Манус

Одним лунным вечером по улице неспешно бродил высокий мужчина, укутанный в чёрную мантию. Его каштановые волосы и борода покрывала легкая седина. Он двигался, опираясь на трость с медным набалдашником в форме совиной головы. Вдруг кто-то сзади опустил руку на его плечо:
- Хемминг, постой!
- Равнсварт, мой друг, это ты? – не оборачиваясь, спросил мужчина.
- Ты и сам это прекрасно знаешь.
Тот, кого назвали Хеммингом, обернулся и встретился взглядом с темноволосым юношей в чёрном пальто. Его глаза выражали неприкрытую тревогу.
- Хемминг, прошу, не говори, что ты вновь идешь к этой женщине.
Мужчина слегка усмехнулся.
- Ну, предположим, иду, что же с того?
- Это может быть опасно.
- Равнсварт, ты еще слишком молод, чтобы понимать, что опасно, а что нет.
- Всего на сотню лет, но, тем не менее, то, что ты делаешь – неправильно!
- Мой друг, - холодно сказал Хемминг, убирая тростью руку юноши со своего плеча – Я сам буду решать, что правильно, а что – нет.
- Ты делаешь ошибку…
- Зато я получаю настоящее удовольствие. Я люблю её, а она любит меня, этим всё сказано.
- Но Хемминг, она же…
- …замужняя? Да, но она несчастна в своем браке.
- Но…
Мужчина опустил руку на голову Равнсварта и потрепал его волосы.
- Ты еще много что не понимаешь, мой мальчик. А теперь прощай, мне нужно идти.
Хемминг, отвернувшись, продолжил свой путь. Из-за угла дома вышел бледный юноша в белых шароварах и распахнутой рубашке. На плече у него вальяжно расселся белый воробей. Он медленно приблизился к Равнсварту и, склонив голову, лениво спросил:
- Ты думаешь, он попадет в передрягу?
- Я больше чем уверен в этом, Никлас.
- Его гордыня и упрямство когда-нибудь подведут его, - юноша медленно провел рукой по своим взъерошенным русым волосам, – Мои пташки не захотят сопровождать и его тоже, он им нравится.
- Мне бы тоже этого не хотелось.
Спустя какое-то время Хемминг дошел до небольшого дома, одиноко стоящего у дороги. Он приблизился к двери и постучался в неё тростью. Спустя какое-то время на пороге появилась женщина средних лет.
- Хемминг, наконец-то ты пришел, - с нежным вздохом проговорила она и бросилась к нему в объятья.
- Я тоже рад нашей встрече, Эстер.
- О, мой милый. Арне меня совсем доконал! Постоянно расспрашивает о тебе, хочет узнать, кто ты и почему после твоих визитов я становлюсь такой счастливой! Он явно желает расправы над тобой!
- Не беспокойся, твой муж не сможет ничего мне сделать.
- Но он может сделать надо мной! Вот, посмотри сам! – она закатила рукав и показала едва зажившие рубцы на своей нежной руке – Он пытал меня, чтобы я рассказала о тебе, но я молчала! Я ничего ему не сказала!
Янтарные глаза Хемминга вспыхнули зелёным пламенем.
- Где… он…? – стиснув зубы, спросил мужчина.
- Арне в спальне.
Разгневанный любовник вошел в дом, поднялся на второй этаж и толкнул дверь ногой. За письменным столом сидел старый мужчина и неторопливо перелистывал такую же старую, как и он, книгу, но обернулся, услышав шум.
- Кто ты?
- Я – твой худший кошмар! – прогремел Хемминг и направил на старика свою трость. Из глаз совы вырвались языки пламени и охватили сперва Арне, а затем и всю комнату. Муж Эстер кричал от боли, но его агония заглушалась треском горящего дерева. На подоконнике уселось несколько белых воробьев и с интересом наблюдали за происходящим.
- Что ты наделал, идиот!  - раздался крик женщины.
Хемминг обернулся, и тут же лезвие ножа рассекло его левый глаз. Он вскричал от боли и схватился за рассеченный глаз.
- Что ты творишь, Эстер?!
- Ты должен был убить его, а не уничтожать всю комнату! Эта старая развалюха завещала мне целое состояние! Но из-за тебя ничего больше нет! Кретин!
Она, что было сил, ударила ногой Хемминга.
- Ты… ты использовала меня?
- А на кой черт мне менять одного старика на другого!? Мне нужны были деньги!
Мужчина встал, опираясь свою трость. Его единственный целый глаз излучал ненависть и презрение.
- Чтож, деньги не понадобятся тебе там, куда ты отправишься!
Он направил на неё свою трость и Эстер закричала. Её кожа стала морщиниться, оседать, её волосы стали белеть, а затем и вовсе выпадать. Звонкий крик женщины превращался в хрип старухи. Затем с неё стал осыпаться песок, оставив после себя лишь груду праха и костей.
- Всё кончено, - со вздохом сказал мужчина и, прикрывая левый глаз, покинул горящий дом.
- Хемминг! – еще издалека крикнул Равнсварт. За ним неторопливо шел Никлас, держа руки в карманах, – Милый друг, что случилось?! Что с твоим глазом!?
- Хемминга больше нет! – крикнул он ему в ответ, ударив тростью о мостовую, - Он сгорел в пепелище! Теперь я – Манус!
- Но Хемминг!
- Никаких но! Я дал людям шанс, но их души до сих пор черны! Ну что же, эта тьма станет для них погибелью, а я стану для этого проводником!
- Хемминг!
Но Хемминг уже не слушал. Его тело охватили зелёные языки пламени, и он стал преображаться в филина, а затем, взлетев, скрылся за горизонтом.
- Проклятье! – прокричал Равнсварт, и его тело охватило фиолетовое пламя, и, обратившись в чёрного ворона, он полетел вслед за Манусом.
- Весело, что уж скажешь, - зевая, проговорил Никлас, – Ну а мне, пора за работу.
И он неспешно вошел в горящий дом, в окружении стайки белых воробьев.