Они есть. Сказка

I

      — А я сцитаю, надо дейцтвовать! – твёрдо заявила Баба Яга.
— Да погодь кипятиться, Яга. Тут подумать надо, – постукивая перстнями по столу, недовольно молвил Кащей. - Горыныч, ну дыши ты в окошко, честное слово, ну все кости взопрели, невмоготу. Водяной, есть там ещё что холодненького?
— Да какой там. В пору чай заваривать. Говорил же, пущай во дворе сидит и слушает. А хочет сказать что, так его бас и оттуда слыхать. Голосует-то одна голова, а сопят все три.
— Сказать, да. А слышать? Вы же скрипите, как старые ступеньки, а не говорите, - пробасил Горыныч. - Вот вреднючие. Говорил, давай в моей пещере собираться, там и прохладненько, и акустические данные, и места на пять собраний хватит. Нееет. У него, видите ли, остеохандроз.
— Дааа, – с нотками обиды протянул Кащей, - а ты проживи с моё, поглядим, как полетаешь.
— Да ухожу, ухожу.
— И гляди, хвостом в сенях аккуратнее. Опять яйца мне не побей. Уже в решётки переложил от тебя подальше. Да не дыши на них, повылупляются,– через плечо крикнул Кощей, - не напасёшься на вас. -  и вернулся взглядом в стол.
Горыныч кое как протиснулся в проём выхода из зала и пошуршал чешуёй по ступеням вниз.
 – Надо бы Морозу отписать, посоветоваться, - опять забарабанил по столу Кощей, - говорят он с ними почаще общается. На Пасху иль когда там.
— Осмелюсь доложить на Новый год, Кощей, на Новый год! -  привстав, сказал Кот в сапогах.
— Вот в сразу видно, служивый. – молвил Кощей. – Не то, что раньше. Ходил по цепи туда-сюда, что-то зубрил всё. Небось Устав унутренней службы, а Кот?
— Да и похудел малосцть, как с армии присцёл. Токо, сцто в одних сцапогах? - с хитрым прищуром вопросила Яга. - С сцтанами понятно, хвосцт месцает, а фуразцки сцто, не досцталось? – противненько захихикала Яга.
— Не превращай  собрание в балаган, Яга, посерьёзней. – прервал её Кощей.
Инициировал собрание именно Кот. Он принёс факты, обличающие людей, не то, что в неверии, но и в полном НЕВЕДЕНИИ! о существовании Тридевятого царства. Особенно младшенькую их часть. А младшенькой кто помешал верить? Да старшенькая! Аж несколько поколений! Как идейные вдохновители.
— И неверие – это ладно, аукнется, - продолжил Кощей, - а вот неведение, это уже ни в какие ворота. Это уже, так сказать, полная деградация. Со своими раковинами и ванными эволюционировали, понимаешь, до отсутствия Водяного. Это как? А красавицы? Для овладения женихом к каким-то «экстравагантным сенсам», прости Яга, ходят. В лес за цветком папоротника ни-ни. - Поднял костлявый указательный Кощей, затем развёл кисти рук в стороны, не снимая локтей со стола. - Живность жарить таскаются, да огненной водой запивать до беспамятства. Ради двух веточек в костерок, столетние дубы валят. - Помолчал, тарабаня костяшками по столу. - Спасибо Лешему с Кикиморой, не дают лесу сгореть дотла да выводят ..., этих, на обратную дорогу. Плачут оба. Раньше то добрую душонку да в глушь увести, для них милое дело. А этих куда? Обгадить глушь? Да не дай Ярило!
Кощей помолчал, затем окинул присутствующих полным безнадёги взглядом, спросил:
— Ещё есть прения? Или перейдём к следующему вопросу? Голосуем.
Собрание погалдело и единогласно решило перейти.
— Второй вопрос будет посложнее, так что прошу подумать, подготовиться и выступить с предложениями. И так, вопрос. – Сделал паузу Кощей и кинул, в очередной раз, безнадёгу по кругу. - Что будем делать?
— А я сцитаю, надо дейцтвовать! – цепляя зубом за ноздрю, сказала Баба Яга.
— Ты уже всё обдумала? – обернулся к ней Кощей, сверкнув глазным яблочком и очередной жизнью.
— Нет, - отрубила Яга и примолкла.
После недолгой тишины, в зал внезапно пахнуло теплом.
— Что можно делать. Огласите весь список. – с ударением на «можно» пробасил в окно Горыныч.
Вместе с «можно» из ступы Яги вырвался и прокатился  эхом по своду зала неприличный звук.
— Тьфу ты, окаянный, испугал. – вздрогнула Яга.
— Фу ты, пиявка трёхголовая! Только проветрилось, – пробулькал Водяной, - только остывать начал. Так он ещё и старую к удушью подключил.
Яга сделав вид, что поправляет юбку, как то странно и нервно начала ею дрыгать. Кот, сидевший слева от Яги, зашипел и спрыгнул в сторону. Кощей, сидевший слева от неё, начал тереть заслезившиеся глаза, встал с трона и отошёл к окну.
— Так! На сегодня всё. Прервёмся. Отпишусь Морозу, получу ответ и оповещу о дате, времени и месте очередного собрания.
Все засобирались и двинули к выходу. В окно дунуло тёплой пылью и, удаляясь, зашуршали взмахи крыльев Горыныча.
— А вас, Колобок, я попрошу остаться! - Кощей вернулся на трон и подвинул к себе чернильницу. При прикосновении, в ней в сразу материализовалось перо Жар-птицы. Начав писать, он остановился и вопросительно посмотрел на Колобка, - Всё время думаю, как у тебя голова не кружится. И как ты картинку фокусируешь, когда катишься? А глаза? Как ты до сих пор конъюктивит не заработал. И бодрячком, не сохнешь, прямо с пылу, с жару. Из чего тебя пекли? Что там такое старые наскребли в сусеках, диву даюсь.
— А я откуда помню что? И чем скребли, - во все щёки засмеялся Колобок, но обжёгшись о взгляд Кощея, мгновенно стёр с лица смех. – Вот глаза, да. Берегу. Линзы новейшие Aquvue. Как говорится, не имей сто рублей, а имей сто евро! – он опять закатился смехом.
— Послушай меня внимательно! – сделав паузу, от которой Колобок закрыл булку и широко растопырил линзы, Кощей продолжил. – Скатаешься к Морозу, доставишь пакет. Информация особо секретная. Попадёшь в руки людям, приказываю её съесть. И смотри, осторожно там с оленями, у Мороза. Им твоей горбушкой похрустеть за счастье.
— Пусть олень меня боится, нынче дорог труд дантиста, -сдержанно хохотнул Колобок. – Лиса до сих пор вставными кур щупает.
— По дороге присмотри там пару старшеньких из людей. Особо не верующих и не ведающих про царство. Сделай так, чтоб приблудились малость в нашу сторону. А там поглядим, как их воспитывать.
— Может моих притащить? – загоготал Колобок. – Да шучу, они ж не твоя родня бессмертная, поди уж на том свете, - и замолк, пригорюнившись.
— Хорошо, зайди через часок и в путь. Да, и спросишь у Мороза, ответ напишет или сам явится. Если сам, то когда. Надо подготовиться. Нам от его посоха спящих Кикимор тут ещё не хватало.
II
      Долго ли, коротко ли, шутками, прибаутками, но Колобок добрался к Морозу. Видеть он его, никогда не видел, но слыхал, что сей генератор льда есть что-то большое и холодное. И то, на чём он, Колобок, был испечён, вблизи являлось для Мороза губительным. Соответственно проживал Мороз в северных краях и редко наведывался в тёплые страны. Засылал туда своего партнёра по бизнесу, Санту.
      Когда седьмой раз ударенная дверь отворилась, Колобок от удивления хихикнул и, как бы, присел. Перед ним в пижаме стоял маленький ребёнок с весёлым взглядом, седой шевелюрой, усами и бородой.
— Да никак Колобок! А я читал тебя съели. Какой позёмкой занесло к нам? Ну ка заходи быстрей, небось замёрз в дороге.
— А у тебя прям отогреюсь. Ты, смотрю, моржуешь, в пижамке то, - засмеялся Колобок, - окошечки нараспашку, - метнул глазами в сторону открытых окон. - Кощей прислал к тебе с письмецом.
      Всё видимое помещение было заставлено нарядными мешками и коробками. Мороз забрался на высокий стул за столом, с лежащими на нем редкими конвертами и исписанными детскими каракулями листами бумаги. Взял стоящий рядом посох, украшенный большой снежинкой, ткнул им по очереди в сторону каждого окна и створки захлопнулись.
— Прикольный пульт, – улыбнулся Колобок, - вот чем, оказывается, ты пургу несёшь. Ну что, к делу? – он закинул Морозу на стол пакет и, откатившись в сторону, прислонился к одному из мешков.
Мороз нацепил кругленькие очки и раскрыв пакет, углубился в чтение.
— Даааа, – дочитав протянул Мороз и замолчал, уставившись в одну точку. – Всё чаще и мне попадаются такие. И Санта не раз жаловался. – Он опять помолчал. – Я детёночку говорю, встань на табуреточку, расскажи стишок, а он мне, давай подарок и, типа, проваливай, понимаешь!? А что я, мне на входе родитель его суёт в мешок новенький телефон в коробке и стопку наливает. А я ведь непьющий. Ну не могу я это горючее пить, оно у меня насквозь выливается. А он мне, ты меня уважаешь? Даааа. – опять замолчал Мороз. – Уже и не знаю, что дарить. Они же сто лет, как перестали игрушки брать. Фабрику закрыл. Вон мешки полные стоят. А письма! Хочешь почитаю? Там же окромя эйфонов, компутеров и «много денег» ничего, Колобок, ни-че-го. Ну не заморозить же мне их, в конце концов, люди всё же.
Мороз спрыгнул со стула и начал ходить из угла в угол, постукивая посохом. Остановился напротив Колобка и упёршись в него взглядом, замер.
— Ты посохом-то поаккуратней, зацепишь ненароком, меня потом даже олени не захотят грызть. А я, хоть и печёный, всё же живой, и желаю ещё покататься по земле-матушке.
Мороз очнулся, кивнул и устремился к столу. Забрался на стул и стал разгребать бумаги.
— Вот, нашёл. – Он взял в руки трубку старого радиотелефона, стукнул им о посох и приложил к уху. – Аллё, Санта, это я. Кто, кто. Турук Макто в красном меховом пальто. Аааа, признал. Тут такое дело. Остаёшься на фирме за старшего, я еду к Кощею, дело безотлагательное есть. – Мороз замолчал, слушая абонента. - Ну что ты за скряга мерикосская. Вернусь, обсудим оплату за совместительство. И не надо тут, в моё отсутствие, нефть искать. Займись корреспонденцией и следи, чтоб за Снегуркой никто не увивался. А то в прошлый раз за Лелем не уследил, так она потекла тут, пришлось ламинат менять. И с тебя, между прочим, до сих пор не вычтено за ущерб. – Он опять замолчал, затем покраснел и перешёл на крик, – Это ты тогда, совместительствуя, проводил Новый год. Мало того, что чуть дворец не спалили, так с тебя за Аляску ещё не спрошено, как она к вам попала. Смотри мне, Санта, допросишься ты у меня со своими санкциями. Чукотский мост через Берингов пролив допросишься. Вот так. Вот и славно. Всё, работаем. – и бросив трубку, обратился к Колобку, который растопырив линзы и открыв рот, слушал разговор, - Ну что, круглый, согрелся? Поехали.
Мороз потёрся бородой о посох и тот, растворившись, брякнулся на стол в виде брелока от машины. Взял его и что-то там клацнул. Колобка тряхнуло волной холода, в глазах потуманело. А когда туман рассеялся, перед ним стоял среднестатистический человек, в джинсах, красной куртке с меховым воротником, шапке и в явно заметных чертах Мороза.
— Поехали, чего расселся, - повторил печёному новоиспечённый.
      Они вышли на крыльцо. Четвёрка оленей лежала перед санями в полудрёме, двигая нижними челюстями. Мороз дважды щёлкнул пультом в их сторону и знакомая Колобку дымка превратила сани и пару парнокопытных в чудо отечественного автопрома – Ниву, сверкающую лаком цвета оленьей шерсти. Первая пара оленей, оставшихся лежать на снегу, отвалив жевалки и повернув назад головы, выпученными глазами воскликнула: «Ну старик, как выкинет чонить!» и, с радостью, что остаётся дома, продолжила массаж коренных.
— Прыгай в тачку, - скомандовал Мороз Колобку. – заедем тут к одним, лишённым радости жизни, но не денег. Благо у детей семь нянек, не придётся пристраивать.
III
      Для Ивана и Марьи жизнь виделась обыденной. Крупная компания «Откуда ни возьмись» и три супермаркета «Куда уж лучше» направляли поток результатов своего труда в копилку семьи. Иван носил лицо с выражением названия супермаркетов. Марья, потемневшая от солярия и державшая форму комнатными лисапедами, с расправленными плечами, видимо для выставления подальше передней части, и прямой осанкой, носила лицо «а вот так вам». Всё двигалось по накатанной плоскости. Сон, завтрак, проверка финансов, утю-тю, усю-сю с детишками, россыпь задач нянькам и управляющим разных уровней. Затем коротенько, с полудня и до полуночи, погружаются в позу вопроса над телефоном с выражениями лиц «да ну на» и «ух ты, надо же». Соседи слева неизвестны. А справа вообще неизвестны. Иногда выезды на пикник, обязательную вечеринку и ….. Сон. Из чудес, которые они признавали, это откуда на завтрак появляется хлеб и молоко. Всё.
В этот зимний вечер Ваня в теплом халате, соединившись стеклянным взглядом с телефоном, полулежал в кресле на застеклённой террасе дома с видом на заснеженный сад. Снег крупными хлопьями, появляясь из ниоткуда в свете фонарей,  медленно падал нескончаемой чередой, отчего терраса казалась аквариумом. Марья, откатавшись на велике и приняв душ, готовилась к встрече. С телефоном. Детишки уложены по детским, няньки по нянькским.
— Вань.
— А.
— Детям что?
— Что что?
— Так Новый год.
— Ааа. – Ваня мысленно почесал репу. – Может лифт на третий этаж, чтоб пешком не ходили.
— Ну давай. – Через минуту. -  А маме что?
— Что что?
— Так праздник. – с расстройством в голосе констатировала Марья. - И детишки хотели к ним поехать. Говорят, они там, как  нам в детстве, то ли носки приготовили, то ли в носках, я не поняла.
— Так это, ну, как его, - Ваня, изображая из себя Цезаря, пытался говорить и не оторваться от телефона, - как тебя. О! Мань. Так к ней в прошлом году мои старики на праздник приходили, теперь её очередь. К моим. На такси туда, сюда, салаты-малаты, гусь в индейке или как там, наоборот, туды его в качель. О! И дети в лифте покачаются, нормально повеселятся.
— Думаешь?
— А то.
На том и порешили. Ваня постарался углубиться в телефон, но что-то мешало. Один глаз съезжал в сторону и не хотел фокусироваться на картинке.
— Да что за, - он отпустил второй глаз за первым. – Не понял.
За стеклом террасы, на фоне снежных декораций, прямо на авансцене освещённой фонарями, стояло бородато-усатое тело и улыбалось подозрительно далёко-знакомой физиономией.
Ваня заботливо уложил телефон в карман халата, подошёл к двери террасы и приоткрыл её, высунув пол-лица на улицу.
— Лифт заказывали? - бодренько спросило тело.
— К-как-кой ли-лифт? – опешил Ваня.
— Прошу принять, осмотреть, опись, проткл. Усё у порядке, шеф. – Мороз развернулся и прошёл через, почему то, открытые ворота к машине.
— Мааань.
— А.
— Тут лифт привезли, иди глянь.
— Ты уж заказал что ли? Ну сил нет, какой у меня муж добытчик. Щас пальто накину, выйду. – услышал из дома Ваня, залез в стоящие снаружи валенки и потопал к воротам.
Мороз клацнул пультом в сторону Вани и тот очутился на заднем сиденье машины рядом с Колобком. Повернув голову, Ваня уставился на Колобка, который улыбался до ушей, которых нет.
— Здоров, Иван, - весело сказал Колобок.
— Хлеб, ты живой что ли!? – вздрогнул Ваня.
— Ну не мёртвый же, - засмеялся Колобок, загнав Ивана в ступор, как будто тот увидел новейший, не существующий телефон.
— Ваань, ты где? – раздалось от ворот. Мороз клацнул, Марья плюхнулась между мужем и Колобком и посмотрела на мужа непонимающим взглядом.
— Мань, глянь. Он живой. – кивнул ей на Колобка Иван.
Марья обернулась, увидела веселящегося Колобка, рывком вжалась в мужа и принялась мычать.
— Правильно! Таких слов, как «сгинь»  и «изыди нечистый» мы, конечно, не знаем. Ну тогда мычи, телушка, - захохотал Колобок. А Марья, услышав его голос, и вовсе потеряла сознание.
— Вот, вот, поспи милая. Ванюш, вы бы пристегнулись, обещали турбулентность, - ласково сказал Мороз. Он клацнул пультом, машина вздрогнула и приподнялась над дорогой.
— Ну что, полетаем? – весело спросил Мороз и потянул штурвал на себя.
IV
      Какая красивая всё таки наша земля. Даже с высоты полёта Нивы. Куда ни глянь. Население, по всей видимости, обалдело от этой красоты. И давай её гасить. Активно валит лес, закладывает землю кирпичом и бетоном. Ну надо же где то жить. Не под ивой же, на бережку озера да в шалашике. Это понятно. Но тепло для домов изнутри неё выкачивать, это уже жесть какая то. Оно, население, в отличие от земли-матушки, ещё и дюже умное. Нашло траву, табак называется. Подымило и давай в небо штуки всякие пулять, чтобы земли красоту-то получше разглядеть и понять. Растительность с какой-то жидкостью поварило, прихлебнуло, ещё подымило и, говорят, год экологии придумало. А трава всё не кончается. Ну человеки! Что ещё надымят, одному Яриле известно.
Мороз стряхнул мысли, потыкал пультом и приложился к нему ухом.
— Привет, Кощеюшка. Всё еще жив, гремишь костаньетами? - помолчал, поулыбался. - Так в наушники слыхать. Просил предупредить, что приеду? Вооот, подлетаю. Ты же баньку тоже не уважаешь, всё по подземельям прохладненьким. Так готовь морозилочку, кваску с мороженым, посидим, помёрзнем, дела обсудим. Да и гостей везу, как просил.
По трапу спускаются видные деятели сказочных искусств. Гостей встречали не менее видные…. Тьфу, что за видения из прошлого. Из Нивы вывалились Мороз, за ним Колобок, остальные попридержались малость. Гостей встречала делегация во главе с Кощеем и прочей нечистью. Погодь, почему нечисть? Вполне себе чистенькие, опрятные персонажи. И не во главе, а во трёх главах. Потому, как с крыши наблюдал Горыныч.
Маня смотрела из машины на всё происходящее, прижавшись к Ване своей передней выпуклостью, а Ваниным личиком к стеклу, от чего Ванина форма лица приплюснулась, а глаза сделались более открытыми для восприятия картинки. Причём один глаз Вани глядел на собрание экой невидали, а второй на крышу. Выражение лица произносило «ё». Не мерикосское «е, бэби, е», а наше, исконно русское «Ё».
— Надо выводить гостей из машины, - весело сказал Колобок, - не то задохнутся от чувств. – Когда взлетали, они там так начувствовали, у меня горбушка, кажись, по сю пору их чувства источает.
— Кот! Проводи гостей в хоромы, пусть приводят себя в порядок, да обвыкаются с мыслями. – Сказал Кощей, вынимая себя из объятий Мороза.
— Прошу следовать за мной, господа хорошие, - открыв дверь машины, реверансом пригласил гостей Кот.
Мороз обернулся и ткнул пультом в машину. Волна холодка пробежала по лицам присутствующих и машина превратилась в сани, запряжённые парой рогатых скакунов.
— Чтоб удобнее выходить было, - сказал Мороз.
Олени оглядели присутствующих, сделав глазами «пэммм» и губами «ё», плюхнулись на землю и начали изображать Рембо, гоняющего зубочистку из угла в рот. Ваня с Маней, придерживая друг друга, проследовали за Котом в хоромы.
— Горыныч! Объяви всем, кого нет, что совещание у меня в 18 часов. Форма одёжки парадно-выходная, не опаздывать и явка строго обязательна. – крикнул на крышу Кощей.
V
      — Они нас съедят, Вань? Может они колдуны? А если они превратят нас в жаб? Только не в жаб, только не в жаб. Хочу в белочку. Помнишь ты мне шубку беличью купил? Она такая мягкая, приятная, тёплая. Что ж так холодно то у них, не топят что ли?
Ваня шел молча, то кивая, то мотая в стороны головой.
— А этот, сзади, тоже колдун? Шуба какая-то странная, заправленная в сапоги, и на кого то похож. Вань, у тебя есть связи среди колдунов?
— Был у меня один такой. Две фуры с морковкой сколдовал. Так я его посадил на диету, пущай одной морковкой попитается. – Ответил Иван. – А ещё один был, так он за ночь нереальный дебет с кредитом свёл. Вот это колдун, так колдун.
Кот привёл их в большой зал, с огромными окнами и ещё огромнее прямоугольным столом посередине, за которым, уставившись на вошедших, восседали различные создания. Во главе стола, на троне, восседал Кощей.
— Проходите, люди добрые, присаживайтесь, - костлявым голосом пригласил их Кощей. – отведайте, что Ярило послал.
Иван с Марьей уселись напротив Кощея, окинув быстрыми взглядами присутствующих, потупили их и направили на съестное. На стол Ярило послал травы мочёные и сушёные, ягоды свежие и варёные, коренья рубленые да копчёные, грибочки бочковые солёные, печёные, маринованные, с лучком жареные, да большие кувшины с киселём пузырящимся.
— Не ешь, отравят и съедят, - шепнула Ивану на ухо Марья. – глянь, как смотрят, боятся на всех не хватит.
— Киселя отведайте, - сказала Кикимора. – сама варила. Чудный киселёк, так в нос шибает, аж щекотно. Водяной обожает его.
— Ага. – булькнул Водяной.
От окна пахнуло жаром. Иван с Марьей вздрогнули и прижались к друг другу.
— Грибков жареных покушайте, одним дыханием приготовил, - пробасил Горыныч. Иван вытаращился на него, Марья замотала головой.
— Сцтоз вы х***нькие такие, поесцте как сцледоват, - подкинула Яга.
— С того света закормлены, - хихикнул Колобок.
— Сожрут Вань, точно сожрут, - застенала Марья, видимо о еде.
— Ну нет, так нет. – сказал Кощей и кивнул Яге. Она дунула на стол и всё пропало.
— У вас есть дети? – спросил Кощей.
— У-у нас? – переспросил Иван.
— Ну да, у вас с Марьей.
— Ну, да. У нас с Марьей. – тормозил Иван. - А, да, у нас есть. Двое. Мальчик. И мальчик.
— Хм-хм. – Хмыкнул Кощей. – А дедушки, бабушки есть?
— Е-есть, всё у нас есть. Что хотите, всё есть. – ответил Иван.
— И дедушки, и бабушки. Они будут волноваться, отпустите нас, - добавила плаксивым голосом Марья.
— А этот вам знаком? – спросил Кощей, показывая на Мороза.
— Нет, мы водилу не знаем, нет, - в две головы замотали Иван с Марьей.
— А что вы дарили родным на прошлый Новый год? – спросил Мороз.
— Кому? – переспросил Иван.
— Вань, - укоризненно толкнула его в бок Марья, - ну про маму ж спросили, ты что.
— А-а, родным? Ну да. Дарили, как же.
— А что дарили?
— А что дарили то, Мань? – Иван уставился на Марью.
— Так год назад было, я помню? Но дарили точно, верьте нам, - с просьбой ответила Марья.
Мороз ткнул в пульт и потёр им о бороду. Волна холодного воздуха с дымкой пробежалась по залу и он превратился в себя обычного, праздничного.
— А теперь узнаёте? – спросил Мороз.
— О! – Воскликнул Иван. – Это же он приходил тогда. Точно. Вспомнил что подарил родным. Телефоны же. Последние, хорошие. А он ещё пить со мной не стал. Болеет, наверное.
— А что в письме дети просили у меня? – продолжил Мороз.
— Как это, просили? Да я ж им всё, Мань.
— А ты, маманя, тоже не знаешь? – вопросительно склонил набок голову Мороз. За столом начали раздаваться охи и вздохи.
— Да что ж я, детей своих не знаю. Всё у них есть. – к Марье начала возвращаться осанка.
— Э-хе-хее. – Вздохнул Мороз. – Ну ты глянь, Кощей, что происходит. И таких там уйма. Это потеряли поколение, ещё следующие терять? Что будем делать?
Кощей, глядя в стол, затарабанил по нему костями. И немного поразмыслив, хлопнул ими по столу.
— Так! Повелеваю, нет, предлагаю. В Глушь. Кто за, прошу голосовать.
Кикимора с Лешим озорно потёрли ладошками и вскинули по руке вверх. Это их вотчина, а это наказание их забава на всю оставшуюся жизнь людей. Люди будут пытаться выйти оттуда, терпеть всякие страхи, а они их пугать и путать всю дорогу. Вся тридевятицарская свита начала галдеть и мал-помалу поднимать конечности.
— Я тоже за. – Сказал Колобок за отсутствием, чем голосовать.
Кощей сердито осматривал свою команду, подсчитывая голоса.
— Погодь, господа, погодь. – Мороз встал и подошёл к трону Кощея. – Как говорит один мой знакомый на корпоративах, торописса не надо. Что за каменный век, кто так делает. Это не выход. Ну сплавим мы их к Лешему с Кикиморой и что? Как это поможет делу? Тут надобно покумекать. Вот, к примеру, чего вы сами то желаете? – обратился он к Ивану с Марьей.
— Мы? Домой, желаем. Мы, - растягивая слова, с надеждой в голосе провыла Марья и снова ткнула в бок Ивана.
— Ну да, пошли бы мы домой. Этого желаем. – поддакнул Иван.
— Вооот. - Видишь Кощей? Не всё потеряно, раз о доме блажат. – И опять к людям, - А ещё чего?
— Ну, детишки там одни, - начал давить на жалость Иван.
— Ага, и маме позвонить, - добавила Марья.
— Вооот, - опять протянул Мороз, одновременно поворачивая голову к Кощею. – А они нам что за это? – добавил он хитринки в интонацию.
— Что они нам? – непонимающе смотрел на Мороза Кощей.
— Ну ты что тупишь-то, скелет, - зашипел ему на ухо Мороз. –Яйцо!
У Кощея на костлявом лице промелькнула пара жизней и лицо начало расплываться в лыбу. Но вспомнив о кворуме, он снова напустил на себя пафоса.
— Да, действительно. Так не годится. Не будем торописса. Вот моё вам, тридевятицарские вельможи, предложение. Пусть люди исполнят три испытания.
— Оооох! – длинно вздохнула Яга, поставила локоть на стол, - опять выездные маневры, -  и положила подбородок на ладонь, чем окончательно загнала зуб в ноздрю. Собрание загудело, как улей. Иван да Марья безнадежно озирали присутствующих, не понимая о чём речь.
— Голосуем, господа хорошие, голосуем! – Постучал  Кощей   костями об стол. – Кто за?
— А ежели откажутца? – сквозь зуб с ноздрями прогундела Яга.
— Заставим сусеки скрести!   - бросил  Колобок  в сторону   гостей и засмеялся. – Давно хочу братика или сестрёнку.
— С кем скрестить? - вздрогнул Иван.
— Отдай Кощей нам незваных гостей, - крикнула Кикимора.
— Мы их выгуляем, – поддакнул Леший.
Марья побледнела, готова плюхнуться в обморок, но удерживалась, вцепившись в Ивана, который, выпучив глаза, наблюдал за перепалкой.
— Что значит незваных? – спросил Водяной.
— А кто их звал? – продолжая смеяться, рассуждал Колобок. – Неспрошено-привезённые они.
— Я звал! – Гаркнул Кощей, вскочив с трона и сверкнув глазами. По своду заметались две молнии и юркнули в окно. Яга уронила голову с руки, хряснувшись бородою об стол. Кот принюхался в сторону Яги. Вроде не пронесло. Все затихли. Из окна жалостливо забасил Горыныч:
— Ну ты поаккуратней, Кощей. Так и без одной пары глаз можно остаться.
— Извини Горыныч, погорячился. – Спокойно сказал Кощей, затем, повысив голос, продолжил, - А ты не спи на собрании, следи за ходом событий. Вот об чём мы сейчас говорили, а?
— Ну, я так понимаю, надо что-нибудь с этими людьми сделать. – промямлил Горыныч.
— Вот именно! – продолжал шуметь Кощей. – Что-то надо делать. Только не с этими, а со всеми. А как? И я предлагаю поручить Ивану с Марьей три испытания. Вы знаете о чём я. – Он обвёл всех взглядом и остановил его на Иване. - Есть ещё предложения?
Иван отрицательно мотал головой. Все молчали.
— Молчание, знак согласия. Референдум считаю состоявшимся. Единогласно.
— Угу, - в один голос промычали Леший с Кикиморой.
— Водяной, приведи парочку в чувства, - сказал Кощей, - будем инструктировать.
Водяной брызнул облаком водяной пыли в Ивана с Марьей. Пара начала хватать воздух ртами и утираться, отчего глаза стали настоящими. Без поволоки.
VI
      — У меня в пещере есть подземный ход, - начал Горыныч, - он соединяется с лабиринтом. Из лабиринта есть два выхода на другую сторону. Один выход ведёт к мертвому болоту.
— Есцли выйдесцшь из лабиринта к болоту, - вставила Яга, - сцразу погибнешь от ядовитых паров.
— Второй выход ведёт к озеру, - продолжал Горыныч, - на берегу которого растёт дикая яблонька с молодильными яблочками. Откушать можно только неспелые яблочки.
— Не дай вам Ярило съесть спелое, -  смеясь, подключился Колобок, - тут уж надобно, чтобы кто-то рядом был, подстраховал памперсами и детским питанием. Иначе запомнят тебя молодым и красивым, с ещё розовой попкой.
— Обойти озеро нельзя, - басил Горыныч, - по обеим сторонам отвесные скалы. Перебраться можно только вплавь. На другом берегу обитает Минотавр.
— Когда-то он вышел из лабиринта и кинулся переплывать озеро, - забулькал Водяной, - да чуть не утоп. Силы копыт не хватило на  тонну веса. Еле выбрался на тот берег, чудом уцелел. Теперь воды боится, как котёнок. От одиночества одичал сильно, на любой шорох из ноздрей пар пускает.
— И не только ижз ножздрей, - добавила Яга.
— Почти в сразу за тем берегом начинается обрыв. Ущелье. Не так, чтобы глубокое, но широкое. На другой стороне находится Ежовый остров, - Горыныч немного замялся, прокашлялся и продолжил. - Множество высоченных, почти до неба, скал и каждая острая, как пика. Не частокол, потому, как не часто, кто кололся там. Нет там живой души.
— Помнят руки-то, - начал давиться смехом Колобок. – Или не руки? – не удержавшись, он захохотал, - ой, не могу.
Дело в том, что Горыныч, будучи помоложе, по заданию Кощея летал вокруг Тридевятого царства на Ежовый остров и пытался приземлиться на него, но всего то:
— Лишних дырок под хвостом наделал, да яйцо потерял. – Колобок ухохатывался. - Еле вернулся с боевого вылета с пробитым баком. Нет. Тазом.
— Колобок, дождёшься, - заткнул его Кощей, - спалит он тебе горбушку.
— Там, посреди скал растёт пальма, – проигнорировав Колобка, продолжил Горыныч, - на пальме произрастают фрукты разные. На спелые фрукты слетаются насекомые, то же разные. На насекомых охотится проживающий рядом паук. Цепочка фрукты – насекомые не иссякает. Соответственно паучок уже размером с сундук.
— Что за сундук? – не выдержала Марья и, сверкнув алчностью, вставила вопрос. Но тут же спохватилась и закрыла рот ладошкой.
— Аааа. Потерянное поколение, - вздохнул Мороз. – Сказок не читаем. Ясно. Ну тогда поехали с самого начала. На пальме сундук. В сундуке заяц. В зайце утка. В утке яйцо. В яйце игла. А в игле жизнь Кощея. И ежели хряснуть иглу, то в ней окажется смерть Кощея. Вот такая универсальная иголочка. Пока целая – живи и радуйся, ежели найдёшь чему. А хрясь пополам – и готов, закапывай.
— Так вот. Кощей почему такой злой, как собака? – встряла Кикимора, - у него пааапа, мааама был? Нет. Но не поэтому. У него иголка в яйце!
Иван вздрогнул, а Марья выпучила глаза на Кощея. Мороз перехватил их взгляды.
— Да неее, - он продолжил. - В утке в зайце в сундуке на пальме. Так вот. Чувствует он себя последнее время, лет двести, не очень. Скорее всего, заяц с уткой уже того, - он провёл пальцем под бородой и вскинул его к потолку, - кирдык! К Яриле отошли. Да и яйцо, тоже скорее всего, протухло. Не дай Ярило живой душе открыть сундучок, - он скривил лицо и замахал ладошкой перед носом. - Мёртвое болото отдыхает. А иголочка, наверное…
— Не наверное, а сцтопудово зарджавелла. Вот Кощей и барахлит. – завершила Яга.
— Итого, - подводя черту, произнёс Кощей. – Испытание первое. Пройти лабиринт, Горыныч до входа проводит, и перебраться на Ежовый остров. Испытание второе. Открыть сундук. Леший выдаст желуди и мох. Желуди вставите в нос, мхом, ежели прослезитесь, глаза утрёте. Заменить яйцо, утку и зайца. Утку в зайце выдаст Яга. Яйцо выдам лично. Разобьёте, можете не возвращаться. Достаёте иглу и зачищаете, WD-шку у Мороза в Ниве возьмёте. Аккуратно вставляете иглу в яйцо, яйцо в утку в зайце, отверстия для вставки яйца уже совмещены. И третье испытание – вернуться. Только не надо заходить за угол перед лабиринтом, переночевать там и, с понтом мы всё сделали, вернуться. Я почувствую зачистку иглы каждой косточкой, можете не сомневаться. И упаси вас Ярило попытаться хряснуть иголочку. Там, в сундуке, вам и доживать свой век. Кроме меня, никто вас не отправит на Родину. Так сказать, билеты на обратный рейс будут у меня, пагхдон, в погхтмоне.
Иван с недоумением, а Марья с ужасом вникали в происходящее и предстоящее.
— Чот я не догоняю, - заговорил Иван. - Слышь, вот ты бутыль резиновая, брызни-ка ещё разок в меня. Я точно не сплю? Вы все есть?
— Ну да! – сказала Яга.
— А ты что такая страшная, не накрашенная что ль?
— Дерзит малетц, - сказала Яга, глядя на Кощея.
— Ну щас я вам, клоуны, театр то разнесу, вы у меня все занавесом деревянным накроетесь, - Иван вскочил, оттолкнул стул и кинулся к сидящему ближе всех Лешему. Но на полпути, почему-то повис в воздухе. Из ближайшего окна его обдало клубом огня, волосы на голове вспыхнули и потухли, Марья взвизгнула, а на Иване загорелись валенки. Он захлопал ладонями по голове и задрыгал ногами. Валенки слетели. Вывернув голову в сторону сидящих, Иван заговорил сдавленным выворотом головы голосом:
— Всё бабуля, без обид, вспылил малость от испуга. Может перекусим чего? Череп, давай обсудим дела за столом переговоров. Миру мир, войне – пиписька. – И через секунду плашмя шлёпнулся на пол. Быстренько ретировался на место, поднял стул и сел. Марья, наконец-то, свалилась со стула в обморок.
— Кот Котофеич, отправляй гостей отдыхать, потом накорми и подыщи им одёжку, подобающую походу. – Замкнул прения Кощей. - Не в халате же и в шубе на голое тело им идти.
Иван не мог сомкнуть глаз. Сложив руки за голову, смотрел в потолок. Марья, устав морально, свернулась кренделем и уткнувшись подмышку Ивану, делала храпунчика.
— Неужели всё на самом деле? – метался в раздумьях Иван. Опустил глаза подмышку. – Как же Машка пойдёт, выдержит ли. Красивая. Давно её не рассматривал. Почему? А, так некогда. Всё работа, работа. Кабинэт, кабинэт. Телефон, телефон. ТЕЛЕФОООН!!! – Он вскочил, кинулся к халату, судорожно  нащупывал  телефон.  Вот он.  Включил.  Зарядки   должно  хватить. - Кому звонить? В полицию? Нет. Охране. – Набрал телефон начальника охраны. – Давай, давай бери, Михалыч.
— Абонент не отвечает или находится вне зоны доступа. Или вас занесло не туда. И вообще. Данная услуга не доступна. Уйди, противный, -  голосом Петросяна закончил телефон и выключился.
— Ванечка, дай маме позвонить, я свой дома оставила, - проснулась Марья.
— Манечка, маме теперь не звонить, к ней теперь добраться надо, - грустно сказал Иван. – Одевайся.
 
     Все собрались у входа в пещеру Горыныча. Иван с Марьей были в подходящей одёжке. Косоворотка, сарафан, лапти, мешок с провизией и всякими понадобностями. В общем, как в сказке. Пером не описать.
— Колобок с вами пойдёт, - Кощей запнулся, - ну, покатится. Втроём веселее и, ежели что, весточку мне откатит. Дошли, не дошли. В путь. С Ярилом.
— Пошли, провожу до входа в подземелье, - двинулся в пещеру Горыныч.
— Иван, думай загодя, - муркнул Кот.
— Пить захочется, знайте, вам есть к кому обратиться, - забулькал Водяной.
— Заблудитесь, нам будет грустно без вас, - сказала Кикимора.
— Угу, - ухнул Леший. – Очень.
— Ваня, бережи Маню, детишки ждут, - прогундосила Яга.
— Прямо в последний путь провожают, - хохотнул Колобок, - прорвёмся, да, Ванёк. О, Ванёк, это ж, как Колобок. Значит, если ты Иван, то я Колобан? Нормально, - опять залился Колобок. – Покатили.
Вся провожаемая компания прошла по хоромам Горыныча и остановилась у тёмной дыры в конце пещеры. Горыныч в три струи дунул огнём в дыру.
— Чтоб хоть в начале посуше было. - Молвил Горыныч. - Сыро там и скользко, аккуратнее. Ох, Колобок, всю физиономию изгваздаешь, как пить дать. Вы, Марья, подтирайте ему там морду печёную, в мешке тряпицы есть, в них яйцо завёрнуто. Масло и лучины то же там. Да, и зайца не упустите.
И троица шагнула в пустоту.
VII
      Они продвигались по довольно широкому тоннелю. Глаза уже привыкли к картинке: освещённый лучиной каменный пол внизу, по бокам и вверху.
— Ну Минотавра, как то, то же путешествовал здесь, - беседуя-вопрошая говорил Колобок. – А чего он к Горынычу не заглянул погостить, вот бы встреча была двух ракокатиц.
— Каракатиц, - поправила Марья.
— Ну я и говорю, чёрте что. Ладно Минька, человек-бык. А Горыныч? Ну я не знаю, кого Амур одной стрелой пригвоздил к будуару. Собачку Франкенштейна, орла и беременного муравьеда. Причём кто то из троих после изрядного принятия спиртяги. Ну а от кого ещё такое горячее дыхание с утра?
Благодаря этой болтовне, Марья перестала визжать по каждому шороху и движению извне, даже, как то по домашнему стряхивала с себя всякую живность, и даже, иногда, несла её на себе некоторое время, так, как не замечала. Иван приноровился выбирать из трёх ходов один нужный по следам, тяге и запаху. Ему тоже Колобок не давал взгрустнуть, но, порой, доставал безостановочной болтовнёй.
— Тебя, Колобан, никогда не посылали? – спросил он.
- Куда?
- На чемпионат.
— На какой?
— По футболу.
— Ааа-ха-ха! – хохотнул Колобок. – Остро, остро. Ну хоть юмор не потеряло человечество, а это уже перспективка, я вам скажу.
— Кажется выход, - сказал Иван. Потянуло свежим воздухом и начало меняться освещение.
Путники выбрались на берег, посреди которого одиноко росла яблоня и за которым простиралось озерко. Слева и справа, действительно были отвесные скалы, будто бы их тоннель, по которому они шли, внезапно, очень сильно увеличился. Каменный пол сменили на водный, а потолок снесло или заменило на синее небо.
— Передохнём, перекусим и вперёд. – Иван снял и бросил мешок, стал раздеваться. - Ты как, Манечка?
— Ноги гудят, хуже чем сутки на шпильках, и умыться надо.
Они пошли к озеру, а Колобок плюхнулся под яблоньку и задремал. Марья опустилась на колени перед озером и, набирая в ладони воду, умылась. Поднявшись, встретилась лицом к лицу с Иваном. Он смотрел на неё, как во второй раз.
— Ты чего, Вань, я где то не домыла лицо? – спросила Марья.
Иван притянул к себе Марью и крепко обнял. Камера поползла к небу и снизу раздалось Марьино "Ох!"
— Тоже отдохнуть малость, - подумал Иван, глядя на подложившую под голову мешок, спящую у яблоньки Марью. – Скупнусь и прилягу.
Подошёл к берегу, наклонился пощупать водичку и плюхнулся на задницу от неожиданности. Из воды на берег вылезла огромная жаба с короной на башке и волшебным (с реверсом) голосом, с растяжечкой произнесла:
— Здравствуй Иван! Иванов сын. – Вдруг голос сменился на обычный (без реверса) голос Верки Сердючки и жаба затараторила. – Ну на хрена она тебе нужна. Ты её целуешь, а она ни в кого не превращается. А значит ни тебе ковров ткать, ни тебе хлеба напечь. Ни-ни. – Она передними лапками подкинула передние телеса. – Ты глянь на эту красоту и глянь на ту. Ни рожи и, уж тем более, ни кожи. Что в печке то сжигать? Разве что жир. Так где он? Сухая же, фитнесом измученная никудышка. Всё. Всё, целуй и я тебе всё покажу. Всё, целуу-уй!
— Ты кто такая? – спросил ошеломлённый Иван.
— Фу, прынц, что за грязные намёки! Какая такая? И шо значит кто? Целуй прынцессу и всё встанет на свои места, - жаба потеребила телеса, закрыла глаза и вытянула губы сердечком вперёд.
У Ивана в голове крутилась две мысли, одна: "Что то знакомое, откуда я это уже слышал, когда то очень-очень давно?" Но другая, основная мысль, уже сформировалась.
— Да я то, с большим удовольствием, - сказал Иван, прокачав ситуацию. Жаба клацнула открыванием глаз, сделав из них Савелия Крамарова, не распуская сердечка губ, - только я и люблю  постройнее. – Жаба сделала глазами расстройство и выпятила нижнюю губу. – Конечно, что она может, - махнул он в сторону Марьи, - другое дело ты. Но только тебе надо постройнеть.
— Квак? Ой, как? – какнула жаба.
— А  вот я  тебе  сейчас  всё  и  расскажу,  квак, - Иван  вскочил,  походив  туда-сюда, остановился перед жабой.
— Скакать можешь? – спросил Иван.
— Ну так, спрашивашь, ведь не только прынцесса, - поправила корону жаба и сделала лицом в сторону обиду.
— А как далеко?
— Да вот озерцо, пожалуй, перескочу запросто.
— Так, надо глянуть ширину огненной реки, - в кулак сказал Иван.
— Что? – вскрикнула жаба, - ты просишь моей офигенной руки?
— Да нет, то есть да, но договорились же постройнеешь и вперёд. И на Сейшелы. Медовый месяц. Потом головастики пойдууут, заживёёём.
Жаба сидела растянув лыбу от уха до уха, закрыв глаза, втянув голову в плечи и курлыкала вовсю. Иван замолчал и смотрел на неё, улыбаясь.
— Жаабааа, - шёпотом позвал её Иван. – Стройнеееть буудеееем?
— Ква, - встрепенулась жаба. – Так. Что? Что делаем? Куда скачем?
— Ну, для начала, перепрыгнем озерцо. Туда и обратно. - Иван взобрался на жабу и вцепился в корону. Жаба повернула через плечо голову, опустила углы губ и сделала глазом большущее удивление. – Нагрузка. Стройнеть желаем или нет? – объяснил Иван. Жаба, с той же физиономией повернула голову вперёд, кивнула, сделала курлык-курлык подбородком и пульнула через озеро так, что с Ивана слетели, заплетённые по колено, лапти.
Приземлились тоже не без эффекта. Иван вмазался в спину жабы и, пока она тормозила, он облизал у неё со спины до затылка всю шкуру. Подняв от шкуры помятое лицо, Иван увидел мчащегося на них Минотавра. Но взгляд резко заскользил по небосклону, поскольку жаба уже пульнула назад.
— Сандальки подбери, - сказала жаба. – Ну как я тебе? – состроив из себя бодибилдера, с улыбочкой спросила она.
— Отлично! Всё увидел, теперь, более-менее ясно. Через недельку, другую никто не узнает жжж… прынцессу.
— Чтооо? – завопила жаба. – Какую недельку, какую другую. Это что, не сегодня?
— Доверься мне, - приблизившись к жабе вплотную, тихо, но с нажимом говорил Иван. Он увидел краем глаза, что Марья и Колобок проснулись, видимо от вопля жабы (хотя можно написать и вместе "жабовопля") и, уронив подбородки, Маня на груди, а Колобок на пол, большими глазами наблюдали за происходящим.
— Хорошо. Хочешь сегодня? Усложняем задачу.
— Твоя бывшая идёт. С мячом.
— Давай сделаем для неё это тайной, нам сейчас нельзя тренировки прекращать. - Повернувшись к Марье и Колобку, с предельно утрированной мимикой, прошипел, - говорю только я, вы молчите. Это тран-спорт.
— Что ты там про спорт говоришь? – Не расслышав, переспросила жаба. - Волейбольчик или водное поло сообразим?
— Не получится, - сказал, обернувшись к жабе, Иван. – Пары нет. - Он сбегал, взял мешок, нарвал в него разных яблочек и вернулся. – На том берегу видел парнокопытного, вот он нам пару и составит.
— Ага, это составит. – возразила жаба. - Бешеный, как не знаю кто и везде всё изгадил. Невозможно на пляж выйти, видишь, какая я не загорелая.
— Что ты за человек, жаба? Если хотим до Сейшел добраться, если хотим головастиков набраться, с сегодняшнего дня слушаем только тренера,  - сказал Иван важно, перебирая яблоки. Марья с Колобком опять начали открывать рот и впадать в ступор, но Иван им активно подмигнул, чем временно вернул в бытие сие и запрыгнул на жабу. – Давай ещё один проверочный со мной, а затем вместе.
Жаба пульнула на тот берег и обратно. Иван ещё раз окинул быстрым взглядом окрестности, даже успел увернуться от облизывания шкуры при приземлении и скинуть пару яблочек. Когда Минотавр выскочив из своего логова, сложенного из камней, подлетал к посадочной полосе, они уже были на взлётной. Иван внимательно следил, что происходит на том берегу. Минька понюхал яблочки, да и стрескал их за милую душу.
Пар, дым, метание Миньки туда-сюда, сверхзвуковое верчение вокруг себя. И тишина. Дым рассеялся, а на бережку сидел маааненький телёночек.
— Первый пошёл, - потёр ладонями Иван.
— Кто пошёл, куда пошёл? – заквакчила жаба.
— Да пляж тебе освободил, - проинформировал жабу Иван. – Так, запрыгиваем все. Ванька за жабаньку, Манька за Ваньку, Колобан за… Не, Колобан в мешок, нечем тебе за, укатишься. Прынцесса, осилишь?
— За поцелуй, всё, что захочешь, – изготовилась жаба. Марья сделала глаз вопросом.
— Тогда всё по плану, только теперь в одну сторону, - снова подмигнул Марье Иван.
VIII
      Он стоял на краю обрыва и, свернув ладони в бинокль, разглядывал Ежовый остров. Жаба с Марьей играли в волейбол. Отгадайте с трёх раз, кем? Ну а может телёночком. Да правильно, правильно. Ко-лоб-ком.
— Дааа уж, - протянул Иван, - шансов пока не наблюдается.
— Вань! – к нему подкатил Колобок. – А прынцесса то наша, разговорчивая.
— Врёт она всё, - напрягся Иван.
— Да нет, всё совпадает, - запротестовал Колобок, - она видела, как Горыныч задом Ежа таранил. Говорит, что с тех пор, у неё там запасной аэродром появился. Горыныч одну пику сломал таки сиденьем, почти под корешок. Теперь она в два скока до пальмы доскакивает. Тоже насекомыми промышляет потихоньку.
— А ну прынцесса, давай сюда, - крикнул жабе Иван, - продолжаем тренировки.   Ты  Колобок,  в мешок,  со мной  полетишь  на  всякий   пожарный. – Подошёл к Марье, обнял. – Ежели что, дорогу назад найдешь?
— Я без тебя не уйду! – Марья начала делать лицо мокрым и не красивым.
— Послушай меня, Манечка. Мне кажется мы и жили друг без друга. И без детей, и без родных. Эти чудаки нас в это носом ткнули, ты не поняла? Я ж только здесь тебя разглядел по-настоящему, а по мальчишкам уже сохну.
— И яааа, - пропела Марья.
— Так вот слушай меня. Ежели что, возвращайся, проси костлявого Христом боженькой, чтобы отпустил назад, скажи, что мы всё поняли. И сделай мальцам, как они желали. А дальше, по обстоятельствам, - он ещё раз крепко обнял её, затем развернулся и пошёл к обрыву. Взял мешок и запрыгнул на жабу.
— Ну что, поскакали, прынцесса ты наша, - бодро крикнул Иван и вжался в шкурку, приготовившись к прыжку. Но ничего не произошло.
— Аллё, на Титанике, мы будем ехать или как? – крикнул из мешка Колобок.
Иван выпрямился и похлопал по шкурке жабу:
— Спортсмен, что случилось?
— А не п-пой-ду, - обидчиво-кокетно выстрелила жаба.
— Не понял, - развёл руками Иван. – Это ещё что за любовь и голуби?
— Вот именно! Сам обещал, а сам опять целуется с ней, - интонируя в тему заявила жаба.
— Тьфу ты, ё-моё, - догнал Иван. – Так я ж не целовался. Я ей в резкой форме, в ухо сообщил о разводе. Спит много, не прыгает, толстеть начала.
— Да? – переспросила жаба.
— Ну да. Что не видела, как она расплакалась? – ответил-спросил Иван. Затем жёстче добавил. – Я не понял, ты замуж собираешься или нет?
— Да, - начала отходить жаба, зыркая в сторону Марьи, которая закрыла лицо ладонями.
— Тогда будь готова ко всему. Ставлю задачу посложней. Ты же сегодня собралась под венец?
— Да, - уже бодренько отвечала жаба.
— Сейчас ты должна будешь скакать туда и обратно, пока я не остановлю. Мигом скинем кило …, - замешкался Иван. - Даже не знаю в чём тут вешать. Ну не в граммах же.
— В складках, - крикнул из мешка Колобок.
— Туда тоже можно, - махнул рукой Иван. - А теперь, поскакали.
— Ну ладно, держись! – курлыкнула прынцесса и они пульнули на остров.
IX
      Как оказалось, острые пики скал не везде были плотно друг к другу. Между некоторыми было достаточное расстояние, чтобы можно было пройти. Не жабе, не Горынычу, но человеку. Пока жаба планировала вниз, Иван запоминал карту местности. Одна скала представляла собой обрубок. Тем самым являлась небольшой площадкой, которой и пользовалась жаба для приостровления. Отсюда, оттолкнувшись, она следовала к пальме. При шлёпе об пальму, поднимались насекомые. Жаба, ловко развернувшись, опять отталкивалась и следовала на базу, по пути лопая бутерброды из обитателей пальмы. В момент шлепка жабы об пальму, приводилась в действие система оповещения огромного волосатого паука и он выползал к пальме. Вокруг пальмы, на  несколько пик от неё во все стороны, была растянута паутина, по которой передвигался, как по канатам, паук. Только, в отличие от канатоходца, у паука есть ещё несколько пар ног. На макушке пальмы площадка была ещё больше, чем на обрубке скалы. На втором скачке Иван вычислил, что паук достаточно сытый господин и своей главной задачей считает охрану рубежей своей Родины. Только вот охранник из него, по причине усиленного питания и отсутствия ежедневной физподготовки, был хреновый. Как только он получал сигнал, тут же выдвигался к пальме, но на момент его прибытия, у жабы уже происходил разворот и вылет на базу. На взлёте Иван встретился взглядом с пауком и оценил его параметры. Чёрные, как остров, волосатые конечности, сгибающиеся в разные стороны, тянущиеся к жертве несколько пар клыков и несколько пар жутких глазёнок, смотрящих только тебе в душу. Паук, понимая, что опоздал, кидался вслед тени нарушителя. А, как мы знаем, на тень можно наступить, дунуть, плюнуть, но никак не взять себе. Только почему то каждый раз, отлетая, Иван ощущал, как муравьи разбегались в разные стороны от его копчика, ожидающего прикосновения клыков.
На  третьем скачке, Иван принял решение десантироваться. Отпустил корону и, при развороте жабы, спрыгнул на пальму. Жаба улетела, но обещала вернуться. Иван достал Колобка из мешка, оглядываясь по сторонам, но один глаз ни за что не хотел отрываться от паучьей стороны. Пахло перезрелыми фруктами. С периодичностью всегда, туда-сюда шныряли огромные мухи, осы и прочие крылатые особи. Только вот сундучка не наблюдалось.
— Колобок, ты сундук видишь? – спросил Иван, нервно тикая в сторону паука.
— Нет.
— Ну ка, прокатись по всей пальме, паук тебя не тронет.
— Почему это?
— Да пауки тестом не питаются.
— Ясно, - понимающе ответил Колобок и укатился.
Приближалась прынцесса. В районе поясницы опять засуетились муравьи.
— Сколько ещё, тренер? – шлёпнувшись, спросила жаба. – Пить охота.
— Недолго, - ответил Иван. – Сундук найдём и … - жаба улетела.
Из-за листвы показалось несколько коленок паука. Муравьи шарахнулись в заросли вместе со штанами Ивана. Подкатился Колобок и они вместе засели за листвой пальмы.
— Надо на жабу, вернуться и отдышаться, - сказал Иван. – Неизвестно, сколько её хватит на челночный прыг.
— Летит, - показал глазами Колобок.
— Уходим, - кивнул Иван.
На подлёте жаба увидела выбегающих из листвы седоков и мастерски шлёпнулась одновременно с разворотом. Иван на ходу зачерпнул мешком Колобка и взлетел на жабу. Без мурашей бы не справился. Только схватился за корону, как ракета стартанула ввысь, бросая тень на отупевшего от пятого забега, паука. Ещё толчок, внизу промелькнула огненная река и они плюхнулись на берег озера. К ним подскакал телёночек, начал парить ноздрёнками и громко пукать.
— Минька, отойди, не до тебя, - задохнувшись и отмахнувшись сказал Иван, как будто это он проскакал весь путь.
Жаба забралась в воду и вылупила оттуда одни глаза.
— Буль буль-буль буль буль-буль-буль, - раздалось из воды.
— Блин,  жаба,  дай хоть  ополоснуться, - расстроено начал отчитывать её Иван. - Что ж ты в воду то булькаешь.
— Я говорю, вы сундук что ль ищете? – высунув голову из воды и сплюнув струйкой, спросила жаба.
— Не понял, - выронил челюсть Иван и они вдвоём, с Колобком, уставились на жабу.
— Так я ж любопытная. Думаю, что там Горыныч вьётся, зад колет, мазохист никак. Скалу сломал, завизжал недовольно. Думаю, не, не мазохист. Тот бы насладился, а этот с расстройства улетел.
— Говорил же, разговорчивая, - вставил Колобок.
— Ну я и скакнула туда. На скалу, на пальму. А тааам, видимо, невидимо.
— Чего? – спросил Колобок.
— Круглый, ты тупоооой? – вошла в роль жаба. – Насекомых. Да уже приготовленные, завёрнутые. Ну я давай лопать. Тут этот.
— Сундук? – опять вставил Колобок.
— Не, ты точно не круглый, - форсила жаба. – Паук. Он мне: "Положь трупы", я ему: "Чо положь, чо положь", а он как закричит: "Положь трупы, шляпа". Ну я и скаканула оттуда. Приземлилась здесь, а он к ноге прицепился.
— Паук? – снова встрял Колобок.
— Не, Вань, ты видел? Он ваще не круглый, - уничтожающе глянула на Колобка жаба. – Сундууук!
— Где сундук? – с зловещим спокойствием спросил Иван.
— Так вот, этот, - кивнула жаба на телёночка. – Налетел, запыхтел, если не сказать больше, начал тыкать в меня рогами. Ну я в воду, а сундук здесь остался. Этот, – опять кивнула на телёнка прынцесса, - схватил его и к себе в логово. Всё.
— А ты малость похудела, жаба, - улыбаясь, сказал Иван.
Жаба вытянула шею, закрыла глаза и сделала губки сердечком. Иван с Колобком метнулись в логово. Сзади раздалось:
— Э, что за кидалово?
X
      Сундук "мертвеца" был в целости и сохранности. Иван аккуратно отстегнул защёлки и слегка приоткрыл крышку опасаясь обещанного смрада. Из щели на него смотрели два косых глаза.
— Привет! – от неожиданности сказал Иван.
— Чо привет, чо привет? – зашепелявил заяц. – Открррывай давай.
— Яйцо где? – приветливо спросил Иван.
Ччпок! Раздалось в сундуке и в щель просунулось яйцо. Иван взял его и открыл крышку сундука. Заяц выскочил, сделал пару кругов по лужайке, присел с краю и напрягся. Ччпок! Вспорхнула утка и улетела. Заяц косо-весело посмотрел на присутствующих и сделал ртом "гыы". 
Убедившись, что яйцо в порядке, Иван высыпал из мешка в сундук мох и жёлуди, аккуратно завернул яйцо в тряпицы, положил в сундук и закрыл крышку на защёлки. Выпустил зайца из мешка. Тот сделал "гыы" и заметался по лужайке, пытаясь на ходу сделать ччпок!
— А где Марья? – встрепенулся Иван и начал озираться.
— Да вон она, спит твоя Марья, - показал Колобок на тот берег, - прям под яблонькой. Уморилась поди.
Иван просветлел лицом и облегчённо вздохнул. Но тут же изменил своё мнение о моменте. На него надвигалась прынцесса. Он тут же сделал тактический ход.
— Так, я не понял! Прынцесса, а мы что, уже передумали замуж? – наехал Иван на жабу. Она плюхнулась на зад и сделала лицом вопросительный значище. – А что сидим, прохлаждаемся? Всё? Сейшелы уже не нужны? Головастики нам больше ни к чему?
— К-квак, к-как это не нужны? А-а что, ещё можно? – заметалась чувствами жаба.
— А ну-ка чемодан, тьфу ты, сундук в зубы и на тренажёры. Ещё далеко до формы, а времени в обрез, - продолжал командовать Иван. – Выдвигаешься по старому маршруту, сундук на место и больше не трогать, перекос позвонка заработаешь. Если оттуда понесёшь. Поняла?
— А как же, - громко ответила возбуждённая жаба.
— Воот! Выполнить упражнение за пять заходов и перекур, тьфу ты, перерыв. А я с Колобком за цветами и билетами на Сейшелы. Вперёд!
Жаба схватила сундук и ломанулась к обрыву, а Иван с Колобком ломанулись к озеру.
Марья очнулась от всплесков воды.
— Ваня! – вскрикнула она и бросилась к нему в объятья.
— Ты как здесь оказалась? – спросил Иван.
— Да Минька достал, - начала рассказывать Марья. -  Играли, играли. Я устала, присела, но он то не устал и затюкал меня своими рожками, а деться некуда. Пришлось перебираться сюда, а с устатку и приснула. Как ты выбрался? Где жаба?
— Тренируется замуж выходить. Бежим отсюда, - Иван потянул её за руку к лабиринту.

     Долго ли, коротко ли проплутали они по лабиринту, но, наконец, выбрались к пещере Горыныча. Помог свет, который вовсю полыхал в пещере. Горыныч находился в странной позе. Он стоял на одной ноге. Вторая нога и все три головы находились под хвостом и оживлённо спорили.
— Привет, Горыныч! – громко крикнул Колобок.
Горыныч громко испортил воздух, почему то поджал вторую ногу, завалился на бок, выпустил три факела, отчего случился неописуемый фейерверк, вскрыкнул и уставился на гостей.
— Дно бетонируешь? – Колобок захохотал во всю булку.
— Привет, круглый! – заулыбались головы Горыныча. – Вернулись? А я тут, это … - переминаясь с ноги на ногу, засмущался Горыныч.
— Ну ка, подними хвост! – подошла к нему Марья. Взяла, оставшийся на его ноге пластырь, и залепила лишнее дуло.
— Спасиибо! – пробасил Горыныч и опять засмущался.
— Носи на здоровье! – улыбаясь, ответила Марья.
— Ну веди к Кощею, - добавил Иван и все вышли из пещеры.
XI
      Перед домом Ивана было тихо и безлюдно. Падал пушистый снежок. Во дворах горели огни. Нива плавно опустилась и остановилась перед открытыми воротами. Из неё вышли Иван с Марьей, не сговариваясь посмотрели наверх, на окна детей и друг на друга. Улыбнулись и обнялись.
— Ух ты, какие костюмы у вас! – из соседнего дома вышла пара. – Под старину прямо. Да и такси тоже от туда же, - с поддёвкой сказала модно одетая женщина.
Мороз вышел из машины в своём праздничном наряде.
— Ууу! И водитель дизайнерски оформлен, - опять съязвила тётка.
— Мороз, ты подожди, пожалуйста, мы мигом, - попросил Иван и улыбнулся соседям. – Только у меня просьба, - он пошептался с Морозом. Затем схватил Марью за руку и они убежали в дом. Соседи, по всей видимости ожидавшие такси, разглядывали Мороза.
Через несколько минут семья Ивана гурьбой выкатилась из ворот.
— Точно к бабушкам? – спрашивали мальчишки, а Иван с Марьей довольно улыбались. Уже привыкшие к ряженым Дедам Морозам, дети не были удивлены его присутствием. Боясь, что всё сейчас закончится дарением очередной вещи, они, задрав головы на родителей, в два голоса заканючили:
— Пап, мам, ну мы точно едем к бабушкам?
— Кто мне писал, что хочет на Новый год к бабушкам и дедушкам? – спросил Мороз.
— Мы, - обернулись дети.
— Ну тогда пожалуйте в сани, - пригласил Мороз, подмигнул Ивану с Марьей и ударил оземь посохом. Волна снежной пыли рванулась в разные стороны и убежала вдоль по улице, усадив соседей в сугроб. Зазвенели колокольчики, дымка рассеилась, а олени, запряжённые в расписные, нарядные сани, замотали головами и забили передним копытом.
— Это правда? – обернувшись к светящимся счастьем родителям, спросили ошарашенные дети.
— Ну конечно! Вы же просили Деда Мороза. Вперёд!
— Уррааа, к бабушкаааам! – дети, схватив родителей за руки, полезли с ними в сани. Мороз занял своё место.
— Готовы? – спросил он.
— Дааа! – раздался радостный хор ему в ответ.
— Полетели! – Мороз ткнул вперёд и вверх посохом и олени понеслись по улице, поднимаясь всё выше и выше. Под аккомпанемент счастливого детского смеха.
Женщина в сугробе перевела выпученные глаза с оленей на мужа:
— Что это сейчас было?
К ним подкатился сугроб, улыбнулся от уха до уха, которых у него не было, подмигнул и спросил:
— Такси вызывали?