Заяц

   

Мы прощались. Главное, в самом конце сказать на всякий случай: «Давай останемся друзьями»… Ты же знаешь, и бесполезный знакомый может неожиданно пригодиться, как упавшие за буфет макароны. Но человек не «стерилен», по своей природе, он не может мирно лежать за шкафом и дожидаться пока его извлекут. Он оставляет после себя не только дыхание, нагретое место и отпечатки пальцев, но и самые разнообразные предметы, с которыми надо как-то жить. Ты оставила серебряную цепочку.
Помнишь? Это был мой день рождения. Ты ворвалась в комнату, обхватила меня детскими руками, повисла на шее и закричала: - Милый, поздравляю, у меня сюрприз! Я открыл глаза и посмотрел в зеркало: на шее красовалась серебряная цепочка. Если честно, я не люблю украшения, но ведь это от Неё! Почему бы и нет?! С тех пор цепочка всегда была со мной. Даже когда я плавал, даже когда мы занимались любовью, она касалась обнажённой груди и других, не менее интригующих мест. Вообще, я снимал её только при необходимости, но и тогда помнил о ней, просто потому, что на мне не было Её подарка. 
Говорят, серебро хранит в себе некую энергетическую информацию о хозяине, и если с ним случается беда – резко меняет цвет. Врут… Когда мы расстались, с цепочкой совершенно ничего не произошло, за то со мной случилось неладное. Куда бы я её не убирал, она всё время попадалась на глаза. То она падала на меня с антресолей, то оказывалась в ящике с письмами, а то и вовсе обнаруживалась за кроватью, которая отодвигалась от стены крайне редко. И всякий раз я хотел от нее избавиться, но выкинуть не поднималась рука. Подарить – тоже было жаль. Сдать в ломбард? Серебро там не принимают… словом, я смирился с ее присутствием и отложил расставание с ней на неопределенное  время…
Так я и жил с мыслью, что где-то здесь, совсем недалеко от меня находится вещь, подаренная ею. Еще недавно, для меня не было милее и прекраснее этой безделушки, ведь в ней читалась ее любовь, забота, желание угодить, порадовать, удивить. Теперь, так же легко, как любовь иногда превращается в ненависть, эта цепочка стала обузой, ломом цветных металлов.
Мы видимся с ней иногда, не то, чтобы часто, но случается. Она издали машет мне рукой, потому, что нет необходимости приближаться друг к другу - все потеряно безвозвратно. У нее кто-то есть, ну конечно… Я один и меня это устраивает, сейчас я как никогда сосредоточен и собран, я знаю, чего хочу и что для этого нужно, хотя, может быть, мне кажется. Только одна вещь не дает покоя – серебряная цепочка.
В детстве у меня была еще одна «такая же» вещь – эмалированная чашка: она памятна тем, что из нее не стал есть заяц, случайно пойманный и посаженный мной в погреб. Тогда, я наивно полагал, что могу компенсировать животному отсутствие свободы, сытной капустой и морковкой, которыми доверху набил эмалированную миску. Но заяц, был глуп, отказывался есть, пить, передвигаться и, в конце концов, издох от тоски и голода.
Помню, я устроил настоящую траурную процессию, своего рода панихиду, даже сообразил для ребят с нашего двора, что-то вроде поминального обеда из диких ранеток и сорванных в огороде огурцов. Боже, как тоскливо мне было, каким тяжелым показалось мертвое тело зайца, какой нелепой и ужасной его смерть … Ну зачем, зачем он умер, я ведь собирался ухаживать за ним, заботиться, кормить? Только одного я не учел, лучше свободы ничего нет, и смерть оказалась для него единственным выходом из положения.
Рядом с окоченевшей тушкой лежали нетронутые овощи, стояла вода. Я присел на корточки, и осторожно дотронулся пальцем до трупа, заяц не шелохнулся. Только звук какого-то физиологического процесса смутно донесся изнутри. Глаза, с которых совершенно сошел недавний блеск, были открыты. Из-под верхней губы омерзительно торчали мощные резцы. Впервые в жизни я столкнулся со смертью лицом к лицу и более того, был в ней виновен. Но меня никто не наказал, даже пальцем не погрозил. Отец невозмутимо завернул зайца в старую фуфайку, посетовал на то, что нужно было съесть самим, а не оставлять червям и понес за дом, прихватив  собой штыковую лопату.
Наскоро выкопав могилку, он бросил туда зайца и так же шустро закопал. После того, как папа ушел, оставив меня наедине с моим персональным горем, я заплакал и пообещал, что больше никогда не допущу смерти животного. Украсив свежий могильный холмик веточками и цветами, я возвратился в гараж убраться. Отец уже извлек из погреба все мои заготовки, в числе которых оказалась и эмалированная миска, из которой не стал есть заяц. Я высыпал ее содержимое, на землю и вдруг ощутил, как во мне начало нарастать какое-то странное непонятное чувство. Мне захотелось размахнуться и подальше забросить блестящую посудину, может быть даже на крышу гаража. Но ведь я туда обязательно заберусь, и мне будет очень больно, потому, что я тут же вспомню несчастного зайца – мученика. На мгновение возникла мысль закопать ее рядом с могилкой животного, но ее бесцеремонно прервал отец: «Ты чего миску схватил? Иди, положи на место, она матери на огороде понадобится». Вопрос разрешился сам собой, и я вернул ее туда, откуда взял пару дней назад. Она и сейчас изредка встречается мне на огороде, но, сколько бы не прошло времени, я до сих пор вспоминаю этот случай и мне по-прежнему совестно и грустно.
Со временем к эмалированной миске добавились прочие предметы: открытки, фотографии, письма, рисунки, кассеты и диски, фенечки, но самым болезненным напоминанием о прошлом, все же, остается серебряная цепочка, которую ты подарила мне на день рождения. Теперь она встречается не так часто и похоже, недалек тот час, когда я, без тени сомнения повешу ее на одно из деревьев. Надеюсь, что новому хозяину она принесет больше радости, чем мне.   

                28.01.2012