Кладбищенская жуть

Патриархальные Бубеляки не чуждаются моды, однако традиции – на первом месте. Бубеляцкое время идет неторопливо. Местный житель запросто нарисует свое генеалогическое древо и, особо не напрягаясь, доведет родословную если не до Адама, то, по крайней мере, до современников царя Гороха. Бубеляцкие пращуры, как древнеримские лары, охраняют покой города, обеспечивают его устойчивость в различных общественных треволнениях.

Место вечного упокоения – кладбище – святое для Бубеляк.

Потому можно себе представить, что творилось в городе, когда стали происходить столь возмутительные события.

А началось все накануне дня Ивана Купалы.

Поздно ночью в бубеляцком районном отделении милиции раздался звонок.

Взволнованный тенорок, сбиваясь и путаясь, пролепетал, что на кладбище творится неладное.

-- Блуждающие огоньки, говоришь? – подавляя зевок, переспросил дежурный. – То, наверное, папоротник зацвел – слыхал про такое чудо?.. Ладно, ладно. Выезжаем. Ждите.

Уже рассвело. Нежные лучи утреннего солнца, звонкий хор птичьих голосов – казалось, сама природа твердила о жизни, о радости. И тем ужаснее показалась картина, которую сотрудники милиции увидели на кладбище.

Две могилы вскрыты, гробы разворочены, раздетые донага мертвецы прислонены к стволам дерев…

…В версиях недостатка не было. Главными их фигурантами являлись свихнувшиеся могильщики; затем шли просто шизофреники, которых, по некоторым данным, в городке оказалось не менее четырехсот. Звучали и сугубо рациональные объяснения – в могилах искали что-то ценное, дорогостоящее. Кто-то с мрачным юмором предположил, что случившееся – дело рук конкурирующей ритуальной компании, скрытая реклама крематория. Кто-то твердил об инопланетянах, ведьмах и языческих божествах…

По городу ползли слухи – согласно им, перекопано было полкладбища, а местная барахолка, дескать, специализируется ныне исключительно на продаже покойницких одежд…

И вот -- накаркали! Через девять месяцев, в апреле – опять! Как говорится, на том же месте в тот же час.

В прошлый раз, летом, о происшествии сообщил припозднившийся велосипедист. С тех пор, кажется, одинокие путники – пешие и «конные» -- мимо кладбища вовсе не ездили: по крайней мере, после захода солнца.

Кладбище это называлось «новым» -- в противовес «старому», находящемуся в черте города. «Новое» же отстояло от Бубеляк на восемь километров и относилось к соседнему Начскому району. Патриоты Начи именовали себя начкасами, относили свой населенный пункт к древнейшим освоенным человеком местам планеты. Самые впечатлительные ощущали в здешних местах особую энергетику, некую ауру, дуновение времен, и ждали своего Гоголя и Карамзина. А пока районная газета опубликовала навеянное последними событиями стихотворение местного поэта под названием «Страшная месть».

Ну, так вот, теперь о безобразии на кладбище стало известно, можно сказать, естественным путем. Пришли служащие выполнять скорбную работу и увидали, что «здесь побывал вурдалак».

На этот раз раскопана могила молодого парня, погибшего во время службы в армии, чье тело было перевезено домой в цинковом гробу.

Милиция провела все необходимые мероприятия, замеры, описания, беседы с родственниками. Нигде ничего, никаких следов и зацепок!

Казавшаяся наиболее рациональной версия о хранении в могилах наркотиков была отвергнута как фантастическая. Мало-помалу наиболее фантастические версии как раз и стали казаться наиболее рациональными.   

…В милицейских кабинетах велись нескончаемые дебаты о «деле вурдалака», как его прозвали.

-- А почему руки–ноги согнуты? Они же окоченевают?

-- Да, но через девять дней подвижность суставов возвращается, – вступил в беседу криминальный эксперт. -- Помните про девять дней, когда душа умершего впервые предстает перед Господом, а потом начинаются ее хождения по мытарствам? Везде есть свой смысл!

-- Да, но какой смысл в разорении могил?

-- Найдем смысл, то есть, мотив – найдем и преступника.

-- Следовательно, нужно изучать жертвы – иначе, заново расспрашивать родственников.

Для родственников случившееся – удар и потрясение. Они призывают все громы небесные на голову «упыря», а заодно и на голову милиции. 

Тем не менее, проверки продолжаются. В первом случае, летом, были осквернены две могилы – старушки, похороненной несколько лет назад, и погибшего в автокатастрофе мужчины. Их могилы располагались рядом – и на этом какие-либо пересечения заканчивались.

-- По-видимому, выбор преступника обусловлен лишь местоположением, -- сделали вывод в милиции. – Он вскрывает могилы, находящиеся неподалеку от ограды, однако не на самом виду, чтобы не было видно с дороги.

На кладбище установили пост -- ночью в сторожке дежурил милиционер, которому вменялось в обязанность обходить кладбище каждые четыре часа.

В сущности, милиционеров было двое – они сменяли друг друга через сутки. Однажды в ненастную, ветреную темень патрульному почудилось какое-то движение в глубине кладбища – включив на полную мощь фонарик, он ринулся на поиски злоумышленника.

Резиновый плащ спасал часового от непогоды, давал ощущение защиты, и он решительно сошел с асфальтированной дорожки. Сделал шаг, другой, третий и вдруг с ужасом почувствовал, что проваливается – попытался вытащить одну ногу, другая ушла в землю по колено, сделал еще рывок и провалился по пояс. Фонарик ошалело метался в руке, блики от памятников слепили глаза. Себя не помня, милиционер вырвался из земляного плена, прибежал в сторожку.

Испуганный сторож напоил его чаем, дал и кое-чего покрепче. Когда рассвело, обход кладбища произвели уже вместе: полный покой, никаких нарушений. Но милиционер после того случая заболел, слег с жестокой ангиной. Его напарника перевели в другой район. И кладбищенский пост отменили…   

Параллельно разрабатывалась линия «городских сумасшедших». Специалисты строили графики обострения психических заболеваний по сезонам.

Подключены даже экстрасенсы – что их чутье скажет о преступнике?

Его портрет оказался чрезвычайно расплывчатым и противоречивым. Пожалуй, единственным бесспорным утверждением явилось то, что субъект этот должен обладать определенной физической силой и сноровкой.

Страсти, меж тем, накалялись. В обычно тихих, чтобы не сказать сонных, Бубеляках поселилась паника. Однако никто ничего, по-прежнему, не видел, не слышал, не знал.

-- Но как же -- никто, но как же – ничего: такого просто не может быть! Нужно искать по похожести! -- осенило однажды вечером начальника Бубеляцкой милиции.

А утром – новый эпизод. Разрыта могила молодой девушки, отравившейся из-за несчастной любви… Крещенские морозы в этом году проходили в виде крещенской оттепели, гнилого январского дождя. Вот и остался на рыхлой кладбищенской земле зловещий след резиновой калоши и капли крови – видно, преступник поранился лопатой.

Одно к одному. В полдень позвонил начальник милиции из соседнего города Савлово и сообщил, что вспомнил – нечто похожее случалось и у них. Давно, правда, лет восемь-девять назад.

-- Нет, все осталось на месте – была только попытка. Человека тут же забрали и определили на лечение в областной Бедлам. Наверное, он и сейчас там.

Однако, оказалось, что «его» из больницы выпустили, и как раз за пару месяцев до первого случая на Бубеляцком кладбище.

Более того, оказалось, что подозреваемый, сам родом из Начи, учился в Бубеляцкой школе-интернате.

Поздно ночью к деревянному домику на окраине Начи подъехал милицейский ГАЗик.

Приземистая избушка с холодными сенями. Печка в углу, грубо сколоченный стол, за ним – сутулый человек. Тяжелый взгляд из-под насупленных бровей, говорит нехотя, как бы с трудом, упирая на «о». Послушно отвел сотрудников милиции в сарай, показал те самые калоши…

Совпал и след и группа крови.   

-- Продал костюм – инсулин матери купил, -- рассказывал «вурдалак» о своих мотивах. – Живых не гроблю.

Кладбище располагается на трассе Нача-Заквашино-Бубеляки. Гробокопатель приезжал в Бубеляки на автобусе под вечер, когда еще было светло, и, не спеша, направлялся в сторону кладбища. В последний раз завернул к Аксинскому пруду, там, где гаражи, и попросил у сторожихи лопату – якобы, машина застряла. Черенок отломил, лезвие спрятал за пазуху.   

Побывав на кладбище, продолжал свой путь по направлению к Заквашино, на одной из остановок садился на рейсовый автобус и благополучно возвращался в Начу. 

Пассажиров утром предостаточно, и обычно любопытные жители Бубеляк и окрестностей не слишком вглядывались в странноватое лицо нового попутчика.    

Кажется, и здоровый мозг не мог рассчитать все точнее.

-- Дело-то простым оказалось, -- сокрушались в милиции. – Будь мы все чуть внимательнее!..