Когда я увидел ее

Когда я увидел ее, я испытал горечь, подкатывающую к горлу и дикое сожаление. Нет, она была красива, как утро первого июня, как весна с птицами и цветами, как космос с его звездным полотном, как поле в августе, по которому можно бежать до горизонта и хватать двумя ноздрями запах созревшего хлеба.

Мне стало горько потому, что я ржал, как конь над теми, кто, как я выражался "следовал за пи*дой", кто таскал букетики и мишек, нервно курил у подъездов, боялся признаться. Я пожалел о том, что я всего лишь парень, который с ней учится, а не взрослый дядя, который бы захватил ее и никуда не отпустил никогда. Я понял тогда, какие женщины никогда не надоедают и на каких нужно равнять весь женский род. Я обомлел и покрылся испариной. Я не смел и думать о чем-то похабном, я чуть не умер, когда она прошла мимо и задела меня рукавом. Я погиб тогда.

Она, как водится, и не взглянула в мою сторону, а я не спускал с нее глаз.
Она научила меня всему, что я знаю сейчас.
Она научила меня, что надо давать женщинам не то, что ты считаешь нужным и крутым, а то, что им нужно. И это "нужно" может порвать тебе все шаблоны, исказить все представления, быть в корне неверным, но она этого хочет, и ты должен ей это дать, если хочешь быть с ней.

Я понял, что женщина, если она выпущена со знаком качества, может помыкать тобой, как только захочет, просто даже используя улыбки, и ты будешь рад дрожать от мысли, что ей может что-то не понравиться, она взбрыкнет и оставит тебя, и да, вот это балансирование между животным страхом, "как же ты без нее" и "как же с ней хорошо", когда она манит тебя пальцем - это и есть мужская, неразбавленная любовь. И тут, как в лотерее, если повезет и будет взаимная тяга, то начнется забота и верность, которых, кстати, я у нее так и не выпросил. Не смог. Не справился. Она гуляла с кем хотела, пока я страдал и постигал свой самый мощный в жизни урок.

Она была своенравна, и это засело в печенках, это сварило мне мозг. С такими, как она, впоследствии мне не хотелось иметь дел. Я пил, курил, спал со всеми подряд, избегая даже малейших схожестей внешности/характера, когда узнал, что она скоропалительно выскочила замуж, а с тихими, кроткими я не выдерживал больше двух ночей, они щенячьи глаза рвали мне душу и освещали путь назад, домой, к себе.

Я понял, каково любить всем, чем только можно. И я понял, что когда так любит один/одна - это болезнь. Я болел долго, непозволительно долго для своих 18. Я болел лет пять с периодическими рецидивами, когда узнавал, что она беременна, что развелась, что одна растит ребенка. Я не хотел ее унижать, поэтому я не пришел к ней, когда ей было трудно. Я знал, что она справится, она сильная, а прийти к ней и заставить ее согласиться быть со мной, ибо я помогу - не по-мужски. Я знаю, что такие, как она желанны почти всеми до самого преклонного возраста, и я дал ей право найти ее того, с кем она будет также гореть, как и я, когда увидел ее. И она справилась. А я люблю ее несбыточно, на расстоянии и почти незаметно для себя.

Суровый Джо.