Новогоднее приключение Митяя

Ну что вы ржете? Ну что вы ржете? Что не видели кастронавта? Этот шлем, мне Митяй подарил – после своего полета в космос. Митяй – это мой корешь. Он в нашей деревне единственный, кто стал настоящим кастронавтом.
Как-то раз ему повезло случайно на халяву в космос слетать. Черт бы побрал, такие приключения. Теперь мы каждое двенадцатое апреля отмечаем, как день Митяя. Фу, ты черт – день космонавтики!
Из всей нашей деревни одному Митьке, выпал шанс стать знаменитым на весь мир. Только его приключение тут же было властями засекречено, а память была стерта, чтобы ни кто никогда не узнал, что простой деревенский мужик в секретном проекте участие принимал. Это чтобы американцы со смеха не умерли. Его после этого полета кастронавтом прозвали, по деликатной причине.
Митяй так ничего не понял, что с ним тогда произошло. Это потом, после того, как особый отдел ему память подтер, он почему-то не забыл, а наоборот стал вспоминать о своих приключениях. А почему? А все потому, что сразу же, как он приземлился, его тело было подвержено воздействию каких-то волн не установленной физической природы. Вы не поверите, но Митяй, можно сказать, почувствовал, что на него уже скоро обрушится настоящая вселенская слава. Он, словно всю жизнь к ней готовился. Как родился, так и пошел с самого рождения готовиться в космос лететь.
Еще в младенчестве, когда он сосал мамкину сиську, мамаша ему каждый день самогон в молоко подливала. Ну, это для того, чтобы он научился впадать в анабиоз, и дрыхнуть до самого «Урала». Не хотела мамаша, чтобы он мешал ей в личной жизни. Бывало, она винца хряпнет, и давай Митяя в люльке качать, крутить и вертеть, как Гагарина в центрифуге, да так ловко она его крутила, что Митяй порой, спящим в окно вылетал. Его аисты несколько раз ловили, и, назад домой возвращали. Тренирован был, как настоящий кастронавт – мать его. С детства Митяй имел страсть к покорению всяких космических пространств. Это баба в сорок пять, ягодка опять. А Митяй в свои сорок, даже ни с кем никогда не целовался. Блюл он свою непорочность и целомудрие ради будущей славы. Ростом Митяй был от горшка, два вершка, но амбиций в нем было, как у настоящего покорителя вселенной. Всё на Луну хотел лететь. Как выпьет самогонки, так сразу давай петь:
 – И на пыльных тропинках далеких планет, оставлю свои я следы…
До сих пор в нашей деревне ни кто понять не может, как это Митяю такое счастье выпало – космос покорить.
Для своей устойчивости, на ботинки тридцать пятого размера, Митька, всегда надевал сапоги сорок пятого размера. С молодости он обожал быть солидным, устойчивым и выносливым ко всем испытаниям судьбы. Мужиков наших деревенских, своими свойствами удивлял. Пузырь жидкости для мытья окон выпивал и мог сутки стоять, словно вбитый штырь. Страшно любил он напиток из стекломоя – словно мать родную. Бывало, нальет его в стакан – мухи от этого запаха с потолка замертво падают, а ему хоть бы хны... Это уже потом, его кличка «Нитхинол» в позывной превратилась, когда он на орбиту попал.
 – Пи – пи – пи... Алекс Юстасу, Митяй «Нитхинол» на связи – Центр прием.  Все идет по плану, я падаю...
Митяй мог пить всё – всё, что горит. Выпьет и тут же в спячку впадает, словно медведь.
И вот однажды, нашли Митяя утром в понедельник в полном анабиозе. Нашли на обочине дороге. Аккурат, напротив деревенского кладбища он из сугроба торчал вверх ногами, словно лиса в момент охоты на мышьей.
Митьку неотложка в районную больницу забрала. Все в деревне подумали, что на этот раз Митяй крякнет, потому что сердце билось у него – один удар в минуту. Что было в больнице, он не говорит, потому – что ничего не помнил. То ли укол иглы, толи какие спиртовые флюиды, проникли ему в нос и привели в чувство. Митяй оттаял, и, открыв глаза, спросил:
– Не уж – то шпирт…
– Ну да шпирт, – ответил ему доктор, удивляясь его бессмертию.
– Я дохтор шпирт очень уважаю. Я от шпирта так засыпаю, что меня ни кто разбудить не может.
–Это же хорошо,- ответил ему доктор. –Значит не судьба тебе мучатся бессонницей.
– А чего хорошего? А вдруг со мной, что-то такое приключится, чего еще на свете не было?
Доктор тогда сказал: что если бы Митяй не был смертельно пьян, он бы точно замерз». В его крови столько было того спирта, что кровь превратилась в незамерзайку.
А когда Митяй оклемался, он тут же запел.
– Заправлены в планшеты бутылки и стаканы, и штурман уточняет последний раз маршрут. Давайте – ка ребята, мы выпьем перед стартом. У нас еще в запасе четырнадцать минут...
Когда медсестрам надоела его симфония, они налили Митяю сто грамм спирта, и он тут же вернулся обратно в нирвану. Выпил Митяй и тут же уснул литрогическим сном… Фу ты, аллергорическим сном. Опять не так. Короче – Митяй уснул – да и хрен с ним. Уснул же – не крякнул.
В ту ночь, как раз новый год был. Во всех палатах водку пьют и шампанское, салаты оливье кушают, а Митяй в анабиозе пребывает. Глаза, как у филина открыты. Лежит вроде в потолок смотрит, а он в таком состоянии в нирване прибывает. Больные, ради прикола ему между пальцев сигарету вставили и наблюдают, что Митяй в сонном состоянии делать будет. Так и лежал он с сигаретой до тех пор, пока в палату дежурная сестра не вошла.
– Больной, у нас в палате не курят...
А что Митяй скажет, он же в нирване. Митяй молчит. Она пульс потрогала – нет у Митяя никакого пульса! У него в тот миг сердце один удар в минуту делало. Короче подумала сестра, что Митяй крякнул.
Засуетились. Забегали доктора да сестры. А что бегать – он же еще не крякнул. Он же в нирване прибывает. А доктора то этого не знали, что у Митяя с детства такие свойства организма выработались. В морг решили определять, чтобы он больным нервы не портил. Позвали Сашку, медбрата: дурочка, пацифиста–затейника и местного наркомана.
Сашка стал каталку искать, ну чтобы труп в морг увести. Не нашел. На ней дежурный доктор пьяный спал. Сашка будить его не стал. Взял тачку для перевозки кислородных баллонов. А на той тачке лежачих мест нет. Не положено, и не предусмотрено. Только стоячий плацкарт!
Заруливает он на этой тачке в палату, да к койке. Стал на Митяя его сапоги сорок пятого размера надевать без ботинок. А сапоги – то спадают. У Митяя ножка маленькая, а сапоги кирзовые здоровые. Где мог этот пацифист – затейник знать, что Митяй вместо носков ботинки носит. Залил Сашка ноги Митяю гипсом, чтобы сапоги не падали. Обвязал вокруг цепью, как будто Митяй не Митяй, а кислородный баллон.
От гипса тело Митяя приняло абсолютную устойчивость. Он стал, как Ванька–встанька. Его кладут, а он встает. Его снова кладут, а он снова встает. Гравитация – мать её!
Так стоя и покатили в морг. А морг на улице – в самом конце больницы.
Выкатил медбрат Митяя на мороз, а тут его коллега из «клуба любителей канабиса». Такой же альтернативный медбрат – марихуанист. Головастик у него прозвище. В детстве, наверное, он гидроцефалом был. Голова – во, как этот скафандр.
 – Санчело, ты куда, – спрашивает он Сашку.
 – Жмура в морг везу.
 – А давай мы с тобой в честь нового года косяк пыхнем…
 – Давай пыхнем….
 – Ну, пошли…
 – А как «жмур»?
 – Так он же жмур, что с ним будет? Пусть тут стоит. Зима на дворе, он не испортится...
Ну, и пошли себе в подсобку, канабисы курить.
А Митяй в гипсовой устойчивости стоит. Стоит с вытянутой рукой, словно памятник Ильичу перед райкомом и в своем любимом анабиозе прибывает.
Пока медбратья курили, Митяй тю – тю. Цепочка болталась, болталась да зацепилась за бампер скорой помощи. И поехал Митяй следом. Фонарики мимо него вжик – вжик – мелькают. Впереди неотложка с сиреной, а сзади на тележке Митяй болтается. Недолго болтался. Оторвался где – то на повороте. Покатился по улице, да в сугробе застрял. Гравитация сапоги с гипсом к земле тянет. Так и замер Митяй прямо на краю дороги. Стоит с поднятой рукой – автостопером прикидывается, а сам в нирване прибывает. А тут мимо пьяная Снегурочка идет с корпоратива, и деда мороза за собой тащит. Увидела она Митяя, обрадовалась очень. Давай флиртовать с ним. Видит, что Митяй замерз. Сняла она с «деда Мороза» шубу и шапку красную с бородой, да на Митяя надела. Мешок с подарками на руку повесила для прикола.
Стоит теперь Митяй в образе «деда Мороза». А тут вместо такси, как раз фура едет дальнобойная. Смотрит водила, а на обочине «дед мороз» с поднятой рукой голосует. Решил он попутчика взять. На улице ведь зима, новый год. Остановился. Ждет, когда Митяй в машину залезет. А Митяй спит себе, и в ус не дует. Вышел дальнобой, видит, что «дед мороз» к тачке привязан. Он его отвязал, да в кабину погрузил греться. Решил жену дедом морозом порадовать. А Митяй спит. У него опять вместо крови алкоголь течет?
Дальнобой музыку включил, едет, с Митяем на интимные темы разговаривает, а Митяй молчит – вроде, как слушает. Ему темы про девушек не интересны, он еще в молодости утратил страсть к женскому полу.  На кочках головой махает, будто соглашается. Долго ли, коротко ли ехал, пока такое состояние Митяя водилу беспокоить не стало. Тот остановился, да к нему. А Митяй не дышит, и пульса у него нет. Вернее пульс есть, но один или два удара в минуту. Испугался дальнобой криминального финала, вытащил деда мороза на улицу. Поставил на трассе, как раз на автобусной остановке. На руку красный мешок с «подарками» повесил. Сам по газам и вжик и дальше покатил. Стоит «Дед мороз» мешок держит. А тут на «Мерседесе»   какие – то мажоры едут. Смотрят – «Дед мороз» стоит, а в руке мешок с «подарками». Решили в честь нового года над бедолагой приколоться. «Мерседес» задом сдает и останавливается, как раз напротив. Только они из машины вылезли, а тут, как раз дежурный наряд ГИБДД.
– Здрасте товарищи! Я инспектор ГИБДД лейтенант Иванов, – говорит лейтенант Иванов. – Хотелось бы знать причину вашей остановки на остановке общественного транспорта? Вы нарушили пункт 12.4 Правил дорожного движения. Будьте добры ваши документики. Будем оформлять протокольчик, и в честь нового года будем штрафовать вас на тысячу рублей каждого.
Сержант из машины с автоматом вышел. Стал к этому «Деду морозу» приглядываться. Тот стоит не шевелится – дрыхнет. Раз в минуту сердце кровь качнет и на минуту замирает. Обошел сержант Митяя. В мешок заглянул, достал пирожок. Откусил и дальше осматривает. А Митяю пофигу морские знаки, он как вкопанный стоит. Заглянул сержант в сапоги, а у «жмура» ноги гипсом залиты. Чуть он этим пирожком не подавился. Затвор автомата передернул, да как заорет, что есть мочи:
– Лежать  –  работает ОМОН. Перестреляю всех  –  бляха муха.
Мажоры попадали мордами в снег, лейтенант ДПСник тоже рядом упал за компанию. Один Митяй стоит не шелохнется. Спит. Нирвана и гравитация баланс держат.
– Ты что придурок, чокнулся?  –  спрашивает лейтенант.
– Товарищ лейтенант – Дед мороз  – жмур. У него ноги бетоном залиты. Видно это братки это из сицилийской мафии, собрались труп в Гудзоне топить.
– Ты что – придурок, где ты Гудзон видишь? –  заорал лейтенант.
– Так в Америке Гудзон – где же ему еще быть?
– А мы где?
– А мы в России…
– Идиот, – сказал лейтенант. Он встал, отряхнулся от снега, и свои глаза «Деду морозу»  «засунул в сапоги», и увидел там застывший гипс.
Тут до мажоров дошло. Поняли они, что менты на них теперь зажмуренного «Деда мороза» будут вешать. Как зарыдали, и давай по карманам деньги собирать. Надо же вину перед сотрудниками как-то загладить.
– Ну что, господа – товарищи бандиты, будем наряд вызывать али как?
– Ты что начальник в натуре. Какой жмур. Мы ведь только подъехали. Хотели дорогу спросить. Давай лучше будем аликак делать…
А сержант осмотрел Митяя с ухмылкой, да и говорит старшему лейтенанту…
– Трупных пятен товарищ старший лейтенант на лице покойного – не наблюдаю. Вроде, он труп. А вроде бы и не труп вовсе, не очень – то он и похож. Смотрите сами, снег на его роже тает, значит еще теплый. А раз теплый, то точно не труп. Спит, наверное…
– Ага, в зимнюю спячку «Дед мороз» впал. Тогда если он спит, почему у него глаза открыты?
– Значит так нужно, – ответил сержант, – он, наверное, вдаль смотрящий!
Короче развели менты мажоров на бабки, и приказали Митяя увезти в соседнюю область, чтобы не портить показатели и там его в людном месте слить. Тем деваться некуда, посадили «Деда мороза» в «Мерседес» повезли его в соседнюю область. А менты едут сзади, да наблюдают, чтобы мажоры не выкинули Митяя в кювет. Так и доехали до ближайшего вокзала. А тут как раз поезд на Мурманск идет. Билет Митяю купили – в купе. Тащат «Деда мороза» под руки в вагон. А там проводница с фонариком.
–  Эй! Тормозим! Куда это вы орлы, путь держите, – сказала проводница.
– Что мать не видишь, «Деда мороза» в Лапландию везем. Домой он родимый хочет.
– А почему он не на оленях?
– Так мы и есть олени! Он нас на случай пьянки всегда в людей превращает. Компании любит страсть как. Он сегодня малость перебрал. Стареет старик...
– А у вас олени, проездные документы имеются?
– И документы! И подарки! И шутки с прибаутками. Все у нас есть...
– Ну, тогда, пятое купе занимайте, оно свободно. И чтобы мне до Мурманска никаких шатаний по вагону в поисках ягеля.
Затащили мажоры Митяя в купе, да закинули на полку, чтобы под ногами он не болтался. А в купе еще один мужик ехал. Тот как раз спал и не видел, что ему подселили «Деда мороза». Поезд тронулся. Тут мажоры решили одну остановку проехать, чтобы убедиться, что «труп» Митяя едет в нужном направлении. Увидели, что менты им с перрона ручкой машут и улыбаются, так вздохнули с облегчением. Так и поехал Митяй на верхней полке в далекий Мурманск. А эти придурки, подались в вагон ресторан коньячку испить.
Тем часом мужик на нижней полке проснулся. В туалет захотел. Сам он тоже с бодуна был. Курить хочет, как медведь бороться. Смотрит на полке «Дед мороз» типа дрыхнет. Этот давай у него спички просить, ну чтобы прикурить. А Митяй молчит. Так мужик разошелся, что уронил «Деда мороза» на пол. Нагнулся поднимать, а Митяй не дышит. Потрогал пульс – нет пульса. Испугался мужик, открыл окно, да Митяя и выкинул. Хорошо уже к станции подъезжали. Митяй по закону физики на ноги упал, гравитация опять сработала.
А тут из ресторана бандюки в купе вернулись. Смотрят, а «Деда мороза» нет  –  только мешок с пирожками на полу валяется.
– Слышь, ты мужик, а где этот «красный холодильник».
– Какой холодильник
– Ну, этот – дед в красном балахоне.
– А дед мороз что ли, так он это – курить пошел…
– Как курить?
– Как – как на своих двоих. Взял у меня спички, и в тамбур подался, – говорит им мужик, а сам от страха весь трясется.
А Митяй стоит посреди путей, как ни в чем небывало. Дрыхнет стоя, обняв стрелку  – прибывает в нирване. Гипс в сапогах устойчивость придает.
Тут на соседний путь воинский эшелон подают. Караул вдоль эшелона, охраняет ракету, которую на космодром везут. А тут обходчик идет. Стучит молотком по колесам, пары проверяет. Увидел «деда мороза». Подходит, а Митяй не дышит. Испугался, что «холодильник» крякнул, взял его да на платформу закинул и прикрыл брезентом, под которым ракета лежала. Так и поехал Митяй в Плесецк на космодром. Едет колеса стучат, Митяй в коме прибывает. Подали ракету на стартовый стол, а тут на платформе Митяй полужмурок. Начальник караула за сердце хватается. Как наяву увидел, что погоны с него слетают, как кленовые листья по осени. Докладывать никому не стал. Открутил крышку головной части да Митяя вместо муляжа ядерного блока туда запихнул. А иначе, как на режимном объекте от «жмурика» избавиться. Так Митяй и полетел из Плесецка да на Камчатку. Тут головная часть от ступени отделилась. Митяй пары спирта вновь учуял. Сердце у него встрепенулось, глаза открылись, а тут и парашют открылся. Опустилась боеголовка на полигон, крышка отвалилась, и, Митяй оттуда вывалился. Там на полигоне военные и нашли Митяя живым и здоровым, когда проверяли куда инертная боеголовка приземлилась. А он в воронке от ракеты распалил костер, и сидит возле него, из сапог гипс вытряхивает.
– Ты кто –  спросил проверяющий генерал, глядя сверху на Митяя.
Митяй поперхнулся, вспоминая, как называют людей летающих в космос. Тут ему на ум то космонавт пришел, то астронавт. Он напряг мозг и выдал заикаясь:
– Ты что лесник, не видишь – к-к-кастронавт я. Вот кто…
Так и стал Митька Нитхинол к-астронавтом. А после этого полета генерал ему шлем подарил, чтобы Митяй никому не рассказал, как он из Плесецка на Камчатку попал. Мне эту историю рассказал сам Митяй, а я уже вам. Хотите, верьте, а хотите – нет, это дело ваше. Только после полета в космос Митяй вообще пить перестал и увлекся ЗОЖем. Говорит, что цель в жизни появилась – с инопланетянами на орбите хочет нитхинола хлебнуть.
– На пыльных тропинках далекой Куры остались Митяя следы…