Надежды, спрятанные в календарях...

                - Ми-и-илику, засели нитку в швейную машинку, пожалуйста! - громко зазывала домой Роза, родная бабушкина сестра

                Не подозревая, она отрывала меня от важного наблюдения за жизнью роскошного муравейника, возникшего совсем рядом с вишневым деревом. На обширном подворье нашего сокирянского дома эта вишня занимала почетное место.

                Колонны трудолюбивых букашек взбирались по стволу, покрытому потеками прозрачной смолы. Передвигались они бесконечной цепочкой и терялись высоко-превысоко, среди множества веток, щедро нагруженных тяжелыми спелыми ягодами.

                Еще в детском садике мы свято уверовали в особые свойства этой драгоценной смолы. Поэтому обдирали ее с розоватой коры с особым усердием. Собравшись вокруг прекрасных древ мы думали-гадали, когда же, наконец, поспеют первые вишенки. Рассуждали и важно жевали  эту ,первую в жизни, жвачку. Работали челюстями мы знатно, до нудной боли в лицевых мышцах. Смола была прозрачной как янтарь и очень-очень пахучей. Кроме всего прочего, сквозь неё можно было смотреть на солнышко.

                - Молодец! Я уже очень плохо вижу, а ты нитку заселил с первого раза!,- похвалила Роза, тут же, мимоходом, щепотью отправив мне в рот чуть присоленную горбушку чёрного хлеба с ловко прихваченным  мелко порезанным репчатым луком.

                Вдобавок, все было обильно сдобрено ароматным подсолнечным маслом, выбранным лично мною на знаменитом базаре. Он проходил в Сокирянах с давних времён, и только по четвергам. Евреи, проживавшие в местечке с незапамятных времён и составлявшие до войны большую часть населения, в этот день заготавливали провизию для встречи Шобыс - красавицы Субботы ( идиш)

                - В этот день, Мама Хана готовила с вечера и всю ночь,- часто рассказывал отец. Зато на вечер пятницы и субботу, когда нельзя было расжигать огонь, у нас был готов с ночи четверга. И завтрак, и обед , и ужин. Мясо курицы у нас было всего один раз в неделю. Тогда же мама напекала много пирожков и прочей вкуснятины. Досыта мы ели только по субботам. Зато все были стройными.

                - Их вил ессн ( я хочу есть- идиш),- среди недели папа  часто забегал голодным домой. Особенно после мальчишеских игр

                - Кнобл мит Бройт - верн ды бакн ройт ( от хлеба с чесноком - щеки румяные,идиш),- отвечала Мама, давая отцу корочку, обильно натертую чесноком


                - Какое сегодня число и день недели?,- немного переигрывая  с проявлением повышенного интереса, каждый раз, любила спрашивать  Роза

                - А долгота дня, какая? Я так люблю, когда,  начиная с конца декабря, день потихоньку увеличивается. Становится  как-то радостнее, в душе зарождаются  надежды на скорый конец зимы, приближение весны с ласковым  долгожданным теплом,- глаза моей любимой тети мечтательно блестели

                - Ну?  Насколько же день увеличился за сегодня? Ого! На целых две минуты! Скоро, очень скоро, он будет расти ещё быстрее

                День в марте сравняется с ночью.- уверенно продолжала Роза.- А там, и до лета рукой подать. Их либэ вен тук из гройсер ынд гройсер ( Я люблю, когда день все больше и больше, идиш).

                Может, это поздняя холодная осень сорок первого? Она отняла в гетто любимого мужа - веселого остроумного Залмана вместе с их двухлетней малышкой Ревусей. Она, точно она, внушила ей такое стойкое неприятие уменьшающихся пасмурных дней

                Первый календарь , который запомнился мне с детства, был огромным . Возник он в виде богато раскрашенной толстой книженции, вкусно пахнувшей ещё свежей типографской краской. На ней  крупным шрифтом были начертаны цифры 1959.

                В свои четыре года, я мог их не только громко зачитывать, но и  уверенно считать от одного до десяти на русском, украинском, идише и даже румынском.

                В календаре было много интересных рассказов, волшебных сказок и удивительных загадок. По вечерам, мы с мамой очень любили подлавливать  нашего всезнающего папу, вечно корпящего над выполнением контрольных работ своего заочного Львовского универа.

                Громко зачитывая вопрос, бурно радовались, когда отец отвечал неправильно или невпопад, а наша версия, хотя и очень-очень редко, оказывалась победной.

                - Вот скажи, папа, какое железо тяжелей? Простое или ржавое?

                - Простое,- ответил отец

                - А я говорю, что ржавое,- воскликнул я

                - Ура-ура! Прав Милику,- Мама отчаянно захлопала в ладоши. Ответ на вопрос, напечатанный на десять страниц позже, заставил ещё долго напоминать папе о проигрыше

                - А ещё будущий химик,- подкалывала мама

                Особенно интересными были страницы накануне нового шестидесятого года. Там можно было вырезать, и снежинки, и радостного Снеговика с красным морковным носом, и Белку со Стрелкой - наших геройских собак-космонавтов! Меня постоянно заботило, кто-же и как кормил их во время их первого в мире космического путешествия.

                Очень нравился и строгий металлический календарь с небольшими окошечками, где число с лёгким щелканьем переходило на завтра, стоило только повернуть корпус.

                Я постоянно крутил бедный календарь, часто доставая изнутри квадратики с числами. Затем, с большим трудом  закладывая их обратно, подолгу старался восстановить правильную работу той чудо-машинки.

                После упорного копошения, наконец, торжественно устанавливал блестящий календарь рядом с небольшими волшебными часами в  ажурном корпусе.  На нем можно было различить, и птиц, и охотничье ружьишко, и отверстия, через которые окружающий  мир выглядел совсем-совсем по другому. Темный, почти чёрный цвет металлического корпуса , придавал удивительной композиции особую сказочность

                Но главным, самым главным,  оказывался обычный настенный календарик. Тот, что с отрывными деньками. Он был , поначалу, веселым, пухло-толстеньким и очень-очень самодовольным. Но только в самом начале года. К неизбежному концу, он  худел на глазах и выглядел как самый настоящий дистрофик.

                Помимо долготы дня, бабушек Риву  и Розу страстно интересовало все, что с выражением зачитывалось мною на обратной стороне каждой странички.

                Там присутствовали, и продвинутые рецепты засолки огурцов с помидорами, и рецептура невиданных пирожных, и стихотворения Владимира Маяковского.

                Переживая драматические моменты французской революции либо гибели героев-партизан, мои бабушки могли и всплакнуть, вытирая глаза видавшими виды передниками.

..............

                - Димочка, Димочка, - шептала медленно, но верно угасавшая Роза. Меня она уже не узнавала, называя именем маленького сыночка Марины - моей двоюродной сестры.

                Последние годы их семья проживала в той же Тираспольской квартире, а Димочка занял место самого-самого дорогого: самого-самого главного,  в ее усталом любящем сердце.

                - Скажи-скажи, ингалы ( мальчик, идиш), день сейчас становится меньше или больше?,- из последних сил вопрошала она.

                - Больше, больше, дорогая Розочка, день становится все больше - соврал я , вызвав, напоследок, ее слабую-преслабую прощальную улыбку

                - Гит, Гит( хорошо, Идиш).Это очень хорошо, облегченно выдохнула она, напрочь позабыв о следующем вдохе.

                До сих пор люблю, там и сям, покупать пухлые настенные календари. Первым делом, обращаю внимание на долготу дня и , желая обрадовать, мысленно сообщаю Розе, что Темень, исчезая, постепенно уходит, а Света в Мире становится все больше.

                Зачастую, мне так не кажется, но, чувствую-чувствую, что она так отчаянно  ждёт именно этого.

                Помнится, как радостно подлетев к окну и радостно поглядывая в Небеса, она весело протирала  коловшиеся плотные листовые пластинки высокого растения  алоэ. Оно было выставлено на подоконник, прямо под шумный ливень первой майской Грозы.

                Вижу в ее глазах такую неистовую Надежду и Ожидание, что, невольно, сам, поддаваясь этому ощущению , начинаю верить в приближение чего-то Чудесного, Доброго, Светлого, Дорогого и Бесконечного, что ощущалось  нами всеми только накануне Нового Года.