Карибская терапевтическая проза

Короткий сборник картин, навеянных морем
               

Вы смотрите на уникальнoe собрание зарисовок, очерков, этюдов, созданных под впечатлением от морских и прибрежных пейзажей Кариб и написанных в новом направлении "карибской терапевтической лирики в прозе".

Концепция карибской терапевтической лирики в прозе заключается в том, чтобы отобразить самые яркие детали природы и быта латиноамериканского континента, но также и в том, чтобы дать читателю моральное отдохновение на то время, что он погрузится в зарисовки. Надеемся, вы найдете здесь психологическое расслабление и отдохнeтe душой.

Автор этого сборника — журналист по своей первой профессии; из восьми лет в Латинской Америке около пяти живёт на полуострове Юкатан, в Мексике. Вдохновлённая природой и национальным колоритом великого континента, она делится впечатлениями в жанре лирических зарисовок, которые впервые собрала воедино. В эту подборку вошли произведения из первых лет поездок по странам Латинской Америки, более ранние пробы пера в жанрах, отличных от газетных.

Действие происходит в нескольких странах Латинской Америки, включая  Мексику и Венесуэлу, и в основном, на побережье.

Над сборником продолжается работа.

Содержание:
2. Вместо предисловия.
3. Часть 1.
4. Сущность моря.
6. Утро Тихого океана.
8. У Playa grande.
10. Звуки острова карибской ночью.
14. Там, где растет арепа...
18. Часть 2.
18. Кот по кличке Чёрная Магия.
22. Кот по кличке Чёрная Магия. Мистер Блэк Мэджик.
26. Парень из дома у моря.
34. Канкунский вечер.
37. Залив после дождя.
39. Венесуэла.


Вместо предисловия.

Быть карибеньо.
                                Быть карибчанкой или карибчанином (на испанском – карибеньо) – это значит больше, чем  просто посетить Карибы как турист или человек, проезжающий мимо от нечего делать... Это значит гораздо больше, чем вы думаете.  Это – побыть на какое-то время Гарсиа Маркесом, Борхесом, Кастанедой, Фридой Кало  или  Биой Касаресом... или даже Хемингуэем (пусть вы и не родились у Карибского моря, но стали временным жителем этих белых пляжей). Также это значит, почувствовать прелесть карибской музыки, по-настоящему почувствовать - так, будто вам пела ее мать во младенчестве, вместо колыбельных.   ... Быть карибчанином - это значит, обойти и объехать на самом деле хотя бы шестую часть Карибского побережья или островов и по дороге восхититься неизменным пейзажем: тени зелено-желтых кокосовых пальм на стенах выбеленных  домов, слепящих глаз из-за яркого, непрекращающегося солнечного света.  Еще это значит не удивляться, не критиковать, но понимать и прекрасно чувствовать послеполуденную лень местных жителей, всеобщий неспешный ритм жизни, врожденную способность коренных карибчан быть счастливыми и улыбаться даже несмотря на то, что карманы у них дырявые и все состояние на сегодняшний день состоит из одного кокоса, висящего над головой.

Быть карибчанином – это значит быть влюбленным во все вышеописанное.  И не потому, что вы себя заставили, но потому, что ваше сердце изначально открыто для всего нового и прекрасно-наивного, как у ребенка, несмотря на ваш возраст или статус. ..Будь вы хоть креол, хоть белый человек, но вы карибеньо, если всерьез расслабляетесь и мало заботитесь о времени, сидя после полудня на своем балконе, в кресле-качалке или в гамаке, в белой хлопковой юбке или в белых брюках, в парусиновых туфлях, потягивая кофе, мате или местную сигариллу,  и обозревая морской горизонт и мандариново-кофейные плантации , раскинувшиеся на тысячи лье вокруг...

В какой-то миг, глядя на тени от пальмовых лап на ярко-белой стене дома, вы ловите себя на мысли или на чувстве, что все это как будто было вам знакомо и раньше, и было любимо вами.
               
Часть I.
                …Ищи меня там, где слышен шорох листьев сельвы, где изнывают под грузом обильного урожая апельсиновые плантации на мягком октябрьском солнце юга; где в сумерках распускается и сладко благоухает “невеста ночи”, и где ранним утром, сквозь вечную зелень пальм просвечивает ярко-бирюзовая полоса карибской волны, -- быть может, я там, где чувствуются первые дуновения ветра с моря...

               
Сущность моря. Лирическая зарисовка для любителей помечтать.

О море, море... ! Не решаюсь назвать тебя «мое море» - уж слишком ты величественно и свободолюбиво. Невозможно не любоваться тобой. Звуки моцартовских симфоний и классического джаза несутся над волнами в моем воображении каждый раз, когда вижу тебя, или когда представляю бесконечное, синее, водное полотно, находясь в разлуке с тобой. Музыка вливается в морские воды, переплетаясь с ними навеки... У кого никогда не сжимало горло и не щемило сердце – только лишь от прилива чувств при виде твоей необъятной зеркальной поверхности, тот еще не познал тебя и не понял. Кто не оценил тебя, тот не отдал дань уважения твоим летам, седым, как пена на гребнях этих волн. Должно быть, я рождена, чтобы воспевать тебя. Чтобы восхвалять эту древнюю красоту, силу и мудрость.
Все знают, но не каждый имеет привычку думать о том, что морские волны были всегда, задолго до нас, до нынешнего поколения людей. И эти вот облака причудливой формы, подернувшиеся розовато-оранжевым оттенком на закате, так же легко и неспешно плавали над морским горизонтом веками, еще в те давние годы, когда Гомер складывал свои легенды об Одиссее, гибнущем в плену у Калипсо.
И этот насыщенный запах соленой воды и разнообразных водорослей поднимался над белой пеной и бил в нос рыбакам и путешественникам прошлого точно так же, как и сейчас, когда я стою на причале и пытаюсь разглядеть дно с рифами и желтым песком. Корабли бороздили именно эти поверхностные слои воды много веков назад. Только корабли плавали другие – упрощенных конструкций и не такие быстроходные, и на их палубах распоряжались совсем другие люди. Они были в древнеримских одеждах, потом в рыцарских доспехах, и позже в мундирах средневековья. Но море... море оставалось таким же, как и сейчас.

...Все моря на свете, в сущности, имеют одинаковый запах. Но все-таки, если у вас тонкое обоняние, вы уловите разницу между ароматом Черного моря у берегов Краснодарского края в России и того же Атлантического океана со стороны южноамериканской Аргентины. Тихий океан в провинциях Перу пахнет уже совсем иначе. Карибское же море, омывающее Колумбию, Венесуэлу, Мексику, имеет свой неповторимый запах, причем он тоже разный на колумбийских островах и у берегов Юкатана.

...Человек издревле тянется к океанам и морям еще и для того, чтобы подпитаться от них, набраться сил. Если вы такой же любитель сидеть на берегу, как и я, то вам должны быть известны исцеляющие свойства морской воды. Достаточно даже просто близко побыть у волн, например поработать за компьютером, совсем не окунаясь в море, и плеск воды и ее запах будут производить лечебный, омолаживающий эффект. В итоге должно возникнуть ощущение, будто вы несколько раз за полчаса выспались. Если эта процедура проводится вечером, когда вода прозрачна и на чистом небе – звезды и луна, эффект удваивается.

Как цвет и блюдо могут быть излюбленными, так и море человек выбирает на свой вкус, себе под стать. Кто-то, может быть, тяготеет душой к прохладным северным стихиям. По мне так, нет ничего лучше Карибского побережья и островов. Ведь в этой части планеты расположено самое гармоничное море: температура у берегов почти никогда не опускается ниже 25 градусов, вкус здешней воды умеренно соленый, при этом отчетливо соленый, и, главное, волны всегда пахнут настоящим морем.И цвет... этот цвет вдохновит любого художника. Больше всего для его описания подходит испанское слово azul. Вода цвета прозрачного бутылочного стекла. Я часто задумываюсь о том, откуда здесь, у берегов Мексики, эта вселенская гармония. Может быть, это такое место силы. По одной из теорий, Карибский бассейн образовался на месте падения гигантского метеорита.

Одним словом, море невозможно не любить, особенно Карибское. Если вы поселились на берегу, выходя из дома на рассвете вы можете любоваться этими необыкновенными облаками, меняющими над морской поверхностью свою форму: не редкость в здешних краях четырехкрылый пегас и лев-верблюд. В полнолуние огромная апельсиновая луна висит на чистейшем темно-синем небе, ничто не мешает рассмотреть ее, ведь над Юкатаном почти всегда безоблачно. ... Поверьте, если вы никогда не были хотя бы слегка влюблены в какое-нибудь море, то, можно сказать, что вы вообще никогда не влюблялись. Вы не знаете, что такое любовь. Ваше время еще не пришло.

2013 год


Утро Тихого океана. Из цикла "Перуанские дневники".
 
Хорошо проснуться в отеле на берегу Тихого океана рано утром. Именно в это время возникают самые прекрасные ощущения. Скажем, если пробудиться часов в шесть. У нас в перуанской провинции нынче зима, но с шести утра начинает светать, прямо как летом в России. Хорошо на заре встать на пол босыми ногами, распахнуть дверь комнаты и ступить на песок. Глазам в этот момент открывается необычайно гармоничная картина: прямо раскинулся ровный и длинный пляж – в Пунта Рока он песчаный и тянется около четырех километров от одной горной стены до другой; пляж омывает океанская гладь, которая исчезает далеко-далеко за горизонтом и разбивается о горы справа и слева; на пригорках, чуть вдали, белеют словно приклеенные друг к другу домики местных жителей. Вокруг будто и не зима вовсе, будто бы лето. Да и температура воздуха днем не опускается ниже 20 градусов. Но главное зрелище, которое достойно внимания больше всего и которое является венцом здешней природы, - это, конечно, океан… Его вид ранним утром.

Океан в здешних краях образует бухты вдоль всего побережья – 
уютные такие, но порой – просто гигантские. Наш пляж представляет собой именно такое пространство. Он похож на проложенную кем-то ровную и широкую полосу воды и песка, от одной горной гряды до другой. Потому он и называется Playa Grande (в переводе с испанского означает «большой пляж»). Наверное, это самое открытое пространство на все четыре поселка: от Пунта Хермозы и Пунта Рока до Пунта Негре и Сан-Бартоло. И все местные жители поймут, где вы живете, если скажете, что ваш хостель находится у большого пляжа.

Тихий океан – очень интересный океан. В шесть утра вода в нем почти всегда спокойна, ну практически как в озере. Во всяком случае, в южных провинциях Перу, в часе езды от Лимы, где я и поселилась этим летом (по московскому времяисчислению; в Перу же, наоборот, зима). Вода превращается в волны, как всегда, уже у самого берега, и когда поднимается очередной гребень, то можно залюбоваться стеклянной стеной из воды, которая поднимается над берегом – она цвета бутылочного стекла и также прозрачна. К полудню в некоторые дни океан штормит, но иногда он остается спокойным.

Когда я шлепаю босиком по песочку, еще толком не проснувшись, рыбачки уже возвращаются обратно в Сан-Бартоло, проплывая мимо нашего пляжа в своих лодочках. Таким вот образом они отправляются на промысел ни свет ни заря, каждый день, чтобы успеть к обеду продать на базаре пойманную рыбу. Я очень люблю сидеть на берегу и смотреть на эти старые, сотни раз отремонтированные лодчонки бедных перуанских pescadores.

Песок в шесть утра приятно-прохладный под пятками. Проходя несколько метров от двери моего номера в хостеле до самой кромки воды, я сажусь на коврик для йоги и набираю полные легкие свежего воздуха, пропитанного брызгами океана, йодом и солью. У воды всегда много птиц. Причем не только чаек – да и одних только чаек на южном побережье Перу несколько разновидностей. Кроме того, водятся тут еще такие морские птицы, похожие на уток. Подобных я встречала на российском Черном море. Они черной окраски и с длинными шеями, данными им природой для ловли рыбы. Утки эти любят болтаться на волнах, они качаются вверх-вниз и время от времени заныривают за добычей. Когда набегает особенно высокий гребень, утки инстинктивно ныряют под него (вот откуда люди взяли этот прием спасения от волн). Но иногда этих морских уток настигает злой рок. По правде сказать, я была удивлена, но они порой захлебываются в воде! Несколько раз я видела таких бедолаг, выброшенных водой на берег… Чайки горделиво планируют над зеркалом океана и время от времени вдруг внезапно и стремительно падают вниз, словно стрелы в цель, за рыбой. Птицы вроде голубей пасутся на пляже, у самой белой пены – эти не ныряют и не плавают, у них длиннющие клювы и они собирают морских букашек тут же, в песке. Но чаще всего они сидят нахохлившись, глядя на волны и за горизонт, как и я.

Иногда по утрам, когда рыбаков нет на берегу и никто не выходит на пробежку из соседних хостелей, я оказываюсь единственным человеческим существом в компании этих птиц. Если честно, в такие моменты, когда мы все вместе сидим одинаково, глядя на океан, я чувствую себя такой же птицей, только очень большой и упитанной.

2011 год

 
У Playa grande (у Большого пляжа).

Этой зимой я получила то, что хотела: вид на океан из окна жилища. И к моему имени добавилась приставка, без которой меня просто так тут уже никто не называл – сеньорита. Сеньорита Марина. В странах Южной Америки всех девушек называют сеньорами или сеньоритами, а мужчин – сеньорами. Так было принято испокон веков. Соответственно, женщины-сеньоры – это те, кто постарше и с семьей. Традиция данная перекочевала когда-то в Латинскую Америку вместе с другими особенностями европейской культуры. И на этом побережье я, действительно, чувствовала себя истинной сеньоритой. Поселилась я в новом просторном номере со всеми удобствами, которые вовсе не исключаются, если вы живете прямо на пляже. Местные смуглокожие, темноволосые селяне – потомки индейского племени инков – смотрели на меня как на человека из другого мира, готовые всегда угождать и улыбаться. С одной стороны, это культура гостеприимства. С другой стороны,так они смотрели на всех туристов, кто приезжает из более цивилизованных стран – на немцев, американцев, англичан. На всех тех, кто имеет более высокий уровень дохода в своей стране и готов потратить часть заработанных денег здесь.

В общем, я оказалась в провинциях Лимы, на берегу Playa grande, иначе Большого пляжа. Напомню, что зима в Перу – это лето в России. В здешних местах полно серферов, особенно в сезон. И близ нашего пляжа часто бывают волны, как раз подходящие для экстремального катания. Но теперь был не сезон. Правда, иногда дни выдавались солнечными (зимой здесь небо затянуто белыми облаками почти всегда, за редким исключением) и температура поднималась до 25-27 градусов, тогда как большую часть июля она держится на +21. С появлением же солнца вид волн становится еще великолепнее: они похожи на искрящиеся зеркала. Что касается меня, внесезонное время в курортных городках любых стран мне очень по душе, лишь бы было побережье. Где-то я уже говорила, что люблю огромные и пустынные пляжи, когда весь этот ровный песок, чистый, благодаря отсутствию наплыва туристов, принадлежит только мне. Естественно, иногда и я люблю слиться с шумной толпой отдыхающих и оказаться у моря в самый разгар лета. Несезон же – это время подумать. Конечно, далеко не всегда вы будете единственным любителем зимних прогулок по берегу, обязательно на вашем побережье найдется парочка, а то и с десяток человек, наматывающих километры вдоль кромки воды по утрам и вечерам. Не изменяя своему ежедневному моциону, обмотавшись шарфами и закутавшись в фуфайки от океанского ветра, они то и дело появляются в дюнах. Но все-таки, их так мало, что вы друг другу практически не мешаете. Выглядит это обычно так: за сотню метров, завидев друг друга, вы поднимаете руки вверх в знак приветствия и расходитесь каждый по своему маршруту, сохраняя то же расстояние.

Хостелем на Playa grande, в котором я остановилась, владел сеньор Америко. У этого заведения было такое же название, как и у пляжа. Америко завладел брендом первый. Это еще тот персонаж. Колоритная личность. Вдумайтесь и услышьте его имя – А-ме-ри-ко. Одно имя его чего стоит. Мне кажется, с таким именем человек становится истинным гражданином мира. Тут его знает вся округа, он дружен со многими семьями в Пунта Негре и Пунта Роке. Его уважают коренные жители. К нему частенько захаживают друзья на обед или ужин. Однажды я уточнила правильное написание и произношение имени: не Америго ли (как у Америго Веспуччи, первооткрывателя Южной Америки). «Нет-нет! Америко, Америко», - подтвердил хозяин хостела.

Хостел сеньора Америко представляет собой пока что лишь один этаж. Но хозяин не раз мне говорил, что проект на бумаге выглядит грандиозно, и что в итоге будет целых четыре этажа! Как бы там ни было, мне нравится это здание. Нравится, к примеру, то, что мой номер выходит прямо на пляж, что стол стоит у широкого зеркального окна, через которое меня не видно с улицы, и что я могу просто сидеть за столом и смотреть на волны и меняющееся настроение Тихого океана часами. Мне открывается такой вид: напротив и слева открытый океан, справа – гряда гор и скал, некоторые из них близко, другие в дымке.

Планировка номеров в хостеле Playa grande весьма интересна. Моя комната просторна: в ней большая двуспальная кровать, два стола, несколько стульев и много свободного пространства; от прихожей основная часть комнаты как бы отделена небольшим выступом из стены, но это не перегородка, а лишь намек на нее; также есть коридорчик в глубине номера, который никуда не ведет, что-то вроде тупика, его удобно использовать как гардеробную и место для хранения дорожных сумок. В ванной достигнута отличная экономия электроэнергии: в потолке над душем сооружен прямоугольный просвет, в который может пролезть ребенок, но не взрослый, отверстие ведет на крышу, и с рассветом в ванной начинается естественное освещение, весьма яркое. Признаться, я подумывала, смогу ли я проскользнуть в этот прямоугольник, если мне придется спасаться от цунами, и подставляла стул, чтобы просчитать, как можно забраться туда, наверх. Америко рассказал мне, что по профессии он инженер, и что это здание он спланировал сам. Так как мой вход расположен отдельно, со стороны пляжа, я представляю себя иногда в эдакой одинокой хижине на берегу Тихого океана. Днем я распахиваю дверь, воздух врывается в комнату и обдувает все жилище, дверь поскрипывает на ветру. Варю картофель с крупной зеленой фасолью в кальенторе – таком железном и объемном чайнике, который купила недавно на рынке в Лурине (ближайший к нам город, местный районный центр). Перу – страна экзотических фруктов, многообразных и дешевых. И таких же овощей. В течение месяца я все открываю и открываю для себя какие-то новые фрукты, о которых даже не подозревала, и стараюсь запомнить их названия. Мой завтрак часто получается по-настоящему экзотическим, южноамериканским: миска фруктового ассорти из бананов нескольких сортов, маракуйи с медом, туны; спелый мягкий и жирный авокадо с лапшой и хлебом, ромашковый чай или кофе. Вообще, кухня в Перу весьма оригинальная. Коронным блюдом считается мясо курицы, в отличие от аргентинской традиции есть говядину. О кухне я отдельно пишу в дневниковой заметке под названием «Гастрономические изыски».

И так я живу уже около месяца, под несмолкающий шум океана и крики морских птиц. Ночью же эти звуки дополняет перекличка особенных, ночных птиц. Они словно смеются в темноте – как короткие смешки звучат их голоса. В ванной же у меня завелась семья сверчков, которые начинают ритмично стрекотать в такт океанской волне, как только солнце садится за горизонт.
 
2011 год


Звуки острова карибской ночью
Лирическая зарисовка

Карибский ром, большая оранжевая луна на черном небе, на которую можно смотреть сквозь ветви пальм, если гуляешь в роще до поздна... И звуки острова. Настоящая карибская ночь – она всегда черная и немного душная. Любопытно, но почему-то именно на моем балконе звуки вечерней Маргариты слушать лучше всего. Наверное, потому что наш дом стоит на горке, и из низины все голоса и отголоски жизни поднимаются вверх, так же, как воздушный пар и запахи. С этого пригорка открывается очень красивый вид на прибрежную полосу из песчаных пляжей, с рыбацкими лодчонками и пальмовыми рощами. Все, что там, под нашими ногами, я условно называю «низиной». И в этой низине сосредоточилась самая настоящая жизнь коренных островитян – обитателей Кариб.

Солнце на острове Маргарита, в водных границах Венесуэлы, заходит за зеленые горы каждый вечер как-то мягко, незаметно для праздношатающейся публики. В позднем августе оно садится около шести. Если лежать в гамаке, натянутом на моем балконе, и, покачиваясь, смотреть в небо, то небосвод постепенно превращается в лиловый, потом синеет. И на какой-то тонкой границе между синевой и чернотой важно прислушаться на секунду к окружающему миру,
и тогда станут отчетливыми звуки острова. Но это еще не ночь: после девяти на улицах, наоборот, воцаряется тишина, все скрываются в глубине своих домов, наступает всеобщий отдых, и звуки единичны, если не считать пения цикад. На границе же вечера и ночи вы можете услышать все самое главное, чем живет Маргарита.

Amigo turista te felicito
por visitar mi tierra tan bonita,
pasea por todos sus pueblecitos
y ver;s lo hermosa que es mi Margarita...

Мелодия и слова песни популярного маргаританского певца Франциско Мата летят наверх, на балкон, где, покачиваясь, лежу я, в гамаке. Чаще всего в сумерках раздаются разные национальные напевы. Иногда эти песни похожи на русский фольклор, если не разбирать текст. Когда же прислушаешься, становится различим испанский язык. И через каждую песню в текстах обязательно встречаются слова “corazon” и “amor”. В такие моменты мне вспоминается другая известная песенка «От Севильи до Гренады в тихом сумраке ночей...». Ведь и остров Гренада тут уже не далеко.

Однажды я так лежала и смотрела на полоску моря. Наслаждалась тем, что могу работать в гамаке, подоткнув подушку под спину и установив компьютер на коленях. При этом мне нравилось раскачивать себя, отталкиваясь рукой от деревянных перил балкона. Так, заработавшись в упоении, иногда не замечаешь, как приходят сумерки. С моего балкона водную гладь было видно отлично, стоило только лениво повернуть голову в сторону, и можно было бесконечно всматриваться в синюю даль. Днем наше море, как известно, вырви глаз-синее. Но вот ближе к шести после полудня его поверхность начинает сиреневеть, потом наливаться свинцом, потом и вовсе сливаться с темно-синим небосводом на горизонте. И вдруг я услышала:  городок Пампатар внизу ожил. До меня, сквозь национальную музыку, доносились крики мальчишек из рыбацких домов, кудахтанье кур, рев проезжающих по дорогам машин, иногда лаяли собаки, и все это – на едва заметном фоне расплескивающихся у берега волн.

И я знала, что там, чуть ниже, у самых волн на пляже гуляет девчонка-подросток по имени Марисоль (распространенное островное венесуэльское имя, в котором соединились вместе два слова – море и солнце), на нее, конечно, уже засматриваются парни соседних улиц. Она родилась тут и выросла, и не боится ничего. У нее стройный и тонкий стан, как у всех девочек-венесуэлок, пока они еще не стали матерями больших семей. Длинные ножки, густые, слегка вьющиеся, черные волосы, достающие почти до пояса, и смуглая кожа. Но не как у мулаток, а гораздо светлее. Она ступает вдоль берега, прямо по морю, по колено в воде своими живописными ногами. У нее есть брат. Такой же подросток, он тоже бегает где-то в этой черной ночи среди пальм, со стаей друзей. Его наверняка зовут одним из тех странных имен, которые так любят местные жители, - либо Франклином, либо Яспером, либо Ариэлем. И днем эта ватага, скорее всего, уже успела нашалить где-нибудь, а также сделала большой заплыв в море, чтобы наловить рыбы.

Все, что вы услышите, лежа на балконе наверху, зависит и от дня недели. Например, пятничные и субботние вечера больше наполнены музыкой и танцами, они веселее. В будни же сквозь сумерки наверх пробиваются отзвуки завершившегося рабочего дня.
На острове много птиц. И у каждого вида свой час. Есть утренние, дневные и ночные. Но ночные начинают петь значительно позже, уже заполночь. И пока их не слышно, хором правят цикады и прочие поющие насекомые, для которых темнота – время активности.

Еще у каждой части суток на Маргарите свои запахи. Как и все в тропиках, ароматы тут тоже очень яркие, насыщенные. Больше всего мне нравится сладкий запах каких-то экзотических трав на рассвете. Но в сумерках пахнет цветами. К ним примешивается запах дыма от мангалов и костров, на которых островитяне бесконечно поджаривают разных сортов мясо и национальные колбаски. Время от времени с ветром долетает до меня аромат моря. Все это, перемешиваясь, превращается в оригинальную маргаританскую композицию.

Иногда к своейственному Пампатару вечернему шуму прибавляются необычные звуки -  голоса туристов. Они, скорее, напоминают что-то инородное, но отнюдь не сливаются с побережьем в гармонии. Если честно, я не люблю туристов. Особенно залетных, прибывших отдохнуть на два-три дня. Они не успевают прочувствовать остров и прислушаться к нему. Своими бесконечными беседами друг с другом и привезенной музыкой они засоряют эфир. Туристы грубы, потому что понятия не имеют, чего лишают сами себя, набрав в сумки-холодильники спиртных напитков во льду и приготовившись громко обсуждать свои будни. Туристами я называю даже тех венесуэльцев, которые прибывают из Каракаса или других крупных, не приморских городов.

Впрочем, лучше о них и вовсе не вспоминать. ...Есть тут еще один особенный звук, который становится отчетливым вечером и делает Маргариту испокон веков истинным карибским островом. Попробуйте догадаться...  Это шум южного ветра. Остров постоянно обдувается как минимум с двух сторон света. Легкий ветерок здесь присутствует почти всегда, и по утрам, и днем, и ночью. Думаю, из-за этого на Маргарите установился благоприятнейший климат и жара не такая жесткая. Хотя воздух всю ночь напролет остается теплым, его разбавляет этот самый ветер. Ветер трвеожит пальмовые ветви, и приятно слушать, как они шуршат.

Вслед за сумерками наступает Карибская ночь. И она одна сама по себе достойна любования. Если бы я была представителем экскурсионного бюро или просто местным гидом,  я бы, скорее всего, делала бы такую презентацию – «Ночь на Карибах», и показывала бы людям вот это черное небо в звездах, с Бабочкой и Южным крестом.  ...На темном фоне – оранжевая сентябрьская Луна, над ней ветка пальмы, широкая и мохнатая, еще чуть дальше маячат огни городка Пампатар и мыса-горы Ла Баена. Все вместе выглядит словно бы подарочная открытка, словно сделанное кем-то фото для журнала. Так я запомню этот момент на много лет.

Звезды на карибском небосводе тоже особенные, но не такие уж крупные. В Тайланде, например, они висят гораздо ниже и кажутся большими. 

По ночам у меня в команте прохладно, потому что раз в час я включаю кондиционер. Но я люблю из глубины квартиры выходить на балкон, где тепло маргаританской ночи обдает с ног до головы. В мае темнота наступает еще раньше, часов в пять. Однако мы все – все, кого я тут знаю, - ожидаем сумерек не меньше, чем рассвета. Объяснить эти чувства просто, так как остров всегда одинаково неотразим.
Побережье и острова Карибского моря прошу занести в список самых прекрасных событий, которые могут случиться в вашей жизни. Уж поверьте путешественнице, которая там побывала и даже пожила изрядное количество месяцев.

2012 год


Там, где растет арепа...

Эпиграф: самые вкусные маисовые лепешки я ела в Венесуэле.

Ранним утром в отеле у французской семьи, пять лет назад переехавшей на постоянное место жительство на острова в Венесуэлу, я открыла глаза, и практически тут же мой мозг приготовился к работе: мне предстояло, как обычно, несколько часов виртуальных классов в Интернете и меня ожидали дистанционные ученики. С кухни, которая располагалась совсем рядом с моим номером, за стеной на улице, потянуло вкуснейшим запахом только что поджаренных ареп. К слову сказать, по мне так, маисовые лепешки приятней всего печь субботним летним вечером при открытом балконе, глядя на неспящий городок Пампатар, весь в мигающих белых огоньках света, примостившийся у берега Карибского моря, и слушая дуэт маргаританца и маргаританки (жители острова Маргарита), развлекающий окрестные кварталы своим живым концертом в честь выходного дня.

Итак, мне нравилось, что французы – муж, жена и их 17-летний сын, оборудовали кухню для постояльцев. Далеко не каждый отель предлагает место для приготовления пищи. Причем кухня была оснащена почти всем, вплоть до электрической жаровни для тостов. Пару дней назад я перестала единолично наслаждаться этой чудесной кухонькой, так как в отель заехала семья, из местных, которая решила на время отпуска вывезти двух мальчуганов к морю. Французы держат свой отельчик рядом с так называемым «Пляжем в воде», или Playa el Agua , - одним из популярнейших и просторнейших маргаританских пляжей для туристов. Приехавшая на отдых семья состояла из бабушки, ее сына с женой и мальчиком лет шести, у мальчика была также молодая тетка, у которой был сын примерно двенадцати лет. Можно сказать, что это и есть настоящая венесуэльская семья, в которой все держатся друг за друга.
В то утро на кухне царила бабушка. Она стряпала для внуков и казалась очень милой и доброй сеньорой. Чем-то она напоминала мою бабушку – наверное, складом характера, очками и собранными в хвост волосами. Оба ее внука, старший и младший, уже крутились здесь же, ожидая, когда им в вручат по лепешке и по стакану кофе с молоком. Надо сказать, что эта бабушка была мастерицей еще и на приготовление вкусного кофе: сначала она варила молотые зерна, после чего смешивала кофе в миксере с молоком, и у нее получалось почти что латте.

Поздоровавшись с пожилой сеньорой, я тут же выспросила у нее, как приготовить арепу. И тогда бабуля поведала мне простой рецепт, принесший мне впоследствии столько приятных минут.

***
У классиков мировой литературы довольно много историй, описывающих тропики, теплые моря и в том числе Карибское море. И это неудивительно: природа и жизнь карибского побережья не может не вдохновлять, если вы художник по сути своей. За время странствий по Латинской Америке я в общем-то и не встречала места, которое не казалось бы мне живописным и достойным пера. Такова она – Южная Америка. Настолько она прекрасна. Быть может, спустя несколько лет я скажу, что этот период моих путешествий по южноамериканскому континенту был самым лучшим или самым инетересным, или самым вдохновляющим, или самым авантюристским временем в моей жизни.

Окутаны особенным романтическим ореолом острова близ Венесуэлы. Отель («посада») моих знакомых французов стоит в непривычном для европейских поселенцев месте: среди частных домов небогатых местных жителей, это довольно скромные и иногда даже весьма старые здания. Но они гармонично вписываются в общий пейзаж. Через весь квартал проходит искусственный канал, ведущий к морю. У пляжа стоит старинная белая усадьба, уже полуразбитая и забытая своими хозяевами. Она тут очень кстати, потому что сам пляж покрыт ослепительно белым песком. Тут же красуются недостроенные, но обитаемые дома, на террассах которых сидят их хоязева и хозяйки. Между сваями вторых этажей домов натянуты веревки и сушится белье, а внизу во двориках играют дети.

Именно на острове Маргарита я впервые по-настоящему распробовала арепу. Она настолько же традиционна, как и бананы у эквадорцев, которые подаются почти к каждому блюду, как у русских – хлеб. Только бананы по-разному можно приготовить – печеными, жареными, вареными. Так вот, колумбийцы и венесуэльцы так же часто добавляют к тарелке с первым или вторым блюдом арепу (арепиту, маленькие арепки). Именно на острове Маргарита я научилась готовить эти сочные румяные лепешки и узнала, что арепа не растет ни в поле в виде травы, ни на дереве. Что вырастить можно разве что сам маис, потом нужно перемолоть его на муку, и уже из нее приготовить что-то особенное.

На самом деле, что больше произрастет на территории той или иной страны,
то и используют в пищу люди этого континента. Однако маис популярен во всей Латинской Америке. И арепу часто пекут именно из маиса. Когда-то я только лишь мечтала попробовать маисовые лепешки, находя упоминания о них в приключенческих рассказах американский писателей, еще будучи подростком. Купить маисовую муку и раздобыть правильный рецепт в России было довольно трудно. Уже здесь, в ЮА, я вспомнила про арепу, когда ехала автобусом из Эквадора в Колумбию. В те минуты, наевшись сочных банановых патаконов, я еще не представляла, что маисовые лепешки могут быть такими же вкусными. Сосед по автобусу просветил меня небольшой лекцией на тему арепы. Он подсел ко мне в автобусе, со своей гитарой, когда мы проезжали какой-то населенный пункт. Он долго рассказывал, какой он фанатичный вегетарианец, и на первой же остановке заказал себе в придорожном кафе обед с лепешкой.

Потом, в Каракасе, я ела два вида этих лепешек. Первые, собственно «арепа», более жесткие. Второй тип лепешек называется «качапа» и чем-то похож, правда очень отдаленно, на наши блины, если представить очень толстые, но нежные блины. Лепешки эти не всегда пекутся только из кукурузы (маисовой муки), иногда их выпекают из смеси маисовой и рисовой муки. Подают же арепы обязательно с начинкой – из сыра, ветчины или еще чего-нибудь. Во многих ресторанах Каракаса можно заказать и сладкую арепу, то есть с начинкой из мармелада, например.
...Так вот, мысленно возвращаясь на кухню к той венесуэльской бабушке, угощавшей меня наубой всеми блюдами своей страны, я вспоминаю рецепт арепы. Признаться, я даже не думала, что ее можно приготовить в домашних условиях. Почему-то мне казалось это сложным. ...Иногда, если маргаританцы не поют свои песни на улице, я включаю джаз. И начинаю смешивать тесто и лепить арепу, кидая каждую лепешечку на разогретую сковороду с маслом. Впрочем, можете попробовать повторить все эти манипуляции.

Арепа по-маргаритански:
Открытый балкон, теплый тропический воздух, джаз или латиноамериканские мотивы, хорошее настроение. Мука из маиса и риса марки P.A.N (если вы не будете ни в Каракасе, ни на острове Маргарита, то попросите кого-нибудь из путешественников привезти эту муку), немного кипяченой воды, соль по вкусу. Из муки, воды и соли делаем однородное тесто такой консистенции, чтобы в ладонях можно было скатать шар. Делим тесто на несколько шариков, из которых лепим плоские лепешки, можно с дырочкой в центре. Разогреваем сковороду (лучше не пригорающую) с растительным маслом и жарим на ней наши лепешки, при закрытой крышке. Арепы поджариваем с обеих сторон до румяной корочки. Готовые арепки следует подавать горячими, можно с ветчиной, сыром, сопровождая такими напитками, как кофе с молоком, какао или чай. Можно есть на завтрак, на обед и вечером.
 
2012 год


Часть 2.
Кот по кличке Черная магия.

Теперь я знаюзнаю еще одну вариацию моего имени, ее придумал прямо на ходу соседский мальчишка Майколь. Звучит это на испанском как “Mar y na” (означает «море ... и ничего», либо «море и тишина», «море и пустота», «море и бесконечность»). «Mar… y ….naa», - сказал мальчишка и развел руками, когда произносил слово «бесконечность», немного задержавшись на этом окончании, как бы напевая его и делая на нем акцент. (Вместо эпиграфа.)
 
В мире есть, пожалуй, две вещи, которые очищают сознание, душу и энергетику человека от ненужной информации больших городов. Это вода и воздух, когда в них окунаешься. Стоит поплавать в бассейне, и выходишь на землю из воды как будто бы очищенной, и все нестоящие, противные и на самом деле мелкие мыслишки куда-то исчезают, словно и правда смываются водой. Так же происходит, когда поднимаешься в небо вместе с самолетом или паришь в вышине, прыгнув с парашютом; оттуда, с высоты (или с глубины) все кажется не стоящим нашего драгоценногo внимания. Наверное, еще потому я люблю записывать свои мысли и придумывать истории в самолете, на высоте в несколько тысяч метров.

Думаю, что для человека важно осознать один простой универсальный закон Вселенной. Вернее, это один из законов мироздания, один из тех незамысловатых принципов, по которым устроен и работает наш универсум. Он заключается в следующем: все люди и все вообще живые существа, а также и неживые предметы, представляют собой части единого целого. Попросту говоря, если вам что-то не нравится в окружающих, то это значит, что вы не принимаете что-то в себе. Проверьте как-нибудь. Если вы отрицаете некоторые явления, предметы и события, значит, где-то и в чем-то вы утратили связь со Вселенной.

Как ни странно, очистительной силой иногда обладают не только вода и воздух, но и некоторые места на Земле. Я знаю такой город. Как минимум, один точно. Это прекрасный, поистине райский кусочек суши на полуострове Юкатан. Это город Канкун, растянувшийся вдоль Карибского побережья, у самой кромки воды, которая окрасилась в цвет « азуль». Молодой, растущий город.

Когда я, сидя в салоне белоснежного лайнера местных авиалиний, планирую над Канкуном, чтобы приземлиться, по возвращении из какого-нибудь дальнего или ближнего путешествия, внутри меня все радуется, ликует. Друзьям обычно говорю, что начинаю скучать по Канкуну уже в самом Канкуне, пока еду в аэропорт, чтобы в очередной раз покинуть городок на время командировки. Подлетая к этому городу с моря, я особенно ярко чувствую, что соскучилась. ...И пусть Канкун светится не таким количеством разноцветных огней, как тот же Мехико – столица Мексики - или легендарный Майами (довелось бывать и там), но он все равно милее и дороже сердцу. Потому что у нашего города (вот уже и язык мой сам произносит слово «наш») есть другой секрет, свой секрет. Сейчас открою эту маленькую тайну: городок может обвалакивать вас своей положительной энергией, делиться ею с вами. Это особого рода энергия – энергия вечной гармонии. Так я назвала ощущение, которое он лично у меня вызывает.

Кто-то скажет, что канкунское побережье, как и все берега Карибского моря, расслабляет человека. Один англичанин, проживший вообще на Карибах, в разных местах, два десятка лет, даже советовал мне не задерживаться долго (впрочем, речь шла больше об островах) в здешних краях. Ведь всегда есть опасность забросить карьеру, бизнес и привыкнуть сутками лежать под пальмами. Но он был прав только наполовину! Все зависит от человека. И в Мексике люди строят корпорации, создают шедевры, которыми можно удивить мир, а также в Мексике люди богатеют. Исходя из этих фактов, я лично давно поняла, что правильнее смотреть не на сам процесс, но на конечный результат. Сравните результаты работы людей из мира бизнеса в Москве и в Мехико и вы найдете даже кое-что, чего нет в суровых северных широтах, где люди привыкли быть всегда собранными и сосредоточенными. Так,Мексика застроена грандиозными торговыми центрами, огромными по площади, с оригинальной архитектурой, аналогов им нет в России.

... Словом, Канкун только на первый взгляд расслабляет, на самом же деле тут просто свой особый ритм жизни и ведения дел. И скажу вам больше, это полезный для здоровой жизни ритм. Результат у вас будет любой, какого вы сами захотите, и нервы при этом останутся в порядке. Потому, сидя по вечерам у бассейна, под чистейшим небом цвета эбенового дерева, с приятелями и приятельницами из нашего дома, я время от времени признаюсь этому городу вслух, громко: «Я люблю тебя, Канкун!» В ответ на моя соседка с первого этажа, Эльза, иногда восклицает: «Ah! Hijas de puta!» (вообще, довольно грубое выражение, переводящееся примерно как «О сукины дочери!»)! Но она так говорит, конечно, чтобы подчеркнуть весь смак моего признания, но никак не с целью поругаться.

...Мексика. Да, и все это – Мексика. Точнее, юго-восточное ее побережье, полуостров Юкатан и пляжи Канкуна. Чувствую, что Мексика создает меня как личность - точнее, дорабатывает и дополняет. И я тоже отдаю часть себя Мексике и оказываю собственное влияние на страну, если хотите, впрочем, как и каждый человек, который не может не вносить долю участия в жизнь того или иного континента.

Еще на Юкатане я поняла, что проживаю свою новую жизнь, иную, чем все те жизни (а по моим ощущениям, их уже было несколько у меня, за тридцать с небольшим лет) что были до Мексики. На полуострове Юкатан начался новый, совсем другой период моей личной истории.

Черная магия возвращается.

Вот в такой необычный и полумистический город, на таком вот полуострове я приземляюсь каждый раз, когда возвращаюсь из Мехико Сити. И в этом городе есть один замечательный дом, его официальное название - Casa Mexicana («Мексиканский дом»), и он фигурирует в нескольких моих дневниках и рассказах. Хочется говорить, что этот дом – единственный, настоящий дом. Он кажетсятаким родным и уютным! Дом наш, возведенный наполовину из прочного юкатанского дерева, наполовину из бетона, весь обвитый диковинными пышными растениями, вызывает то самое чувство, о котором человек всегда мечтает, обустраивая свое жилище. Мы мечтаем, чтобы по дому скучалось и чтобы хотелось в него возвращаться каждый раз. И в Casa Mexicana есть еще кое-что, о чем я рассказывала ранее - меня тут ожидает чудесный кот. Его зовут Black Magic, или Черная магия, но на испанском его имя будет звучать как Gato Negro. Все обитатели дома знают о нашей дружбе. Впрочем, даже и не один кот, но несколько ожидают меня каждый вечер, в надежде, что я обязательно угощу кошачьим кормом из ближайшго супермаркета. Костяк этой кошачьей компании составляют Самсон, Майя, Нельсон и многие другие. Они были тут задолго до моего появления, некоторые родились в Casa Mexicana. Думаю, любой новый житель этого дома может считаться полностью принятым в «члены клуба», если его признали наши кошки. Но ценно то, что Черная магия ждет меня не только из-за пресловутого корма. Он ожидает, как человек, чтобы пообщаться, составить компанию, полюбопытствовать, что я привезу из других городов и какие небылицы расскажу.

***
Прошло несколько недель с тех пор, как Черная магия впервые сам пришел ко мне в апартаменты, познакомиться. Мы стали общаться довольно плотно. Как вдруг однажды я заметила, что таких вот черных котов, похожих друг на друга, минимум два в доме. Из кошек черной масти уже образовалась целая семейка, гармонично пополнившая кошачьих постояльцев Casa Mexicana. Оказалось, тут есть и коты, и кошки, и сложно сказать, кто кому и кем приходится. Однако проверить, где Черная магия, было легко, несмотря на то, что у одного из его собратьев тоже было несколько белых волосков на груди. Когда я спускалась утром со своего третьего этажа по широкой деревянной лестнице дома и проходила мимо кошачьей кормушки, обустроенной сердобольными соседями, то притормаживала, и из горстки котов, сплотившихся вокруг кушанья, именно Черная магия отделяся ото всех, чтобы подойти и поздороваться.

Так мы и общались. Но однажды я дня четыре не видела моего кота нигде. К тому моменту мне он уже не казался похожим на всех чернышей в округе – он стал отличим: имел свою неповторимую форму мордочки, немного заостренную к носу, зелено-желтые миндалевидные глаза, очень и очень умные, прямо как у ученого кота из сказок; он не был толстым и не ходил с раздутыми боками, потому что всегда много двигался, и также у него были узкие бедра, и он немного косолапил на обе задние лапы, при вполне атлетической фигуре. ...Когда Черная магия куда-то испарился, я начала волноваться. Однако наш охранник Леон успокоил меня, заверив, что видел Black Magic в компании с новой подружкой-кошкой. Я где-то прочитала о способностях кошек, особенно черных, воспринимать и как бы считывать телепатические сигналы людей. Стоит только позвать мысленно вашего питомца, и где бы он ни был, он придет (если, конечно, не в обиде на вас). Видимо, я стала посылать такие мысленные сигналы Черной магии о том, что беспокоюсь. И он появился. Пришел, как ни в чем не бывало, прямо в квартиру. С этого момента кот стал каждый день гостить у меня, и его едва удавалось отправить во двор на ночь. Теперь я уже свободно и уверенно говорила, что у меня есть кот. «А где твой кот, про которого ты рассказывала? Где Black Magic?» - спрашивали соседи. «Да вот же он! Вы его знаете. Носится по травке перед вами», - отвечала я. И соседи удивлялись (они, наверное, ожидали увидеть породистого, жирного кота).
 
2013 год


Кот по кличке Чёрная Магия. Мистер Блэк Мэджик.
Канкунская фантазия, основанная на документальных событиях.

Все то, о чем вы узнаете дальше, вполне может случиться в таком городе, как Канкун, на таком полуострове, как  Юкатан, и, тем более, на древней земле индейцев  майя.  Дело было в наше время. Читатели этой небольшой мексиканской зарисовки уже знакомы с черным котом, обладателем светло-зеленых глаз и едва заметной белой бабочки на шее, которого я назвала Черная Магия, или Black Magic. Он пришел ко мне сам, однажды, когда на меня нахлынуло особенно ощутимое  чувство необустроенности на новом месте. В те дни прежние хозяева кота – мои соседи по Casa Mexicana, вехали из квартиры, и животное  тоже осталось без компании. Постепенно у нас с Мэджиком  установилась, можно сказать, полная гармония в отношениях.  Как и все кошки  кондоминиума Casa Mexicana, он охотился за ящерицами и жадно поедал их. Магия вообще был всеяден, как и любой кот, родившийся и выросший в Casa Mexicanа: он не гнушался ни белым хлебом с руки человека, ни пойманной во дворе ящеркой, а также пощипывал зеленую травку на лужайке перед  домом и нюхал молодые побеги пальм, моментально пробивающиеся под южным солнцем из упавших на землю кокосов.  И хотя я пыталась всегда отбить у кота эту несчастную добычу, он сильно на меня не злился. Еще Блэджик был джентльменом: он всегда уступал кошачий корм своей подружке – голубоглазой блондинке.  Черная Магия, кроме того, что-то наговорил про меня другим кошкам, потому что все стали крутиться около квартиры в надежде получить кусочек пищи.
 
Нечто в наших человеческо-кошачьих  отношениях для Мэджика оказалось главнее разных там мелочей.  Мы стали узнавать друг друга. Кот просился в гости постоянно. И по вечерам, сидя под дверью, жалобно, но весьма настойчиво мяукал, так как хотел поспать в моих уютных апартаментах. Иногда он так голосил, будто заявлял о своих правах на ночлег именно в этой  и ни в какой другой квартире. Думаю, Блэку (мы с соседями его еще и так называли) было года полтора на тот момент. И  малыш, видимо, считал меня большой-большой кошкой, в чьей тени можно укрыться от неведомой опасности.  Опасность же подстерегала повсюду.
Это только с виду кошки мудры, умны, ловки и бесстрашны. Отчасти они и правда такие. Но в то же время они очень уязвимы, и рядом с некоторыми людьми они находят комфорт, как физический, так и душевный.
 
Мы, люди, порой думаем, что коты принадлежат  к отряду магических существ, которые не только все понимают, но еще и способны улавливать так называемые тонкие энергии, разные там невидимые лучи, скрытые, увы, от человеческих глаз. В тоже время несчастные  четвероногие создания могут думать про нас, что мы боги, всеведующие и всезнающие, способные защитить маленьких котов. Потому лучше им держаться возле нас. Моя соседка по дому, Виктория, совершенно уверенно как-то раз заявила, что кошки смотрят на нас как на ангелов-хранителей.  Как знать, может, уже в недалеком будущем кошка-друг станет таким же обычным социальным явлением, как и человек-друг. К собакам у нас, людей, отношение несколько иное: собака рядом с человеком в качестве друга многие столетия воспринимается нормально, естественно, такие сюжеты находят отражение даже в произведениях искусства. Это оттого, что собаку, наверное, всегда было проще приручить. О кошках люди склонны думать другое – они гуляют только сами по себе. Но вот удивительная вещь – наш Блэк Мэджик. Сейчас я бы не решилась сказать, что кошки Casa Mexicana  - это такие уж независимые создания.
 
В общем, как бы там ни было, Блэджик стал и гостить у меня ежедневно, и всюду следовать за мной.  Во дворе дома он исполнял роль сопровождающего, словно какой-нибудь телохранитель, добегая даже до причала поздно по вечерам, хотя шумящее море его явно пугало. Бывало, я выходила на самый-самый край деревянного пирса, и Черная Магия не сразу следовал за мной:  он ждал, что, может, я быстро вернусь обратно. Ему не хотелось ступать по доскам прямо над морем, и больше всего Мэджик не любил неспокойные волны. Он начинал звать меня с берега громко и протяжно:  «Мяууу, мяууу!» И все-таки шел ко мне. Прижимался к ногам и надеялся в глубине души, что со мной не пропадет, несмотря на бущующее море вокруг.
 
Стоило мне присесть под нашим пальмовым навесом во дворе, как он ложился в ногах. Но если я начинала собираться  к себе на этаж, то кот тут же несся следом, словно бы боялся остаться на улице. Казалось, он не переживет, если его где-нибудь забудут.  Когда я выходила вообще за пределы дома, например в магазин, Мэджик так и хотел составить мне компанию. Но, увы, он не привык покидать территорию, на которой вырос с детства, и территория эта ограничивалась нашим домом, несколькими метрами вокруг него, а также двумя соседними домами. Наверное, отходя от знакомых стен, он трусил еще больше, чем вблизи моря. И в то же время Черная Магия был не так уж беззащитен. В его сопровождении я чувствовала спокойнее. Как знать, быть может, незримая охрана дается человеку иногда и в образе животного – например, черного кота. Возможно, кошки и правда обладают разными сверъестественными способностями, начиная от таланта видеть недоступное нам, и заканчивая умением охранять нас от того, о чем мы никогда не догадаемся. Много раз мне казалось, что Блэк Маджик находится рядом, в комнате, и вот именно в эти моменты  я  вдруг вспоминала, что на самом деле еще полчаса назад оставила его за порогом квартиры и не впустила.
 
Когда я отдыхала в шезлонге у бассейна, Блэджик любил  лежать в ногах или под боком, или валяться на земле, животом кверху, напрашиваясь на ласки. Вообще, он был очень игрив. Ради смеха я, бывало, подзывала его, кот подходил близко и заглядывал в глаза, он пялился прямо глаза в глаза своими зелеными радужками. Будто  хотел прочитат мысли. Один раз он вычудил: ему надоело лежать на твердом пластмассовом шезлонге, он рванул под белый навес в нашу общую дворовую беседочку, лег на мягкий матрас, образовав ямочку, и пригласил  меня: «Мр-ммяу». Мол, тут лучше. Думаю, у нас действительно произошло что-то вроде дружбы. Мы, наверное, даже чем-то дополняли друг друга. Ну и гордились друг дружкой.
 
Как-то поздним вечером  мы с Блэджиком полулежали-полусидели в моем любимом шезлонге возле бассейна. Небо в тот момент уже почернело, и на нем заискрились крупные карибские звезды. Я расслаблялась под плеск волн у причала. Как вдруг  в один момент Блэк Мэджик выгнул спину, подобрался поближе к моему правому боку, чтобы усесться поудобнее, и стал расти в размерах! В буквальном смысле расти. То есть увеличиваться. В итоге он прикрыл меня своим телом – это я потом поняла – когда увидела, как на относительной высоте, точно над нами, пролетел серый ангел. Не удивляйтесь, дамы и господа, но есть у нас в Канкуне, на побережье, такие «смотрители», которые делают облет  после одиннадцати вечера – проверяют, все ли на месте и нет ли чего лишнего. Хотите верьте, хотите нет.
 
Был еще один нестандартный случай. И тоже вечером. Мы сидели прямо у моря, поставив стул на парапет и развернув его к горизонту. Мы – я и Блэк Мэджик. Ночное небо казалось темным и чистым, звезды сияли. Море, как всегда, походило на какое-то волшебство. Каждый раз, сидя на берегу и наблюдая плещущиеся волны, я воображала, что нахожусь внутри старинной средиземноморской новеллы или же в приключенческом романе о пиратах Карибского моря. Напротив, словно большой аэродром, мерцал в сумерках Остров Женщин. И справа светился разноцветными огнями полуостров, усеянный отелями – знаменитая  канкунская «отельная коса», или Zona Hotelera.  Полуостров  был похож на искусственный, на эдакую игрушку, созданную талантивым человеком.  Как говорили мои родственники, приезжая время от времени в Канкун, Zona Hotelera шикарна, но она как музей под открытым небом. Это большой квартал для туризма, для времяпрепровождения, но он сложен для жизни. ...В тот вечер темные воды бороздил быстроходный паром, отбрасывающий на морскую поверхность голубые блики своих фар. И тут, прямо перед моим лицом, из волн выскочила огромная, изогнутая, чещуйчатая рептилия с длиннющей шеей в виде вопросительного знака. Змей раздувал щеки, словно это были парашюты. Огромные глаза чудища глядели прямо на нас с котом, горя огненным светом. Он гипнотизировал... Черная Магия в тот же момент сделал два больших прыжка вверх и вперед и вцепился морскому змею прямо в затылок. После чего чудовище сбросило кота со своей шеи, опустилось вниз и скрылось под водой. Все произошло очень быстро.
 
***
С соседкой Викторией  мы в итоге стали между собой, для краткости и понта, именовать кота БМ, или BM (аббревиатура). И в конце-концов он стал именоваться Мистером Блэк Мэджиком. Кто-то из нас посмотрел кино с таким названием (в фильме, правда, главную роль исполнял совершенно темнокожий американец, чье имя было Мистер Блэк Мэджик). Так наш любимый кот получил повышение статуса, причем с легкостью.
 
Мне почему-то стало интересно подучиться кошачьему языку у Черной Магии. Доходило до смешного – до настоящих диалогов.  Однажды я собралась мыть пол в своих апартаментах и, естественно, не могла впустить кота. Так он все понял: стоило мне громко и четко сказать на его просьбу, что я собираюсь делать уборку и что зайти он сможет позже, Мэджик замолчал. Хотя перед этим он выразил целую фразу на своем языке, просясь войти в прихожую. Затем он стойко ждал, пока я размахивала щеткой в комнатах. И как только закончила, впустила кота, он караулил под дверью. Мэджик выкинул фокус тотчас же: увидев чистый пол, повалился на него и начал очень старательно вылизывать всю поверхность своего мягкого черного тельца розовым языком. Ведь негоже быть грязным в вымытой квартире!
 
В целом кот вел себя смешно, но при этом окружающие умилялись. Скоро знал почти весь дом, что черныша зовут  Black Magic и что он на особом у меня положении.

2013 год


Парень из дома у моря
Документально-лирический набросок.

Я скучаю не просто по разным городам и странам – я скучаю по всей Земле.                Вместо эпиграфа.

Дом у причала
 
Вы можете не соглашаться, но все-таки первый дом или отель, в котором вы начинаете жить, приехав в совершенно новый для вас город или страну, - это как первая любовь. Конечно, если само место по душе. Добро пожаловать в Канкун – молодой город-мечту, уголок на берегу Карибского моря, манящий любого смертного иллюзиями о счастье и рае на Земле. Город, проникнутый чем-то как раз совсем не земным. Приветствуем вас в городе с необычными названиями улиц, происходящих от языка юкатанских майя и содержащих зашифрованные имена планет Солнечной системы. Один только бульвар Кукулкан – главная магистраль отельной зоны – чего стоит. Его название переводится с майянского как Бульвар Венеры. Кукулкан – это древнее имя планеты Венера, данное небесному телу самими индейцами майя, а может быть, и теми, кто был еще до майя...
 
Дом, который занял особенное место в моих воспоминаниях,  назывался просто и очень по-юкатански – Casa Mexicana («Мексиканский дом»). Он был необычным, он заставлял каждого вновь вошедшего задерживать дыхание.  Старый Casa Mexicana… так до конца и не познанный мной, разгаданный лишь частично. Стены его прижимаются вплотную к ограде порта в Пуэрто Хуарез. Это один из первых рыбацких районов Канкуна. Порт появился еще тогда, когда тут и в помине не было никакого города, и вместо него вдоль Карибского моря была разбросана лишь небольшая деревушка. Кстати, в двух километрах от порта находятся руины древнего поселения индейцев.
 
Здание Casa Mexicana – все его стены –  будто живое.Старый дом дышит, каждая его балка и перекладинка  будто бы осмысленно хранят в себе информацию о событиях, когда-либо происходивших тут. И, конечно, о человеческих  судьбах. Casa Mexicana достоен украшать любую новеллу. Думаю, особым духом  напитан  он  еще и потому, что раньше здесь находился отель хиппи. «Да, да, я помню, какой это был чудной и в то же время очень гостеприимный отельчик», - рассказал мне старый немец-экспат, живущий напротив. Немец отстроил себе в Пуэрто Хуарес  двухэтажный капитальный особняк в карибском стиле – со смотровой площадкой наверху и белыми стенами. От немца я узнала, что почти все здание отеля-хиппи сгорело однажды ночью, во время пожара, после чего нынешний владелец Casa Mexicana выкупил обломки и воссоздал на пустыре кондоминиум. Бизнесмен оборудовал внутри два десятка апартаментов, успешно сдающихся в аренду как туристам, так и самим мексиканцам на длительный срок. Но место, видимо, сохранило атмосферу гостиницы. Нам, жильцам, всегда казалось, будто мы в отеле, но не в многоквартирном доме.
 
…Спустя полгода я вернулась в Casa Mexicana, проведать одну бывшую соседку, Лианну, с которой мы стали добрыми приятельницами. Как сейчас помню эти минуты возвращения: при входе, в широких, тяжелых, деревянных дверях-ставнях я задержалась на несколько мгновений, с моря налетел порыв соленого ветра, и когда легкие наполнились густым воздухом, сердце мое сжалось...  Оно именно сжалось – сильно и быстро.   ...Шесть месяцев назад я оставила тут мою собственную небольшую историю.
 
Здесь, под этим навесом из пальмовых листьев, и на территории дома, и на деревянном мостике-причале, и у бассейна, и в живых зеленых галереях многое произошло впервые для меня. Потому что в Канкуне я начинала очередной  этап своей жизни. В первый раз я что-то узнавала о  Мексике именно в Casa Mexicana.  Здесь я знакомилась и с самими мексиканцами, пыталась разобраться в их характерах. Сейчас, когда я пишу этот текст, в Casa Mexicana многое поменялось: стал другим состав жильцов, прежняя молодежь разъехалась-разбрелась, кто куда.
 
Но еще полгода назад, рядом с вечно разбитым причалом - таким милым, хоть и с провалившимися досками, а также у бортика бассейна, в шезлонгах, собиралось маленькое, полуаристократическое общество нашего дома. Там всегда была всезнающая Сильвана – женщина уже немолодая, сорока восьми лет, но стремящаяся молодо выглядеть и бравирующая своими любовными связями. Был и колоритный, вселяющий всем окружающим  страх и уважение, Карлито. Люди говорили, что он входит в одну их мафиозных группировок Мексики. Но сам он рассказывал, что по профессии - архитектор. Однако мы хотели верить в обратное. Иногда к нам присоединялась типичная мексиканка среднего возраста – Виктория, пышнотелая женщина с густыми вьющимися волосами, такими же густыми бровями и усиками над верхней губой, которые она старалась своевременно выщипывать. Виктория считала себя очень образованной и эрудированной. Время от времени выходила к бассейну и моя товарка Лианна – маленькая, щупленькая и шустренькая мексиканочка, примерно моего возраста. Ну и, конечно, никакая компания не обходилась без Карлито-младшего, который был тезкой нашего мафиози, Карлито-старшего, и заодно моим постоянным воздыхателем.
 
Но это был еще не весь состав дома. Далеко не все жильцы любили общаться, несмотря на то, что они мексиканцы и карибчане (есть мнение о слишком  живом и веселом нраве южан, но встречаются исключения). Некоторые предпочитали держаться обособленно.
 
Неуловимое
 
Иногда думаешь: одно из самых прекрасных занятий в мире – балансировать в воде, лежа на спине в бассейне, во дворе  нашего кондоминиума, и смотреть в ясное голубое небо. Вода несет тебя то вверх, то вниз, подчиняясь ветру. Тело твое расслаблено на все сто процентов, и остается только безмятежно глядеть вверх. Дневное канкунское небо бывает чистое-чистое, и к его голубому цвету примешивается какой-то сероватый оттенок. Это по-своему красиво. Но почему-то небосвод в Канкуне не такой резко-голубой, как в Аргентине. Впрочем, это не умаляет мою любовь к городу... Я обожала так вот «флотировать» и смотреть, как безоблачный горизонт Вселенной время от времени пересекают самолеты, уносящие толпы туристов прочь из Канкуна или, наоборот, несущие на крыльях новые порции странников навстречу нашим белым карибским пляжам.
 
Однажды к бассейну вышел молодой мексиканец - один из тех жильцов, что всегда держались в стороне. К слову сказать, во всех мексиканских домах, в которых есть небольшие  квартиры-студии на одного-двух человек, всегда найдутся жители-одиночки, и среди них часто встречаются молодые мужчины, предоставленные сами  себе. “Soltero”, как говорят про них канкунессцы.  И также очень часто среди одиночек обнаруживаются  яркие, незаурядные личности. Например, нынешний дом, в котором я снимаю департаменто, заселен сплошь талантами.
 
На тот момент я только месяц находилась  в Casa Mexicana и многих его обитателей не знала.
 
Молодой человек погрузился в шезлонг, намереваясь позагарать чуть поодаль от меня, «на другом берегу бассейна», как я выражаюсь. Он был в коротких купальных шортах в зеленую клетку.  Я могла хорошо рассмотреть парня, тем более, что он закрыл глаза, подставив лицо жаркому южному солнцу. У него было прекрасное тело при его среднем мужском росте, и интересный профиль. Подтянутый и подкачанный в ежедневных тренировках в спортзале , в каких-нибудь соседних местных кварталах,  его торс, с гладкой и упругой кожей, был выставлен  на суд зрителям во всем великолепии, в котором только может предстать создание божье. Я сразу сделала  отметку где-то в голове о редком оттенке кожи моего соседа:  он не был смуглым, как многие коренные мексиканцы, но не был и белым. Наверное, такой оттенок в художественной литературе  называют «оливковым», передавая детали портрета героя. Ясно было, что молодой человек происходит из европейско-испанского или итальянского рода, переселившегося в Латинскую Америку много поколений назад. Здесь он принадлежал к «высшей, белой» расе.
 
Еще про таких молодых людей говорят «поджарый»:  когда на теле почти нет жира, но зато есть мускулы и такая особенная, привлекательная  худоба, присущая людям с тонкой костью.
 
На вид молодому человеку было около тридцати.
 
В какой-то момент парень открыл глаза, достал сигарету и закурил. (Впоследствии он бросил эту нехорошую привычку.) Он заговорил со мной. Ничуть не растерявшись, я попросила передвинуть  мой шезлонг подальше от солнца в тень. Мы говорили ни о чем, обо всякой ерунде, как это обычно бывает у бассейна знойным карибским днем. И мой сосед по имени Эдуардо уверял, что у меня хороший испанский язык (спустя четыре года жизни в Латинской Америке я все еще коверкала фразы – сказался первый аргентинский год и самообучение языку на улицах Буэнос-Айреса).  Мой новый знакомый жил один, в апартаментах с видом на море и выходом в палисадник. У него, пожалуй, было не только интересное тело, но и лицо:  немного вытянутое, с орлиным носом и горбинкой на переносице. Природа наделила его тонкими губами и небольшими усиками, которые полагается носить настоящим мексиканцам. Лицо обрамляли черные вьющиеся волосы.
 
Но все-таки самыми интересными были глаза: не то зеленого, не то чайного цвета, миндалевидной формы, со слегка опущенными внешними уголками  век. И взгляд был как бы затуманен и одновременно хищен, как у орла или ястреба. Подытожив мысленный обзор внешности моего соседа я поняла, что это и есть – настоящий мексиканец.
 
В разговоре Эдуардо держался просто, даже слишком - несоответственно своему положению в обществе. Он казался каким-нибудь работягой со стройки, но в действительности был менеджером в крупной компании. Спустя полчаса мы вынуждены были распрощаться, так как он уезжал в офис. И перед  тем, как сказать друг другу “Hasta luego”,  мы чмокнулись в наши подернутые загаром щеки, по местному обычаю. Но если точнее, то Эдуардо коснулся губами самого края моих губ. ...И растворился в дымке лучей послеполуденного солнца и в потоках морского бриза.
 
Это знакомство оставило в моей душе противоречивые впечатления. Больше всего мне запомнилась и понравилась эта картинка:  молодой мужчина, подобно полубогу, вылепленному Природой из человеческой крови, мексиканского солнца и морского ветра, лежит в ослепительно белом шезлонге, контрастируя своим телом с белизной прибрежного песка. Рельефы его мышц напоминают очертания древних пирамид  майя - да, именно так. Было в этом теле что-то античное и в то же время очень правильное (хотя одно не исключает другое). Фактом осталось то, что я не смогла вникнуть в суть характера моего соседа, хотя обычно разбиралась в людях быстро, в течение первых минут беседы.  Но то была не последняя встреча с Эдуардо.
 
Веранда грез
 
Днем, работая у себя в апартаментах, я любила выходить босиком и в легком халате на теплную веранду и осматривать окрестности. Я воображала себя хрупким капитаном небольшого роста, совершающим дозор на  смотровой вышке.  По вечерам, когда небо совсем чернело, я приходила сюда рассматривать известные созвездия, наблюдать за фазами Луны.  Порой кто-нибудь составлял мне компанию – то Карилито-младший, который жил уровнем выше, в пентхаусе над верандой, то моя подруга Лианна. Мы, жители Casa Mexicana, мечтали здесь... Грезили о будущем, о наших планах, о том, каким станет Канкун через пятьдесят  лет. Как-то раз я стояла в темноте, опираясь на деревянные поручни веранды, освещаемая лишь светом зеленых, желтых, голубых и красных звезд.  И напевала какую-то местную мелодию.  Тут прямо подо мной, на нижней террасе, кто-то начал разговаривать по телефону. Это был Эдуардо. Потом он запрокинул вверх голову и увидел меня. Эдуардо поднялся ко мне на веранду и завел ночную беседу. Он стал расспрашивать о том, как прошел мой день. Потом стал показывать созвездия, о которых я раньше не знала. На этот раз мы говорили много часов и очень предметно, на разные-разные, волнующие всех людей темы...
 
***
Бесспорно, место обретает  значение для вас лишь при условии, что оно приходится вам по душе. Помню,  я с детства мечтала о Карибском побережье и островах, затерявшихся в этом азулевом раю. Мечтания были навеяны, в том числе, рассказами Хемингуэя и Джека Лондона, которые поглощались  томами и без остановки, обычно летними днями во время школьных каникул. Спустя годы произошло следующее:  я увидела материки и острова Карибского бассейна в реальности и буквально влюбилась в них, причем еще больше, чем во время чтения книг про них. Самым шикарным, с точки зрения природы и экзотики, я считаю побережье Южной Америки и Мексиканского залива. С одной стороны, Карибы очень разные, но в то же время их можно предугадать. Однажды, покидая Венесуэлу, я заранее представляла, каким будет мексиканский полуостров Юкатан, и потому уже заочно была очарована. Естественно, мне не мог не понравится этот континент, а также приокеанский город Канкун.
Не знаю, ощущали ли вы еще и такое:  некую связь человека с городом или даже с целым континентом... Так, у нас в Канкуне есть поверье, что если у человека, родившегося здесь и горячо любящего эти места, случается несчастье, либо накатывает плохое настроение, либо грусть, то в городе начинается дождь или сильный ветер...
 
...Сейчас мне любопытно было бы узнать, стремиться ли кто-то из прежних обитателей Casa Mexicana приехать навестить наш дом. Чтобы посидеть на скамейке в нижнем холле, в тени лиан, свисающих со второго и третьего этажей на пол. Чтобы вновь помечтать на веранде грез или у бортика бассейна.  Для меня же -  каждая тропинка в Casa Mexicana, каждый кустарник и поворот за угол, шезлонг и стул на веранде - что-то да значат. Наверное, я последняя из романтиков. И, конечно, мне всегда интересно знать, имеют ли для моего бывшего соседа Эдуардо такое же значение все эти дорожки, кустарники, кочечки с пригорками, и белые кресла, выставленные кем-то из жильцов  прямо на берегу.  Это был первый дом на Юкатане, в котором мне посчастливилось жить.
 
Вместо послесловия
Однажды я хотела сказать  знакомому человеку слова, которые так и остались запрятанными где-то глубоко в моей душе.  Они никогда не были произнесены. Потому я, наверное, пишу эти строки.  Один из моих кумиров, хоть  он и беллетрист ,- но неважно, - написал  так: «Слова могут все испортить», иногда они излишни. Но бывают ситуации, в которых все же лучше произнести мысли вслух. Ведь однажды я ждала подходящего момента, и он не наступил!  По одной из теорий, существующих в нашем мире, действовать надо сразу, как только появилась идея или желание ее воплотить. Есть и другая версия:  этот самый момент для воплощения может появиться всегда, другими словами, случиться может все, даже самое невероятное, до тех пор, пока человек жив. Но, думаю, я все же сторонница первой теории.
 
Вот обрывки тех неозвученных мыслей: «Ты никогда не поймешь, что кроется в моем сердце, если не пообщаешься со мной  многие и многие часы, многие дни и месяцы, и, может даже, многие годы. Особенно, если ты мексиканец, а я – русская. Если ты боишься, то ты никогда не сможешь открыть свой разум и душу навстречу новому знанию, и ничего не произойдет». Да, воистину, сердце женщины – океан, полный тайн.

2013 год

 
Канкунский вечер. Лирическая зарисовка. Из сборника «Сказки крокодильей лагуны»
 
                Молодые годы, проведенные в Канкуне, –  лучшее время  для человека в самом расцвете сил, которое только можно придумать в нашу эпоху. Я уверена, что все мы – русские и экспаты в целом - будем вспоминать эти наши годы именно с такими положительными эмоциями. Все же нам повезло.   

Для меня много лет будет оставаться загадкой та особая энергетика, которой  пропитан  канкунский воздух и канкунский вечер.  Как же благотворно он влияет на умы и тела наших соотечественников-переселенцев!  То ли все дело в древней атмосфере, что до сих пор царит на полуострове Юкатан , еще со времен первых индейцев-майя, то ли так было всегда, испокон веков...  Одно верно: вечера в Канкуне уникальны.
 
Юкатанские сумерки  не похожи ни на какие другие сумерки в мире. Особенно поздние часы в ноябре. Прочувствовать  это  можно,  только приехав  сюда. Описание вечера почти не поддается словам – это слабые попытки  человека повторить шедевр, созданный Природой...  И где бы ни находилась автор этих зарисовок, она всегда с нетерпением, затаив дыхание, возвращается в канкунский вечер.
 
Глубокой осенью в нашем южном городе день переходит в ночь всегда как-то неожиданно,и уже в пять часов после полудня. Однако небо не становится черным сию же минуту. После захода солнца небосклон сначала синеет, и в таком состоянии держится часа два. При этом канкунское небо всегда чистое, словно бы его кто-то вымыл перед выходом на эстраду звезд и Луны, и оно - как сцена в театре.  Считается , что самым первым в октябре-ноябре у нас появляется Марс.  Если вы заметили единственную яркую звезду, освещающую еще не потемневшее небо, вы не ошиблись - это именно Марс  сигнализирует там, маяком, чуть ниже Луны.  За ним появляется Венера, но уже гораздо позже, вместе с другими звездами и планетами. Кстати, во время новолуния в этой части мира месяц не такой, как, например, в средней полосе России. В Канкуне месяц не висит - он лежит на своей спинке, устремляясь  острыми краями вверх, к далеким галактикам.  Наверное, из-за ясности и чистоты неба  здесь гораздо заметнее, что атмосфера вовсе не над нами - она обволакивает Землю  или как бы накрывает куполом.  ... Примерно к восьми вечера  небо чернеет, и на нем загораются все экваториальные созвездия и также часть созвездий южного полушария.
 
...На  Юкатане я впервые серьезно задумалась о звездах.
 
Я специально проверяла, как выглядит это вечернее небо в разных частях города. Всюду видишь одинаковый рисунок: самое крупное созвездие, похожее на бабочку, располагается в центре небесного купола, все остальные - по бокам. Звезды над Канкуном очень крупные, отчетливо видны их края и цвет – желтый, красный, зеленый, голубой... Иногда даже кажется, что какой-то художник нарисовал их: просто поставил кисточкой жирные, яркие точки на темном фоне. И вообще все небо над этой частью Кариб кажестя нарисованным. Но при этом чувствуешь себя вполне естественно, как будто так и должно быть. Даже просыпается где-то внутри дух приключения – так влияют канкунские сумерки на людей.
 
***
 ...И все-таки небольшие различия в восприятии канкунского вечера существуют. Поразительно, но, пожалуй, небо нависает еще ниже над одним из районов города –  старым рыбацким портом Пуэрто Хуарез (Puerto – значит «порт»). Лучше всего любоваться открытой панорамой неба в старинном порту именно с балконов дома Casa Mexicana, который вплотную прилегает к зданию самой пристани. На верхних террасах Casa Mexicana нет навесов – крышей служит само небо, - потому вся звездная картина открывается взору. ...Но с несколько иным, каким-то своим оттенком входит в нашу человеческую жизнь ноябрьский вечер в Пок-та-Пок –  в квартале, противоположном и по духу, и по обстановке Пуэрто Хуарезу. Здесь, напротив, каждая деталь пропитана респектабельностью – эдаким налетом, характерным для богатых мексиканских районов.  Пок-та-Пок тоже немолодой квартал Канкуна, здесь расположились виллы, многие из которых были построены и двадцать, и тридцать лет назад. ...Так вот, звезды над лагуной с пресной водой, вечно кишащей крокодилами, которой славится Пок-та-Пок, висят так же высоко, как и везде в городе, и они такие же крупные. Но в самом воздухе, наполняющем ночь, улавливается приместь дорогого парфюма. Этот приятный аромат смешивается с насыщенным запахом густых зарослей карибских камышей, пальм, серебристой лагуны, вдоль которой выстроились особняки. Еще какой-то  южноамериканской сочной травы, вечно цветущих розовых кустарников... И к всему этому соцветию ароматов примешиваются запахи ровно подстриженных газонов, доносящиеся с гольф-полей, в окружении которых благоденствует Пок-та-Пок.
 
Осенний вечер спускается в Канкун, взлелеянный  Карибским морем. И как бы по-разному ни видели эти сумерки рыбак в старом порту и богач, пришвартовывающий яхту прямо у дома на Лагуне, или заезжий турист, празднующий отпуск на знаменитой канкунской косе, среди звуков дискотек, - все эти люди одинаково счастливы.

2014 год

 
Залив после дождя. Элегия в прозе.

У древних майя полуострова Юкатан в большом почете был бог дождя и плодородия -- необычный и вселяющий противоречивые ощущения Chaac. Его имя, если следовать канонам языка юкатанских майя, произносится протяжно: “Ча-а-а-к”. Его слоновья голова на человеческом теле напоминает  Шиву. На всех изображениях Чаак роняет крупные слезы, что oзначaeт дождь и плодорoдие одновременно. Плодоношение всех типов.

Потому cамое красивое состояние моря для меня на юго-востоке Мексики -- это море после дождя. И сама атмосфера дня в целом, на побережье после дождя, - oнa проникнута особой тишиной, в которой есть что-то успокаивающее и одновременно таинственное. Это я как путешественник по Америке подметила. Y берегов Кариб после хорошего экваториального или тропического ливня вода становится хрустально-прозрачной, и салатовый с голубым оттенки волны кажутся более насыщенными, как на картинах художников-маринистов. Даже если небо все еще хмурится, волны все равно просвечивают, до самого-самого дна. И есть что-то наполненное большим, глубоким смыслом во всей природе Карибского побережья -- и на островах, и на континенте. ...Тот момент, когда после дождя мир погружается в тишину и когда солнце не освещает его, как обычно, из-за чего день становится будто искусственно подсвечиваемым. Такие моменты я называю нейтральными, и даже мгновениями межвременья, так как они похожи на паузы в течение суток, как будто между утром и полуднем или полуднем и вечером кто-то сделал остановку. Нажал на паузу в трансляции жизни, чтобы передохнуть: остановить это мгновение и посидеть там несколько минут.

Вам приходила когда-нибудь идея остановить время, некоторые его мгновения? Либо для того, чтобы насладиться подольше каким-то моментом, либо же чтобы успеть закончить важную работу, которой очень много как раз тогда, когда времени не хватает; либо даже просто для того, чтобы отдохнуть... от суеты. Представьте, что на Земле есть такие места, в которых течение жизни иногда останавливается само - не то чтобы замирает, но как бы замедляет ход. Порой вам даже хочется его поторопить. Но для души уставшего от городской возни путника такие местечки будут самыми подходящими. И одно из них - побережье Карибского моря (не все подряд города и страны, конечно, но добрая их часть). Именно таким я нашла полуостров Юкатан и песчаные пляжи Канкуна.

У нас в Канкуне есть интересный залив, который образует как бы чашу с прозрачной изумрудной водой между берегом Пуэрто Хуареза, Островом Женщин и длинной косой Зоны Отелей. После того самого характерного летнего ливня, когда день остается светлым, но при этом солнце плотно заволакивают белыe облака, у подножья Пуэрто Хуареза мы с друзьями любим бродить и собирать кокосы. Зеленые кокосы, попадавшие на земь или приплывшие по волнам. В нашем заливе после дождя можно открыть для себя много чудесного: иногда это что-то, дошедшее до нас из глубокой древности; порой же это едва уловимые блики-напоминания о прошлом планеты, страны и ee народа. На противоположном от Острова Женщин берегу рыбацкий поселок, тянущийся вдоль моря, сохранился почти нетронутым. Здесь не разрушали до основания постройки предыдущих десятилетий и даже столетий, поэтому Пуэрто Хуарез представляет собой собрание разных эпох. Заныривая в волны, можно обнаружить стены домов, бардюры, барельефы. Hа отмели любят отдыхать скаты нескольких видов, и чуть дальше можно найти те же раковины, что водились в Карибах задолго до нас.

Набережная в Пуэрто Хуарезе - местный деревенский Малекон (Малеконом тут принято называть благоустронные дорожки для пешеходов вдоль воды) - небольшая, и какая-то особенно романичная после хорошенького дождя. Люблю ходить по ней, когда заядлых пляжников совсем мало, и только самые смелые черноволосые головы местных жителей маячат среди двух-трех волн. И обязательно какой-нибудь один уличный торговец остается на тротуаре, настырно решив продавать свои сладости и фрукты несмотря на непогоду. ...Море вымыто! Oнo начинает пахнуть свежестью; дорожки выглядят чистыми; дышится легче...

Над низким песчано-каменистым берегом притаились в тишине руины El Meco. Это остатки поселения юкатанских майя 300-600 гг. нашей эры, со своим храмом, с жилыми домами и традиционной пирамидой в самом центре - они созданы из камня, на котором зиждется весь полуостров, и камень этот теперь еще больше посерел от времени и покрылся мхом.

В начале 21-ого века все эти постройки прячет пышная юкатанская сельва. Ho в ту далекую эпоху в поселении тоже жили рыбаки - индейские. Стало быть, Пуэрто Хуарез с момента освоения был рыбацким.

Стоит только прикрыть глаза, гуляя возле пирамиды “El Castillo” (значит “замок”), признанной самой высокой на севере штата Quintana Roo, как внутреннему взору представляется античный ритуал, в котором майя взывали к своим богам. Чаак был одним из важнейших богов на здешней земле, потому дождь для коренного населения -- всегда в радость.

Как отрадно на кaнкунском берегу после ливня, будто райские птицы принесли на своих крыльях много благих вестей. Будто завтра будет большой праздник, которому стала предвестником вода с неба над экватором.

2014 год


Венесуэла.
Лирическая зарисовка.

Посвящается моей маме - уникальной женщине и мудрому человеку, - без которой в моей жизни не было бы Латинской Америки, и также не случилось бы многих замечательных событий, приведших меня к самой себе.

"...Друг, какие бы уголки Карибского моря ты ни бороздил сегодня - посети мою землю, краше которой нет больше нигде на свете. И это - Венесуэла!" (Венесуэльская народная песня. Вольный перевод.)

***
Где-то далеко за экватором, между водами Атлантики, Карибского бассейна и реки Ориноко, среди джунглей и бесконечныx миль сельвы, есть удивительная страна, похожая на затерянный рай. При желании в нее можно попасть по суше, перейдя границу Колумбии или Бразилии, либо жe приплыть по морю, пройдя путем самого Колумба. Но вы все равно не найдете этот рай, если его не откроет ваше собственное сердце. Ту или иную cтрану Южной Америки можно понять только природной, чистой частью своей души, и полюбить ее можно только открытым сердцем. "...Ве-не-су-эл-ла", - как мелодично произносит слово собственный голос, заставляя двигаться один лишь кончик языка; без усилий, легко и изящно; и сорвавшееся с губ слово будто бы покачивается в воздухе, словно лодочка на волне. В переводе это название страны значит - "маленькая Венеция". О Венесуэле хочется говорить, хочется петь, хочется мечтать, иногда стремишься изобразить ее на холсте, иногда возникает желание просто молчать о ней... и потом снова - рассказывать.

Если бы мне сегодня объявили, что древние боги жили в Южной Америке, или что гости из будущего посещали нашу Землю - есть и такая теория, - то я бы, скорее, поверила, что случиться такое могло именно на месте государствa-Венесуэлы. Настолько космически-прекрасна ее природа и все, что в ней есть. Порой венесуэльские берега и ветер с величественных зеленых гор наводят на мысли о каких-нибудь далеких и волнующих, инопланетных пейзажах... Причудливых форм скалы, охраняющие огромный, величественный и дерзкий континент вдоль всего побережья, они вечно мокрые от ярко-голубых волн, слепящих глаз, захлестывающих подступы к центру страны теплой, соленой, сильной волной. Здесь, на бескрайних песчаных просторах, сосредоточилась, кажется, вся природа планеты. И над морем гордо, вырываясь вперед и вверх грудью своих старых и новых небоскребов, возвышаeтся столица-Каракас. Кто раз увидел его - из иллюминатора или с земли,- на всю жизнь сохранил картину этого амфитеатра посреди Карибских Анд. Город с мужской энергией, как сказала раз одна туристка из Европы. Мегаполис опасностей и возможностей, такой же причудливый и манящий, как и страна, раскинувшаяся вокруг него.

Люди Венесуэлы тоже красивы. Они высоки ростом, имеют не столько смуглый или бронзовый, сколько оливковый оттенок кожи. И мужчинам здешним, и женщинам, впору занимать первые места на всемирных конкурсах красоты. В сущности, так оно и случается. Наверное, я назвала бы венесуэльцев самым очаровательным народом в Латинской Америке, после аргентинцев. Но только первые замечательны еще и своим складом характера, своей душой.

Венесуэла - большая долина артистичных личностей, художников, дизайнеров, поэтов и музыкантов, великих мыслителей и писателей. И не преувеличением будет сказать, что если вы прочли романы Гальегоса, Родригеса и де ла Парра, то значит, вы увидели всю Латинскую Америку. Точнее проникли в суть Южной Америки. Иногда мне кажется, что пересечение всех, по меньшей мере, южноамериканских дорог, сходится в одной точке, которая расположена в Венесуэле.

На этой ли многоликой южной земле ни родиться людям, понимающим любовь, и умеющим любить страстно, глубоко, жертвенно, до плача и до смеха, вплоть до того, чтобы умереть, будучи счастливыми своим чувством. Сейчас я бы сказала, что тайну любви способны постичь только русские люди... и еще - венесуэльцы. Они любят так же, как русские, но при этом с эдаким южным оттенком, как будто мать-природа в свое произведение добавила в данном случае чуть больше мажорных нот, и поменьше - минорных, но глубокий смысл музыки от этого не утратился. "La mujer que quiero tiene que ser coraz;n, fuego y espuela,// con la piel tostada como una flor de Venezuela", -- так и слышится напев старинной песенки Луиса Сильвы.

Начало всех начал.

Однажды посреди гигантского шумного Каракаса, в самом центре эклектики из небоскребов, низкорослых, южных, развесистых деревьев, здорового воздуха у подножья горных районов города и нездоровой пыли его широких центральных проспектов, запруженных автомобилями; посреди старинных торговых пассажей изящнейшей архитектуры и построек в духе соцреализма, докатившегося и до Южной Америки из-за океана, из советской России, где-то, где богатство местной знати соседствует со скромным счастьем жителей трущоб-курятников, - там однажды родился необыкновенный мальчик. Его родители были в высшей степени уважаемыми сеньерами во всей округе, но при этом учили сына с ранних лет замечать окружающую жизнь в любых проявлениях. Он не гнушался трущобами. Он мог, в белом костюме, пройти по самым парадным улицам столицы и при этом искренне наслаждался утренними ароматами свежеиспеченной арепы (лепешка из маиса) в самом бедном квартале, бегая там с мальчишками-закадычными друзьями в простых брюках из грубой ткани.

Мальчик любил забираться в зеленые горы, затерявшиеся в голубоватом тумане, и наведываться к пастухам. И любил также ходить к морю, где он часами мог смотреть, как рыбаки привозят наполненные доверху лодки, благодаря чему в стране всегда много дешевой рыбы. Так что даже жены рыбаков, разделывая тушки тут же, на беpегу, скармливают отходы пеликанам, пасущимся на песке, словно коты на кухне. Mальчика завораживала картина Карибского побережья: горная цепь охватила морской залив полукольцом, словно бы эта часть суши однажды ночью вынырнула из океана; горы ступенями спускались c неба - в море, завершаясь в самом низу оголенными каменистыми стенами и выступами, исчезающими под водой; высоко над карибской гладью, навстречу побережью, ежедневно всходило солнце - оно всегда висело огромным шаром над столицей. K шести часам после полудня его красный диск отбрасывал розовые тени на горные леса.

Судьба всегда длиннее жизни.

Не предугадаешь, каким может вырасти такой вот молодой человек. Что из него получится... Родившийся в эпоху The Beatles и практически вскормленный лиричными мелодиями Оскара Чавеса, живущий в роскоши и в то же время насмотревшийся на нищету; находящий романтику одинаково и в асфальтовых джунглях, и на берегу моря; растущий свободным, в энергичном, древнем городе; искренне влюбленный в свою страну... Маленький венесуэлец рос борцом за справедливость и противником какого бы то ни было подавления свобод. Tакой человек должен был стать неординарным и даже великим. И он стал им. Он начал с восстановления справедливости в своей стране. Позже увлекся прогрессивными революционными идеями. И по дороге к торжеству и личному счастью ему пришлось столкнуться с испытаниями. Но все же он вознесся на свой олимп.

Когда мальчик вырос и превратился в высокого, статного, сильного и смелого молодого мужчину, с оливковым цветом кожи, темными густыми кудрями и карими, пронзительными глазами, его ожидала разлука с родиной, и дальние страны. И где он только ни бывал - на североамериканском континенте, в Европе и даже в далекой России, в которой ему впервые в жизни пришлось узнать настоящие зимние морозы и любовь. Венесуэлец всегда нес с собой культуру своей страны - ее песни, поэзию и национальный характер. Потому все, кто знал его, узнали Венесуэлy. На долгие годы запомнились европейским друзьям песни с экватора - такие далекие-далекие, но яркие и теплые, как Карибы. О рассказах про дальние сельвы Южной Америки суждено было узнать и детям, и внукам этих людей.

Hе удивляйтесь, если когда-нибудь в заснеженной Сибири вы вдруг познакомитесь с человеком, которого будут звать Чавес. Или когда безмятежным и вполне обычным летним днем, где-нибудь под Астраханью вам предложат отведать супа из мандинго (традиционное венесуэльское первое блюдо). Точно так же, как не следует поражаться и забавно звучащим, редким именам латиноамериканцев, вроде Ленин или Сталин, во время ваших путешествий по американским континентам. И уж точно нет ничего особенно удивительного в том, что русских сильно манят Колумбовы земли.

...Осталось и еще кое-что от истории... Понимание любви и судьбы. Быть может, истинное и по-настоящему большое чувство одного человека к другому - это то, что должно остаться доброй памятью и мечтой до конца дней. Потому что настоящему человеку всегда необходимо мечтать. Человеку хочется, чтобы Мечта присутствовала в его жизни, чтобы она казалась чем-то невообразимо прекрасным... -- как Венесуэла, как Карибское море и Анды, и как сильный и красивый голос молодого парня из Южной Америки, напевающий "Llevo en mi sangre la espuma del mar // y tu horizonte en mis ojos".

2016 год