Ну почему я все время чувствую вину перед тобой?

Ну почему я все время чувствую вину перед тобой?
Почему я не могу расслабиться? Мне всё мерещится твой взгляд, сполна отражающий презрение, когда я прихожу домой не одна. Мне слышится трель телефона, - одно сообщение, а потом следом второе, с разлетом в секунд двадцать - так только ты писал, - и я, как была, в одном чулке и полуснятой кофте, бегу, лечу к нему, теряя туфли на соблазне в пятнадцать сантиметров. Показалось. Обманулась. Замечталась.
Как и почудилось, что мы вместе всегда будем. Вот смешная.

И я понуро плетусь обратно, закрываю пальцами нос, чтобы не чувствовать зловония затхлой воды, ныряю в того, кто брызжет восторгом. Ведь мою красоту тебе не отнять, как бы ты этого не хотел.

Утром я выпровожу своего нового сонного знакомого, заварю себе кофе с коньяком и снова задам себе вопрос, терзающий мою душу до крови. Почему я чувствую себя виноватой, грязной и поникшей?
За что мне нужно просить прощения? За то, что ты меня не так, как я тебя? За то, что нырнул в меня почти сразу, и наскучил мой "лягушатник"?
У кого мне его вымолить? У тебя? Это же будет пиком уничижения. Но если это снимет тиски, опоясывающие мою голову, то я готова.

Я живу, будто в стеклянной банке, каждая мысль натыкается на прозрачную стену, её не пускают дальше, я всё время думаю, что я всему виной, представляешь? Что я испортила весь праздник. Разбавила всем вино водой из-под крана, плюхнулась жопой в именинный торт, оплевала торжественные свечи.

Но ты же сам ушел, насладясь как следует всеми видами моих унижений, - от молящих слов в виртуальном пространстве до моих рук на твоих коленях. О, я уговаривала тебя побыть со мной хотя бы этот ноябрь, этот самый депрессивный месяц в году, ведь я думала, что мне не избежать манипуляций с жизнью. Я всерьез тогда поругалась с рассудком, ты разворотил всё, что было дорого и свято в моей душе. Веру взорвал мою.

Но мне же доучиться надо, и папы у нас нет. Как я мать оставлю?
Это и помогает. Это единственное светлое пятно в моих слепых глазах. Я чувствую тепло на щеках, понимаю, что пришло лето. Пока оно не радует, но все-таки оно означает, до следующего ноября есть еще время оклематься, чтобы не тянуться к телефону, как к ножу. И я снова, быть может, увижу мир таким красивым, каким запомнила его с тобой, потому что потом помню лишь всепоглощающую, жуткую тьму, как на дисплее разряженного телефона, куда все равно никто не позвонит.

Карина Соловьёва/Доронина