Славные люди. Длинный и ребристый, как рог единоро

Одеяла всегда не хватало. Можно было конечно каждый раз с гордостью думать что ноги длинные, но холодно бля. Поэтому в ногах всегда лежала шкура, как продолжение одеяла на этой огромной кровати.
Выключил будильник. Сонно посмотрел в окно через узкую щель между плотных, тяжелых, рельефных штор, специально оставленную для созерцания погоды. Выключил повторный будильник, рубило страшно, в мыслях крутилось про абстинентный синдром, хотя с чего бы. Капельниц в меня влили ровно столько сколько надо, и пол бокала вина, хорошего, густого, ароматного, за ужином врятли бы пошли настолько во вред. Опираясь на здоровую руку косо сел, подумав, что как то оглушительно тихо вокруг, потом все же заставил себя подняться и похромать по холодному полу в ванну. Застрял там, стараясь не сбрить запекшиеся раны на лице. Можно было забить и не пытаться привести себя в порядок, не вылезать из постели, ждать, пока заживет и постепенно увязать все глубже в депрессии. Но это всегда успею. Угаснуть в бездействии всегда проще, поэтому на службе так загружают, даже если особых поручений нет-ты должен быть в движении иначе растеряешь свои силы.
Посмотрел в зеркало, отвлекаясь от мыслей о мотивах действия и бездействия. Как будто трактором переехало. Почти весь в перевязках и ссадинах, давно такого не было, то ли неудачное покушение то ли просто ****ина какая то. Сначала решил перебить защитные татуировки. Зачем вообще и с чего вдруг-понятия не имею. Радовался обновленным и ровным узорам по телу, без задней мысли отправился в дозор по пустым землям. Люди туда обычно не ходят но мне то что? Оказывается-слишком привык быть под защитой охранок, и глаза отводящих и в случае чего дающих пару минут форы. А тут видимо я как бутерброд на тарелочке оказался, накинулись на меня так резко и столько сразу что не знаю как не порвали до того момента когда успел позвать Айхалова. Давно так страшно не кричал, сам испугавшись своего голоса, отчаянного какого то. Жуткого не от боли из за того что прокусывали почти до костей а такого.. полного ужаса что ли. Сейчас все как в пелене, и тогда было странно, но это было. Впервые за долгое время опасность была настолько близко ко мне.
Хотя сколько опасных ситуаций мы просто не замечаем в своей жизни? Возвращаюсь в спальню, на прикроватном столике стоит поднос с горячим кофе в кофейнике, сливки, мед и чашка. Стиснув зубы сажусь в кровать, подложив под спину подушки и беру чашку. Какое то время смотрю на нее, параноя над тем, что подлить яд проще простого. Как и элементарно смазать кран в той же ванной чем токсичным, отравящим при умывании. Когда ты психически стабилен-это кажется ерундой, сложно поверить или воскресить в памяти причины панических атак и ощущения при них. Когда же тебя внутри пошатнуло-сложно внушить себе привычное спокойствие. Видимо придется вспоминать как жить в режиме тотальной паранойи.
Одеваюсь, медленно, раздражаясь на неповоротливое израненное тело, медленно заживающее от, видимо того что эээ клювы? Этих тварей что набросились покрыты чем то разъедающим. Как и слюна все тех же вампиров, содержащая анестетик и что то вроде наркотической разновидности эндорфина, отключающую голову и дающую предсмертный кайф.
Спускаюсь, курю, стрельнув у прохожего, надеясь что он не подставной, пока Миша проверяет машину, поправляю накинутый на плечи пиджак. После пытки одевания носок и брюк у меня не хватило мужества заставлять себя вставлять руки в рукава. Потом думал не безопасней ли на метро, но с моей неповоротливостью и с тем, что пока я восстанавливаюсь-все видят меня таким какой я есть, потому что сил концентрироваться и ставить барьер нет. Концентрация вообще основное для сильных людей, отсечение одних эмоций и выделение важных ощущений, восприятие, овеществление своих желаний, тот самый кайфовый и легкий выход на нужную волну полную мощи, крутой, естественной и единственно правильной, которую даже здесь, в городе всех городов ощущают не все. А пока по мне гуляет отравленная кровь, заставляя видеть в кофе яд и в прохожих волколаков - ездить мне в машине с темными стеклами и водителем.
Мы ехали по утренним улицам моего любимого города, всегда цветущего, умытого ночным дождем, с влажной кованной оградой садов и парков, открывающимися пекарнями и наклоном дорог в сторону порта. Я успокоился и вздохнул, ощутив лишний раз себя дома.
***
Не стал заходить через дальние ворота для персонала, поднялся по широким ступеням дворца мимо гвардейцев, здороваясь, прошел по коридорам, думая о том, как настроение и присутствие нового хозяина меняет здание.
Кивнув секретарю что бы не вставал сам открыл резную створку парной двери и вошел в кабинет.
Милый договорил с представителем сената и перевел внимательный взгляд на меня пока я снимал одной рукой пиджак и перекидывал его через спинку кресла.
- сильно.
Я налил себе чай, перед этим посмотрев как то же самое сделал вошедший дворецкий и невозмутимо поставил чашку. Вздохнул от того как хорошо, стиснул зубы от того что вздохнул слишком живо, прошелся и сел в удобное кабинетное кресло милого, вытянул ноги, съехав по спинке ниже. Вот уж в чьем присутствии меня можно спокойно убить-я расслаблен и не собран. Так, погулять вышел.
- и главное не могу понять, кому это надо. Так хитро, сложно и в то же время элементарно - милый пересел в кресло напротив, облокотившись на мой пиджак. - первая мысль которая была - покушение по работе.
- я тоже так подумал. А потом, уже после наркоза, решил что я вообще то вроде как теперь принц.
- о чем ты постоянно забываешь - он кивнул. - но я тоже в итоге пришел к мысли что это может быть покушение на наследника престола.
- думаю со стороны видно что я об этом забываю. Хотя скорее кажется словно я тебя игнорирую, и мы не слишком ладим.
- в том и суть. Кто ж знает что мы две недели торчали на востоке прогуливаясь по невольничьим рынкам, выбирая из рабов наиболее подходящего на роль моего двойника, занимались его обучением что бы у меня появилось хоть немного свободного времени.
- а еще мы постоянно употребляли что то умопомрачительное, еду, питье, курево. Смотрели танец живота, возлежали одетые в шелка и никуда не спешили - я улыбнулся, смотря в оббитую гобеленом стену.
- я все же надеялся что ты запомнишь ритуалы - милый тоже вовсю улыбался.
- я запомнил-никаких ритуалов пока не выспишься, все должно быть по восточному.
- и все же. - мягко, вкрадчиво прервал он.
- и все же это вполне похоже на покушение, врят ли по работе, я в последнее время больше преподаю, а командировки далеко. - я попробовал сесть, потом встать, но в глазах почернело и пришлось опустится в кресло.
- ты бы мне хоть чай налил.
- меня в твоем возрасте пытались убивать и убивали намного чаще, а спасался я сам или силами лесных колдунов, отпаивающих меня невыносимо противными зельями из корешков. Так что не жалуйся.
- зато если доживу до твоих лет то видимо не стану тираном и императором всея человечества, закалка не та.
В двери постучали, их открыл Миша, видимо уже успевший осмотреть и слугу, не потерявшего невозмутимости и стол и еду. В кабинете накрыли завтрак и я наконец то осознал как же сильно хочу жрать. Когда я ел в последний раз? Вчера отходил от наркоза, позавчера напали, перед этим не было желания ничего тянуть в рот а хотелось отоспаться, а до этого было некогда. Дальше я сбился, сказал Михе что он святой, когда тот сам положил на тарелки порции еды и поставил передо мной, что бы я не вставал. Он промолчал. Как в общем то и делал последние несколько десятков лет, что я его знаю. Когда двери закрылись, милый продолжил, вытерев пальцы о салфетку на колене и взяв чашку. Аристократизма в нем было очевидно намного больше, чем во мне, старая дворянская кровь которую не выело ни время ни перебежки в лесах, ни карточное шулерство. Будь я этим Миром-я бы точно выбрал его и доверился, зная, что он все сделает верно и сможет удержать все это необъятное, что сходится в нашем городе, перекрестке всех миров.
- при этом надо хорошо тебя знать или видеть в деле что бы располагать информацией о карте твоих татуировок. А так же смочь заморочить голову что бы ты без задней мысли решил свести их и набить новые. Я бы кстати на них посмотрел.
- не надо. Видимо этим кроме меня никто не должен заниматься.
- стесняешься так и скажи.
Я посмотрел исподлобья и показал фак. Он рассмеялся, от души и запрокинув голову, думаю императору редко показывают средний палец.

Когда посуду убрали, снова нас оставив, милый стал на какое то мгновение жутким, каким он на самом деле и был, посмотрел на меня пробирающим насквозь, властным и ледяным взглядом. Примерно как если смешать ощущения от живого рентгена, разлитого в воздухе электричества и северного сияния. Потом моргнул и посмотрел уже спокойно, я перевел дыхание.
- поезжай за город. Отлежись там, не нарывайся пока. И еще я думаю что нам нужно поссориться.
- запросто. Дать тебе в глаз? А то как посмотришь-жить не хочется.
- не преувеличивай - он хмыкнул - хотя приятно слышать, люблю дурную репутацию, а мне только стараются рассказывать как я нежен и разумен.
Так вот. Это может быть оппозиция.
Я воздел глаза к потолку. После сытного, вкусного и надеюсь безопасного завтрака это был мой максимум из доступных движений.
- ты ее вообще видел, ту оппозицию?
- представь себе. Ты же знаешь, я не против что бы была враждующая сторона, только она должна быть контролируемая. У них не так давно сменился лидер, не глупый мальчик. И думаю, он присматривается к тебе. Я бы на его месте присмотрелся.
- двояко звучит.
- вполне, но я не о том. Сманить на свою сторону наследника престола, который не слишком ладит с отцом - это для них неплохой вариант.
- и в случае чего я снова буду государственным преступником по высшему разряду. Знаешь, в прошлый раз было весело, но наказание отбывать потом как то не очень. Не ты кстати провернул тогда все это? - мне вспомнилась разодранная белая одежда и кисель янтарного цвета который был в той капсуле где замедлялось время для заключенных.
- нет, хотя во первых все в итоге сложилось хорошо, а во вторых ты мне вполне отомстил.
- это было до.
- будем считать, что заранее. - милый улыбнулся и поднялся из кресла.
***
Кофе, конечно можно было сварить самому, и не то что бы я совсем замучился безвылазно сидеть дома, просто понесло в город, ближе к воде. Натянул мастерку, потрогав занывший бок, одел куртку, джинсы с ботинками, потому что вроде как поздняя осень в Роттердаме это теплый ветер, пасмурно и скорее похоже на март с неожиданным но коротким снегом под утро. Вышел, ощутив что имеются все шансы замерзнуть после размеренного быта в тепле комнат, закрыл кованную калитку, ощутив на себе провожающий Мишкин взгляд, сунул руки в карманы и зашагал вниз по улице. Сначала думал дойти до кофейни, в которой подрабатывал по юности, но когда дошел до нее, на углу уже вполне оживленной улицы тихого пригорода, вымощенного плиткой, булыжником, с особняками из камня, оплетенными вечнозелеными растениями, со всегда влажными оградами и особой, густой тишиной - понял, что мне мало. Давно не было возможности просто пройтись по улицам, с туманной целью дойти куда то там, просто глядя вокруг и думая о чем то. Побыть наедине с собой и с городом, который я очень люблю. Вышел вдоль небольшой, быстрой реки к приморскому району, отшагав внушительно, по тихому вне сезона, с пришвартованными и накрытыми от снега яхтами, которые хозяева решили не убирать на крытые стоянки, с кричащими чайками, задающими особый настрой, всплесками волн, бьющихся о причалы и запахом водорослей. Сделал почти мучительный от сладости момента вдох, улыбнулся, ощутив, что тоже давно этого не делал. На службе часто стоит такой ржач что стены стонут, не потому что какое то обостренное чувство юмора у всех, просто от избытка силы. А отлеживаясь дома сам с собой не посмеешься, вот и отвык улыбаться. Развернулся, получив вместе с ветром брызги соленой воды в лицо, прошел дальше, к тавернам но не доходя до района с игорными домами и барами, толкнул стеклянную дверь рыбного ресторана, ощутив как, оказывается промерз и отсырел, снял куртку, сел подальше и у окна, все еще улыбаясь. Когда то я грезил о том, что спокойно, не стесняясь своего вида смогу заходить в рестораны и быть одним из тех кто просто коротает в них время, смотря из уютного теплого помещения на сырую улицу и прохожих. Когда то мне это казалось сказкой. Как и вся моя нынешняя жизнь.
Справился с порывом взять свежих устриц, заказал сливочную уху, рассудив что я все еще восстанавливаюсь и "надо есть горячее и жидкое", потом просто сидел с кружкой крепкого чая, щедро разбавленного берехеревкой, думал о незначительной и приятной ерунде типа того что надо зайти в художественный салон и взять бумаги и вообще надо было книгу захватить. На мысли о том, что может сходить в музей? Ощутил что воздух слегка сгустился и замер, сбоку от меня заняли столик два человека, явно заинтересованных мной, впереди тоже. Погулял. Не перестал смотреть в окно, облокотившись на спинку кресла и тогда, когда напротив меня сели. Подумал о том, что максимум это попытаться свалить, врят ли я сейчас сильнее этих пацанчиков, да и отвык за время сидения дома от кого то обороняться, а суровым настроем от них пахнуло. И еще пахнуло откровенно дурным и потусторонним, изгнившей псиной что открыла пасть зевнула.
- а я даже не поверил, когда мне сказали что в порту шляется наследный принц.
- продолжай не верить - я повернул голову, посмотрев на удивительно молодого парня, наверно даже моего ровесника, тоже в мастерке, совершенно невзрачного но с таким выразительным взглядом в духе "въебу". Только взглядом и вытягивал, а так растрепанный и простой, явно с переферии, судя по невнятному говору. Вот и не верь себе в оппозицию, предшественника такой вполне мог из патриотичных соображений в революционном прирадке покромсать в каком нибудь обставленном старой мебелью и с транспорантами кабинете. Только правда где в идеальном Роттердаме таким гнездиться?
- а ты типа не знаешь что в этом районе небезопасно вообще чистым воздухом дышать?
- я типа знаю что это мой город. Это вам пожить разрешили.
- ого. - он улыбнулся какой то дикой и очень длинной улыбкой с немного побитыми зубами.
На всякий случай собрался если что - врезать ему увесистой кружкой а там слинять, хотя какого хрена? Город то и правда мой.
- ты извини чувак, но представляться я не буду, знаю, где работаешь. Сам глянешь если надо.
- вообще похуй.
- аа, вроде как думаешь я очередной? Как пришел, так и уйду?
- не думаю вообще на самом деле. - я пожал плечами, от собеседника фонило силой, веселой злобой. Хорошим таким сочетанием, я вдохнул немного его, пробуя. На вкус так себе.
- серьезно что ли? И с недовольством никогда не сталкивался?
- я не работаю в пределах города.
- а с папулей город тоже обсуждаешь?
Я поднял на него тяжелый взгляд. Как то зверски противно прозвучало. Но мой взгляд видимо расценили как подтвержение слухов о моих хреновых отношениях с императором лучшего из городов.
На фоне трупного запаха, которым причем вроде не пахло от собеседника-разговор вышел тяжелым, скомканным и таким когда просто присматриваются друг к другу но сразу же обозначают границы интересов и не готовность идти на уступки.
***
Лег прямо на пол, на порядком потертую шкуру зебры у дивана. Закрыл глаза, затылком чувствуя тепло от камина и костяшками пальцев прохладу пола от огромных окон.
- тяжелый собеседник - пожаловался я, не открывая глаз, ощутив движение воздуха и присутствие.
- думал тебе понравиться, хамит почти так же как и ты. - милый сел на диван.
- хамлю потому что пафос не люблю, и так снобом считают.
- и как тебе идеи оппозиции?
- стремные, на самом деле. Я не сторонник демократии, мне нравится этот режим. - открыл глаза, посмотрев с пола на милого - ты же не собираешься его менять?
- из за них? Нет конечно, пускай развлекаются, чем жестче и радикальней их идеи - тем невозможней их осуществление. Желают свободу равенство братство?
- открыть границу. Хотя как по мне-она и так открыта, просто проходят те, кто сможет потом здесь жить.
- какой жестокий ты, сам ведь знаешь что изнанка вокруг города жрет путников.
- меня не сожрала а проводила. В 14.
- я помню.
- и с распростертыми объятиями меня никто не встречал. И не жалуюсь.
- знаю. И знаю что ты понимаешь, тем более это скорее правила этого мира, их нельзя нарушать, пойдет перекос и все пойдет прахом. Что еще?
- разрешить всем колдовать.
- да наздоровье. Что осилят то?
- в общем ничего. Но монополия Розенкрейцеров их раздражает.
- не удивительно, властные вы отморозки.
Я улыбаюсь, приподнимаюсь, опершись на локти.
- вообще главный монстр ты, конечно.
- это они правы - милый хмыкнул, откинулся на спинку. - заставил уйти прошлого правителя, династия которого столько мирно правила, вынудил процветать город и страну, навел порядок безусловно зверскими методами. Странно что люди не понимают, что это не метафора-то что мир сам выбирает кто им будет править и мне корону просто не снять.
- можешь с ними лично встретиться и объяснить, сам знаешь что бросяться тебе в ноги как и все.
Милый качает головой.
- хотя парень этот, лидер который, кремень вполне. Деструктивный но внутри себя, со стороны его и не согнуть.
- я могу и изнутри. Но пусть будет, талантливый ребенок.
***
- мы вроде группы поддержки? Я одел солнцезащитные очки, останавливаясь рядом с Айхаловым.
- у нас достаточно серьезные лица. Не каждый день мочат кого то прямо на ступенях императорского дворца. Дополняем криминалистам антураж.
- ритуальное убийство во славу весне?
- подарок милому.
- думаешь?
- там записка.
Я посмотрел на здание в дивном, золотом свете плавного заката, такого неспещного и из самых дорогих оттенков что бывает только в этих землях. Нигде и везде, на перекрестке всех миров. И свет этот и дворец, все было живо, и смотрело на тело на ступенях, словно в немом недоумении. Я повернулся к розарию, потом к аллее и ограде. Увидел что у нее стоит достаточно большое число народу.
- а что за толпа?
Айхалов поворачивается, смотря туда же, куда и я.
- стремные ребятки.
- это оппозиционера что ли грохнули?
- с чего ты взял?
- встречался как то с этими стремными ребятками. Пара. Нет, три, четыре вижу точно от них.
- интересно, когда это ты успел? С ними вообще не просто встретится, у нас в оперативном отделе этим грезят. Когда ты то успеваешь вести такую насыщенную культурную?
- помнишь, в пустых землях когда на меня кинулись?
Костя вопросительно дернул бровью, помолчал, потом проговорил:
- у них способностей не хватит.
- не хватит, но на всякий случай мы и этот вариант обсудили. А дальше сам понимаешь-если меня что то заинтересовало-будет возможность вплотную заняться этой темой. Как магнитом притянет, сначала плавно а потом столкнет. Поэтому как то пока я отлеживался и правильно питался экономя силы-мы встретились на нейтральной территории. У ребят бытуют нездоровые фантазии на тему что я могу их поддержать, раз не очень то лажу с милым.
- а чего мелочиться и правда, ты ж такой симплу. - Костя прикурил, спустившись на румынский - Простой парень. Вот это амбиции у них.
К нам подошел представитель от экспертов, протянул листы с предварительным заключением.
- сильное колдовство, он сам сюда пришел а потом его порвала его же тень. В записке написано что даритель извиняется за то, что не удалось порадовать своего правителя в прошлый раз и он постарается загладить свою вину. Это если кратко.
- копию прикрепили?
- конечно. Полное заключенье позже. Увозим останки.
- спасибо. К следователям я сам подойду.
Костя затушил окурок о каменную мусорку.
- знаешь о чем я подумал?
- знаю. Я тоже об этом подумал. Простая догадка.
***
- я вообще думал что время ученичества закончилось. Вернее чувствовал так. В последние годы сам все решал, мог за и себя и за других постоять, если узнавал что то новое то как само собой. Учился сам и в общем если считать лекции то передавал что то из опыта другим - я расстегнул и снял рабочий пиджак с нашивками но без погон, рубашку, взял его рубашку и одел.
Милый пожал плечами.
- во всяком случае подстраховать тебя не повредит. Поносишь пока мои вещи, если немного будет постоянно разить от тебя мной-на это перестанут обращать внимание, иначе слишком заметно. А я тем временем смогу постоянно быть рядом и приглядывать за твоим травматичным и нежным телом.
- прямо как тогда, когда я смущался в сортир лишний раз сходить, потому что меня постоянно крыло ощущением твоего наблюдения. - я поправил рубашку, одел его часы, завязал галстук, вздохнув, но чувствуя себя и правда спокойней. Стрельчатые окна, высокие, в оловянной оправе, дробные как витражи в оранжерее качнулись и встали на место.
- пережил же.
- пережил.
Милый оценивающе посмотрел, спокойно, но при этом взвешивая, проводя взглядом словно под слоем кожи, удволетворенно кивнул
- все, выметайся, у меня дела. - в двери постучали и приоткрыв, безупречно вежливый секретарь проскользнул в кабинет с папкой украшенной императорскими вензелями.
****
Район был с довоенной застройкой, когда власти на какое то время потеряли контроль над городом, прибыло много нелегалов которые лепили себе жилье из чего могли на окраине старой части города, ближе к рыбацким районам. Надо бы наверно это снести и застроить новым, но с другой стороны-должно быть равновесие, а в таких районах, где даже днем горят лампы потому что темно на узких улочках - как ни странно магии столько что в ней захлебнуться можно. Я ехал медленно, навигатор бы не слишком помог и мне никаких встреч назначенно не было, поэтому двигался просто на интуиции, плавно проезжаясь по лужам. Остановился возле небольшой группы мутных типков, курящих что то нездоровое у входа в мерцающую подбитыми вывесками забегаловку. Всмотрелся в них, ища знакомое лицо, потом слегка приоткрыл дверь у пассажирского сиденья, приглашая. Обратился мысленно, позвав. Замершие было типки чуть расступились, непривычно серьезный но все еще действующий лидер оппозиции вышел вперед, махнул своим и сал в машину. Я про себя отметил что что то он жирком подзаплыл, жрет все подряд видимо, бухает и курит, опуская существующую власть на словах. Хотя это у розенкрейцеров культ здоровья и стального тела со стальным духом, а здесь в ходу другое видимо.
- такую тачку тут разуют в миг, мужик, ты бесстрашный совсем?
- я не собираюсь тут оставаться. Говори как выехать назад.
- а ты че, ехал не зная? Бессмертный? Или без башни?
- бессмертный вообще то.
- мм. Направо сейчас. Бля, ты ее не зацепи что ли, жалко.
- жалко что у тебя говнище с бот на коврик натечет.
- а че за понт то светлый салон в черной тачке делать?
Я тормознул у непуганных детей, гоняющих на раздолбанных трехколесных великах по проезжей части. Лидер оппозиции высунулся в окно забористо обложив их, на что мелочь вскинула тощие руки показывая фак но с дороги убралась.
- вы будете своего забирать из морга? - мы выехали на более менее светлую и широкую улицу, я решил что пора в общем то обсудить то зачем я перся в эту тмутаракань.
- кто ж нам даст?
- я дам, в чем проблема. Похороните там под своим флагом или как.
- это чувство вины потому что его разорвали во имя твоего повелителя и жизнидателя или ты типа с барского плеча?
- это предложение подумать над тем, кто мог такое дело провернуть. Вы шифруетесь неплохо, а тут получается что кто то знал кто он, и при этом обладал достаточной силой что бы достаточно сложно грохнуть парня. И наглостью. Если среди вас есть настолько безумный фанат императора.. - мой собеседник аж дернулся на своем сидении от мысли о том что среди них предатель, собирался что то сказать, но я жестом попросил его заткнуться, выезжая на площадку с видом на залив - я бы остерегался такого человека.
Заглушил мотор, отстегнул ремень безопасности, снял очки, кинув поверх приборной панели.
- в это место ****ься что ли ездят? Чет я боюсь тебе сиденья заляпать.
Я устало посмотрел на собеседника. Забавно конечно.
- у меня абонимент на химчистку.
Парня аж перекосило, он глянул на меня, готовый отстаивать в случае чего не только свою жизнь, но и честь.
- да шучу я, расслабься. Вид хороший - кивнул в сторону залива с загорающимися огнями в оседающих на обсидиановую чернь контура города сумерках. - что делать будешь?
- возьму газетку, сяду в сортире и буду думу думать. Стремная мысль что это кто то из наших. Даже хлеще чем то что ты мужик, можешь быть в этом замешан.
- слушай, да фигли я мужик то? Ты же старше меня.
- да ладно - он повернулся, уставившись на меня. - ну может у тебя ебло дохуя серьезное. И выглядишь ты пугающе, так словно куча миллионов свернута в трубочку и засунута сам знаешь куда.
- у тебя прямо фиксация сегодня на этой теме. Тревожит?
Я отвернулся, подтянул рукава тонкого свитера, взятого у милого, глянув на его часы. Становилось душно, но почему то мне не хотелось опускать стекло окна, кто бы нас тут услышал? Хотя меня не оставляло ощущение что все не зря и тот, на чей след я встал - сейчас присматривается.
***
Милый катал по столешнице небольшой клубок золотой нити.
- Ариадны?
Он задумчиво кивнул в ответ, хотя я вообще с трудом понимал как он двигается в парадном мундире императора, с подбитым мехом пурпурным плащом и короной. Красиво. Совершенно в сочетании с его осанкой и профилем. Величественно и как то.. как надо короче. Это как форма розенкрейцеров которая пугала кого надо и при этом обнадеживала тех, кому нужна была помощь. Незаметная боковая дверь кабинета открылась и сначала даже стало жутко, потому что в кабинет вошел еще один милый. Я сел на диване прямо, подобравшись.
- ****ец.
- именно такого эффекта я и добивался - милый сидевший в форме тоже посмотрел на вошедшего, улыбнувшись. - одно лицо.
- мне кажется он ниже. - я пристально смотрел на двойника.
- я тоже не запредельно высокий на самом деле. Хотя когда родился-люди были в среднем намного ниже и я считался безумно высоким.
- значит просто ощущаешься выше чем он. Из за личной силы может быть.
- об этом я не задумывался. - милый поднялся и подошел к двойнику.
- хотя плюс корона и сесть на трон. Будет незаметно. Жесть. Не стойте рядом, это прямо хардкор. - я закрыл ладонью глаза. - сначала Финист, который зверски на тебя похож, теперь еще и он.
- зато ты на меня не похож, что совсем никого не смущает, хотя я думал что будут сомнения.
- после того, как я "забыл" прийти на церемонию конца года - меня наверно вообще будут считать не родней тебе. Не слишком нагло то?
- пока это нам на руку. Пускай все думают, что мы сейчас сильно не в ладах.
Меня ведь на самом деле там тоже не было. - милый улыбнулся, довольный шуткой ситуации и кивнул своему двойнику.

***

Между этим всем было приятно прийти на службу и просто заняться своими обязанностями. Пройтись по широким коридорам, сменить Натаниеля, включить в кабинете что нибудь из джаза, разобрать бумаги, отправить согласования и отказы, отчего то зная, что вечер будет тихим, без выездов, просто с легкой бумажной работой, приводить в порядок которую в общем то тоже приятно. Потом, может даже что то спокойно почитать для себя или написать план для лекций в следующем семестре.
- мне не нравится, что он имеет столько власти над тобой.
Я отрываюсь от проверки форм отчетов, смотрю на вошедшего Славу, сначала пытаясь понять, о чем он и сфокусировать взгляд. В кабинете всегда полумрак, горят несколько настольных лапм под плотными абажурами, обитые темным деревом стены тускло бликуют, книжные стеллажи поглощают свет поблескивая золотым теснением на корешках. Отмираю, все таки собравшись с мыслями.
- нынешний правитель надо всеми имеет власть.
Снова опускаю глаза в текст, пытаясь вникнуть.
Славен передергивает плечами, складывает на груди руки.
- ты знаешь о чем я, безоговорочное доверие, и эта твоя послушность. Готовность сделать все, что он скажет.
Я собираюсь возразить, что не готов выполнить все, что он попросит, да и никогда не зажимался высказать свое мнение, откладываю ручку, понимая что пока не могу собраться и еще понимаю, что в общем Слава прав.
- в какой то момент я уяснил, что он всегда прав. Сможешь вспомнить хоть один случай, когда он ошибся?
- могу, когда обыграл в карты какого то заезжего корсара, выиграв непонятное сокровище в ставке, которое оказалось мутью из ящика пандоры.
- и к чему привело?
Славен помолчал, включил кофеварку.
- вообще в итоге этой истории он стал владельцем то ли борделя то ли, собственно игорного дома.
- вот - я поднял вверх палец, встал, поставил под сопло кофеварки вторую кружку.
- не продолжай, да, я понимаю, что он любимец этого мира, самый везучий и уже, видимо, самый опытный. Но это не отменяет того, что мне не по душе его безграничное покровительство над тобой.
- это же не просто так, в конце концов он меня вырастил.
- это не просто так хотя бы потому, что он теперь играет в политика. И спокойно играет любым из нас и с чертовой легкостью забирается в твою голову, наводя на удобные ему решения, а ты ведешься, даже не сопротивляясь. - Слава посмотрел устало, забрал чашку, пролив на пальцы - да что б тебя.
- называется "Не поминай Господа в суе". - я хмыкаю, забирая свою чашку. Вот с кем надо было оппозиционерам кентить, вот кто милого милым не считает и при этом может себе позволить неприкрыто его непереносить. На моей памяти из знакомых Славен был единственным, не постеснявшимся двинуть в зубы нынешнему императору, до назначения, правда. Но дай волю-он приложит все силы что бы Милослава больше не было вместе со всеми упоминаниями о нем. При чем я не знал, отчего у них настолько не сложились отношения, обычно на их уровне люди вполне способны совладать со своими эмоциями.
- ты еще забываешь о том, что вам опасно вместе находится.
А во это была правда. Удивительно, как воды из берегов не вышли и не творилась лють с погодой, учитывая, сколько мы общались в последнее время. Часто происходило и не такое, стоило нам на какое - то длительное время оказаться в одном помещении. То ли переизбыток силы, то ли ее не совместимость, но все кругом начинало слегка съезжать с катушек, диссонируя от кайфа но неуклонно искажаться, пропитываясь изнанкой. Все живое и пространство вокруг вообще быстро заряжалось от него, начиная меняться, стремясь стать таким, что бы понравиться ему, преисполнялось желанием подчиниться, возможно поэтому, в свое время, он с сравнительно небольшой армией захватил все что пожелал. Там даже сопротивляться толком никто не мог, все очень просто, смертельная разновидность обаяния, когда твой соперник сам готов себя прирезать, что бы только удволетворить твое даже невысказанное желание.
- что предлагаешь?
- Аляску, или Канаду.
- что? - я сажусь за свой стол, потом смотрю на Славу.
- давно в командировках не был. Ребра не ноют? Раны зажили? Вот и съездишь подальше, сделаешь что нибудь полезное. - Слава оперся о комод, отставил чашку, глядя на меня тяжело и зло.
Теоретически, являясь моим руководителем, он конечно мог. И как его подчиненный я не должен оспаривать приказы, в частности из чувства долга, ведь он когда то меня вытащил из заключения, как государственного преступника. И ввел из несуществующих уже рядов Саистов в стройные черноформенные ряды Розенкрейцеров. И спорить не хотелось, перебестся, нормальный ведь мужик. А если не перебеситься... Съезжу в Канаду в самом то деле, какая нахер разница, пережить бы всю эту спортакиаду со снарядами, собирался же просто мирно поработать.

***

Людей ко мне тянет. Они даже не осознают этого, просто часто встают рядом, присаживаются, инстинктивно подходят за тем что бы подпитаться энергией. Меня не то что бы нервирует, или жаль, просто паранойя не дает покоя-что надо? И вообще это людоедство, так запросто подходить и жрать мою энергию, которой в первой половине дня, как у всякой совы-отрицательная величина.
Сижу в кафетерии после лекций, за барной стойкой, закрыл лицо рукой, упираясь ею в лоб, пью кофе, листая газету, радуясь передышке и стараюсь не замечать, как рядом опять кто то трется. Утро, все на работе или на учебе, что за люди в пустом кофешопе которым неймется примостится рядом? Пусть даже и в центре старого города. Смотрю боковым зрением - девченка какая то. По возрасту - студентка, таращится осторожно. Ну и фиг с ней. Перелистываю газету, читая сводки.
- так и знал, что ты мой преданный фанат.
Я оборачиваюсь, с удивлением обнаруживая на месте студентки Лжедмитрия. По документам самый ярый представитель оппозиции оказался Никодимом. С таким именем ясен хрен никуда, поэтому он везде был обычным Дмитрием, которого про себя я, за количество псевдонимов и партийных кличек окрестил Лжедмитрием.
Он садиться рядом, кивая на разворот газеты:
- несу свое слово в массы.
- учитывая что у нас почти что монополия одного издания - аудитория у тебя ничего так. Буду знать, как зарабатывают теперь подпольщики. А остальные? Как обычно-учителя в школе, врачи и пожарники?
- почему? - он удивленно на меня смотрит. Таких точно нет.
- значит не жил ты в стране с дурным режимом, Димка. - я допиваю кофе, показываю чашку баристе, прося сделать еще. - страдать должны те кто служит государству, отвечает за безопасность, здоровье и образование. Это ж азы.
- тебе, как преподу по истории видней.
- на лекции был?
- а че, вход то свободный. Мне понравилось.
- борзоты тебе не занимать, так спокойно заявиться на кафедру при правящем ордене, против которого ты в частности идешь. - я с удовольствием отпиваю еще кофе. - хотя если вы достаточно серьезны-то у вас и свои люди должны быть при розенкрейцерах, я прав?
- конечно, вы вот, например, Марк Милославович. - Лжедмитрий заржал, неожиданно назвав меня на восточно европейский манер.
- я все таки придерживаюсь нейтралитета.
- да ты просто на моих лекциях не был. Сразу бы про себя все понял и бросил эту горе службу.
- что, настолько забористую траву курите?
- а ты приходи. Угощу. - он смотрит прищурясь, непонятно, подкалывает или правда просто зовет на сходку.
- подумаю.
***
Сходились они в обычной квартире. Даже сначала можно было подумать, что это просто чей то день рождения. Какого то весьма гостиприимного хозяина с разносторонними интересами, судя по разношерстности публики.
- каждый раз в новом месте собираемся - пояснил Лжедмитрий, пока стояли у подьезда, звоня в домофон.
- а постоянный штаб?
- у нас нет.
- я знаю, когда мне врут.
Дима хмыкает, дверь открывают. Мы поднимаемся в квартиру, на втором этаже, что бы в случае чего можно было из окна свалить - как мне пояснили. В комнатах накурено, люди горячо спорят, что то обсуждая, стоят по двое или сидят компаниями вокруг заставленных столов, на подоконнике девушка играет на гитаре, покачивая стопой и что то довольно красиво напевая. Меня представлять Димитрий не пытается, но показывает мне какого то мужика, судя по выправке военного, потом похожего на профессора, красивого араба, какого то горячего студента и немного перекошеного парня, от которого на меня пахнуло дохлой собакой, как при первой встрече, тогда, в портовом районе. Я киваю, не пожимая никому рук, мне внезапно как то устало, зябко и давит виски. Предлагают теплое пиво, от которого я отказываюсь, растирая шею и слушая что вещает притихшей толпе лидер оппозиции. Недурно конечно, но не жили они в стране, откуда я родом, не тепличные цветы конечно, дикие маки, с горячими сердцами и головами, но мне, как стороннику здоровой и взвешенной и без того политики лучшего из миров не слишком было ясно, зачем им парламент нужен, например. Потом к нему подходят люди, что то рассказывая и он каждого внимательно, не улыбаясь слушает. Хочется свежего воздуха, я смотрю на часы. Ко мне подходит араб, имени которого я не запомнил. Финансист, спокойный и не глупый, даже накрыло ощущением, как будто мы не на не вполне легальном мероприятии находимся а где то на нормальном благотворительном вечере. Он говорил интересные вещи, но мне почему то стало не собраться, не сосредоточится, нормально отвечая толковому собеседнику. Зрение расфокусировалось и упало. Хорошо, конечно, когда ощущаешь приближение всякой потусторонней дряни заранее, но собраться под ее давящим присутствием очень сложно. К нам подошел еще один оппозиционер, которого я уже видел и видимо от него и воняло трупом собаки в первую встречу. Он улыбнулся мерзотной улыбкой и панибратски хлопнул меня между лопаток.
После этого хлопка по спине физически я ничего не почувствовал, а вот внутри словно загнали посередине спины длинную стальную тварь, из за которой враз онемело все тело. Улыбка воткнувшего исказилась в оскал, я с трудом сделал вдох, чувствуя что мутит от внезапно всколыхнувшейся потусторонней вони которая часто сопровождала появление какой нибудь нежити или очень гнилого человека, только теперь она проникала внутрь меня. Я дернулся, чувствуя что вот вот и провалюсь бесконтрольным, онемевшим телом в небытие, и с трудом сделал еще один вдох стоя уже на ковре в гостинной загородного дома.
- не шевелись. - я ощутил спиной ледяной взгляд милого, который буквально ощупывал. Потом его ладони, нечеловечески горячие на плечах.
- дыши. Это всего лишь игла. Сейчас я порву свитер - он подул на мой затылок, от чего я внезапно совершенно успокоился, ткань с треском разошлась на спине, меня слегка тряхнуло но тело стало как будто не мое, такое огромное, со всю комнату и мир. - не отключайся - "хорошо, не буду, это прямо как в фильмах, когда умирающих просят не отключаться. А я умираю?". Мне даже стало неважно то что я не мог дышать, потом его пальцы прикоснулись к чуствительному месту между лопаток, где, я четко ощутил, как заноза торчала головка тонкой иглы, она проткнула не только тело но и ушла в душу, зацепив все которые можно прозрачные оболочки, но даже это меня не тревожило. Перед глазами всплыло сравнение про воздушный шарик поверх которого еще один, другого цвета, а потом еще и еще и игла пронзает их все, стоит ее вытащить они сдуются. "И пусть"-так же спокойно подумал я, чувствуя пальцы милого у основания черепа. А потом стало так больно что я закричал, хотя голоса совсем не было, зрение пропало, на тело словно навалился самосвал, вопила каждая мышца и кость, я рухнул на пол, захлебывваясь уже настоящим криком и воздухом, который наконец то стал поступать в легкие.
- сука..
- о, теперь ты точно жив.
Я поднял глаза на милого. Он двумя пальцами держал очень длинную, светящуюся нить, которая даже как будто немного колыхалась. Или извивалась. Потом вспыхнула синим огнем и с тихим шипением исчезла.
- синее пламя - вернейшее средство от таких вещей. Хотел бы я знать, где этот парень черпает вдохновение, словно в библиотеке или музее работает. Такие вещи в наше время не достать, такой дивный раритет. Человека бы не то что убил, стер бы за секунды без остатка, с душой и прочим, а работать с таким нынче умеет пара умельцев от силы. Ну и ты сообразишь в случае чего. - он помолчал. - хотя скорость и личное могущество решает. Не умей ты скакать в пространстве и если бы я не страховал - возможно, ему даже бы удалось тебя прикончить.
Я ощутил по голой спине течет, содрал с себя остатки свитера, предсказуемо в крови.
- с этим то что теперь делать?
- не знаю, будет обидно если ты теперь глупо истечешь кровью. - милый хмыкнул. - ложись давай.
Я лег животом на диван, закрыв глаза, под которыми все снова поплыло, в спине как будто теперь не хватало мышц. Или чего то. Меня качнуло, между плечей снова легла горячая ладонь.
- Марк. Вот обморок это было очень не своевременно.
Я с трудом открыл глаза, чувствовал себя полегче, но шевелиться не хотелось.
- надо закончить это дело, поднимайся.
- мне бы сейчас чего покрепче и проспать часов 12, почти смерть это недостаточный повод для отгула?
- могу кровью угостить. Но лучше в душ, ты все еще в своей, пойдем за твоим убийцей по изнанке а на запах крови можно лишнего понацеплять.
***
Мы шли по узким и очень грязным улицам, под ногами растаявший снег смешался с очистками еды, крысы пробегали по какому то строительному мусору сваленному у стен. Воздух, как всегда на изнанке был плотным и пластичным, светился немного фиолетовой темнотой, двигался в своем ритме. Потом мы брели словно по подъезду, с детскими колясками лежащими одна на другой до закопченного потолка. Птичьи клетки вместе со своими питомцами, давно сгнившими, поводки, обрывки писем и газет на захламленных лестницах, какие то тропические фрукты и завявшие орхидеи. Потом были коридоры дверей, косо вбитых в стены покрашенные тускло поблескивающей краской поверх ошметков дорогих обоев.
- ничего не напоминает?
- на самом деле что - то. Это чье то очень искаженное воспоминание о знакомом мне месте. Однозначно.
Милый шел впереди, я старался не думать о том, что не отказался бы - будь кто то позади моей беззащитной спины, кто бы прикрывал тыл. Обычно я на изнанке дома, веселый и всесильный, тут же меня словно давило, нервировала заклееная пластырем дырка на спине, словно мишень, было муторно и одиноко, в глазах двоилось, слюна густела во рту.
- дурно?
Я и не заметил, как он остановился и развернулся ко мне, кивнул в ответ, без малейшего желания говорить. Милый закатал рукав, расстегнув запонку. Хрустнул пальцами, сжимая рукав и разгоняя кровь в венах. Я не стал спорить, жажда здесь была естественным состоянием а в остальном было все равно.
- давай.
На изнанке и мы всегда другие, то ли такие какие на самом деле, то ли ловим и воплощаем чьи то чужие мечты и страхи, достаточно плотные что бы оседать поверх наших лиц. Мы становимся нестерпимо прекрасными и отвратительными одновременно, но чувствуем себя так, словно всегда такими и были. Наверно поэтому божества разнх народов так дико выглядят, они то ли притягивали изнанку, выглядя странно для мира обычного и материального, то ли изображающие их шаманы с ними встречались именно здесь. Так что наличие у меня острых клыков, которыми было легко прокусить тоную, почему то голубоватую кожу на внутреннем сгибе локтя меня не удивило. Рот заполнило густым, пряным, горячим, нереально вкусным, чистой, живой, древней силой, которая стекала по пищеводу, расползалась по собственным венам, наполняя тело особой остротой ощущений и делая его концентратом могущества.
Оторвавшись я жадно вдохнул спертый, но искрящийся нездешностью воздух, заметил что в двери приделаны глаза, следящие за нами. Какие то уже остановились от старости а какие то щурились, рассматривая. Я понял что нам не надо будет призывать того, кого мы ищем, он совсем рядом и не будет сопротивляться. Он нас ждет.
- идем. - Милый посмотрел на затянувшуюся на его руке рану, вокруг которой натекло немного черной, искрящейся крови.
Мы прошли по коридору в какой - то зал с пыльными стеклянными шкафами, полными странных предметов.
- я понял. Это хранилище Ордена Саистских Смертоносцев. Вот откуда мне казалось знакомым это место. Я бывал здесь пока учился.
- и это же ответ на мой вопрос о том, где он брал все эти непривычные, красивые и давно забытые способы убийства. Только теперь мне интересно еще - знал ли он тебя, пока вы, возможно вместе учились. И хотел убрать просто потому что ты его раздражал, или потому что мог что - то противопоставить его методам? Или это действительно был просто подарок мне, потому что он думал, как и прочие, что мы с тобой не ладим.
Дальше была сравнительно небольшая захламленная комната с светом от нескольких ламп под изумрудными, грязными абажурами. Посередине, на полу сидел человек. Он почти не был похож на того, кто воткнул в меня иглу. Этот был менше, кривой, немного плешивый или побритый клочками. Он лежал в позе вытянутого ребенка, кажется так это называется в йоге. Или это был просто поклон. Милый взял стул, поставил перед ним и сел, я остался стоять за его плечом. Человек словно очнулся, приподнял голову, увидел милого и сдавленно застонав снова грохнулся в поклон.
Никогда не привыкну к тому, что человек, который меня вырастил, считается, да и является наверно одним из самых величественных людей этого мира. Безумно давно живущий и без скромности являющийся всемогущим. И кем же тогда являюсь я, просто безмолвным свидетелем и соучастником, меняющимся с каждым жестом и шагом, пропитываясь иным, уже совсем плохо помня кем был кошда то до. И только отчасти помнящий как это, когда впервые сталкиваешься с непостижимым.
Интересно, что чувствует человек, встретившись в первый раз с этим непостижимым будучи взрослым, с тем, о чем опасливо грезил, подгоняя его примерно под свои представление о чем то высшем. Мы ведь не можем понять кого то с иной логикой, богов, демонов прошлого, мы можем только представить, делать поправку на то, что может быть по другому. Раздвинуть границы своего восприятия, понимая, что бывает по другому. Или например обнаружить, что ты принес в жертву на самопридуманный алтарь все свое ценное, самых близких людей, полил их кровью как самым дорогим напитком в мире, и все это зря, боги это не едят. Они просто даже не понимали, зачем ты таскаешь к ним мертвых зверей, впрочем, снисходительно принимали раз тебе нравится, ведь боги наверняка делали поправку на то, что у тебя иная логика.
Интересно, как не подготовленный, тот, который в пути к иному сам не стал чем то иным видит вживую свое божество? Что оно пугает намного сильней, чем можно было себе представить, что давит так, что не поднять головы потому что кажется что расколется череп. И ты не готов, просто совсем не готов был оказывается ко встрече. И не посмотреть, не открыть глаз, потому что веки и так прозрачные и видно ослепительное, манящее и испепеляющее сияние, слишком великолепное и смертоносное, от которого не заслониться и которое не впитать.
- говори. - голос милого выводит меня из оцепенения, воздух ощутимо качнулся от того каким ледяным и густым медом пролилась каждая буква, звучащая сразу всюду, ощутимо заполняя. Я посмотрел на него, для меня это было привычное зрелище, а со стороны наверно невыносимо.
Человек на полу невнятно стонет. Милый ставит на его плечо ногу, повелительно и с презрением одновременно.
- ты так долго нес мне дары, шел ко мне на встречу, меняя свое тело и разум и теперь впустую тратишь мое время? Думаешь я соблаговолю тебя убить, сделав своей пищей или подарив бессмертие как всякому, к кому прикоснусь? Нет. - он немного молчит, пока ощутимо в комнате разливается беззвучный крик скрюченного на полу человека - Но я тебя слушаю.
Ничего интересного он не рассказал. Во всяком случае здесь, на изнанке все его мысли и поступки казались бесцветными и было ясно что бессмысленными. Там вообще много чего становится понятным, приходит особое знание, как во сне, когда ты просыпаешься по ту сторону полководцем, знающим, как управлять армией, при этом осознавая что ты этому никогда не учился.
В словах этого человека было много пустых фантазий опасно перемешанных на старинные знания, слишком простые, сложные и обладающие коллосальной силой, проснувшейся в неспособной их удержать руках. Было много боли, одиночества, одержимости новым правителем, опасным, великолепным, перед которым хотелось встать на колени и служить, служить, служить. Было много работы в которой как удачное знамение расценивалось все вплоть до вензелей на заголовках газет. Было, оказывается, много жертв, которые оказались бессмысленными и тогда было решено убивать только тех, смерть которых могла бы порадовать того самого, кому предназначалась. Было много тяжелых, опасных знаний, разъедающих и без того шаткий ум.
Он долго говорил, я внезапно понял, что скоро рассвет, хотя на изнанке всегда сумерки и в комнате не было окон, но окатило ощущением-пора. Грехи отмолены, история рассказана. Милый достал из кармана брюк запонку, которую отстегнул, когда поил меня своей кровью, и подбросил ее в воздух, просто приказав "Лови". Человек дернулся наверх, как нелепая собака и схватил запонку ртом, проглотил, замер, а потом предсказуемо начал задыхаться, схватился за горло, уставившись невидящими, полезшими из орбит глазами на нас. А потом из него полилось черное, изо рта, носа, ушей и глаз, его не рвало, просто волнами вытекала прозрачная, зыбкая жидкая темнота. Ее было столько что она начала заполнять комнату, я смотрел на это с долей брезгливости, свойственной скорее человеку, чем существу, которым я становлюсь на изнанке, или наоборот, здесь я и был настоящим? Черноты стало по колено, по пояс, нас захлестнуло с головой, милый хищно улыбался, потом схватил за ворот человека и мы оказались на поверхности. В кабинете дворца, относительно чистые, только немного в пыли. За окном занимался рассвет, на ковре перед нами лежал молодой мужчина, не похожий на то нелепое существо на изнанке и на моего не случившегося убийцу. В комнату вошел самый огромный и самый доверенный из стражников милого.
- этого молодца в подвалы. Пускай подумает над своим поведением. Кормить пока не надо. Я позже спущусь. - он повернулся ко мне - завтракать будем?
Меня аж дернуло, желудок сжался на воспоминании о том как этого парня выворачиволо, хотя ощущения были такие, словно я неделю не жрал.
Милый покачал головой и скептично прокоментировал:
- какой нежный.
- да ну тебя. - я с удовольствием вытер руки горячим, влажным полотенцем принесенным на подносе вместе с графином воды.
- почему ты его не убил? - я протер лицо, шею, расстегнув верхние пуговицы рубашки и подтянув рукава. Часы отставали на два дня.
- а сам как думаешь? - милый убрал волосы, завязав в низкий хвост, отложил измятое полотенце, достал из шкафа тяжелую стеклянную бутылку и наполнил бокалы густой, янтарной жидкостью, сев в свое кресло. Я сел напротив, с удовольствием взял в руку бокал, сделал глоток, ощущая наконец то свою принадлежность к материальному миру.
- там мне было понятно что у него поехала крыша просто, он нажрался этой черной херни пока читал заклинания, тяжелая магия сама себя бережет, со временем она бы его совсем сожрала и он не то что бы в итоге руководствовался своими решениями а она его вела по своей логике. Просто теперь я задался вопросом-зачем?
- или "нахуя", что тебя больше тянет спросить. - милый сам отпил с видимым удовольствием. Было заметно что он устал. - потому что положить столько жизней на свое обучение и не отработать-не правильно, пускай теперь трудится. И потом-у него поразительные знания с которыми он просто не справился. Да и человек, настолько способный к таким знаниям - убить его было бы непростительным расточительством. - милый посмотрел на меня - не одобряешь?
- не понимаю. Мое одобрение тебе до лампочки.
- ну что ты, я прислушиваюсь к гласу своего народа. - он улыбнулся, качая в руке бокал.
- может потом пойму, я стараюсь думать что ты просто всегда прав. - я вздохнул, устало потер лицо.
- это так. А неприязнь к нему как к своему неудавшемуся убийце-пройдет. По сути человека, который хотел тебя прикончить - уже нет. Он как раз скончался на изнанке сегодня ночью. Запонкой подавился.
****
Я проснулся, посмотрел через щель между шторами, за которой была неясная серость. Или вечер или я проспал до следующего утра. Перевернулся, балдея от того что все на своих местах, убийцы в тюрьмах, одеяло сверху. Взял телефон, посмотрев на дату и время. Все таки утро. И шквал сообщений. Вчера, перед тем, как все таки отрубиться я написал Лжедмитрию что среди них действительно был предатель но теперь его больше нет нигде. Тот отвечал эмоционально и часто одними заглавными. Под конец успокоился, извинился, поблагодарил и посетовал, что ему теперь точно надо менять номер. Дальше было сообщение от Славена, что я решил на счет Канады. Можно подумать, он предлагал подумать, а не тыкал фактом. Видимо поостыл.
Я ничего не решил, тело немного ныло, хотелось на какую нибудь хардкорную тренеровку, не просто с железом в тренажерке а на ринге с соперником. Потрогал пластырь между лопаток, отклеил, сев, потом пошел в душ и собираться.
Подраться позвал Миху. Тот саркастично поднял бровь. Видимо напинать мне он был совсем не против, накопилось. Будучи телохранителем он, как и многие мои знакомые предпочитал соперника сразу вырубить, но с ним можно было и просто душу отвести, в отличии от того же милого, скупого на движения, который сразу глушил и шел по своим делам. Костя же дрался жестко, стараясь порвать, поэтому просто по дружески драться с ним было не возможно. Да и в принципе ехать в орден не хотелось. Мишка же привел в какой то затерянный, нейтральный с виду клуб, где, видимо тренировался переодически сам. Помещение не особо отапливалось, поэтому по началу в одних трениках на неприятно липнущей обивке пола на ринге было стремно, но после того как я пропустил пару ударов - стало не до этого. В итоге тело горело, горло и легкие выжигало дыханием, пот впитывался в резинку штанов, мы расцепились потрепанные и довольные. Только после этого я заметил, что мы не одни. Глянул вниз с ринга, на некотором отдалении стоял милый и мой неудавшийся убийца. Вот уж не было печали. Он стоял настороженно глядя медовыми глазами совершенно адекватного человека, но мне все равно было неприятно. Я натянул футболку на мокрое тело, спустился с ринга, вопросительно посмотрел на милого.
- мне кажется, ты не слишком готов к диалогу. - заметил он- Хотя я рассчитывал, что после спарринга с тобой будет легче договориться.
- о чем?
- хотел предложить тебе взять ученика - милый очень ехидно улыбнулся, потом почти сразу стал серьезным.
- вот это вот? Ты ****ь серьезно? - я смотрел наверно очень шокированно. - нет, ты очень правильно сделал, что пришел после, когда я спокоен. - таращиться на меня стали еще более настороженно.
- хотя нет, нихуя я не спокоен, ну в ****у, ты ****ь шутишь что ли? Нахер такие предложения. Нахер таких учеников. - я вздохнул прерывисто, чувствуя, как обдает яростью, что сейчас почти готов исполнить давнюю мечту Славена и двинуть милому в челюсть. Вдохнул и выдохнул, пытаясь понять, что меня так злит то. Потом вытерся краем футбоки, ощутив как неприятно волосы прилипли к шее. Посмотрел тяжело, подобрал сумку с вещами и пошел в душ.
- и куда ты?
- в Канаду. Командировка у меня.