Мать

Семён проснулся от какого-то нового чувства. До настоящего момента он никогда его не испытывал. Но и обстоятельства, которые происходят сейчас, с трудом можно назвать обычными: всё перевернулось с ног на голову. Буквально всё.
Вчера умерла мать Семёна. Все свои пятьдесят два года он провёл рядом с ней, а вчера её не стало. Она ушла, спокойно испустив последний вздох и посмотрев с презрением на него.
«Странно, за что?» - пронеслось в этот момент некое подобие раздумья в голове Семёна, - «Ведь я всегда делал то, что она хотела. А в её взгляде было столько ненависти, что можно было зажечь свечи во всех окрестных церквях, даже не выходя из дома…» - мысли дальше роились в голове, перемешавшись с отрывками из воспоминаний. Очень странно, но почему-то в голову не приходило ничего интересного и весёлого, лишь какие-то обрывки скандалов, наставлений и упрёков. Все усилия по приведению своих мыслей в порядок, Семён тратил впустую. Сколько ни учила его богобоязненная матушка - всё к чёрту.
«О покойных либо хорошо, либо вообще ничего» - но мысли всё равно брали верх над лихорадочно пытающимся откреститься от них разумом.
«Ну почему это произошло именно со мной? Хотя со мной ли на самом деле?», - размышлял Семён. Сколько раз на протяжении всей своей жизни он пытался начать всё заново, всё с нуля. Но всё всегда возвращалось на свои круги: «двушка» с бабушкиным ремонтом, чай с безлимитным количеством сахара и гнетущее чувство неуверенности, которое обрывается голосом матери – «Сеня, ты где?»
Матери уже не стало, однако эхо от её голоса всё равно стоит ровным и методичным звоном в голове. Такое чувство, что от него не существует никакой возможности ни спрятаться, ни скрыться. Оно везде. Особенно оно очень чётко зафиксировалось когда сотовая связь пришла к каждому страждущему и мама подарила себе и Семёну по дешёвенькому мобильному телефону. Она звонила в любое время дня и ночи, интересовалась каждым шагом… Потом освоила СМС-ки. И понеслось…
А теперь её не стало. Даже городской телефон молчит. Две единственные подружки матери: одна лежит в больнице и врачи забрали у неё телефон, чтобы не было никаких волнений, так как предстоит серьёзная операция; вторая глухая и понимает речь лишь по мимике лица. Всех остальных подружек мать от себя отвадила. Или они сами отвадились от неё. Семён вспомнил про один странный случай: одна тётка-хохотушка, которая работала вместе с матерью, пришла к ним в гости на Новый год. Поначалу всё было весело: посмотрели телевизор, выпили шампанского. Даже маленькому Семёну разрешили сделать глоток… «Да ты вообще дура конченая!» - услышал Семён сквозь сон, - «Теперь я прекрасно понимаю почему с тобой вообще никто общаться не хочет!!!» После – хлопок дверью и больше эту тётку Семён никогда не видел. Было ещё несколько различных друзей-знакомых, однако и они надолго не задерживались.
Что не говори, а характер был у матери действительно тяжёлый: сначала всех жалела, относилась с пониманием, а стоило что-то сделать не по её шаблону – сразу начинала проклинать и становилась злейшим врагом. Отходила правда тоже достаточно быстро, однако помнила всё до мелочей долгие-долгие годы.
«А как теперь жить? Что делать?» - пронеслось в голове у Семёна, - «Бабы нет, детей нет. Облысевший, с «хромающей» потенцией», кучей болячек которые мама уверенно и безошибочно определяла раньше врачей. Действительно, а кому я сейчас нужен? Я ведь толком ничего не умею, а главное – не хочу!!!» 
Именно от этого осознания в голове у Семёна и появилось то необычное новое чувство. Он понял то, что просто ничего не хочет делать или предпринимать. Всю свою жизнь пытавшись «не упасть лицом» в грязь в глазах матушки, он изображал всё что угодно: когда была возможность – изображал неумение, чтобы не делать того, что не хочется; когда появлялись обстоятельства каким-либо образом мешающие выполнению чего-либо – он с радостью принимал их. Даже на работе с начальством складывались идентичные отношения: всё делалось «из-под палки».
А теперь матери нет. Теперь нет необходимости лицемерить и подстраиваться. Нет надобности быть «хорошим». Но и почему-то нет желания жить. Точнее вести какую-либо жизнедеятельность.
«В пятьдесят два года я нашёл себя в таком плачевном положении» - размышлял Семён, - «Столько лет нужно было терпеть. Столько лет нужно было подстраиваться. А теперь я понимаю что за всё это время я кроме терпеть и подстраиваться больше ничего и не умею, на самом деле. Ничего. Так стоило ли это того, чтобы все мои усилия были направлены на поддержание лишь этих двух никчемных функций в угоду матери?»
В голове всплыл случай, когда отваженная матерью от дома очередная потенциальная подружка-невеста в сердцах сказала: «Твоя мамаша вырастила тебя лишь для себя! Ты никогда не станешь настоящим мужчиной! Никогда! Запомни мои слова: ты так и проведёшь всю свою жизнь у маминой юбки!» И действительно – как она оказалась права.
«Как жаль что осталось уже очень мало времени. Никто не сможет мне помочь. Хотя почему никто? А я сам?» - от такой мысли у Семёна выпрямилась спина, а в комнате стало намного светлее, хоть и была ночь и свет Семён не включал.
Рой мыслей закружился в голове: «Пойти в фитнес зал, сделать наконец-таки ремонт (благо после мамани оказались достаточно большие сбережения, да и ненавистную дачу продам на хрен!), найти нормальную работу, хоть какую, но новую. А то на прежней начальник когда смотрит на меня, он мне строгого папу напоминает, которого у меня никогда не было».
«Ёлки-палки, а жизнь ведь только начинается!» - от такого осознания и с очень приятным чувством эйфории на душе, Семён спокойно уснул…