Пережор

                Пережор.

                Самоубийственная ночь
                Уносит вмиг здоровье прочь.
                Вся страна в безумной пляске
                От Чукотки до Аляски.

        Как-то перед Новым годом шёл я, и вдруг увидел очередь. Сначала был виден хвост этой очереди. Но когда я подошёл поближе, понял, что хвост у очереди загибается за угол большого дома, а за углом продолжается, насколько хватит взгляд. Что это? Почему такая длинная? Неужели в наш век всеобщего изобилия да чего-то ещё и не хватает?! И вроде не похоже, чтобы люди стояли в стужу, на морозе, несколько часов, за каким-нибудь новомодным навороченным товаром, чтобы опередить конкурентов в этой ярмарке тщеславия, под названием – жизнь!
        Ну вот. И я так думал. Да не может быть, чтобы такая длиннющая очередь, тыкаясь и, мыкаясь, и загибаясь за все возможные углы, всевозможных зданий, растянулась на километры!? И ведь стражам правопорядка не запретишь зорко следить за тем, чтобы такая длиннющая очередина не мешала уличному движению и различным коммуникациям города!
        Подумал я тоже, и встал в конец, за много километров до начала очереди. И дай думаю, спрошу, зачем стоят люди? Спросил у одного, он не знает, спросил у второго, тоже не знает. Ну, дела! Пошёл я вперёд. Делать опрос. Никто ничего не знает! Потому что те первые тоже не знают. А кто впереди их, не знает, потому что впереди их тоже не знают, зачем стоят. Так я продвинулся километра на два, и никто мне не говорил, зачем он стоит. Объяснили, что раз люди стоят, значит за чем-то очень нужным и очень хорошим. Ведь кто-то там, в самом начале, должен же был знать, зачем надо встать в очередь за теми, кто уже знал, зачем стоит, и встать за ними тоже. Это потом уже связь где-то оборвалась. Может, из-за нарушения каких-то коммуникаций. А может, кто-то просто забыл, зачем стоит. Или подумал о чём-то своём, как в глухом телефоне, очередь-то длинная, вот и направил уже дезу в обратном направлении. Но её опровергли, там, стоящие в конце. Или тот, кто знал, надоело ему, и вышел из очереди. Вот и оставил без ответа целый много километровый хвост. Так или иначе, а произойти могло что угодно, и люди могли уже не знать истинную причину стояния. А просто верили на слово. И стояли, потому что были силы, и было желание. Но я поступил иначе.
        Я пошёл параллельным курсом, и наконец, спустя час, подошёл и увидел огромное строение. Это был только что построенный и сданный в набор супер-гипер маркет. На нём празднично возвышалась гирлянда из разноцветных шариков. И в рупор громогласно увлекали всех и каждого познакомиться с продукцией данного магазина. Или крытого рынка. Вход же в сам магазин преграждала та самая очередь. Ажиотаж был такой, что нельзя было разобрать ни слова, потому что орал громкоговоритель. И люди сами между собой наперебой что-то такое обсуждали, что я едва успел различить их чаяние на счёт хватит, или не хватит того самого, зачем они стоят. И не пустили бы они меня ни за что приблизиться, я это понял сразу, потому что ажиотаж и громкоговоритель, и опасение, что не хватит, и что надо стоять насмерть и никого не пускать без очереди. А на всякие там уловки – давать дружный отпор! И тут меня осенило. И я применил хитрость.
        Я пошёл кругами. И обнаружил-таки слабое место – брешь. Некий неприметный снаружи, но вероятнее всего хорошо обозримый из космоса, дополнительный вход с боку в это самое здание. Но бок был закрыт наглухо. Я настроился по-боевому. И с решительным видом подошёл к двери. Постучал. Ещё и ещё. Кто-то там засуетился, и я услышал звуки, характерные для отпирания закрытых на засов дверей. Дверь открылась. Стояла женщина. Она напряглась, и затащила меня вовнутрь. Сопровождая словами – Вы что, все пьяные, что ли, кто за вас товар будет таскать. И в кромешной темноте, придвинула ко мне тележку с чем-то невероятно тяжёлым. И заставила меня переть это в разделочный цех, или помещение там, я это не понял, но моё молчание и означало то, что я на всё согласен, вплоть до обвинения, что пьян до умеренно-трезвого состояния. Взял и покатил тележку. Но куда? А куда глаза глядят!
        Так я добрался до открытого пространства, и сумеречное освещение его направило меня уже в одну из пяти или шести сторон. Я двинулся вдоль по изгибающему коридору. На тележке возлежал неимоверно тяжёлый груз. Он покоился в завёрнутых плотной бумагой ящиках. Времени на разбирательство у меня не было и так. И я катил и катил тележку, до туда, где уже ступала б нога человека. И катил я её минут так сорок. Потому что, во-первых, судя по всему, я находился в каком-то полуподвальном отделении. А во-вторых, без какой-либо связи с остальным цивилизованным миром по причине моего полного не знания местных законов навигации и вообще точного географического положения сего таинственного и до сих пор не изученного наукой пространства. Да и к тому же – не у кого было спросить, и было темно и сыро кругом.
        Но, как уже было сказано, время мой союзник. И я, в конце концов, преодолел самого себя, и выкатил тележку на ещё дневной свет, куда-то наверх, где было много персонала этого запутанного лабиринта. Люди месили тоннами туши говядины. Выяснилось, что это и был тот самый дефицит. Затем, парная, нет, просто отборная говядина, ломтями и дышащая паром, шоколадного цвета ложилась дальше на прилавок. И продавцы уже в порядке очереди просто раздавали это мясо всем желающим бесплатно! В порядке живой очереди.
        Так я тоже, наконец, получил свой заветный кусок, килограмм эдак на пять. И пошёл восвояси праздновать победу.