Чужая кровь

   И знаю я доподлинно, мой нежный друг, когда произошел тот перелом в моей душе, в моем сознании, в моем теле...
   Отец мой, по занятости своей по службе, редко бывал в нашем имении, а его короткие визиты не оставили в моей детской душе никаких теплых воспоминаний.  Вечно хмурый, строгий господин, бравшим меня за подбородок твердыми пальцами и заглядывающий в глаза с каким - то непонятным мне, сожалеющим вопросом. Зато уж женской половиной нашего дома я был обласкан без меры. Матушка, тетушки, прислуга – все относились ко мне со всей теплотой и сердечностью. Но, из всех, она одна, моя незабвенная Фанни, царила в моем сердце. Помнится, ранним утром, она входит тихо в мою спальню, нежными руками убирает растрепавшиеся во сне мои кудри и поцелуем, легчайшим, как дуновение ветерка или трепет крыльев бабочки, будит меня. Хотя я, уже в предвкушении этого нежного касания, и не сплю, и лишь в томительном ожидании - жду, прикрывши веки, этого сладостного мгновения... Шуршание ее платья, свежий аромат кожи и легкий невесомый шлейф ее духов заставляют мое сердце биться так радостно, как будто мне обещан самый счастливый день...
«Mon ami, просыпайтесь, сегодня у Вас важный день!»

   Ради этого голоса, этого взгляда, наполненного неизъяснимой нежностью и лаской, я был готов терпеть любые неудобства: и умывание холодной водой для закаливания, по строжайшему наставлению папеньки, и жесткий и тесный камзольчик с колючим кружевом, царапающим и шею и щеки, и завивание, для еще большей авантажности, моих непослушных кудрей. Сегодня важный день: специально, для еще большего развития моего дара, выписан учитель. Сначала он испытает мои способности, а затем даст окончательный ответ – каким образом продолжать мое обучение... Ах, маменька! Если бы Вы знали, что и учитель – то мне совсем ни к чему. Один лишь ее одобряющий кивок, а, в особо счастливое мгновение, увлажненный слезой взгляд, будили во мне такой восторг, что пальцы мои, как - будто ведомые высшей силой, порхали над клавишами, и весь трепет моей юной души изливался в чарующих звуках...
   И как счастливы мы бываем, и в какую пучину отчаяния свергает нас горе...
В этот день оказался самым черным днем моей короткой жизни. Не дождавшись утром мадмуазель Фанни, я в тревоге сбежал вниз, и застал, несвойственную нашему тихому дому суету, перешептывания, косые и испуганные взгляды. «Мадмуазель Фанни нездорова» - получил я короткий ответ от маменьки, а затем, она и вовсе, отказавшись от кофию, закрылась в своем будуаре. Ничего не добившись от прислуги, я от отчаяния вбежал в спальню мадмуазель и застал ее в самом печальном состоянии. Бледность покрыла милое лицо, губы утратили свой цвет, и, прежде ясные глаза подернулись туманом и только голос звучал с той же нежностью: « Mon ami... Вам нельзя сюда... уйдите... не смотрите на меня...».  Взгляд мой упал на таз с окровавленной корпией.  В страхе я выбежал из комнаты и метался по дому, пытаясь узнать, что же сталось причиной столь внезапной беды. Никто мне не ответил и до самого заката и бродил, как неприкаянный, надеясь, что сон мой прервется, как всегда, утром, нежным прикосновением... По утру же все закончилось... Закончилось как, как я и думать боялся... «Мадмуазель покинула нас..» сказала маменька, и земля ушла из-под моих ног... Со мной случился первый из моих приступов, так жестоко преследующих меня на протяжении всей моей жизни... В глазах стоял таз, наполненный окровавленными тряпками, и казалось моя кровь так же истекла по каплям...
   Удар для моего неокрепшего сознания оказался так силен, что даже предположение о возможном превращении ангела в прах и тлен, оказалось сильнее желания плотской любви. Никогда больше я не смог приблизиться ни к одной женщине, я стал ненавидеть их тела, которые подвержены и болезням, и слабостям. Тела, которые зовут и манят нас, а потом лишают всех иллюзий, превращаясь в дурно пахнущее и кровоточащее нечто.
   Моя чистая, незамутненная кровь сменилась на ту, что сталась, ту, что не дает мне ни покоя, ни спасения от демонов, живущих в ней. Желание любви к женщине и невозможность осуществить ее приличествующим образом возводит меня на костер страданий и одиночества. И только в музыке я нахожу спасение, только музыкой я могу выразить все то, что терзает и гложет меня сильнее адова огня – вся моя страстность, вся боль, все отчаяние от непонимания, все мое желание утонуть в обожаемых глазах, перетекает в плач скрипок, стенание виолончелей, гром литавр и взрывы пассажей фортепиано..
Пока ты свеж и молод, мой друг, твоя горячая кровь согревает и меня и  позволяет  забыться в твоих объятиях, а потом... что будет потом? Прах, тлен... И только музыка вечна....