электроника,  это   высший пилотаж  электротехники». В конце марта он демобилизовался. Ему было уже почти 30 лет.
В конце марта демобилизовался и Витя Новосельцев. Пришёл попрощаться со мной на КП.  Он уже  был сержант. Сказал: «Ох, и не завидую я тебе товарищ Макеев оставаться с этой бандой».

                36.Апрель

   Наступил апрель. Снег интенсивно таял, только вдали еще на реке Зея  белелся снег на льду. Появились подснежники.  Мы занимались в оперативном зале покраской стен, настилали пол, потом красили его. Сделали балкон для направленцев.  Привезли стеклянные планшеты.  Мы как-то с Белько заходили на старый командный пункт, который  помещался в старом полуподвальном помещении. Там заметил  Поволяшко в синем халате на синем фоне, который рисовал цифры сзади и линии мелком стоя за стеклом, который назывался планшетом, на голове у него были наушники . Он назывался планшетистом.  Стекло подсвечивалось и были ясно видны цифры и линии,  В полутьме  на возвышении слева сидели направленцы и  командовали что-то в микрофон планшетистам. Слышал, что есть ещё наблюдатели, которые передают координаты пролетающих над ними самолётов  направленцам. Линии на планшетах, это и были трассы пролетающих самолётов.
   Генерал уехал и мы стали спать снова в казарме  с 11-ти вечера до 7-ми часов утра.  По утрам мы бегали вокруг зданий казарм, делали зарядку.  «Деды» стояли у забора и курили в это время. Как-то утром после зарядки нам вручили значки с изображением бегущего спортсмена.
Значок так и назывался «Бегунок». Значок привинчивался к гимнастерке через винт специальной гайкой. Ещё к значку давались корочки с указанием фамилии имени и отчества.  Я привинтил  как и другие значок к гимнастёрке.  «Деды» с интересом посматривали на мой значок.  Наутро следующего дня значка  у меня уже не было. Как видно кто-то из «дедов» отвинтил, чтобы покрасоваться дома перед родственниками.

                37. «Деды» разбушевались

 После работы проходя мимо умывальной комнаты заметил группу «дедов», которые стояли там засунув руки в карманы, поясные ремни у них болтались,  бляхи отвисали, гимнастерки были расстёгнуты и виднелись грязные подворотнички. На полу согнувшись сидели на корточках «сынки» и чистили своими зубными щётками керамические плитки пола. «Деды» с интересом рассматривали «сынков» и улыбались. Вот один из «сынков» начал приподниматься, чтобы размять свои затёкшие ноги. «Дед» сапогом не очень сильно толкнул «сынка» в зад , тот клюнул носом вниз. Все «деды»  загоготали.  «Деды» удовлетворяли  свои  садистские потребности.  Лёни-старшины уже не было, вот они и распоясались.
  Ко мне подошла группа строителей и начала игриво толкать от койки где я стоял. Мне не понравилось их поведение и я вцепился в прутья спинки койки, они начали  отцеплять мои пальцы, но это у них не получилось. -Хватайте его за ноги,-скомандовал Белько. Сам он предпочитал командовать не прикасаясь ко мне. Строители схватили меня за ноги, но я успел перехватится руками и стоял к ним лицом держась за двухэтажную койку. Меня подняли, потянули вместе с койкой. Дёргаясь как пружина телом и и ногами, я сбросил   двух мосек с левой ноги, дальше было легче: каблуком и подошвой сапога левой ноги сбил охватившие руки строителей  мою правую ногу. Строители не стали делать новых попыток против меня и отошли.  Я один задвинул двухэтажную койку со средины прохода на её прежнее место.
   Наступили тёплые дни. мы уже ходили без шинелей, рукавицы у нас давно уже забрали. Ходил в одной шапке.  Мне Белько поручил штукатурить кирпичную стену, сам с другими строителями ушёл куда-то.  Я открыл дверь, чтобы видеть, когда будут строители садиться в кузов машины, чтобы ехать на  обед. Часов у меня не было. Увлёкшись работой я пропустил момент посадки строителей.  Услышал только звук захлопнувшейся дверцы автомобиля и звук работы его двигателя. Выбежав из помещения я увидел уже вдали на дороге по склону холма грузовик со строителями. Помахал руками, но это было бесполезно. Побежал в городок, но когда прибежал, обед уже закончился. Я постучался в  металлическую стенку окошка в двери. Окошко открылось и сразу же закрылось. Проходящий рядом лейтенант сказал мне, чтобы я немедленно шёл к своему командиру и не ходил здесь один. Пришлось голодному возвращаться назад. Обратно шёл уже медленно и не торопясь. Придя на КП нашёл своего командира. Спросил у него: «Почему не  взяли меня  на обед?»
- А  мы думали, что ты уже убежал на обед.
- Ну и часто я так убегаю? Разве были такие случаи?
От моего командира попахивало самогонкой. Все чаще я его стал замечать в нетрезвом виде. Можно сказать, противный запах самогонки постоянно исходил от него.  Это Володя Длинный снабжал его самогонкой. за что наш Бугор отпускал его в самоволку.  Желудок у Длинного был крепче, хотя он также пил, а у Белько нет, поэтому он блевал,  но всё равно требовал спиртное.  Когда в очередной раз от блевал , я сказал ему, что нужно бросать пить. если здоровья нет.
 -Вот Длинный пьёт и не блюёт,- сказал я. - Заткнись! И лучше принеси мне  водочки! Водочку хочу-у-у!- кричал  Белько. Он был  похож  на мальчишку из недавно виденного в клубе  кинофильма «Белый пудель», который катался  по земле, дрыгал ногами и требовал собаку. Может, когда Белько был таким же мальчишкой, он так же дрыгал ногами.  «Родители его избаловали»,- подумал я.
  Написал домой  родителям, чтобы выслали мне бандеролью  белой материи на подворотнички  и мои часы ручные Восток с календарём.  В ответ мне довольно быстро пришла посылка в фанерном  ящике.  Меня снова  немедленно отпустили с  группой  на почту.  Я получил посылку, Наша группа  пришла  в городок. Я отправился на КП со строителями, которые поджидали меня в казарме. Не вскрывая посылку я в окружении строителей понёс её на КП.   На КП ко мне сбежались все строители, вернее к моей посылке.  Окружили её со всех сторон.  Плотник ловко топориком    открыл  верхнюю крышку приколоченную гвоздями.  Там  лежали красные яблоки. Руки строителей одновременно кинулись разбирать яблоки.  Я сверху из кольца строителей успел  схватить часы, подшивку, письмо, баночку с мёдом и маленькую ложечку. Яблока мне уже не досталось. Сев на  два лежащих мешка с цементом я начал читать письмо одновременно поедая мёд из баночки. - Я собачка, я собачка,- сказал мой  товарищ старший сержант, подползая ко мне на четвереньках кусая яблоко. Слизнул губами с ложки у меня мёд, пока я читал письмо.  Пусть  собачка яблоки кушает,- сказал я отвернувшись в  сторону.  Но мой командир снова подполз и хватал ложку губами не давая мне нормально поесть. Баночка быстро опустела. Строители  отвалили.  Это называлось «объесть  молодого». В другом отделении был такой худенький интеллигентного вида солдатик в очках. Ему пришла посылка из дома.  «Деды» сразу у него её отобрали, съели все содержимое,  разломали посылочный ящик  и бросили фанерки ему под ноги. - Забирай! Нам твои фанерки не нужны!-сказали они.  Этот солдатик прятал письма от родителей в щель под  крышу кочегарки, которая отапливала КП зимой. Она была замаскирована  сверху песком, только чёрная куча угля летом виднелась у входа. «Деды» нашли пачку, когда в очередной раз он прятал письмо.  Начали читать: «Здравствуй дорогой сыночек...».    
- Ха -ха - ха!!! Сыночек. Умора! Эй ты, «сынок», - смеялись  «деды». Я письма от родителей не хранил, не было места  где можно хранить что-нибудь личное. Письма из дома использовал как туалетную бумагу. Купив в нашем магазинчике мыло и положив его в тумбочку к вечеру я обнаружил маленький обмылок от него в умывальной комнате. Подписал конверты, так как предыдущая пачка исчезла. Использовал только один конверт. Подписанные конверты обнаружил потом в тумбочке,  но они были в клочки изорваны. Я брал потом конверты у Володи Поволяшко. Говорил, что рассчитаюсь с ним в получку, а  то  конверты порвали и деньги из кармана украли. Он сказал: «Да ладно, пустяки, не надо денег.» Письма я и без конверта посылал, свернув их треугольником. Всё нормально приходило.   На солдатские письма не требовалось марки.
  На  КП стали чаще приходить разные военные начальники: лейтенанты, майоры,  подполковники. Все смотрели как идут у нас дела.  Один молодой лейтенант заглянул в каптёрку,  где я в это время подметал стружку от столярных работ Игоря. - Рядовой, почему не приветствуете меня?- спросил  он. -Извините, товарищ  лейтенант за работой вас не заметил,-ответил я. - Молчать! Смирно! Отдать честь как положено!-крикнул он.
 Немного погодя ко мне подошёл Белько.
-Тут на тебя жалуются что ты честь лейтенанту не отдал.
- Когда занимаешься хозяйственными работами или находишься в туалете, честь отдавать не нужно, это записано в уставе. Я не виноват, что этот лейтенант не читал устава. Здесь ходят и майоры и подполковники  никто из них не делал  мне замечания.
- Да, верно. Однако всем нам строителям приказали заняться строевой подготовкой.
На следующий день с утра на плацу под руководством Белько занимались строевой подготовкой. - Рядовой Макеев, выйти из строя! - командовал Белько. Я положив руку на плечо стоящему передо мной, заставлял его сдвинуться и уступить мне дорогу, затем строевым шагом подходил к Белько поворачивался и отдавая честь докладывал: «Товарищ старший сержант, рядовой Макеев по вашему приказанию прибыл». - Встать в строй! - командовал Белько. Я также с поворотами строевым шагом вставал в строй.
 - Ах вот вы где бездельники! Я их на КП ищу, а они здесь всякой ерундой занимаются! Марш на работу! - сказал наш прораб Кононец, незаметно подошедший сзади. И мы все пошли на КП. 
 14-го апреля у Белько был день рождения, ему исполнялось 24 года.  Наш прораб Кононец опять заболел и ушел домой часа в 3 после обеда.   Белько объявил о своём Дне рождении. Я его поздравил. Длинный предложил сходить в магазин  купить водки и закуски. - Я в казарме  нашмонал, деньги у меня есть,-сказал Длинный. «Вот куда у меня сегодня пропала мелочь из кармана»,- подумал я.
- Молодец! Дуй в магазин, - сказал Белько.  Длинный с Игорем пошли в магазин. После прихода из магазина  в коридоре у входа  в КП собравшись в кружок сев на пустые ящики из-под  кафельной плитки. В середину поставили  ящик на него положили  картонки. Начали пировать.  Мне  Белько  приказал сидеть у входа и предупреждать, если кто приблизится.  Налегали на водку, любимый «дедовской» напиток. Игорь встал с бутербродом.
-Ты  куда?-спросил Белько. Дам  рядовому,-ответил Игорь.
- Не надо ему ничего давать!
- Я дам ему свою порцию.
Принёс мне кусок нарезанного хлеба с шпротами в масле. Я его поблагодарил. Сидели  долго, пили, ели даже пели песни. Приближалось время ужина. Ужин у нас был в половине седьмого.   Неожиданно Белько заблевал, залив часть пола блевотиной. -Может рядового позвать, пусть приберёт? -сказал Игорь.- Нет, я сам,-ответил Белько. Тут выбежал наверх Длинный  и  стал блевать у штабеля строительных плит. Я сказал ему: « Давай пойдем на ужин». Одному мне запрещалось ходить.
Он заорал: «Спасите!!! Помогите!!!  Он ко мне приближается!!!» Я сказал: «Ты что орёшь. Я тебя не режу». Тут выбежали наружу все строители кроме Белько, который убирал за собой. - Иди на ужин,-  сказал мне Игорь,- скоро и мы придём. В казарме меня кто-то спросил: «А где остальные строители?» -Отмечают День рождения командира  отделения,-ответил я.
 Начальства на КП не было, прораб  Кононец болел.  На КП стали приходить сержанты из других  отделений, чтобы уединённо попить водочки. Один весьма крупный сержант крупнее и выше даже моего командира  собрал деньги с других «дедов» и сказал мне: Сбегай в магазин за водкой. За это ты получишь два глотка из пузыря. Я наотрез отказался: « Я не пью и вам не советую. Вы можете хоть  на голове стоять , а  я пить не буду и никуда не пойду!» Подошёл мой  командир.
- Я приказываю тебе сходить в магазин и купить водки. Вот там, на углу посёлка самый крайний дом и есть магазин .  Если не пойдешь, замучаю работой и нарядами. Ты давал присягу, что должен  беспрекословно выполнять все приказы командиров и начальников?
- Если я пойду, то сначала дойду до ближайшего офицера и спрошу, должен ли я покупать водку.
- Оставь его, не видишь он того… Даже за два глотка из пузыря не хочет бежать в магазин,- сказал  сержант-верзила, покрутив пальцем у своего виска,  сам отправился в магазин.
   Пришёл  к КП  постовой ГАИ  в форме и  с чёрно-белым полосатым жезлом. Он стоял на шоссе ведущему к Дубовке. Заметил движение и  голоса сержантов наверху холма.  Пошёл к нам.  Он был из местных, служил недавно ещё в нашей части и наши сержанты знали его. Ещё   издали он увидел знакомых и стал  звать их по  фамилиям и кличкам. Все сержанты  сбежались к нему и окружили его со всех сторон. - Как поживаешь на «гражданке?- спрашивали его.
- Хорошо. Стою на посту,  останавливаю  водил, штрафую их, на пиво хватает и ещё остаётся.
Вот моя кормилица:  палочка-выручалочка.
  Гаишник показал всем свой полосатый жезл. - Здорово! Классная работёнка! Надо бы после дембеля  устроиться в ГАИ.
 Так с завистью  говорили  «деды» между собой.         
   Почувствовав приближающийся  дембель,  Белько передал мне ключи от каптёрки и кладовки где на стеллажах лежали матрацы с коек которыми мы пользовались во время мартовской горячки. Я сначала не хотел брать ключи. Говорил, что я простой солдат, а ключи это уже должность и пусть лучше ефрейтор наш заведует ключами.
- Ему только дай,- усмехнувшись сказал Белько. -Да в кладовке ты можешь хранить и свои личные вещи. Доверия к хранению материальных ценностей у него ни к кому, кроме меня  из строителей не было. -У меня ночью могут украсть ключи,-сказал я. -Не украдут,- заверил меня командир. Я пристегнул ключи карабином к брючному ремню, а ключи на цепочке опустил в карман брюк.
   Прораба нашего еще не было, он болел.  На койке из досок и пустых ящиков лежал Белько и страдал от головной боли с похмелья.  - Сейчас  я помогу,- сказал Длинный. Он достал бутылочку с самогонкой, заботливо положив голову Белько на своё колено начал поить его. Белько причмокивая пил как младенец. - Пей, пей, дорогой,- приговаривал Длинный. Я вышел наружу из КП. Бскоре вышел и Длинный. 
- Всё, Бугра я накачал! Айда с нами водку жрать!- сказал он мне.
- У меня сегодня деньги украли.
- Ничего, у нас есть, нашмонали в казарме. Дадим.
- Я не пью.
- Ты что, баптист?
- Нет, атеист.
- А это что за секта?  Знаю иеговисты, пятидесятники есть. А про атеистов не слыхал.
- Атеист, это человек не верящий в бога.
- А-а. Ну мы пошли. Айда ребя.
И строители пошли жрать водку в город.  Я спустился снова на КП. Белько лежал и постанывал. Я сказал, что знаю хорошее лекарство от алкоголизма, читал в журнале «Здоровье» про него. Профессор от медицины написал статейку о розготерапии.  Лечение  ударами розг оказалось эффективным средством и сейчас к нему очередь желающих излечиться  от алкоголизма. - Могу вместо розг полечить поясным ремнём, - сказал я и снял ремень с себя. -Не надо. Ты лучше пойди наверх и карауль  прораба, когда увидишь его, предупреди меня.- сказал товарищ старший сержант.  Я вышел снова, никого на стройплощадке  не было. Решил прогуляться. Пошёл за КП немного спустившись вниз. От ближайшего леска пахло хвоей. Под ногами среди травы ползли большие рыжие муравьи по своим делам. Муравьи крупные, в Курганской области таких крупных не видел.  Пошёл дальше обходя  холм против часовой стрелки.  В воздухе  услышал мерный гул самолётных двигателей, взглянув вверх увидел  высоко в голубом небе  группу летящих стратегических бомбардировщиков 
Ту-95.  Они летели плавно, как лебеди, откинув взад свои длинные крылья и мерно гудели своими четырьмя винтовыми моторами.  Пройдя дальше увидел хижину, она была на уступе нашего холма и обычно со стройплощадки была видна только крыша. Подошёл ближе  Увидел длинный навес у двери, под ним скамейку. Подошёл и сел на скамейку.  Под навесом стоял в раме бензиновый электрогенератор.  Открылась дверь, вышел Поволяшко Владимир. - Заходи к нам, - сказал он.  Я зашёл. В просторном помещении было чисто и светло от большого окна. На стенах  помещения висели плакаты с изображением  радиотехнических схем. Узлы радиопередатчиков и радиоприёмников. На столе у стены стояла ламповая радиостанция. Кроме Поволяшко там были  Миша Шишкин и ещё двое младших сержантов.
- Присаживайся. Чем здесь занимаешься? - спросил Поволяшко.
-На стройке работаю строителем, строю КП. А вы что тут делаете?
-Ждём сигнала, по рации нам должны передать.
Что за сигнал, для меня так и осталось тайной. - Хорошо тут у вас, но мне нужно встретить прораба,- сказал я и вышел от них.  Подошёл снова к входу в КП. Вижу, по дороге идёт  Кононец  в  офицерской форме, офицерской фуражке  с тремя красными лычками на погонах.  Я спустился в КП разбудил Белько и сказал, что Кононец идёт. Он спросил у меня с какого расстояния  от него пахнет. Я сказал ,что уже от двери комнаты чувствую запах спиртного.
- Встреть его, - сказал Белько.  Я встретил прораба и повёл его к Белько.  Белько уже стоял на  ногах, но вид у него был помятый, болезненный. Подойдя  ближе к Белько, Кононец принюхавшись,  воскликнул: «Да ты же пьяный!»
- Нет, я больной, это  лекарство... на спирту.
- Чёрт знает что!  А где остальные?
- Не знаю.
- Ты,  за  это всё ответишь!
 Мой командир не брился я тоже решил отращивать бороду. В присяге что мы заучивали наизусть была сделана начальством приписка ручкой с галочкой между слов. После слов «...беспрекословно выполнять все приказы командиров и начальников» было добавлено « и брать с них пример». В такой редакции мы её и заучивали. Белько не брился 3 дня, потом заметив у меня щетину сказал: « Ты что не бреешься?»
- Отращиваю бороду. Будет борода как у Фиделя  Кастро. И в присяге говорится, что нужно брать пример  с командиров и начальников.
- Побрейся.
Мы побрились. Потом Белько принёс ножницы и заставил всё отделение подстричь ногти.   
  На КП в коридоре на противоположной стене от оперативного зала солдаты- художники делали мозаичное панно из подкрашенных масляными красками с внутренней стороны кусочков стекла. Панно изображало воина ПВО, летящую ракету, радар. Художники были способными ребятами.  По просьбе строителей делали им  их портреты карандашом, на листках из блокнота.  Я сам не умел изобразить лицо человека правильно, хотя нарисовать натюрморт, пейзаж вполне мог.  В своей записной книжке  я изобразил с помощью шариковой авторучки пейзаж видимый с нашего холма. За этим занятием меня застукал Белько.
-Что это ты пишешь? Дай посмотреть… Ничего  рисовать нельзя! У нас тут все секретно!
-Так ведь это пейзаж, река Зея, холмы, природа. И потом это не фотография, масштаб не соблюдён.
- Всё равно нельзя.
Он вырвал листок с пейзажем  и положил его себе в нагрудной карман, погладив его рукой. Меня он не любил, но охотно пользовался плодами моего труда.
-А это что? Зачем ты записал имена и фамилии членов нашего отделения?
- Это на память о службе в армии, может мемуары напишу. Упомяну их в своих воспоминаниях.
- Я тебе дам, мемуары. Мы здесь все люди секретные и ты должен забыть всех с которыми ты служил.
 Белько вырвал список, разорвал его на мелкие клочки и выбросил.
- А это что за схемы?
- Собираюсь после армии сделать автоматического телефонного секретаря.  Если кто мне позвонит домой, а меня не будет , то на магнитофон запишется голос звонившего.
Белько посмотрел ещё, что у меня записано, ничего больше интересного не нашёл, ничего больше не вырвал и передал записную книжку мне.
- Почему ты такой?
-  Какой, такой?
 Он ничего не ответил и я так и не узнал никогда какой я.

                38.Про бокс

  Нам дали две пары боксёрских перчаток. Эти перчатки ходили по отделениям и выдавались на неделю. В каптерке до обеда устроили поединки. Наши мелкие «моськи» и не пытались участвовать в поединках, а просто смотрели.  «Деды» боксировались  друг с другом подпрыгивая и вращаясь друг против друга. Помню, ещё дома  когда жил в посёлке Рябково я боксировался со своим школьным другом  Замятиным. Он ходил в боксёрскую секцию и начальные сведения по боксу я получил от него. Правда он потом потерял интерес к боксу получив сильный удар от соперника.  Я попросил дать мне перчатки, «деды» охотно согласились. Я надел их, мне их зашнуровали.  Также начал прыгать и перемещаться в кольце зрителей. Бил я не очень сильно экономя силы, ведь «деды» могли и не работать потом, а я работал с лопатой, ломом и киркой. Я упорно наступал уклоняясь от ударов и беспокоя противника своими ударами. Кроме того чаще бил левой. У меня в детстве был перелом кисти правой руки когда упал с санок катаясь с горки, поэтому руку оберегал. «Дед» сдался, потом и другие захотели со мной побоксироваться. Победа была на моей стороне в каждом случае. Белько сидя на мешках с цементом подставил мне свою ногу, когда я перемещался по «рингу», но я заметив  это  пнул его в сапог. Белько сразу поджал ногу под себя. Против меня выставили разрядника по боксу из другого отделения.  Краем глаза я заметил, как Длинный совал ему в перчатку гирьку от напольных весов. Но, я ничего не сказал. Начали поединок, разрядник бил жёстко, но я упорно наступал и также увеличил силу ударов. - Хватит, сдаюсь!- крикнул разрядник. Потом он сказал: «Не привык против левши биться. Удары у него мягкие, но меткие». Я сказал Белько: « Может побоксируемся?» Белько не захотел. - Отказ от борьбы равносилен поражению. 1:0 в мою пользу,-сказал я. «Больше желающих со мной побоксоваться не было. Потом «деды» выясняли с помощью  перчаток между собой кто сильнее. 
  Белько сказал чтобы, заканчивали, что пора на обед.  И все  пошли  на обед. Длинный захотел со мной побоксироваться. Бил он неумело не побоксёрски, а по хулигански наотмашь стараясь  кистью руки попасть мне в висок. Я ткнул ему перчаткой в раскрытое лицо не очень сильно, Но он внезапно остановился и застыл.  Я подумал если ударю его ещё раз, то потом будут проблемы с ним.  -Хватит, пошли на обед, - сказал я. Мы сняли перчатки.  Закрывая каптёрку я боковым зрением заметил кулак Длинного двигающийся в мою голову. Быстро отклонившись я ударил его в голову своим кулаком. - Давай только обозначать удары, крикнул Длинный. Я его начал теснить по  коридору. Он попытался поднырнуть под мои руки и убежать наверх, но получил от меня удар кулаком по лицу. Ещё немного так поиграли бес контактно. -Хватит, сдаюсь,- сказал он.   Выходя по бетонным ступенькам лестницы наверх, Длинный  снова попытался меня ударить, но получил от меня новые удары. -Хватит, всё, больше не буду! -  крикнул он. Мы пошли вместе, я уже был настороже и ждал от него чего-нибудь ещё. Длинный встретил младшего сержанта и начал с ним разговаривать. Я стоял рядом. Не положено одному ходить. -Иди, я потом приду,-сказал он мне. В казарме заметив у Длинного синяк под глазом Белько спросил: «Кто это тебя так?»  -Вот  он,- кивнул на меня Длинный. Белько поглядел на меня удивлённо-испуганно сразу двумя глазами, но ничего не сказал.
  В столовой, Плотник принёс мне полную тарелку каши, другие «деды» восхищались  моими поединками, называя меня дядей Вовой. Всё же чувствовали, что для них я  Дядя. Сегодня был явно мой день.

                39.Про кочегарку

  На следующий  день спросил у Белько,  будем ли мы  заниматься боксом.  Бить  «дедов» мне понравилось, да ещё каши дают полную тарелку. -Нет, я отдал боксёрские перчатки в другое отделение, -ответил Белько. Выяснив  между всеми способности к боксу, Белько потерял интерес к боксу как  к  спорту.
- Если хочешь можно тебя устроить на соревнования, и не будешь работать строителем.
- Обещали досрочно отпустить домой если буду работать здесь, а если буду заниматься боксом, то забудут об обещании.
Это была уже не первая его попытка избавиться от меня.  Ранее в марте он привёл меня к кочегарке КП и сказал: «Будешь здесь работать». Там работал маленький, горбатенький солдат.  Он распорядился  вынести золу, натаскать угля. В куче угля я откопал кучу пустых флакончиков от тройного одеколона «Кармен». Как видно предыдущее поколение  «дедов» употребляло его внутрь. Натаскал угля, и подбросил его в топку. - Залезай сюда,- сказал  мне истопник с печки-лежанки. -Вот возьми книгу, читай.  Дал мне какую-то книгу без корочек. Большая лампа накаливания  вполне хорошо освещала страницы.  Тут пришёл мой командир и позвал меня обратно на КП.
- Пойдём, ты мне нужен.
- А как же работа в кочегарке?
- Нечего истопника баловать, сам справится. Не будешь больше ходить туда,- сказал он, когда мы шли ко входу в КП.
 Как видно совсем без меня не могли обойтись. Игорь, работавший столяром, не захотел убирать за собой стружку. -На это и рядовой есть, а я старший сержант, - сказал он Белько. Кроме меня рядовых у нас не было.

                40.Смотр

  Уже в середине апреля стало тепло как летом. Перешли на летнюю  форму одежды. Сменили в бане зимние портянки на летние, кальсоны на трусы, Заменили шапки на пилотки с красной звездой с серпом и молотом. Шинели с шапками повесили в каптёрку в свои ячейки. Нам, но  не «дедам» выдали новые робы. «Деды» и старослужащие скоро должны были уходить на дембель, им роба не полагалась. Робы выдавались новые на каждые полгода службы. В старой робе я работал на КП, брюки новые снимал и аккуратно ложил под  матрацы на стеллаж в кладовке которую запирал на ключ. Больше всего придирались к внешнему виду, и давали наряды вне очереди заметив какое нибудь пятнышко на робе  от пролетающей сверху птички. Поэтому я свою новую робу берёг, не прислонялся к стенке, смотрелся в карманное зеркальце, чистил  бляху ремня и пуговицы асидолом и пастой ГОИ.  Чистил до блеска сапоги чёрным гуталином и натирал тряпками, что были у входа в казарму. Белько не зная к чему придраться сказал, что у меня сапоги плохо почищены. Я поставил свою ногу с его ногой. У него сапог был серый и не чищенный. - Я «дед» и мне  можно не чистить,- сказал он. Рыжий ходил с распущенным ремнём и с моей бляхой позеленевшей  от времени,  подворотничок был грязный. На шее у него от грязи  образовались чирии. Роба  была рваная, сапоги в гармошку, серые от пыли.
 Наш подполковник, начальник штаба устроил смотр во дворе на улице построив всех в две шеренги. Меня обычно стоявшего сзади  «деды» вытолкнули в первый ряд. Подполковник дошёл до нас строителей стоявших последними. Я выделялся среди них новой робой, брюками  со стрелками, блестящими пуговицами , начищенными сапогами  белым подворотничком.
-Вы, распи...и! Берите  пример  вот с этого рядового! - сказал  начальник штаба показывая на меня. Насчёт  распи...ев, строители не возражали. После смотра ко мне подошёл Белько.
- За то что ты приглянулся начальнику штаба могут тебе   домой отпуск дать.
- А что же он не спросил как меня зовут и из какого я отделения?
- Там в штабе всё знают.
Этому подполковнику  особо вероятно не нужно было выяснять, кто и как  одет.  Просто вышел прогуляться. А его губы невольно произнесли слова  увиденного. Для меня и для «дедов» никаких последствий  от этого не было. 

                41.Я «оборзел»
   
 На дворе нашего городка  сделали навес из полиэтиленовой плёнки, поставили столы. Появилась дополнительная столовая, чтобы быстрей кормить военнослужащих.  Некоторые сержанты и не ходили в столовую предпочитая  питаться в нашем магазинчике  за буфетной стойкой.  Видя как я съев свою порцию второго принялся за порцию не пришедшего сержанта, мой сержант вспомнил, что обещал накормить меня. Он взял порции не тронутые другими и поставил передо мной . Я съел в общей сложности  6 порций. -Заморил червячка,- сказал я. -У тебя не червячок, а удав целый, - сказал Белько. Прибыв на КП после обеда, строители внутри КП сев на пустые ящики, принялись курить какой то самосад, насыпая его в газетную бумагу сворачивая её и сгибая, получалась так называемая «козья ножка». Поднялся такой дым, что у меня начали слезиться глаза и першило в горле. -Пойду на свежий воздух, - сказал я Белько.
-Кто не курит, тот работает.  Собери горбыль, что разбросан и сложи в штабель, - сказал он.
Я вышел наружу. Недавно приезжала машина с прицепом-роспуском и вывалила горбыль как попало. Немного отдышавшись я замотал ладони рук тряпками.  Спрашивал у Белько про рукавицы, но он сказал: «Ишь интеллигенция, работай без рукавиц». Мелкие царапины на  теле я уже не замечал, они быстро заживали, появлялись новые. Начал укладывать в штабель горбыль. Горбыль нужен был для опалубки под заливку бетона.  Вижу, идёт лейтенант, а за ним группа солдат.  Лейтенант остановился и сказал: «Нечего бездельничать. Работайте здесь». Но ничего конкретного не сказал, что нужно делать и ушёл.  - Ишь, раскомандовался, а я командир отделения - Дед. Садитесь,- сказал сержант своей группе. Я продолжал укладывать горбыль,  группа наблюдала за мной.  - Может поможете мне? - сказал я им.  - Да как ты смеешь, скелет-доходяга, командовать мне -  командиру отделения! Вот я тебе покажу!- сказал сержант и двинулся в мою сторону. Я положил горбылину на место, размотал тряпки и засунул их в карманы.    Подойдя ко мне сержант схватил меня за плечи и попытался меня подсечь, пытаясь ударить меня по ноге, но я убрал ногу и его нога пролетела в воздухе . Я не стал больше чего-то ждать и  с возгласом «Ах ты дед проклятый! Будет и на нашей улице праздник!»,  сделал ему подсечку, повалил его на землю. Обхватив его шею и ноги до колен, и руки, сжал его пригнув его голову к коленям.  Его  отделение, засунув руки в карманы с видимым удовольствием смотрело  рядом  на своего «деда» стиснутого и взятого в «замок» моими переплетёнными пальцами. Чем больше я сжимал его, тем больше поступало энергии в мышцы  от пищи разлагающейся на ферменты. Я «оборзел». Меня хорошо покормили.  - Ты только шею ему не сверни, - сказал мне ближайший рядовой. - Ладно, -ответил я. -А ну повторяй за мной, иначе задавлю. Прошу меня извинить Владимир  Васильевич, я больше так не буду. Сержант попробовал высвободиться, но я его сжал ещё сильнее.  Быстро проговорил требуемые слова. Я его заставил снова повторить, говоря, что плохо расслышал. Он повторил. Я сказал,  что если замечу какие-нибудь поползновения с его стороны жалеть не буду и отпустил.  Тут вышли наружу наши строители. Этот сержант пожаловался на меня нашему плотнику. - Как он мог, какая наглость с его стороны.
-Ведь это неправильно, чтобы какой-то «сынок» побеждал «деда»,-жаловался он ему.
-Успокойся, всё правильно. Тебе сколько лет?  20, а ему 24. Ты - пацан, а он — мужик.
- Нет... Скажу его сержанту, чтобы замучил его нарядами. А то, какая наглость с его стороны.
Губы сержанта подрагивали и казалось ещё немного и он заплачет как 3-х летний карапуз. Заметив меня стоящего неподалёку, он  вскрикнул как-будто увидев  большую собаку: «Уйди, уйди отсюда!» 
  Этот сержант всё же  наябедничал моему сержанту. Белько вызвал меня к себе и сказал: «Тут на тебя сигнал поступил, что ты  обижаешь «дедов». Я сказал: « Дедушке захотелось со мной побороться я не смел ему отказать, ведь я такой скромный, застенчивый. А что я победил, так это всё по правилам греко-римской борьбы.  Я же не пинал его ногами.
- Ну ещё ни хватало, чтобы ты его пинал.
- Если кто-нибудь из другого отделения меня будет бить, вы же меня защитите?
 Белько ухмыльнулся, и я понял, что вряд ли меня защитят. 
   Работая  снаружи КП заметил местного  мужичка  с тачкой. Длинный к нему подошел и он вместе с ним положил мешок цемента в тачку. Местный дал Длинному бутылку водки Столичная. Длинный на  радостях  положил местному в тачку ещё и штыковую лопату лежавшую рядом. Местный с тачкой отправился домой по дороге с холма. Тут вышел из КП мой командир. Он заметил пропажу мешка и лопаты.  - Он?- спросил меня Белько, кивая на Длинного. -Да, - ответил я.  Местный с тачкой виднелся  уже вдали по дороге. Белько подошёл к Длинному и отобрал бутылку с водкой. - Ты… Гад, меня под трибунал подведёшь! - крикнул он. Повёл рукой  с бутылкой из сторон в сторону соображая, что с ней делать. Потом схватив зубами за язычок металлической пробки открыл бутылку.  Взболтнув водку вращательным движением руки  начал выливать её себе в рот. Поняв, что не сможет осилить её один, Белько присел на камень. Дальше они вместе пили, передавая бутылку друг-другу.

                42. «Партизаны»

  У нас в городке появились  «партизаны». Это были гражданские , призванные на сборы. Они были одеты в старые робы. Разбирали ломами на территории городка старый бревенчатый  дом. Запах гнилого дерева распространялся вокруг. Ходили они степенно, не суетясь. Я подумал, что сам тоже здесь «партизан»,  поскольку не занимаюсь военным делом, а работаю на стройке. 
  У нас более-менее соблюдались выходные дни.  В воскресенье я сидел в читальном зале библиотеки читал журналы, делал выписки в записную книжку. Пришел Белько и позвал меня на работу. - Могли бы и в понедельник заняться  работой, - недовольно пробурчал я. Пришли  на  КП переоделись. Белько взял  ведро с извёсткой, щётку и понёс сам в оперативный зал. Обычно он этим не занимался, а руководил - рукой водил. Заметив моё удивлённое лицо он сказал: « Меня наказали и приказали побелить угол  оперативного зала».  - А я тут причём, в чём моя вина?- сказал я. Мы начали белить сверху встав на «козлы», вернее он белил, а я макал щётку в известь и подавал ему. Я говорил, что всё же  нашлись справедливые начальники, не все  пьяницы и алкаши.  Белько сказал: «Пойди посиди, остынь».  Через некоторое время он сказал мне, что сегодня на ужин будут макароны по флотски и если мы будем работать быстрее то успеем на ужин.  На это я купился и мы дружно закончили работу. По дороге в казарму я весело говорил на отвлечённые темы предвкушая ужин с макаронами по флотски. Белько был задумчив.  - Если бы началась война, ты бы не стрелял мне в спину?- неожиданно сказал он.
- Что Вы товарищ старший сержант, грудью прикрыл бы командира. - заверил я его.  Врёшь ты всё!- не поверил Белько.  А как ты будешь драться, куда будешь бить если на тебя нападут?- снова спросил он.
-Мало ли у нас тут железок  валяется. 
-Ты что дурной, вот как надо.
Его кулак застыл в сантиметре от моего лба.
    Не прошло и недели, как Белько мне сказал; «Пойдёшь в наряд дневальным на сутки  28-го апреля.»
-Но ведь старшина запретил меня посылать в наряды и потом 28-го у меня День рождения.
 -Это очередной наряд, а если хочешь в другой день, то договорись с кем-нибудь.
 Белько показал на список нарядов приклеенному на доске объявлений, там действительно была моя фамилия. 

                43.Я дневальный

 На реке Зея ледоход начался 25-го  апреля. Везде уже вокруг всё зеленело , снега не было, только на реке был лёд.  Начал трещать лёд. Это было слышно издалека. Потом льдины полезли друг на друга. Образовались торосы. Потом эти белые глыбы поехали по реке. Это было видно с нашего двора у казармы. За забором как-будто гигантский состав вёз глыбы льда.
   Вечером 27-го  я заступил дневальным по казарме . Сдающий дежурство объяснил мне что я должен мыть пол после завтрака и обеда и на крыльце делать уборку, записывать в журнал, кто выходит ночью, время убытия и время прибытия и чтобы расписывались уходящие и входящие. Быстро  спихнув мне своё дежурство, сдающий передал мне красную повязку и нож в ножнах который крепился  на поясном  ремне. В ножнах никакого ножа не было. Была только ручка, затычка в ножны. Так что это была бутафория.
  Я встал у тумбочки в коридоре. Зашёл дежурный по взводу прапорщик. Это я прочитал у него на  красной нарукавной повязке. Построил всех я стоял на посту. Скомандовал: «Нале-Во! Шагом. Марш!» Все пошли из казармы. Заметив меня стоящего у тумбочки прапорщик сказал, чтобы я в следующий раз становился вместе со всеми , а он на время ужина, завтрака и обеда будет дежурить  в казарме за меня. - Иди на ужин, - сказал он. Я побежал, сел на своё место за столом и поужинал.  Ночью несколько человек выходили из  казармы в уборную. Я их записывал в журнал, они расписывались.  Дремал на табуретке у тумбочки.  Утром в 7 часов скомандовал: «Рота, подъём!».  Все вскочили, начали одеваться. Ко мне подошёл сержант, сунул кулак под нос сказал: « Не рота, а взвод. Скажешь, рота, в следующий раз получишь вот это». В чём отличие взвода от роты я не разобрался до сих пор. У нас в казарме было более 100 человек. После завтрака  я умылся, побрился. Потом мыл пол. В казарме никого не было. К обеду начали подходить военнослужащие. Кто закуривал, я приказывал тому выходить на улицу курить.  Сержанты нехотя подчинялись.  После обеда, я опять мыл пол. Все разошлись по своим делам.  Неожиданно раздался стук в дверь.
- Кто там?
- Это я, Длинный.
- Что тебе нужно?
- Открой, узнаешь.
«Может подарочек какой решили подарить мне  на День  рождения из отделения? Белько ведь знает о моём Дне рождении» -подумал я и открыл дверь.
- Ну что, говори.
- Так, ничего.
- Кирпич, сегодня должны были привезти. Привезли?
- Нет.
- Что ты мне хотел сказать? Говори.
- Так ничего.
- Если ничего, давай уходи, мне пол нужно мыть, ты мне мешаешь.
Слегка от Длинного попахивало спиртным, но это было обычное состояние, как нашего Бугра так и Длинного. Как бы эту Каланчу заставить выйти?  Что ему нужно? Я смотрел на него, он на меня. -Ну стой, а мне  некогда, пол нужно мыть , - сказал я и наклонился с тряпкой к ведру. В ту же секунду почувствовал затягивающуюся петлю старого брючного ремня на моей шее. Бросив тряпку и схватив руками ремешок я начал вставать, при этом ведро с водой опрокинулось на пол. Вставая я опрокинулся на спину и падая на Длинного правой ногой как крючком зацепил за его ногу. Длинный падая ослабил ремень, я освободил голову из петли и упал на Длинного. Длинный тянул ремень к себе, а я к себе. Наконец он выпустил ремень. Зажмурил глаза ожидая удара. Но удара от меня не последовало. Хотя я до сих пор жалею, что не ударил его. Я не хулиган, никогда бы я не стал «дедом» в армии. Длинный  открыл глаза и бросился бежать из казармы. Я схватив швабру бросился за ним. Хотел бросить швабру между его ног когда он бежал по лестнице, чтобы он запнулся, но не бросил — пожалел казенное имущество. Длинный убежал. Я вышел во двор. Никого на улице не было.  Засунул брючный ремень с приготовленной петлёй к себе в карман. У нас строго смотрели, чтобы нигде не валялись обрывки проводов и верёвок, но Длинный где-то нашел старый излохмаченный ремень. Войдя в казарму я подтёр лужу, набрал новой воды и домыл пол. Вечером меня сменял 
рядовой нашего призыва,  мы вместе были в «карантине».  Но он был не такой простак, как я. Заставил меня собрать все окурки у крыльца, в умывальной комнате протереть длинное зеркало  и полочку перед  раковинами. Только после этого я передал ему бутафорский  нож и  нарукавную повязку.    Увидев своего командира , я подошёл к нему.
- Товарищ старший  сержант вы сегодня посылали Длинного в казарму с работы?
- Нет не посылал.
- Вот, этой петлёй он пытался сегодня меня задушить,- сказал я и показал петлю. Тут подошли и  строители. Прячась за их спины за ними маячил и Длинный. Мой командир был в растерянности, не знал, что сказать.  - Это была только шутка, что ты шуток не понимаешь,- сказал Длинный из-за спин строителей. 
 А что ты думаешь, что ты один шутник, у нас вся казарма -юмористы. Я даже слышал от троих как они договаривались тебя искупать в выгребной яме уборной,- сказал я взяв его «на пушку».
- За что же меня?
- За  то что ты воруешь по карманам сослуживцев.
- А ты видел? Свидетели есть?
- Я видел. А теперь моя очередь тебя душить. На повестке дня два вопроса: 1-й  душить Длинного сейчас, 2-й душить ночью после отбоя.  Кто за то чтобы душить Длинного сейчас? Прошу поднять руки, -  наш Серый дёрнул руку, но не до конца подняв, опустил её. - Значит большинство  за  удушение ночью.  По случаю моего дня рождения, мне  сегодня исполнилось 24 года, буду душить  завтра. Завтра начинается  после 12 ночи.
  Тут некоторые  строители поздравили  меня с Днём рождения. До этого они ничего не знали.
Бугор им ничего не сказал.  Я  ещё попугал Длинного  подмигнув Бугру.
- А гроб для Длинного найдётся товарищ старший  сержант?
- Найдётся, у нас их много на складе.
- А труп длинный, придётся укоротить, а то в гроб не войдёт. Ноги придётся укоротить,  чем пилить лучше, ножовкой по дереву  или по металлу?
- По дереву.
- Вот видишь, товарищ старший сержант спец по расчленёнке и мой друг, сказал я обращаясь к Длинному . - Ведь, правда  друг? - сказал я и слегка хлопнул  Бугра  по  плечу.
- Друг, друг, - поспешно сказал Бугор.
Тут пришёл дежурный по взводу  мы построились и пошли на ужин. 
 После ужина я сказал Длинному: «Рекомендую написать завещание. Завещать свой скелет родной школе в качестве наглядного пособия по анатомии. Покойничек».  Дневальному я подмигнул и сделал незаметно
 жест рукой, чтобы он мне подыграл: «Когда Длинный встанет ночью помоги мне его придушить». - Да,  конечно,  обязательно! - заверил  дневальный.
С отцом в Ленинграде мы были в кунсткамере Петра первого. Там стоял высокий  скелет ординарца Петра первого. Рядом  висел прижизненный портрет ординарца  Петра.  Ординарец ещё при жизни говорил царю: «Ваше величество, я вас выше!» -Не выше, а длиннее!-отвечал царь.     Пётр повелел после смерти ординарца выварить его тело, а скелет поместить в его кунсткамере.
  После отбоя когда все легли, я громко сказал: «Длинный, желаю чтобы кровать тебе была пухом!»  После бурного дня, и удовлетворенный  от проделанной работы я крепко уснул.
  Утром следующего дня, услышал недовольные возгласы сержанта, что спал под койкой  Длинного. У Длинного случился энурез  и  он промочил свой матрас  и закапал нижнего сержанта.  Я  взглянул на Длинного. Вид у него был неважный: отёкшее утомлённое лицо, мешки под глазами, вероятно не спал всю ночь.  Я задал ему риторический  вопрос: «Ну что, покойничек,  ещё не повесился?»  Удавку Длинного я выбросил в выгребную яму уборной. Длинный ещё дня 3 избегал со мной встреч, Увидев меня обходил здание казармы с другой стороны. Потом понял, что я не собираюсь его душить.   

                44.Май

   Обещанного  досрочного дембеля  для строителей не получилось. Они были замечены начальством в пьянстве. Только Плотник взяв аккордную работу демобилизовался  1-го мая. Он сделал из горбыля  сторожевую вышку  в нашем  городке, и решётку из деревянных планок перед крыльцом казармы  для чистки  обуви. Я и другие товарищи взбирались  по ступенькам из горбыля на верх вышки, обозревали окрестности.  Летом, во время грозы и сильного ветра,  вышка упала  и развалилась, как карточный домик.
  Мой  командир, помахивая бумажкой сказал: «Вот увольнительная, сегодня пойдём с тобой в город». Мы переоделись в «парадки» почистили сапоги, но тут зазвонил телефон у дневального. Дневальный позвал моего командира. Белько  послушав трубку сказал:  « Сегодня увольнение отменяется, приехала машина с кирпичом и надо её разгрузить». В армии мне не довелось сходить в увольнение,  всё время был занят и об этом я не очень жалею.
   Белько  уже считал себя дембелем как и другие наши «деды».  Мы уже не «деды», а дембели говорили они.  - Да вы по жизни  «деды» - говорил я.  - Вот зачем ты отобрал у малыша песочное ведерко?- спросил я Рыжего взяв его «на пушку».
- Я не ведёрко, а совок отобрал.
- Какая  хрен разница?
  Когда мне  было три года, мне мама купила красивое голубое ведёрко с белой ромашкой на боку.  Я играл с ним на куче песка. Подошли большие парни  (высокие до неба ). Один из них отобрал у меня ведёрко. - Отдай, отдай! - кричал я. Но парень с ведёрком шёл дальше с каменным лицом. Я побежал к маме.  -Ведёрко, отобрали большие дяди!- рыдал я. Мама с грустным  лицом  только глубоко вздохнула.  Через год  я нашел своё ведёрко у забора в траве, но дно его насквозь  проржавело, только белая ромашка  по прежнему  была яркая и свежая.
  Я говорил строителям: « Что же вы присягу нарушаете, с вашим Бугром любимым? Пьёте, в самоволку бегаете. А если вдруг война, а вы в самоволке пьяные, кто будет Родину защищать?»
- Да Бугор совсем  не наш,- сказал один. - Дрянь-человек,-сказал второй. -И совсем он не любимый,- сказал  третий.  -А когда я присягу давал, то держал пальцы скрещенными, а при этом клятва не считается, -сказал один.  - А я, когда присягу читал, то сделал из пальцев «фигу»,- сказал второй. -  Не хочу эту всякую «муру» выполнять. Мало ли что там напишут.-сказал третий.  Отчасти и я сомневался в правильности присяги. Брать пример и быть таким как мой командир мне не хотелось. Беспрекословно выполнять  дурацкие приказы командиров и начальников тоже.
  Энтузиазма у строителей не было: работали пока  прораб Кононец на них смотрел. Когда отворачивался, шум топоров и молотков сразу стихал, начинался перекур. 
      
   Как-то зайдя в казарму в обеденный перерыв я увидел, что толпа военнослужащих обступила двух дерущихся сержантов. Они схватили крепкие армейские табуретки и размахивая ими стремились ударить ими друг друга, но никому это не удавалось.  Только табуретки громко стукались друг о друга. Зрители быстро отскакивали в  сторону, когда табуретка приближалась к ним.  Наконец  табуретки сцепились ножками и сержанты как два барана сцепившиеся   рогами стали давить друг на друга. Один из них оказался сильнее и стал теснить противника.  Тут на сержантов навалились  сразу четверо на одного  заломили руки за спину. Табуретки     упали на  пол.         
   Меня, дембеля  перевели из разряда  «молодых» в «черпаки» . В столовой мне поручили принести кастрюлю с кашей, сверху повара положили  варёные мясные кубики с подливкой. Когда я понёс кашу то перемешал всё  поварёшкой. -Чтоб всем было поровну,-сказал я. -Никогда, больше так не делай!- сказал  Длинный. У него нервно тряслись руки.

    Жизнь менялась к лучшему: в казарме заменили старые матрацы на новые  с толстым поролоном  внутри. Теперь стало проще заправлять постель. Заправленные койки были ровненькие и аккуратные.  Исчезла одна из проблем с заправкой и конфликтов с сержантами.
   В хорошую ясную, тёплую  погоду мы раскидывали совковыми лопатами привезённый  шлак,  на крышу оперативного зала, вместе с Серым .  - Бери больше, кидай дальше, пока летит, отдыхай,- говорил он. На обеденный перерыв мы приехали пропылёнными.  Вымылись  под душем, обтёрлись белыми вафельными полотенцами, что всегда висели на спине койки. Из репродуктора в казарме неслись шлягеры советской эстрады: песенка про сапожника и песенка велосипедистов. Наш радиоузел часто передавал эти песенки. Мне особенно понравился припев из песенки про велосипедистов:
                Солнце на спицах,   
                Синева над головой,
                Ветер  нам в лица,   
                Обгоняем шар земной.
                Ветры и вёрсты,      
                Убегающие вдаль,   
                Сядешь и просто      
                Нажимаешь на педаль.
Хорошо после физической работы помывшись под душем слышать эти бодрые песни. Так бы сам и ехал со всеми вдаль. Но надо закончить служить и  далее осуществлять   свои мечты.

  Повсюду  и сразу расцвёл багульник.  Багульник — травянистое  растение. Где местами,  где сплошным ковром  он  покрыл ближайшие холмы  розовато-сиреневым цветом. У нас в казарме  выставили  внутренние  оконные рамы.  Распахнули створки окон. Только решётки оставшиеся в наследство от тюрьмы мешали любоваться пейзажем. Свежий воздух с густым цветочным ароматом багульника ворвался в затхлое помещение. 
    На дворе стоял Витя из политеха и рассказывал анекдоты про «дедов». Вокруг него собралась толпа сослуживцев. Я подошёл  послушать было очень смешно, мы хохотали. Рядом ходили «деды», но мы их не боялись, скорее они нас боялись.  Я подозревал, что он сам переделал сюжеты старых  анекдотов под  «дедов», но  всё равно  было очень смешно.
Белько представил мне  младшего сержанта Олега. -Вот твой новый командир,- сказал он. Олег был вежливым, но небольшие хватки «деда»  всё же виднелись в нём. Он готовился к поступлению в институт. Изучал и зубрил школьные учебники. -Давай поспрашиваю что-нибудь,- говорил я ему. -Нет, я сам,- отвечал он. На работе я с ним таскал носилки с песком: засыпали  крышу КП маскируя её.  Он  начал бегать с носилками и я был вынужден бегать. Потом он быстро устал. Не мог работать равномерно и длительно.

 Пришли на КП старые строители они уже не работали, а готовились ехать домой. Сели  на бревно и смотрели как мы работаем. Миша Рябой что-то мне сказал, я ответил. - А, надоел ты мне, - сказал он и пошел на меня. Схватив меня за ноги он начал вращать меня вокруг себя, намереваясь зашвырнуть меня подальше. Я быстро подтянулся к нему, схватился за его ноги . Он упал. Я быстро вскочил на ноги и начал отбрасывать куски арматуры подальше от места борьбы. Миша Рябой снова бросился на меня, но я отскочив в сторону подставил ему колено и он кубарем перелетел через него.  Снова он бросался на меня, но я освобождался от любого его захвата и снова вскакивал на ноги. Свои действия я сопровождал шутками. Собрались  вокруг все новые строители и смотрели на этот бесплатный спектакль. Рябой снова бросался на меня, повалил на твёрдую каменистую тропинку так, что я больно ударился боком. Тогда я изловчившись так его уронил и толкнул что он охнул ударившись о каменную утоптанную тропинку. - Да, ну тебя!-сказал он и чуть прихрамывая удалился. Я сказал: «Виноград был зелен, - сказала лиса и удалилась. Уважаемая публика! Концерт окончен». Потом ко мне подошли наши новые молодые строители. -Ты мог бы дать ему покрепче, чтоб он не встал,- говорили они. - Не верю я в их благородство, могут устроить  какую-нибудь подлость, - ответил я.  Миша  Рябой хоть и был сильный деревенский парень, но не ловкий и с замедленной реакцией, не знакомый с приёмами самбо и греко-римской борьбы.

 Помню, ещё когда работал в 345-ом цехе КМЗ, месяц работал слесарем-ремонтником с напарником  Валерой Моисеевым  он был старше меня, уже отслужил в армии  был мастером спорта по греко-римской борьбе, участвовал в соревнованиях в разных городах. С гордостью носил  значок мастера спорта на пиджаке. Я видел этот значок когда мы переодевались у шкафчиков на работу и с работы. Мы ремонтировали установки вентиляции, окрасочную камеру, меняли плохие вентили сжатого воздуха 1-го мая, когда завод не работал. Со страховочным поясом я лазил по трубам вентиляции над цехом и чистил их шваброй. Перелазил над цехом с одной кран-балки на другую. Работа была пыльная, особенно в окрасочных камерах, где мы вытаскивали изнутри, пользуясь респираторами,  кассеты с фильтрами  и потом выколачивали из них засохшую краску с пылью. Женщина-маляр  показала в зеркальце моё лицо. Я выглядел как шахтёр вылезший из забоя. Потом мы с Валерой отмывались в душе. Нам поручили  менять стёкла в фонаре над нашим цехом. Дождевая вода проникала в цех и капала на оборудование. Мы захватив новые стёкла, замазку взошли на крышу корпуса. Принялись за дело. Меняли разбитые стёкла, промазывали замазкой стыки. На плоской крыше были и другие фонари над другими цехами.  Мы смотрели как работают и в других цехах, даже в секретном  сборочном цехе  куда проникнуть без специального штампа в пропуске было нельзя. Валера предложил мне показать приёмы самбо  и греко-римской  борьбы. -Когда в армию пойдёшь, это тебе обязательно пригодится, - сказал он.  Я стал с ним в обеденные перерывы  заниматься изучением приёмов. На крыше между фонарями он показывал как отражать атаки  спереди, сбоку и сзади. Как освобождаться от захвата и наносить удар. По нескольку раз отрабатывали приём, добиваясь автоматизма  в движениях. -Хорошо,- говорил Валера когда у меня получалось. -Вот сделаем всю работу в цехе тогда отдохнём,- говорили мы, но за месяц выполнив все ремонтные работы, нас сократили. Я устроился работать слесарем по ремонту контрольно-измерительных приборов, Валера пошёл работать электриком. Иногда мы встречались. Он ремонтировал контактор - большое реле коммутирующее 380 вольт на электронагревательную печь для термообработки деталей. Я монтировал  автоматический потенциометр поддерживающий заданную температуру и записывающий показания температуры на круглый диаграммный  лист  бумаги.

    Прапорщик Кузьмич  построил всех строителей во дворе вызвал из строя старшего сержанта Игоря. Поставил лицом к строю и сказал: « Вот этот, расп...яй, сломал утюг. Испортил государственное имущество. Пусть теперь не торопится ехать домой, я его накажу, всю свою жизнь меня помнить будет!»  И наказал: Игоря разжаловали в младшие сержанты  и  отсрочили выезд домой.  Кузьмичу не жалко было, что молодых солдат били  «деды»-это было не его имущество, но  за своё имущество он стоял горой.  Как узнал позже,  Игорь гладил брюки «парадки». Закончив гладить, он с возгласом: «Прощай армия!», -  бросил утюг в угол. Утюг развалился и стал негодным для дальнейшего использования.       

Миша Рябой пришёл на  КП  специально со мной попрощаться: он уже был в «парадке»,  собирался сесть в поезд и ехать домой.
- Хочу совет тебе дать, не жди когда «сынки оборзеют», а дай им сразу в «лобешник» уважать будут и бояться, у тебя же сила есть.
-  Ты бы лучше о себе побеспокоился. Как будешь жить дальше? Так всё время и будешь работать  пастухом? Учись, приобретай специальность.  Вот у меня несколько рабочих профессий и кроме того  я инженер-механик, так что не пропаду.
- Это всё ерунда. Жизни не знаешь. Человек, человеку - волк.  Учили тебя в армии учили, так и не понял ничего.
 Вся эта  «дедовщина» оказывается - учёба по превращению человека в зверя, в животное.
    На дворе у крыльца  казармы какой-то  сержант курил сигарету не докурив он бросил её на землю. Тотчас же за окурком бросились два солдата-коротышки. Отталкивая друг-друга они повизгивали: «Мой  «бычок»!- Нет,  мой!» Сержант закурил новую сигарету. Увидев меня стоящего и смотрящего на эту сцену, он бросил окурок на землю и сказал: «Сегодня «дедушка» добрый, можешь взять «бычок».
- Спасибо товарищ сержант, Вы очень любезны, но я не курю.
- Ах, так ты ещё и не куришь?

 Строители  подобрели. Меня называли дядей Вовой. Предлагали бесплатно сделать наколку на  руке у плеча. Некоторые сделали себе такую наколку: восходящее солнце и внизу большие буквы ПВО. Ещё предлагали закурить из пачки. Но я от всего этого отказался.
   Наши дембеля  вовсю готовились  домой, стремились приехать домой бравыми и нарядными. Кто то среди них сказал, что «парадки» непрактичны для домашней носки, а лучше взять робы.
Можно в них и на охоту и на рыбалку ходить.  Поскольку дембелям новые «робы» не дали они начали отбирать их у молодых солдат угрожая нарядами вне очереди. Взамен давали свои старые парадки или робы.  Белько тоже захотелось новую робу. Подойдя ко мне он предложил меняться. Свою «парадку»  на мою робу.  «Парадка» у него была с большим красным пятном от дешёвого портвейна  и  с  большим пятном засохщей блевотины. От «парадки» пахло козлом.  Я отказался меняться. Но он продолжал приставать, говорил что замучает меня нарядами. Я сказал, что у меня командир Олег. - Олег младший сержант, а я старший, что ему прикажу то он и  сделает, - сказал Белько.  Чтобы отвязаться от него я сказал: «Хорошо, если прапорщик Кузьмич разрешит то сменяемся.
 Белько забежал в казарму на второй этаж, появился на балконе над крыльцом и крикнул: « Прапорщик разрешил!» - Пусть он сам выйдет на балкон и скажет,-крикнул я. Прапорщик ещё вчера сказал, что его не будет завтра и каптёрка была закрыта. Потом Белько вышел и сказал: « Давай пойдём в казарму и переоденемся, ты ведь уже согласился». -Нет, не боюсь я ни каких нарядов и мне не привыкать к ним, не дам, - ответил я. Лицо Белько стало злобным. -Давай отжимайся от земли, я старший по званию и ты обязан мне подчиниться. Ты же давал воинскую присягу?!  В присяге и правда говорилось, что нужно беспрекословно выполнять все приказы командиров и начальников, беречь военное и народное имущество, стойко  переносить все тягости и лишения воинской службы. Мне так не хотелось передавать военное имущество - «робу» этому паразиту и в то же время если драться с ним то неизбежно порвёшь и запачкаешь робу, а не подчинение начальнику, это вроде нарушение присяги. Напряжение во мне росло: двинуть бы кулаком в эту противную харю. Напряжение требовало физической разрядки. - Я не знаю как отжиматься, меня в армии этому не учили,- сказал я. Тогда Белько показал как надо, отжался от земли несколько раз. Я стал отжиматься и сгоряча отжался более 100 раз. Вокруг нас собирался народ. Кто то сказал: «Наверно это издевательство».  Я решил встать и сказать всем какой гад этот старший сержант.   Тут Белько вскочил мне на спину и начал покрикивать: «Но, но, коняга. Хи-хи-хи, ха-ха-ха!». - Это нечестно!- только это крикнул я и прекратил отжиматься. Ком в горле  застрял у меня от обиды и я почувствовал, что не смогу сказать и слова. Тут мимо проходил лейтенант. - Немедленно прекратить!-приказал он. Белько сразу же освободил меня и встал на ноги.
- Что это такое, сержант?!         
- Провожу, индивидуальные занятия по физкультуре, товарищ лейтенант.
- Физкультурой нужно заниматься на спортплощадке, а не у крыльца казармы.
Сказав это лейтенант пошёл дальше. Ко мне подошёл сержант из другого отделения.
- Что это он к тебе пристаёт?
- «Робу» хочет у меня отобрать. Домой хочет в ней ехать, его «парадка» грязная и заблёванная.
- Хорошо, я с ним поговорю. Стой, никуда не уходи.
Сержант подошел к Белько и отвёл его к забору. Начал что-то ему говорить. Мне ничего не было слышно, я сделал  шаг по направлению к ним и остановился. Ничего нельзя разобрать, они говорили  тихо.  Поговорив с сержантом Белько с весёлым настроением и улыбкой на лице подошёл ко мне и сказал: « Я решил оставить тебе твою «робу». Можешь не беспокоиться».
- Я не беспокоюсь, всё равно я бы  не отдал её.
-Пойдём, Володя, позанимаемся  на спортплощадке.
Впервые Белько назвал меня по имени. - Сейчас, посижу в беседке, потом может и приду,- ответил я. Посидев немного решил пойти на спортплощадку. В армии ещё мне не приходилось заниматься на турнике, да и дома не до этого было: работа, учёба в институте. Придя на спортплощадку  увидел своих: Володя Поволяшко и Миша Шишкин подтягивались на турнике.
Норматив был — подтянуться  15 раз.  Я решил испытать свои силы.  Подтянулся только 10 раз. Мышцы после отжимания от земли  болели и я устал.  Сел на скамейку отдохнуть. Тут подошёл Белько к турнику и подтянулся 15 раз.  Потом зайдя сзади  ко мне  набросился на меня и повалил на траву. Я освободился от его захвата и с силой прижал его лопатки к земле. Но он не соблюдал ни какие правила борьбы. Был он на голову выше меня, упитанный, весом не менее 80 кг против моих 45 кг. Он скоро оказался сверху и начал давить на меня своим животом.  Острая боль в позвоночнике  впервые пронзила меня.  Наверно в феврале на грузовике всё же меня продуло.  Я решил сдаться. - Сдаюсь,- сказал я. Белько с недоумением  посмотрел на меня, что это я так быстро сдался. - Могу за отдельную плату подрыгать ногами,- сказал я изображая шута. Белько серьёзно, не улыбнувшись посмотрел на меня, потом резко встал и пошёл прочь. - Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало,- сказал я ему вслед, но он вероятно этого не услышал.  После этого почистил свою форму, она была цела, только немного запачкалась зелёным соком  травы.       
   На КП пришёл Белько, он уже не работал, а готовился уже ехать домой. Сел на песок смотрел на нас как мы работаем. - Что товарищ стар… младший сержант, помогать пришли?- спросил я, заметив у него на погонах  по две лычки вместо  четырёх.  Как видно  начальство разжаловало, заметив его в пьяном виде.
Он ещё так долго был старшим сержантом потому, что мы работали на стороне подальше от глаз начальства. А здесь на КП его место уже было занято и он проводил время в городке. Я воткнул перед ним  штыковую лопату и попросил его насыпать песок в носилки. Белько встал и не говоря ни слова ушёл обратно. Как узнал позже, он опять  напился  и начальство ему в наказание отсрочило увольнение из армии.

     Весна благотворно подействовала на всех. Я чувствовал лёгкость во всём теле и в то  же время силу в мышцах. Питание уже было нормальное. Приезжала военная комиссия  по проверке  нашей жизни.  Наш прапорщик Кузьмич  даже скатерти на этот день в столовой постелил. И питание в этот день было отличное. Перед входом у крыльца казармы подкрасили траву на клумбе, чтобы она была ярче и зеленее.  Да, приехала бы эта комиссия  зимой, но видно из-за снежных  вьюг и снежных заносов до нас не доехала. А лучше бы никуда от нас не уезжала.
    Во дворе нашего городка  ребята нашего призыва занимались акробатикой. Некоторые даже делали сальто в воздухе, я правда на это не решился. Взяв короткий сухой прутик и держа его в руках перепрыгивал его в воздухе вперёд и взад несколько раз не разжимая рук. Делал «мостик» взад и поднимался из этого положения, ходил колесом. Правда ходьба на руках у меня хуже получалась чем у других. Сбросив 30 кг веса, я был в хорошей спортивной форме , хоть поступай в ансамбль песни и пляски.  «Деды»  и   дембеля ничего такого не могли показать: они только курили,  пили  да издевались над  младшими военнослужащими.                Увольнялись дембеля из армии.  Взамен появлялись новые военные из «карантина». Оставшиеся дембеля присмирели.
 -Я хороший, я такой же же как и вы,- говорил долговязый сержант в очках, новоприбывшим. Молодые не знали каким фашистом он был зимой.
   Какой-то младший сержантик обозвал меня «сынком». - Сам ты сынок!- ответил  я. -Что?  Да я тебя! - крикнул сержантик и его кулачок  стал быстро двигаться мне в лицо.  Перехватив в воздухе его цыплячьи лапки я прижал его к стене здания. - Не допускайте не уставных отношений, не допускайте «дедовщины» товарищ младший сержант,-сказал я. -Пусти, пусти,- верещал сержантик.  Я его отпустил, он присмиревший отошёл в сторону.
  Пройдя  дальше  заметил  Белько  сидевшего в беседке  что была недалеко от крыльца  нашей  казармы. Он рассказывал новоприбывшим какой он хороший  белый и пушистый.  Я не выдержал его враньё.
-Это мой начальник-командир отделения. Вот видите эту бляху моего ремня. Почему она такая? - сказал я показывая всем бляху с внутренней стороны.  Внутренние детали ее были припаяны толстым слоем олова. -Как только он стал моим начальником  он велел отдать мою бляху другому члену нашего отделения, укравшему её у меня. Это несмотря на мою подпись с внутренней стороны. « Потом у других  «сынков» украдёшь когда мы уедем отсюда.», - сказал он. Я не буду воровать у вас, а увезу домой и там брошу её в мусорный ящик. Я хочу, чтобы это зло закончилось на мне, а не продолжалось в других поколениях военнослужащих.
-Ишь, какой храбрый стал,- сказал Белько. Он был похож на волка на псарне из из иллюстрации к одноимённой басне  Крылова.  Подошли и наши однопризывники  Миша  Шишкин,  Володя  Поволяшко и другие товарищи.
- Да, храбрый. Твоё  время истекло. Твои «деды» не защитят тебя, они уже уехали домой. А помнишь  в  феврале, как  меня  на морозе и на ветру, когда мы ехали на грузовике заставил снять полушубок?
- Не верьте ему! Он врёт!!! Этого никогда не было!!!
- Отшибло память значит! А поглядите как заботился обо мне мой командир,- сказал я и втянул живот. -Пусть также сделает, тогда я съем свою пилотку. - Белько и не пытался этого сделать.
- А поглядите  на этого «доблестного» защитника Отечества. Пусть встанет.
 Белько встал. Я показал на его зад. Брюки робы сзади у него были протёрты насквозь и через большие две дыры  у него просвечивали трусы. Белько был очень вертлявым и протёр брюки сидя и вертясь  во все стороны.
Я не сказал ещё многого о его пьяных художествах, вышел из беседки. Крикнул: «Таких надо расстреливать из  крупнокалиберного  пулемёта!» Ко мне подошли Володя Поволяшко и Миша  Шишкин.  - Давай сделаем ему «тёмную»,- предложили они. - Вы как хотите, а я не буду об него  руки марать. Ведь это хулиганство - «дедовщина»,- сказал  я.
  Белько уже ходил по городку озираясь по сторонам,  на полусогнутых ногах, стараясь быть  ниже ростом. Когда он так шёл, я  прошёлся изображая его походку. Все захохотали. Белько оглянулся и пошёл дальше согнувшись и наклонив голову.  Говорил слабым  сиротским голосом.  В столовой  садился  с края стола  Все от него шарахались  как от прокажённого, сдвигаясь в другую сторону.
  Старые строители  в один день демобилизовались. Особенно рад был Длинный, старые его грешки не обнаружило начальство. Он подошёл улыбаясь ко мне,  пожал руку.  Душить на «гражданке» никого не будешь? - спросил я не выпуская его руки. - Что, что?-переспросил Длинный.  - Душить, говорю, никого не будешь?- Нет, нет, никого, - сказал улыбаясь Длинный.
- Вот он, душил меня когда у меня был День рождения, - сказал я стоящим рядом Поволяшко и Шишкину.  Но они были не в курсе, и не поняли о чём это я.  Серый в это время обходил  нас далеко у самого забора. Вероятно чувствовал какую-то неловкость передо мной. Из других отделений также уходили сержанты.  Казарма немного опустела. Из старых строителей остались  Белько и Игорь. Они были единственными кому задержали дембель.

                45.Новые строители

  Олег предложил мне  перетащить свою постель вниз на освободившееся место. Я сначала говорил, что уже привык, но он сказал что внизу вставать и ложиться удобнее, да и новые «сынки» могут занять место.   Я перетащил постель вниз — действительно  было удобно. 
   В группу строителей пришли новые люди; некоторых я уже забыл совсем, а некоторых помню.  Кроме Олега — командира  отделения, был Олег, который мечтал поступить в медицинский институт и стать хирургом. Мы, строители, разговаривали в казарме  встав в кружок. Подходит к Олегу (будущему хирургу) какой-то младший сержант и начал к нему приставать. Олег не много говоря, забарабанил по его солнечному сплетению кулаками. Младший сержант захныкал и отошёл в сторону. Володя с Сахалина рядовой. Рассказывал о Сахалине и своём хобби. Бродя по берегу он собирал интересные пустые бутылочки и флакончики, что прибивало к берегу из Японии. Были в его коллекции и стеклянные шары-поплавки от рыбацких сетей. Свою коллекцию он выставил дома на стеллаже.  Говорил, что  наше телевидение плохо принимается и всего одна программа, зато японское телевидение хорошего качества  и несколько программ. Особенно ему нравились спортивные передачи  соревнования по дзюдо, тэквандо, сумо. Я сказал ему, что был в Москве, Ленинграде. - А-а, на Западе, как далеко, какая глушь! - сказал он. Володя сделал на стройке КП из подручного материала штангу и упражнялся с ней.  Володя Молчанов, младший сержант, говорил: 
« Вот ведь у нас какие модники-дураки. Я сделал вырезы на своих трусах по бокам, так ведь и другие стали так делать». - А я видел, что у спортсменов бегунов такие трусы, в них удобнее бежать,- сказал я. Все парни были крепкие, сильные, поэтому их взяли в строители.   
   Строительство КП продолжалось. Не только наша  группа работала там но и  другие группы из других отделений работали.  Автокраном навешивали массивные стальные двери на входы  в КП. Заливали бетоном опалубку. На стройке появилась бетономешалка. Уже не в корыте месили бетон.     Сделали помещение для двух дизель-электрических генераторов. С помощью  автокрана установили их на место ,  потом  сделали крышу из железобетонных плит. Теперь КП мог работать автономно без  городской электрической сети.  Как только в электрической сети случались перебои, автоматически запускался  дизель-электрический генератор. 
   В первой декаде июня  наконец-то отпустили домой  Белько и Игоря. Я увидел их выходящими из казармы. - Проводим, дембелей, - предложил я Поволяшко и Шишкину.
 «Парадка» у Белько была почищена, но пятна от портвейна и блевотины ещё  были видны, хотя и слабее чем раньше.   
- А, Володя,  провожать меня вышел?- сказал он протягивая мне руку.  Я  демонстративно отвёл руки за спину. Когда  Белько поравнялся со мной, я сказал: «Чёрного кобеля не отмоешь добела».  Когда Белько и Игорь отошли дальше, я крикнул: « Белько! Ты говно!» По фамилии я его назвал первый и последний раз. До этого я его назвал только: товарищ старший (потом младший) сержант  и на вы. Хотя он меня называл обычно всякими ругательствами и на ты.
 Белько обернулся  наполовину и застыл.
- Не связывайся с ними! Рвём когти отсюда!- говорил Игорь и тянул Белько за рукав.  - Сам ты говно, - сказал Белько и пошёл с Игорем к воротам нашего городка. Я ещё что-то крикнул Белько, но мои слова заглушил пронзительный свист Миши Шишкина, потом засвистел немного слабее Володя Поволяшко, потом засунув два пальца в рот засвистел и я. Свист у меня слабее получался чем у них. Так мы свистели, пока дембеля не скрылись за воротами навсегда. Проходящий мимо нас лейтенант сказал: «Что вы над дембелями издеваетесь?»  Я ответил: « Когда они над нами издевались, где вы были?» Лейтенант ничего больше не сказал и пошёл дальше.  Мы пошли к скамеечке и сели на неё. Солнце  выглянуло из-за облаков и стало светло и по летнему тепло.  - Хорошо-то как! -воскликнули мы.

   На  стройке во время перекура я сидел  в стороне от курящих и немного задумался. В сознании промелькнули  прошлые армейские события. Ничего  радостного в них я не видел. Проходящий мимо рядовой сказал: « Ну и видок у тебя! Как-будто подушкой из-за угла тебя стукнули. Друг, держись веселей, держи хвост пистолетом!»  «Да чего это я?»- подумал я. Стряхнул с себя это наваждение, улыбнулся и пошёл к моим новым товарищам. В это время они рассказывали анекдоты. Наконец  наш прораб  Кононец сам рассказал анекдот: «У одного крестьянина  был сын. Он его послал за границу в Париж учиться в университете. Сын отучился и приехал обратно. Как по заграничному ложка? - спрашивает крестьянин.
- Ложкеус.
- А лопата?
- Лопатеус.
- Так вот, сейчас возьмём лопатеус и пойдём копать  говнеус».
- Стоило ли учиться в университете, чтобы копать говнеус?- задал я риторический вопрос.
-Всё!  Встали, пошли копать говнеус,- сказал Кононец.  Он взял колышки и стал вбивать их в грунт, между ними протягивал бельевую верёвку затем рулеткой наметил ширину, вбил колышек, снова протянул веревку. Замерил длину на  штыковой лопате. Сделал зарубку на ручке.  - Вот на такую глубину копать,-сказал он. И  мы стали копать траншею под фундамент.
 
   Кононец приехал на  стройку на большой машине в кабине с водителем. Сзади был прицеп —платформа. На платформе стоял бульдозер ДТ-75.  - Кто умеет работать  на этой технике?- бросил он клич.
Я сам сдавал экзамены на механизатора. От завода нас постоянно посылали в колхозы, помогать колхозникам. Это называлось смычка города и деревни. Колхозники в большинстве отлынивали от работы, предпочитали торговать на базаре своими огурцами. В страдную пору в одном колхозе председатель вместе с колхозниками затеяли свадьбу, перепились, передрались избили жениха и невесту и побили стёкла в доме. Дикость деревенская. Урожай правда собрали, приехавшие по железной дороге с Кубани комбайнёры со своими комбайнами.         Практики работы на тракторе у меня было мало. Да и побаивался я этой тяжёлой техники.  Всё же нашёлся доброволец.  Завёл бульдозер с помощью пускача - небольшого бензинового тракторного двигателя. Съехал с платформы через откинутый трап. Стал ездить управляясь с рычагами. Заехал на склон холма, при повороте бульдозер наклонился и опрокинулся на бок.  Мы все кинулись к бульдозеру. Не погиб ли тракторист?  Но тракторист вылез из кабины сверху живой и невредимый, только напуганный. Он успел схватиться за что-то и развернуться в кабине. Потом к бульдозеру  прицепили трос и машиной поставили его на траки. - Берегитесь и отойдите от троса!-  кричал Кононец.   Бульдозер  нужен был для расширения  котлована. Новые пристройки сооружались к КП.  В дальнейшем тракторист с успехом выполнял порученную работу.
 
  Однажды к нам на стройку пришёл Пан-спортсмен. Он был в спортивном трико.
- Мне сказали, что вы здесь,- сказал он подавая мне руку. Увидав его подошли Поволяшко, Шишкин и Витя из политеха, тоже поприветствовали его. - Как жизнь? Чем занимаешься?-спросили мы его.  -В соревнованиях межвойсковых  участвую. Был уже в Магадане, Владивостоке , Хабаровске. Сейчас еду в Читу. В общем, из спортивного трико не вылезаю. Живу в спортзалах. - А мы здесь командный пункт строим, сказал я.

                46.На строительстве КП

  Мы сколачивали деревянные щиты из горбыля, делали опалубку под фундамент, заливали её бетоном. Делали большую комнату к уже готовым помещениям. Потом возводили стены из кирпича.
  Привезли электронное оборудование в оперативный зал.  В небольшой комнатке напротив через коридор от оперативного зала  наладчики устанавливали  электронную стойку-шкаф. Эта стойка была с многочисленными тумблерами, переключателями, небольшим  встроенным осциллографом.  Потом они вместе с нами строителями устанавливали большую телескопическую из труб мачту на которой крепилась двухэтажная антенна типа «волновой канал» с многочисленными директорами. Мы растягивали проволочные растяжки крепления мачты, наладчики  закрепляли их. Антенну направили куда-то на северо-запад. Потом установили в оперативный зал тумбу с большим круглым осциллографом . Я продолбил с помощью зубила и молотка  в бетонном полу коридора  канавку от маленькой комнаты с электронной стойкой до дверей в оперативный зал для кабелей соединяющих  этот большой круглый экран с приёмником в маленькой комнате. Когда проложили кабели по канавке её закрыли резиновым ковриком. Наладчики  развернули большую бумажную простыню с ламповой схемой приёмника.  Сверху над схемой было написано: «Индикатор — Стрела - В».
Наладчики крутили отвёрткой через отверстия с надписями в стойке подстроечные резисторы добиваясь нужной  осциллограммы на осциллографе стойки. Иногда один из них выбегал на улицу и подстраивал направление антенны. Другой кричал ему куда поворачивать. В оперативном зале на экране большой электронно-лучевой трубки  засветились яркие пятнышки.  На экране жёлтым цветом была проведена  извилистая полоса государственной границы. Светлые пятнышки это были  летящие самолёты. И за линией нашей границы были видны светящиеся точки, они медленно перемещались по круглому экрану это тоже были самолёты. Рядом на длинных столах стояли многочисленные телефоны. В полутёмном помещении  работали  за планшетами планшетисты  на балконе сидели направленцы. Оперативный зал уже работал.  По радиолинии от главного радара находящегося за десятки километров сигнал поступал  на КП, а здесь по такому же экрану как и на месте радара  была видна текущая воздушная обстановка. КП располагалось от радара далеко потому, чтобы обезопасить персонал от возможного попадания  вражеской  ракеты, которая улавливая излучение  радара по спирали приближалась к нему.

                47. Два лейтенанта

 У нас в казарме появились два молодых лейтенанта. Два друга, недавно окончившие военное училище. Они попеременно ночевали в казарме. Они командовали нашим взводом. Ни каких безобразий не было больше.  У одного из лейтенантов был радиоприёмник-магнитола фирмы Грюндиг. По вечерам слушали протяжные чуть, печальные  японские песни, китайские мелодии.
  К нам опять пришёл майор Ветошкин. Прочитал лекцию об опасности венерических заболеваний. - Смотрите там на холмах бывают девчонки-шалашовки. Лежат раскинув подол шалашом,-говорил он. Потом  в клубе смотрели документальный фильм-ужастик о венерических болезнях: сифилисе и других венерических болезнях со смертельным исходом. 

                48. Поездка за рельсами

Наша команда строителей  должна была поехать за рельсами для железобетонного потолка  новой кирпичной пристройки в район города Шимановска.  Взяли у железнодорожников клещи -захваты для переноски рельсов, ключи для развинчивания рельсов, приспособление для выдёргивания костылей. В столовой захватили тесто, мясного фарша. Сами сели в кузов ГАЗ-66. Было лето, тент с кузова был снят Лейтенант с водителем сели в кабину. Поехали.  Позади нас ехала машина с прицепом-роспуском.  Ехали мы по дороге выложенной из  строительных железобетонных плит. Я уже не берёг  как раньше выданную робу и уже носил её постоянно.  Подъезжая к городу Шимановску заметили колонну краснопогонников. -Довезёте до города?!-крикнули они и не ожидая разрешения полезли в кузов. -Нельзя!-крикнул Олег (будущий хирург) и подощвой своего сапога  начал бить по пальцам уцепившихся  за  борт краснопогонников.  Краснопогонники отстали.  Въехали в город.  По моим понятиям это был не город, а посёлок. Не так уж много населения в Амурской области. Кое-кому потребовались папиросы. Остановились у щитового деревянного магазина. Зашли туда.  Там было не только продовольственные, но и хозяйственные товары. Одна продавщица всем торговала. Поехали дальше, выехали из города на просёлочную дорогу, проехав немного свернули в берёзовую рощу. На поляне березовой рощи стоял деревянный дом. Это был полевой стан. Под навесом у дома стояли сеялка, бороны и прицепной плуг.  Никого в доме не было. Следовавшая  за нами машина с прицепом остановилась рядом. Мы вошли в дом, он был не заперт. Закусив  немного консервами мы стали готовить на ужин пельмени. Пельмени все любили от Урала до Сахалина. Правда в разных местах была своя технология изготовления сочней. Кто раскатывал тесто в большую лепёшку, а потом вырезал стаканом, кто отрезав от теста кусок раскатывал колбаску, а затем нарезал ножом кусочки затем обваляв их в муке  раскатывал бутылкой.  В прищипывании фарша у каждого были свои приёмы.  Потом растопив печку варили пельмени.
     Очень вкусные были пельмени, давно уже их не ел. Быстро наступила ночь. Светила луна,  таинственно кричали какие-то птицы. В высокой траве за деревьями  явно кто-то бегал. Спать устроились где придется .  Но сон не шёл: это не в казарме на мягком матрасе, а в поле.  Пытался уснуть и лёжа и сидя. Так и прокемарил  всю ночь. Забрезжил  рассвет мы встали умылись у колонки, доели пельмени и принялись за работу.  Недалеко от полевого стана проходила узкоколейная железная дорога. Она была уже заброшенная, между шпалами росли молодые берёзки. Сами шпалы прогнили, местами превратились в труху. Мы принялись раскручивать гайки соединительных планок рельсов. Проржавевшие гайки плохо поддавались раскручиванию,  зато костыли легко выдёргивались из гнилых шпал.  Рельсы подхватив клещами-захватами  складывали в штабель. Потом, развернувшись и пятясь задом подъехала машина с прицепом. Чтобы нам было веселей работать, лейтенант включил нам свой кассетный Грюндиг с записями песен  Высоцкого.  Как такового обеда не было, не замечая времени мы работали и работали.  Помню только, мне принесли бутерброд, который я тут же на месте съел.   Видел,  как из высокой травы выскочили и перебежали в другое место  большие курицы с яркими цветными перьями, это были фазаны. Это они вероятно и бегали ночью в траве.
Собрав нужное количество рельсов мы загрузили их в прицеп. Был уже вечер, наступали сумерки, как мы выехали из рощи. Впереди  ехала машина с рельсами, потом наша машина. Проехав в обратном порядке местность и часть города мы выехали на шоссе.  Ехали уже ночью дремля,  сидя на скамейке грузовика. От вибрации прицепа рельсы перемещались и падали на шоссе, тогда машины останавливались и мы взяв железнодорожные клещи-захваты поднимали их ложили их обратно.   Неожиданно наша машина  резко остановилась. Я увидел в заднее окошко кабины как водитель  закрыв глаза упал на руль и подложил руки под голову. Он уснул за рулём. Тогда лейтенант сам сел за руль, переместив водителя на своё место. Поехали дальше. Рельсы снова падали и мы снова поднимали их.  Приехали на место КП уже утром. Было уже светло. Открыли прицеп-роспуск. Рельсы посыпались, но часть застряла. Я сказал Олегу (командиру отделения), что нужно сдвинуть застрявшие рельсы. - Вот ты и сдвинь их,- сказал он, а сам пошёл с остальными в казарму. Все хотели спать. Я столкнул часть рельсов, но при этом прищемил немного ладонь левой руки.  Потом мы отсыпались на мягких матрасах солдатских коек. 
 Прапорщик Кузьмич  заметив как у меня  выросли волосы велел подстричься. Я сел в очередь на подстрижку.    Обычно подстригали военнослужащие друг друга сами кто как умеет, ручной машинкой для стрижки волос. - На лысо,- сказал я когда подошла моя очередь.  Решил, что в армии не перед кем  модиться, меньше будет проблем с волосами, меньше будут придираться, не нужно просить кого-нибудь себя подстричь.  - В армии можно и не подстригаться на лысо, можно только носить короткие волосы,- сказал прапорщик когда увидел меня лысым.  К концу службы у меня были нормальные короткие волосы.
 
                49.Июль

Наступил июль - самый жаркий месяц. Ночью окна в казарме были распахнуты. Спали в одних трусах и без одеял. Нам выдали фляжки в матерчатом мешочке с креплением на ремне. Часто хотелось пить. Рубах под гимнастеркой мы уже не носили.  Наши лейтенанты проводили  строевые походы всего взвода по местности среди холмов. Шли строем, лейтенант сбоку колонны. - Раз, два. Левой, левой!- командовал он. Навстречу нам шла такая же колонна краснопогонников.  -Привет краснопогонникам!-крикнул наш лейтенант.  -Привет чёрнопогонникам!-крикнул такой же лейтенант шагающий сбоку своей колонны.
  От жары и выделения пота  гимнастёрки покрывались жёлтыми разводами выделяющейся соли. Приходилось их стирать. На КП я стирал свою гимнастёрку в тазу с хозяйственным мылом, а потом сушил на растянутом шнуре. Подошёл Олег (командир)  вежливо попросил и  свою гимнастёрку постирать. Я и ему постирал.  В столовой один из поваров нашего призыва предложил мне стать поваром, а сам бы он пошёл в строители.  Я не согласился. Зимой на кухне это было тёплое и сытное местечко, но в жару  оно было чересчур тёплое,  а  летом кормили нас нормально.
   
  Встретил линейщика  Зуева.  Он только что прибыл с гауптвахты и рассказывал свою историю  собравшимся вокруг него товарищам: « Пошёл я в увольнение в город. Выпил немного, решил искупаться в Зее. Потом решил её переплыть. С берега она казалась не очень большой, но на середине большой и сильный поток понёс меня , я уже стремился обратно, а тут у меня спали трусы и их  унесло течением.  Всё же мне удалось уже далеко за городом выбраться на берег. И вот перебегая от  одного кустика к другому я бежал обратно.  У пляжа меня задержал военный патруль. Так я попал на гауптвахту». - Валька, а скажи как там на гауптвахте?- спрашивали окружающие. Валька, поглаживая рукой свою большую остриженную голову сказал: « Да в общем терпимо, кормили нормально.  Только была усиленная строевая подготовка, и ещё заставляли на корточках «гусиным шагом»  ходить.»  Зуев был в общем-то неплохим парнем, постоянное общение с природой, делало его добрее, по сравнению с другими казарменными «дедами».
  Наши лейтенанты, решили нам сделать приятное: искупаться в воде на природе. Об этом они заявили Кузьмичу. 
- Вы, что рехнулись? А вдруг, кто утонет? Отвечай потом за них. Пусть лучше морды друг-другу бьют, от этого пока никто не умер.
- Мы искупаемся в озерке у реки.
Во время сильного дождя Зея сильно разлилась вширь и затопила прибрежные ложбинки поросшие травой. Потом Зея снова вошла в своё русло. Трава высохла, только по берегам оставались озёрца с не высохшей водой.
 Погрузившись в два грузовика с лейтенантами в кабинах мы поехали к озеру виднеющемуся у реки. Подъехали.  Разделись, положив  на траву одежду. Так как никого кроме нас не было сняли свои чёрные «семейные»  трусы. Сначала некоторые осторожно полезли в воду. -О, да тут глубоко!- говорили они.  Потом и другие полезли.  Затем и я нырнул. Растущая внизу трава ласково прошлась между ног. Открыл в воде глаза. Увидел голые тела барахтающиеся  ногами. Вынырнул. В воде уже была куча тел. Все радостно галдели. Поплавав немного я вылез на берег. Обсохнув немного я снова нырял в воду. Наконец лейтенанты приказали всем одеваться и садиться в машины. Поехали обратно очень довольные. Это был пожалуй лучший день в армии.
 На КП мы таскали песок на крышу, затем вырезав дёрн с травой из места неподалеку от леска укладывали его на крышу КП  для  маскировки.  Неподалёку бежала колонна солдат в противогазах , сбоку бежал лейтенант без противогаза.  Позади бежал чуть спотыкаясь солдат в противогазе с большой прямоугольной  коробкой на спине. Большая антенна из рации болталась из стороны в сторону.  «Всё же хорошо, что я строитель, а не радист, а то бы бежал бы с этой  бандурой»,- подумал я.

                50.Август 
 
  В начале  августа у нас были командно-штабные учения.  Затянули маскировочной сетью недостроенные участки КП. В оперативном зале то и дело звонили и пищали телефоны.  Офицеры что-то  говорили в трубки.  За  маскировочной сетью, бегали колонны солдат с лейтентами .  Я с Витей из политеха под маскировочной сетью делали «Боевой листок».  Я сделал красочный рисунок с открытки. Стенгазетами занимался ещё в школе. Потом  офицер  предложивший выпустить эту стенгазету принёс листки отпечатанные  на машинке  и мы приклеили их на лист. Боевой листок повесили на видное место.
  В августе нам давали в столовой свежие куски красных арбузов с чёрными семечками.
   На КП пришёл  начальник штаба и бросил клич: «Кто сможет сделать макет местности из папье-маше? Кто сделает тому сразу будет дембель.»

 Мой отец  в 1955-ом  году брал на дом такую работу. Он делал головки кукол петрушечного типа, для кукольного театра филармонии. Лепил из глины головки потом мелкой мокрой газетной бумагой  обматывал этот глиняный шаблон, наносил кисточкой слой столярного клея и снова наносил кусочки мокрой бумаги на шаблон. Когда все слои просохли, папа разрезал ножом на половинки  эти головки и склеил потом пустые  половинки.  Потом раскрасил головки масляными красками.

- А что за  макет?-спросил Витя из политеха.  Подполковник показал лист бумаги. На нём условными знаками была изображена холмистая местность.  - Вот эти кривые замкнутые линии (горизонтали) - линии равных высот, обозначают уровень  горы в метрах, Вот цифра уровня. Вот условные знаки: лес, луг, река, дорога… - Пожалуй, я возьмусь, - сказал Витя. Сразу объявилось множество помощников.  - Нет, это должен сделать только один человек, -сказал  начальник штаба.
На большом квадратном щите примерно 2 на 2 метра из толстой фанеры, из синей речной глины  Витя стал лепить в масштабе, пользуясь линейкой, рельеф местности. Он лепил на открытом месте. Чтобы  не мешали ни дождь, ни ветер, он сделал палатку из деревянных реек и полиэтиленовой плёнки. Работа заняла не один день. Потом он сварил плитку столярного клея в банке с водой. Обклеивал  кусочками бумаги глиняный шаблон. Сушил. Раскрашивал масляными красками. Наконец макет был готов. Начальник штаба был удовлетворён.  - Потом мы сами установим в определённых местах макета лампочки. Сделаем электрическую схему с   переключателями.- сказал он.  Витя пришёл попрощаться с  нами в «парадке» на погонах было по три  лычки.  К сожалению я почти ничего не знаю о нём. Большую часть службы я провёл с «дедами» у которых ничему полезному и хорошему не мог научиться.

Утром мы как обычно прибыли на работу.  Небо было затянуто облаками, но они были высоко и не были  дождевыми.  Прораб  Кононец сказал нам, что объявлено по радио  штормовое предупреждение, ветер ожидается  30 метров в секунду.  Поэтому нужно всё что плохо лежит прибрать, закрепить. Мы стали прибирать и закреплять.  Как-то не верилось что будет что-то  необычное , погода была тихая. На штабель горбыля положили кирпичи , закрепили арматурой.  Вдруг на горизонте показалась большая тёмная туча. Подул ветер с востока, Я на всякий случай положил свою пилотку  под гимнастёрку.  Другие товарищи сделали также.  Ветер усилился  полетела пыль.  Туча стремительно приближалась. Ветер был свежий, чувствовался йодистый запах морских водорослей.  Это был циклон с Тихого океана.   Туча стремительно приближалась. Вот она уже над нами. Напор ветра усилился  и дул беспрерывно. С горбыля слетели кирпичи и горбылины изогнувшись вылетели и из штабеля. Их разбросало по площадке. Некоторые улетели с холма и остановились в тени ветра. Тёмные облака туч летели низко.  Ещё ниже  летела группа чаек   жалобно вскрикивая. Они летели боком, выставив левое крыло вперёд. Вероятно  они видели реку Зею и хотели лететь туда, но  ветер неумолимо тащил их на запад. С облаков срывались капли дождя. Но дождь был не сильный. -Надо собрать горбыль,- сказал Кононец и мы пошли собирать его.  Горбыль как  парус вырывался из рук и  тянул за собой. Приходилось его разворачивать, чтобы с ним идти вперёд. Идти навстречу ветру было трудно. Упираясь ногами в землю я шёл наклонно  под углом к ветру. А ветер дул мощно и постоянно.  Одни из нас таскали горбыль другие крепили его и удерживали в штабеле. К обеду мы  собрали всё. А тут и ветер утих, пронеслись тучи и стало светлее.

                51.Сентябрь

В сентябре  была нормальная тихая погода, было сухо. По утрам и вечерам уже было прохладно, но днём было тепло и хорошо.   Мы таскали в носилках песок к бетономешалке.  Олег (командир) подошёл ко мне и сказал что нужно помочь сварщику в сварочных работах. Я сказал, что я не сварщик и никогда этим делом не занимался.         
- Нужно только, подержать арматуру когда сварщик будет варить.
- Как держать, чем держать я ничего не знаю. Пусть кто-нибудь из молодых этим займется, а эту более тяжёлую работу  я буду делать.
- Сварщик вечером придёт, сейчас он занят в другом месте всё объяснит. А сейчас распишись, пожалуйста, в этом журнале по технике безопасности, это такая формальность.
- Я бы хотел послушать про технику безопасности.
- Я сам ничего не знаю, спросишь у сварщика, а сейчас  отдыхай до конца рабочего дня.
Я расписался в журнале.  Сел в сторонке на песок, задумался. Сейчас же  подошли молодые, начали советовать. У нас сплошная страна советов, советуют и так, и совсем наоборот. А сами хотят чтобы работу делал кто-нибудь другой, а не сам.  - Надо взять оконное стекло и закоптить его, чтобы смотреть на сварку,-советовал один из молодых. - Если ты такой умный что же ты сам не пошёл помогать сварщику? -спросил  я.  Наверно умели молодые отбрыкнуться от работы, а я был более покладистый и исполнительный.  Всё же взял осколок стекла завернул конец в бумагу и стал коптить на костерке, который мне услужливо разожгли молодые. Потом долго ждал сварщика. Наконец пришел сварщик.  Но он был сам молодой и наверно сам не умел обращаться со сварочным трансформатором. Долго подбирал нужный ток крутя ручку у сварочного трансформатора. Дал мне небольшой деревянный брусок. Сказал чтобы я им придерживал арматуру  На верху недостроенных помещений уже были положены рельсы с небольшим наклоном к ним была привязана проволочками арматура — стальные пруты. Чтобы было удобно ходить по крыше, были положены горбылины. Я держал одной рукой брусок  другой, закопчённое стекло. Сварщик стал прихватывать сваркой арматуру к рельсам. Не предупредив меня он стал приваривать прижатый пруток. Вспышка сварки ослепила меня.  Я закрыл лицо руками.  - Уведи меня отсюда!- сказал я сварщику. Тогда он начал меня уговаривать, что работы совсем немного, что он будет меня предупреждать когда будет варить.  Немного погодя я стал снова видеть. Стали снова приваривать. Сварщик честно предупреждал меня  когда он будет варить, я отворачивался в сторону. Всё равно вспышки света обжигали лицо с левой стороны, но я терпел. Наконец мучения закончились и мы пошли в казарму. Я смотрел  одним глазом другой был закрыт. Я понахватал сварочных «зайчиков». Состояние было такое, как-будто в глаза насыпали песок. В медпункте мне закапали чем то в глаза. С левой стороны лица был сварочный загар. Дня три ещё чувствовал боль в глазах, но потом прошло. Только с тех пор левый глаз стал видеть немного хуже чем правый.
 Уже после армии работая снова на КМЗ я видел как правильно нужно проводить такие работы. В строящемся новом корпусе помощник сварщика сидел вдали от сварщика и не пользовался никакими тёмными стёклами,  он держал на плече длинный деревянный брус, сварщик сам ложил конец бруса на арматуру и  потом приваривал. Мы изучали ещё  в институте, что сила света обратно пропорциональна квадрату расстояния от источника света.  Не сумел вовремя вспомнить про это.  Хорошее качество: вовремя применить полученные знания на практике,  быстрая сообразительность. От этого бывает зависит личное здоровье, а то и жизнь. Некомпетентность в работе хуже воровства. Если начальник добрый, вежливый, но не компетентный, то он таких дров наломать может, что хуже злого, но более компетентного.
  Раз сидели на стройке  слушали одного строителя, он рассказывал  разные истории, анекдоты.
Он готов был беспрерывно говорить хоть целый день лишь бы не работать.  Его  болтовня  уже начала меня утомлять.  Прораб Кононец подходил к нашей группе и уводил кого-нибудь     куда-то. Дошла  очередь  до меня.  Кононец  подвёл меня  к размеченной площадке недалеко  от КП сделал отметку на штыковой лопате и сказал: «Копать на эту  глубину по намеченным  колышкам. Это тебе постоянное задание».   Другие  товарищи уже копали недалеко свои участки.  - А  что здесь будет?- спросил я у прораба. - Много будешь знать, быстро состаришься,- ответил он. По конфигурации будущих траншей здесь должен  быть фундамент вероятно  для гаражей -боксов.  Площадка  для военных автомобилей  была недалеко  на уступе холма. Площадка с машинами  была  загорожена забором из колючей проволоки   и постоянно  охранялась караульным с карабином.  Машины были под открытым небом, поэтому закрытые гаражи были желательны.
  Стал копать траншеи  под фундамент. Выходил на работу с утра и до вечера копал с перерывом на обед. Так шли дни за днями.  Недалеко от меня  копал траншею Володя Молчанов .  Мы часто с ним переговаривались.

                52.Октябрь

  Наступил  октябрь.  Уже стало довольно прохладно по утрам и вечерам. Мы снова перешли на зимнюю форму одежды.  Олег (командир) куда-то исчез со стройки как и  другие строители.  Я спросил Володю: « Где остальные?»   - Олег со своим отделением  занимается другими делами как и другие строители, - ответил Володя.
- Слушай, Володя , я уже давно здесь на стройке.  И я слышал, что  кто проработал на стройке полгода тому полагается  на месяц  раньше  дембель.  Да и ты уже давно здесь работаешь. Узнай у начальства когда нас отпустят.
- Хорошо, узнаю.
 Володя был младший сержант, а я рядовой и он был уже моим командиром. Ключи от каптёрки он у меня взял.  Ему тоже был дембель осенью.
  На следующий день Володя сказал, что нас отпустят когда мы  подготовим крышу недостроенных помещений под заливку бетоном и закроем на зиму крышу рубероидом.
  Я написал домой письмо,  чтобы мне выслали консервный нож и мой кожаный портфель с этикеткой моей фамилии, чтобы  выглядеть солиднее, а не ехать с мешком за плечами.  Мне выслали портфель.
 Я переложил  в каптёрке в казарме вещи из мешка и сам мешок в портфель. Поставил портфель в свою ячейку.
Мы принялись за крышу.  Володя с внутренней стороны прикладывал горбыль и просовывал проволоку. Я снаружи с  помощью плоскогубцев  прикручивал  горбыль к арматуре и рельсам. Потом  снаружи мы прокладывали  горбыль, также крепили его. Потом  крышу покрывали рубероидом,  прибивая рубероид через  горбылины к нижнему слою горбыля длинными гвоздями.  Работа заняла не один  день.

                53.Путь домой

   Наконец  забив последний гвоздь  и показав работу  прорабу мы все пошли в штаб.
В штабе встретили начальника штаба. - Вот пришли оформляться на досрочную демобилизацию, - сказал Кононец. - А хорошо ли они работали? -спросил начальник штаба.
- Все бы такие были как они, -  твёрдо сказал Кононец.  - Что ж оформляйтесь, что надо подпишу, - сказал подполковник.
 Мы стали оформляться. У секретарши-машинистки я попросил напечатать мне характеристику  с места службы для поступления на будущую работу.
- Я не знаю, что печатать, мы характеристик не даём, - сказала она.
Тогда я продиктовал ей, какой я положительный и образцово-показательный воин. Характеристику я свернул и бережно положил в нагрудный карман вместе с другими документами.  В кассе штаба нам выдали по 15 рублей. В магазинчике нашего городка из этих денег я купил новую пряжку за 1,5 рубля. Хотелось прилично выглядеть В столовой нам дали по две  банки сгущённого молока.  В каптёрке у Кузьмича я переоделся в «парадку». Робу мою Кузьмич сложил и скатал в рулон. Я ешё спросил, может он мне отдаст робу, ведь всё равно её пора списывать.   - Не положено, - ответил хозяйственный прапорщик. В казарме я не нашел на вешалке свою шинель. А мы с Молчановым уже  собрались на вокзал. Обойдя койки  я заметил  свою длиннополую шинель на одном из укрывшейся под ней сержанта пришедшего с караула. В казарме было довольно прохладно. Я его разбудил.
-Шинель мне нужна, уезжаю домой.
- А, везёт людям! Ну счастливо доехать!
 Тут ко мне подошёл какой-то сержант; «Пришивай лычки и нашивку на рукав о годичной службе». Оказывается ещё 25.10.74 года мне присвоили звание младшего сержанта. Но я ничего не знал, может из-за постоянной занятости на работе меня не могли найти.  Сейчас эти лычки мне были, как мёртвому припарки. Я брякнул: « Может в поезде пришью?» -Нет здесь!- сказал сержант и показал куда что нужно пришивать. Я снял китель и стал пришивать к погонам лычки. Потом пришивал к шинели на погоны лычки и жёлтую нашивку о годичной службе на рукав шинели. Новую нарукавную эмблему я купил и пришил ещё раньше.
  Наконец  одевшись мы  вышли во двор.  Проходя через двор мы козыряли офицерам, рядовые, первыми козыряли нам.  Пройдя через проходную мы очутились за воротами.  Автобусная остановка оказалась недалеко от ворот.  На автобусе мы доехали до вокзала.  В здании вокзала мы сели на скамейку стали ждать ближайшего поезда.  К нам подошёл военный патруль, проверили документы.
 Вскоре объявили  о прибытии поезда.   Мы сели в поезд уходящий на запад.
Сохранились записи в записной книжке которые я делал в поезде:
«Начали путешествие  4-го ноября. Продуктов на дорогу не купили. Поезд 181- внеочередной.
Дембеля, целинники. Названий вагонов нет. Вагона-ресторана нет. Начальника поезда тоже нет.   В Сковородино купил булочек и сметаны. 
7 ноября. Проехали Байкал — грандиозно! В Иркутске купил хлеба, молока».
Замечу, когда проезжали Байкал  было уже очень заснежено. В посёлке около озера была праздничная демонстрация посвященная Октябрьской революции. Колонна людей, среди сугробов, несла красные знамёна и красные транспаранты.  В поезде заметил сержанта, под глазом у него был большой синяк.  Дембеля сводили счёты за армию.
Далее из записной книжки:
 «8 ноября. Станция Уяр — остановка  3,5 часа. Говорят ремонт дороги. Проехали  Красноярск , крупный промышленный город. Днём всё прекрасно видно. Сегодня пили ромовый напиток с  В. Молчановым,  фруктовое такое за 32 коп.
9 ноября. Сегодня В. Молчанов сошёл с поезда в Омске. Дальше он хочет сделать пересадку на поезд следующий через Москву.  Последнюю банку сгущёнки мы с ним съели в Омске. Я побегал по ларькам но ничего жидкого не нашёл».
9-го ноября где-то в 7 часов вечера прибыл в Курган. Прошел здание вокзала. Вышел из вокзала . На крыльце  продавец-лоточница продавала плитки шоколада. Я купил на последние 3 рубля, что у меня было в кармане, шоколадку.  Думал, угощу родителей. Перешёл привокзальную площадь, зашёл на остановке в троллейбус.

                54.Встреча с однокурсником

 Военнослужащие в автобусах и троллейбусах не платят за проезд если на них форма.  Стою, увидел своего бывшего однокурсника  по институту  Сукманова.  Подхожу к нему сидящему.
-Здравствуй Владимир.
- А Володя! Откуда? Из армии. Где, в каких войсках служил? Да ты садись на моё место мне все равно скоро выходить.
- Служил в ПВО в Амурской области.
- Далеко.
- А у тебя Владимир  как дела, где работаешь?
- Дела идут хорошо, работаю маклером по продаже недвижимости. Зарплата неплохая. Ну, до свидания Володя, мне выходить, желаю тебе всего хорошего в жизни.
Сукманов был старше меня как и большинство вечерников с которыми я был в институте. Он и на первом курсе работал помощником маклера. Его направили на учёбу, чтобы он получил высшее образование с перспективой дальнейшего роста по служебной лестнице. Хотя на первых курсах учёба не очень увлекала его. На лекции в аудитории, я старательно конспектировал.  Сукманов, сидящий рядом , неожиданно толкнул меня локтем так, что у меня ручка в общей тетради прочертила полосу.  Я тоже его толкнул. Это заметил преподаватель и приказал нам выйти до конца лекции за дверь.  - Ну, если тебе не интересно, зачем ты ходишь  на лекции?- спросил я его за дверью. Сукманов ничего не ответил.
На первом курсе, когда у нас было первое занятие по «Начертательной геометрии» преподаватель сказал: «Нужно избрать старосту группы. Решать разные вопросы лучше с одним человеком-представителем группы. Какие будут предложения?»
Все как-то задумались  поглядывая друг на друга.
- А давайте я буду старостой,-послышалось с заднего ряда сидящих за столами студентов. Все обернулись на голос.
-Как ваша фамилия, имя, отчество?
-Багрецов Николай Дмитриевич.
-Никто не возражает? Ну вот и хорошо,- сказал преподаватель. На переменах, между лекциями  вокруг Коли Багрецова собирался народ послушать анекдоты.
     У нас в институтской группе был Г. А. Нечаев, он был уже предпенсионного возраста, когда поступил в институт.  Он работал завгаром. Из-за того, что на его место метил молодой с дипломом, но не опытный человек, а бросать работу не хотелось, пришлось учиться. Его друг Коля Багрецов, наш староста группы, опекал его. Скажу сразу, закончили они институт на отлично.  Багрецов  поступил в институт после техникума и армии. На первом курсе он был помощником мастера, а уже на последнем курсе, был начальником цеха. Говорил мне: «Есть у тебя Володя девушка?»
-Нет. Некогда, учусь,  работаю.
- Надо везде успевать. С другой стороны, кончишь институт, диплом будет хорошим свадебным подарком!
Многим, в том числе и мне, он помог успешно закончить институт.
В 2000-ом году приехав в Курган (уже со своей семьёй  проживал в Краснодарском крае) застал в самом разгаре предвыборную кампанию по выборам губернатора Курганской области. Багрецов Николай Дмитриевич был кандидатом в губернаторы. Раздавались в автобусах и троллейбусах агитационные материалы. Материалы Багрецова печатались в соседних областях. К тому времени, Багрецов будучи последовательно директором нескольких заводов вывел их в передовые. Был на тот период  кандидатом экономических наук. Видел по телевизору как В.В. Путин вручал в Москве Н.Д. Багрецову значок заслуженного менеджера России. В 2000-м году В. В. Путин был ещё премьер-министром. Багрецов впоследствии стал доктором экономических наук. Работал генеральным  директором  ОАО «Кургандрожжи». Против Багрецова был устроен бешеный чёрный пиар. Появились анархисты времён гражданской войны с чёрными знамёнами. На которых было написано: «Анархия-мать порядка». Внизу под надписью  череп и кости. Ряженные анархисты ходили по городу и царапали  гвоздями на капоте стоящих жигулей: «Голосуйте за Багрецова!»  На выборах Багрецов не набрал нужного количества голосов. Был избран  другой выпускник КМИ, очник, бывший комсомольский функционер, также  как и я  инженер-механик. Ряженые анархисты сразу исчезли. Курганской области никакой пользы новый губернатор не принёс. Продолжался упадок в промышленности и в сельском хозяйстве. Процветало взяточничество и коррупция.

                55.Прибытие домой

Подъезжаю к остановке «Дрожжевой завод». Выхожу.  Перехожу улицу и иду между домами к нашему пятиэтажному дому у железнодорожной линии. Уже на улице темно, горят фонари. Захожу в подъезд, поднимаюсь на  5-й этаж. Звоню в дверь. Слышны за дверью шаркающие шаги.
-Кто там? 
-Это я, Володя ваш сын.
Дверь отворяется. Выходит отец в тапочках. Он  прижимается к моей груди, обнимает меня руками. Голова у отца поредела, и волосы были все седые. Сам он казался меньше ростом чем раньше и  ещё больше морщин было на его лице. - Володя, сын! Заходи домой, дорогой!  Лида!.. Лида! Смотри кто к нам пришёл!- крикнул папа. Из соседней комнаты вышла мама. Она уже слышала голоса. Под глазами у неё было мокро от слёз. В волосах появилось много седины. - Сын... Вова!-сказала она и расцеловала меня в губы и щёки. -Раздевайся. Снимай шинель, шапку,- сказала мама. -А я вам шоколадку принёс,-сказал я, доставая из портфеля шоколадку. -Да не нужна нам никакая шоколадка. Ты сам для нас шоколадка! Мой руки. Проходи на кухню. Покушай, - сказал папа.
-Надо будет сходить в военкомат, встать на учёт.
- В понедельник пойдёшь, завтра воскресенье, побудь дома…

                Заключение

Старую армейскую пряжку я выбросил в мусорное ведро дома. Больше никто в армии не будет передавать её в младшее поколение военнослужащих.
Поволяшко, приехал через месяц в декабре. Армия еще долго напоминала о себе.  Пришла повестка из военкомата, когда я снова работал на КМЗ инженером-электронщиком по ЭВМ «Минск-32».  Пришёл в военкомат, где снова встретил  Поволяшко, Шишкина и Пана-спортсмена. Была сверка документов: где работаю, где живу, женат ли. Потом ещё дали задание: повестки разносить.
 
 В станице где я живу, также всё время получал повестки в военкомат. Также интересовались, моим семейным положением,  давали повестки, разносить.  Когда работал на консервном заводе, меня привлекли  от военкомата как телефониста рыть траншеи лопатой  для телефонных  кабелей. Работал 3 дня. Потом отозвали на завод. Было горячее время. Я как слесарь КИП и А, был нужен для обслуживания  стерилизатора непрерывного действия «Хунистер» на линии консервирования зелёного горошка.   Когда работал на заводе «Сатурн», в Краснодаре, также  вызывали в военкомат повестками.  Последнее время работал инженером-конструктором по проектированию технологической оснастки. Вызвали в военкомат, забрали военный билет, положили в сейф дали расписку.   Потом как-будто обо мне забыли.  Уже  собирался на пенсию,  оформлял  документы. Сказал своей супруге Ане, чтобы она сходила в военкомат и взяла там у них из сейфа мой военный билет. Сам я работал в Краснодаре.   Она сходила принесла. Оказывается я был снят с учёта за достижением предельного возраста 31.12.2000 г.  -Ура! Свободен! Наконец-то я полный дембель!- воскликнул я.

Из Интернета узнал, что воинская часть 75310 была расформирована в 1990г. На её базе сформирован 565-й госпиталь железнодорожных войск.

Февраль-апрель 2016 г.                В.В. Макеев.