5. Мешок с деньгами и первое поражение

Я, ОН, ОНА И ДРУГИЕ.
Иронический детектив.

Начало -- http://www.proza.ru/2017/12/31/1188

Глава пятая.
СТРАННАЯ ПРОСЬБА, МЕШОК С ДЕНЬГАМИ И ПЕРВОЕ ПОРАЖЕНИЕ





…В последний раз я так истерически смеялась года три назад, когда покупала в гуме подарок для ребенка одной приятельницы. Ту смешную игрушку я заметила на полке за прилавком, в торговом зале ничего подобного на глаза не попалось.

Силиконовый медведь смотрел на меня страдальческим взглядом, словно уговаривая приобрести именно его. «Покажите мне красного медведя», -- попросила я продавщицу, указав рукой на полку за ее спиной. «У нас нет красных медведей», -- ответила она нагло, даже не повернув головы.

«Красный медведь стоит на полке прямо за вами», -- спокойно возразила я. «Вы что, женщина, слепая? -- по-прежнему не оборачиваясь, процедила продавщица, задумчиво глядя в бесконечность сквозь меня. – Какой же это медведь? Это собака».

Мы препирались довольно долго, но когда я достала ручку и стала переписывать в блокнот фамилию с ее нагрудного пэйджика, она сдалась, сняла с полки собако-медведя и бросила на прилавок. Читайте, мол, сами. Кто виноват, что ей так не хотелось работать? Мне этот конкретный зверь тоже не так уж и нравился, но очень уж хотелось победить в интеллектуальной схватке.

Однако, прочитав наименование игрушки на ценнике, я поняла, что счет в нашем противостоянии с продавщицей ничейный: ноль-ноль. Судя по этикетке, красное силиконовое животное оказалось не медведем, не собакой, а обезьяной! Вот тогда я и рассмеялась так, как не смеялась раньше никогда. По крайней мере, последние лет сто-двести.

У меня началась просто истерика. Обезьяна-урод и растерянный взгляд продавщицы-всезнайки повергли меня в прекрасное детское настроение. Вокруг прилавка, помню, собралась целая толпа волнующихся зрителей, готовых приобрести игрушку, вызывающую такой потрясающий смех. Да, посмеялась я тогда на славу…

…Примерно так я рассмеялась и сейчас в ответ на слова Мани. Поженить Свету и Алика в моих глазах было равнозначно соединению в одном стакане прокисшей простокваши и кусочка карбида. Нет, это не очень удачное сравнение. Человек с нормальным желудком сможет переварить даже эту атомную смесь. Но Света и Алик?.. Бред!

Даже одна мысль об этом вызывала новые приступы смеха, граничившие с истерикой. Груша и этот курортник! О! Наконец-то слово найдено! Как никакое другое подходит оно к Алику в его замечательной полосатой пижаме. Какой кошмар! Два аморфных, абсолютно бесполых существа, не замечающих друг друга, занятых своими проблемами и коварными целями посещения коттеджного поселка… Их поженить! Как это возможно?

Ну, Маня-сводница... Я могла ожидать от нее чего угодно: бросить маленькую бледную поганочку в супчик для «представителей» и устроить им непреходящую диарею, организовать ложный вызов из дома, чтобы ускорить их отъезд, или провести открытый товарищеский суд, дабы вывести на чистую воду и сорвать неблагонамеренные коварные планы, но такое…

Я громко смеялась, судорожно всхлипывая и икая, корчилась в конвульсиях на сиденье, охала и ахала, вытирала выступившие от смеха слезы и била руками по коленям. И не могла остановиться. Поженить Свету и Алика! Как только пришла эта смешная и нелепая мысль в голову совершенно лишенной чувства юмора Манечки? Поженить двух, еще вчера незнакомых, людей? Зачем, как, кому это нужно?

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смогла немного успокоиться и приостановить всхлипывания. Но когда мне это удалось, я обратила внимание на то, что в машине было необыкновенно тихо. Повернувшись к Манечке, я увидела ее страдальческий взгляд. Не улыбка, не понимание, не ирония, а именно страдание читалось на ее широком добром лице. Казалось, еще немного, и она заплачет. Причем, заплачет совершенно искренне. В очередной раз мне стало стыдно.

-- Мань, ты что? Это серьезно? Я не ослышалась? Ты действительно хочешь поженить Грушу и Курортника?
Маня не уточнила, кого именно имею я в виду под этими словами. Она уже давно знала о моей привычке давать окружающим невинные прозвища.

-- А что тебя так рассмешило? Да, они еще вчера не знали друг друга, но они же так одиноки и несчастны… Им плохо, понимаешь? Свету бросил мой первый, а Алик совсем один и так далеко... Они несчастны…

-- Маня, -- сказала я, уже совершенно успокоившись. – Маня! Я живу в доме, где больше пятисот квартир. В каждой из них живет как минимум три человека. И больше половины всех жильцов одиноки и несчастны. Может, стоит тебе поехать в Москву и переженить их всех? Устроить такую большую общественную свадьбу. Как лотерею: в одном барабане имена одиноких невест, а в другом – отчаявшихся найти свою половинку женихов. Ты вытаскиваешь карточку из одного барабана, потом из другого, вызываешь счастливчиков к себе, знакомишь их и объявляешь мужем и женой. Ты не обижайся, но это же безумие, Манечка. Так же нельзя жить, мать Тереза!

Маня не отвечала, а я ощутила легкую тревогу. Может, я действительно погорячилась, и ничего сверхъестественного в предложении подруги не было? Может, я, и правда, чего-то не усмотрела, не поняла, не почувствовала? Может, между этой парочкой уже установились невидимые постороннему взгляду отношения? Ничего себе положеньице…

Мне совершенно не хотелось причинять Манечке боль и неприятности, осуждать или смеяться над ее идеями. Она так надеялась на мою помощь, а я так неадекватно отреагировала. Но уж больно неожиданным оказалось ее предложение…

-- Я думала, ты поймешь, -- тихо проговорила она, и мне снова показалось, что она вот-вот заплачет. – И поможешь…

Господи, ну что делать? Что делать, что делать, и кто виноват? Неужели мое неуместное поведение и несдержанность приведут к тому, что я потеряю давнюю подругу? Вай-вай, как же мне было неловко! И чего это меня смех разобрал так не вовремя? Да пусть, если хочет, она поженит даже бывшую свекровь с Барсиком. Это ее дом, ее гости и ее право. И если ей нужна моя помощь, значит, она получит ее.

-- Так, Манечка, -- сказала я, вмиг став абсолютно серьезной. – Извини за смех, но ты же знаешь, я всегда была смешливой. Ничего не могу с собой поделать. Но ближе к делу. Считай, я в доле. Чем помочь? Сделаю все, что нужно…
-- Ты, правда, поможешь?
-- Да без вопросов. Говори, что нужно, и я сегодня же приступлю к созданию бизнес-плана.

Маня улыбнулась. Уф… У меня отлегло от сердца. Да поженим мы эту парочку, если она того хочет. Только вот как?
-- А как… мы их поженим?
-- Если бы я знала, -- Маня развела руками. – Думала, ты мне подскажешь. Ты же с разными мужчинами встречаешься, их лучше знаешь. Надо с чего-то начать. Я вот это чувствую, но не знаю, с чего конкретно.

В моей голове завертелись ядерным волчком уникальные мысли. Щелк, щелк, щелк… Одна мысль гениальнее другой, но все, к сожалению, примитивные до ужаса. Боже, до чего же быстро я потеряла форму в этой Осиновке!

-- Для начала нужно сделать так, чтобы они обратили друг на друга внимание, -- стала вслух размышлять я. -- Пока, мне кажется, они в этом отношении слепо-глухо-немы… Теперь я понимаю, почему ты так усердно расхваливала Алика за обедом… А я-то еще думаю: что ты, с ума что ли сходишь? Разошлась… Это ты молодец. На правильном пути. Это нужно продолжить. Причем ее похвалить тоже не помешает. Вот только за что? Безрукая же катастрофически… Надо им двоим поручить какое-нибудь общее дело… Такое, чтоб они друг без друга какое-то время не могли обходиться. Чем-то заинтересовать…

Манечка обрадовано приложила руки к груди:
-- Так ты меня поддерживаешь, я правильно понимаю?
К удивлению я неожиданно почувствовала, что незаметно увлеклась Маниной идеей и уже искренне принялась обдумывать пути ее претворения в жизнь. А почему бы и нет? Чем-то же надо заниматься в этой Осиновке? Каждый день за яблоками мы ездить не будем, а чтобы просто пить, есть и купаться в лягушатнике много ума не нужно. Тут мозги вообще могут жиром зарасти.

-- Да, конечно, поддерживаю. Но только что, что им можно поручить? Если бы ты сказала об этом немного раньше, мы бы отправили их за яблоками к Степановичу. Машину Алик водит, как я поняла. Дорогу бы объяснили, и вперед.
-- Да, это мое упущение. Но сегодня такой день сумбурный, да и вчера был не легче… У меня голова кругом идет, -- призналась подруга.

Я опять не решилась спросить у Мани, почему она скрывает вчерашнее волнение по поводу моего исчезновения с железнодорожной станции. У меня, между прочим, тоже час от часу был не легче. Такого насыщенного и необыкновенного дня в моей жизни уже давненько не было.

-- Ты знаешь, я тоже подумала, что общее дело их может сблизить… Есть у меня кое-какие планы по этому поводу…
-- Грибы?
-- Да и грибы тоже, -- почему-то обрадовалась Маня моему предположению, и мне опять показалось, что она что-то утаивает. Давай, давай, подруга-подпольщица, утаивай, скрывай! Еще не было на земле ни одной тайны, которую бы я не узнала при желании. Всему свое время…

-- Кстати, куда мои гости грибы поставили, не знаешь? -- спросила Маня.
-- Понятия не имею. Бабка сказала, что их Света куда-то понесла. А куда, не уточняла. Я ведь тогда еще эту Свету-котлету в глаза не видела.
-- Все ясно. Забыла, наверное, где-нибудь на полпути… Они уже зачервивели, возможно. Жарища такая стоит. Ну, да ладно. Главное, мы с тобой сейчас будем работать в команде. Готова?

-- Всегда готова, -- ответила я, как отвечала когда-то на пионерской линейке в пятом классе.
-- Тогда давай поедем сейчас домой, я займусь ужином, а ты отдохни, присмотрись поближе к моим гостям и придумай им какое-нибудь дело.
-- Обязательно. Только, если не возражаешь, ужином мы займемся вместе. Я не для того столько километров проехала, чтобы сидеть в одиночестве. А так мы и поработаем, и поболтаем. Все веселее. И подумаем… Ведь одна голова хорошо, а две лучше. Правда?

Маня завела мотор, и мы поехали в коттеджный поселок, домой. Всю дорогу мы молчали, напряженно обдумывая предстоящие планы. Не могу сказать, о чем конкретно думала Маня, но мне почему-то казалось, что я знаю далеко не все о ее намерениях. Мы находилась уже у самых ворот, когда у Мани зазвонил мобильный телефон.

Она остановила машину, взяла трубку и долго с кем-то разговаривала. Впрочем, разговором с ее стороны это назвать было сложно. Она больше слушала и только время от времени говорила слово «да». «Да… да… да…». Возможно, принимала устный отчет заместителя. «Да… да…». Сколько же можно «дакать»? Наконец она проговорила: «Ничего страшного, дорогой. Все еще в наших руках. Все будет хорошо».

Ага, значит, это был звонок от ее благоверного. Как-то неудобно, что я до сих пор не знаю его имени. А впрочем, зачем оно мне нужно? И так голова трещала от обилия информации. Я уже запуталась в именах ее многочисленных мужей и гостей. Даже забавно, что я не знаю, как его зовут. А то мне на ум непременно пришло бы какое-нибудь нелепое четверостишье, и будущий Манечкин супруг обязательно получил бы смешное прозвище. Всему свое время. Буду преодолевать проблемы по мере их поступления. Так, кажется, говорят мудрые люди…

Маня отключила мобильник и щелкнула пультом для открывания ворот.
-- Это мой звонил, -- сказала она. – У его приятеля проблемы. Ребенок приболел, надо отвезти в районную больницу. Он заночует в Карамазове. Так что, к сожалению, сегодня ваше знакомство не состоится.

Все понятно. Четвертый правопреемник Манечкиной руки и сердца тоже спешит на помощь друзьям. У них действительно много общего…
-- Не расстраивайся, -- сказала я. – Может, это и к лучшему. Сегодня я что-то не в форме. Просто устала. Столько всего нового… Зато вся ночь в нашем распоряжении. Поболтаем, винца попьем, подумаем…
-- Да, конечно, но мне очень хотелось, чтобы ты с ними познакомилась уже сегодня. Время-то идет…

Она так и сказала «с ними». Интересно, что она имела в виду? Их что -- несколько? А может, просто оговорилась?.. И почему «идет время»? Мы куда-то спешим? Лично я никуда. Я еще не решила, сколько времени проведу в Осиновке, но недельку-то я точно выдержу. Должна выдержать, по крайней мере. Нужно же сдержать обещание и помочь Мане с ее бредовой идеей насчет Груши и Курортника. Ох, Маня, Маня… Когда же закончатся твои бесконечные тайны?

А вдруг он сам не хочет со мной знакомиться и сознательно тянет резину? После того, что Маня ему обо мне рассказала, это вполне возможно. Это же надо так ляпнуть, что я по ночам пьяных мужиков подкарауливаю… Доля истины в этом, конечно, была, но нельзя же так сразу, без подготовки. Мало ли что человек может подумать?

Я, безусловно, женщина древней профессии, но не древнейшей же… Хотя с другой стороны «представители» успели ввести мне в уши, что и Маня, и ее благоверный всю ночь безумно волновались. Как-то не стыкуется все это. И с чего бы ему не хотеть со мной познакомиться? Я же не собираюсь здесь навеки поселиться? Нет, нет! Здесь явно что-то происходит. Но что? Почему не щелкают мои мозги в решении этого запутанного вопроса? Да, профессию я явно теряю…

Мы подъехали к дому и остановились, встречаемые Барсиком. Никаких гаражей в поселке я не наблюдала. Машины (которые, кстати, уже появились на улочке) стояли на лужайках перед коттеджами. Близился вечер, конец рабочего дня, жизнь в поселке оживала на глазах.

Маня несколько раз ритмично нажала на клаксон, оповещая о приезде. На гудок из дома напротив выглянула Галина Ивановна, со стороны бассейна, натягивая полосатую пижамную куртку, уже спешил Курортник, а из дома торопливо, словно боясь опоздать, выскочила Груша.

Глаза ее по-прежнему были воспаленно красными, словно она только и делала, что рыдала, пока нас не было. А может, просто спала, воспользовавшись нашим с Маней отсутствием. А потом будет убеждать, что потеряла покой и сон… В любом случае Светлана и Алик провели последние два часа порознь. Увы, увы, увы…

Подруга была явно расстроена. Она с видимым усилием поприветствовала «представителей» и объявила, что минут через сорок будет готов ужин. Поскольку дополнительных гостей, к сожалению или к счастью, не предполагалось, она категорически запретила мне помогать ей на кухне. Не очень сильно сопротивляясь, я решила искупаться в бассейне. Купальника у меня не было, но был очень симпатичный комплект черного белья – лифчик и трусики, которые вполне могли сойти за купальный костюм, особенно издали.

Я переоделась и спустилась к бассейну. Алик был там. Он сидел, развалившись на складном стуле, и читал газету. Курортник вряд ли мог отличить настоящий купальник от нижнего белья, поэтому я смело сбросила спортивный костюм и бросилась в воду. Вода в бассейне, нагретая за день августовским солнцем, была гораздо теплее утренней. Я с удовольствием поплескалась, несколько раз пересекла бассейн вдоль и поперек и подплыла к бортику, около которого сидел Алик. Беседовать с ним – пустая трата времени, но надо же как-то выпутываться из Маниной просьбы.

-- Как отдыхается? -- спросила я, лежа на поверхности воды и легонько шевеля ногами.
-- Отлично, Александра Игоревна, -- с энтузиазмом ответил Алик и отложил газету. – Отлично! Никогда бы не уезжал отсюда. Вот ведь и не курорт, и до моря далеко, а так дышится легко, и так спокойно… Настоящий отдых. И в Турцию ездить не надо.

-- Вы бывали в Турции? -- у меня появилась надежда на тему разговора.
-- Ни разу не был. Но у меня знакомые ездили. Рассказывали много про сервис, шведский стол... Конечно, интересно было бы поприсутствовать лично. Я хоть и бухгалтер, но не могу себе даже представить, как это бывает, когда «все включено». Ешь, пьешь до бесконечности и ни за что не платишь…

-- Это почти как в Осиновке, -- иронично заметила я и тут же мысленно укорила саму себя за тон. Так дела не сделаешь. – А что мешает вам самому все это узнать? -- решила я продолжить разговор. – Взяли бы подругу, купили бы путевки и вперед.
-- Да как-то не получается, -- неуверенно промямлил Алик.
-- Не получается с подругой или с деньгами? -- возможно, я была излишне прямолинейна, но не разбив яйца, не поджарить яичницу.

Курортник заерзал на стуле. «Все понятно, -- подумала я. – Там платить нужно и за себя, и за подругу, а здесь можно жрать от пуза и вообще не думать о деньгах. Точно приехал денег просить. Неудачник. Какая там женитьба? Блеф…».
-- Да нет, деньги как бы есть…

Вот уж это московское: «как бы». Оказывается, оно уже достигло Уральских гор! Как бы есть и как бы нет – это практически одно и то же. В данном случае, конечно, это, скорее, «как бы нет».

-- А с подругой как? Или вы женаты?
-- Все не собрался. Собирался, собирался, но так и не встретил такую, как Марианна. Если бы ее встретил раньше Ивана, не выпустил бы.

Еще бы, дружок… А кто бы ее выпустил с пирогами, борщами и умением из ничего делать денежки? Я таки была сто раз права, думая, что он все еще лелеет надежду соединить свою жизнь с осиновской бизнес-леди. А эта наивная дурочка еще мечтает устроить его судьбу! Несчастен… Да он просто купается в счастье ничего не делать и плыть по течению. Прихлебатель!

-- Марьяна, конечно, женщина интересная, но не единственная, -- покривила я душой. -- А вам вообще какие дамы больше нравятся: такие, чтоб всю жизнь у них под каблуком или такие, которые сами у вас под ногами?
-- Ну, не знаю, -- Курортник задумался. – Я вообще под каблуком не очень люблю. Послушные, конечно, лучше. Но говорю же, мне нравятся такие, как Марианна.

Опять двадцать пять. Ах, Марианна, моя Марианна, я никогда, никогда не забуду тебя… Песенка-чудесенка про нашего милого Алика.
-- Она, увы, занята, дружок. И, думаю, надолго. Возможно, даже навсегда. А вот вам надо о себе подумать, о будущем, о своем потомстве. Вы что детей совсем не любите?
-- Почему не люблю? Люблю.

-- Так найдите себе хорошую честную женщину и женитесь. Мужчина вы еще молодой, интересный. За вас любая пойдет, -- я была прямолинейна как никогда.
-- Не скажите, -- польщенный Алик откинулся на спинку деревянного стула. – Я на любителя.
-- Так какие проблемы? Ищите любителя. Хотите, я вам помогу?

-- А что это вы, Александра Игоревна, обо мне беспокоитесь? Вы ведь тоже, насколько я знаю, не в браке. А вам это больше нужно, чем мне.
-- Это почему же больше?
-- Потому что вы женщина, а ваш век короткий. Мы-то, мужики, до самой смерти в женихах можем ходить, а на вас через год-два никто и не посмотрит.

-- Ну вы и нахал, -- возмутилась я. – Или думаете, если вас Марьяна за столом расхваливает, то можно хамить?
-- Я не хамлю, -- всполошился Курортник и даже вскочил на ноги. – Извините, если что не так сказал. Просто у нас такой разговор пошел интимный…

-- Еще чего не хватало, -- я вылезла из бассейна и принялась растираться полотенцем. – Вы последний человек на земле, с которым я бы решилась завести интимный разговор.
-- Так вы же первая решили мне подругу поискать?
-- Да пошел ты…

Я схватила цикломеновый костюм и стремительно пошла в дом. Поднимаясь на третий этаж, немного пришла в себя. Дура! Кажется, я только что пустила под откос поезд с мечтами Манечки. Все испортила! Теперь, как бы я ни старалась, он не пойдет на контакт. Единственный плюс от нашего общения это то, что я удостоверилась в его злонамерениях. И все равно мне было ужасно стыдно. Не перед этим пижамным Курортником, а перед подругой. Она так верила в меня, так надеялась на мою помощь. А в результате… А в результате – бе-бе-бе! Бе-бе-бе, бе-бе-бе. Кто поможет мне в судьбе…

В комнате я сняла мокрое белье, влезла в Манин халат, вышла на балкон и уселась на пол. Вот уж чего от себя не ожидала, но мне снова захотелось покурить. Жаль, что, привезя полный блок сигарет, я не захватила с собой зажигалку. И «мерса» рядом не было с прикуривателем. Но, кажется, у Мани в халате утром лежали спички.

Порывшись в глубоких карманах, я обнаружила коробок только с тремя спичками. Я вытащила первую и чиркнула ею по коробку. Спичка чуть вспыхнула и сразу же погасла. «Раз», -- сказала я сама себе. Вторая спичка сломалась, даже не загоревшись. Просто сломалась и все. «Два», -- прошептала я. Если не везет, то это надолго.

В коробке осталась последняя, третья спичка. Перед тем, как зажечь ее, я загадала желание. Если она загорится, то все у нас с Маней будет хорошо. Все получится. Но если нет, то и суда нет. И трепыхаться не стоит. Я сосредоточилась, аккуратно взяла спичку и тихонечко, даже нежно провела ею по коробочке.

Я уже была готова сказать «три», когда спичка чуть-чуть затрещала и загорелась ровным, красивым и сильным огоньком. Уф, выдохнула я с облегчением воздух и задула огонь... Все! Покурила! Интересно, как считать эту попытку? С одной стороны спичка все-таки загорелась. А с другой -- потухла, но не сама. Я ей в этом немного помогла. Гадания не получилось.

То ли выйдет, то ли нет, а продолжать начатое дело нужно. Придется извиниться перед этим полосатым Курортником. Пусть что угодно говорит, от меня не убудет. Главное убедить его, что он плейбой и безумно нравится женщинам. Особенно Груше. То есть Светлане. Ой, хоть бы при нем не оговориться! А то скажу «Груша», и это будет уже окончательный диагноз с летальным исходом. Я принялась одеваться к ужину.

Маниного жениха не будет, значит, можно дать возможность лицу немного отдохнуть от косметики. Я завязала на затылке хвостик как у Шапокляк, влезла в черные брючки с белой блузкой и спустилась вниз. Маня накрывала на стол и о чем-то шепталась с Грушей.

При виде меня Груша почему-то отскочила в сторону. Да так быстро, даже удивительно! Не такая уж она и сомнамбула. Немного постояв в центре гостиной, представительница первого мужа вызвалась поискать Галину Ивановну и вышла из дома.

-- О чем вы тут секретничали?
-- Да все о том же, -- оглянувшись на дверь, шепотом сказала Маня. – Я пыталась убедить ее, что она очень симпатичная и нравится мужчинам. Пыталась подвести к Алику, но не получилось. А ты как? Говорила с ним?

-- Говорила, но, честно говоря, пока пустой номер. Мне показалось, что не я его уговаривала, а он меня.
-- Как это?
-- Ну, он перевел разговор на мою личность. Что, дескать, у меня самой большие женские проблемы, и неплохо бы мне позаботиться о своей судьбе. Часики, мол, тикают. Как тебе такой поворот событий?

-- Да… Неожиданно. Чего это он так быстро…
-- Что быстро?
-- Да нет, это я так, -- засуетилась Маня вокруг стола. – Но в чем-то он определенно прав: и часики тикают, и о своей судьбе неплохо бы похлопотать… А сама ты что на этот счет думаешь?

-- Не поняла. Причем здесь я? Я же тебе еще при встрече сказала, что у меня все хорошо. Все отлично и прилично.
-- А недавно в бассейне, кто горючими слезами умывался? Не ты ли? -- Маня мельком взглянула на меня и резко перевела разговор на другое. – Как думаешь, какие лучше тарелки поставить: круглые или овальные?

Меня постоянно не покидало чувство, что все что-то скрывают. Все поголовно. И особенно Маня. А сейчас я неожиданно подумала о том, что, возможно, идея с женитьбой Груши и Алика ни что иное, как прикрытие  чего-то иного, более важного и значительного. Но чего? Почему-то я начала нервничать. Не люблю быть проинформированной, но не осведомленной. Хотя, вполне может быть, это идентичные понятия. Ничего, Манечка, уж после ужина тебе не отвертеться! Я выскажу все, что накипело в моей растерянной душе.

***

…Ужин начался спокойно. Все были такими же, как и за обедом: Груша заплаканной, Алик равнодушно расслабленным, Маня безупречно внимательной. Лишь Галина Ивановна, последней вышедшая в гостиную, отличилась новой блузкой под торжественно темным жакетом. Маня угощала нас жареной картошкой с грибами и салатом из свежих овощей. Не ресторанный, но вполне добротный домашний ужин. К чаю предполагалась шарлотка, восхитительным запахом уже заполнившая кухню.

Манечка по-прежнему пела дифирамбы Алику, не забывая, впрочем, и о Светлане. Мы с Галиной Ивановной казались лишь статистами на этом празднике восхвалений. Неожиданно Шапокляк попросила слово и объявила большому собранию, что сегодня у нее прощальный ужин, так как уже завтра она должна покинуть славную Осиновку. Обратные билеты у нее были приобретены еще дома, в Новосибирске.

У невестки заканчивается отпуск, поэтому она, Галина Ивановна, должна приступить к своим непосредственным обязанностям бабушки. Необыкновенно талантливый внучок Илюша безумно скучает и ждет не дождется, когда она приедет.

Такое сообщение явилось неожиданностью для всех, в том числе и для Мани. Она чрезвычайно расстроилась по этому поводу и предложила отметить отъезд дорогой гостьи чем-нибудь покрепче, чем чай. Путем голосования было решено подать к столу обыкновенную водку. Даже Шапокляк не возражала против этого напитка.

Манечка достала из холодильника запотевшую бутылку, открыла ее и разлила в маленькие прозрачные стаканчики. Мне не очень хочется описывать тосты, которые произнесли все собравшиеся. Даже я сказала Галине Ивановне несколько теплых слов. Груша всплакнула (как же -- без этого она просто потеряет индивидуальность), Манечка расцеловала бывшую свекруху, а Алик галантно чмокнул ее сухонькую ручку.

Мы легко расправились с бутылочкой водки, причем совершенно непьющая Галина Ивановна показала настоящий мастер-класс. «Я же сибирячка, -- словно оправдывалась она. – И ничто человеческое мне не чуждо. Хотя я не одобряю выпивку. Только в исключительных случаях…».

Прощальный вечер, как ни странно, сблизил всех гостей Манечки. Не знаю, что стало тому настоящей причиной: предстоящий отъезд Шапоклячки или холодная водка, поданная к картошке с грибами, но настроение у всех было отличным. Мы активно делали друг другу комплименты, признавались в любви и дружбе, договаривались как-нибудь еще встретиться.

Маня даже предложила устроить танцы, однако никто из нас так и не смог разобраться в новом музыкальном центре, который стоял не распакованным в одном из углов гостиной. Был поздний вечер, когда после чая с шарлоткой (респект повару!) Шапокляк поднялась и попросила разрешения откланяться.

Уже поздно, мол, все устали, а завтра трудный день. Мы еще раз пропели панегирики отъезжающей гостье и проводили ее до лестницы. Неужели я ошибалась, и старуха уедет просто так, не попросив денег, помощи и чего-нибудь еще? Неужели я ошибалась?!

Во все глаза я следила за каждым ее движением, не веря самой себе. Да она действительно распрощалась, в этом не было никакого сомнения. И уже завтра утром мы с Маней отвезем ее на вокзал. Там особо не поговоришь. Что происходит? Где мои потрясающие интуиция и прозорливость? Ведь ее намерения были более чем прозрачны? По крайней мере, для меня.

Я уже хотела было выйти на улицу и немного освежиться, чтобы окончательно признаться самой себе в позорном поражении, как вдруг Галина Ивановна, уже преодолевшая первый лестничный пролет, остановилась, обернулась к нашей небольшой компании и проговорила:

-- Марьяна Серафимовна, вас не затруднит подняться на пару минут в мою комнату? Мне бы хотелось с вами немного побеседовать. Думаю, гости  не обидятся. Вы молодые, еще наговоритесь. А хозяйку я надолго не задержу. Пожалуйста, Марьяна Серафимовна!..

В ее голосе появились жалобные нотки. Вон оно! Дождалась! Это свершилось! А я еще думала, что ошиблась. Нет уж, такие вещи я вижу насквозь, как на рентгене. Бедная Манечка, чем же ей помочь?

Маня извинилась перед нами (за что, и интересно?), предложила прогуляться по вечернему поселку и поднялась вслед за бывшей свекровью. За столом мы остались втроем. Алик взял инициативу на себя. Он по-хозяйски подошел к холодильнику, достал еще одну бутылку водки и предложил нам. Груша, раскрасневшаяся и повеселевшая, немного помявшись, согласилась.

А я, сославшись на усталость, извинилась и поднялась на третий этаж. Ничего, пусть побудут одни, им полезно. А оставаться за столом я больше не могла. Всем существом я рвалась к Мане. Как ей помочь? Бедная, бедная моя подружка!

Подойдя к своей комнате, я несколько мгновений постояла в коридоре, а потом, решившись, подошла на цыпочках к дверям Галины Ивановны и приложила к ним ухо. Впрочем, это делать было совсем не обязательно. Голос Шапокляк звучал громко и отчетливо.

-- Вы не должны мне отказать, Марьяна Серафимовна. Вы не можете этого сделать. Я старая, скоро умру, сколько там мне еще осталось...

Вот же зараза, умрет она, как же! Сто грамм выпила и даже не покраснела. Да она всех нас переживет, сибирячка эта. Я пыталась расслышать, что говорит Маня. Но ее голос был таким тихим, что до меня долетали только обрывки ответов.

-- Нет, нет, Галина Ивановна… Это невозможно… Поймите… Я не могу… И мой меня не поймет… Это невозможно…
-- А вы ему не говорите, -- громко перебила ее Шапокляк. – Если откажитесь, то обидите не только меня, но и Виталика, и его семью. Пожалуйста, не отказывайте мне. Если вы действительно такая, какой всегда казались, вы не должны отказаться. Вы же всегда нам помогали… Пожалуйста, ну пожалуйста, скажите «да»…

Боже! Чего же она просит на этот раз? Почему они не могут оставить Манечку в покое? Я услышала тихие всхлипы. Что это может быть? Кажется, заплакала Маня. Что же делать? Ворваться в комнату и прекратить это моральное издевательство над подругой? Еще немного и Манечка сдастся, я ее знаю. Она в принципе не умеет говорить «нет». Мать Тереза! Возможно, еще чуть-чуть и она согласится переехать в Новосибирск или ее коттедж перейдет в собственность этой математической семейки. Неплохо они все рассчитали.

-- Марьяна Серафимовна. Ну что вам стоит согласиться? Поймите, без вашего согласия я просто не могу вернуться домой. Меня не поймут. Вы должны уважать мой возраст и заслуги моего сына...

Интересно, причем тут заслуги ее сына? Раз он такой великий ученый, то только Манечка что ли должна по утрам варить ему овсянку? А его молодая кикимора в очках в это время будет решать очередное дифференциальное уравнение? Ну, что за люди! Как это можно? Как только совесть позволяет им так себя вести?

-- Вы еще будете благодарить меня когда-нибудь, Марьяна Серафимовна. Хотя я не хочу никакой благодарности. Главное, чтоб вы уважили мою просьбу. А жениху можно и не говорить. Мужья приходят и уходят, а хорошие отношения со старыми друзьями нужно беречь. Мы же с вами не чужие. Представьте, что я ваша бабушка. Разве вы могли бы отказать родной бабушке?

Маня заплакала громче, а потом что-то тихо проговорила. Что именно я не расслышала. А за дверью бабкиной комнаты послышались шаркающие шаги Галины Ивановны, потом какое-то шевеление, и снова тихий плач Мани. Больше слушать это издевательство было невмоготу. Я заскочила в свою комнату и вышла на балкон. Лицо мое горело, а сердце билось сильно и часто.

Вот, Манечка, дождалась ты со своими секретами! «Представителей» она пригласила на свадьбу! Это же надо было такое придумать! Сама на волосок от моральной и экономической гибели, а думает только о других. Грушу с Аликом решила поженить… Кстати, что они там одни делают? Может, сходить посмотреть? Схожу, пожалуй. Заодно возьму на кухне спички. Опять безумно захотелось курить. Вот тебе и спокойная Осиновка с прекрасной природой и грибными лесами…

Я спустилась вниз, на минуту остановившись около двери Шапокляк. Однако услышать на этот раз мне ничего не удалось. Галина Ивановна говорила тихо, так же как и Маня. В гостиной никого не было. Скорее всего, Груша и Курортник, послушавшись совета Мани, пошли прогуляться по ночному поселку. Флаг им в руки. Я взяла коробок спичек и снова поднялась к себе. Оставалось только ждать. Наверняка, Маня зайдет ко мне после экзекуции. Только бы она не согласилась, только бы она не согласилась!

На улице стало совсем темно, и все небо покрылось огромными, с блюдце величиной звездами. Прекрасная ночь, с луной, теплым ветерком и звоном цикад. Сиди и наслаждайся, если бы не эта старая ведьма с пучком на затылке. Ничего, ничего… Еще ночь впереди. Если Маня согласилась, я сделаю все, чтобы она передумала, набралась сил и утром взяла свое обещание обратно. Ей о себе нужно думать: у нее двое детей, новый муж и невыплаченный кредит в придачу... Ей тоже нужны деньги, помощь и внимание. Скорее бы она пришла…

Я выкурила несколько сигарет, выпила бокал мартини, а Маня все не появлялась. Наконец я услышала шаги в коридоре, после чего ко мне тихонько постучали. Как метеор я бросилась к двери и распахнула ее.

-- Не спишь? -- спросила Маня и прошла на балкон. По дороге она автоматически взяла с кровати полотенце и замотала им голову. – Давай покурим.

Ума можно лишиться! Даже в самые сложные минуты жизни, она не перестает думать о запахе, которым могут пропитаться волосы. Вот аккуратистка! На балконе Маня привычно опустилась на пол и протянула руку за сигаретой. Хотя в комнате горел тусклый ночной светильник, на балконе было темно. Однако Манечка продолжала упорно скрывать от меня взгляд, отводя глаза в сторону.

-- Что? – шепотом прокричала я. – Маня, что?
Она молчала, опустив голову и делая частые глубокие затяжки.
 
-- Мань, ну не молчи, пожалуйста. Возможно, все еще не так плохо. Что она хотела? Маня, но как тебе объяснить? Нельзя же разрешать, чтобы тебя постоянно использовали. Ты хоть понимаешь, что тебя используют? Ты просто слепая, ты ничего не видишь вокруг. Тебя обмануть, как в бане помыться. Ну, скажи, не молчи. Что эта ведьма требовала? Ты согласилась?

-- Да, -- хрипло и тихо проговорила Маня. – Я не смогла ей отказать.
-- Ничего страшного, милая, не расстраивайся, -- я налила в бокал мартини и сунула его ей в руку. – Выпей и успокойся. Все, что бы ты не сделала сегодня, завтра утром мы отменим. Не волнуйся, я тебе помогу. И ты никуда не поедешь, и Илюшу ты воспитывать не будешь, и деньги твои мы обратно вернем. Она что, денег требовала? И много просила? Ну, Маня, ради Бога, не молчи, а то я сойду с ума. Я уже напилась здесь на нервной почве, пока тебя дожидалась. Вот ведь сволочь жадная! Ее в гости пригласили, а она условия приехала ставить. Люди, конечно, еще те… Кошмар!

Маня неожиданно поднялась на ноги и, тяжело ступая, пошла к двери.
-- Иди за мной, -- бросила она на ходу.
Мы спустились на этаж ниже и зашли в Манину комнату. От яркого света трехлампового светильника у меня в глазах произошла секундная вспышка.

-- Сядь, пожалуйста, -- попросила подруга и указала на кровать. – А теперь смотри.
Она подошла к шкафу с открытой дверцей, вытащила оттуда черный целлофановый пакет с ручками и бросила его на кровать передо мной.

-- Что это? -- спросила я почему-то шепотом.
-- Деньги, -- ответила Маня. – Ты посмотри, посмотри, не бойся.

Я заглянула в пакет и оторопела. Действительно деньги. Много денег. В аккуратных банковских упаковках. Килограмма два… О Боже, два килограмма денег! Маня грабанула банк! Этого еще не хватало… Я сглотнула слюну и молча посмотрела на подругу. Слов у меня не было, как не было и никаких мыслей.

-- Ну, что скажешь, Аленька?
-- Откуда это? Только, пожалуйста, не говори, что от верблюда. Я этого уже не вынесу.
-- Подарок.
-- Чей подарок?
-- От Галины Ивановны, Виталика и его семьи.

-- Не поняла, -- промямлила я. – Как это -- подарок?
-- Когда они получили приглашение на свадьбу, то посовещались и решили сделать мне подарок. Подарить квартиру… Ну, саму квартиру они привезти не могли, естественно, а вот решили деньгами… Виталик получил несколько приличных гонораров, грант какой-то, жена его тоже за что-то премию получила… Они все собрали и вот… прислали.

-- Как, по почте? -- я не могла прийти в себя. Очередной нокаут, очередное поражение самой себя.
-- Нет, конечно. Представляешь, она везла огромные деньги в этом пакете через всю страну, с тремя пересадками…
-- Ужас какой… Два килограмма денег в пакете!.. И сколько здесь?
-- Много, Аленька. Очень. Ну, для Москвы, может, и не очень много, а для нашего захолустья в самый раз. Этим мешком я могу сразу закрыть кредит на две трети, а то и больше...

Я молчала. Честно сказать, не знала, что говорить. И нужно ли? Впервые я потеряла дар речи.
-- А зачем она тебя к себе позвала? Что просила сделать? Ты извини, но я немного подслушала…

-- Она уговаривала меня взять эти деньги… Сказала, что если откажусь, она умрет несчастной… И Виталик обидится, и Илюшка… Мне так стыдно, но я не смогла отказаться. Я и плакала, и просила, но она такая настойчивая. Говорит: что, мне опять через всю страну с ними ехать? Лучше я через пару лет с Илюшей погостить приеду… В общем, я не смогла... Не знаю, что делать, -- Маня опустилась на стул и заплакала.

Вот так ситуация! Голова шла кругом и вовсе не от выпитого накануне. Я отрезвела моментально. Мое предположение потерпело полное фиаско. Бе-бе-бе… Как прав был тот вчерашний мальчишка, своим нелепым беканьем словно предсказавший предстоящее поражение. Все оказалось совсем не так, как я предполагала. Какой мощный удар по самолюбию! Это уже не нокаут, это уже нечто посерьезнее…

Мы проговорили еще около часа, я уговорила Маню лечь в постель и сама поднялась к себе. Было нестерпимо душно, поэтому я раскрыла пошире балконную дверь и оставила приоткрытой входную, чтобы небольшой сквозняк хоть немного освежил воздух.

Включив светильник у изголовья кровати, я открыла альбом с фотографиями, оставленный Галиной Ивановной, и еще раз внимательно вгляделась в лица семьи из Новосибирска. Вот тебе и «ботаники», блин. Ненавижу ругаться, но сейчас меня так и подмывало сказать что-нибудь из ряда вон выходящее. Никогда бы не подумала, что такое в принципе может быть возможно.

Конечно, история знает многочисленные случаи и более дорогих подарков. Но в основном они делались высокомерными нуворишами несовершеннолетним подружкам. Причем подарками частенько являлись не только деньги, квартиры, дорогие машины из салонов и даже дома. Дарились острова на средиземноморье, звезды в небе и участки на луне. Но что взять с самонадеянных богатеньких полуимпотентов, живущих на грани закона? А вот чтоб такое… Да… Век живи, век удивляйся, как говорит моя матушка. Кстати, нужно позвонить ей утром.

Я смотрела на лицо нестареющего бывшего Манечкиного супруга, на глаза его худосочной жены под толстыми линзами, на книжку в руках малыша и не могла успокоиться. Оказывается, большие деньги можно заработать не только в казино и не только незаконной продажей оружия или наркотиков…

Безусловно, я об этом читала, но столкнулась с таким явлением впервые. И Шапокляк вполне обоснованно могла гордиться талантом своего математического гения. Неожиданно я словила себя на мысли, что мне уже не так хочется называть странную гостью из Новосибирска именем мультяшной героини. Как странно, ведь она была, на мой взгляд, самым простым вопросом в головоломке, заданной Манечкой. Казалось, все ее намерения лежат на поверхности, и копать не нужно, чтобы их обнаружить. А вот надо же…

Я вскочила и принялась судорожно разбирать тяжеленную косметичку. Я должна была что-то подарить этой непостижимой сибаритке, хоть какую-нибудь мелочь. Наконец я натолкнулась на золотистую коробочку с иероглифами: волшебный крем для лица со спермой степных ежей. Манечке он, как оказалось, без надобности, ее лицо и так светилось нежным фарфоровым блеском. А вот старушке, наверняка, пригодится. Прыщиков у нее нет, но с морщинками крем тоже сможет побороться.

Довольная, я улеглась в постель, погасила свет и приготовилась ко сну. Неожиданно за окном раздался глухой ритмичный шум. Сначала тихо, а потом все громче и громче. Дождь, догадалась я. Как это здорово – засыпать под звуки падающих дождевых капель. Я уснула очень быстро.


Продолжение здесь --  http://www.proza.ru/2018/01/01/451