Соня

В тот вечер я шёл домой от метро. Днём было сыро и пасмурно, но теперь небо прояснилось, выглянуло солнце. Уже стемнело, зажглись фонари, на небе появилась половинка луны. Я забежал в книжный магазин купить пару гелевых ручек – у меня осталась привычка всё писать на бумаге, и ручки быстро заканчивались. Как обычно, вошёл, запер рюкзак в шкафчик и направился к отделу канцтоваров.
В отделе рассматривала тетради какая-то девушка. Сначала я не обратил на неё внимания, но потом, когда она с товаром подошла к кассе и мне стало видно её лицо, я просто остолбенел. Стоял как парализованный, пока ей пробивали товар и она расплачивалась, и всё не двигался с места, даже тогда, когда она направилась к выходу. Знаете, на кого она была похожа? На Ульяну Громову, про которую я написал повесть, и эту повесть в прошлом году опубликовали на сайте «Молодая гвардия». И если бы просто была похожа – это была точь-в-точь Ульяна. Правда, у Ульяны были роскошные, пышные косы, а у этой девушки – два хвостика волос, обтянутые резинками. Но лицо было абсолютно такое же. Неужели бывают на свете такие похожие люди – и не близнецы?
...Меньше минуты спустя, страшно волнуясь, с рюкзаком, парой ручек и чеком в руках, я выбежал на улицу и стал оглядываться по сторонам. Заметив вдали её светлое пальто, немного успокоился. Она шла в одном направлении со мной. Обычно я не подхожу знакомиться на улице, но тут, подумалось, нарушу традицию. Не совсем ясно представлял я, о чём буду с ней говорить, но это меня не волновало. Даже насчёт возможного отказа познакомиться я успокоил себя: извинюсь в таком случае, сделаю вид, что отстал – а сам прослежу за ней, узнаю хотя бы, где она живёт. Меня страшно обрадовало уже то, что на свете есть она – вылитая Ульяна, живая, здоровая, и даже живёт, возможно, неподалёку от меня.
Она шла быстро – видимо, куда-то торопилась. Стараясь поспеть за ней, я всё же держался чуть поодаль от неё. Мы прошли мимо школы, где я когда-то учился, мимо перекрёстка, где я обычно сворачиваю, но в этот раз пошёл прямо – следом за ней. И всё никак я не решался подойти к ней, хоть и понимал, что если упущу её, то буду жалеть об этом всю жизнь... Но тут ей позвонили – как я понял, это был отец, и девушка уверила его, что скоро придёт в общежитие.
Она свернула в тёмный двор. Скоро мы должны были пройти мимо детского сада, куда раньше ходил мой брат. Но ещё издали я услышал мужские голоса – и, честно говоря, немного встревожился. А подойдя поближе, понял, что мужики пьяные. Тут уж надо было уносить ноги. Девушка, видимо, тоже забеспокоилась – замедлила шаг, стала глядеть по сторонам, надеясь куда-нибудь свернуть. Но было поздно: пятеро здоровых бугаёв подошли и стали обступать её...
– Девушка, а здесь таможня, дальше нельзя, – сказал один. – Придётся заплатить...
– Отдайте! Что вы делаете! – испугалась она.
Зашуршал пакет. Амбалы говорили что-то, матерились. И, как назло, ничто им не мешало: тёмный двор, по сторонам – заброшенная стройка и гаражи, жилые дома довольно далеко...
– Курить охота, – сказал один из алкашей.
– И мне охота, – ответил другой. – Да чего вы ищете, нет у неё ничего, студентка поди...
– У неё средствА должны быть нам на сигареты, – смекнул кто-то, видимо, главный из них. – Ну-ка, обыщи её, Кабан!..
Я знал, как нужно поступать в таких случаях – отойти и вызвать полицию. Но тут меня переклинило. «Надо заговорить им зубы, – сообразил я. – А если драка случится, думаю, она догадается сбежать...» Потихоньку зажал в кармане между пальцев самый большой из ключей, приблизился к этой компании...
– Ребят, что же это вы... – вздохнул я.
– Тебе чего надо? – спросил тот, кто собрался обыскивать.
Было темно, но я разглядел лицо девушки – бледное, с покрасневшими глазами.
– Ничего. Я шёл мимо, услышал ваш разговор... Обидно получается, ребят... У меня дома лежит целый блок сигарет – дядя привёз, а я бросил курить. Вам бы его сплавить... А с девушки какой вам спрос? Пойдёмте со мной, даром ведь отдаю! Ну чего он будет пропадать!
Эти олухи были хорошо поддатыми, их нетрудно было обвести вокруг пальца.
– А не врёшь? – спросил главный из них.
– А выпить у тебя не найдётся? – ехидно спросил бородатый молодчик.
– Найдётся, но чуть позже, – убедительно ответил я.
Один парень не поверил мне, стал отговаривать их идти ко мне, но другие велели ему заткнуться и спросили, далеко ли я живу.
– Здесь, рядом, – ответил я.
– Идём, идём, – загалдели они.
Смотрю – они вроде как оставили девушку, начали говорить о халяве, которую вот-вот получат, и матерились от удовольствия. Да, так и было: они перестали обращать на неё внимание.
– Беги, беги, беги... – тихо проговорил я и осторожно вытолкнул её из их окружения.
Мы шли, вернее, я вёл их куда-то наугад, дворами, и бежать не получалось: они обступили меня со всех сторон, как будто прочитали мои мысли. Спросили меня про марку сигарет, я на авось ответил, что «Marlboro», и они остались довольны. Меня всё больше сковывал страх: что же теперь делать, как выпутываться?..
– Ну, далеко твой дом? – нетерпеливо спросил бородач, когда мы прошли несколько дворов. – А то мы тебя здесь потрясём...
– Да вот он, – я направился к первому попавшемуся дому, надеясь про себя, что мне удастся надуть их второй раз.
Подойдя к подъезду, я обнаружил, что домофон сломан. Почти никаких надежд на спасение не было. «Ну всё, попал я... Сегодня в лучшем случае окажусь в реанимации», – эта и ещё много-много мыслей пронеслись у меня в голове, когда я глядел на их перекошенные от злости физиономии. Много событий из жизни вспомнилось в эти мгновения... Но, очнувшись от мыслей, я вдруг понял, что... улыбаюсь! Просто вспомнилась эта девушка – вылитая Ульяна. Как же хорошо, что она есть на свете...
– Слышь, а чего у тебя рожа-то такая довольная? – настороженно спросил толстяк, кажется, его звали Кабан.
– Ключи дома забыл, – ответил я с той же улыбкой. – А домофон здесь не работает...
– Мы тебе щас рёбра пересчитаем, чтоб не забывал, – пообещал Кабан и стал засучивать рукава.
Через их окружение нельзя было пробраться. Но тут у меня в памяти что-то шевельнулось, я пристально посмотрел куда-то в темноту и крикнул первое, что пришло в голову:
– Вася, сюда!
И в ту секунду, когда они растерялись, оглянулись, бросился вперёд, буквально выскользнул из-под руки бородача и полетел по двору как на крыльях. Они бросились вслед, двое из них долго не отставали, бежали за мной по дворам, потом – по трамвайным путям, затем наконец пропали из виду. Но и после этого я почти не сбавил скорость. Пришёл в себя и перевёл дыхание, только оказавшись в людном месте, возле рынка.
***
Ночью я несколько раз просыпался, лежал глядя в потолок и подолгу не мог заснуть. Да и уснёшь тут, когда вот только видел живую Ульяну Громову... Каждый раз, когда я просыпался, мне казалось, что вчерашние приключения были только сном. Но ведь рядом, под радиатором, сохли ботинки, в которых я влетел в лужу, убегая от хулиганов. И на письменном столике лежали две новые гелевые ручки с чеком, на котором стояла дата и время – следующая минута после того, как я её впервые увидел...
Часов в пять утра сон как рукой сняло. Я встал, приготовил кофе. Сел за стол и принялся размышлять... Как так получилось, что я встретил девушку, точь-в-точь похожую на Ульяну? Что это было – случайность или какой-то знак судьбы? Может, испытание или награда за что-то?.. Но сама по себе эта встреча – удивительная вещь, согласитесь. Ладно, в мире есть девушка – точная копия Ульяны (бывают настолько похожие люди). Допустим даже, в нашем времени. Но как получилось, что именно я встретил её? Она могла жить в тысяче других городов России, не говоря уже о посёлках, деревнях, не говоря о других странах, и мы бы никогда не встретились. Да если бы и в Москве жила, но где-нибудь подальше, разве встретились бы? Что-то не похоже это на случайность. Но, с другой стороны, возможно, она не единственный двойник Ульяны...
Допив кофе, я снова прилёг на диван, полежал немного... и задремал. Привиделось, будто я лежу в какой-то незнакомой комнате, а она, эта девушка, что-то делает неподалёку – то ли вещи разбирает, то ли прибирается, но осторожно и тихо, видимо, боясь меня разбудить. Я лежу прикрыв глаза, делаю вид, что сплю, а сам любуюсь ею. И каким-то чутьём понимаю, что это всего лишь сон, и мне тревожно оттого, что он вот-вот прервётся и она исчезнет...
У меня были такие сны, просыпаясь после которых, я жалел, что это всего лишь сон. И теперь, очнувшись, тяжко вздохнул, но потом осознал, что вчерашняя-то встреча была явью, и стало так хорошо на сердце... Чтобы уйти от тревожных мыслей, включил радио. Зазвучал волшебный голос Майи Кристалинской:

Там, где сосны, где дом родной,
Есть озёра с живой водой.
Ты не печалься,
Ты не прощайся,
Всё впереди у нас с тобой...

Мне было известно наверняка, в каком общежитии живёт моя отрада. Вчера мы шли прямо к нему, оставалось метров двести, когда всё и случилось... При мысли, что теперь мне нетрудно её найти и что она, скорее всего, будет ко мне благосклонна, я пришёл в дикий восторг. Простое, шапочное знакомство с ней было бы для меня огромным счастьем. О большем я и не задумывался.
Теперь я знал и вуз, в котором она учится. Когда-то я сам готовился к поступлению туда, но учиться там мне не довелось – по настоянию папы я пошёл в другой университет.
В одиннадцатом классе я посещал подготовительные курсы МГУПа, они проходили по воскресеньям. Единственные пацаны в группе – Саня, Семён и я – стали неразлучной троицей, много времени проводили вместе. На переменах и после занятий бегали в соседнее кафе за пирожными, в «Макдоналдс», вместе обошли весь центр Москвы – были на Красной площади, гуляли по Садовому кольцу, ходили в зоопарк... Как же давно это было!
До обеда я читал трилогию Д.М. Балашова «Дмитрий Донской. Битва за Святую Русь» – это целая эпопея, вроде «Войны и мира», только о XIV веке. Потом приготовил обед, кое-как утолил голод. Взялся за повесть о своей жизни: я её уже дописал, осталось кое-что отредактировать и дополнить.
Погода была точно такая же, как вчера: днём небо хмурое, вечером – разведрилось. Я вышел на прогулку, часа полтора в раздумьях ходил по улицам, переулкам, наконец вышел к общежитию... Людей возле него не было, и я несмело заглянул в тёмный коридор, шагнул вовнутрь, увидел охранника за занавеской в окне. Посмотрел на него, вздохнул, развернулся и вышел. Не торопясь обошёл общежитие вокруг, поглядывая на окна. Во многих уже зажёгся свет. Интересно, какое из них – её?.. А может, она в каком-то другом общежитии живёт? Маловероятно, конечно, но возможно... Сколько раз я раньше водил из садика своего братишку мимо этого общежития – и думать не думал, что вот так буду ходить здесь и мучиться... На асфальте возле здания было три надписи «Я тебя люблю», две из них – вроде недавние, и меня вдруг неприятно кольнула мысль, что какая-то из них, возможно, адресована этой девушке... Но ещё сильнее омрачила меня мысль, что я могу больше никогда не встретить её, а если и встречу, то не смогу подойти к ней – меня обязательно парализует страх.
Да и вообще в этой истории мне виделся какой-то подвох. Ну не бывает в жизни всё так гладко – как в сказке. Я был уверен, что если даже поборю свой страх и пойду знакомиться с ней, то обязательно случится что-то неприятное: скажем, ей будет не до меня, или она окажется с подругами и мне будет неудобно перед ними, или, что ещё хуже, она будет с парнем... Кто-то говорит, что красивые девушки чаще всего одиноки, но я почти не сомневался, что у такой девушки, как эта, есть молодой человек.
Непонятно было, когда и как я встречусь с ней теперь, как смогу пройти в это общежитие... Мне проще было оставить всё как есть – я привык к спокойной жизни, без лишних тревог, и не хотел никаких отношений. А как больно мне будет получить отказ, особенно от неё – этого же никогда не забудешь! На душе стало легко и даже радостно, когда я принял решение: «Отбой. Живу прежней жизнью». Было вместе с этим какое-то неприятное ощущение, но я старался не замечать его. А перед сном мысленно сказал себе: «Завтра о ней даже не заикайся!» В общем-то, это было выполнимо: стану больше заботиться о своих родных; возьмусь за произведения, которые ещё не дописал или только хочу написать; буду запоем читать интересные книги; потом с головой уйду в работу – и мне будет уже не до неё... С такими мыслями я и заснул – тяжёлым, неспокойным сном.
***
Утром мне было совсем плохо: за что ни возьмусь – всё её вижу перед собой... Да ещё на улице стояла такая прекрасная, солнечная погода – весна была на подходе. «Зачем мне всё это творчество, книги, работа и вообще жизнь, если её не будет в этой жизни? Да ради её чёрных глаз я не то что в общежитие – на край света пойду!» – понял я. Никогда прежде ни об одной девушке у меня не было подобных мыслей. Решил идти знакомиться – а там будь что будет.
Собираться начал только в четвёртом часу. Хотел вытащить из шкафа и примерить все рубашки, но бело-синяя, надетая недавно, так мне шла и хорошо сидела, что решил оставить её. Примерил один галстук, второй, решил отказаться от них – не идут они мне... Пиджак был каким-то чересчур длинным, и я скрепя сердце отказался от него тоже. «Ничего, и так, по-моему, прилично выгляжу», – подумал я. Но ещё какое-то время причёсывался перед зеркалом. Напоследок брызнул на себя одеколоном.
По пути к общежитию я успокаивал себя воспоминаниями о том, как на меня поглядывали девушки на улице и в метро. Неужели я совсем-совсем ничем не понравлюсь ей?.. Но, несмотря на эти мысли, я шёл по улице с видом приговорённого к каторге.
Поспрашивал у подходивших к общежитию, выходивших и толпившихся возле него ребят про эту девушку, описывая её внешность, но те лишь пожимали плечами и качали головами. Наконец, уже отчаявшись, обратился к двум девчатам, появившимся в дверях, – блондинке и шатенке. Они выслушали меня, и шатенка сказала:
– Вроде такую не знаем... А есть её фотка?
Я полез в телефон, нашёл фотографию Ульяны, показал.
– Вроде лицо знакомое, но не припомню... – ответила шатенка.
– Погоди, это же Сонька со второго курса, – удивилась блондинка. – Что-то она какая-то здесь странная... В парике, что ли?.. А она ушла куда-то недавно. И вообще... зря ты к ней пришёл. У неё же, кроме учёбы, ничего на уме. Сейчас, наверное, опять в библиотеке сидит... И папаша у неё строгий, всех парней отваживает. Так что не теряй времени, иди домой.
– Ничего, в дверь выгонят – в окно полезу, – отшутился я. – Спасибо, девчат.
Но я был храбрым только на словах. Пока её ждал – не знаю, сколько времени, – с каждой минутой волнение нарастало, так что, когда её фигура появилась вдалеке, я едва мог стоять.
Она шла по улице опустив голову, думая о чём-то. А я боялся, что сейчас она не узнает меня, или узнает и скажет: «Да, ты хороший, спасибо тебе, но...» – и дальше будет отказ продолжать знакомство. Но тогда я ещё совсем не знал Соню...
Подходя, она подняла на меня большие чёрные глаза, посмотрела удивлённо и радостно.
– Привет, Соня, – улыбнулся я.
– Здравствуй...
Мне показалось, она обрадовалась не только нашей встрече, но и тому, что я пришёл к ней живой и здоровый, без синяков на лице. Она спросила у меня паспорт, провела через охрану. Мы прошли в её комнату, я рассказал всё как было.
– А ко мне в это время папа приехал, – поведала Соня. – Я прибежала, всё рассказала ему, и мы с ним, с девчатами и ребятами бросились спасать тебя, но вас уже не было на том пустыре. И в соседних дворах тебя не смогли найти...
– Получается, ты знала, что я обманываю этих...
– Догадывалась... Знаешь, я вчера целый вечер об этом думала, вспоминала истории с разных форумов – о том, как парень оставил свою девушку хулиганам и сбежал, как муж испугался большой собаки и убежал в подъезд, оставив с ней наедине свою жену... Таких историй немало. И это страшно... Представляешь, ты прожил с человеком много лет – а он при такой вот опасности бросает тебя... Выходит, мы не знаем, с кем живём, с кем дружим...
– Соня, а ведь если бы на твоём месте оказалась другая девушка, пусть даже моя знакомая, я бы просто вызвал полицию, но сам бы вмешиваться не стал. Дело в том, что...
– Ты наговариваешь на себя. И потом, не так важно, что ты сейчас говоришь. Главное, я видела, как ты поступил.
Чтобы она поверила, я рассказал о своём давнем интересе к «Молодой гвардии», об Ульяне Громовой, о повести, посвящённой ей, показал фотографии Ульяны на сайте. Мне было немного боязно оттого, что она может сказать с обидой: «Ты пришёл мне на помощь только потому, что я похожа на Ульяну?» И многим такое моё объяснение может показаться нелепостью. Но ведь когда-то, работая над повестью, я будто пережил вместе с Ульяной то страшное время, увидел и прочувствовал то же, что и она...
«Я всегда восхищался её красотой – не только внешней, но и внутренней, – писал я в своей автобиографической повести. – И в то же время жалел её: гибель девушки в шурфе шахты казалась мне явлением настолько противоестественным, преступным, что разум просто отказывался принимать это как факт. Красивая девушка. Умная. Жить бы да жить. Но судьба распорядилась иначе...»
– Когда-то я читала роман Фадеева, – сказала Соня. – Но на этом сайте прежде не была. Да, ещё ведь сериал по телевизору шёл, но там Ульяна какая-то другая, мы с ней не похожи.
– Она и на настоящую Ульяну не похожа...
Соня поставила телефон на зарядку, взяла с тумбочки кастрюлю с половником, дуршлаг и другие кухонные принадлежности – всё в одну охапку.
– Давай я тебе помогу, – вызвался я. – Ты на кухню?
– Не беспокойся, мне нетрудно, – ответила Соня. – Я пойду приготовлю ужин, а ты побудь здесь с телефоном – если кто позвонит, ответь. Папа после недавнего случая звонит часто.
– Будет сделано, – кивнул я, и Соня ушла.
Теперь я как следует рассмотрел её комнату. Это была типичная комната общежития, необычная разве только тем, что здесь был образцовый порядок – всё на своих местах. Возле двери, по разные стороны от неё, – холодильник и шкаф, тумбочка, клеёнчатый столик и два стула, календарь на стене, две кровати, настенная полка с книгами, столик с телевизором... На стене висела также очень милая фотография: на берегу реки или пруда сидит девочка лет шести-семи, темноволосая, кареглазая, в красивом платьице с узорами, и, уткнувшись подбородком в колени, задумчиво улыбаясь, придерживает за шкот игрушечный парусный кораблик на воде; без сомнения, это была Соня. Я подошёл к полке, вгляделся: на фоне книг стояла миниатюрная модель парусника и фотография мужчины лет сорока в рамке. А на корешках книг были фамилии классиков – Пушкин, Гоголь, Грин, Булгаков, Ильф и Петров, Каверин...
Так я осматривал комнату, когда вдруг зазвонил Сонин телефон. На экране появился портрет того самого мужчины с фотокарточки и надпись «папа». И я нажал на зелёную клавишу.
– Слушаю вас.
– Кто это? – встревоженно спросил мужской голос. – Где Соня?
– Она вышла ненадолго, – ответил я. – На кухню. Если надо, то...
– Я ничего не понимаю. Что вы делаете в её комнате?
– Ничего. Навестить пришёл.
– Молодой человек... – вздохнул отец Сони. – Не хотелось бы мне, чтобы она сейчас с кем-то встречалась. Мне трудно её контролировать: работаю целыми днями, без выходных, домой прихожу и сразу падаю на подушку – так устаю... И учёба даётся ей с некоторым трудом. Я очень боюсь, что её отчислят. И не дело ей сейчас с кем-то роман заводить. Поэтому очень вас прошу: ступайте к себе в комнату...
– Не могу, её комнату стерегу, – ответил я. – Да я бы и так не ушёл. Вы не представляете, как мне дорога Соня, хотя мы знакомы совсем недавно...
– И мне тоже дорога, иначе я бы так не волновался за неё... – снова вздохнул мужчина. – В последнее время было одно беспокойство. Позавчера у меня чуть сердце не выскочило, когда узнал, что на неё в подворотне грабители напали, спасибо, один парень спас её, отвлёк их внимание. Найти бы его – жив ли, здоров, где он сейчас... Мы собрали людей из общежития и побежали выручать его. Шутка ли дело, их пять или шесть человек было...
– Пять. Всего пять. Обычный дворовый сброд, не слишком-то и опасный. Им просто деньги на сигареты и выпивку нужны были.
– Стойте, так это вы защитили её...
– Не защитил, а просто увёл их подальше.
Наступило молчание. Потом отец Сони спросил:
– Как вас зовут?
– Никита.
– Я Данила. Вы не сердитесь на меня. Говорю же, целый день на работе, третью неделю без выходных. И за Соню как тут не переживать, она единственный ребёнок, тем более дочка... Всё время жди каких-нибудь сюрпризов... Никита, вы долго не засиживайтесь, и ей скажите, чтоб ложилась спать пораньше. Хорошо бы, если бы мы с вами встретились, поговорили. Если у меня будет доверие к вам, то и за Соню стану меньше беспокоиться.
Но я чувствовал, что он уже теперь мне доверяет. Мы поговорили ещё немного, я рассказал о себе, и он, похоже, совсем успокоился, когда узнал, что я закончил МГУ.
После разговора я набрал свой номер, позвонил и сбросил. И только-только у меня появился «пропущенный вызов» с номером Сони, как вошла она сама с кастрюлей спагетти.
– Твой папа звонил, – сообщил я. – Сначала уговаривал меня, чтобы я ушёл в свою комнату, потом смягчился, и мы даже договорились, что я буду приглядывать за тобой.
– Для папы я навсегда осталась маленькой девочкой, – улыбнулась она. – Давай ужинать.
Соня стала накладывать в тарелки еду, причём мне положила больше.
– Мне чуть-чуть, Сонь, аппетита совсем нет, – вздохнул я. – Такое уже было, когда я в больнице лежал.
Любое, даже самое простое, блюдо отражает характер и душевное состояние хозяйки, её отношение к людям, для которых она готовит. У некоторых хозяек всегда всё свежее, с пылу с жару, и чувствуется, что приготовлено с душой. Так и здесь. Как и с чем надо было приготовить спагетти, чтобы они получились такими вкусными? Такие мягкие, просто во рту тают... И что это за соус – сливочный, тартар?..
– Соня, это объедение... – похвалил я и принялся дальше набивать желудок. – Язык можно проглотить...
– Это всего лишь макароны, – удивилась она. – Давай доедай, я тебе добавки положу. А потом – десерт...
И достала из тумбочки шоколадку. От шоколадки я тоже отказаться не смог. Тут же, пока Соня ужинала, сбегал на кухню, налил воды в чайник, вернулся, вскипятил его, разлил кипяток в чашки и заварил чай.
– Мне не слишком густой. Сахар – в синей чашке...
– Сколько ложек?
– Две.
– Готово...
Мы потихоньку отпивали горячий чай, и я рассказывал Соне, как ходил на подготовительные курсы МГУПа. Оказалось, у нас с ней даже есть общие знакомые – преподавательницы Татьяна Николаевна и Елена Геннадьевна. Обе доброжелательные, простые, с чувством юмора.
– Тебя папа навещает? – спросил я.
– Да, он чаще всех приезжает. Ещё мама с отчимом, но у них своих пятеро детей мал мала. И прадедушка...
– Прадедушка?
– Ага. Ему всего восемьдесят лет. Папа с ним живёт.
Всё семейство Сони жило в Ярославской области. Отец работал программистом. Он очень интересовался морским делом, разными кораблями, фрегатами, мечтал служить во флоте, но не позволило здоровье. Раньше они с дочерью жили на съёмной квартире, потом отец переехал к прадеду, а Соня отправилась в Москву – поступать в университет...
– А где же твоя соседка? – спросил я, кивнув на пустующую кровать.
– Не знаю, наверное, у кого-нибудь из друзей-подружек, а может, опять в ночном клубе... Она эффектная девушка, знаешь, как по ней парни сохнут... Ещё и ты влюбишься...
– Ты боишься, что я влюблюсь?
Соня не ответила; слегка пригнув голову, немного сутулясь, прошла мимо меня и, сев на кровать, включила телевизор. Я пододвинул к кровати стул, тоже сел.
На «Первом канале» начиналась программа «Лучше всех!», в которой участвовали дети со всей страны, обладающие незаурядными талантами.
– У меня братишка тоже собирался выступить там, – сказала Соня. – Знаешь у него какая память... В третьем классе учится. Прочитает один раз рассказ или стихотворение – и слово в слово может пересказать. Вот я и смотрю каждое воскресенье эту передачу – вдруг он там появится... Да и вообще классное шоу...
Действительно, интересно было посмотреть, я отдохнул душой, снял стресс, которому подвергал себя два дня. Каких только талантов здесь не было! Один мальчик вращался на коньках не хуже чемпионов по фигурному катанию, другой прекрасно музицировал на ксилофоне, третий продемонстрировал свои знания в точных науках, одна девочка с удивительной пластикой станцевала несколько сложных танцев, другая, трёхлетняя, приготовила три блюда... У меня сложилось впечатление, что эти дети не просто талантливы – они гении.
Долго мы смотрели на их выступления, потом я отвлёкся и стал поглядывать на Соню. Сначала бросал взгляды быстрые и незаметные, чтобы она ни о чём не догадалась. Потом заметил, что она увлечена программой, на меня не обращает внимания, и стал любоваться ею в открытую, даже бесцеремонно. Прошла минута, две, пять, десять – а я всё не мог наглядеться на неё. Но вот передача закончилась, Соня повернулась и тоже посмотрела на меня. У неё был такой внимательный, даже пронзительный взгляд, что я съёжился, опустил глаза, не зная, куда себя деть. Так вот почему когда-то парни сильно робели перед Ульяной – у неё ведь и взгляд был такой же!
– Что-то я засиделся у тебя, Сонька, – спохватился я. – Гляди, стемнело уже давно... А уроки! Ты уроки выучила?
– Выучила, да только меня, наверное, всю неделю не будет. Мы завтра с папой в Ярославль едем, побуду там несколько дней, родных навещу.
– А у меня в следующее воскресенье день рождения, – вздохнул я, почувствовав сильную тоску.
– Я привезу тебе что-нибудь на именины. Там, в Ярославле, будет много сувениров – и пасхальных, и обычных... Ты моего папу не бойся, он на самом деле очень хороший, вы подружитесь. Расскажи ему побольше о себе. Когда вы с ним увидитесь и поговорите, я уверена, он к тебе ещё лучше будет относиться.
– А можно я повесть о своей жизни принесу? Недавно дописал её до конца, теперь правлю потихоньку. Она пока только в электронном формате и не отшлифована как следует, но там всё про меня.
– Приноси, конечно.
– Мой номер у тебя есть, он в «исходящих звонках».
– Я так и думала.
...Выскочив на улицу, я помахал рукой силуэту Сони в окне лестничного пролёта и зашагал по опустевшему тротуару. Хотя мы проговорили почти весь вечер, я чувствовал, что многого ещё не сказали друг другу.

Тот, кто любит, в пути не заблудится,
Так и я – ну куда ни пойду,
Всё равно переулки и улицы
К дому милой меня приведут...



Апрель 2017 г.