Три портрета - Иван Бецкой с дочерями?! - часть II

 «Родные люди вот какие:
Мы их обязаны ласкать,
Любить, душевно уважать
И, по обычаю народа,
О рождестве их навещать
Или по почте поздравлять,
Чтоб остальное время года
Не думали о нас они…
Итак, дай бог им долги дни».
А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»

О Иване Ивановиче Бецком написано немало трудов. Основная их часть освещает его деятельность на ниве просвещения и покровительства искусствам. Поскольку нас он интересует с семейной точки зрения, то воспользуемся данными, приведенными в фундаментальном труде П.М. Майкова «Иван Иванович Бецкой. Опыт его биографии» (издано в 1904г.).
Автор сего «Опыта» с настойчивостью, достойной педантичного поборника истины, пытается выяснить, где был и что делал Иван Бецкой в период, когда ему, согласно хронологии тогдашнего времени, было что-то около 20-26 лет. Для этого автор (П.М. Майков) даже делал запросы в коллегию иностранных дел или, как она тогда называлась…,  и в военное ведомство…, да что там, даже в Данию писал запросы! Увы, ответы разочаровывают: не был, не значился, не замечен. Единственным достоверным документом этого времени можно считать упомянутое отношение его отца – князя Трубецкого, - в указанную коллегию о прикомандировании названного Бецкаго (именно так писалась его фамилия в документах согласно принятым в то время правилам орфографии) к самому князю в качестве адъютанта в чине поручика, а затем, в соответствии табеля о рангах, - капитана. Также исследователь биографии Бецкого обнаружил купчую (договор купли-продажи), заключённую между самим князем и Бецким на некое поместье в Костромской губернии, и на этом основании делается вывод, что Бецкой на момент заключения сей купчей должен был находиться в России.
Но купчуя была заключена весной 1728 года, а встретить свою «настоящую принцессу» Бецкой должен был летом того же года… Постойте, а почему же должен? Ведь в романтической андерсеновской сказке ничто не намекает на некие обязанности, а всё наоборот случайно: случайный дождь, случайная принцесса постучалась, правда совсем закономерно плохо спала на горошине! Вот и в юности Бецкого тоже все как-то случайно: случайный плен отца, случайное рождение, случайная карьера по дипломатической части. Да уж, умели в прошлые века заметать следы или прятать их в воду!


«He is a person much in favour with the Empress»

Эта характеристика Бецкого, данная одним английским дипломатом, находящимся с миссией в Россию, в письме другому английскому же дипломату, переносит нас во времена зрелого возраста Бецкого и говорит о его политическом весе при дворе императрицы Екатерины II. Но парадигма наших исследований совсем чужда политики, а даже, наоборот, влечет к делам житейским, семейным.
Поэтому несколько житейских сцен из жизни нашего героя:
 По  воспоминаниям княгини Екатерины Дашковой, при участии Бецкого велись через посланника князя Голицына в Париже переговоры о покупке у некоего Рюльера всего его сочинения о перевороте 1762 года, которое императрица Екатерина II желала изъять из обращения. Так, это опять политика, но не публичная, а скрытая, интимная. А вот ещё - Екатерина II посылала Бецкого склонить князя Григория Орлова к соглашению, когда он был в гневе, чтобы его остановили  в Гатчине и не допустили к Императрице. Вот это уже ближе к семейным делам, вернее - склокам.
  А вот когда фаворит Екатерины (очередной, не крайний) Алексей Корсаков получил свою отставку от императрицы, Бецкому поручено было ему передать, что Екатерина намерена великодушно его наградить с тем, чтобы он или женился, или уехал путешествовать. Корсаков послушался – и путешествовал, и женился.
Не без участия Бецкого совершилось прививание самой императрице и её семейству оспы, увенчавшееся успехом. Благодаря этому предохранительное от губительной оспы средство было введено в употребление в России. Напомним, что от оспы умер внук Петра I - Петр II, также муж Екатерины – Петр III, будучи еще её женихом, - болел оспой. Бецкой принимал участие в поиске за границей наилучшего врача для этой медицинской процедуры.
А вот тоже семейные дела - при бракосочетании наследника престола (сына Екатерины) Павла Петровича 29 сентября 1773г. (все даты по старому стилю)  с принцессою Гессен-Дармштадтскою –  великой княжной Натальей Алексеевной  (вскоре, правда, скончавшейся при родах), - Бецкой выезжал в Гатчину 15 июня 1773г. для встречи ландграфини-матери невесты и её дочери и участвовал в придворных празднествах по этому случаю. Точно также при следующем бракосочетании наследника 26 сентября 1776 г. с принцессою Виртембергскою  - Марией Федоровной - Бецкой держал венец над великою княжной. При крещении великого князя Александра Павловича (внука Екатерины) 20 декабря 1777 г. Бецкой участвовал в церемониальном шествии, вместе с членами утвержденного при дворе Совета, из внутренних покоев в большую церковь и обратно. Он участвовал в таком же шествии при крещении великого князя Константина Павловича (второго внука императрицы) 5 мая 1779г., ну и т.д. и т.п.
Здесь следует сделать одно замечание: Бецкой не был не только князем, но и не имел графского титула, а тем более не был каким-то там бароном. То есть он не обладал дворянским титулом, присущим придворным лицам с подобным допуском до важнейших в жизни царского семейства событиям. Да и придворная должность его – камергер, а было ему в том же 1779 году согласно официальной биографии уже 75 лет, была не так чтобы очень высокая. Также следует отметить, что за все время своего продолжительного служения при дворе Екатерины II, Бецкой не пользовался отпуском и не оставлял возложенных на него обязанностей (о послужном списке Бецкого см. 1-ю часть). Т.е. при дворе Екатерины постоянно находился человек с солидным житейским опытом, не наделенный присущим вельможам того времени титулом, присутствующий на значимых семейных событиях и также исполняющий, при необходимости, щекотливые неофициальные поручения императрицы. Довольно интересная, так сказать, служебная позиция. Но продолжим…
Бесстрастные записи в камер-фурьерском журнале императорского двора зафиксировали не только присутствие Бецкого при дворе, но и визиты самой Екатерины в гости к вельможе. Например: в 1765 г., в феврале, императрица после маскарада в Зимнем дворце удостоила своим присутствием дом Бецкого, где изволила ужинать. Видимо, был дан прием или просто семейный обед по поводу дня рождения Бецкого, - ему в том феврале исполнился 61 год.  В апреле того же года также обедала у Бецкого перед отъездом в Царское Село и т.д. Не говоря уже о встречах Екатерины с Бецким при исполнении им его должностных обязанностей – в июле того же года Екатерина посетила Академию художеств, где встречал ее Бецкой (он был главой академии) и представлял ей членов Академии.

  Бецкой пользовался расположением Императрицы, особенно в начале её царствования; он был у неё домашним человеком, который не только докладывал ей по делам службы, но проводил с нею целые часы в разговорах и чтениях книг, интересовавших императрицу. Все это подтверждается словами самой Императрицы, например, в письмах её к некой г-же Жоффрен. Так, Екатерина пишет: «Наше чтение писем, книг и прочего длится до пяти часов и долее, и затем я иду на спектакль» (здесь и далее свободный перевод с французского).
  В этих домашних беседах Бецкой не всегда соглашался с мнением императрицы и вступал с нею нередко в пререкания, как она сама, рассказывает об этом в письме от 6 апреля 1766 г. к той же г-же Жоффрен: «Мы - друзья, мнения которых могут отличаться,  и  оба вспыхиваем как селитра, у нас были два или три очень горячих объяснения».
Но при наличии такой горячности обоих, Екатерина заявляет: «мое отношение к нему неизменно».
Со временем, правда, часы, проводимые этой парой вместе, сокращались. Бецкой по старости лет своих оказывался  не совсем подходящим чтецом: во-первых, потому, что чтение некоторых произведений, интересовавших Екатерину, его вовсе не занимало; а, во-вторых, с возрастом он, видимо, стал читать не так выразительно. Екатерина откровенно заявляет в своем письме к Гримму  в 1779 г.: «мой чтец (Бецкой) становится старым; начинает читать невнятно и его клонит в сон». Заметим, что Бецкому в это время было уже 75 лет.
Здесь следует пояснить, что указанный Гримм - вовсе не один из братьев-сказочников, а барон Фридрих Мельхиор фон Гримм (1723—1807 г.г.). Будучи официальным комиссионером императрицы по покупке в Европе различных произведений искусства, а позже и официальным посланником в Гамбурге, Гримм состоял с Екатериной  в длительной переписке. Его письма к ней содержали для Екатерины неофициальную информацию о делах в Европе, а ответные ее письма к нему, которые сохранились в большом количестве, содержат ценнейшую информацию для историков.
Однако Бецкого едва ли можно причислить к числу тех придворных, с которыми Екатерина проводила часы своего досуга иного рода. Так, он не принадлежал к числу немногих лиц, составлявших её партнеров по карточной игре. А следует заметить, что таких партнеров указывали в записях камер-фурьерского журнала зa  все время её царствования.
 Ушлые иностранные дипломаты, внимательно следившие за придворными фаворитами (причем, естественно, не только любовниками Екатерины), чутко реагировали на придворную конъюнктуру. Так лорд Каскарт, находясь в Петербурге, писал  виконту Ваймоту 26 сентября 1768 г.: «Бецкой—это человек, пользующийся особою милостью Императрицы (he is a person much in favour with the Empress) и стоящий во главе управления, как по вновь учреждаемым заведениям для воспитания юношества, так и по устройству садов и зданий».

  При отправлении прусского принца Генриха в Россию в 1770 г. граф фон Герц вручил ему записку, в которой говорилось, что «Бецкой—старик, которого весьма важно расположить в свою пользу. Он был некогда врагом пруссаков, но Император (австрийский) оскорбил его, что для нас выгодно». Почему Бецкой был врагом пруссаков, и чем его мог оскорбить австрийский император для нас сейчас не так важно, но сам факт, что император австрийцев мог оскорбить придворного Екатерины II, говорит только в пользу последнего. Тем более, что  названный Фридрих Генрих Людвиг Прусский был никто иной, как младший брат короля Пруссии Фридриха II Великого, и направлялся в Россию на переговоры по поводу первого раздела Польши.
 Но это все-таки дела политические… А вот довольно милые семейные сцены, напоминающие скорее общение дедушки с внуком, чем проявления дворцового этикета.
Из записок  воспитателя сына Екатерины – Павла Петровича - Семена Порошина следует, что: «Бецкой в 1764 г. в учительской наследника престола, тогда еще ребенка 10 лет, поставил своими стараниями токарный станок, и, когда никто не умел показать Вел. князю, как точить, пришел Бецкой, показал, как с токарною сбруею обходиться. Чрез несколько времени от него принесли  Вел. князю другой такой же станок, и Бецкой, пришед сам, показывал разных инструментов употребление».
Воспитатель наследника также свидетельствует, что Бецкой приносил  Павлу Петровичу медали, выбитые по случаю основания Воспитательного дома, «и Великий князь ими забавлялся. Он же показывал ему и подарил двух капуцинов на картоне, приносил ящичек с шелковыми червями, отыканный шелковичными деревьями, и Вел. князь долго смотреть изволил, как шелковые черви работают свои произведения».
И вообще Бецкой «нередко приходил к Павлу Петровичу по поручению императрицы, или к ней звать Великого князя» или что-нибудь передать ему…
Бецкой показывал также Павлу Петровичу «работы по Невскому берегу, которые производились под его надзиранием, знакомил с учреждением Академии Художеств, доставив Павлу Петровичу все книги учреждения академического, возил его в Академию, представлял ему профессоров всех и сопровождал по воспитательному училищу при Академии Художеств».  Кроме того, заметки Порошина указывают и на любознательность самого Бецкого: «он умел среди своих многосторонних служебных занятий находить время к тому, чтобы следить за различными вопросами и не относившимися непосредственно до сферы возложенных на него обязанностей; он интересовался ими, как образованный человек»
Бецкой также принимал непосредственное участие в воспитании второго сына Екатерины, рожденного от Григория Орлова – Алексея Бобринского. О том, как Бецкой был недоволен прилежанием своего подопечного, сам Алексей отмечал в своем дневнике (см. «Три портрета…» 1-я часть).
   Что касается частной жизни Бецкого в зрелом возрасте, то об этом дошли до нас, к сожалению, только несколько разрозненных сведений, т.к. вся частная переписка Бецкого с различными лицами пропала при невыясненных обстоятельствах.
Поэтому восстанавливать картину его частной жизни приходится по отрывочным воспоминаниям, причем в основном иностранных мемуаристов. Так например, член Берлинской академии наук, Иоганн Бернулли - внук знаменитого математика, - совершая путешествие по России, прибыл в С.- Петербург и 20 августа 1778 г.  «посетил Бецкого, достигшего великих почестей и невероятного доверия императрицы своею заботливостью об общественной пользе. Располагая огромными суммами, он не только отличался полнейшим бескорыстием, но и расходовал немало своих денег на учреждения, им самим созданные. Он недавно отстроил свой дом, при нем устроены были сады. Я застал Бецкого в халате, разгуливавшего в саду вместе с графом Минихом (имеется ввиду Сергей Христофорович сын фельдмаршала Христофора Антоновича Миниха), пользующимся большим его расположением и доверием. Бецкой встретил меня со свойственной ему угрюмостью  и скоро отдал секретарю приказание приготовить мне билет для входа в картинную галерею (т. е. Эрмитаж) императрицы. Бецкому около 70 лет, он значительно похудел и изменился, так что очень мало походит на свой гравированный Николаем Дюпюи портрет, с портрета Росслэна. Многие лица, недовольные его значением у Императрицы, утешаются надеждою, что скоро от него избавятся. Очень многим не нравится его суровое обращение и властолюбие и при дворе очень мало лиц, с коими он находится в хороших отношениях».
    Ведя жизнь относительно уединенную, не имея большого круга знакомства, Бецкой жил как бы особняком, и потому о нем встречается довольно мало указаний или каких-либо сведений в воспоминаниях или записках тех лиц, которые являются или современниками Бецкого, или жившими при  царствовании Екатерины II.
    Об образе жизни Бецкого зрелых лет говорится, что  проводил он свое время в чтении, любил сельское хозяйство, устроил висячий сад, разводил тутовые деревья и шелковичных червей, искусственно выводил цыплят. По-видимому, Бецкой ни с кем из лиц двора Екатерины дружен или близок не был; по крайней мере на это не имеется никаких точных указаний. Среди друзей Бецкого называют фаворита Екатерины Григория Орлова; указывают также, что он был в близких отношениях С.Х. Минихом. По-видимому, его расположением пользовался Алексей Завадовский (как отмечали, самый умный и образованный среди фаворитов Екатерины). Об этом сам Заводовский писал своему приятелю в письме  в 1787 году: «В новость тебе скажу: Бецкой обратился ко мне своим благоволением, зовет часто к себе, и я у него бываю. Начал тем, что он меня любит отлично. Я отвечал: сие я сам знаю, и только того не ведаю, за что он меня ненавидел. Старик, покачав головою, выговорил, что сие было не от сердца, par politique. Так дело между нами пошло и на хорошую наружность».

Автор биографии, комментируя частную жизнь Бецкого указывает, что «можно утвердительно сказать, что Бецкой жил большею частью, если не исключительно, в Петербурге в своем обширном доме на набережной, ныне Гагаринской и невдалеке выстроил другой, великолепный, оставленный по завещанию  Соколовой (супруге  г. Ребуса). Теперь это дом принца Ольденбургского: в нем был висящий сад. Тут он давал большое торжество 14 июня 1775 г. по случаю заключения Кайнарджийского мира (согласно этому договору Крым перешел под протекторат России). Ранее этого, находясь при отце своем князе Трубецком в Москве, Бецкой жил с ним в дом на Покровке, где в настоящее время дом 1-й гимназии; в этом доме поселилась также и мать Екатерины, принцесса Цербстская, при приезде своем в Россию». Напомним, что цитируемая биография Бецкого была опубликована в 1904 году.
 И далее: «Бецкой имел довольно обеспеченное состояние, как видно из оставшагося после него духовного завещания, по которому дом его и капитал в размере до 600.000 рублей был распределен по преимуществу между адмиралом Рибасом и его супругою Настасьею Ивановною (ранее Соколовой)».
Отзывы современников о Бецком пестрят самыми разнообразными характеристиками. Вот, например, один из них утверждал, что «Бецкой был человек посредственного разума и не совсем правильных суждений, но обладал большими и разнообразными сведениями. Он имел возвышенные и для человечества благотворные взгляды, глубокие эстетические познания и владел в совершенстве главными современными языками, на которых мог легко устно и письменно выражаться; он читал лучшие сочинения по различным отраслям знаний и все прочитанное хорошо помнил и очень охотно об этом говорил на склоне дней своих. Бецкой знал бесконечное число рассказов о царствовавших особах».
 Другой мемуарист заключал: «Впрочем, он обладал глубокими эстетическими познаниями и в совершенстве излагал свои мысли, устно и письменно, на главнейших живых языках. Кроме своего родного языка он говорил по-французски, немецки, итальянски и английски. Охотнее и лучше всего он говорил по-немецки, притом с такой правильностью, как в самой Германии говорят только в лучшем обществе».
 О последних годах его жизни говорится как-то даже с юмором: «Силы стали изменять Бецкому; он не мог уже сам лично везде наблюдать за правильным ходом созданных им учреждений, не мог смотреть за всем, а потому он, так сказать, был принужден удалиться около 1789 года от дел (заметим, что в этом году ему исполнилось 85 лет). Главное управление большею частию вверенных ему учреждений перешло к другим лицам и он, только числился главным начальником оных. Бецкой в старости ослеп и имел странность представлять себя зрячим. Когда его проваживали по улицам в карете, он приказывал к обеим рукам привязывать шнуры, с помощью которых мог быть уведомлен о каждом встречающемся экипаже и поклонами обманывал себя одного».
О том, чтобы Екатерина  в его последние дни, а это август 1795г. посещала Бецкого, в камер-фурьерском журнале не упоминается;  также не говорится  и о том, чтобы императрица почтила своим присутствием погребение Бецкого 4 сентября 1795 г. Вместе с тем, что в своих воспоминаниях княгиня Трубецкая писала, что императрица была неутешна, узнав о кончине Бецкого. В записках литератора Н. Греча указывается, что в последние минуты жизни Бецкого императрица находилась при нем.
Сама Екатерина  в письме к Гримму описывает трогательную картину старения  и кончины ее верного слуги: «В этом году 31 августа, после ужина, г-н Botzky скончался примерно в возрасте 93 лет; уже почти семь лет, что он был абсолютно впавшем в детство; десять лет как он ослеп. Когда кто-то приходил к нему, он говорил: если Императрица спросит, что я делаю, расскажите ей,  как я работаю с моими секретарями» (свободный перевод с французского оригинала).
Следует сказать, что до самой смерти Бецкой формально оставался  начальником Императорской Комиссии по каменному строению, президентом Академии художеств и Первым куратором Воспитательного дома в Москве. По рангу он был действительный тайный советник,  действительный камергер, кавалер орденов Св. Андрея и Св. Александра Невского, командор первого класса ордена Св. Владимира и кавалер ордена Св. Анны.
Существует мнение, что именно Екатерина II ввела в России моду на регулярную планировку городов. Однако это не совсем так. Назначение Бецкого главой Комиссии по каменному строению случилось во время краткого царствования безвременно почившего вследствие геморроидальных колик Петра III. Именно Перт Фёдорович пригласил, - правда приглашение императора всегда считалось приказом, - Бецкого из его дальних странствий (во времена позднего правления Елизаветы Петровны Бецкой длительное время путешествовал по Европе) вернуться в Россию и занять эту хлопотную должность. Уже после воцарения Екатерины в 1763 году при сильнейшем пожаре выгорела центральная часть Твери. После того как случилось это несчастье, нельзя сказать чтобы кстати, - наверняка без жертв не обошлось, -  но при проектировании новых кварталов комиссия Бецкого приняла план регулярной застройки этого города, списанной с немецких городов. С тех пор такая правильная планировка (перпендикулярное расположение улиц) была взята за образец, и пошло-поехало.
Например, есть во Владимирской губернии приятных во всех отношениях городок Меленки. При проведении Екатериной в 70-х годах XVIII века административной реформы, получили Меленки статус города и, соответственно, начертанный и высочайше утвержденный в С.-Петербурге план застройки. Регулярной конечно же.
 С тех пор милые моему сердцу жители этого городка, проезжая по прямой, как стрела, центральной улице 1-го Мая упираются в крутейший спуск к мосту через речку Унжа, по которому не то что в дождь, а тем более в гололед, не то что съехать, а и сойти бывает затруднительно. Или, если, к примеру, захочется вам пройтись в центр города мимо вполне уже индивидуальных коттеджей вперемешку с избами-пятистенками по строго перпендикулярной к упоминавшейся первомайской магистрали  улице Ленина, то упретесь вы в заросший крапивой берег ручья Меленка. По перекинутой через тот ручей дощечке взберетесь вы на другой крутоватый берег, и уже по проулку попадете на рыночную площадь. Ну и так далее… То есть регулярная застройка  российских городов, практиковавшаяся Императорской комиссией  во главе с Бецким без посещения членами комиссии оных поселений, до сих пор придает нашим среднерусским городкам особый колорит и даже некий шарм. 
  Но вернемся к личности Бецкого и подведем итоги сказанному. Итак, в период царствования Екатерины II в лице Ивана Ивановича Бецкого мы имеем:
а) близкого к императрице человека, который входит в число ее доверенных лиц, имеет прямой доступ в ее покои, составляет ей компанию при чтении частной переписки и прочее;
б) Бецкой обладает независимым характером, имеет смелость высказывать прямо своё мнение, порой не считаясь с мнением императрицы;
в) он, являясь бессменным главой важных для империи государственных и академических учреждений, не имеет титула и не стремится его иметь;
г) являясь очень состоятельным человеком, он зачастую вкладывает свои средства в те учреждения, которыми руководит;
д) наконец, Бецкой принимает участие в воспитании детей императрицы, имеет в них участие, которое может демонстрировать только очень близкий к императорской семье человек.
е) и, наконец, Екатерина  находится в курсе частной жизни Бецкого, демонстрирует близкое отношение к престарелому придворному и даже, возможно, посещала его в последние дни.   
Всё это напоминает отношения близких родственников, не так ли?!
Но это мы обозрели жизнь и отношения Бецкого с близкими ему людьми в период царствования Екатерины. Кстати заметим, что после смерти Бецкого, Екатерина прожила год с небольшим. Т.е. практически все её царствование пришлось на зрелые годы  Бецкого. Но когда Екатерина взошла на престол, Бецкому было уже 58 лет, и он был, что называется, пожившим человеком. 
   А чем же занимался Бецкой в тот период жизни, когда ему было где-то между 30-тью и 58-ми,  т.е. более чем четверть века!? Не будем утруждать читателя подробностями его жизни, тем более, что известно о них до обидного мало в силу названных выше причин - практически утрачены его личные бумаги и казенные документы где-то затерялись.
   По косвенным свидетельствам известно только, что Бецкой в 1734 году был произведен в подполковники. Также из составленного одним немецким автором жизнеописания принца Людвига Гессен-Гомбургского следует, что после  бракосочетания принца с вдовою князя Кантемира Анастасией Ивановной Трубецкой - единокровной сестрой Бецкого, - в феврале 1738 г., новобрачные поехали инкогнито за границу к родителям герцога и с ними в числе прочих лиц поехал и oberstlientenant Betzkoi. Автор жизнеописания принца полагал, что  Бецкой, как брат новобрачной, составлял компанию сеймейной паре во время поездки по Германии.
   Можно, одноко, сказать, что в силу своего независтливого и некорыстолюбивого характера, Бецкой благополучно пережил суровые времена царствования Анны Иоанновны и сведения о его присутствии при дворе встречаются уже при царствовании Елизаветы Петровны. В царствование этой дщери Петра Великого, Бецкой был определен камергером при дворе наследника престола – племянника Елизаветы – Петра Фёдоровича. В этом качестве, он был замечен при прибытии ко двору невесты наследника – принцессы  Софии Августы Фредерики Ангальт-Цербстской и сопровождавших её лиц. Сама ли императрица выбрала для этой роли Бецкого или кто-то её об этом попросил  - уже никогда не станет известно…
   По прошествии некоторого времени (довольно небольшого) штат камергеров при дворе наследника престола был обновлен из-за интриг влиятельных лиц, которыми – интригами – только и занимался двор Елизаветы Петровны. А посему последовал именной указ Её Императорского Величества Сенату «Об увольнении от службы Его Имп. Высочества Петра Фёдоровича Каммергера Ивана Бецкаго по прошению, за умножившимися болезнями и слабостью здоровья, с награждением чина генерал-майора». Таким образом, Бецкой был удален от великокняжеского двора в сентябре 1747 года, правда с повышением в чине.
Автор биографии Бецкого с прискорбием сообщает, что в этот период «Бецкой потерял  близких ему лиц. Так в 1750 году скончался престарелый фельдмаршал князь Иван Юрьевич Трубецкой, a затем в 1757 году и дочь его Анастасия Ивановна (бывшая сперва за князем Кантемиром, а впоследствии за принцем Гессен-Гомбургским), очень много и постоянно покровительствовавшая Бецкому, который был очень к ней привязан».
Здесь следует пояснить, что сестра Бецкого по отцу - Анастасия Ивановна Трубецкая - первым браком была за молдавским господарем Дмитрием Кантемиром – сподвижником Петра Великого. От него она имела дочь Екатерину – замечательную красавицу своего времени, вышедшую замуж за отпрыска рода Голицыных – Дмитрия Михайловича (его именем названа Голицынская больница в Москве). Дмитрий Михайлович, в то время мужчина в самом расцвете сил - ему в год смерти тещи Анастасии Ивановны исполнилось 36 лет, - за год до этого отправил свою обожаемую красавицу жену в Европу на лечение. Княгиня была, увы, серьезно больна….
Постойте, а при чем же здесь наш Бецкой? А дело в том, что в  газете «Московские Ведомости» в № 32 от 13 августа 1756г. было напечатана следующая новость: «из С.-Петербурга от 5 августа извещают: «Ея Величество изволила уволить на год для лечении к теплицам штатс-даму Екатерину Дмитриеву Голицыну, а также генерал-майора Ивана Ивановича Бецкаго, которые вчерашняго числа и поехали».
А поехал Бецкой сопровождать свою племянницу Екатерину Голицыну «к теплицам» наверняка не один, а с девочкой, примерно 11-ти лет отроду, весьма похожей на него внешне… Да и ехал он скорее не ради сопровождения болезненной племянницы, а на встречу (видимо, очень желанную после нескольких лет разлуки) со своей «настоящей принцессой», а девочку (для приличия вписанную, видимо, в паспорт Е. Голицыной как горничная или воспитанница) вез с собой, чтобы показать девочку её матери - «настоящей принцессе»…
 
Продолжение следует.