Ч. 48 Квасным патриотам читать не советую

Предыдущая страница   http://www.proza.ru/2017/12/28/600

Сообразив, что началось отступление, а точнее, бегство русских войск, врач приказал солдатам-возницам гнать волов вслед за бегущими войсками. Волы – это вам не арабские скакуны.

Можно себе представить, как хлестали бедных животных возницы, чтобы те двигались быстрее. К страданиям раненых добавилась немилосердная тряска от езды по бездорожью.

Убегавшие от неприятеля войска оставили перевязочный пункт без всякого прикрытия. Врач и его помощники плелись на своих повозках, в страхе ожидая, что противник вот-вот их настигнет. Казаков, которые должны были прикрывать отступление, нигде не было видно.

Раненые находились в таком состоянии, что им уже было всё безразлично, лишь бы наступил конец этим мучениям. Транспортировка и в самом деле помогла многим из них навсегда проститься с жизнью.

За фургонами тянулись вереницы раненых солдат и офицеров, которые ещё могли двигаться. Дадим слово самому доктору:

«Картина в это время была страшная! Сотни раненых, только что оставивших поле битвы и отставших от своих бегущих полков, с умоляющими жестами и раздирающим душу стоном, с воплями отчаяния и страданий просят взять их в фургоны, битком уже набитые!

И что я мог для них сделать?! Одно только: сказать в утешение, что сзади едут фургоны вашего полка и заберут вас!»  Скорее всего, эта ложь была рассчитана на тех, кто пытался бежать рядом, цепляясь за фургон, и умоляя не бросать их на произвол судьбы. Далее автор воспоминаний продолжал:

«Один плетётся без руки и с простреленным животом, у другого оторвало ногу и разбило челюсть, у того вырвало язык и изранило всё тело, и несчастный только минами (от устаревшего – мимикой – прим. автора) может показывать, чтобы ему дали глоток воды.…  А где её взять? Вёрст на 15 от реки Качи до Альмы – ни одного ручейка!

Сколько стонов, сколько жалоб на судьбу, сколько молений о смерти пришлось мне выслушать тогда!»

Кто не мог идти, пытался ползти. Всюду слышались крики, стоны, мольбы. Раненые умоляли спешивших мимо солдат и казаков помочь им, а когда те, не останавливаясь и не оглядываясь, шли дальше, посылали им вслед проклятья. Каждый думал только о себе, о спасении собственной жизни.

Вот ещё одно свидетельство тех печальных событий: «За отступавшими полками тянулись, как обыкновенно, длинная вереница раненых солдат; иные из них шли, опираясь на ружья, как на костыль, другие передвигались ползком, третьи, пройдя и проползая несколько шагов, вслед за казаками, прикрывавшими отступление, падали замертво и умирали в изнеможении в лужах крови.

Зрелище… было ужасное, поразительное, от которого человеку со слабыми нервами легко было помешаться… Можно ли равнодушно смотреть, как сотни изувеченных, изуродованных, едва дышавших бессознательно тащились, кто, как мог вслед за своими, издавая на каждом шагу страшные, невыносимые вопли… Смертельные воспаления и антонов огонь открывались на каждом шагу у раненых, их мучила жажда; но ни воды, ни помощи взять было неоткуда:

…ни докторов, ни фельдшеров, ни телег… Раненые должны были заботиться о себе сами; полы шинелей и изорванные рубахи заменяли бинты; сняв с себя одежду, перевязывали они  сами себя, кто как мог, дрожащими от страдания руками, жалобно моля каждого проходившего о помощи, не замечая, что и проходящий сам точно так же пользуется последнею искрою жизни, чтобы добрести до своих и отдать Богу душу в кругу земляков».
 
Передвижные перевязочные пункты поздно ночью благополучно добрались до своих войск (я, конечно, имею в виду медицинский персонал, а не раненых), когда отступление уже прекратилось, а полки расположились лагерем у реки Качи.

На поле сражения остались тысячи русских раненых. Поразительно читать об этом, особенно сравнивая с бодрым генеральским враньём в донесениях и мемуарах. Именно это враньё и перекочевало в официозные исторические издания.
 
Продолжение http://www.proza.ru/2017/12/29/1807