Вооруженным силам Казахстана 25 лет. Глава 2

Мое возвращение в Казахстан было нетипичным для общей массы возвращавшихся офицеров. Ко времени описываемых событий, прошло больше года, как мною был подан рапорт о переводе в свой родной город.


Глава 2
Начало на http://www.proza.ru/2017/12/30/485

Возвращение офицеров в свои республики. Мой путь возвращения в Казахстан

Мое возвращение в Казахстан было нетипичным для общей массы возвращавшихся офицеров. Ко времени описываемых событий, прошло больше года, как мною был подан рапорт о переводе в свой родной город. К рапорту я приложил отношение из 356 истребительного авиационного полка, который базировался там. Полк в это время с самолетов Ту-128 переучился и перевооружился на истребители дальнего действия МиГ-31 и уже более трех лет летал на них.

Причиной рапорта стало то, что осенью 1989 года прибыв в отпуск я обнаружил мать в тяжелобольном состояний. Мать решила не отвлекать меня от службы и запретила родным сообщать мне о ее болезни. Но я не мог оставить это дело так, и обдумав ситуацию, принял для себя однозначное решение.

Выслуги для увольнения в запас у меня было достаточно, но я решил перевестись в Казахстан и закончить службу здесь. У летного состава в советское время проблем с получением квартир не было. Опыт службы, уровень квалификации, мое служебное положение позволяли мне надеяться на это.

Однако время шло, а дело не двигалось. У вышестоящего командования возникли вопросы к моему переводу с понижением в служебном положении. На этом оснований мои документы были отозваны, хотя требуемое мое согласие на перевод с понижением на одну ступень, к тому времени, уже было. Пока вопрос решался, не стало той вакансии на которую мне выдавали отношение. Чтобы снять все вопросы я написал рапорт о своем согласии на должность рядового летчика.

В советское время в подборе, подготовке и расстановке кадров придерживались определенного порядка. Если офицер заняв очередную должность добивался положительных результатов, то он мог рассчитывать на продвижение по служебной лестнице. Для этого он должен быть удержать или повысить достигнутые им показатели несколько отчетных периодов подряд. При равных условиях такой конкурс мог выиграть тот, у кого классная квалификация была выше или другие показатели. Решение принимал тот командир, в номенклатуре которого находилась эта должность. Реже такие вопросы обсуждались на Военных Советах или на партийных комиссиях. Таким образом продвигалась служебная карьера офицера. Она не зависела от смены руководства и от многих других факторов, которые известны в служебной практике сейчас.

Почти за два десятилетия моей службы не помню, чтобы офицер без серьезного основания был освобожден или перемещен на другую должность. Офицер мог быть направлен к новому месту службу, но при этом на равнозначную должность или с повышением. Новое место могло быть не лучшим, но офицер давший присягу должен был "стойко переносить тяготы и лишения воинской службы". Правда эти "тяготы и лишения службы" были обязаны переносить и члены его семьи, которые не давали присяги. Но, как говорится, таковыми были интересы военной службы и интересы Родины в целях обеспечения военной безопасности государства. Те, кто прошел сам такую школу, знают почему размер пенсии военнослужащих отличается от размеров пенсии других социальных групп.

Надо сказать, что право быть курсантом летного училища мне досталось нелегко. Пришлось преодолеть много препятствий, прежде чем это стало реальностью. Видимо поэтому, еще во время обучения в летном училище, я стал известен своим отношением к своей будущей профессии летчика. Об этом стали писать такие журналы как «Авиация и космонавтика», «Вестник ПВО». Их издавали центральные органы в Москве.  Одна из статей, из этих журналов и сегодня размещена на портале «Легенды мировой авиации».

После окончания военного училища, первым среди молодых летчиков я освоил новую боевую технику в истребительно-авиационном полку. Полк тогда переучивался на новый тип самолета. Для охраны северных воздушных рубежей нашей Родины это имело важное значение. Весной, в Москве заместитель министра обороны СССР Маршал Советского Союза Соколова Сергея Леонидовича вручил мне знак. В другой раз, второй секретарь ЦК ВЛКСМ Охромий Дмитрий Алексеевич вручил почетную грамоту ЦК ВЛКСМ.

Все годы, пока я служил в четвертой Отдельной Армии ПВО, мое фото, как лучшего летчика висело в холле, которая вела в приемную командующего. За свой ратный труд я тогда получал вымпелы, призы и другие отличия того времени. В холле менялась только моя фотография, в связи с новым назначением или присвоением очередного воинского звания. Видимо эти моменты, были отмечены в материалах представления о моем переводе к новому месту службы и вызывали вопросы у вышестоящего командования.
 
Одним словом, мои документы ходили по инстанциям между двумя полками, корпусами, отдельными армиями ПВО и Главным командованием Войск ПВО в Москве. Так прошло более полутора лет, мать за это время уже заметно пошла на поправку. Но я не изменил своего решения. Этому поспособствовало интервью Н. Назарбаева «Свой путь» газете «Известия» в августе 1989 года и мое решение приняло бесповоротный характер.

По совету родственника, я написал о сложившейся ситуации недавно избранному Президенту Казахской ССР Н. Назарбаеву.
 
Честно говоря, особой надежды не было. На мое удивление, через несколько дней я получил уведомление от помощника президента. Мое письмо было получено и по нему были даны соответствующие поручения. Еще через несколько дней, я получил письмо с правительственным штемпелем от председателя Комиссии по делам военнослужащих С. Нурмагамбетова. Комиссия находилась на ул. Октябрьской 69 г. Алма-Ата. Я прибыл по указанному адресу на беседу.

Зайдя в кабинет, я увидел человека с Золотой звездой Героя Советского Союза, с которым я когда-то играл в шахматы в Центральном военном доме отдыха «Подмосковье» на Клязьминских прудах.
 
Хозяин кабинета тепло принял меня, угостил чаем и расспросил о деле. Узнав, что я хорошо знаю М. Алтынбаева, единственного казаха в звании генерала, он записал все что я о нем знал. Присутствовавший при встрече заместитель С. Нурмагамбетова сказал, что скоро в Казахстане будет создан Государственный Комитет обороны Республики Казахстан и там понадобятся такие авиаторы как я. Я поблагодарил и отказался от предложения. Хотелось еще летать, а не протирать рукава в тиши кабинетов.

Еще дома, когда я собирался выезжать в Алма-Ату, пришло письмо от Главнокомандующего ВВС генерала П. Дейнекина. В нем было сказано, что письмо С. Нурмагамбетова по ошибке попавшее в Главкомат ВВС переадресовано в Главкомат Войск ПВО. Я понял, что вопрос в скором времени должен решится, раз за него так рьяно взялись.

Возвратившись в свой полк, я продолжил свою привычную службу, возил молодежь, нес боевое дежурство. Чтобы перерывы в полетах при переводе из одного полка в другой были минимальными, я спланировал и выполнил несколько полетов по наиболее сложным видам боевой подготовки днем и ночью. Таким образом я максимально продлил свои сроки между полетами.

Утром первого декабря, на построении посвященному новому учебному году, командир полка объявил, что получена «красная телеграмма» отправить меня для дальнейшей службы в 356 иап. Вынесли боевое знамя полка. Я не ожидал таких торжественных проводов. Все, кому положено, тут же подписали мне обходной лист. Командир сказал много теплых слов обо мне, вспомнил время, когда я был начальником штаба эскадрильи, а он комэском. Момент расставания с однополчанами был волнительным.

Так мой затянувшийся вопрос с переводом на Родину с участием Президента Казахстана и будущего Министра обороны Республики Казахстан был решен в течении нескольких недель.

Продолжение на http://www.proza.ru/2017/12/30/511