Круг замкнулся. Эпилог

ЭПИЛОГ
Сон Курилова

И снится Курилову, что приехал к нему в гости знакомый по его краткой жизни в Америке, Стив Джейсон, предпринима-тель средней руки, владелец нескольких бензозаправок в Оклахома-сити. Водит его Андрей по Патрусевску, а тот, не переставая по-американски улыбаться до ушей, все вертит головой из стороны в сторону, по-русски говоря,— рот на все раззевает, а в глазах застыл немой вопрос.

— Ты, вижу, что-то хочешь спросить? — говорит ему Кури-лов на чистейшем американо-английском, который знает в совершенстве.
 
— Ну, да,—  отвечает.— Что у вас произошло, почему у людей такие лица счастливые?

— Как что? А ты разве не знаешь? Распростились мы со своими главными в России пятнадцатью олигархерами — как есть, приказчиками и агентами влияния «мирового закули-сья», то бишь глобалистской — по жесткому варианту — вер-хушки,  отпустили со всеми их деньгами и домочадцами на все четыре стороны. А все природные ресурсы, все естествен-ные монополии, все предприятия ВПК и крупные средства производства сделали государственными.

— Что такое «впк»?

— Это военно-промышленный комплекс,— пояснил другу Андрей.

— Да разве так можно? Ничего же работать не может без хозяина! — удивился тот.

— Может, да еще как может! Сам видишь. Труд ведь делит-ся не на физический и умственный, как нам твердили в про-шлые времена, да и сейчас, и не только нам — у вас, небось, во всех университетах по экономике до сих пор Карла Маркса изучают,— а на производительный и управленческий. Вот мы и образовали грамотных управленцев, благо и концепция, и наука управления были созданы еще до «катастройки», да кто бы слушал умных людей тогда — «верхи» не о народе думали, а о том, как бы самим стать хозяевами жизни — «коммунистами-капиталистами». Заметь, не хозяев, а управляющих подготовили.! И хороший контроль — тоже со стороны гра-мотных людей.

— А те, кто контролирует, как же? Ведь я знаю, коррупция у вас…

— И это решили,— перебил его Курилов.— Поскольку те-перь прибыль от всех наших богатств идет государству, то есть народу, то зарплаты у всех выросли настолько, что даже минимальной зарплаты или пенсии теперь хватает не только с грехом пополам заплатить за услуги ЖКХ и на минимальное питание, а на всё, включая и разумные развлечения, туризм и отдых на лучших курортах страны, не говоря уже про все остальное.

— Ты имеешь в виду, что чиновники…

— Да, чиновники и все контролирующие получают столько, что взятка им может присниться только в страшном сне, как смертельная угроза потери всего и на всю жизнь.

— Но ведь, читал, что в советское время у вас тоже все при-надлежало  народу…

— Все, да не все! Ведь очень много народного добра трати-лось на поддержку национально-освободительных движений и содержание почти трети стран всего мира. Представил? А теперь все идет только нашему народу.

— Поэтому у людей такие счастливые, доброжелательные лица?

— А ты думал! Когда у людей бесплатные медицина и образование от начального до высшего, бесплатное пользование газом, электроэнергией, общественным транспортом и водой (кроме воздуха — тот всегда был бесплатным), когда у чело-века  есть перспектива, независимо от материального поло-жения и места жительства,— выбирай путь, как тебе душа и твои способности велят, причем, какой путь бы ни избрал, зарплата будет достойной и ее хватит на все в пределах сред-них потребностей, поневоле будешь радоваться жизни.

— Значит, у вас нет частной собственности? Это плохо, Ан-дрей.

— Почему нет? У нас все есть, и возможность частной соб-ственности на малые и средние средства производства, на предприятия услуг. Но в основном у нас собственность госу-дарственная и коллективная в различных вариантах: и соб-ственность трудовых коллективов, и коллективные хозяйства, и кооперативы, и товарищества, и даже общины для желаю-щих. Ну, а что касается индивидуальной собственности (за-меть, не частной, а именно индивидуальной!), то ее размер ограничивается только возможностью обслуживания членами семьи без найма работников.

— А инфляция, какая она у вас?

— Да никакой! Ни инфляции, ни дефляции у нас и в помине нет. Вот что, по-твоему, инфляция?

— Ну, это, грубо говоря, когда денег много на руках, а ку-пить нечего...

— Правильно. А что больше всего способствует инфляции?

— Увеличение денежной массы...

— Так вот, наибольшее это самое увеличение давала не-мыслимая нигде в мире кредитная ставка, какая была раньше, то есть взял, к примеру, тысячу, а отдал тысячу двести. Сей-час же у нас ставка нулевая! Ну, а дефляции, то бишь нехват-ки денег, у нас нет, как ты уже догадываешься, так как деньги не утекают в офшоры и западные банки, а налоги все платятся в стране.

— Тогда это возвращение к противостоянию, к холодной войне  и гонке вооружений!

— Стив, ну, ты, как завзятый политолог (понимай, «полито-лух»),— лишь бы возразить! А ты вникни. Никак не противо-стояние: мы никому не угрожаем, ничего чужого не желаем, к мировой революции никого не призываем, не поддерживаем никакие дестабилизирующие движения в мире. Мы живем и работаем только для своего народа. У нас нет ни врагов, ни друзей в мире, а есть только интересы. А они, эти интересы, после стольких столетий бедности и страданий, только в од-ном — в обеспечении хорошей жизни наших граждан. И все!

— Прямо сказка! И, судя по людям, она мне не снится…

…Как-то вечером вышли Андрей со Стивом погулять. Хо-рошая погода — стояла середина лета,— мягкая вечерняя прохлада после теплого дня нежила их тела и души.
Река вместе с каналом — приток Оки и далее, соответствен-но, Волги — была полноводна и достойно обрамлена в бетонные набережные по обеим сторонам и по всей террито-рии города. По ней ходили ярко окрашенные речные трамвайчики, из которых доносилась музыка. А на набережной у Музея оружия собрались мужчины и женщины и пели песни под аккомпанемент аккордеона.

— Это ваш хор? — спросил Стив.

Они подошли ближе, разговорились с людьми. Оказывается, что это никакой не хор, просто люди собираются и поют ве-черами в свое удовольствие.

Они прошли пешком через центр города и в Пушкинском сквере послушали выступающих поэтов, бардов и прозаиков.

— А здесь,— увлеченно рассказывал Стиву Андрей, сам пи-савший стихи, — у нас практически постоянно народ — вы-ступающие и слушающие,— кто-то утром, кто-то днем, большинство же вечером. То есть Пушкин у нас остается один только ночью и ранним утром.

— Интересно!.. Андрей, а ты говорил, что у вас один из са-мых больших в Европе парков?

— Поехали!

Они сели в троллейбус. Пассажиров было немного, обще-ственный транспорт был в изобилии и работал исправно. Пробок на улице не было. На центральных улицах на уровне 2-х и 3-х этажей проходили эстакады с развязками, и легко-вые машины, водителям которых ничего не нужно было вни-зу, свободно передвигались по ним. Иные при необходимости съезжали с эстакады на мостовую. Потому и дышалось легко и свободно, так как машины не скапливались, а свободно дви-гались с приличной скоростью и достаточно большими ин-тервалами между собой.

Друзья вышли на остановке и прошли в парк. Был вечер обычного буднего дня, но в парке было много людей, гуляю-щих с детьми, парами и поодиночке. Мимо то и дело пробега-ли физкультурники.
 
Друзья прошли к знаменитым Патрусевским прудам. По глади чистейшей воды плавали лебеди. А между ними — лю-ди, наслаждаясь приятной прохладой в этот летний вечер. Стив и Андрей разделись, в будке для переодевания надели плавки и вошли в воду.

— Сказка! — воскликнул Стив.

— Только здесь?

— Вообще, Андрей, сказка! Я не ожидал…

Вдруг в отдалении зазвонил телефон.

— О, да это — мой сотовый! — Андрей поспешно поплыл к берегу. Выйдя из воды, стал шарить на подстилке в вещах, не находя телефон. А тот все звонил и звонил, как колокольчик…

... Курилов открыл глаза и сразу увидел телефон, который лежал немного дальше обычного места, протянул руку. Зво-нил будильник. Он отключил его и потянулся.
«Странно,— подумал он,— почему я сухой и сижу за сто-лом. Ведь я только что вышел из пруда и должен мокрый сто-ять на коленях в поисках телефона?.. Господи, да это же сон! — понял он.

За окнами была уже ночь. На столе стояла неполная бутыл-ка коньяка. Еще посидев немного и опять потянувшись, Ан-дрей нехотя встал и побрел в ванную комнату. Он открыл кран холодной воды и по привычке подставил голову под холодную струю, смывая остатки сна.

«Что я делаю? — подумал он.— Я принимаю «снотворное», чтобы снова окунуться в этот тяжелый сон, который именует-ся «жизнью» — вот, что я делаю, чтобы забыть ту жизнь, ко-торую я увидел во сне… «Сон — это не сон, а не сон — это сон…» —  вспомнил он слова из известной сказки…

© Шафран Яков Наумович, 2015