Рядовой hъэнин - Бравый солдат Швейк

Закончив среднюю школу г. Москвы со скромными оценками, надо признаться, я имел ещё более скромные знания, чем оценки в Аттестате зрелости, потому что до зрелости, мне ещё было ох, как далеко! Тем не менее, пришло время выпустить ветер из головы и вступать во взрослую жизнь! И при этом, конечно, очень не хотелось вступать в стройные ряды Добровольной Советской армии. Но сделать это было очень не просто, потому что, не смотря на то, что Армия была Добровольная, в то же время, она была очень даже Обязательная!... И мои родители, Царствие им Небесное, сколько трудов приложили, чтобы уберечь меня от почётной обязанности, служить в рядах славной, Советской армии! 

Прежде всего, родители попытались меня устроить в Плехановский институт, и всё было бы хорошо, если бы я сумел сдать все вступительные экзамены, ну хотя бы, на одни тройки, но я умудрился на одном из экзаменов, схлопотать два бала! На том и закончилось  аргентинское тангО! Тогда мои родители устроили меня на завод "Радиоприбор", который предоставлял своим работникам Военную Бронь, но и здесь произошёл прокол, потому что бронь была предоставлена слишком поздно, и я таки загремел на службу. Последняя попытка родителей, была, устроить меня в районе Москвы, или хотя бы, Московской области. С этим вопросом, они обратились к каким то влиятельным чиновникам Военкомата нашего района, где, не за бесплатно, их заверили, что всё будет хорошо. Хорошо, то хорошо, да ничего хорошего! И моё место назначение в Московской области, оказалось городом Синельниково Днепропетровской области!

Там меня встретила дружная армейская семья. Всюду были товарищи, всюду были друзья! Надо сказать, что новобранцам в Советской армии было не сладко. Школа молодого бойца, дело не шуточное, а если ты ещё и Москвич ( москаль ) и попал в Украинскую армию, мало не покажется... . Ну, а если, ты Москвич ( москаль ), и при этом, ещё и еврей, ну тогда держись!..

Как я уже писал, я попал в город Синельниково, в 5-й дивизион, и как  впоследствии узнал,  мне ещё повезло, что я не попал в 6-й технический дивизион, где  новоприбывших  Москалей, буквально, превращали в животных! Один такой военнослужащий, не выдержал и сбежал, через несколько дней он вернулся с повинной, и его даже не отправили в Дис. бат. Ему всего лишь дали наряд на две недели работы на кухне. Потом я узнал, что он не выдержал издевательств и повесился. Итак, мы весело маршировали на плацу с песнями:
"Были мы вчера сугубо штатскими,
 провожали девушек домо-о-ой,
 а сегодня с песнями солдатскими,
 мимо них идём по мостовой, не глядим!
 Раз, два, раз, два, три!
 Только Вы не плачьте, горемычные,
 Слёзы портят девичье лицо-о-о,
 У солдата есть и время личное,
 написать подруге письмецо, или два!
 Раз, два, раз, два, три!..."

Времени личного, на самом деле было маловато, строевая подготовка, занятия по специальности, всевозможные работы, наряды, и наряды вне очереди, которые нам раздавали направо и налево, отнимали всё время, а главное, это голод, всё время очень хотелось есть, безумно хотелось. Дело в том, что питались мы по десять человек за столом. Нам подавали большие чаны на десять человек. В чанах, как правило, была огромная перловка, хрустящая во рту и с трудом пережёвываемая, которую называли "Дробь 16-ть", были в чане и куски мяса с жиром, но к ним мы притрагиваться не имели права, потому что это мясо сперва съедали старослужащие, а мы должны были ждать, когда нам разрешат положить себе в миски, то что осталось, и поэтому, голод, усталость и унижения, которые мы испытывали, изматывали до изнеможения.

А что стоили эти наряды вне очереди, которые я получал от одного старшины изверга, которому я приглянулся больше других: "рядовой hъэнин, ком цу мир!"("иди ко мне")(это была его любимая присказка). Я подбегал к нему, вытягивался в струнку: "Товарищ старшина, рядовой Генин по Вашему приказанию явился!", тогда он вжимал одной рукой, и без того мой худой живот, а другой рукой выворачивал пряжку от ремня, один, а то и два раза, не смотря на то, что ремень был и без того затянут очень сильно. И вот, сколько раз он переворачивал пряжку на моём животе, столько и объявлял мне нарядов вне очереди!

И вот, когда объявляли отбой, и я, быстро раздевшись по команде, валился без сил на свою койку, вдруг слышал, как в кошмарном сне: "Рядовой hъенин, подъём! Приступить к выполнению наряда вне очереди!", и меня вели к лестнице, и заставляли мыть лестницу снизу вверх, и я на четвереньках мыл лестницу, впереди тряпка (швабру не давали), внизу ноги в сапогах, которые пачкали, что я мыл, а надсмотрщики, под хохот, заставляли меня перемывать то, что я уже помыл, меня охватывало отчаяние, ведь не успею я лечь, и услышу ненавистное: "подъём!"...

Была жара, солнце пекло невыносимо, мы клали асфальт при полном обмундировании, пуговицы должны были быть застёгнуты полностью, пот лил градом, и я умудрился засЫпать асфальт с лопаты, прямо к себе в сапог! Был ожог, меня пожалели, и дали более лёгкую работу. Послали пасти бычков. Но, проблема в том, что бычков в Москве я никогда не пас, это раз, и что боялся я их, как огня, и старался держаться от них подальше, это два, и что уморило меня на солнышке, и когда я прилёг на минутку на травке, я незаметно заснул, и это три... А когда я проснулся, то из всего стада, увидел только двух бычков, а остальные ушли, часть, к ракетным установкам ( ведь служил я в Зенитно-ракетных войсках ), а другая часть, в самоволку, дело в том, что забор, который окружал наш дивизион, был с большими дырами, вот бычки и ушли через эти дыры в самоволку, в поле!... Ни пером описать, ни словами рассказать, чего мне стоило собрать это стадо, но больше пасти бычков меня не посылали!..

Шло время, и наступил день, когда нас повезли на стрельбище в поле. Стрелять меня научили, но стрелять я боялся, а именно, прижимать ствол к плечу, поэтому выстрелы мои были не очень точны, а точнее, пули улетели куда то в поле и ни одну пулю потом не нашли... С тех пор, винтовку у меня забрали, и больше никогда в жизни на стрельбище не посылали, боялись, что я ненароком, могу кого-нибудь убить...

Шло время, служба текла своим чередом. Нас готовили в радисты. Специальность я осваивал успешно, но самая главная проблема меня мучила больше всего, это постоянный голод, был перерыв между занятиями, на деревьях созрели замечательные сливы, и я, также, как и другие солдаты, эти сливы ел, но, в отличии от других солдат, я ещё набил этими сливами свои карманы, а когда началОсь следующее занятие, я, не смог сдержаться, и, вместо того, чтобы принимать сигналы - точка - точка - тире, потихоньку ел сливы, но преподаватель это заметил, и остановил занятие, поднял меня и спросил, почему я не принимаю сигналы, на что я не нашёл ничего более умного и ответил: "товарищ старшина, я не принимаю сигналы, потому что я это уже знаю!", тогда товарищ старшина сказал, что сейчас никто не принимает сигналы, а принимает сигналы один рядовой hъэнин, и что каждая ошибка, сделанная мной, будет равняться 10-ти вёдрам hавна, без противогаза!...

Помню, я тогда страшно перепугался, и на нервной почве, наделал 10 ошибок. Тогда товарищ старшина торжественно объявил: "Рядовой hъенин, после занятий, берёшь лопату, роешь яму, и в эту яму из сортира сливаешь сто вёдер hъовна, без противогаза!..

Друзья мои, сейчас, когда я пишу свою историю о моей службе в рядах славной Советской армии, мне уже перевалило за 65 лет, то есть, с того дня, когда я вычерпывал говно из сортира, минуло уже 47 лет! Но я никогда не забуду боль и унижение того дня..., сержанты, которые следили за выполнением моего почётного задания, наблюдали за мной в противогазах и на расстоянии, и простили меня на 65-м ведре, уже тогда, в тот страшный для меня день, у меня зародилось в голове то, что я впоследствии осуществил на самом деле.

А пока, почётная служба в рядах Советской армии шла своим чередом, и вот настал тот счастливый день, когда ко мне, в мою воинскую часть, должны были приехать родители, и навестить меня. До сих пор отчётливо помню, как я ждал этого счастливого дня, и до сих пор, я отчётливо помню, когда, перед тем, когда я должен был встретиться с родителями, меня отловили старослужащие, во главе с тем сержантом, койка которого находилась в нашей казарме под моей койкой ( Объясняю, в казарме стояли двух ярусные койки, нижние для старослужащих, верхние, для салаг, то есть, для нас. Так вот, подо мной была койка самого страшного, самого мерзкого сержанта, который был в нашей части.) Это он придумал отловить меня перед встречей с родителями, и вместе с ещё двумя, такими же подонками, как он, скрутить меня и, проверив волосы на моей голове и объявив, что волосы мои слишком густые для военнослужащего Советской армии (на самом деле мои волосы ёжиком, чуть-чуть прикрывали голову), выстригли мне машинкой для стрижки волос, дорожку снизу вверх, от шеи до лба, таким образом, слева и справа на голове, у меня остались волосы, а посередине, широкая, лысая полоса! И это, перед самой встречей с родителями... Впервые, за всю свою службу, я рыдал, а они ликовали, и тогда, я решил, что точно осуществлю то, что задумал тогда, в сортире!  Тем ни менее, мне дали короткую увольнительную. Встреча с родителями была очень тёплая и трогательная.

Мы сидели на природе и я ел давно позабытые всевозможные вкусные продукты, брать с собой в часть, было бесполезно, старослужащие отбирали всё. Но родители нашли выход из положения, они познакомились с сержантом сверхсрочником, у которого, прямо в части, был домик, где они жили с молодой женой. Сделали им подарки, которым они очень были рады, также оставили им и кое-что  для меня. Также договорились с ними, что кое-что будут для них высылать из Москвы, а они, по возможности, будут потихоньку приглашать меня к ним и подкармливать. Также, родители "познакомились" и с Начальством, что в дальнейшем, очень даже мне помогло, но отпуск был слишком краткосрочным, и пролетел мгновенно, а я продолжил свою славную службу в рядах Славной Советской Армии!...

"И в ту же ночь мы с ним ушли в тайгу!" (В. Высоцкий). И в ту же ночь я обоссал своего ненавистного сержанта! Да-да, того самого, который перед моей встречей с родителями, вЫстриг у меня на голове дорожку от шеи до лба, и того самого, чья койка была под моей койкой... Сердце у меня вырывалось из груди, я понимал, что резонанс будет сумасшедшим, и только, после этого, меня либо убьют, либо "вылечат", то есть, начнут лечить, третьего не дано.

И я решился! Резонанс был действительно страшным! Среди ночи вдруг раздался рёв обезумевшего от злости, обоссанного сержанта! Вся казарма проснулась от этого дикого крика! А что поделаешь, я не виноват, я болен, у меня ночной энурез, звиняйте, хлопци!... И между прочим, этот отчаянный поступок сработал! Мало того, что меня не убили, мне поменяли койку и переложили на почётную, нижнюю, чтобы я больше никого не обоссал, это раз, а два, и это самое главное, чего я этим добился, вскоре меня отправили лечиться в Днепропетровск, в командный пункт, где находилась Санчасть. И там мне повезло, потому что у главного врача Санчасти, не было достойного партнёра по игре в шахматы, которую он обожал, а я, между прочим, перед тем, как загреметь в армию, получил 1-й разряд по шахматам, и оказался для него достойным соперником. Так что, держал он меня в санчасти, сколько мог, и направил запрос в госпиталь, чтобы меня приняли туда на лечение, а пока вернул в часть, где я, из за моей болезни уже получил щадящий режим, а плюс ко всему, иногда я стал заходить в дом того сверхсрочника, где меня подкармливали, так как мои родители, подкармливали их. 

Так что, жизнь моя получила явное облегчение, но тут произошло одно непредвиденное обстоятельство. Дело в том, что один солдат, грузин по национальности, заметил, что я иногда бываю в гостях у этого сверхсрочника, причём, он также заметил, что бываю я у него часто, когда сержант на службе, а дома, одна его жена, и поэтому, он сделал вывод, что я сплю с его женой, и никакие мои убеждения, что это абсолютно не так,  не убедили его, а наоборот, он посчитал, что если я сплю с ней, значит он, грузин, тем более, станет её любовником... Почему я это вспомнил, Вы, дорогие мои читатели, узнаете потом, а пока, хоть режим мой стал более щадящим, но служба, есть служба, и занятия спортом, никто в армии не отменял. Так что, и бег на 3-и километра в полном обмундировании, и прыжки через козла, и, что самое для меня страшное, подтягивание на перекладине, где норма была, подтянуться 10-ть раз подряд! Между тем, мой личный рекорд по подтягиванию на перекладине, был всего 2,5 раза!

В общем, не смотря на более щадящий режим, но всё равно, жизнь мёдом не казалась, а тут ещё эти занятия с противогазами, на случай газовой атаки с нашим, предполагаемым противником. Противогазы, мы должны были выбрать себе, в соответствии с размером наших лиц, и, конечно, солдаты со здоровыми рожами, легко подобрали противогазы, плотно облегающие их здоровые рожи, а вот, на такие худые лица, как у меня и у некоторых других солдат, противогазов, соответствующих размеров не нашлось. Ну, не нашлось, так не нашлось, думали мы, не велика важность, взяли, какие есть... А однажды, во время очередных учений с противогазами нас загнали в баню, закрыли плотно дверь и пустили в баню слезоточивый газ!

Ужас, охвативший нас, особенно солдат, таких, как я, с худыми лицами, не передать словами! Ведь, в щели, не облегающих плотно наши лица, противогазов, хлынул слезоточивый газ! Мы, в неописуемом ужасе, задыхаясь, и обливаясь слезами, бросились к двери, которую снаружи подпирали старослужащие сержанты. Вышибив дверь, вместе с умирающими от хохота, "учителями", мы, попАдав на землю, срывали со своих лиц эти проклЯтые противогазы, ещё, до конца не осознавая, что мы уже на свободе!...

После этого случая, я понял, что "здоровье" моё резко ухудшилось и обратился к нашему фельдшеру с просьбой, отправить меня обратно в санчасть. Он, после консультации с начальником дивизиона, с которым до этого, "познакомились" мои родители, возражать не стал, и я опять попал в санчасть, которая находилась, как я уже писал, в Командном пункте, в Днепропетровске, где меня встретил с распростёртыми руками мой шахматный соперник и спаситель, врач этой санчасти.

Ну, уж коли я опять вернулся в санчасть, расположенную на территории Командного пункта, мне бы хотелось кое что упомянУть об этом Командном пункте, а вернее, о начальнике этого Командного пункта, капитане, фамилия которого, то ли Блох, то ли Брох, столько лет прошло с тех пор, всё уже и не упомнишь. Этот товарищ капитан Блох, будем его условно называть именно так, был по национальности, еврей. Поэтому этот бедняга, несмотря на то, что у него была майорская должность, никак это звание получить не мог, то есть, во всех 6-ти дивизионах, которые примыкали к этому Командному пункту, все начальники этих дивизионов, были Майоры, а он, несмотря на все свои старания, был по прежнему, Капитан! Что я имею ввиду, когда говорю, не смотря на все его старания? Объясняю. Чтобы выслужиться до звания Майора перед своим начальством, он терроризировал солдат, находящихся в его части, как никто другой. Ну, если только 6-й технический мог с ним посоревноваться в издевательствах над солдатами, но это ему всё равно не помогало, его национальность, как клеймо, закрывала ему доступ к успешной военной карьере. Не знаю, дорос ли он до желанного звания Майора когда-нибудь, но во всяком случае, пока я служил в доблестных рядах Советской армии, этого так и не произошло! 

Не могу также не упомянУть, что за высоким забором этого Командного пункта располагался Дисциплинарный Батальон, то есть Дис. Бат. Слава Богу, я ничего об этом заведении рассказать не смогу, потому что, хоть мне впоследствии и угрожали этим заведением, но упечь туда так и не смогли. Единственно, что я, так же, как и все другие, находящиеся в Командном пункте, часто слышали оттуда весёлую музыку и хорошие, добрые песни:
"В свой вагон вошла она, улыбнулась из окна,
поезд трОнул, а я вслед, лишь рукой помахал ей в ответ.
Люди встречаются, люди влюбляются, женятся,
мне не везёт в этом, так, что просто беда!.."

Представляю, как там хорошо и весело перевоспитывают провинившихся солдат, раз оттуда такие добрые песенки раздавались! Единственный минус, что весь срок, которые получали провинившиеся солдаты, не входил в срок службы. Так, что можно было считать срок, проведённый в Дис. бате, отпуском. Там хорошо, но мне туда не надо, и мой благодетель, военный врач Сан. части, направил меня как раз туда, куда мне надо, то есть, в госпиталь, который находился там же, в Днепропетровске.

"Лёд тронулся, господа присяжные заседатели", думал я, когда вместе с сержантом, сопровождающим меня, прибыл в госпиталь, в отделение, где лечат больных солдат от энуреза. Помню, первое мое впечатление, когда мне предоставили койку в этом отделении. Я был поражён до глубины души. Боже мой, сколько же в Советской армии больных солдат, страдающих от недержания мочи!...

Там, в госпитале, я узнал, что если ты сумеешь пройти 3-и курса лечения, и, при этом, не выздороветь, тогда у тебя появятся большие шансы, быть комиссованным из армии, по состоянию здоровья. Кормили очень даже сносно, во всяком случае, гораздо лучше, чем в части, и никто лучшие куски мяса у тебя не отбирал, питание все больные получали поровну, возили нас работать на стройки, в качестве трудовой терапии, где мы таскали носилки с цементом и кирпичами, давали нам таблетки и делали уколы.

В общем, жизнь была довольно сносная, единственное неудобство, это было то, что время от времени, нам приходилось  ночью делать то, отчего нас лечили, но к этому мы уже привыкли, потому что, сказав А, надо говорить и Б! Главному врачу нашего отделения, создавалось такое впечатление, было всё до одного места, поэтому 1-й курс лечения, то есть 3-и недели, которые я провёл в госпитале пролетели быстро и спокойно, но, к сожалению, не смотря на все старания мед. персонала, я не вылечился от своего недуга, с этим меня и отправили обратно, в мою часть.

Возвращался я к себе в часть, с одной стороны, тяжело, но с другой стороны, с надеждой на будущее, потому что 1-й курс лечения был уже позади! В моей службе ничего кардинального не изменилось, кроме того, что спать ночью я теперь стал на нижней койке, и, кроме того,  изредка, меня подкармливала та семья военнослужащего - сверхсрочника, а так, всё, как было раньше, те же работы, те же наряды, те же наряды вне очереди, которые накапливались у меня, как снежный ком зимою, добавились к этому ещё насмешки, связанные с моим недугом, иногда спасали только полит. занятия, которые проводил с нами, вечно пьяный, или полупьяный, Начальник по Полит. подготовке, потому что, когда он нам рассказывал о наших злейших врагах - американцах, бряцающих своим оружием и угрожающим нам, Советским людям, атомной войной, мы в это время могли немножко отдохнуть, и даже, капельку вздремнуть.

Долго ли, коротко ли, пришло время, и я повторил процедуру по отработанной уже схеме и опять попал в санчасть в Командный пункт, а оттуда, во второй раз, в госпиталь. Но в госпитале, к этому времени, ситуация кардинально изменилась, потому что предыдущего врача, которого мало, что интересовало, заменил совершенно другой врач, которого очень даже интересовало наше состояние здоровья, и методы лечения больных, кардинально изменились. Для начала, он пригласил меня на беседу, и узнав, что состояние моего здоровья не улучшилось, послал меня на проверку, название которой было, если мне память не изменяет, "телевизор". Об этой процедуре мне уже рассказали другие больные, поэтому я шёл на неё с большим страхом. И не напрасно. До сих пор помню, как мне засунули в канал очень толстую трубку, и вертели её там. Боль была невыносимая, а врач со своими помощниками, рассматривал в телевизоре, что у меня там внутри.

Потом врач опять провёл со мной беседу и объяснил мне, что никаких отклонений у меня нет, поэтому он очень сомневается, что я болен на самом деле, но у меня есть последний шанс сказать, что я уже выздоровел, как уже выздоровели многие другие "больные", тогда он отправит меня обратно в часть. А если здоровье моё до сих пор не поправилось, тогда у него есть очень много возможностей, вывести меня на чистую воду, и тогда, он меня отправит уже не в часть, как выздоровевшего больного, а в Дис. Бат, как симулянта! А для начала он мне назначает новое лечение, которое уже многим больным помогло, и он очень надеется, что поможет и мне. Лечение это называлось, уколы в попу Магнезия без Новокаина. "А почему без Новокаина", - поинтересовался я. На что доктор объяснил мне, что без Новокаина, лекарство усваивается в организме гораздо более эффективней, поэтому он уверен, что очень скоро я поправлюсь...

Очень скоро, я, как и другие больные, которым назначили аналогичное лечение, спать на спине не могли, и, наверное, со стороны, это было очень смешное зрелище, потому что мы все могли лежать только на животе. И, между прочим, трудовую терапию, никто не отменял, поэтому для многих больных, это лечение, действительно пошло на пользу, и выздоровевших больных отправили обратно в часть... А  больным, таким, как я, он объяснил, что будет нас усыплять, и если утром мы проснёмся сухими, то он нас отправит в Дис. Бат, как симулянтов, и упечёт туда надолго! А так же, он нам сказал, что среди нас есть подсадные утки, и что он всё равно выведет нас на чистую воду и отправит нас в Дис. Бат, где мы пожалеем, что нас родная мать родила!..

Положение стало критическим. Было видно, что этот врач слов на ветер не бросает, и поэтому надо либо "выздоравливать", либо страшно рисковать, доверится друг другу, на случай, если нас начнут ночью усыплять. И я рискнул, и доверился нескольким больным, которые, мне так казалось, не продажные, а такие же "больные", как и я. То есть, мы договорились, если одного из нас усыпят, и это увидят другие из нас, то они потихоньку нальют в мою кровать!  Друзья мои, как же мне было страшно! В любую минуту я ожидал, что за мной придут, то же самое думали и другие, которые доверились мне и другим... Но Бог милостив! Аминь! Никто за нами не пришёл, никто нас не разоблачил и никакие новые методы лечения нас не вылечили!

Пришло время, то есть, прошли 3 недели, и меня обратно отправили с сопровождающим сержантом, сперва в санчасть, где мне рассказал мой знакомый начальник этой санчасти, что во врачебном заключении написано, что я выздоровел, но при этом, меня освобождают от всех нарядов!, а потом и в мою часть, в 5-й дивизион.

В общем, выздоровел я или не выздоровел, но от нарядов меня освободили, и то огромное количество нарядов, которые мне надавал этот старшина - подонок, оказались тоже недействительными! Он теперь волосы рвал на заднице, но ничего сделать не мог, закон, есть закон! И это была уже победа! Но за это время произошло и не приятное для меня событие. Оказалось, что тот солдат - грузин, всё-таки не поверил мне и поэтому закрутил роман с этой женой того сержанта - сверхсрочника, и в конце концов, этот сержант застукал свою жену в кровати с тем солдатом-грузином, и был в части страшный скандал! В результате, из части перевели в другие места и этого грузина, и этого сержанта с женой, так что, заскакивать на перекус мне было теперь некуда.... Это как раз тот случай, когда говорят - одна новость хорошая, а другая, плохая.

Но служба, всё таки стала для меня гораздо легче. Во-первых, без нарядов, а во вторых, меня определили на лёгкую работу. Я стал телефонистом. То есть, действительно, моя работа была не тяжёлая. Я должен был в положенное время прийти на службу, в такую, довольно удобную  комнату со столом и принять смену от другого телефониста. И если, кто-то звонил, я должен был соединить того, кто звонил, с тем, кому звонили, а по окончании разговора, разъединить их. И зафиксировать этот звонок в рабочем журнале. Или, принять какой-то приказ, зафиксировать его в рабочем журнале и передать его по инстанции. По окончании смены, я должен был сдать смену сменившему меня телефонисту.

Но, к сожалению, и здесь я умудрился проколоться. Однажды, во время моей смены, я получил телефонограмму о том, что такого-то числа и в такое-то время, лейтенант Сергиенко должен явиться туда-то и туда-то, на партсобрание или на совещание по какому-то важному вопросу. Детали этой телефонограммы я уже забыл, но это не столь важно, а важно другое. Дело в том, что я должен был записать этот приказ в специальный рабочий журнал, что я, кстати и сделал, а потом, передать этот приказ по соответствующей схеме. Вот это-то я как раз и умудрился забыть! Так что приказ остался только на бумаге в журнале, а лейтенант Сергиенко об этом приказе ничего не узнал, поэтому, соответственно не на какое собрание в назначенное время и не явился!..

Спустя некоторое время, опять, во время моего дежурства, раздался телефонный звонок. Звонил начальник всех дивизионов, товарищ Полковник, и приказал мне соединить его с начальником нашего дивизиона, что я немедленно и сделал. Дело в том, что все разговоры я мог слышать, слышал и этот разговор. Не успел наш начальник дивизиона взять трубку, как товарищ Полковник обрушился на него с грубой бранью за то, что лейтенант Сергиенко не выполнил приказ, исходящий от него лично, и не прибыл на столь важное совещание... Наш бедный тов. Майор, заикаясь, начал оправдываться, что он клянётся своим партийным билетом, что никакого такого приказа он не получал!.. Во время этой "беседы", я готов был провалиться сквозь землю, потому что мне сразу стало всё ясно!... На что, товарищ Полковник, не стесняясь в выражениях, "объяснил" товарищу Майору, что он дорого заплатит за это, и бросил трубку!...

Стояла мёртвая тишина, я слышал, что наш товарищ Майор по-прежнему держит трубку! Сердце моё, как и тогда, когда я обоссал ненавистного сержанта, вырывалось из груди! И сквозь стук своего сердца, я услышал приглушённый, охрипший голос товарища майора!:

- Рядовой hъенин!
- Слушаю, товарищ Майор!, -отчеканил я.
- Ты такой приказ получал?!
- Так точно, товарищ Майор, получал, но забыл передать по инстанции!, отвечаю я, уже тоже охрипшим от волнения голосом... .

А в ответ, тишина, товарищ Майор, на мгновение потерял дар речи..., а потом взорвался: "Под трибунал, твою мать, уничтожу!", орал он точно так же на меня, как только что на него орал товарищ Полковник!... А потом, мёртвая тишина, Майор бросил трубку, а я стоял в оцепенении ещё долго, а в голове у меня крутилась весёлая песенка, которую я слышал из Дис. бата, и теперь, уже точно представлял, что буду её слушать, находясь там внутри, а не снаружи!...

Потом, всё помню, как в тумане... Помню, как построили весь наш дивизион. На нас смотрели с горящими от злости глазами, начальник Дивизиона и Начальник  по Политической подготовке. И начальник по Политической Подготовке, скомандовал: "Рядовой hъенин! Два шага вперёд!"

Строевым шагом я вышел из строя и вытянулся по струнке. И тут раздался громовой голос Начальника по Политической подготовке: "За невыполнение боевого приказа, в Военное время, Расстрел, в Мирное время, Дис. Бат!"...

Все последующие дни я ждал, когда за мной придут и отправят на Военный суд, а потом, в Дисциплинарный батальон... Но и на этот раз, пронесло, меня не отправили в Дис. Бат и даже я не получил Наряды вне очереди, потому что от них я был уже освобождён! Дай Бог здоровья моим родителям, думал я, опять они меня спасли! Тем не менее, в результате нервного стресса, здоровье моё резко ухудшилось, и я опять оказался в госпитале, уже в 3-й раз!...

В госпитале меня на этот раз не терроризировали, на "телевизор" не отправляли, уколы без Новокаина не назначали, беседы с угрозами о разоблачении не вели и выздороветь не предлагали. Лечить лечили, ну, как в первое пребывание в госпитале, трудовая терапия, да как обычно. В общем, создавалось такое  впечатление, что если два курса лечения прошёл и не выздоровел (а между прочим, многие из больных вылечились), значит, действительно болен. И действительно, скоро была назначена комиссия, которая меня признала годным в военное время к не строевой и, самое главное, не годным в мирное!

Другими словами, меня комиссовали из рядов Советской армии!.. И вот тут, казалось бы всё, конец, бери шинель, пошли домой! Ан нет, к этому времени, в госпитале шли какие то приготовления. Госпиталь готовился к каким то военным учениям. И мне сообщили, что я буду освобождён из армии, только после окончания этих учений, а если я откажусь участвовать в этих военных учениях, то меня вообще не освободят, а посадят за саботаж! Можно подумать, что я такая важная персона в этих учениях, что без меня невозможно обойтись! Но я испугался встать в позу.

Думаю, ну ладно пройду эти учения, и шабаш! Только потом я узнал, что такое военные учения, и что на этих учениях нас ждёт! Например, перед началом учений, один военный врач при мне обратился к другому воен. врачу: "Товарищ Полковник, разрешите обратиться!", а кстати, этот Полковник, вовсе не был Полковником, так же, кстати, как и тот, который к нему обратился. Этот Полковник был в звании Подполковника, и он ответил ему: "Не быть нам с Вами Полковниками!". Уж не знаю, стал ли тот воен. врач когда-нибудь Полковником, а этот врач, к которому он обратился, на самом деле, Полковником никогда не стал. Как в воду глядел, убили его на этих учениях! Как впрочем, и ни его одного! Понял я потом, что не зря говорят, что на военных учениях приблизительная 3-х процентная смертность!...

Перед началом учений, я узнал, что наш госпиталь прикомандирован к части, которая будет сдерживать атаки танковых частей, а наша задача, вытаскивать с поля боя на носилках, раненых солдат. Ну, как бы раненых. Это потом я узнал, что спасать приходилось и, как бы раненых, и по настоящему, раненых, а иногда, и погибших то же! Стоял холодный февраль. Хоть минус был и не большой, но ветер был пронизывающий и очень колкий снег. Нас рассадили в кузова грузовых машин, очень плотными рядами, повернуться было невозможно, сверху брезент. И поехали. Помню, зуб на зуб не попадал.

На стоянке дали каждому солдату по 100 грамм спирта и сухарик, чтобы не окочурились, но я отказался, пить спирт никогда не умел и испугался, что меня вырвет. Поехали дальше, слышали, как  недалеко, с оглушительным шумом, проезжали танки. Говорили, что даже несколько домов снесли. Местные жители выскакивали из домов,  думали война началась. Остановились в поле, ставили огромные палатки. Я даже представить себе не мог, что такие существуют. В палатках большие печи, которые начали растапливать. Я уже к этому времени сильно заболел. Приготовились к отбою в палатках. Меня назначили дежурным, поддерживать огонь. Часть ночи я выполнял задание, порученное мне, успешно, но жара у печки меня разморила, я задремал, а потом и уснул окончательно. Печка потухла, все, в том числе и я, чуть не сдохли от холода!

Меня чуть не убили, но я к этому времени был уже сам, чуть живой и меня не убили и на этот раз, а наутро увезли еле живого, с тяжёлым воспалением лёгких, в какую то сан. часть. Эта была санчасть танковой части, которая находилась где то под Киевом. Там меня и оставили, так что самой танковой атаки я, Слава богу, не видел, но с поля боя, потом привозили в эту сан. часть солдат, раненых и обмороженных. Они рассказывали страшные вещи. Что их заставили копать окопы, но земля была твёрдая, как камень и копать было очень тяжело, а когда они увидели, как на них пошли танки, то рассказывали, что слева, направо танков было видимо невидимо, и шум от этих танков был оглушительный, и тогда они начали копать окопы гораздо быстрее, потому что в этих окопах они должны были укрываться от этих танков!...

Постепенно, я, и другие солдаты, начали выздоравливать. И выздоровевших солдат, одного за другим, забрали из этой сан. части. Забрали всех, кроме меня. А меня забыли. Я был уже никому не нужен. Ведь меня комиссовали и в части меня не ждали. И в госпитале, тоже! Я уже отчаялся и начал сходить с ума! Как вдруг, не понятно каким образом, за мной приехали моя мать с сопровождающим сержантом!  И вот тогда уже моя мать мне окончательно сказала, ну всё сынок, поехали домой! И вот, только после этого и некоторых формальностей, мы  уехали домой!

На этом моя служба в рядах Советской армии закончилась!.. Помню, в одной из своих песен, В. Высоцкий пел: "Девять месяцев - это не срок!" Это он имел ввиду, в утробе матери, а вот для меня, десять месяцев, в рядах Советской Красной армии, скажу я Вам, дорогие мои читатели, это был срок!...

Друзья мои, дорогие мои читатели, понимаю Ваше недоумение, то есть, ясно слышу Ваш вопрос, типа. Вся эта моя служба в рядах Советской армии произошла со мной в период 1971-1972 года прошлого века! А сейчас, в канун нового, 2018-года, то есть, спустя более 45 лет с тех дальних времён моей молодости, я решил поделиться с Вами всей этой историей! Почему?!.. Прошу набраться ещё немного терпения, и уже очень скоро, я Вам объясню, почему?!

А пока, пробегусь "галопом по Европе!". В марте 1972-го года я вернулся в Москву. Ветер, ускоренными темпами, выветривался у меня из головы! Не стану описывать свою жизнь за все эти последующие послеармейские годы, это вовсе не входит в мои планы. Скажу только, что жизнь я провёл довольно достойную, не лучше и не хуже, чем у многих других людей. Спустя два года, меня судьба свела с моей Олей!

А спустя короткое время, у нас родились два наших замечательных сына. Так сложилась жизнь, что в 1991-м году наша семья репатриировалась в Израиль. Дети подросли, и вот уже мы с Олей провожали наших детей на службу, в армию. Но только не в Советскую, и не в Российскую, а в Израильскую, где дети достойно отслужили по 4 года каждый. Оба в Авиационных частях Армии обороны Израиля! Оба сына закончили службу Старшими Сержантами. И нам с Олей не приходилось помогать нашим детям в их службе, как, в своё время, моим родителям!

Дело в том, что в Израильской армии нет Дедовщины, в отличие от Советской армии и, насколько мне известно, также и в Российской! А Дедовщина в армии - это страшное зло, с которым надо решительно бороться!  Поэтому я, как гражданин Российской Федерации, у которого болит сердце за Российскую Армию, решил обратиться непосредственно к Министру Обороны Российской Федерации!

"Уважаемый Господин Министр Обороны Российской Федерации, Шойгу Сергей Кужугетович! Убедительно Вас прошу бороться самым решительным образом с Дедовщиной в Российской Армии и искоренить это безобразие окончательно и бесповоротно!

С глубоким уважением, Гражданин Российской Федерации, Генин Лев Евгеньевич."

А Вы, дорогие мои читатели, чтобы были у меня здоровы и счастливы! Надеюсь, я Вас не очень утомил своей историей.

Обнимаю Вас, Ваш писатель ("Чукча не читатель, чукча писатель!").

Лёва Генин. 
         
Декабрь 2017.

------
Дополнение к моему произведению.

Друзья мои, с тех пор, как я опубликовал своё "произведение", прошло уже почти полгода, и вот сегодня ночью, когда мне не спалось,вспоминая своё повествование, я вдруг понял,что немного слукавил перед Вами, уважаемые мои читатели. Нет, всё что я описал, истинная правда. И то, что один из моих читателей, написал, что он не верит и сравнивает моё произведение с "Архипелаг Гулаг", по-моему это только делает честь моему произведению. И всё-таки, друзья мои, "Дыма без огня не бывает!"...

После того как я, отработав свой очередной наряд вне очереди, ночью, приползал к своей койке и валился ещё немного поспать, до ненавистного подъёма, оставались считанные часы, и заснув беспокойным сном, я вдруг часто чувствовал, что захотел в туалет, но сил встать в туалет не было, и я, продолжал дремать, до тех пор, пока желание пойти в туалет становилось невыносимым, и вот тогда я вскакивал, быстро надевал свои сапоги и быстро шёл в "туалет", если эти ненавистные "очки", вообще, можно назвать туалетом... Но дело в том, что туалет находился совсем не близко от казармы, и мне приходилось долго бежать по этому бесконечному коридору, пока я туда не добирался, и вот тогда-то я часто и не успевал добегать до туалета...

Конечно, после того, как меня, Слава Богу, освободили от нарядов вне очереди, это мучение прекратилось, но к тому времени, машина уже закрутилась на полную мощность, и отступать было некуда!..

Вот это и послужило истинным толчком к окончательному и бесповоротному решению, обоссать ненавистного сержанта!...

Ну вот теперь, друзья мои, я могу с  уверенностью сказать, что рассказал Вам абсолютную правду о моей Героической службе в рядах Славной Советской Армии!

Ещё раз, чтобы Вы у меня все были здоровы и счастливы, Ваш "Рядовой hенин, бравый солдат Швейк!"

Май 2018