Песни старого севера. Глава 3

Ей было всего пятнадцать. Длинные медные волосы прятались за вычурной шляпой, привезенной из Парижа, шрамы на руках скрывали бархатные перчатки темно-зеленого цвета.

- Я люблю его... а он любит меня. Мы будем счастливы, - мечтательно шептала девушка, улыбаясь искренне и нежно.

- Марта, милая Марта, - вздыхала ее сестра, обнимая на прощание.

- Я буду приезжать на праздники, Астрид. Буду посылать открытки и длинные письма. Ты даже не заметишь моего отсутствия, - щебетала девушка в шляпе.

- Замечу, - перечила сестра. - Ты еще слишком мала для брака. Мала и неопытна. Не думала, что ты захочешь вернуться в тот город, где мы пережили...

- Мы не были в Питере, - прервала девушку Марта, отстраняясь от нее. - Не было никакой войны, не было никакого страшного будущего. Мы были детьми, сестра. Детьми, которые выдумали другой мир, чтобы уберечь себя от страхов и невзгод реальности.

Заглянув в наивные глаза Марты, наполненные надеждой и чистотой, Астрид лишь молча кивнула, не желая мешать возможному счастью.

- До скорого, сестра, - произнесла она и поспешила в особняк.

Дверь захлопнулась и горячие слезы покатились по бледным щекам.

- Она ничего не помнит. Она думает, что все это... это... - задыхаясь от собственных эмоций говорила Астрид.

- Нельзя винить Марту. Ей было семь лет, когда все произошло - сущий ребенок. Люди склонны забывать происходящее в этом возрасте, - раздался голос Расмуса, поджидающего свою жену в прихожей.

- Нет... нет.... не в том дело. Я старалась ей напоминать... я рассказывала ей о том, что с нами происходило, но она мне не верила... понимаешь? Не верила! - не унималась девушка, бросаясь в объятия мужчины.

- Главное, что я тебе верю, Астрид, и буду верить всегда, всему... каждому твоему слову...
 


ГЛАВА 3
 


Молча шагая за Бритой я оглядывалась по сторонам, чтобы рассмотреть местную архитектуру, но замечала лишь озлобленные взгляды мужчин и женщин. Все мое внимание было обращено на их потрепанные одежды и грязные лица, искаженные в злобной гримасе. Тогда мне казалось, что их глаза горели от ненависти и отчаяния совершенно безосновательно, но позже, спустя месяцы я поняла причину неприязни. Как плеть оставляет рубец на коже, так и голод, заболевания, бесконечные войны ранят человеческое тело. Я шла по их земле в сапогах из кожи, теплой шубе и с чистой, нетронутой болезнями кожей. В тот день я не смогла бы понять их боль и негодование, даже если бы захотела.

Мы продолжали идти. Разглядывая местную архитектуру я не могла не заметить деревянную церковь, украшенную не только христианским крестом, но и высеченными из дерева изображениями животных, которые явно имели языческое происхождение. Неприметные старые дома сменялись более крепкими постройками, а заснеженная дорога, смешанная с грязью и пометом домашнего скота, плавно переходила в каменную щебенку. С каждым шагом мы приближались к центру города.Среди незнакомых построек я надеялась увидеть те, что сохранились в исторической части Сигтуны моего времени. Почему-то в тот момент казалось, что после прикосновения к чему-то знакомому и родному, к тому, что существовало в двадцатом веке, на душе станет легче.

- Русская церковь Святого Николая, - дотрагиваясь руками до старых камней говорил Петер, оживая в моих воспоминаниях. - Эта постройка свидетельствует о наличии постоянного русского населения в старой Сигтуне. Ты знала, что существовал целый квартал, заселенный купцами из Великого Новгорода, а местный рынок был наполнен товарами из старой Гардарики?

- Нет, не знала, - улыбалась я, чувствуя себя не на своем месте.

Я помню, как Петер сделал шаг в мою сторону и как лучи весеннего солнца заиграли в его волосах.

- Подойди сюда, - говорил он низким голосом, который еще пол года назад звучал высоко и по-мальчишечьи. -... дай руку... прикоснись к этой стене...

- Это всего лишь старые развалины, Петер, - говорила тогда я, с улыбкой наблюдая за кузеном.

Его темные кудри развевались на ветру, а глаза светились от любопытства.

- Просто подойти ко мне, дотронься до камня и тогда ты почувствуешь мощь этого сооружения, пропитанного временем и мудростью. Готов поклясться, что я ощущаю каждый момент, прожитый этими руинами, когда касаюсь их, - не унимался он.

Я помню, что согласилась и подошла к старой церкви. Помню мои ладони, коснувшиеся холодных развалин и полные надежды глаза кузена, надеявшегося пробудить во мне любовь к истории.

- Как я и сказала, это всего лишь старые развалины, - ответила я, не почувствовав ровным счетом ничего. - Прошлое, это всего лишь прошлое, Петер. Глупо оглядываться назад, если время своими руками подталкивает нас вперед, заставляя идти в ногу с прогрессом.

Эти слова… эти глупые и колкие слова...

- Брита, - вернувшись из воспоминаний позвала я. - Ты слышала что-то о церкви Святого Николая?

- Твои люди начали строительство несколько месяцев назад, - отвечала девушка. - Будто нам и своих храмов не хватает.

- Я хочу посмотреть на церковь. Отведешь меня к ней после встречи с Торкелом?

- Как пожелаешь, Лена, но едва ты найдешь там что-то, кроме груды камней. Строительство было остановлено. Ярл запретил, - рассказывала девушка.

Почему-то в тот момент по спине прошел холодок. Стало не по себе от мысли, что церковь так и не будет построена, что целый пазл истории будет потерян и что те стены, до которых я дотрагивалась в далеком двадцатом столетии просто исчезнут.

- Почему запретил?

- У него и спроси. Мне откуда знать? - небрежно ответила Брита.

- И все же я хочу увидеть то место, - настояла я.

- Как скажешь. Могу тебя хоть целый день по городу волочить, только бы не возвращаться домой и не видеть ansikten av denna fruktansv;rda kvinna (прим. автора "лицо этой страшной (ужасной) женщины" швед.), - хмыкнула Брита, говоря о своей матери.

Наша прогулка по окрестностям закончилась возле неприметного старого дома, спрятанного за пышной кроной высоких елей. Подойдя ближе, я смогла рассмотреть орнаменты и руны, небрежно нацарапанные на деревянной поверхности. В последний раз, столкновение с древними письменами не привело ни к чему хорошему. На секунду мое тело замерло. Лес, старый камень, тихая песня и детский плач эхом отозвались в моей голове.

- Жди тут, - мрачно произнесла Брита.

Сняв платок, она распустила светлые волосы, поспешно отряхнула одежду и без стука вошла в дом, оставив меня снаружи. В тот момент мне казалось, что весь мир погрузился в темноту и в этой темноте существовали лишь древние письмена, высеченные на дереве и я, окутанная первобытным страхом. Плавные изгибы орнамента влекли, призывая прикоснуться к чему-то древнему и мощному, к тому, чего я никогда не понимала... и едва ли смогла бы понять.

Рука сама потянулась к рисунку. Пальцы дотронулись до деревянной поверхности, исследуя каждый изгиб орнамента. В глубине души я надеялась, что снова услышу старую песню, увижу танец рун и окажусь в привычном для меня времени, где все казалось таким простым и логичным. Вот только ничего не происходило. Письмена молчали, несмотря на мою мольбу.

- …кольцо говоришь? Я знаю человека, который мог бы… – в доме послышалась возня.
Я поспешно одернула руку и отошла в сторону, тем самым нарушая единство с руническим рисунком. Услышав приближающиеся шаги, я почувствовала, как тревога волной пронеслась по телу, застывая в замерзших кончиках пальцев.

Дверь открылась. На пороге стоял молодой мужчина, с длинными, не расчесанными светлыми волосами. Хитрые глаза цвета осеннего неба, внимательно изучали меня, скользя по лицу, волосам и одежде. Несмотря на взрослое и суровое лицо, мне казалось, что ему не было и девятнадцати - легкий пушок на подбородке выдавал юный возраст.

- И это твоя заморская гостья? – хрипло спросил он, обращаясь к Брите.
Девушка выглядывала из-за его плеча, поправляя свою одежду. Ее волосы были растрепаны, щеки порозовели, а губы припухли.

- Ты должно быть Торкел? – вежливо спросила я, продолжая изучать незнакомца.
На его шее красовались красные отметины, которые обычно остаются после встреч с темпераментными дамами, а губы розовели от поцелуев. Юноша заметил мой взгляд и поспешно поправил волосы так, что те почти полностью закрыли шею.

- Показывай кольцо. У меня нет времени на пустую болтовню, - с неожиданной злостью произнес он.

По коже прошел холодок. В двадцатом веке никто бы не посмел общаться со мной в таком тоне.

- А обжиматься с юными девами времени хватает? – спросила я, стараясь вторить его манере.

Лицо Торкела посерело.

- Хочешь поменяться с ней местами, ryska (прим.автора «русская» швед.)? – внезапно улыбнувшись произнес он.

Брита нахмурилась и что есть силы пнула парня в ногу. Торкел, казалось бы, даже не почувствовал этого, продолжая впиваться в меня взглядом голодного волчонка.

- Не думаю, что ты хочешь иметь дело с женщиной внимающей Эйр, - хмыкнула Брита, поправляя волосы.

- Спакона? – удивился юноша.

Они словно забыли о моем существовании, обсуждая то, чего я не могла понять.

- Она успокоила болезнь отца своим зельем. Теперь он спит, не мучая нас с матерью вздохами и криками, - хвалилась девушка.

- Северин последний человек, который согласился бы принять помощь слуги Эйр, - рассуждал Торкел. – Ты правда знаешь сейд? – спросил юноша, вспоминая о моем присутствии.

Я растерялась. Мои знания в области скандинавской мифологии были, мягко говоря, поверхностными. Из контекста удалось понять лишь то, что речь шла о чае из валерианы, который помог Северину забываться во сне.

Может Торкел и Брита называли меня целительницей? А может приписывали невероятные способности, как у друидов? Вот только я не была ведьмой, шаманом или знахаркой. Мои знания ограничивались на простейших вещах, а опыт, полученный в медицинском университете был совершенно непригоден без препаратов двадцатого века.
- Заходи в дом, - не дождавшись моего ответа, произнес Торкел.

Я перешагнула порог и почувствовала, как приятное тепло и запах живицы, принимают меня в свои объятия (прим.автора: живица - кедровая смола). На полу лежали стружки от дерева и рабочие инструменты. Грязная посуда хранилась под столом, небрежно прикрытая куском ткани. В доме не хватало женской руки, но Торкела это не смущало. Зато Брита засуетилась, принявшись собирать разбросанные вещи, будто была здесь хозяйкой.

- Так ты знаешь магию? – спросил юноша, облокачиваясь о стену.

Его глаза следили за убирающейся девушкой, которая явно старалась ему понравится и угодить каждым свои действием.

- Там где я выросла это называют нетрадиционной медициной. Моя тетя практиковала такое лечение, а я лишь наблюдала, - мягко ответила я, разглядывая помещение.

Комната оказалась просторнее, чем я ожидала. Слева стояла лавка и стол, на котором были расставлены фигурки животных и людей. Справа располагался очаг, а чуть дальше проход в другую комнату.

- Мне все равно, как называют сейд твои люди. Ты знаешь как делать зелья? – не унимался Торкел.

Я не хотела злить его и говорить, что это не так, но и не желала навлечь на себя беду, нарекая себя ведьмой. Перед глазами все еще стоял образ Северина, проклинающего язычников.

- Не зелья, - поправила я. – В моих краях это называется лекарством. Не нужно быть колдуньей, чтобы сделать успокаивающий чай или настойку из ягод и спирта. Я могу научить этому любого.

Торкел завороженно смотрел на меня, словно я была не простой женщиной, а Богом, спустившимся с небесного города Асгарда.

- Я знаю кое что о том, как работает человеческое тело и как оно реагирует на некоторые травы. Это все. Я не служу вашим Богам, Торкел, - аккуратно продолжала я.

- А кому ты служишь? Новому Богу? - спрашивал мужчина, приближаясь к столу. - Нас тоже пытались обратить в эту ложь, но мы боремся за истину. И будем бороться до тех пор, пока Один не вернет расположение своих людей.

Юноша взял в руку одну из деревянных фигурок и сделал шаг в мою сторону.
- Сигтуна и Уппсала две сестры, которые в конечном итоге вернут правдивых Богов, - продолжал Торкел. – Ты знаешь сейд, нашей гидьи нужны такие люди.

От слов мужчины по телу прошли мурашки. Я не могла пошевелиться, окованная страхом и непониманием происходящего.

- Я не хочу участвовать в чужой войне, - произнесла я.

Торкел подходил все ближе и моё сердце сжималось с каждым его шагом.

- В чужой войне... – вторил парень, пробуя слова на вкус.

На секунду мне показалось, что разговор закончен. Однако спустя мгновение в глазах молодого мужчины снова загорелся огонь.

- Есть люди, которые готовы платить, таким как ты. Их много, они богаты и влиятельны, - сурово отчеканил юноша, вкладывая в мою ладонь деревянную фигурку.
- Я не ведьма, Торкел, я...

– В мире остались те, кому истинные Боги шепчут советы по ночам. – не унимался юноша. – Иногда я слышу этот шепот и вижу, что ты его тоже слышала...

Торкел сжимал мою руку сильнее. Я чувствовала, как фигурка впивается в ладонь, разрывая нежную кожу.

- Мне больно, - лишь выдавила я.

Юноша опустил свою хватку и отошел в сторону.

- Подумай об этом, спакона и дай свой ответ, как будешь готова. А сейчас покажи кольцо и я скажу чего оно стоит.

Меня все еще трясло. Рука болела, а ноги подкашивались. Я взглянула на Бриту в поисках сочувствия, но увидела лишь безразличие.

- Сколько монет я получу за него? – дрожащим голосом спросила я, протягивая свою ладонь.

Торкел взглянул на мою руку и на мгновение в его глазах промелькнула искра удивления. Он аккуратно дотронулся до моей ладони, очерчивая пальцем рисунок вен.

- Твоя рука… - удивленно начал он. - .. она… такая белая и чистая?

Его слова сначала удивили меня, но потом я взглянула на его руки, покрытые ссадинами и ранами. Под ногтями скапливалась грязь, а ладони были черствы, от мозолей.

- Я сделаю тебе лепешки, Торкел, - вмешалась Брита, которая явно не была в восторге от происходящего.

Юноша лишь кивнул, продолжая изучать мою руку.

- Кто делал это украшение? – удивился молодой мужчина. – Я никогда не видел такого идеального, ровного и гладкого изделия.

– Сколько монет я смогу получить за него? – игнорируя Торкела, спросила я.

- Монеты роскошь в наше время, спакона, но я знаю того, кто захотел бы поменять кольцо на две овцы или корову. Один старый вояка готов голову отдать для побрякушек Аннитры. Говорит, что любит свою жену. Безумие, верно?

Я одернула руку, освобождаясь от хватки Торкела.

- Да уж. О более безумном человеке мне слыхать не приходилось, - с иронией произнесла я. – Мне нужны деньги, а не овцы.

- Не понимаю тебя, женщина. На твоем пальце надето сокровище, которое ты можешь поменять на другое благо, - возмущался юноша. – Не хочешь корову, тогда сможешь приобрести ткани или еду.

В тот момент я поняла, что в этом времени люди до сих пор находились на этапе бартера (прим.автора. Бартер – обмен товарами, равными по стоимости).

– Я знаю одного сакса (прим.автора. Сакс – англичанин), его зовут Эрвиг. Возможно он захочет купить кольцо за монеты. Я могу проводить тебя к нему.

Брита, которая все это время лишь наблюдала за нашим разговором, замешивая тесто для лепешек, внезапно оживилась.

- Нет. Я пойду с ней, - вытирая руки о свое платье смело произнесла она.

- Ты видела ее, Брита? С таким нарядом на торговой площади она не останется без внимания. Ей нужна моя защита, - настаивал Торкел.

- А тебе что с этого? Понравилась чистенькая леди с белым лицом и тонкими ручками? – повышала голос девушка.

В этот момент она выглядела намного старше, чем мне казалось в самом начале нашего знакомства.

- Мы обменяем кольцо на две-три монеты, если повезет. Одна будет твоей. Ты сможешь сделать с ней то, что захочешь. Вот моя цель, Брита, - произнес мужчина, надевая на себя короткую меховую куртку и головной убор.

- Я сама могу позаботиться о себе, Торкел, - произнесла девушка. – Дай гостье платье и телогрейку твоей сестры и мы пойдем на рынок.

Лицо юноши скривилось.

- Санна не любила делиться своей одеждой, - перечил юноша.

- Санны больше нет, - смело ответила Брита. – Идем, Лена, подберем для тебя подходящее платье.

Я посмотрела на светловолосого юношу, ожидая одобрения с его стороны.

- Чего стоишь, Спакона? Иди за Бритой, - произнес юноша, поворачиваясь к нам спиной.

Девушка тем временем схватила меня за руку, потащив в другую комнату. Помещение оказалось темным, еще более грязным и пыльным, чем предыдущее. На полу, из шкур и тряпок была сооружена постель, а в дальнем углу стояла старая сломанная кровать и сундук.

- Когда-то семья Торкела была богатой. Его отец и отец его отца знали магию рун, - говорила Брита, открывая сундук.

- Поэтому на двери были нарисованы эти символы? – уточнила я.

- Кажется да, - отвечала девушка, роясь в вещах. – Вот это подойдет.

Я увидела коричневое льняное платье простого покроя, с меховыми вставками. Выглядело оно старым и потрепанным, но выбирать не приходилось. Как сказал Торкел, в моих одеждах я привлекала слишком много ненужного внимания.

- Что случилось с девушкой, которая носила это платье? – спросила я, переодеваясь.

- Она вышла замуж за северного человека, нормана. Он уплыл с ней в свое ледяное королевство, - усмехнулась Брита.

- Вы так говорили о ней, что я подумала... – неуверенно начала я. - ... подумала, что Санна умерла.

- Лучше бы умерла, - многозначно ответила девушка.

- Почему... - начала я, но Брита сразу же сменила тему.

- Какую фигурку дал тебе Торкел? - прервала меня девушка.

Я наклонилась к своим вещам и подняла деревянную статуэтку, которую так и не успела рассмотреть.

- Волк – мой любимый тотем, - с завистью в голосе произнесла девушка. - Это одно из воплощений Одина.

- Если хочешь, я могу отдать его тебе, - дружелюбно сказала я.

- Нет, - резко ответила Брита. - Такие вещи нельзя передаривать или выбрасывать. Теперь тебе нести эту ношу.

- Это всего лишь детская игрушка, - хмурилась я.

На сегодня мне хватило мистики, незнакомых старинных слов и еретического бреда.

- А крест на твоей шее всего лишь кусок металла, на котором изображено тело мертвеца, - кидая курту и старые сапоги в мою сторону, паясничала девушка.

Я замолчала. Просто не нашла правильные слова, которые могли бы выразить мысли. Я не была набожной, но все же носила крест и молилась тогда, когда мне было страшно. В нашей семье не было принято каждое воскресенье идти на службу и поэтому церковь мы посещали два раза в год: на лютеранское и православное рождество. Может это было неправильно, но я не чувствовала потребности появляться там чаще.

- Мне нужен мешок, в который я смогу сложить свои вещи, - пытаясь сменить тему, произнесла я, надевая тяжелую куртку и сапоги, которые оказались велики на один, а то и два размера.

- Можешь оставить свои тряпки тут, - предложила Брита.

Я взглянула на черную шубу, платье, кожаную обувь и поняла, что не хочу рисковать, доверяя вещи скользкому фанатику Торкелу.

- Пожалуй, возьму с собой, - настаивала я. - Может решусь что-то продать.

- Как знаешь, - усмехнулась Брита.
 
 
***
 
 
Волна облегчения накрыла меня с головой, когда мы покинули дом безумного Торкела. Шагнув за порог, ощутив морозный воздух на своей коже, я почувствовала, как накопившееся напряжение и страх постепенно отступали, оставляя легкие нотки тягучей тоски. Шагать в свободной обуви было не удобно, старая меховая курта смердела потом и пылью, а в плечо врезалась бечевка от мешка, в который я сложила свою одежду и сапоги.

- Твой отец... - нарушив молчание начала я. - ... он христианин, верно?
Плечи Бриты вздрогнули.

- Верно. И мать тоже, дьявол ее побери, - с чувством произнесла она.
По спине пробежал холодок. Для меня, человека, который рос без родителей, слышать такие слова было практически невыносимо.

- Трин мне показалась хорошей женщиной, - заступилась я.

- Она не хочет, чтобы мы с Торкелом поженились, - бурчала девушка, надувая щеки.
Я полностью была на стороне Трин. Юноша определенно не внушал доверия. Параноидальные идеи, нездоровое поведение и бедность, в которой он прозябал не сулили ничего хорошего.

- Мой отец, Северин, - продолжала Брита. - Он называл себя послушным христианином, но напивался до полусмерти и заглядывал под юбки доступным бабам. Торкел не такой.... - мечтательно произнесла она. - Мне все равно что он предпочитает молиться старым Богам. Клянусь, что если Торкел решит восхвалять самого дьявола, то я все равно буду восхищаться им...

- Сколько тебе лет, Брита? - спросила я, прерывая пылкие детские речи.
- Откуда мне знать, - безразлично произнесла она.

Услышанное казалось абсурдом. Мне стало жаль эту маленькую девочку, находящуюся в руках безумца, которому явно было плевать на ее чувства.

Стараясь отвлечься от угнетающих мыслей, я разглядывала местные пейзажи. Деревянные постройки прижимались друг к другу, как новорожденные котята, а улицы становились тесней и грязнее. До глубины души меня поразила картина, которую довелось увидеть на крыльце одного из домов. Высокий мужчина в одной рубахе и тонком плаще разделывал тушку кролика, а двое любопытных мальчишек с неподдельным интересом наблюдали за этим жестоким процессом.

- Кто хочет лапку на счастье? - спросил мужчина у ребят.

Дети радостно заулюлюкали - каждый желал получить трофей.

- Ну вот. Осталось еще две, - усмехнулся здоровяк, отрезая лапки. - Красавицы, идите ка сюда!

Мужчина смотрел прямо на нас с Бритой, добродушно улыбаясь.

- За "красавиц" жена тебе яйца оторвет, Вольф, - отозвалась девушка, поставив руки в боки.

- Да я ж по дружбе, - обиделся здоровяк.

Брита захохотала.

- Ладно, давай сюда свой подарок, - согласилась та.

Вольф кинул лапки в нашу сторону, а девушка ловко поймала их.

- Держи, ryska, - протянув мне одну из них, произнесла Брита. - На счастье.
Я взглянула на окровавленную маленькую лапку и почувствовала, как волна тошноты разливается по моему телу.

- Держи, держи, - настаивала девушка. - Засушишь и будет тебе оберег.

- Подруга твоя крови боится! - насмешливо крикнул Вольф, разделывая кролика.
Брита с удивлением на меня посмотрела, многозначительно хмыкнула и положив лапки в карманы телогрейки пошла дальше.

- Спасибо Вольф! - напоследок произнесла она.

Я поплелась за Бритой, стараясь привести себя в чувство. В тот момент я поняла, что не смогла бы работать хирургом. Одно дело лечить внутреннюю инфекцию, а другое стоять по локоть в крови, разрезая живую плоть.

- Мы почти пришли, - произнесла девчонка, кивая головой в сторону груды серых камней, засыпанных снегом.

Я увидела знакомые мне руины. На этот раз они не были потрепаны старостью и годами, а наоборот, лишь начинали свой жизненный цикл.

- Церковь Святого Николая, - не веря своим глазам произнесла я.

Спустя столетия Петер будет стоять на том же месте, дотрагиваясь до камней, которые лежали передо мной. Я смотрела на фундамент церкви и чувствовала, как быстро бьется мое сердце. Положив мешок на землю, я подошла к постройке и дотронулась до холодной стены.

- Готов поклясться, что я ощущаю каждый момент, прожитый этими руинами, когда касаюсь их, - спустя века скажет Питер.

- Скучаешь по своему Богу, Лена? – отозвалась Брита, разглядывая унылый пейзаж.

- Нет, - ответила я, поглаживая камни. – Я скучаю по дому и семье, которая у меня была.

Девушка лишь хмыкнула.

- Их уже не вернуть, а ты стоишь живая, из плоти и крови, без денег, дома и людей, которые могли бы за тебя поручиться. Глупо оплакивать призраков, если самой грозит стать одной из них. Я бы на твоем месте не тратила драгоценное время, на объятия с грудой камней, - произнесла она.

- И что бы ты сделала на моем месте, Брита?

- Имей бы я такое белое лицо и яркие волосы? Нашла бы мужчину с достойным приданым, - хмыкнула девушка. – Идем на рынок, Лена. Быть может там ты сможешь себя достойно продать.

Это звучало настолько дико и оскорбительно, что я в миг забыла о своей тоске.
- У меня другая цель. Я иду туда, что продать кольцо, а не искать себе мужа, - резко ответила я, поднимая свой мешок с одеждой.

- Как знаешь, ryska. Я лишь хочу тебе помочь. На твоем месте я благодарила бы всех Богов этого мира за то, что на твоем пути появились именно я. Окажись ты пару верст далей в том лесу, то давно бы нежилась в лапах лесоруба Арне. Уж он то с девками не церемониться. А если вышла бы южнее, то…

Брита продолжала говорить. Без умолку. Она вспоминала всех соседей, говорила о своей семье и о Торкеле. Я лишь кивала и думала только о том, что мне нужно как можно скорее покинуть Свеаланд, оказавшись в более безопасном месте. Откуда мне было знать, что в старое время не существовало таких мест?
 


КОНЕЦ 3 ГЛАВЫ.
 
Прим.автора: новая версия 25.08.2018


Рецензии
Ох и болтушка эта Брита))) Читается с большим интересом!!! Пол

Пол Унольв   28.12.2017 16:05     Заявить о нарушении