Любовница

   История эта произошла в одной очень недружной семье.
   Жили-поживали муж да жена - Фёдор и Клава. И всё было бы у них прекрасно, если бы муж Федя крепко не дружил с зелёным змием. Он-то всю жизнь им и поганил, так как пьяный Фёдор в хмельном пребывании превращался в полного отъявленного дурня-дебошира. В доме все дела разом вставали, и всё рушилось на плечи бедной Клавы. Фёдор сидел в бане перед печкой и пил всё, что попадало под руку на глаза: и вино, и спирт, и самогон и т.д. Упрятать от мужика высоко-градусное питие равносильно было тому, что в степи голому спрятаться от комара. Делать ему ничего не хотелось. Хотелось только орать да махать кулаками. Зная об этом, даже его бывшие собутыльники перестали посещать алко-банное заведение. Кому охота синяки на морду собирать на халяву? Вот эта участь и доставалась бедной Клаве.
   Клава была работящая, мужа терпела, выходки его все ему прощала, замазывая синяки. Даже родная сестра мужа Ксения не раз возмущалась поведением брата, завидев побитую родственницу:
- Федька! Тюрьма по тебе уже не плачет, а рыдает! Совести у тебя нет!
   Недостроенный дом стоял, как сирота, как бы с укором, поглядывая дырами не вставленных оконных рам на ухрюканного пьяного хозяина. Сын Митька умаялся от пьянок отца, частенько ночуя у тётки Ксении и сильно переживая за мать. Порицания других родственников на Фёдора не действовали, а только ещё больше злили.
   И вот в такой муторной жизни вдруг увиделся спасительный конец! Наступил момент, когда вырос сын. Придя здоровенным погранцом из Армии, он неожиданно так звезданул отца по лбу, когда тот в очередной раз решил почесать об жену кулаки, что Фёдор, влетев в горницу, с размаху грохнулся в кучу сушившегося лука! Лук разлетелся из-под Фёдора так, будто случился под задницей взрыв! Фёдор от неожиданности и от такого тычка наполовину протрезвел и, подскочив, кинулся на сына:
- Ах ты, щенок! Отца бить!
   Митька развернулся и вдруг сгрёб всей пятернёй негодяя за шиворот, протащил к порогу и, вытолкнув за дверь, пригрозил:
- А мать бить можно?! Попробуй ещё только хоть раз пальцем её тронь, убью!!! – и с грохотом затворил перед носом отца дверь.
   Фёдора аж затрясло от негодования, злости и бессилия! Он почувствовал силу выросшего и окрепшего в Армии сына и чётко понял, что время его власти в доме потерпело полный крах!
   Проплутав понуро в алко-баню, он тихо прикрыл дверь, сел на чурку, удручённо вперив в поддувало осовелые злые глаза, и призадумался. Мысли от всего скакали, как бешеные блохи, не находя места, выхода и ответа, как жить-быть дальше? Его совершенно не устраивало такое, на вид унизительное положение в семье. И мириться Фёдор с этим никак не хотел! Но силу сына за дверь тоже не выкинешь! Свяжись с ним, он так отметелит заодно и за всё прошлое! Фёдор даже поёжился и поозирался.
   И вдруг его взгляд упал на пустые полки, где раньше стояли бутылки с самогоном и банки с домашним вином. Там теперь лежали сухие берёзовые веники! У Фёдора даже запрыгало всё перед глазами от ярости!!!
- Ах, так! Войну объявили! Ну, посмотрим, чья возьмёт!
   Он вылетел из бани, как ужаленный бешеной пчелой! Да так хлопнул дверью, что рядом в свинарнике взвизгнул мирно дремавший поросёнок!
   Целый день Фёдора никто нигде не видел. Вечером он тихо пришёл домой, проскользнул в спальню и сразу захрапел. Клава тревожно посмотрела в сторону спальни и взглянула на сына. Тот спокойно сидел за столом и с аппетитом ел вареники с творогом. Вид его был не прошибаем! Мать почувствовала в сыне настоящую стену защиты! И так ей легко стало, как никогда!
   На следующее утро Фёдор совершенно трезвый умылся, побрился и ушёл на работу. И после работы стал потихоньку всё чаще и чаще где-то пропадать. Но домой являлся сдержанно-трезвый. Жена терялась в догадках, где может пропадать муж? Но ответа не находила.    Ответ нашёлся неожиданно!
   Пришла в гости сестра Фёдора и вдруг спрашивает:
- Клав, а вы чё, с Фёдором разводитесь?
   У Клавы даже брови на лоб улетели от такого вопроса!
- Ты спятила или чё?!
- Да-к все уже говорят, - брякнула Ксения и так хлебнула горячего чаю, что аж за рот схватилась. 
- Интересно, - поднялась Клавдия, – а я вот не в курсе, что развожусь!
   Тут на пороге появился виновник неприятного разговора. Обе женщины замолчали и дружно вперили в него глаза.
- Чего уставились? – с подозрением спросил Фёдор, почуяв неладное.
- А ты хоть знаешь, что мы разводимся? – подбоченившись, прищурилась Клава, в упор буравя глазами мужа.
- Чего? – вспыхнул тот. – Кто? - И метнулся к сестре. - Ты чего тут ляпаешь?! Ты чё припёрлась?!
- Да ладно, - поднялась сестра из-за стола и смерила его презрительным взглядом, как нашкодившего школяра. – Весь завод гудит о твоём романе с Юлькой Потахиной!
- Хватит врать! – наигранно, но неуверенно стукнул кулаком об стол Фёдор, ещё больше покраснев.
- Я? Врать? Х-ха! Да больно надо! – Ксения отряхнула подол и кивнула в сторону Клавы: - Мне-то что, ты вон с неё дурочку делаешь! Пень старый!
- Да ты! – подскочил Фёдор.
   Но Ксения, не обращая на его притворство внимания, не спеша пошла к дверям, смерила брата насмешливым взглядом и хохотнула:
- Ну, бывайте. Не разойдётесь, приходите в гости. На днях поросёнка режем!
   Как только за ней закрылась дверь, Клава подступила к мужу:
- Это ещё что за новости-пакости на курином дворе? Что, седина в бороду, бес в ребро?!
- Да прекрати хоть ты!.. – начал, было, Фёдор.
   Но Клава уже уловила наигранно-брехливые нотки. Ей стало не по себе и она, вплотную приблизившись к мужу, тихо прошипела:
- Что, раньше водку жрал, теперь по бабам понесло?
- Да ты чё?! – отпрянул Фёдор, как школяр, пойманный за ухо.
- Смотри, узнаю чё за блуд, - вон Бог, вон порог!
   И она гордо удалилась в горницу, дёрнув занавеской.
«Прямо, как настоящая змея, только что ядом не брызнула!» - мелькнуло у Фёдора в голове, и он поёжился, расстегнув ворот рубашки.
   С тех пор, как Митяй пришёл из Армии и треснул его по лбу, мать упёрла руки в боки и заняла полноправное положение хозяйки дома. Фёдор ничего не смог переделать. Как только он начинал выделываться перед женой, сын заходил в комнату и, сверля его взглядом, поигрывая стальными мускулами, тихо задавал предупредительный вопрос:
- Ты чё, не понял? Или тебе тихо сказали?
   А ведь когда-то он, напившись до чёртиков, унижая Митьку, когда тот попытался вступиться за мать, тыкал ему в спину кулаком и кричал:
- Пшёл вон! Сраная указка! Нос не дорос! Сопли ещё под носом висят! Вырастишь, будешь тоже, как я! Ты ж в мою породу! Весь в меня!!!
   Митяй, и правда, был сильно схож с отцом, как две капли воды. Горько плача и размазывая слёзы в саду под большой старой яблоней, мальчик с обидой повторял, как заученную клятву:
- Никогда! Никогда я не буду таким, как ты! Никогда!!!
   И теперь Фёдор испугался. А что если за его шашни узнает сын?!!! Он аж вспотел!
   Сын приходил домой поздно. Он поступил в инженерно-технический институт и прилежно учился. В свободное от занятий время его друг Ванёк брал к себе на работу. Сына почти не было дома. Но Фёдор всегда чувствовал сына, особенно его молодую силу, которую он пропил.
   С тех пор Фёдор стал пораньше приходить домой. Но Юльке это не понравилось. Однажды любовница твёрдо заявила:
- Хватит нам прятаться! Разводись с ней!!! Я не хочу больше так жить!
   И т.д. и т.п.! Фёдор схватился за голову, за сердце! Ведь лет-то ему было уже немало. А Юлька была лет на 20 моложе. Что скажут родственники?
   Юлька жила в маленькой комнате в общежитии малосемейки. С двумя маленькими сыновьями она частенько толкалась у родителей в маленькой саманной хатке.
   Сестра Фёдора Ксения была баба очень дотошная и брата недолюбливала за его непорядочность и откровенное свинство в семейной жизни. Она каким-то образом прознала, куда ходит её братец и где он встречается со своей зазнобой. И немедленно доложилась обо всём Клаве, не жалея ничьих нервов и интересов.
   Клавдия решительно влетела в башмаки и понеслась к названному адресу, больше из любопытства, поглядеть, - кто же запал на такого негодяя.
   Подойдя к домику, она и впрямь увидела необычную картину: молодая полная женщина во дворе развешивала на верёвке стираные рубашки её собственного мужа. За занавеской в окне дома мелькнула испуганная рожа мужа, который, увидев Клавдию, присел так, будто его плашмя шарахнули по голове лопатой! Он даже машинально прикрыл голову руками! 
«Разнюхала всё-таки! Вот же бестия!» - пронеслось у него в голове, как молния.
   Клаву затрясло от негодования. Прихихешка мужа годилась ей в дочери!
 «Ах, негодяй! Ах, паскудник! Ну, погоди! Ты так, а я тактикой!»
   Она, с трудом справившись с волнением, певуче спокойно позвала:
- Юля!
   Юля сразу узнала Клавдию, так как Фёдор ей показывал жену издали не раз. И она не меньше Фёдора испугалась неожиданному её появлению. Таз с мокрым бельём с грохотом упал из рук Юли!
- Поди-ка сюда, чего скажу, - позвала Клава.
- Не пойду! – насторожилась Юля и, кидая взгляды в сторону дома, громко проговорила: - Ещё сыпанёшь чего под ноги, или в лицо плеснёшь!
   Она нарочно громко стала говорить, надеясь, что Фёдор выйдет и заступится за неё. Но тот, к её великому огорчению, как сквозь землю провалился.
- Ну хорошо, стой там и слушай, - так же спокойно сказала Клава. – Тебе Фёдор-то мой зачем нужен? Он же в отцы тебе годится! Да и пьёт он, дерётся…
- Да вы его замучили! – выпалила Юля, не дослушав Клавдию.
- Я?! – неподдельно страшно удивилась Клава.
- Да! Вы! Он добрый, хороший, культурный, работящий! А вы его загоняли беднягу!
- Да-а?! – от удивления ещё больше раскрыла рот Клава.
- Да! – выпалила Юля, опомнившись, наконец, от испуга и стала нервно кидать в таз упавшее бельё. – Заездили мужика, не вздохнуть, не охнуть не даёте! Сын ваш его избивает и выгоняет из дома! Я жаловаться на вас в милицию пойду!
- Но он же тебе всё врёт! – попыталась остановить тираду Клава.
- Кто врёт?! Он никогда не врёт! Это вы на него все врёте!!! – разошлась Юля уже вопя на всю округу. - Чего ты пришла сюда?!
- Хорошо, - кивнула Клава. – Я тебя выслушала, а теперь ты меня послушай, - и чтобы муж хорошо всё тоже услышал, Клава громко сказала: - Прибрала его, забирай! Но если он вздумает назад вернуться, не пущу!!!
- Да кто к тебе вернётся?! – окрылилась Юля и задрала нос: – Я сама назад его не пущу! Хорошие мужики на дороге не валяются!
- Ну, ну! Смотри, я предупредила! – и Клава, гордо подняв голову, удалилась королевской походкой от глупой молодицы.
   Как только она ушла, Юля метнулась в дом к Фёдору. Тот, как последний дурак в трусах, в майке и в одном носке сидел под столом.
- А ты чего тут? – удивилась Юля.
- Да вот же, носок ищу, потерял! – соврал Фёдор.
- Да он же у тебя в руках! – ткнула в носок Юля.
- Тьфу ты! – вспыхнул со стыда Фёдор и вылез из-под стола.
   Юля повисла у него на шее и стала неистово осыпать страстными поцелуями:
- Мой, мой!..
- Да погоди ты! Ты чё?!
- Она сказала, что домой тебя не пустит!
- Кто? – тут же притворился Фёдор.
- Жена твоя!
- Да я сам не пойду! – выпятил Фёдор грудь и выставил ногу в одном носке. – Будет она ещё командовать, кому где сесть, кому где лечь!
- Вот и ладно! – обрадовалась Юля. – Пусть живёт, как хочет! Так ей и надо!
   Так они и зажили поврозь. Жена с сыном, муж с любовницей. Одно только мужу не нравилось в его новой роли – его почему-то перестали везде уважать. Никто не одобрил его поступка. Жена не преследовала.
   Когда Фёдор с гордым видом шёл домой, чтобы забрать свои вещи, он нарвался на большой замок на дверях, а у этой двери его уже ждал собранный чемодан с его вещами. Клава даже вещи ему сложила аккуратно, будто отправляла в Ялту на курорт, а не к любовнице на ПМЖ. Фёдор был полностью обескуражен такой выходкой Клавы! Он-то думал, что будет вещи собирать, а жена с воем в ногах валяться, милости выпрашивать, чтоб вернулся. Вот тогда бы он сказал: «Пусть Митька в общагу уходит, тогда вернусь!» Но к большому его неудовольствию, Митька не только не собирался в общагу, а даже усиленно начал достраивать дом!
   На огороде всё росло и цвело. Куры, утки и поросята сытые дремали в тени. В бане появились махровые полотенца, мочалки, коврики, душистые веники… У Фёдора даже закралась мысль, а не вернуться ли ему и не попросить ли слёзно прощения у жены и сына. Но гордость не позволила, как только он себя представил в этой роли. Нет, ишь дурака нашли! Чемодан с вещами приготовили! Сами позовёте! А я ещё подумаю… Так и ушёл Фёдор в неприятных думах из дома в общагу к молодой любовнице.
   Родственники вниманием его не жаловали, а его новую пассию вообще никуда не приглашали. Она всё чаще и чаще обижалась на этот счёт.
   Наступил день, когда к удручённому Фёдору поднесло брата любовницы с мутным пузырём самогонки.
- Ну чё, родственничек, - подмигнул брат и водрузил на середину стола бутыль, - первача попробуем?!
- Да запросто! – тут же жадно проглотил слюни Фёдор при виде мутной жижи.
   На душе всё равно было скверно, погано. И под вечер оба так упились, что никак не могли понять, кто, где и почему здесь, и вообще, где они и кто такие!
   Когда на пороге появилась Юля, брат мутными глазами уставился на неё с бестолковым вопросом:
- Чё надо?
   От всей картины с Юлей случился полный столбняк! Наконец, придя в себя, увидев пьяного брата и вдрабадан упившегося Фёдора, она страшно переполошилась! И, сбрасывая на ходу туфли, зазаикалась:
- А чего это…  че-чего тут такое?!
- А ты кто такая?! Чего припёрлась?! – внезапно заорал дурным голосом Фёдор и вдруг схватил тарелку с салатом и со всей дури запустил её в голову Юли: - Пошла во-он, дура!!!
  Квашеная капуста полетела в разные стороны, и тарелка влепилась над головой в двери, едва Юля успела присесть!
- А-а-ай!!! – завизжала она, как резаный поросёнок и пулей вылетела за дверь без туфлей.
   Мгновенно вспомнилась Клава с её предупреждениями! Юля горько заплакала, спрятавшись за курятник. Она вспоминала нежного Фёдора и его, выходит, жалобное враньё. Жена была права, предупреждая…
   Смотри-ка, как он поменялся! Юля прислушалась. В доме стоял шум, звон посуды. Потом хрипло заорали пьяные песни, причём, кто куда и каждый про своё. Под утро мужики передрались! Наконец, в дверях появился взлохмаченный брат и, кривляясь, передразнил явно Фёдора:
- Тоже мне «му-уж», - да как шарахнул со всей дури в дверь кулаком с воплем: - Коз-зёл ты старый, а не муж, старпёр сраный! Родственничек! Да видали мы таких родственников в гробу, в белых тапках!!! Тьфу!!! 
   Смачно плюнув на дверь, он пнул попавшийся под ноги веник, и, хватаясь за воздух руками, пошёл по улице, горланя в утренней тишине во всё горло:
- Встава-а-ай страна огро-о-омная! Встава-а-ай на смертный бой!!!
   По всей округе сразу всполошились во всех дворах собаки, и поднялся неимоверный лай и шум!
   В этот раз Юля почувствовала всю наготу той жизни, которую любовник предусмотрительно скрыл, вывернув всё наизнанку. И пошли-поехали серые будни на стенах с квашеной капустой и битыми тарелками. Да ещё добавились к яркому макияжу разноцветные синяки на Юлиной физиономии.
  Домой Фёдор принципиально не уходил, так как жена его так же принципиально не пускала. Узнав ценность спокойной жизни, где царили мир, уют и добрые отношения, чистота и порядок, Клава вдоволь отрыдалась и высоко оценила это спокойствие. Она даже попробовала повстречаться с одиноким вдовцом, но, извинившись, предпочла остаться хозяйкой в своём доме.
               
                ***

   Летом с Алтая наехали родственники. Сын известил об этом отца. Фёдор прибыл на застолье. Пристыжённый он сидел в конце стола, как последний гость, исподтишка следя за похорошевшей за время спокойствия, женой. В глаза старался никому не лезть, много не пить, не шутить. Клава же напротив много смеялась, шутила и по-хозяйски суетилась вокруг стола и гостей.
   Возле Фёдора сел старший его брат Димка, шумный весельчак и балагур. Он с размаху ткнул его в бок и повалил на себя:
- Ба-бах! Всё, ты убит!!!
- Да ты чё?! – от неожиданности подпрыгнул Фёдор, сконфуженно вырываясь, так как все сразу повернули в их сторону головы.
- Ды-к, брат, предателей расстреливают! – громко съязвил Димка и громогласно заржал.
- Ну, ты даёшь! – закрутил головой Фёдор от такой прямоты и густо покраснел.
- Где молодая? Кому «горько» кричать? – не унимался захмелевший Димка.
- Димка, прекрати! – одёрнула его, наконец, жена.
- Ну, ты даёшь! – обиделся Фёдор.
- Зря ты с Клавой так, - прошептал ему в ухо брат, и уже громче и дружелюбно сказал, обняв Фёдора за плечи: - Давай, брат, выпьем. Я тебя и такого люблю.      
   Фёдору от таких жалких слов стало вовсе не по себе. Он почувствовал себя таким ничтожным и жалким мужичёнкой, который всю совесть пропил, а всю глупость пригрел. Когда они с братьями стояли курили под открытыми окнами веранды, уже отстроенного сыном дома, Фёдор услышал обрывки разговора женщин.
- Клава, вы же с Фёдором всю жизнь…
- У вас сын вырос…
- Хозяйство…
   И на всё был один Клавин ответ:
- Ни за что! Нет и нет!
   Как ни старался Фёдор не напиться, к вечеру всё же перебрал. По просьбе братьев Клава, пожалев мужа, постелила ему в детской комнате.
   Но, то ли перепил, то ли переел Фёдор, ночью его так приспичило, что он, потеряв весь ориентир, где находится и куда вылетать, пока в темноте растопыренными руками нашаривал выход, с грохотом снёс со стены полку с посудой и свернул с печки большую кастрюлю с наваристым борщом для гостей! От такого грохота сразу проснулся весь дом! Митька вылетел из своей спальни, включил свет и, оглядев весь «пейзаж», почесал затылок и, с молчаливым укором, глянув на отца, ушёл назад в спальню.
- Я всё уберу! – виновато прошепетел Фёдор, держась за живот.
- Иди, куда шёл, - горько вздохнула Клава и, бросая под ноги мужу половую тряпку, проговорила:  – Горе ты луковое.
  За занавесками в дверях тёмной горницы мелькнули всепонимающие лица родственниц. Теперь им стало понятно, почему Клава наотрез отказывается мужа принимать назад.
   Утром рано, когда все пили чай, в калитку постучали два подростка.
- Клав, там дети какие-то! – сообщили Клаве.
- А, да, да! Саша, Лёня, проходите! – засуетилась Клава вокруг детей, усаживая их за стол и накладывая еду в тарелки. – Вот, давайте-ка, ешьте!
   Протрезвевший Фёдор во все глаза оторопело с неподдельным изумлением смотрел на Клаву:
«Блажит она что ли?!»
   Но Клава вовсе не блажила. Эти дети давно прибегали в её дом, когда пьяный Фёдор, гоняя свою молодую любовницу, в злобе забывая обо всех, даже не давал ей приготовить еду детям и покормить их. Вот так и стали дети любовницы жить на два дома. Клаве очень было их жалко. В них она видела несчастное детство Митьки, который тоже по этой же участи, ночевал и кормился у сестры её мужа. А разве дети виноваты, что отец пьёт?
   Набив конфетами кармашки штанишек и курточек мальчикам, Клава громко и выразительно сказала:
- Сейчас папа домой пойдёт!
   Вот так глупый Фёдор под старость лет загремел из хорошего дома в комнату общежития, где ютилась молодая любовь. И глупее себя на этом свете не видел Фёдор, лёжа по трезвости по утрам на провалившемся диване, когда оставался один. Маленькие пасынки не желали жить с отчимом под одной крышей. Они жили у бабушки. Любовница тоже чаще и чаще стала уходить в маленький домик старой матери, где и находила убежище от Фёдора. Теперь-то она бесповоротно верила в слова Клавы, и с огромным удовольствием ей хотелось вернуть домой мужа той, которой он принадлежал законно!
   Как-то она, увидев у магазина Клаву, подошла к ней и попыталась завести сердечный женский разговор:
- Тёть Клав, ну что делать?! Он пьёт опять… дерётся…
   Клава с неподдельным сожалением посмотрела ей в глупые бегающие глаза и по-матерински ответила:
- А ты думала что? Ты мне не сноха, он мне не зять. Терпи мою долю, вези, раз влезла в мою упряжку. Бог вам судья.
   Так и стали жить, жена с сыном в доме, муж и любовница в общаге. Вот ещё как бывает.


(г.Павл.Посад 2012)
(фото из инета)