Bonus

               

На старт, внимание, марш… Грохнул залп. Из стартового пистолета повалил густой дым, сквозь который стали видны удаляющиеся от линии женщины. Казалось бы, ничего такого: ну присели, ну приготовились, ну побежали… Но, как изящно, как азартно! Такому рвению позавидовал бы, наверное, самый быстрый негритянский атлет.
Неужели до сих пор никто не задался вопросом, почему на длинных дистанциях всегда побеждают негры? Мухлюют?! Рискнём предположить, что неспроста так скоро бегут к финишу синюшные эфиопы и сыновья Папуа новой Гвинеи. Кто сказал, что они делают это добровольно? Скорее всего, на финише их поджидает покровитель с тарелкой кукурузной каши в руках, кроме которой этот самый атлет ничего в жизни и не видит. Продержат голодного до самого дня соревнований и объясняют на своём непонятном языке: «Хочешь кушать – побеждай, не хочешь, как хочешь»…
С женщинами в этом отношении сложнее. Кукурузной кашей их не заманишь. Нужна наживка поаппетитнее. Идеальное женское меню состоит из следующих компонентов: железосодержащие продукты (красивые автомобили, хорошие квартиры с неприступной стальной дверью, сейфы; зелень (различного рода цветы, деньги), мясо (желательно молодое, свежее, мускулистое), ну и информационная пища (скандалы, склоки, сплетни, которые можно обсудить на состоявшемся празднике жизни).
 Ага, кто-то уже надвигается, угрожающе размахивая кулачками! Не будем вдаваться в подробности, дабы не схлопотать по физиономии. Феминистки, как всегда вовремя. Как же?! Задето достоинство! Кажется, что оно только для того и создано, чтобы его задевать. Что ж, сыграем в поддавки.
- Карты в руки барышни! Не волнуйтесь, магазин скоро откроется.
Именно за это и не нравится лето, что жарко. Сотни вспотевших тел толкутся около стеклянной витрины, одолеваемые нетерпением. Им бы сейчас кондиционер, прохладу тенистых пальм, ну или, на крайний случай, сок лайма, с джином, тоником и льдом. Не обессудьте, досточтимые, ни как не можем. Бюджет, знаете ли, не позволяет! Но, на всякий случай держим пожарную машину. Так что, кто не брезгует, подставляйтесь. В толпе оживились, сразу после того, как с соседней улицы выполз автомобиль огнеборцев. Пожарные с серьёзностью государственных деятелей сидели за лобовым стеклом и делали вид, что не удивились такому скоплению. Один из них даже пытался сосредоточиться на баранке, но вороватые глазки то и дело норовили пасть на барышень. О пожарных, конечно, нельзя сказать ничего плохого, они по возможности альтруисты и всегда первые там, где пламя пожирает человеческий скарб и тело. Но здесь отдельная история, спасать надо было не от огня, а всего на всего от жары. Это придало некоторую пикантность всему мероприятию, особенно когда под струями воды на телах женщин стали проступать контуры грудей, бёдер, различного рода впадин и выпуклостей. Пожарные озорничали: нарочно увеличивали напор, подъезжали до безобразия близко, а отдельные даже пытались смотреть в бинокль. Но женщины быстро разоблачили хамство. Уже знакомые нам феминистки возглавили небольшой отряд, который во что бы ни стало, решил прекратить безобразие. В ход пошли камни, штакетник, оторванный от ближайших заборов и даже женские сумочки.
Неизвестно чем бы обернулось столкновение, если не внезапно открывшиеся двери. Феминистки это всё-таки женщины, и поэтому они ринулись в магазин не медленнее остальных. Пожарные не ожидали такого поворота событий. Они искренне радовались и гоготали, а отдельные даже улюлюкали и выкрикивали нескромные слова. Особенно их заинтересовала барышня в обтягивающих бёдра штанах, которая нечаянно зацепилась длинным носком туфли за порог и растянулась на кафельном полу. Штаны не выдержали напряжения и разошлись, аккурат, на заднице - по шву. В отверстии блеснули кружевные трусы, но феминистка осталась феминисткой до конца. Она быстро закрыла злополучное отверстие рукой и сорвалась с места. Только её и видели.
Магазин оказался самым обычным: скользкие кафельные полы, крутые уступы ступеней, яркое освящение… Уборщицы привычно двигались со швабрами по всем направлениям, расталкивая посетительниц. Нетерпеливые женщины бешено неслись по коридорам, временами налетая на техперсонал. Уборщицы живо реагировали и хлобыстали их половыми тряпками. В общем как обычно.
Итак, витрины. Самое интересное скрывалось, или не скрывалось за начищенными до блеска стёклами. В костюмах или без, с бейсбольными битами и теннисными ракетками, на лошадях и мотоциклах, с длинными волосами, лысые, крашенные... Мужчины на любой вкус. Женщины врывались в отделы и бросались на товар. С остервенелой нетерпеливостью искали ценник, иногда разрывая сорочки и свитера. Иные интересовались ключами от автомобилей и квартир, другие заглядывали  в штаны, а отдельные экземпляры и вовсе по-хамски нащупывали достоинство.
 Вот в отдел врывается барышня с ног до головы увешанная золотыми турецкими побрякушками. Она набрасывается на одетого в добротный костюм мужика и начинает шарить по карманам. В карманах обнаруживаются: томик Есенина, очки в стальной оправе, просроченный билет на поезд и оторванная пуговица. Женщина фыркает и отпрыгивает в сторону. Мопассан был прав: «Женщины всегда ждут чего-то другого, не то, что есть в действительности». Другая барышня, в это время пытается залезть на коня, на котором уютно пристроился господин в шерстяном выходном костюме. Она смешно раскорячивает ноги, подпрыгивает, но у неё ничего не получается. «Чёрт», шепчет она и снова повторяет попытку. В конце концов, её оттащили в сторону и усмирили глухим ударом в бок… Оказывается женщины так же, как и мужчины, часто дерутся. Вы когда ни будь видели, как дерутся женщины? Зрелище не из приятных. В прочем,  не будем отвлекаться, иначе можно пропустить много интересного.
Что бы лучше было видно, подойдём поближе, к краю крутой лестницы и посмотрим, как тревожно и быстро волокут женщины свои покупки домой. Впереди всех из магазина вываливаются пышногрудые красотки, под руку с шикарными, хорошо пахнущими и одетыми мужчинами. Они аккуратно ступают по мостовой, боясь оставить каблук в щели между тротуарными плитками. За ними, не спеша, идут симпатичные обладательницы работяг и талантливых людей. Их красота не броская, но индивидуальная. Про таких обычно говорят: «она очень и очень мила». И, наконец, в нелепых нарядах, с дешёвой косметикой на лице, с чрезмерно напудренными щеками и лбом шествуют понурые обладательницы выпивающих и откровенно пьющих мужиков. На них так жалко смотреть, что лучше вернуться в магазин и поинтересоваться, тем, что осталось от этого праздника жизни. Пожалуй обстановку можно сравнить с масштабным застольем, когда более или мене важные гости удалились, а нищета собирает со стола объедки. Теперь в магазине остались, те, кому откровенно не повезло. Кому-то выпало несчастье оказаться хромой или косой, кому-то бедной, а кому-то и вовсе неполноценной. Бедняжки бродят между кучами дорогой обёрточной бумаги, и, наклоняясь пытаются нащупать в ней, хоть, что-то стоящее. В магазине подобный сорт товара называют «уценка» и отдают почти даром. Ведь если не они, то кто ещё позарится, на хромых и косых, безногих и безруких, слепых и глухих мужчин, таких же, как и они сами.
Увы, людям, которым случилось родиться не полноценными, не приходится выбирать. Они подобно кухаркам, нащупывающим в мешке с шелухой маленькие луковички, роются в шелухе социальных отбросов, отыскивая себе спутника; просто спутника без претензии на оригинальность и ценность. Такие согласны на всё, лишь бы не остаться в одиночестве.
«BONUS» удалось получить не всем, но те, кому всё же удалось, остались довольны. Они, словно дети,  трепетно разворачивали покупку, ставили её рядом с собой и наблюдали отражение в зеркале. За тем укладывали мужчин в кровать и начинали вытворять с ними, что в голову взбредёт. Задыхаясь от счастья, женщины шептали примерно так: «Любимый, ты сделаешь для меня всё, правда всё»? Пронаблюдав, как партнёры по кукольному моргают глазами, они радовались и высоко подпрыгивали на кроватях.
Те кто не получил бонуса вели себя скромнее. Они приготавливали пищу, шептались с подругами по телефону, жаловались на судьбу, но плакали редко, потому, что по их словам выходило, что «бывает и хуже»!

P.S
В тёмном коридоре было тихо и сыро. Под потолком покачивалась древняя паутина, провисшая под тяжестью пыли. Дверь была не заперта и она, воровато заглянув вовнутрь, осторожно юркнула под лестницу. Там находилась не большая комнатушка с запахом дешёвого мыла и репродукцией Сикстинской мадонны на облупившейся от времени стене. Мужчина плелся позади, аккуратно нащупывая ногой возможные пороги, выступы и ступени. Когда дверь захлопнулась, о происходящем за ней можно было только догадываться, потому, что «уценка» оказалась совершенно не способной воспроизводить человеческую речь.