Повелительница стихий

Валентина Ушакова

ПОВЕЛИТЕЛЬНИЦА СТИХИЙ

Моей маме Ушаковой Марии Федоровне посвящается

ПРОЛОГ

Эгеида, столица Атлантиды, 9500 г. до н. э.

Толчки следовали один за другим. Резко потемнело. Ветер усиливался с каждой минутой, превращаясь в ураган. Полил дождь, быстро превратившийся в сплошной водопад. Началась гроза. Молнии непрерывно разрывали небо, окрашивая все вокруг зловещим зеленоватым светом.
Люди, обезумев от страха, хватали детей и ценности, выскакивали из домов и метались в растерянности, словно тени, натыкаясь друг на друга. Затем одни вернулись в свои сотрясаемые землетрясением дома и начали молиться, надеясь, что их все же не завалит, другие, насквозь промокшие, сбиваемые ветром с ног, бежали на открытые места и стояли там, сбившись в кучу. Некоторые седлали коней и спешили на пристань, чтобы попытаться отплыть в безопасное место. Но корабли стояли, укрывшись в гавани: на море бушевал жестокий шторм. Многие люди устремились в храмы, надеясь на милость Богов.
В главном храме столицы также шли моления о спасения. Но сегодня жертвенный зал был закрыт для всех, кроме жриц, принимавших участие в таинстве. Колебание развешенных повсюду ароматических курильниц не прекращалось ни на миг, а земля, казалось ходуном ходит под ногами. Словно незримый гигант непрерывно ворочался с боку на бок в недрах земли.
Сегодня гигантскому золотому изваянию верховного бога Посейдона были принесены небывало богатые жертвы. На огромные жертвенники были возложены двенадцать белых быков, а также великое множество иного скота, и аромат жареного мяса, смешиваясь с дымом ароматных трав из курильниц, наполнял храм.
Юные жрицы в белоснежных одеяниях, с волосами, уложенные в высокие прически, удерживаемыми золотыми обручами, выстроились в круг. На руке каждой из девушек сверкало кольцо, очень похожее на то, что было на руке Верховной жрицы, но немного отличающееся от него в деталях. Горящие факелы в руках жриц отбрасывали длинные пляшущие тени. Звенящими от волнения голосами девушки произносили слова древнего заклинания. Треск молний и удары грома сливались со звонкими девичьими голосами.
В центре круга, возле жертвенника, стояла Верховная жрица Зенэйс. Ее гордую голову с высокой прической из пышных темно-каштановых волос венчала диадема из двух металлов, изображающих золотое солнце и серебряный полумесяц. Высокую шею обвивала тяжелая витая цепь с медальоном, точно повторяющим диадему. Пара светил были и на кольце, и на широких браслетах, украшающих обнаженные смуглые руки.
Зенэйс подняла тяжелый кувшин и до краев налила темно-красного вина в большую золотую чашу. Обрывок какой-то мысли вертелся у нее в голове, но у жрицы не было времени понять, что же именно зацепило ее внимание. Лицо девушки оставалось невозмутимым, но руки слегка дрожали, из-за чего часть драгоценной влаги пролилась. Это было очень плохим знаком: Посейдон отказывался принять жертву!  Да еще россыпь вишневых капель попала на белоснежное одеяние. Дурной знак! Это значило кровь, много крови! Такого прежде не было никогда…
Жрица выплеснула вино в огонь золотого трехногого жертвенника. Пламя высоко взлетело, озарив Зенэйс с ног до головы так, что ее стройная фигура казалась изваянной из золота. Жрица стиснула кулачки и, не мигая, смотрела на узоры пламени, стараясь прочесть в огненных знаках тайны будущего.
Не узрев ничего хорошего, она протянула руки к статуе и трижды гортанно прокричала. После этого поднесла ко лбу Кольцо Посейдона, главную реликвию Атлантиды и протяжно запела сильным, чуть хрипловатым голосом.
Остальные жрицы подхватили песню, и слаженный хор прекрасных юных голосов зазвенел под мраморными сводами. Вода в храме доходила уже до щиколоток…
Огромный зал, освещенный множеством факелов и светильников, содрогнулся. Жрица закричала и протянула руку с кольцом к статуе золотого бога. По стенам побежали змейки трещин. Зенэйс, запрокинув голову, продолжила свое гортанное пение. Сверху посыпались камни. Жрицы падали одна за другой, роняя факелы. Некоторым удавалось собраться с силами и снова встать в строй, другие тщетно пытались подняться, третьи лежали неподвижно…
Верховная жрица медленно обвела глазами зал с распростертыми на полу девушками, и продолжила свою торжественную песнь. Один из камней больно ударил по плечу, но Зенэйс не остановилась. Все громче, все яростнее становилась ее песнь. Не обращая внимания на боль и кровь, текущую со лба, задетого осколком камня, она продолжала яростно заклинать богов. Белоснежное одеяние Верховной жрицы постепенно окрашивалось красным. Вода поднялась уже почти по колени.
Все реже становился строй девушек, но оставшиеся лишь крепче стискивали факелы и продолжали пение. Зенэйс вдруг поняла, что отвлекало ее во время таинства: среди жриц она не видела своей младшей сестры Хризеис…
Последний толчок оказался гораздо сильнее предыдущих.  Золотая статуя пошатнулась, и медленно заскользила, наклоняясь на бок. Последняя из юных жриц, вскрикнув, схватилась за голову и упала на мраморные плиты.
Но и оставшись в одиночестве, Верховная жрица изо всех сил продолжала отчаянно сопротивляться стихиям, яростно выкрикивая слова древнего заклинания. Храм содрогнулся, и камни рухнули вниз, погребая под собой все живое. Последней мыслью Зенэйс было: «Не смогла!»


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.
За неделю до катастрофы
Хризеис

Я иду по ночному городу. Зябко кутаюсь в плащ, но не только ночная прохлада тому виной: мне нужно остаться неузнанной. Прийти к старому ювелиру днем я не могла: ничто не должно вызвать подозрения. К тому же Зенэйс снимает Кольцо только перед сном…
Луна освещает мой путь: сегодня полнолуние и погода ясная. Осторожно пробираюсь, вплотную прижимаясь к домам, прячусь в тенях деревьев, непрерывно озираясь, словно преступница. Да я и есть преступница... Вернее, скоро стану ею…
Стоит мне попасть на глаза ночных стражей, и я обречена. Время позднее, и людей на улице почти нет, разве что изредка попадется на глаза торопливо шагающий одинокий путник. И тогда мои пальцы сжимают маленький кинжал, крепящийся на тонком кожаном поясе. Тот, ради кого я готова на все, предлагал проводить меня, но я отказалась: если бы нас увидели вдвоем, это был бы конец всему.
Пока еще можно отказаться, ведь как только я перешагну порог дома лучшего столичного ювелира Лисиппа, то стану преступницей. Да, я, Хризеис, жрица храма Посейдона, замыслила самое дерзкое в истории Атлантиды преступление, самое страшное богохульство, святотатство, предательство… В небольшом мешочке, привязанном к поясу, у меня спрятано то, чему нет цены. Я не боюсь грабителей: увидев то, что я несу, они бы в ужасе бы разбежались… Я знаю, что нет мне прощения, да мне оно и не нужно. Никто от сотворения мира не совершал столь дерзкого преступления, как я, Хризеис, жрица храма Посейдона, главного храма страны… Но это же только во имя любви!
 Я подхожу к двери с небольшим квадратным окошечком и несколько раз ударяю большим медным кольцом, крепящимся к рельефной львиной морде. Чувствую, что мое сердце прыгает в груди так, словно хочет выскочить наружу. Раздается лай, затем некоторое время спустя слышны неторопливые шаги и голос, успокаивающий пса.
– Кто там? – раздается из-за дверей старческий голос.
– Это я, Хризеис…
Дверь открывается, и высокий благообразный старик с толстой свечой в руках предстает передо мной. Увидев сестру Верховной жрицы Атлантиды, ювелир,  почтительно кланяется, пропуская меня в дом. Разбуженный хозяин, конечно, удивлен поздним визитом в его дом столь знатной особы, но не подает вида.
– Входите, госпожа Хризеис…
Лисипп предлагает мне присесть, но я отказываюсь. Я слишком тороплюсь: нужно вернуться, пока меня не хватились. Только бы Зенэйс не проснулась! Правда, я на всякий случай добавила ей в питье маковые капли, вызывающие долгий и крепкий сон…
– Я хочу заказать кольцо. Но не как обычно. Точную копию.
Старик удивленно смотрит на меня.  Ему явно хочется спросить, зачем мне понадобилась ТОЧНАЯ копия главной реликвии империи, но он сдерживается. Жадность после недолгой борьбы кладет осторожность на лопатки. Что бы мы делали, если бы не деньги!
– Сколько времени нужно на его изготовление?
Хитрый старик задумывается. С его изощренным мастерством может соперничать только его жадность.
– Неделю. Из уважения к Вам все прочие заказы будут отложены или переданы моему сыну и подмастерьям…
– Три дня. За срочность доплачу.
Старик медлит, прикидывая, нельзя ли выжать что-нибудь еще…
– Тройная цена.
– Согласен.
Я отвязываю от пояса большой кожаный кошель, наполненный под завязку, и протягиваю старику. В его маленьких глазках загораются алчные огоньки. Он взвешивает кошель на руке, развязывает и высыпает на ладонь горсть золотых монет. Старый ювелир явно доволен. Еще бы… Что ж, даже страх перед гневом Богов не может побороть алчность.
– Это задаток. Остальное принесу, когда приду за кольцом.
Золотых дел мастер торопливо кивает.
Достаю из-под плаща маленький полотняный мешочек, привязанный к поясу. Извлекаю из него то, чему нет цены, и доступ к чему имеет лишь Верховная жрица Атлантиды – моя старшая сестра Зенэйс. Кольцо Богов…
Лисипп подставляет ладони и с благоговением принимает Кольцо, изготовленное в кузнице Богов и некогда принадлежавшее самому Посейдону.
Кольцо Посейдона прекрасно! Оно состоит из двух половинок: одна из червонного золота, вторая – из платины. Жемчужно-белый месяц обнимает желто-розовое солнце. На солнце – крупный бриллиант чистой воды, еще шесть более мелких его братьев разных размеров разбросаны по ободку, символизируя ночное небо. Несколько минут старый мастер просто любуется сокровищем, чудной игрой камней, отражающих пламя свечи, затем тщательно осматривает кольцо, запоминая размеры и детали. За свою жизнь он изготовил множество похожих на реликвию колец и знал о нем все, вплоть до малейших подробностей. Но тут копия должна быть НЕОТЛИЧИМА от оригинала.
Старик берет в руки бледно-желтый кусок пергамента и, прищурившись, тщательно выводит на нем несколько записей и рисунков. Ведь нужно будет подобрать камни подходящих размеров и уточнить их расположение. Вряд ли ему это пригодится, думаю, он и по памяти сделал бы все правильно, у таких мастеров – глаз-алмаз, несмотря на возраст, но подстраховка все равно не помешает...
Затем старик с тяжким вздохом и явным сожалением во взгляде возвращает Кольцо.
Я разворачиваюсь и быстро выхожу из дома… Нужно еще вернуть Кольцо на место и пробраться мимо Зенэйс в постель. Только бы все получилось! Если Лисипп выдаст, то мне грозит мучительная и позорная смерть. Но я готова и к этому…

СССР, Нижнеморск, 1990 год
Тина

Маленький приморский городок. Мне десять лет. Я брожу по пустынному пляжу, собирая ракушки. Пляжный сезон заканчивается, и почти все отдыхающие уже разъехались по домам… Набегающий прибой ласково лижет мои босые ноги. Скучно…
Неожиданно замечаю девочку примерно моего возраста или чуть помладше, которая ходит по пляжу, наклонив голову, и внимательно вглядывается в песок. На ней белоснежное платьице без единого пятнышка. И такие же белые туфельки. И ажурная белая шляпка.
Я сразу подмечаю такие вещи: мне такое носить НЕЛЬЗЯ, я – неаккуратная. Проще говоря, самая настоящая замарашка… Свои немаркие, «практичные» платьица я с самого утра ухитряюсь то чаем облить, то вареньем закапать, то уроню на подол ложку салата… Я уж не говорю про улицу: к вечеру, вволю повалявшись на песке, излазив все заслуживающие внимания деревья и налепив ряды фигурок из глины, я выгляжу, как настоящий поросенок. Да что там! Свинья свиньей. Меня часто стыдят, но что я могу поделать… Такая уж уродилась!
А эта девочка – чистюля, всем нам, неряхам, пример. Ее хоть уголь носить заставь в этом платьице, ни пятнышка не посадит, это точно. В ушах у девчонки маленькие золотые сережки. Я долго смотрю на свою ровесницу, и вздыхаю, любуясь ее нарядным платьицем и красивыми туфельками (точно по размеру, а не на вырост, как все мои уродливые вещи, которые изнашиваются еще до того, как станут мне впору). А она все ищет и ищет. Явно из богатой семьи и потеряла что-то ценное. Нужно помочь, все равно заняться нечем… Подхожу к ней, спрашиваю:
– Что-то потеряла?
Девочка вздрагивает, поднимает голову и смотрит на меня почти с ненавистью.
– Тебе-то что за дело?
Она очень красивая: смуглая, черноволосая, черноглазая, с удивительно длинными и густыми ресницами и маленькой родинкой над верхней губой. Но девчонка очень высокомерная и неприветливая.
– Хочешь, помогу тебе искать?
Девочка задумывается, потом резко кивает.
– Это кольцо… Очень-очень старое… Очень дорогое… На нем солнце и месяц, и камешки-звезды… Но ты не найдешь… И никто не найдет, никто… Просто не сможет!
Девочка произносит эти слова с таким отчаяньем, словно на свете нет ничего дороже какого-то старого колечка.
– Так что не старайся! – убежденно добавляет она.
Странная девочка… Уж не больная ли? Может, лучше отойти от нее подальше? Но любопытство все-таки пересиливает.
– Как тебя зовут? – спрашиваю я.
Девочка смотрит на меня с неприязнью и резко отвечает:
– Знакомиться нельзя, дружить нельзя, потому что нельзя ни к кому привязываться!
Она убегает, оставив меня в полном недоумении: я никогда не видела такой странной девочки. Да, она явно не дружит с головой…
От скуки я снова начинаю бродить по пляжу, машинально вглядываясь в песок. Временами оборачиваюсь и вижу вдали белое пятнышко платья – девчонка продолжает поиски. С ее упорством, не сомневаюсь, что она обыщет пляж целиком и просеет весь песок, пригоршню за пригоршней. Видимо, и вправду это старое украшение – ценная для нее вещь… Наверно, еще бабушкино-прабабушкино. Вот бы найти то кольцо… Если оно и вправду красивое, то я оставила бы его себе, а если нет –  отдала бы девчонке, и тогда мы, может быть, подружились бы. Может, не такая уж она и плохая…
Только вряд ли это колечко можно найти среди песка. Да и в отличие от той девчонки я ужасная лентяйка, быстро устаю, и скоро мне все надоедает. И вообще, мне вечно не везет…
Уф, устала, надо передохнуть. Присаживаюсь на песок. Зеваю. Ну его, это колечко… Пусть ищет тот, кто потерял…
От скуки подбираю вокруг себя мелкие камешки и бросаю в воду, наблюдая за расходящимися кругами. Потом бросаю так, чтобы камешки скользили по поверхности. Набираю целую горсть некрупных камней. Один из них какой-то странный: кривоватый и с одного бока отливает металлическим блеском. Внимательно его рассматриваю, тщательно очищаю от мусора и песка, тру о подол своего многострадального платья (хуже ему уже точно не будет). Оно! Точно!!! То самое… Старинное кольцо красоты необыкновенной… Точь-в-точь, как и говорила та девчонка: серебряный полумесяц обнимает золотое солнце, и прозрачные камушки: на солнце один, самый крупный, еще семь, поменьше, разной величины, в беспорядке разбросаны по ободку. Прямо как звезды на небе! Камни радостно искрятся радужными огоньками. От кольца исходит ласковое, нежное тепло. Оно словно улыбается мне… Теперь я понимаю ту девочку, но точно знаю, что это кольцо МОЕ, и я ни за что с ним не расстанусь… А ведь я едва не выбросила его в море!
Оглядываюсь: девочки уже нет. Я зажимаю свою находку в кулак и собираюсь бежать домой. Почти натыкаюсь на высокую, удивительно красивую женщину с длинными огненно-рыжими волосами.  У рта – маленькая родинка. Темно-карие глаза… На незнакомке – свободное белое платье и тонкая золотая цепочка на шее. Она улыбается. Я никогда еще не видела такой красоты, и поэтому застываю, пожирая ее глазами, забыв даже о кольце…
Да, она красива, словно сказочная принцесса. В обычной жизни таких не бывает, и быть не может. Но это не главное. От женщины словно исходит незримое сияние. Свет, тепло, добро – вот что я ощущаю, с восхищением глядя на нее.
К женщине жмется хорошенький маленький мальчик в белых шортиках, маечке и панамке. Очень похож на незнакомку, явно сынок, только глаза синие-синие. Он, словно испуганный зверек, с опаской и любопытством смотрит на меня.
– Вот ты какая, – задумчиво говорит незнакомка. – Бедная Лола зря старалась все лето. Но оно выбрало тебя. Теперь оно – твое…
Я вижу, что эта женщина очень добрая и не отберет у меня кольцо.
– Но ты можешь, если захочешь, поменять его на другое, – улыбаясь, продолжает мать Лолы.  Она разжимает руку. На ладони у нее изумительно красивые кольца и сверкающие разноцветные камни.
– Бери взамен, что хочешь. Или все бери, это гораздо дороже твоего кольца…
Я чувствую, что женщина говорит правду, но не хочу расстаться со своей находкой, поэтому медленно отступаю, еще крепче сжимая кольцо в кулачке. Потом поворачиваюсь и со всех ног бегу домой. Никто меня не преследует, и я постепенно успокаиваюсь.
Уединившись в своей комнатке, я внимательно рассматриваю находку. Кольцо не просто очень красивое. От него словно исходит незримое сияние. Оно – словно маленький друг…
Вволю налюбовавшись причудливой игрой камней, я заворачиваю кольцо в тряпочку и тщательно прячу. О таинственной находке не рассказываю никому…

Болгария, Золотые пески,1990 год
Робби и Эдди
Два мальчика плещутся в море, играют в большой надувной мяч, брызгают друг на друга водой, собирают ракушки, строят башни из песка, дурачатся. Словом, делают все, что могут делать два одиннадцатилетних мальчика, приехавших на море. Близнецы очень красивы: смуглые, черноволосые, с миндалевидными черными глазами, шумные, бойкие, и все обращают на них внимание.
Их мать, настоящая красавица в широкополой шляпе и больших черных очках, прямо кинозвезда, смуглая черноглазая брюнетка – глаз не оторвать. На нее обращены все взгляды отдыхающих: восхищенные – мужской половины и завистливые – женской. Лилечка Каманина давно к этому привыкла и относится, как к само собой разумеющемуся. Все движения ее ленивы и грациозны, как у большой кошки. Время от времени молодая женщина переворачивается, демонстрируя модный купальник и точеную фигуру, ничуть не испорченную родами. Ее тонкие пальчики, никогда не знавшие работы, унизаны кольцами. Время от времени роскошная дама осторожно втирает крем для загара в свою атласную кожу и кричит сыновьям:
– Робби! Эдди!
Дети подбегают, жадно пьют воду, быстро едят салат и фрукты, и снова убегают. Отец семейства, вальяжный господин, явно большой начальник, дремлет, прикрыв лицо газетой. Это крупный мужчина вполне заурядной внешности с водянистыми голубыми глазами, большой родинкой у носа, брюшком и небольшими залысинами. Видно, что он гораздо старше своей красавицы-супруги, да что там, просто в отцы годится. Рядом с мужчиной лежит пейджер: отец семейства ждет звонка.
Время от времени начальник на отдыхе встает и идет в воду, плавает с детьми наперегонки, а затем возвращается к супруге. Наконец, и породистая дама медленно поднимается, осторожно пробует воду ногой, и постепенно погружается в воду. Немного побултыхавшись у берега, она выходит, вся в каплях воды, словно Афродита.
– Ну как, Лилечка? – интересуется супруг.
– Хорошо, Витюша, – расслаблено отвечает мать семейства. – Жаль, что скоро уезжать…
Раздается писк пейджера.
Мужчина читает сообщение. На его лице проступает явное удовлетворение.
– Что там, дорогой? – спрашивает заботливая супруга.
– Все хорошо, милая, все просто отлично,– отвечает тот, энергично вытирая мокрые волосы большим махровым полотенцем. Затем начинает одеваться.
– Вить, ты куда?
– Мне нужно уйти, дорогая. Вернусь не скоро. А вы отдыхайте…
Виктор приглаживает волосы и быстро удаляется. Лилечка, обиженно надув алые губы, переворачивается на живот и закрывает глаза.
Мальчишки подскакивают к матери.
– Мам, мороженого хотим!
Лиля берет пляжную сумку, достает кошелек и протягивает одному из сыновей мелкую купюру.
– Ма, тебе какого?
– Фруктового.
Эдди и Робби убегают.
Лиля снова ложится с безразличным видом. Но сквозь темные очки она внимательно изучает симпатичного молодого человека, скучающего неподалеку. Рослый, смуглый, черноволосый, скорее всего болгарин, спортивная фигура, рельефные мышцы. Лиля томно вздыхает, проводя по верхней губе гибким розовым язычком…
Жена Виктора не подозревает, насколько важно сообщение для их семьи. В нем одно-единственное слово: «Получилось».

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

За неделю до катастрофы

Проводив жрицу до выхода, Лисипп вернулся в дом.
– Кто приходил? – раздался из темноты сонный голос Атрея, старшего сына мастера, недовольного тем, что его разбудили…
– Заказчик, – сухо ответил старик.
Молодой ювелир, налил в чашу воды и залпом выпил.
– Что за спешка? Не спится людям ночам…
– Нам без разницы, лишь бы платили…
Молодой человек лениво потянулся, зевнул, почесал живот и снова улегся на ложе. Старый ювелир сел на постель, нахмурил лохматые брови и глубоко задумался… Вздохнул. Все произошедшее ему сильно не понравилось. Кроме денег, конечно…

СССР, Нижнеморск, 1990 год
Тина
Несколько недель я не рискую появляться на пляже, осторожно расспрашивая о странной семейке. Я узнаю, что красивая рыжеволосая женщина по имени Клара приезжала на все лето со своими детьми Лолой и Артуром. Но теперь они уже вернулись домой... Семья очень обеспеченная, явно их папаша, который не смог приехать с семьей на отдых, какой-то большой начальник. Приехали из самой столицы. Облегченно вздыхаю… Теперь кольцо навсегда останется со мной! Я достаю его, когда дома никого нет и любуюсь своей находкой, позабыв о времени…
В один из дней, когда я возвращаюсь домой из школы через пустырь, в нескольких метрах от меня по земле начинает клубиться небольшой вихрь. Ну, вихрь и вихрь, один из тех, что ни с того ни с сего вдруг возникают на дорогах, а потом исчезают, и на который я поначалу не обращаю внимания. Но этот растет на глазах, быстро превращаясь в воронку, жадно втягивающую в себя листву и ветки, и вот уже это не вихрь, а пылевой столб. Словно огромные песочные часы выросли между небом и землей, только нижнее основание было шире верхнего.
Совсем недавно я читала о смерчах, сокрушающих все на своем пути, а это было слишком уж похоже...
Испугалась ли я? Нет, зрелище настолько необычное, завораживающее, что я застываю столбом, жадно впиваясь взглядом в представшее передо мною редчайшее явление, боясь упустить даже малейшую подробность. Только вот смерч не стоит на месте, а потихоньку подползает ко мне все ближе и ближе, что меня уже несколько озадачивает.
Но, не дойдя метра три, он внезапно словно бы натыкается на незримую преграду. Покрутившись на месте и не в силах приблизиться ко мне ни на шаг, воздушный омут решает попробовать обогнуть меня сбоку. Двигаясь по дуге, нечто вновь и вновь упорно пытается подобраться ко мне, заходя то справа, то слева, временами чуть отступая назад, а потом с новой силой набрасывается на вставший на пути невидимый заслон.
Но я уже понимаю, что надежно защищена, и с интересом разглядываю потуги странной сущности, без сомнения, обладающей разумом. Не явление природы это вовсе, а дух, внезапно представший передо мной! Только вот враг оказался бессилен перед моею незримой броней. Я вижу настоящее чудо!!!
Внезапно, то ли силы зла иссякли, то ли оно убедилось в тщетности своих попыток, но, не найдя бреши, смерч начинает распадаться, словно старая тряпка. Вот уже лоскуты воронок крутятся, затухая, быстро превращаясь из могучего воздушного гиганта в обычные вихри! Наконец, исчезает и последнее завихрение. Стихия смиряется, не причинив мне ни малейшего вреда.
Так же сияет солнце, ни один листик не шевелится, только вдруг появились звуки и запахи. Мир вновь стал прежним… Словно и не было ничего. Уж не почудилось ли мне? Нет!
Это был знак! Я как-то отмечена высшими силами, и потому незримая ладонь защитила меня от гибели. Подумать страшно, что стало бы, попади я в воронку смерча… Почему именно я был избрана мишенью стихии, и для чего спасен?! Я долго ломала себе голову, не находя причины произошедшему, но то, что я не такая как все, не вызывало сомнения.
Больше всего то, что предстало перед моими глазами, было похоже на появление джинна из волшебной лампы Алладина, этот фильм мы в прошлом году смотрели всем классом! А может, это и есть джинн?!
Дома я и словом не обмолвилась о чудесном явлении, произошедшем со мной на пустыре. Снова перечитываю книгу о смерчах. Да, очень-очень похоже.
Что ж… Я с детства знала, что не такая, как все. Сама не знаю, почему эта мысль поселилась в моей голове. Даже мое имя. Такого нет больше ни у кого. Арктина… Его мне выбрал дедушка-полярник. Только он называл меня так. Для остальных я была просто Тиной. Иначе с моим волшебным имечком я бы стала в школе и на улице настоящим посмешищем. Я решила, что как только вырасту, непременно сменю имя…

Болгария, Золотые пески, 1990 год.
Робби и Эдди
Близнецы возвращаются с мороженым. Они растерянно озираются. Мамы нигде нет. Остался только след на песке…
– Она не утонула? – у Эдди, как у более пугливого и впечатлительного, слезы наворачиваются на глаза. Он готов разревется во весь голос, как малыш.
Робби, более самостоятельный и ответственный (поэтому деньги на мороженое выдают ему), спрашивает у сидящей неподалеку толстухи, кормящей из ложечки маленькую девочку.
– Вы не видели, куда пошла  наша мама вот отсюда?
Женщина поворачивает голову и говорит с легким акцентом:
– Она ушла с молодым человеком.
– Это точно? – Эдди не верится, что мама могла вот так вот бросить их одних и уйти.
– Да, они пошли в ту сторону.
Женщина показывает рукой, куда именно пошла мама. В сторону кемпингов.
 – А она не врет? – тихо спрашивает Эдди у брата.
– Нет. У мамы дела. Как и у папы. Только папе об этом не говори. Хорошо? Ты понял?
Эдди кивает. Кажется, он начинает догадываться, куда пошла мама.
– А мороженое? Оно капает уже…
– А… Съедим сами…
И они по-братски делят мороженое.

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

За четыре дня до катастрофы

Три дня спустя старый ювелир держал в руках точную копию Кольца Богов. Его сын неторопливо собирал вещи: он должен был завтра с утра отплыть на большом торговом корабле с партией новых  украшений. Товар, изготовленный старым мастером, охотно разбирали в Гадире, втором по величине городе Империи.
Наконец Лисипп решился.
– Взгляни на это…
Молодой ювелир подошел, взял в руки кольцо, повертел и так и сяк, и изумленно спросил:
– Кольцо?!
– Это заказ.
– Ночной заказчик? Кто?!
– Жрица Хризеис… Что скажешь?
Сын пожал плечами.
– Темная история… Неужели Кольцо Богов пропало?!
– Видимо так, похищено или утеряно…
– Или его собираются похитить…
Старик с сыном испуганно переглянулись…
– Что делать? Может, спросить у Зенэйс?
Атрей невесело усмехнулся.
– Отец, ты уже изготовил копию Кольца. И задаток получил. Если скажешь об этом кому-то – сам тоже окажешься виноват. Длинный язык не к лицу мастеру. Может, Зенэйс сама послала сестрицу. А может и нет… Не стоит лезть не в свое дело. Мы – люди маленькие. Лучше не связываться с этими жрицами. Пусть это останется тайной. Отдай кольцо и забудь об этом, умоляю тебя…
Старый ювелир задумался.
– Пожалуй, ты прав. Я так и поступлю, сынок…

Атлантида, Эгеида, 9500 г. до н. э.

За три дня до катастрофы
Хризеис

Эти три дня тянулись бесконечно, словно патока. Я была ни жива ни мертва. Кусок не лез мне в горло. Мне казалось, что все написано на моем лице. Кажется, Зенэйс что-то заподозрила: временами она бросала на меня внимательные взгляды, но ни о чем не спрашивала. Каждую минуту я ждала, что буду схвачена и казнена. Но старик не выдал… Мне пришлось снова проделать путь до дома Лисиппа. На небе не было ни одной звезды, но я видела в темноте, как кошка. Но в этот раз я едва не попалась на глаза ночным стражам. Хорошо, что я их вовремя заметила и успела спрятаться за дерево.
Вручив старому ювелиру вторую половину платы, я забрала кольцо. Теперь оставалось сделать самое важное… Ночь была удивительно тиха: все дышало покоем. Ни один листик не шелохнулся на деревьях. Мои шаги по мраморным плитам казались мне громом небесным, а сердце билось в груди подобно молоту, так громко, что казалось, его может услышать случайный прохожий. От волнения подступала дурнота, и временами я чувствовала, что, кажется, я вот-вот потеряю сознание.
Выбрав подходящий момент, я снова пробралась в хранилище храма. С трепетом взяла я в руки шкатулку, в которой хранилось главное сокровище Атлантиды – Кольцо Посейдона, Кольцо Богов, Кольцо Сошедших С Небес… Достала копию, положила слева. Никакой разницы… Затем я забрала Кольцо, надела его на средний палец камнями вниз, закрыла шкатулку и поставила ее на место. Все!
Защебетали предрассветные птицы. Накинув плащ, я вышла из храма и быстрым шагом отправилась на пристань. Немного посветлело, как всегда бывает, когда ночь отдает свои права дню. Я торопливо шла по городу, вертя головой. Торговцы уже везли на рынок свой товар на скрипучих телегах, покрикивая на лошадей и ослов. Край неба чуть заалел. Я ускорила шаг, почти что побежала. Накрапывал дождь. Еще совсем немного, и я спасена. Край неба густо окрасился кровью. Я уже устала, запыхалась, и дышала, приоткрыв рот, а в боку противно покалывало.
Солнце взошло. Вот он, длинный, острогрудый силуэт торгового корабля. Тяжело груженый товарами корабль моего возлюбленного Ларса из рода Тулиев, купца из соседней Этрурии, уже был готов к отплытию. Ждали только меня. Я взошла на корабль и кинулась на шею любимому.
В тот же миг гребцы дружно налегли на весла, и судно плавно двинулось по каналу, ведущему к морю. Вот и все! Прощай, родина! И вот уже судно покинуло канал и вышло в открытое море. Свободна! Вздох облегчения вырвался из моей груди. Кутаясь в плащ, я стояла на корме и смотрела на уменьшающийся в размерах и расплывающийся от горячих соленых слез родной город до тех пор, пока он совсем не исчез во тьме…
Я не знаю, сколько я просидела неподвижно, словно статуя. Наступивший день был прекрасен. Море было спокойно, словно пруд, сияло солнце, и дельфины резвились, как дети. А мы все плыли и плыли…

СССР, 1990 год
Тина
Со мной начинают твориться удивительные вещи… Мне снятся странные сны. Каждую ночь я вижу очередную серию бесконечного фильма о древней могущественной стране… Продолжение следует… Я вижу древнюю страну глазами разных людей, я – все герои моих снов, я живу их жизнями, слышу их голоса, читаю их мысли… Сны мои настолько реалистичны, что я по полдня хожу под впечатлением, обдумывая очередную «серию»…Такие сны я вижу несколько лет подряд. Теперь я знаю об исчезнувшей в пучине цивилизации почти все…

…Была когда-то на Земле великая страна, полная чудес и сокровищ, расположенная в Атлантическом океане напротив Геракловых столпов (Гибралтарского пролива) на огромном острове – Атлантиде. Размером остров, вернее, архипелаг островов,  превосходил Северную Африку и полуостров Малую Азию, вместе взятые. Самый большой из островов был треугольной формы, с одной стороны гористым, а в центре его возвышалась некрутая гора, вершина которой была словно срезана гигантским мечом… Это был кратер потухшего вулкана.
Сам бог Посейдон основал Атлантиду, назвал остров, страну и море, ее окружающее (Атлантический океан в те времена называли морем) в честь старшего, любимого сына Атланта, рожденного от смертной женщины по имени Клейто, и населил ее своими детьми. В честь младшего близнеца Атланта, Евмела, прозванного Гадир, был назван город Гадес, второй по величине после столицы (ныне Кадикс).  Правнуком сына Посейдона Нелея был афинский царь Кодр. Греческий мудрец Солон был потомком Кодра, а философ Платон (Аристокл) – прапраправнуком Кодра по материнской линии.
Кроме своего острова, атланты владели Ливией (Северной Африкой) до Кеми (Египта) и Европой вплоть до Тиррении (Этрурии), части Италии. Флот атлантов безраздельно господствовал на морях.
Остров находился на пересечении всех морских путей, с него путешественникам легко было попасть на другие острова, с континента на континент, включая тот материк, который сегодня именуется Америкой. Атланты владели тайнами подводных течений в океане, которые выносили их к берегам, поэтому их корабли смело двигались по океанам. Связи между материками были довольно тесными, торговля шла бойко, потому так много общего в культуре и легендах разных народов.
Власть союза царей простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка. Любой закон мог быть принят только с одобрения всех десяти правителей Атлантиды. Последним их решением было направление флота на покорение соседних стран, а честолюбивые замыслы были направлены на покорение всего мира власти атлантов.
Цивилизация атлантов далеко оставила позади себя все остальные. Атланты были искуснейшими в мире учеными, целителями, мореходами, архитекторами, скульпторами, художниками, музыкантами... А еще они были очень сильны и красивы.
Столицу государства-острова, Эгеиду, разросшуюся из Матерь-города, отличали гигантские храмы, роскошные дворцы, кольцевые каналы, мосты и гавани. Простые горожане жили в двух-трехэтажных домах из белого, черного и красного камня и носили, в зависимости от достатка, украшения из платины, золота, электра (сплав золота с серебром) и серебра. Посуда в домах была из фарфора, секрет которого они узнали от богов, золота и серебра.
На акрополе лучшие архитекторы и строители возвели грандиозный  храм, посвященный Посейдону. По размерах он превосходил все, что было когда-либо построено на земле. Главный храм столицы имел 1 стадий (193 м) в длину, 3 плетра (96 м) в ширину  и соответствующую высоту. Его убранство потрясало красотой и роскошью. Всю внешнюю поверхность храма искусные мастера выложили серебром, акротерии (выпуклое скульптурное украшение в виде вееров из пальмовых листьев)  золотом, внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь испещренный золотом, серебром и орихалком (сплав меди с серебром или другим металлом).
Поставили там и золотые изваяния: сам бог на колеснице, правящий шестью крылатыми конями, вокруг него сто нереид на дельфинах, а также много других статуй. Снаружи, вокруг храма стояли золотые изваяния... Алтарь по величине и отделке был соразмерен этому богатству... Жрецы денно и нощно славили своих Богов, принося им достойные жертвы.
 В роскошных дворцах жили мудрые цари и вельможи. Цари восседали на золотых тронах, на которых были изображены неразлучные солнце и месяц – символы великой Атлантиды.  Головы царей украшали высокие короны с тем же изображением. Такие же амулеты был и на шеях. И еще кольца с теми же символами…  Все украшения были целиком из чистого золота.
Талисманы с изображениями светил нужны были и жрецам, чтобы повелевать стихиями. Ведь усиливают действие любого заклинания многократно. И чем старше талисман, тем он сильнее. А еще он впитывает силу своего мага: чем тот сильнее, тем мощнее. А уж если талисман передается из поколения к поколения, то его обладатель становится почти всемогущим. Камни тоже усиливают металл, и самый могучий из них – алмаз… Солнце у жрецов всегда было золота или электра, а месяц – платиновым или серебряным.
Атланты были самыми великими магами на земле, а их цивилизация обладала неслыханными знаниями. Жрецы могли вызывать и прекращать дождь, вызывать попутный ветер и усмирять ураганы, читать мысли и усилием воли перемещаться на большие расстояния, превращать любой металл в золото и еще великое множество разных вещей. Да и остальные атланты умели многое…
Климат на острове был прекрасным, а урожаи – высокими. Поэтому в Атлантиде, в отличие от других древних цивилизаций, не знали неурожаев и голода. А еще атланты могли предотвращать эпидемии: их целители были искусны и обладали великими знаниями. И потому была Атлантида величайшей цивилизацией на Земле.
Но великие пророки утверждали: империя погибнет за  один день в расцвете своего могущества, и погубит ее по воле разгневанных Богов комета-убийца.

Россия, Москва, 1991 год.
Эдди и Робби
Элитный дом, роскошная четырехкомнатнатная «сталинка» с высоченными потолками, украшенными лепниной, принадлежащая еще отцу Виктора. Дорогая мебель, изысканный интерьер. Позолоченные бронзовые часы с амурчиками на столе, старинные картины на стенах, изящные фарфоровые безделушки на полках. В прихожей – румяная, оживленная Лиля в нарядном костюме, она недавно пришла от портнихи. Теперь молодая женщина болтает по телефону с подругой, обсуждая завтрашний банкет, прически, наряды и украшения.
Помимо портнихи, мать мальчиков посетила еще одно место, но об этом другим знать необязательно. Вспоминая об этом жена Виктора Каманина загадочно улыбается… У массажиста Жорика сильные руки, мускулистое тело и неистощимая фантазия… А главное, молодость… Как он целуется! При одном только воспоминании об этом рот Лили мгновенно наполняется слюной, а в животе начинают порхать бабочки… Как бы Виктор не следил за собой, ни теннис, ни тренажеры не помогают… Лиля морщится, вспоминая мужа. Исходящий от него мерзкий запах старости неистребим… Ей кажется, что она сама уже пропиталась этим тошнотворным душком. Только аромат молодой плоти способен его заглушить. Но нужно быть осторожной, очень осторожной!
Лиля подходит к зеркалу... Она сама еще очень хороша. Ну, пополнела немножко, так ведь не пионерка… Нужно пользоваться моментом, пока еще похожа на человека. И да, попросить у мужа еще денег на наряды и украшения: Жорик молод, беден и вечно нуждается… Надо ему немного помочь. И, кстати, пора проверить, сделали ли дети уроки…
В соседней комнате Робби и Эдди читают вдвоем одну книгу. Робби читает быстрее и ждет, пока прочтет Эдди. Эдди читает внимательно, дотошно вникая в подробности. Книга описывает таинственную и загадочную Атлантиду, полную чудес и сокровищ.
И как посреди покоя и благоденствия грозной державы настал предсказанный величайшим пророком древности  день, и в  страшном крушении погибло большинство жителей страны. Землетрясения, наводнения, ураганы обрушились на Атлантиду. Под ударами стихий остров раскололся на несколько частей и ушел под воду. Немногим удалось спастись: выжили в основном лишь жители окраин империи да еще те, кто отплыл в чужие края на больших кораблях…
Наконец перевернута последняя страница. Кажется, из глаз мальчиков вот-вот готовы брызнуть слезы....
– Но ведь не может же быть, чтобы никто не уцелел, – говорит Эдди, – Ну совсем никто…
– Да, – соглашается с братом Робби. – Я тоже так думаю. Кто-то да уцелел. Хоть несколько человек. А может и больше…
– А может, и много… Вдруг они сейчас среди нас… Ну, атланты… А мы и не знаем…
– А вдруг мы сами – атланты…
Мальчики, потрясенные этой мыслью, несколько секунд смотрят друг на друга.
– Все, – говорит Робби. – Пора делать уроки… А то мама будет ругаться.
– Ага… А потом видак посмотрим…
Близнецы нехотя достают учебники…
Лиля входит к детям.
– Мам, задача не решается…
– Не помню я уже ничего… Посидите, подумайте… Может, и решите… Вы же у меня умнички…
– Мам, как по-английски «кулак»?
– Fist.
Лиля, отвечает, не задумываясь. Для выпускницы факультета иностранных языков по специальности «переводчик», это не вопрос.
– Ну, ладно, солнышки мои, не буду вам мешать…
Женщина ласково гладит сыновей по головам. Такие лапушки! Как хорошо, что они похожи на нее, а не на Виктора! Затем женщина выходит из комнаты. Все, на сегодня Лиля свой материнский долг выполнила…
Лиля идет принимать ванну. Долго нежится в ароматной пене, мечтательно запрокинув голову, улыбается и тихонько напевает:
Кто-то в белых шортах тихо в комнату войдет,
Загорелыми руками нежно тронет твое тело…
А потом, когда внезапно все произойдет,
Будешь плакать горько:
«Не хотела, не хотела, не хотела!»
Не хотела…
Лиля выходит в махровом халате, не спеша расчесывает щеткой густые шелковистые волосы, подходит к окну… Хм… Сосед сверху идет… Высокий, симпатичный, спортивный парень… Очень даже ничего… Мать Эдди и Робби глубоко вздыхает, и взгляд ее становится мечтательным…
Виктор все еще на работе, впрочем, как всегда. Лиля уже в темно-вишневом стеганом атласном халате, она лениво листает «Бурду» – иностранный журнал мод, затем зевает, глядя на часы. Видик, что ли посмотреть? Надоел уже… Может, маску для лица сделать? Лень… Завтра… Да, еще к парикмахеру завтра с утра… Женщина глубоко вздыхает, роняет журнал, поднимает его и кладет на диван. Надолго задумывается…
Лиля сама не знает, что на нее временами находит. Порой Лиле Каманиной кажется, что она мертва, мертва с той с самой поры, как она продалась Виктору. Этот человек украл ее молодость, да что там молодость, саму жизнь! Ведь была же когда-то жизнерадостная Лилечка Виноградова, гордость школы и факультета, и она была влюблена и любима… Если бы не мама… Но ведь мама желала ей только добра… Вон у нее сколько теперь этого «добра»!
Лиля обводит взглядом комнату… Если бы не дети, ноги бы ее не было в этой проклятой квартире! Она здесь просто задыхается, мечется, как дикий зверь в клетке! Гори оно все синим пламенем… Да, у нее есть все, о чем другие не смеют и мечтать, о чем она сама когда-то мечтала, с завистью глядя на богатых однокурсниц… Почему же порой так хочется напиться и повеситься? Во что она превратилась рядом с Виктором? Никто, кукла безмозглая, безделушка, предмет мебели… Марионетка… Вещь! Если бы Лиля могла, она сама бы плюнула себе в лицо… Муж время от времени пытается стыдить ее, но разве может быть стыд у женщины, продавшей себя за деньги?!
Супруга Виктора снова вздыхает… Затем, с видом страдалицы достает из бара бутылку вина, берет фужер и уходит в свою комнату. На столе газета: ее муж назначен министром.

Атлантида, 9500 г. до н. э.

День катастрофы

Хризеис

Небо постепенно потемнело, подул ветер. Море, гладкое и блестящее, словно светло-синее стекло, покрылось рябью. Начался шторм… Мое преступление не прошло даром, и месть Посейдона обещала быть страшной. Тогда я надела Кольцо Богов на палец и начала молить разгневанного Посейдона, чтобы он пощадил наш корабль…Виновата я, пусть Боги меня и покарают. Но чем виноваты купцы, везущие за море свои товары?
Шторм усиливался. Наш корабль бросало по волнам, словно щепку. Шестеро матросов из команды и более десятка купцов  было смыто за борт, великое множество груза также было утеряно или сброшено за борт. Но в трюмах оставалось еще много товаров. Посейдон получил причитающиеся ему жертвы и, наконец-то, смилостивился…
Страшный шторм постепенно стих, и море успокоилось. Значит, Посейдон простил меня, и Боги больше не гневаются! Измученные моряки чинили снасти, а разоренные купцы оплакивали пропавшие товары и благодарили Богов за спасение… До сих пор не могу понять, как мы уцелели.
Наступило утро. Корабль плыл в густом тумане, похожем на молоко. Я сидела на палубе, закутавшись в плащ. Было холодно и сыро, и я дрожала так, что зуб на зуб не попадал. Мой любимый принес мне еще один плащ: толстый суконный, теплый, не то что мой полотняный, а еще чашу вина, ячменную лепешку и кусок жареного мяса. Я подкрепилась, согрелась и немного приободрилась.
Внезапно я спиной почувствовала чей-то пристальный взгляд и резко обернулась. Человек торопливо отвернулся и накрыл голову плащом. Но я все равно узнала его. Это был Атрей, сын старого ювелира… Мои пальцы невольно сжали позолоченную рукоять кинжала…

Россия, Нижнеморск, 1991 год
Тина

Время идет… Прежней страны больше нет, и люди тоже изменились. Все вокруг стало другим. Напряжение в городе нарастает, вокруг идет постоянный передел, кажется, скоро произойдет что-то страшное, и к прежней спокойной жизни возврата уже не будет…
Что с нами всеми происходит? Что могу сделать я, ведь я всего-навсего ученица четвертого класса? Вспоминаю о двух могущественных силах, одна из которых пыталась меня убить, а вторая спасла. Почему?!
Сначала сократили маму, потом и папа лишился работы. Сбережения сгорели. Денег стало не хватать. Хорошо, что у нас свой дом: за квартиру каждый месяц не платить да еще и сад, овощи-фрукты свои. Отдыхающих стало гораздо меньше,  и те, кто жил, сдавая на лето жилье, лишились дохода. Папа перебивается случайными заработками, мама стоит на рынке. Я вместе с подружками бегаю продавать газеты, какой-никакой приработок. Я уже опытный продавец, и  c каждым разом мне удается продавать все больше и больше газет. Иногда приношу домой по полпакета мелких купюр. Хочешь жить, умей вертеться… И данью меня, как других, соседские пацаны не обкладывают…
В один из дней я, получив товар в редакции, с кипой из пятидесяти газет бегу сначала на рынок, потом на автовокзал, пробегаюсь по магазинам. Но кто-то более шустрый меня опередил. Иду по улице, предлагая прохожим почитать последние новости нашего городка. Кто-то берет, но большинство отмахивается, не до газет, мол. Накрапывает дождь, затем он усиливается. Можно было бы, конечно, переждать непогоду в магазине, но товар у меня скоропортящийся, а конкурентов много.
Скоро осень… Дождь не прекращается, я вся промокла насквозь, в ботинках хлюпает вода, зато газеты надежно укрыты полиэтиленом.
Возле меня внезапно тормозит джип с тонированными стеклами. Дверца открывается, и оттуда высовывается мордастый краснорожий мужик с толстой золотой цепью на бычьей шее. Явный бандюк.
– Почем газеты, девочка?
– Пятнадцать рублей...
– Сколько их у тебя?
– Тридцать семь штук осталось.
– Беру все, – говорит мужик.
Из здоровенного, туго набитого бумажника он берет крупную купюру,  протягивает мне и говорит: «Сдачи не надо. Иди домой, девочка, не мокни», и уезжает. Я кричу вслед: «А газеты, газеты забыли», но машина скрывается в переулке.  Даже поблагодарить не успела... Но деньги, и немалые, получены.
Вот пруха! Иду в магазин, но не в тот,  где по талонам и дешево, а в дорогой, «Империю», только для богатых. Там продукты продают свободно, без талонов, но и цены там в два-три раза выше. Я вхожу, посетителей почти нет. Кто-то берет триста грамм колбасы, кто-то – кулечек конфет, несколько человек просто любуются зрелищем, как в музее. Прикидываю, как разумнее потратить добытое. Осмотрев все, направляюсь в мясной отдел.
Глаза разбегаются от изобилия свежайших высококачественных продуктов. На витринах мясо, колбасы и прочие мясопродукты, просто песня! Надменная продавщица в синей униформе и кружевном колпаке вопросительно смотрит на меня. Я говорю, что хотела бы приобрести понемногу мяса, ветчины и колбас.
– А денег у тебя хватит? – с сомнением спрашивает продавщица. Я киваю, вытаскиваю из штанов купюру и гордо демонстрирую хозяйке отдела. Ее брови взлетают вверх. Покупаю три килограмма отличного мяса, а также понемногу ветчины, вареной и копченой колбас и сосисок. Тщательно пересчитываю сдачу. В  рыбном беру. свежемороженую горбушу. Иду дальше, разглядывая сыры разных сортов. Немного голландского и колбасного не помешает. А еще выбираю полкило шоколадных конфет и большую упаковку цейлонского чая! Уф! Тяжело! Гордо тащу домой все это добро в двух фирменных пакетах. Вот оно, счастье! Вечером у нас будет роскошный ужин, и я затоварилась на целую неделю. Можно было бы купить побольше и подешевле, но хочется праздника. А перед сном я молюсь, чтобы этого доброго человека не убили на «разборках». Оставшиеся газеты продаю на другой день на железнодорожном вокзале и остановках…

Атлантида, 9500 г. до н. э.

День катастрофы

Молодой ювелир  вздрогнул от неожиданности: он узнал девушку в плаще, и все в один миг сложилось в его голове! Словно яркая вспышка высветила из мрака то, что прежде было сокрыто. На корабле, плывущем в Гадир, была она, Хризеис, жрица храма Посейдона, сестра Зенэйс, Верховной жрицы Атлантиды! Юная девушка ослепительной красоты, в чьих жилах текла кровь царей и самого Посейдона. Именно она заказала отцу Атрея копию Кольца Богов. Теперь  молодой человек не сомневался, что младшая сестра Зенэйс просто подменила Кольцо. Вряд ли она просто взяла бы с собой копию, как память об Атлантиде. А в том, что это побег, сын Лисиппа не сомневался: он видел, как девушка, закутанная в плащ, обнимала молодого купца из Этрурии, хозяина судна.
До этого Атрей проклинал день и час, когда его отец решил везти товары в Гадир. Много часов подряд молодой ювелир сидел, привязанный прочной веревкой к скамье, прижимая к себе сундучок с украшениями. Волна за волной окатывали людей с головой, и они, промокшие насквозь, дрожали от холода, изо всех сил цепляясь за снасти.
Все уже были убеждены, что настал их последний час, но продолжали горячо молиться Посейдону. И он пощадил несчастных…
Теперь же Атрей знал, что все это было не зря. Поведение сестры Верховной жрицы сразу показалось ему подозрительным, но он боялся навлечь неприятности на семью… Теперь же Атрей мог похитить Кольцо у сбежавшей  жрицы и вернуться в домой героем. Нужно только дождаться ночи, и когда Хризеис крепко заснет, и попытаться овладеть Кольцом Посейдона, величайшей в мире из святынь.

Россия, Москва, 1992 год
Эдди и Робби
Виктор возвращается с работы. День был тяжелый… Дети уже спят. Лиля сидит за столом, уронив голову на руки. Перед ней фужер и пустая бутылка. Виктор хватает жену за волосы, резко встряхивает. Голова женщины безвольно мотается.  Бутылка скатывается со стола и с грохотом падает на пол. Лиля открывает глаза.
– Опять нажралась? Дрянь, потаскуха!
Лиля бессмысленно смотрит на мужа.
Хлесткая пощечина приводит ее в чувство. Лиля вскрикивает, хватается за щеку.
В комнату вбегают разбуженные шумом мальчики в одинаковых пижамах.
– Не смей бить маму! – кричит Робби, вставая перед отцом и загораживая собой мать. Эдди молчит, но его пальцы сжаты в кулачки: он тоже готов защищать маму.
– Пьянь, идиотка… Чтоб духу твоего поганого здесь не было! Тварь неблагодарная! Завтра же уберешься к своей чокнутой мамаше! А вы поедете учиться в Англию…
Робби и Эдди не хотят в Англию. Они хотят быть с мамой. Конечно, мама – не ангел, но они любят ее, это же их мама!
Близнецы понимают, что подошло их время действовать, и начинают реветь в голос. Виктор смотрит на детей и смягчается. Вздыхает. Это для него Лиля – лживая, пьющая и развратная бабенка. А для детей она – мать, они любят ее больше, чем его. Вот его первая жена, Лариса была совсем другой: верной, хозяйственной. Вместе с дочерью Леночкой они погибли в автокатастрофе: ребенок нуждался в лечении. До санатория они так и не долетели. Он тогда думал, что не выкарабкается… Но со временем отпустило… А потом на его горизонте появилась очаровательная Лилечка Виноградова. Сладкая виноградинка… Нежная, соблазнительная… Виктор давно проклял тот день и час. Если бы не дети… Хорошо, хоть Робби и Эдди здоровы… Лиля, конечно, глупа, как пробка, но она очень любит сыновей…
– Ладно, завтра же поедешь в клинику. И не вздумай отказаться! Ты поняла? Ты все поняла?! В глаза мне смотри!
Лиля кивает, не поднимая глаз.
– Хватит реветь... Идите спать…
Все выдыхают с облегчением и молча расходятся по своим комнатам.

Атлантида, 9500 г. до н. э.

Хризеис

Всю ночь я не сомкнула глаз: меня лихорадило. Мой любимый устроил меня поудобнее, принес горячего вина и козьего сыра. Я чувствовала сильный жар. Боясь потерять сознание, я из последних сил сняла Кольцо с пальца, продела в него поясок и крепко-накрепко привязала, обернув вокруг талии.
Я то впадала в забытье, то приходила в себя. Мой любимый сидел рядом и держал меня за руку.
Весь путь к Гадиру я прохворала. Несколько дней я пребывала между жизнью и смертью. И не одна я. То ли мы все промокли и промерзли во время шторма, то ли началась эпидемия. Люди вокруг метались в горячке, бредили, лишь изредка приходя в себя, чтобы напиться. Я думала, что здесь, на этом корабле, среди измученных людей, и закончиться моя жизнь… Несколько человек уже умерли и их тела матросы без промедления выбросили за борт.
Я же потихоньку шла на поправку… За время болезни я сильно исхудала, мои руки мои стали тонкими, как у ребенка и почти прозрачными. Но силы мои потихоньку восстанавливались. Аппетит вернулся ко мне. Грызя яблоко, я думала, как поступить. До Гадира оставалось еще несколько дней пути. Попытаться убить спящего Атрея, ставшего опасным? Но я была еще очень слаба… Рассказать любимому и попросить о помощи? Ювелир, конечно, был не единственным, кто узнал меня на корабле, но только он знал о моем тайном заказе. И оставался еще его отец, который все поймет, как только узнает о моем побеге…
Пока я размышляла, что предпринять, снова начался шторм, и моему любимому стало не до меня. К счастью, в этот раз шторм был не таким страшным, как предыдущий. К тому же мне снова стало хуже. Так я и не смогла ничего предпринять. Но ювелир был жив: ни шторм, ни эпидемия не убили его, как я надеялась…
Утешало лишь то, что Гадир не был конечной точкой нашего путешествия, иначе меня быстро бы разыскали и вернули домой, чтобы судить за предательство. На самом деле нам предстоял еще очень долгий и опасный путь – путь в Эртрурию, на родину моего избрания.
Приплыв в Гадир мы увидели, что здесь произошло сильное землетрясение, и множество домов превратились в руины. Я видела, как ювелир со своим сундучком сошел на берег, бросив на меня недобрый взгляд…

Атлантида, Гадир, 9500 г. до н. э.
День после катастрофы
Покидая корабль, молодой ювелир бросил последний взгляд на надменную сестру Верховной жрицы. Правда, спеси у нее явно поубавилось. Ювелир вздохнул. Ничего не вышло. Всю дорогу Атрей провалялся в горячке и когда сходил на берег, едва волочил ноги. Такого не ожидал никто… Вместо города, потрясающего красотой и роскошью – руины зданий. Мужчины, чьи раны кое-как прикрыты повязками, пытаются разобрать завалы, женщины воют над погибшими, повсюду раненые лежат на земле в беспамятстве, стонут, бредят, кричат от боли, молят о помощи... Жара страшная… Жирные зеленые мухи облепили тела. Атрей содрогнулся. Внезапно ювелиру пришла в голову мысль, а не произошло ли землетрясение и в Эгеиде…
В Гадире сын Лисиппа  был знаком с несколькими купцами, с которыми вел дела его отец. Поэтому, не раздумывая, направился домой к одному из них, почтенному Майрону, перешагивая через лежащих на земле людей. Атрею повезло. Знакомый ювелира оказался баловнем судьбы: новый дом  богатого гадирца пострадал мало. Оттого в нем сейчас находилось множество народа: к купцу перебрались уцелевшие родственники, чьи дома были разрушены.
Во дворе пожилые мужчины и подростки мастерили навес и сбивали из досок ложа. Молодых мужчин не было видно: они ушли разбирать завалы. Раненые лежали в доме, за ними ухаживали старухи. Во дворе в огромном котле женщины варили похлебку. Бурлящее варево далеко распространяло аромат вареного мяса. Дети носили воду и подбрасывали дрова в костер. Атрей, съевший с утра лишь кусок сухой лепешки, невольно сглотнул слюну.
Купец подтвердил, что сделка остается в силе. Атрей передал ему готовые украшения, получив взамен золото и горсть драгоценных камней, среди которых были и довольно крупные. Пока товары рассматривались и оценивались, прошло довольно много времени, и после трапезы Атрей на правах гостя остался на ночлег. Ночь была теплая, но жесткое деревянное ложе изрядно намяло бока: от великодушно предложенной хозяйкой подстилки он отказался.
Утром Атрей, оставив драгоценный сундучок в доме гостеприимного гадирца, отправился на пристань. Там стояло несколько кораблей, совершенно измочаленных штормом, среди них и тот, на котором он прибыл. Моряки громко перекликались,  непрерывно стуча молотками: повреждений было много. Молодой ювелир узнал от одного из моряков, что корабль пойдет в Этрурию и все места уже проданы. Ни Хризеис, ни Ларса не было видно.
Атрей вздохнул. Кольцо  Богов было потеряно навсегда… Поднять шум, обвинить жрицу в краже святыни? Атрей был труслив так же, как его отец – скуп. Будь его воля, ноги бы его не было на этом корабле! Сколько торговых судов уже лежит на морском дне… Но жадность отца не знала пределов, и Атрей вынужден был подчиниться. И так чудо, что он еще жив. А уж после заявления о Кольце Богов, обезумевшие от горя и потерь гадирцы и вовсе просто побьют его камнями, как клеветника-богохульника…
Поэтому Атрей смирился, разыскал владельца другого судна, чей корабль после ремонта должен был держать путь в Эреиду, и внес задаток.
Ждать пришлось целую неделю. Ювелир вернулся к Майрону, однако, каждый день наведываясь в порт, уточняя день отплытия, который постоянно откладывался. Атрей вместе с хозяином и его сыновьями целыми днями разбирал завалы, извлекая из-под камней живых и мертвых. Погибших не успевали хоронить…
Перед отплытием ювелир отправился на рынок, которому не помеха ни война, ни стихийное бедствие, купил за бешеные деньги еды и, внеся остаток платы, уселся среди других купцов, обняв сундучок. Корабль двинулся в обратный путь. И снова непогода, снова шторм. Боги снова гневались на людей, и снова их миловали.
А потом корабль долго стоял на одном месте, а лоцман, качая головой, вновь и вновь проверял местонахождение по своим инструментам... Нет, он не ошибся.
На месте Атлантиды была водная поверхность с отдельными уцелевшими островками-скалами. Кое-где вода еще бурлила, повсюду плавали поломанные деревья и разный мусор. Корабль развернулся и пошел обратно на Гадир…
Прибыв туда,  Атрей вновь направился к тому же торговцу: идти больше было некуда. Драгоценный сундучок оставался при нем, хотя и заметно полегчавший: за возвращение в Гадир снова пришлось заплатить. Майрон выслушал горестный рассказ молодого ювелира. Купец был радушен: его сестра, совсем недавно вышедшая замуж, после землетрясения осталась вдовой. Аго была молода, хороша собой, послушна и немногословна. А еще обладала пышными, соблазнительными формами. Впрочем, будь она даже тощей, неказистой и сварливой, Атрей все равно остался бы в их доме…

Россия, Нижнеморск, 1992 год

Тина

Жизнь вокруг нас непрестанно меняется. Скоро нам придется бросить наш родной городок, прежде такой уютный и зеленый, и уехать отсюда. Повсюду хмурые, ненавидящие или отупевшие, бессмысленные лица, все больше чужаков и они все наглее и агрессивнее. Кто-то из соседей уехал, кто-то повесился, кого-то зарезали или забили насмерть... На улицах все больше пьяных и обкуренных, по ночам слышна стрельба, и уже опасно выходить на улицу. Все какие-то озлобленные, психованные, и пустячный спор часто переходит в потасовку. Одни бегают по митингам и собраниям, клеят плакаты, раздают листовки и брошюры, другие – сколачивают банды, третьи пытаются открыть свое дело, ездят за товаром в Турцию. Жить стало страшно.
Недавно вырезали целую семью, глава которой был предпринимателем, а виновных так и не нашли. И не найдут… Наверно, он отказался платить рэкетирам. Люди вооружаются, без ножа мужчины теперь и на улицу не выходят. За полгода пропало уже три девочки. Двоих из них нашли мертвыми. В школу учащихся теперь сопровождает кто-то из родителей, а из школы – обязательно встречают. Теперь уже не погуляешь, где захочется.
Даже дети в школе разделились на враждующие между собой группировки. Драться приходится каждый день, на переменах и после уроков. Синяки не сходят с меня… Сыновья наших многодетных соседей «держат» всю школу: бьют, обкладывают данью. Правда, меня они не трогают: моя мама спасла их старшего, Рустама, когда он тонул…
Я иду из булочной по почти безлюдной улице. Внезапно ко мне подскакивает смуглый усатый мужик, хватает меня и тащит в свою машину. Я роняю пакет с хлебом и начинаю визжать так, что у меня закладывает уши. Успеваю заметить, как какой-то юноша, вышедший из переулка зайцем скакнул обратно. Но словно из-под земли вырастают трое рослых парней и бросаются мне на выручку. Увидев бегущих на перехват людей, похититель бросает меня на полпути, и его машина с визгом срывается с места. Двое парней вскакивают в другую машину и устремляются за похитителем.
Третий, светловолосый молодой мужчина поднимает меня, бережно отряхивает и протягивает мне хлеб… Несмотря на страшный испуг, я все же успеваю заметить, что мой спаситель очень красив, и у него синие-синие глаза…
Что с нами всеми происходит? Что могу сделать я, ведь я всего-навсего ученица шестого класса? Изредка я вспоминаю о двух могущественных силах, одна из которых пыталась меня убить, а вторая спасла. Почему?!
И вот мы уже продаем дом, грузим вещи, прощаемся с родственниками, соседями, бывшими сослуживцами родителей, моими одноклассниками и просто знакомыми, садимся в поезд и едем далеко-далеко навстречу новой, неизвестной жизни…

Атлантида, Гадир, 9450 г. до н. э.

Вот и старость пришла. Атрей вздохнул, пригладив тощую бороденку. Да, здоровье уже не то, и глаза подводят… Немногословная, вечно хлопочущая Аго недавно покинула его навсегда. Зато выросли сыновья: гордость, надежда и опора. Их у Атрея шестеро, все как на подбор, рослые да крепкие, любо-дорого посмотреть. А еще есть и четыре дочери с зятьями. Уже и внуки бегают по двору…
Все сыновья, кроме старшего, ювелира, стали купцами и плавают со своим товаром в дальние страны. Помимо торговли, все они пытаются напасть на след сбежавшей с Кольцом Посейдона Хризеис. Сыновья Атрея долго вели поиски в Этрурии, но когда напали на след, Хризеис там уже не было. Не повезло… Однако с великим трудом удалось выяснить, что бывшая жрица вместе с супругом и детьми отправилась в страну тысячи чудес Кеми, загадочную страну песков, пирамид и фараонов. И пятеро сыновей Атрея поплыли за Кольцом туда…

Россия, Москва, 1993 год.
Робби и Эдди
Мальчики возвращаются из школы. Робби и Эдди оживленны и довольны: по итогам года они снова круглые отличники. А главное, папа сказал, что загородный особняк достроен, и они скоро переедут туда. Папа уже не министр, он – предприниматель. У него большой бизнес, и они теперь очень богатые.
Робби открывает дверь, и мальчики входят в квартиру. Очень хочется есть… Мамы не видно. Может, опять пошла к соседу? На всякий случай, Робби дергает дверь ванной. Открыто, но мама никогда не закрывается.
Робби входит. Вот она, мама… Раздается дикий, нечеловеческий вой. Забегает Эдди, и, несколько мгновений спустя падает, как подкошенный, на бело-зеленый кафельный пол…
То, что останется в их памяти на всю жизнь – это черные волосы, веером расплывшиеся по поверхности воды, и стоящий рядом фужер…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Россия, Урал, 2002 год.
Тина
Прошло уже одиннадцать лет с той поры, как мы покинули Нижнеморск. Бабушка давно звала нас к себе, на родину отца – далекий и холодный Урал. Большой и мрачный город не понравился мне сразу...
Теперь я осталась совсем одна. Сначала не стало бабушки. А четыре года назад, в день моего рождения, наша семья попала в страшную автокатастрофу. Родители погибли на месте, а я осталась жива... Была у меня и большая любовь, как мне тогда казалось, но мой избранник просто выбросил меня из своей жизни... Кажется, я никогда уже не полюблю…
Как все хорошо начиналось! У меня была прекрасная семья, я поступила в университет, о котором мечтала все школьные годы. А еще я была юна и влюблена, и мой избранник, с которым мы учились вместе в школе, ответил мне взаимностью. Я была так счастлива! Мне казалось, что мы скоро поженимся и будем вместе всегда. По утрам я просыпалась с радостным предчувствием, и весь день улыбка не сходила с моего лица. Глядя на мое сияющее лицо, люди улыбались мне в ответ.
Я всегда удивлялась: что он нашел во мне? Он был гораздо симпатичнее меня... Мой одноклассник Игорь Круглов. Стройный, высокий, светловолосый и зеленоглазый, он нравился многим девчонкам. Но он предпочитал общаться именно со мной, тогда я еще не догадывалась, почему. Я радовалась, что так рано встретила свою вторую половинку.
Мы вместе поступили в университет. Наши мечты сбывались, и казалось, так будет всегда… Но все закончилось в один миг.
Это был день моего совершеннолетия. Я окончила первый курс, успешно сдала все экзамены. Был удивительно теплый и ясный летний день. Подарки, поздравления – веселью не было конца. Я была абсолютно счастлива. Мой друг уехал на все лето, чтобы немного заработать, так как он из семьи бедной и многодетной. Игорь позвонил с утра и поздравил меня, наговорил мне много добрых и нежных слов, а напоследок сказал, что после его возвращения мы отметим это событие вдвоем как следует.
К вечеру мне захотелось поехать на озеро. Мы сели в машину. Я устроилась сзади и рассматривала новый купальник, перебрасываясь с мамой словами. Внезапно впереди возникла машина, несущаяся прямо на нас на огромной скорости. Папа попытался увернуться. А потом – страшный удар. Невыносимая боль… И темнота…
Потом была больница. Я пережила клиническую смерть, и некоторое время находилась на грани жизни и смерти. Первое что я услышала в больнице придя в сознание:
– Что ж вы девушке молодой так швы-то  наложили? Не мешок же шили…
– Так думали, все равно не жилица…
И разговоры санитарок в коридоре:
– Да уж лучше б умерла, бедная, чем такая жизнь…
Это обо мне, подумала тогда я. Значит, плохи мои дела… Вторым страшным ударом было известие о гибели родителей. Моя счастливая юность закончилась в один миг. После того, как я попала в автокатастрофу, мой друг тут же забыл о моем существовании. Тот, с кем я собиралась навсегда связать свою жизнь, так ни разу и не появился… Видимо, посчитал, что я на всю жизнь останусь калекой.
Теперь я верю Соньке, что бедного парня из многодетной семьи интересовала только моя квартира. Но постепенно душевные раны затянулись, хотя рубцы остались… Хорошо, хоть лицо не пострадало…
Первоначальный диагноз врачей, к счастью для меня, не подтвердился, и молодость постепенно взяла свое. Физически я быстро пошла на поправку. Переломанные кости срастались быстро и правильно, раны затянулись, но тяжело было невыносимо. Я впала в глубокую депрессию.
Сидя в больничном садике, я винила себя в гибели родителей: ведь именно мне в тот вечер пришла в голову мысль отправиться на озеро. Но постепенно боль потери уменьшилась… Я поняла, что ничего не изменишь, и нужно жить дальше…
Навещала меня только одноклассница и соседка Сонька Котова. Изредка с ней приходил и сосед-следователь Борис. От него я узнала, что пьяный водитель той машины, сын чиновника из мэрии, не раз попадался нетрезвым за рулем, и этот случай стал для него последним. А его подружка хоть и осталась жива, но в таком виде, что лучше бы умерла… Это о ней говорили медики.
После больницы я случайно увидела на улице бывшего друга. Он шел с девушкой, кажется, из параллельной группы. Они держались за руки и громко смеялись. Когда мы поравнялись, на мгновение он смутился, и его глаза быстро вильнули в сторону. Я подумала, что он просто пройдет мимо, сделает вид, что не заметил меня. Но он небрежно бросил мне: «Привет», и пошел дальше, как ни в чем не бывало… Я зашла в сквер, села на скамейку и плакала, пока не кончились слезы…
Теперь мне двадцать два, и боль потерь поутихла. Я живу с серым котенком Мурзиком, подобранным на улице, учусь уже на пятом курсе и яростно долблю химию с утра до вечера. Отныне моя судьба – вонючие колбы с пробирками, пипетки- бюретки, колориметры-полярографы-хроматографы и вечно прожженный кислотами и щелочами белый халат… Почему, ну почему я не занялась журналистикой, медициной, математикой или юриспруденцией, как все умные и приличные люди? Нет, как всегда, выбрала, что попроще, поскромнее, подоступнее. Ведь в душе я так и осталась маленькой, робкой замарашкой…
Когда мне становится особенно грустно, я достаю мое сокровище из тайника, долго любуюсь чудной красотой камней и с удовольствием примеряю. Я ощущаю странное тепло старинного кольца, и мне кажется, оно становится сильнее с каждым годом. Кольцо словно откликается моим мыслям, подбадривает меня. После этого мое настроение заметно улучшается. Жаль
только, что кольцо мне немного великовато…
Я часто вспоминаю маленький приморский городок, словно купающийся в свежей зелени, цветущие деревья и кустарники, ласковое море и теплый песок. Я так скучаю по ласковому, теплому морю, пышной южной природе и веселым, открытым людям. Море… Оно красиво в любой сезон, в любое время суток. По утрам оно оранжево-розовое, днем – голубое или синее, вечером – сиреневое, с первыми звездочками, ночью – чернильно-фиолетовое, с серебристыми лунными дорожками… Шаловливый прибой лижет мои босые ноги, слегка щекоча, и море словно шепчет мне на ушко: не грусти, не бойся, все будет хорошо, все уже хорошо… Когда я вспоминаю мой потерянный рай, мне становится грустно… Впрочем, того рая больше нет…
Суровый уральский город сер и мрачен, а его обитатели – неразговорчивы и торопливы. Город-монстр медленно, но неуклонно высасывает мои силы… Все здесь мне чуждо и ненавистно… Стиснув зубы, я обреченно бреду на занятия и продолжаю изучение науки, так быстро ставшей мне ненавистной. Да, я явно ошиблась с выбором профессии, а учиться продолжаю по инерции… Химия – явно не мое. А что же мое? Не знаю…
Теперь я стала взрослой и живу суетливой, безрадостной жизнью. Куда девались моя жизнерадостность, мое любопытство, моя неиссякаемая энергия?
По утрам я встаю, словно на расстрел, сил хватает только чтобы дотащиться до аудитории. Словно гири чугунные на ногах… Интерес к учебе пропал начисто… И душа не лежит, и понимаешь, что эта профессия не прокормит, не даст выбиться из нищеты… Ничего, кроме вреда и так ослабленному здоровью… И  бросить жалко, ведь осталось уже совсем немного до диплома… Что же со мной произошло?!

Россия, Подмосковье, 2002 год
Елена
Она давно потеряла счет времени… Сколько же она находится в этом подвале? Сутки? Двое? Трое? Или больше? А может, это сон? Страшный-страшный, долгий-долгий сон?
Солнечным весенним утром девушка в ярко-голубом плаще шла к гаражу привычной дорогой через пустырь. Цвели запущенные, уже одичавшие кусты сирени, и аромат в воздухе был густым, как в парфюмерной лавке. Девушка остановилась, сорвала приглянувшуюся веточку, поднесла к лицу, с наслаждением вдохнула и пошла дальше… Нужно было успеть к заказчику, чтобы оценить фронт работ.
Несколько мужиков в спецовках суетились у небольшого автомобиля-фургона. Ее схватили и втащили внутрь. Девушка пыталась сопротивляться, но сильный удар в лицо парализовал ее волю.
– Пикнешь – убью!
Один из мужчин уже держал у ее шеи нож. Кожу слева холодило острие… Машина тронулась с места. Девушка ждала насилия, чего угодно, только не этого. Ее привезли к заброшенному дому и молча швырнули в подвал… Крышка люка захлопнулась…
Глаз сильно болел… Вначале она кричала, плакала, молилась. Пыталась что-то придумать для своего освобождения, но крышка люка была слишком высоко. Чтобы не замерзнуть, непрестанно ходила туда-сюда, натыкаясь на стены…
Теперь же, истратив все силы, она просто сидела на какой-то дощечке, кутаясь в плащ. А ведь перед тем, как выйти из дома, она еще размышляла, стоит ли брать плащ или и так достаточно тепло.
Воздух поступал через вентиляционную трубу, и благодаря этому девушка могла дышать. Очень хотелось пить… Вначале ей казалось, что это какая-то ошибка, что скоро все выяснится и ее выпустят отсюда… Но теперь она знала, что ей не суждено больше увидеть солнца, и ее жизнь закончится здесь же, в темном, холодном и смрадном подвале. Шесть шагов вдоль и пять поперек… Ее никогда не найдут.
Время от времени девушка поднималась, подходила к вентиляционной трубе, вставала на цыпочки и изо всех сил вытягивала шею. В эти секунды ей удавалось вдохнуть немного свежего воздуха…
Она понимала, что жить ей оставалось недолго… Скорей бы уж потерять сознание, чтобы не мучиться… Но почему, почему она оказалась здесь?! Кто ненавидит ее так сильно? Откуда у нее враги?! Неужели это сделали кредиторы Сергея, ее бывшего возлюбленного, оказавшегося наркоманом и погибшего от передозировки? Или его друзья-наркоши? Но за что? Ведь она никогда никому не причинила зла… Она пыталась, изо всех сил пыталась спасти Сергея. Но не смогла… Может, отомстили его родственники? Ведь ее могли оклеветать, обвинить, что это она посадила парня на иглу… Были и конкуренты по ландшафтному дизайну, но неужели можно пойти на такое из-за упущенного клиента? Может, ее и правда с кем-то перепутали?!
Зачем, зачем она покинула родную Ригу… Ведь можно было учиться и там. Зачем отправилась на поиски счастья в Москву?
Она вдруг вспомнила Эдуарда. Газеты взахлеб писали о его новой возлюбленной, талантливой журналистке, и о том, что сын олигарха заявил прессе, что он абсолютно счастлив: встретил, наконец, свою вторую половинку и пора подумать о свадьбе… Правда, то же самое он когда-то говорил и о прежней пассии, художнице-авангардистке… А ведь он дважды делал предложение и ей. Да, неплохой, но капризный и избалованный молодой человек был тогда по-настоящему влюблен. Несколько лет подряд он добивался ее внимания… Напрасно. Она не испытывала к нему никаких чувств, кроме дружеских… Зато, когда встретила Сергея, чувства вспыхнули сразу… Неужели это Эдуард?!
Девушка вздохнула… Разве чуткий, внимательный, заботливый, преданно глядящий на нее влюбленными глазами юноша способен на такое? Или его безответная любовь переродилась в лютую ненависть? Неужели это он, выждав время, приговорил ее к страшной смерти? Неужели он все это время притворялся?! Нет! Не может быть! Но если это все-таки он, то, может, он раскается и освободит ее?!
Нет, сказала она себе, не надейся… Все кончено… Спасения нет… Никто тебе не поможет. Никто… Этот подвал станет твоей могилой…

Россия Екатеринбург, 2002 год
Тина
Я смотрю в зеркало. Оно отражает тощую, бледную шатенку с немного великоватым, как папы, носом. Как сказала бы наша бывшая соседка Роза Моисеевна, когда она бывала в восторге от чьей-то внешности: «Такая красивая, носатая». Глаза большие, темно-голубые, самое красивое, что есть во мне, такие были у мамы и у дедушки… Только вот глаза у меня грустные, как у побитой собаки. И еще красивы руки: изящные, с продолговатыми ногтями, руки аристократки, правда, местами в пятнах от реактивов и ожогах от кислот и щелочей. Улыбаться приходится загадочно, как Джоконда: зубы немного кривоваты…
Одежда соответствует внешности. На мне китайский ширпотреб, линяющий и теряющий форму после первой же стирки. Унылая серая мышь. Никакой изюминки… Из тех, кому не везет ни в картах, ни в любви, ни в драке… Парни либо не обращают на меня внимания, либо быстро теряют интерес. Разве что уж совсем убогие недоумки… Или жлобы, озабоченные проблемами с жилплощадью.
Кажется, умри я – никто и не заметит, кроме старосты группы, педантично отмечающей в журнале отсутствующих. Никому я не нужна… А когда-то в школе за мое внимание боролись сразу двое моих одноклассников – Игорь и Слава. Я предпочла Игоря. А может быть, Слава поступил бы по-другому? Теперь уже и не узнаешь…
А ведь было время, когда мне казалось, что я – Избранная… Не такая, как все… Особенная… Теперь же я совсем затерялась в толпе… Вечно сижу без денег, питаюсь почти что одной картошкой и вечерами штопаю себе носки и колготки. Из той, счастливой жизни у меня осталось лишь кольцо, найденное когда-то на пляже. Имя свое необыкновенное я тоже не сменила. Зачем? Теперь нечего бояться, что кто-то будет над ним смеяться… Ну, Арктина и Арктина… Это же в документах А в жизни, по-прежнему, для всех я – просто Тина.
Моя единственная подружка – бывшая одноклассница и соседка Сонька Котова, хорошенькая, чуть полноватая блондинка с широко расставленными карими глазами.
Сонька – занятное существо: простодушие в ней удивительным образом сочетается с хитростью и наглостью, а корыстность – с искренней привязанностью. Работает Соня продавцом в овощном магазине и здорово меня выручает. Когда я лежала в больнице после аварии, подружка навещала меня каждый день и завалила всю палату фруктами.
С натяжкой можно отнести к приятелям и молодого разведенного соседа-следователя, которому я по утрам в выходные бегаю покупать «флакончик» для опохмелки, а он за это чинит мне краны и меняет «пробки» в электросчетчике.
Боря работает в «убойном отделе». Несмотря на то, что ему нет еще и тридцати, в его черных волосах – обильная седина, да и выглядит он гораздо старше своих лет. Работа сделала Бориса настоящим мизантропом.
– Все подонки! – выпив «с устатку», «для разрядки» или «после баньки» яростно восклицает Боря. – То старуху зверски замучат ради заначки похоронной, то фронтовика забьют из-за медалей, то ребенка малого изнасилуют. Твари! Идешь с работы, и хочется валить всех встречных. Но стакан «Столичной» чистенькой, как слеза, на ночь, и спишь сном младенца. Самое лучшее снотворное! Иначе никак…
Если бы не эти разговоры, я бы думала, что хуже химии ничего на свете нет. Но теперь точно знаю, что Борькина профессия похлеще моей… А еще Боря отличается быстрым умом, потрясающим чувством юмора, а уж рассказчик он – бесподобный! Про меня он говорит, что мне не дают покоя лавры матери Терезы.
Каждый вечер подружка забегает проведать меня. Сонька рассудительна и серьезна не по годам, словно древняя старуха. Ужас просто! Всегда была такой. После школы она пошла в овощной, и потому всегда «с наваром». А куда деваться: нужно содержать семью, которую именует «кодлой», «колхозом» и «табором». Да, семейка у Соньки та еще: папаша-алкоголик, мать-инвалид, древняя бабушка, впавшая в маразм, и младшие братишка с сестренкой.
Не забывает Соня, добрая душа, и обо мне. Благодаря ее почти что материнской заботе я постоянно подпитываюсь витаминчиками, да еще и бесплатно… Но Сонька говорит, что это она мне так отдает долг с процентами: когда она приходила списывать «домашку», моя мама всегда ее сажала с нами ужинать да еще и собой давала кусок пирога…
В общем, грех говорить, что я совсем уж одинока: подружка заботится обо мне, как может. Правда, теперь Сонька ест пироги с осторожностью: бережет фигуру. Два куска, и не больше! А вот мне повезло: могу есть что угодно в любых количествах и все равно остаюсь тощей. Гончая порода!
А еще Сонька с детства славится ослиным упрямством и прямотой, за что в школьные годы чудесные не раз бывала крепко бита. Деликатность в ней начисто отсутствует. Увы, пробелы в воспитании невосполнимы…
Вечером Сонька приносит мне новую партию овощей и фруктов, всего понемногу. После чаепития она, как обычно, берется делать из меня человека по своему образу и подобию. На меня привычно сыплются обвинения в  наивности и неумению жить, которые я просто пропускаю мимо ушей.
– Почему бы вам с Борькой не пожениться? –
рассуждает Сонька, затянувшись сигареткой. – Его баба сбежала, потому что его дома почти не бывает, а ей мужик нужен. А ты по натуре – типичная старая дева, ни кожи ни рожи. Тебе мужик – что есть, что нету, ты даже разницы не заметишь. Да и выбора у тебя никакого… Игорек вон – ничтожество, голодранец беспортошный, и тот от тебя сбежал! Или может, надеешься, что эта шваль к тебе вернется? Просто слов печатных нет! Ну вот кто ты? Домоседка и неумеха, денег нет, блата никакого – ну кто ж тебя такую возьмет? Все ждешь принца на белом коне? Ну-ну… К восьмидесяти поймешь, что их не бывает. Так вот и помрешь девственницей. И кому сейчас твоя наука нужна? Каждый крутится, как может… Лучше бы ко мне в магазин работать пошла… Хоть бы при бабле была и еда бесплатная… Будь реалисткой! У тебя выгодный жених прямо под боком, через стенку живет! Что Боря алкаш, это да, но ты ж у нас прямо мать Тереза в молодости! Зато квартира хорошая, дверь на общей стенке пробьете, и все, даже объединяться не надо! Лучше уже не придумаешь! Зарплата большая, да и взятки наверняка нехилые – подопрет, последнюю рубашку отдашь, чтоб не закрыли! Смотри, какой внедорожник крутой купил! На зарплату такой не купишь! Ну, конечно, на выпивку много уходит, но пьет же он только по выходным, на работу-то ходит! Да и профзаболевание это у него – всяких зверств насмотришься – запьешь! А кто сейчас не пьет – только больные да жлобы, а на халяву и те не откажутся! Мой папаня вон с утра уж «накеросинился»! Химфак свой вонючий бросишь! Может, хоть потомство какое заведешь… Если помрет Боря с перепою или прибьют его – вот ты и вдова обеспеченная! А будешь ушами хлопать – и этого к лапам приберут! Бабы сейчас шустрые! Нельзя же быть такой овцой!
Круглое личико бывшей одноклассницы к концу речи даже разрумянилось от негодования. Я почти привыкла к Сонькиным манерам, тем более, что в ее словах есть немалая доля истины и здравого смысла… Хотя иногда очень хочется от души врезать ей по башке. Сейчас она явно перегибает, еще бы вдовца с тремя детьми предложила… Но Сонька неисправима…
Конечно, она и к Боре подъезжает с такими же разговорами. Поэтому теперь, завидев меня, сосед подмигивает и с пафосом произносит: «Привет, невестушка!». Что ж, подруга искренне желает мне добра. Сама-то Соня меняет мужиков, как перчатки: все ищет повыгоднее… «Живи, пока молодой» и «Пока есть лохи, наши дела не плохи» – так рассуждает моя подружка. В одном она права: моя жизнь невыносимо скучна и однообразна... Походы на рынок да изредка в кинотеатр, на выставку художников или в кондитерскую – вот и все мои развлечения…
Вспоминаю, что Сонька на днях познакомилась с новым парнем.
– Как твой новый бой-френд?
Сонька пренебрежительно машет рукой:
– А, пока обнюхиваемся!
Утро. Собираюсь в универ. Носки, оказывается, протерлись на пальцах и пятках. Штопать уже некогда, а купить новые пока не получится. Денег осталось совсем мало… Ладно, заштопаю вечером… От молока тоже придется отказаться. Только для Мурзяши. А хлеба вполне можно брать и половинку, на два дня вполне хватит… Перекантуюсь как-нибудь на Сонькиных овощах.
Как унизительно безденежье! Дешевая еда, дешевая одежда… В то время, как большинство моих однокурсниц разодеты по последней моде, многие уже и за границей не раз побывали! Турция, Египет, Таиланд, Канары… Эх! А я вот так и просижу всю жизнь, как таракан за печкой…

Частный остров в Атлантическом океане, 2002 год
Лола
Сколько себя помню, я всегда любовалась Кольцом, когда мама позволяла мне его подержать. Я жадно тянулась к нему так, как тянутся к теплу озябшие руки. Часами любовалась чудной игрой камней. У меня не было и тени сомнения в том, что когда я вырасту, оно непременно станет моим. Ведь я же была дочерью Хранительницы! Прижимая Кольцо к щеке, я ощущала приятный холодок металла, и представляла себе, что когда-нибудь по праву надену его на палец.
Я была уверена, что однажды, когда наступит день Вторжения, я спасу весь мир. Отклоню в сторону комету-убийцу и не позволю силам Зла захватить землю… Ведь я делала для этого все, что могла! Ведь вся моя жизнь – это частые переезды, непрерывное обучение  и длительные тренировки до полного изнеможения. Я готовилась стать настоящим бойцом.
Пророчица Амарантос еще до моего рождения объявила, что Вторжение начнется скоро.  И еще она утверждала, что Повелительницы стихий нет среди нас, и ее нужно отыскать. Что Дар ее огромен, такого не бывало после Посейдона. Лишь раз в одиннадцать с половиной тысяч лет появляется комета-убийца. И в это же время рождается человек, наделенный сильнейшим Даром, чтобы противостоять ей...
Несмотря на пророчество, я все же продолжала надеяться. Хотя сомнения иногда пробуждались в моей душе, но я безжалостно гнала их прочь. Ведь я, в отличие от моего младшего брата Артура, полуатлантка. Моим отцом был Принятый, а не атлант. Но я все равно считала, что достойна священной миссии больше, чем кто-либо другой. Ведь, в отличие от меня, Артур начисто лишен Дара. Но моим мечтам не суждено было сбыться… Потому что однажды неожиданно появилась Она…

Россия, Екатеринбург, 2002 год
Тина
Чудеса все-таки случаются… Возвратившись с занятий, я вижу, как что-то белеет сквозь дырки в почтовом ящике. Не ожидаю ничего хорошего: какой-нибудь очередной платеж. Извлекаю большой толстый конверт. На нем – ни единой надписи. Точно ли мне? Дома открываю и ахаю: он полон крупных купюр… Вот это да! Спасибо огромное доброму человеку или добрым людям! Но откуда?! Кто этот таинственный благожелатель? Неужели есть на свете неизвестная тетушка – добрая фея или влюбленный миллионер?! Сразу почему-то вспоминаю первую свою находку – Кольцо…
Решаю в следующий же выходной купить новый компьютер, мой-то старичок постоянно зависает и требует ремонта. Еще погашаю долг по квартплате за два месяца и отовариваюсь продуктами. И все равно, денег остается очень много!
Борька помогает мне выбрать комп, привозит, настраивает, но не спрашивает, откуда деньги. В нынешние трудные времена не задают одиноким девушкам подобные вопросы… Но для отмазки все же говорю, что наконец-то нашла родительскую сберкнижку. Хотя, котенку ясно, что все вклады давно обесценились… Ладно, не будет же он наводить обо мне справки в банке.
А еще мне давно приодеться. Для начала посещаю парикмахерскую и делаю себе стильную стрижку. Часть денег припрятываю: без заначки в наше время никак. Мало ли что…
В следующий выходной, прихватив Соньку, как эксперта по качеству и специалиста по умению торговаться за каждую копейку,  отправляюсь на рынок за покупками. В магазинах те же вещи продают по двойной цене. Одежду-обувь решено брать только приличную. Выбираю себе джинсы, брюки, кожаную куртку, перчатки, кроссовки, осенние и зимние сапоги, шапку, стильный джемперок, сумочку, юбку, пару блузок себе и одну Соньке. Очень уж та ей приглянулась, подружка прямо кругами вокруг нее ходила и облизывалась. Тем более, у Соньки скоро днюха намечается, правда, у Котовых праздники отмечаются попойкой в семейном кругу.
Искали мы подходящий товар очень долго: до этого Сонька называет предлагаемый товар либо «Фуфло» (очень плохо»), либо «Хрень» (плохо), ввергая бывалых торговок в ступор. Правда, на самом деле подружка выражается еще крепче. А при виде того, что я выбираю, Сонька кивает одобрительно: «Можно брать». Прихватываю еще и кучу необходимой бабской мелочевки: колготки, трусики-лифчики, носки… За почти оптовую покупку Сонька отжимает солидную скидку. Нагрузившись поклажей, мы, усталые, но довольные,  движемся в людской толпе, словно пара «кораблей пустыни».
Чтобы объяснить подружке внезапно свалившееся мне в руки богатство, я, как и Борьке, рассказываю ей, что случайно нашла папину сберкнижку, завалившуюся за диван. Однако врать я – не большая мастерица, и Сонька подозрительно косится: неужто я наконец-то резко поумнела, и завела богатого любовника?!
Внезапно я чувствую спиной чей-то пристальный взгляд и оборачиваюсь. Не может быть! Ослепительно красивая рыжеволосая женщина в черном платье отворачивается и быстро уходит прочь. Эту женщину я узнала бы из тысячи, даже если бы прошел еще не один десяток лет: Клара! Та самая! Она ничуть не изменилась, и хотя я видела ее всего лишь несколько мгновений, но ее прекрасное лицо показалось мне озабоченным и усталым, каким-то погасшим. Я кидаюсь за ней, но пока, вся загруженная пакетами,  пробираюсь сквозь толпу, женщина исчезает… Сонька изумленно смотрит на меня… Я как можно небрежнее бросаю:
– Ошиблась… Показалось, что увидела знакомую из Нижнеморска.
– А… Бывает. «Обмыть» нужно покупки-то, – деловито произносит подружка. – А то долго не проносятся.
Мы топаем в коммерческий магазин. Я беру бутылку хорошего вина, дорогой торт и большущую коробку дорогих конфет… А еще говяжью вырезку и хорошей колбасы. Гулять так гулять! Звоню Борису и зову в гости… Обмыть новый комп – это святое! Борька соглашается, но говорит, что работы – вагон и сорок тележек, поэтому зайдет, как только освободится. Чтобы начинали без него. Как всегда… Ладно, подождем, куда спешить…
Но мысли о Кларе не покидают меня всю неделю. Я уверена, что это на рынке была именно она. Поэтому в следующий выходной я достаю кольцо, надеваю его на палец и вновь отправляюсь на толкучку. Зачем? Не знаю… Мне вдруг захотелось как-то объясниться с Кларой. Ведь я вроде как присвоила старинное и дорогое кольцо, фамильную ценность между прочим…
Но ведь я была тогда ребенком, а она не настаивала на возврате. Иначе бы я тогда отдала находку. Может, кольцо все же стоит вернуть? Это было бы честно… А эти деньги в конверте? Ведь я же их взяла и уже большую часть потратила. Может, это и есть плата за кольцо? Но зачем такая таинственность?! Я бы и так отдала… А еще мне почему-то кажется, что история, связанная с кольцом, должна быть, по меньшей мере, необычной…
Бесцельно слоняюсь между торговыми рядами в надежде встретить бывшую владелицу кольца. Но ее нигде нет. Зато ко мне внезапно подходит с деловым видом на редкость неприятная толстуха восточного типа с золотыми зубами и крупной бородавкой на щеке, вся, словно елка, увешанная  множеством крупных аляповатых украшений.
– Сколько хочешь за кольцо?
– Кольцо не продается, – отвечаю я, пряча руку за спину.
– Проси, сколько хочешь, красавица, не стесняйся, – развязно произносит бабища, расплываясь в самодовольной улыбке так, что толстые щеки наползают на глаза. – Мы – люди не бедные!
Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но липкие горячие пальцы цепко хватают меня за руку.
– Беру за любую цену, ¬– нагло заявляет тетка.
– Нет, – твердо говорю я.
Толстуха изумленно смотрит на меня. Словно впервые в жизни отказ получила… Вырываюсь и ухожу, не оглядываясь. Натыкаюсь на высокую, необычайно красивую девушку в черном: смуглую, черноволосую, черноглазую, с маленькой родинкой над верхней губой. Какое выразительное лицо! Жаль, что я не художница… Наши взгляды встречаются, словно клинки. Ее глаза смотрят прямо в душу, словно прожигая насквозь, в них боль и вселенская скорбь. Несколько мгновений мы пристально рассматриваем друг друга, затем она безразлично отводит взгляд и уходит. Я в задумчивости продолжаю свой путь. Лицо юной красавицы почему-то кажется мне смутно знакомым…
На пустыре по дороге домой меня хватают двое горбоносых молодчиков. Я получаю страшный удар в глаз, так что в мозгу словно взрывается сноп искр… «Все, глаза нет, выбили», – эта ужасная мысль обжигает мой мозг. Мне грубо  заламывают руку, стаскивают кольцо, и, ткнув кулаком в солнечное сплетение, швыряют на землю. Я лежу в пыли, жадно хватая воздух ртом… Пнув меня на прощанье ногой, грабители спокойно удаляются. Вот и все…
Отдышавшись, осторожно поднимаюсь… Бережно трогаю глаз, морщась от боли. Вроде бы  на месте… Слезы текут водопадом.  За что мне это?! Хотя, я еще легко отделалась… С чего я решила, что Клара снова появится на рынке? Зачем, ну зачем нужно было доставать мое сокровище из тайника?! Все, прощай, удивительное кольцо, теперь я никогда не узнаю твоей тайны!
Кое-как отряхиваю покрытую пылью и грязью одежду, морщась от боли, подбираю сумочку. Убитая горем, бреду домой, потирая ушибленный бок. Дома первым дело смотрю в зеркало. Глаз, хотя и заплыл, но цел. Да, фингал неслабый… Вид – как у бомжихи. Тональный крем и черные очки на ближайшие пару недель мне жизненно необходимы…
Весь вечер Сонька ахает и прикладывает мне разные примочки, а Борис требует, чтобы я немедленно обратилась в милицию. Под его давлением пишу заявление об ограблении, но уверена, что это пустая трата времени… К тому же указываю, что у меня отобран кошелек, а не кольцо. Поэтому Борька выступает спонсором и подкидывает мне матпомощь на бедность.

Багамы, частный остров, 2002 год.

Эдуард

Когда я смотрю в зеркало, то вижу холеного, уверенного в себе, привыкшего к восхищенным взглядам молодого человека в модных солнцезащитных очках. Красивого, ухоженного, стильно одетого. Густые черные волосы сами укладываются в кольца, гладкая кожа, прекрасный загар, римский нос, отличная фигура, обаятельная улыбка и великолепные зубы… Просто эталон мужской красоты для обложки глянцевого журнала! Говорят, что во мне есть нечто демоническое… Неотразимый красавец, роковой мужчина, ах, почему же он не в Голливуде?! Какой лапочка! Ах, он в придачу еще и сын олигарха?!!! Вау, вот она, мечта любой красотки!
Но если снять черные очки и присмотреться внимательней, то можно заметить и покрасневшие глаза, и глубокие сиреневые тени под ними. Мои черные глаза, когда-то живые, дерзкие, искрящиеся, потухли… Это глаза раненого зверя…
Это только вид у меня суперменский, а в глубине души я знаю, что слаб, очень слаб… Во мне нет стержня. Нет воли.
Кисель, а не человек… Просто тряпка… А ведь я не всегда был таким. Я мог быть совсем другим…
Все началось еще в раннем детстве. Я жутко боялся темноты. Мне казалось, что во тьме скрываются чудовища, они прячутся под кроватью, и потихоньку подкрадываются ко мне, чтобы вцепиться в меня своими страшными когтями и пастями. По ночам мне снились кошмары: кто-то преследовал меня, я старался убежать, спрятаться, но напрасно… Они загоняли меня то болото, то в заброшенный дом, то в какой-то подвал или дремучий лес… И всегда в моих снах царили ночь и темнота… Вынырнув из кошмара, с бешено колотящимся сердцем, я озирался и постепенно успокаивался: я дома, в безопасности.
Мой брат Робби спокойно спал в своей кровати и улыбался во сне… Я долго лежал, сопротивляясь сну, пока подкрадывающаяся дремота вновь не поглощала меня... К счастью, когда я подрос эти ужасные сны прекратились. Постепенно я, как и мой брат, стал веселым, жизнерадостным и любопытным ребенком.
Странно, но чем богаче становилась наша семья, тем больше проблем возникало… За все надо платить… Сколько хорошего ты получаешь от жизни, столько же и плохого. Для равновесия…
После смерти мамы ночные кошмары возобновились. Только теперь монстры загоняли меня в ванную. И я заранее знал, что именно там увижу. Меня лечили, и постепенно все снова наладилось.
Но иногда мне кажется, что жуткие монстры из мрака не покинули меня: они просто поселились в моей душе.

Россия, Подмосковье, 2002 год.
Елена
Она то впадала в беспамятство, то ненадолго приходила в себя. Девушку лихорадило… Нос заложило, в горле першило… Язык стал шершавым, как терка. «Терпи», – сказала она себе. – «Осталось еще совсем чуть-чуть». Голова раскалывалась от боли. Внезапно пленнице показалось, что сверху раздался какой-то шум. Люк внезапно откинулся, и в подвал хлынул поток света. Он резко ударил по глазам, и девушка невольно зажмурилась. Постепенно глаза ее привыкли к свету.  В проеме показался силуэт мужчины.
– Елена, – позвал он, обращаясь в зловонную тьму. – Елена, Вы слышите меня? Отзовитесь!
Ее вдруг сковал страх. Сейчас он убьет ее. Вот прямо сейчас… Она молчала, прижавшись к холодной стене…
– Елена, не бойтесь. Я не причиню Вам зла. Я пришел Вас спасти...
К ногам девушки  упала пластиковая бутылка с водой. Целый литр воды! Она схватила ее, быстро отвернула крышку и жадно прильнула к живительной влаге, давясь и обливаясь. Мужчина подождал, пока она напьется.
– Слушайте меня внимательно. Никто не должен знать, что вы живы. Иначе мы оба окажемся в этом подвале. Вы должны подчиняться мне беспрекословно. Никаких попыток бежать или звать на помощь. Где бы Вы ни появились, Вы будете схвачены и возвращены в этот подвал. Никто Вам не поможет, никакая милиция. Вы погубите и себя, и меня. Вы все поняли?
Елена, прижимая к груди бутылку с остатками воды, кивнула, словно он мог ее видеть…
– Скажите, что вы все поняли.
Она с трудом произнесла севшим голосом:
– Да, я все поняла…
В подвал опустилась шаткая деревянная лестница. Елена с трудом встала на перекладину, затем на вторую… Мужчина помог ей подняться. Выглядела девушка ужасно: левый глаз заплыл, вокруг него – громадный синяк, лицо опухло от слез, волосы растрепаны, одежда измазана грязью. От нее исходил мерзкий, густой запах затхлости и гнили.
Теперь и Елена, щурясь, могла рассмотреть незнакомца. Ее спасителем оказался светловолосый молодой человек лет двадцати пяти-тридцати с умными светло-голубыми глазами.
Незнакомец снова напомнил.
– Вы должны слушаться меня беспрекословно, если хотите жить. Иначе мы оба обречены. Идемте в машину…
Неприметный автомобиль цвета мокрого асфальта стоял рядом. Мужчина крепко держал Елену под руку. Но если бы ей и вздумалось бежать, она не смогла бы этого сделать: девушка с трудом переставляла ноги, ее шатало... К тому же она простудилась в этом мерзком подвале, у нее была температура. Девушка закашлялась.
– Это ничего, – сказал незнакомец. – Пройдет.
Они проехали заброшенную деревню, и въехали в лес.
Спаситель остановил машину и передал Елене большой пакет и еще одну бутылку с водой.
– Умойтесь и переоденьтесь. Наденьте очки.  И Вам нужно сделать укол.
– Какой?
– Антибиотик, гентамицин. Иначе разовьется пневмония. Не бойтесь, я врач.
Она подчинилась.
Вскоре машина двинулась дальше. Рядом с водителем сидела женщина в платке и черных очках. Она с жадностью пила из кружки горячий кофе: предусмотрительный молодой человек прихватил термос.
Елена вздрагивала при виде каждой встречной машины.
– Нас не догонят? – спросила она, снова наливая кофе.
– Нет, никто не знает о побеге. Они даже проверять не станут, настолько уверены...
– Кто они? За что?!
– Вам потом все скажет другой человек. Тот, который послал меня сюда. Он объяснил мне, где Вас найти.
– Он их тех?!
– Да.
Она помолчала.
– Куда мы едем?
– К друзьям. Возьмите из аптечки лекарства. Примите антибиотик и что-нибудь от кашля.
Она приняла таблетки.
– Как вас зовут?
– Янис.
– Вы латыш?
– Наполовину.
– Я тоже. У меня мама русская.
– А у меня наоборот.
– Кто Вы?
– Я тут вообще не при чем. Вам все объяснят на месте.
Она вздохнула. Помолчала.
– Я из Риги, а Вы?
– Я родился в Москве.
Некоторое время они ехали молча.
– Внимание, пост ГАИ. Ведите себя естественно. И помните, что я Вам сказал. Не вздумайте позвать на помощь.
Она кивнула. Потом сказала испуганно:
– У меня нет документов…
Сумку у нее отобрали похитители.
– Есть.
Елене до сих пор не верилось, что она выбралась из подвала…
Девушка согрелась и заснула. Она спала беспокойно, ворочалась, стонала… Невозмутимый Янис время от времени бросал на нее быстрый взгляд и продолжал путь. А он был неблизким. Нужно было еще добраться до частного аэродрома.

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Да, чудеса есть! Через месяц после ограбления я обнаруживаю мое сокровище на письменном столе, рядом с учебниками. Мое кольцо вернулось ко мне! Кто-то с легкостью проник в мою квартиру. Конечно! Девушка в черном! Та самая Лола… Радости моей нет предела: словно старый друг нежданно-негаданно вернулся! Кажется, тепло старинного украшения даже усилилось… И я вдруг припоминаю, что совсем недавно в нашем городе произошел большой пожар, в котором сгорело целое семейство с южных окраин страны…
Но радость моя была недолгой. С кольцом все-таки пришлось расстаться… Зимой я заболела гриппом, но из-за сессии и дипломной работы продолжала ходить в университет до последнего. К ночи мне стало гораздо хуже. Я лежала в полубредовом состоянии, видимо, у меня была высокая температура. Сил встать не было. Внезапно я почувствовала на груди какую-то странную тяжесть. Я опустила глаза и обомлела: у меня на груди сидела на коленях в молитвенной позе крошечная, размером с куклу, старушонка в черном балахоне с большим капюшоном. Собственно, лица молящейся я не видела, но почему-то уверена, что это была именно старуха. Я решила, что это Смерть, и начала ерзать, стараясь спихнуть молящуюся с груди. Но это мне не удавалось. Борьба продолжалась всю ночь. Утром мне стало полегче, старушонки уже не было, и я решила, что буду жить. Хотя потом я подумала, что, может быть, старушонка, наоборот, молилась о моем здоровье. Я была готова поклясться, что старушку я видела не во сне и не в горячечном бреду, я ясно ощущала тяжесть на груди, а Мурзика был на время отдан древней бабушке-соседке Петровне с первого этажа: у нее завелись мыши, что угрожало ее стратегическим запасам круп, муки и сахара.
Я попыталась встать и потеряла сознание. Потом было долгое лечение в больнице и серьезные осложнения на сердце и легкие. У меня развилась одышка, я быстро уставала и начинала задыхаться, часто болело сердце. Я истаяла, как свеча, глядя на свои руки, я удивлялась их худобе и полупрозрачности, а кости на груди вырисовывались, словно у Кощея. Аппетита не было совсем, а если я пыталась съесть что-то через силу, меня тут же рвало. Сил хватало только чтобы по стенке дойти до туалета, и то я уставала так, словно ворочала мешки.
Сонька с Борисом навещали меня постоянно. Борис, чтобы поднять мне настроение, рассказывал забавные истории из своей практики, веселя до упаду всю палату.
Постепенно мне немного полегчало, и я выписалась из больницы. Но самочувствие было еще неважное, и предстояло длительное лечение. Пришлось взять академический отпуск по болезни. Мне требовались дорогостоящие лекарства. К тому времени моя заначка уже подходила к концу…
Я вынула из тайника кольцо и долго им любовалась, прощаясь навсегда.
Положив кольцо в сумочку, я зашла к знакомому ювелиру, с сынком которого мы учились в школе, показала украшение, сказав, что хотела бы продать фамильную ценность.  Сразу назвала необходимую мне сумму, более чем солидную, но ничтожную по сравнению с истинной стоимостью драгоценности. Будучи химиком, я знала теперь, что мое кольцо состоит из двух половин: золотой и платиновой. Червонное золото нежно отдавало розоватым оттенком, а платина испускала ровное и яркое жемчужное сияние. Что касается камешков, то они царапали стекло и, по моему глубокому убеждению, были бриллиантами чистой воды.
Ювелир внимательно осмотрел мое сокровище, и, не торгуясь, выложил деньги. Для этого ему пришлось съездить в банк. Затем покупатель поинтересовался, нет ли у меня еще чего-нибудь подобного. Я покачала головой. Загадочное старинное кольцо, когда-то так внезапно вошедшее в мою жизнь, теплое, родное, словно живое, доставившее мне столько радости осталось у него… Я продала моего маленького Друга…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Лола
– Она рассталась с Кольцом по доброй воле, и  рассталась из-за денег, – говорит девушка, не сводя глаз с Кольца Богов, надетого на ее палец. Ты же знаешь, чего нам стоило его вернуть! Она продала Кольцо! Она не может быть Верховной жрицей! Никогда! Это невозможно! Теперь Оно по праву принадлежит мне! Я бы ни за что с ним не рассталась! Лучше смерть!
– Ты ошибаешься, Лола, – устало говорит Клара, глядя в большое зеркало и не спеша расчесывая свои прекрасные огненные волосы, в которых уже потихоньку начали появляться серебряные нити. – Кольцо – не главное. Но теперь это уже и не имеет значения… Ты помнишь, что сказала Амарантос. Повелительница стихий – не из наших. Можешь любоваться им, сколько хочешь, но тебе оно не принадлежит… Ты – рабыня, а не госпожа. Кольцо лишь выбирает, а все остальное от него уже не зависит... Оно может лишь помочь или помешать. Приближается Вторжение, и ты это знаешь… Скоро мы увидим все собственными глазами... Смирись, Лола!
Юная полуатлантка долго смотрит на мать. Постепенно прекрасный образ Верховной жрицы расплывается у нее перед глазами… По щеке юной красавицы медленно сползает слезинка... Какая боль пронзает ее сердце!
Пророчица Амарантос была права… Стиснув зубы, девушка решительно снимает Кольцо, которое ей не принадлежит, никогда не принадлежало и уже не будет принадлежать. Молча кладет его на стол и стремительно выходит из комнаты…


Россия, Екатеринбург, 2003 год
Ольга
Впервые за долгие годы она была абсолютно счастлива. Кажется, жизнь впервые за долгие годы повернулась к девушке лицом. Ее, менеджера мебельного салона повысили в должности, прибавили зарплату. К приятным сюрпризам добавилась еще и задержка, о чем Ольга незамедлительно сообщила своему бойфренду Лехе. И вчера тот, наконец-то, дозрел и сделал предложение! Она уж думала, что не дождется...
Был выходной, и молодая пара весь день бродила по магазинам, приобретая новые, красивые вещи.
Они уже выбрали костюм для жениха и обручальные кольца. А еще будущий супруг захотел сделать невесте подарок. Леха таскал Ольгу по всем ювелиркам. Глаза разбегались от обилия украшений, но девушка  так и не смогла сделать выбор. Нравилось все, и в то же время – ничего конкретно. Совершенно случайно влюбленная пара зашла в комиссионный по соседству. Ольга взглянула и обомлела: это было именно то самое! Кольцо лежало на витрине среди безликих и аляповатых украшений: серебряный месяц обнимал золотое солнце. Шесть бесцветных камешков симметрично расположились на ободке… Наверняка, старинное, сейчас такое не сделают. Глаз не оторвать! Оно просто кричало, звало взять его в руки немедленно! Стоило оно, конечно, солидно, но Ольга не сомневалась, что на самом деле его цена гораздо выше. Видимо, очень уж понадобились деньги, если кто-то смог расстаться с подобной красотой. Вот повезло!
Они приобрели эту чудную вещицу, и радости невесты не было предела. И размер подошел точь-в-точь! Девушка любовалась им каждую свободную минуту, это было действительно ее кольцо! Такая красота! А ведь они могли пройти мимо и это сокровище досталось бы другому… Оно непременно принесет ей удачу! У нее теперь было все, о чем она мечтала эти годы. И любовь! И свадьба! И медовый месяц в Турции! И целая жизнь впереди!!! Мечты сбываются!
Ольга предалась приятным размышлениям. Завтра они пойдут выбирать свадебное платье: самое красивое, самое роскошное! А в свидетельницы нужно взять Милку: во-первых, она толстая, как корова, да еще  прыщавая, рядом с ней любая будет выглядеть, как принцесса. Во-вторых, подружка при деньгах и не скряга, наоборот, постарается перед другими гостями выпендрится, так что подарок будет очень даже нехилый. Вау! Ольга была счастлива, абсолютно счастлива! Она позвонила Милке и они протрепались целый час. А завтра Ольга продемонстрирует колечко коллегам. Пусть офисный планктон позавидует!

Багамы, частный остров, 2003 год
Эдуард
Во всем виноват он… Мой отец. Годами он ломал и корежил мою душу, все хотел, чтобы я стал похожим на него… Таким же уродом. Он умеет делать деньги из воздуха, но не умеет любить и понимать. Это он убил мою мать, из-за него я лишился единственного брата. Чтобы я не позорил его громкое имя, он просто купил остров и спихнул меня сюда. Да мне и самому надоели бесконечные тусовки, калейдоскоп лиц, нудные нравоучения папаши… А после того, что я совершил, мне нет прощения. Даже думать об этом не хочу… И теперь, вдали от людей, я живу лишь надеждой на чудо…
Симптомы пока еще малозаметны для окружающих, но меня они по-настоящему пугают. Точка невозврата пройдена. Я уже не могу преодолеть свою зависимость к белому порошку, похожему на легкий снежок… Без него невидимый зверь грызет мои внутренности.  А после того, как я нюхну кокс, неземное наслаждение охватывает меня, с которым не сравнится никакое другое, и передо мной открываются все тайны мира… Но выйдя из этого состояния, я снова забываю все… Пробовал записывать, но ничего потом в своих каракулях разобрать не могу.
Никто, кроме моего начальника охраны Юргена, не знает, как я ежедневно борюсь сам с собой, со своей унизительной зависимостью, делающей меня рабом, и каждый раз проигрываю снова, снова и снова… 
Я один на этой земле… Только мой пес Рой любит меня по-настоящему… А ведь был когда-то у меня брат-близнец. Мы были очень привязаны друг к другу. Впрочем, может, он и сейчас где-то есть. Только у него, в отличие от меня, хватило сил порвать с отцом-тираном и уйти из дома в никуда. Еще в ранней юности… Помню рычанье отца, кудахтанье бабки…
Ведь, в отличие от меня, вечного бездельника и раздолбая, серьезный и ответственный Робби был надеждой и гордостью папаши, именно он должен был встать у руля нашего семейного корабля. Но братца это не остановило. Робби звал меня с собой, но я не посмел… К сожалению… Сначала папаша думал, что привыкнув к роскоши с малых лет, блудный сын, пожив в нищете, в трудах и на собственных хлебах, раскается и вернется. Напрасно.
Потом его много раз разыскивали, пытались вернуть в лоно семьи, но бесполезно. Кажется, он даже поменял имя, чтобы ничто не связывало его с нашей семьей... А потом и вовсе исчез …
Робби всегда был смелым и решительным, не то что я... Когда-то мы вместе зачитывались книгами. Особенно мы любили читать о загадочной Атлантиде. Робби мечтал встретить настоящих атлантов, вернее, их потомков, ведь не может быть, чтобы никого из них не осталось на Земле... Мы фантазировали, что было бы, если бы мы встретились с ними. Но у меня это быстро прошло, а Робби просто бредил Атлантидой. Тогда я думал, что это всего-навсего красивая сказка… Но у Юргена имеются неопровержимые доказательства в обратном.

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Ольга
Коллеги ахали и любовались безупречной красотой кольца. Ни у кого такого нет! Правда, Ольга не сказала, что кольцо приобретено в ломбарде. Гораздо романтичнее сказать, что оно принадлежало бабушке жениха. Фамильная ценность! Мол, не пролетарий и не крестьянин жених, а голубых кровей, вот вам, съешьте, плебейки! Даже высокомерная начальница отдела, грымза старая, сказала, что если надумает продавать колечко, пусть ей предложит первой.
После работы Ольга торопливо шла домой, чтобы приготовить ужин. Леха позвонил, и сказал, что задержится. Тем лучше…
Дома она переоделась, надела фартук  и встала к плите. Кольцо сняла и положила на полочку. Напевая, начала чистить картошку. Фарш для котлет на нижней полке холодильника уже разморозился.
В дверь дважды позвонили. Леха, поросенок, опять забыл ключи. Ольга торопливо открыла: на пороге стоял незнакомый мужчина в спецовке.

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Когда я узнала от Борьки об убийстве девушки, купившей в ломбарде кольцо, я была потрясена. Таких совпадений не бывает!
Борька прибежал вечером, как загнанная лошадь. У него хлеб кончился. А я нажарила целую сковородку картошки и сделала винегрет, поэтому предложила присоединиться. Борька отказываться не стал, обедать сегодня ему было некогда. Убита и ограблена молодая женщина. К тому же ее пытали! Забрали, судя по словам свидетеля, жениха жертвы, приобретенное на днях в ломбарде кольцо, небольшую сумму денег, мобильник и еще несколько недорогих украшений. Я почувствовала, как все внутри меня сжалось.
– Кольцо-то хоть дорогое? – деревянным голосом уточнила я.
– Да кто знает… Судя по описанию, старинное… А главное, оригинальное: наполовину золотое, наполовину серебряное, да еще и с камушками… Но вряд ли бриллианты, мало ли прозрачных камней. Свидетель же не ювелир… Да и по цене не похоже…
Да, это оно… Мое колечко… Не сомневаюсь, что ее убили из-за этого кольца.
Но тут Боря добавляет:
– Странное какое-то украшение. Непонятное… Свидетель говорит, что такого никогда не видел. Вроде как ритуальное. Очень уж оригинальное. Его невесте очень понравилось, на другие она даже и смотреть не хотела. Сразу видно, говорит, что старинное. Сейчас так не делают. Не штамповка, с душой сделано. Настоящий мастер делал. Серебряное солнце и золотой полумесяц… Хрен знает что…
– А может, наоборот? Золотое солнце и серебряный месяц? Ну, так было бы правильнее…
– Нет, я тоже так сначала подумал и переспросил. Но свидетель сам его покупал и разглядел хорошо… Сказал, что описал точно, потому что именно на этот несоответствие он и обратил внимание. И было еще шесть бесцветных камушков, все  одного размера – по бокам… По три с каждой стороны…
– А что говорит продавщица из ломбарда?
– Ничего. Два дня назад она попала под машину… Шла с работы. Скончалась до прибытия «Скорой»…
– А тот, кто сдал?
– Наркоманка, скончалась от передоза.
– Странно…
– Не то слово. Таких совпадений не бывает.
И Боря выкладывает мне все. Документы на кольцо отсутствуют. Из журнала записей выдрано несколько листов. Продавщица по телефону успела сказать хозяину, что кольцо сдала наркоманка, якобы получившая наследство от бабушки. Сомневалась, не краденое ли. Кольцо редкое, комбинированное: золото с серебром. Продавщица сказала, что и себе бы взяла с удовольствием, но и так вся в долгах… Сам хозяин не видел кольца, был в другом городе. Ясно было, что синюшная наркоша выкупать кольцо не собирается, и ждать целый месяц не нужно. А тут пора деньги за кредит вносить. Велел продавщице самой оценить колечко и выставить на продажу. Продано в тот же день. Обычно он сам смотрит и оценивает вещи, чтобы не пропустить стоящее, но в тот раз вышло по-другому.
В ходе следствия уже выяснено, что за гроши  кольцо сдала девица, живущая возле ломбарда. Она действительно недавно похоронила бабушку. Наследница обнаружила в шкатулке красивую и оригинальную вещицу, которую раньше почему-то никогда не видела… Девушка успела похвалиться перед друзьями и показать колечко. Умерла на следующий день от передозировки за халявные деньги. Другие наркоши подтвердили: ничего особенного, недорогое колечко, старенькое, поцарапанное, но симпатичное и оригинальное. Дело настолько запутанные, что в помощь Боре вылетает группа из Москвы. Такие вот ужасы нашего города…
Мне вдруг становится страшно. Недавно несколько раз видела издали девушку в черном. Неужели Лола? Вдруг и мне что-то угрожает?!

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Лола.
Вот и все… Прощайте амбиции, прощайте, детские мечты… Я отреклась от моих честолюбивых замыслов: мне не суждено быть Верховной жрицей… Мама с самого начала знала об этом. Помню, как я облазила все побережье в надежде отыскать его. Как я старалась, как хотела этого! Но Кольцо выбрало ее: тощую, невзрачную девчонку с волосами, похожими на паклю, в жутком сером балахоне на вырост, заляпанном разноцветными пятнами! Моему горю не было предела! Как же я ее ненавидела! Сколько слез пролила… Чем, ну чем эта замарашка лучше меня?!
Я – наследница великой расы, дочь Верховной жрицы и владею всеми тайными Знаниями, а она не знает ничего… Кольцо должно, непременно должно стать моим!!! Так я думала тогда… С жадностью впитывала я каждое слово о сгинувшей цивилизации наших предков, боясь пропустить малейшую подробность! Я жила этим, я бредила Кольцом Богов! Все напрасно… Странно, но когда надежда еще оставалась – я страдала; теперь же, когда надежды больше нет – я спокойна и, наконец-то, счастлива…
Приближается новая катастрофа…  И только она, Повелительница стихий, может попытаться остановить гибель мира.
А для этого она сама должна уцелеть. Наши люди почти постоянно следят за безопасностью избранницы Богов. Папа, вернее, отец Артура, нет, конечно же, наш отец, ведь своего я совсем не помню, однажды спас ее, когда она была еще ребенком. Когда у Избранной отобрали Кольцо, мы вернули его ей. Когда же она продала Кольцо, у меня вновь появилась надежда. Напрасно…
Когда враги напали на след Кольца, мы пустили их по ложному следу, подбросив им второе кольцо, и выиграли время…
Теперь я знаю, что Кольцо – только орудие, но не цель. В ней самой есть что-то такое, чего нет ни во мне, ни в ком другом на земле. Я усмирила, наконец, свою гордыню и теперь тихо плачу от счастья…
Теперь, отныне и навсегда, моя жизнь больше не принадлежит мне. И я верну то, что принадлежит ей по праву – амулет Верховной жрицы.
 Теперь я – раба и буду служить Ей до конца, с любовью и радостью. Нет ничего, что бы я ни сделала для Нее! Что может быть лучше, чем служить с восторгом и преклонением?! Никто не смеет встать на Ее пути! Мы, незримые рабы новой Верховной жрицы, готовы умереть за нее. Отныне и навсегда –  радость рабства! Пока не прекратится мое дыхание…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина
Завтра я отмечаю день рождения. Вернее, он уже прошел. Это было во вторник, и я ходила в церковь, поставила свечи. Это был день скорби и слез… А теперь я хочу праздника. Приглашены Сонька и Боря. Сонька, как лучшая подруга, а Боря – сосед через стенку, безотказный помощник и любитель выпить.
Я достаю последние деньги из заначки и двигаю в дорогой магазин. Гулять так гулять, не кашей же из дробленки угощать немногочисленных гостей. Тем более стукнет двадцать три годика года! Большая девочка! Теперь мне можно все!
Иду по улице и замечаю поблизости светловолосого мужчину в джинсовом костюме и черных очках. Затовариваюсь продуктами по списку: бутылка вина, бутылка шампанского, бутылка хорошей водки. А еще мясо, колбаса, сыр, рыба соленая и копченая, масло сливочное и растительное, майонез, кетчуп... Торт и свечи к нему. В общем, вагон и маленькая тележка… Гулять так гулять. Потом на чем-нибудь сэкономлю… Нести пакеты тяжело, а тратиться на такси жалко. Денег и так осталось очень мало. Так и двигаюсь мелкими перебежками. Хоть бы какого-нибудь знакомого парня встретить…
Мой взгляд снова наталкивается на стройного мужчину в черных очках. Иду дальше. Уже у дома оборачиваюсь и снова вижу неподалеку того же джинсового незнакомца. Мне становится жутковато. Видимо, этот человек заметил испуг на моем лице. Мужчина снимает черные очки и начинает их протирать. Мой страх мгновенно испаряется. Этого мужчину я узнала бы из тысячи: у него не только светлые волосы, у него еще и синие-синие глаза… Незнакомец, тот самый, спасший меня в далеком Нижнеморске… Я уже видела Клару и Лолу, теперь появился он. Кажется, это мои ангелы-хранители…
Я затаскиваю продукты: хорошо хоть живу на первом этаже, иначе, наверно, руки бы просто отвалились, как у Венеры Милосской. Дома я размышляю о причинах появлении синеглазого незнакомца из моего детства. За что такая честь? Мне угрожает опасность? Может, я какая-нибудь принцесса?!
В обед забегает Сонька с пакетом.
Оценивает покупки.
– Хорошее винишко! И продукты отличные. Зря  хотела вместе с тобой сходить для надежности. Думала, без меня тебе какую-нибудь шнягу всучат. Не прошли мои уроки даром! Теперь-то уж не обдурят. Скоро меня обскачешь. И готовишь уже неплохо.
– Учусь помаленьку…
– Я тебе утром орала-орала, когда ты проходила мимо магазина, а ты и ухом не повела, – говорит подружка. – Хотела тебе сказать, чтобы ты слишком уж не тратилась…
– Сегодня я ходила в «Банкет». Мимо твоего магазина я не проходила…
– Ошиблась, значит… Надо же как похожи люди бывают… И одета была вроде как ты… Вообще-то, я толком и не разглядела…
– Котова, сейчас все одеты, как близнецы, с одного блошиного рынка…
– Ну да, это точно, – говорит Сонька. И добавляет. – Совсем забыла! Я вчера Зуйкову видела. К ней теперь и на драной козе не подъедешь. Да, круто иметь папашку-мэра… На черном джипе рассекает, обезьяна. Не то что мы… Эх! Говорят, за Славку замуж собирается… Измором взяла пацана… Будет мэров зять… Зять мэров…
– Мэрский зять, или нет, меринский, – поправляю я, и мы начинаем хохотать…
Да уж… Марина Зуйкова – наша бывшая одноклассница, особа противная и высокомерная. Меня она всегда терпеть не могла, потому что я училась лучше нее, хотя учителя с ней сюсюкали и здорово натягивали оценки. Соньку она и вовсе за человека не считала. Немало она нам крови попила… Маринкин папаша и в те времена был чиновником из администрации, а сейчас и вовсе хозяин города. А Славка когда-то проявлял большой интерес ко мне… Может, зря я тогда… А, что сделано, то сделано…
– Все равно она крутая, – отсмеявшись, со вздохом произносит подружка.
– Зато страшная, как черт, – говорю я. – И тупая… И ноги у нее кривые…
– Это да, – соглашается Сонька и снова убегает.
Вечером снова подружка  приносит фрукты, овощи, орехи. Мы в очередной раз обсуждаем меню на завтра. Затем подтягивается Борис. Он протягивает мне огромный звякающий пакет, из которого я извлекаю «Абрау-Дюрсо» для нас с Соней и бутылку дорогой водки, купленной Борей для себя. А еще роскошный торт и громадную коробку конфет.
– Вау! Это же ужасно дорого, – верещим от восторга мы с Сонькой.
– Вы думали, что я позволю вам, девчонки мои дорогие, пить какой-нибудь шмурдяк? Короче, меня не ждите, дел под завязку. Начинайте без меня, подтянусь, как смогу. Но чур! Водяру не лапать! Тина, подарок завтра!
– Какие предпочтения в еде? – уточняю я.
– Все, что угодно, на ваш выбор, но побольше… Буду голодный, как собака...
И правда, в последнее из-за дела с кольцом Боря совсем отощал, осунулся, даже пить некогда. Начальство поедом жрет каждый день, на них сверху тоже давят…
– Садись с нами, я тут капусты с мясом натушила.
– Пахнет аппетитно, у меня аж слюнки потекли. Тем более, что и пообедать то не довелось, – говорит Боря, направляясь мыть руки. – За весь день  – стакан чаю с  беляшом. Хозяюшка ты наша…
И мы втроем набрасываемся на капусту…
За чаем интересуюсь:
– А как то дело с кольцом? Раскрывается?
Боря хмурится.
– А никак… Одного козла сластали, но он вроде не при делах… – Борька сокрушенно машет рукой… – Торчок обдолбанный… Дурак дураком.
Борька тяжело вздыхает.
– И вообще, каждый день из-за этого дела от начальства огребаю. Висяк…
На другой день я с утра превращаюсь в кухарку. Хорошо, что хоть готовить меня мама немного научила да Сонька надавала кучу полезных советов… Я варю, жарю, пеку, готовлю салаты… Работа кипит… Объевшийся Мурзяша дремлет в уголке…
Сонька дарит мне прелестную ярко-красную курточку-ветровку с капюшоном и цветастой подкладкой, и алый, как паруса Ассоль, японский зонтик. Мои любимые «Три слона»! Я бы никогда не рискнула приобрести себе такие яркие вещи. Буду теперь выглядеть, как пожарная машина, только сигнализации не хватает. Но, по мнению Соньки, я всегда приобретаю себе такую неприметную одежду, как будто собираюсь переползти границу…
Борька является поздно. В костюме при галстуке и с охапкой голенастых голландских роз, того наиярчайшего цвета, который в народе называют «до похабства розовым». Плюс огромная коробка с пышным алым бантом. Мы с Сонькой под музыку уже почти осушили одну дамскую бутылочку, танцуем, хохочем, как идиотки,  и готовимся приступить ко второй. Сосед открывает коробку и демонстрирует нам подарок: роскошный чайно-суповой сервиз с розочками! Чешский фарфор, это вам не кот начихал! Мы просто ахаем от такой красотищи. Вот пруха, а то от моего, перламутрового с сиренью,  уже остались рожки да ножки…
– В руки не дам, а то не удержишь спьяну, - строго предупреждает Боря. – Завтра разглядишь.
Борька присоединяется к нам… Пьет штрафную… Я задуваю свечки на торте, едва не лопнув от натуги… Потом  гости тянут именинницу за уши, чтобы к следующей днюхе немного подросла…
Потом сосед бежит к себе приносит гитару, медленно перебирает струны и приятным баритоном начинает петь.

Прилетели грачи, но печальна земля,
И у церкви кричит в небо вся их семья.

От слов, проникающих прямо в душу, по коже бегут мурашки… Вселенская тоска вдруг охватывает меня… Кажется, душа моя вырывается и несется куда-то ввысь…


Здесь размытая ширь непроезжих полей,
Ослабевшая жизнь почерневших ветвей,
И в затертом пальто я стою на снегу –
Это лучшее, что я увидеть смогу…

Я бросаю взгляд на Соньку. В ее глазах стоят слезы. Чувствую, что мои щеки тоже постепенно становятся мокрыми…

Взгляд пристрастен и плох, век подходит к концу,
Пусть другим судит Бог подобрать ей к лицу
Не грачей на полях, а могущества взлет,
А такие, как я, не украсят ее,
А такие, как я, не продлят ее дни,
Не отцы, не мужья, слава Богу, одни.

Сонька все громче всхлипывает, у меня по лицу уже струится целый водопад…

Остается без слов ослабевший мотив;
Даже то ремесло, для которого жив,
И докучливый друг имя треплет мое,
Да берет на испуг по ночам забытье,
И наследства изъян ждет в стекле на столе,
И такие, как я, не нужны на земле.

Сонька уже рыдает, обхватив голову руками. Я обнимаю подругу и плачу вместе с ней. Мы рыдаем так, словно хотим выплакать все горе мира. Боря замолкает на полуслове и отложив гитару, обнимает нас обеих, прижимает к себе и, словно маленьких девочек, молча гладит по головам… Как хорошо, что есть на свете друзья…

Атлантика, Багамы, частный остров, 2003 год
Эдуард
Все в моей жизни еще могло бы наладится. Если бы не она… Елена… Она окончательно добила меня. А ведь могла спасти… Нет, титаном духа, я конечно не был и до встречи с ней… Но она меня сломала, как ребенок ломает игрушку… Я полюбил с первого взгляда. Она была ослепительно красива, ни одного изъяна. Как моя мама… У других баб вечно что-то не то: то слишком тоща, то толстовата, то ноги кривые, то нос словно взаймы взят, то рот, как у жабы… А даже если и хороша собой… То ноет без конца, то глупа невыносимо, лучше бы вообще рот не раскрывала… То стерва корыстная, то нимфоманка, то истеричка… Надоедали они мгновенно. Да еще эти ужасные, уродливые силиконовые бюсты, размером с коровье вымя, и жуткие губы-пельмени. И так безобразные да еще и добавляют себе уродства.
А она была словно из мрамора выточена. Идеальное лицо, идеальная фигура… Тоненькая, как тростинка, но при этом не кажется тощей. Глаза, нос, рот, кожа, зубы, волосы… Ни одного изъяна!
Но красота – не самое главное. Она была умна, начитана, естественна. И чиста… От нее исходил нежный, едва уловимый аромат. Словно ангел, сошедший на грешную землю… Цветок с райских полей…
Я полюбил ее с первого взгляда. Словно луч света ворвался в тесный серый мирок моей души и расцветил его всеми красками радуги… Я просыпался с улыбкой на лице с нею же засыпал. Я был счастлив просто от того, что эта девушка живет на свете…
В моей жизни было множество женщин, некоторые из них даже были в меня влюблены и все без исключения мечтали пойти со мной под венец. Но они были одинаково скучны и надоедливы, жаждали моих денег и не занимали в моей жизни никакого места. Статистки, каждая из которых рвалась стать звездой… Хотя некоторым из них удавалось увлечь меня хоть ненадолго… Но я понимал, что это не то, что это лишь бледная тень того, что я мог бы испытать. Лишь ей, Елене, удалось пробудить то, что дремало в глубине моей души.
Я решил, что эта девушка должна стать моей. Нет, я не спешил. Я не был навязчив и наслаждался каждой минутой нашего общения. Не хотелось пропустить ничего из отведенного мне счастья… Ведь она была не такой, как все. Мне казалось, что мы созданы друг для друга. Вот же она, моя вторая половинка, о которых пишут в книгах, над чем я прежде потешался! А теперь в мечтах я видел ее своей женой, представлял, как будут выглядеть наши дети, и как мы будем жить долго и счастливо…
Она была приветлива и с удовольствием общалась со мной. Ее отказ стать моей женой стал для меня ударом. Но я не утратил надежды и не отказался от своих планов… У меня было много времени, и я не торопился. Она должна была стать моей и все. Я был готов умереть за нее.
Но через несколько лет я понял, что все напрасно: Елена не любила меня… Я был для нее лишь другом. Но я готов был ждать хоть вечность… Но в ее жизни не появился другой. Она увлеклась каким-то жалким субъектом… Она предпочла мне другого, она сказала, что у нее к нему чувства! Я  продолжал общаться с нею и ее возлюбленным как ни в чем не бывало.
Никто не знал, чего мне это стоило… Мы, все трое, считались неразлучными друзьями… Это была каждодневная пытка… Но я улыбался им и поддерживал беседу… Каждое слово – словно шаг по острию бритвы… Но я терпел… Да, во мне умер великий актер.
Я продолжал ее любить, вот в чем дело. Себе на беду… Нам обоим на беду… Муки ревности доводили меня почти до безумия, но внешне я был мил и спокоен. Я попал в ловушку, из которой так и не смог выбраться… Напрасно я менял подружек: в мыслях была лишь Она.
И тогда я сделал выбор. Я решился… Потихоньку отошел от этой парочки и стал появляться на людях с красоткой-художницей. Газеты и журналы печатали наши фотографии и называли женихом и невестой. Весь мир говорил о нашем бурном романе и великой любви…
А в это же время… Возлюбленный Елены постепенно лишился работы и втянулся в наркотики. Она изо всех сил пыталась его спасти, но, несмотря на все ее старания, он умер от передоза. Она очень страдала, звонила мне, а я, как друг, говорил ей какие-то слова поддержки, приезжал к ней и говорил слова утешения... Она изменилась за время нашей разлуки, похудела, побледнела, стала какой-то дерганой. Несмотря ни на что, я снова сделал ей предложение, и она снова отказала. У меня сердце сжималось от боли, но это был ее выбор…
А потом мир описывал наш разрыв с невестой-художницей из-за моего нового увлечения: дерзкой и остроумной журналистки… Отвергнутая бывшая возлюбленная надоедала мне невыносимо: ловила меня, стоило лишь мне высунуть нос из дома, осаждала, сидя у ворот особняка, ее бесконечные звонки и письма довели бы и святого до белого каления. К тому же она начала пить. Поэтому в один прекрасный день и угодила под колеса бешено мчащегося автомобиля, под который ее слегка подтолкнули добрые люди… А за мной окончательно закрепилась слава рокового мужчины. Ну, а дерзкая журналистка сама меня бросила, я очень удивился и даже немного огорчился. Теперь она стала настоящей звездой, что неудивительно: в ней всегда был стальной стержень… Когда мы попадаемся друг другу на глаза, то относимся друг к другу по-доброму, без обид. Она даже написала обо мне цикл великолепных статей для журналов, какой я замечательный писатель. Впрочем, и я немало способствовал ее продвижению. С характером бабенка, уважаю!
Но все это было лишь разминкой. Мой план приближался к финалу…

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Хмурое утро. Кажется, собирается дождь. Я, как всегда, срезаю путь до универа через пустырь, то ли бывший, то ли будущий сквер. Переулок безлюден, лишь большой черный автомобиль с тонированными стеклами стоит неподалеку с работающим мотором.
Я ступаю на тротуар, несколько шагов, и автомобиль резко срывается с места! Внезапно чувствую сильный и резкий толчок в спину. Я лечу вперед и сильно ударяюсь о землю. Резкая боль в бедре и левом боку. Вот идиот!  Слышу шум удаляющейся с огромной скоростью машины. Все болит, коленки и локти ободраны до мяса… Ногти поломаны, колготки порваны, сумочка валяется в стороне… Новый мобильник! Новые колготки!!! Я не могу сдержать слез… Но главное – я сама. Осторожно шевелю руками-ногами, вроде бы кости целы. Пытаюсь подняться, но это получается не сразу… Медленно, с трудом отрываюсь от асфальта... Как больно… Горят начисто содранные коленки… Но это не самое страшное!
На проезжей части лицом вниз неподвижно лежит черноволосая девушка в джинсовом костюме. Осторожно переворачиваю ее. Лола… Помощь уже не нужна. Девушка так бледна, что ее смуглая кожа кажется желтой, а из уголка побелевших губ стекает струйка крови. Жизнь стремительно уходит из больших черных глаз, которые, не отрываясь, смотрят на меня. Губы Лолы несколько раз едва уловимо подрагивают. Девушка из последних сил пытается что-то мне сказать… Ей не удается произнести ни слова, но я понимаю, что именно она хочет мне сказать… «Кольцо – твое!» Судорога пробегает по юному лицу. Все…
Слезы текут по моим щекам. Неужели меня пытались убить?! Да кому я нужна? Просто какой-то лихач, придурок пьяный. Я даже номера не видела. Просто большая черная машина… Лола спасла меня, и погибла… Но откуда она здесь?! Я в шоке, и на автопилоте возвращаюсь домой.
Ночью я чувствую, что я не одна в спальне. У моей кровати стоят черные тени в балахонах с капюшонами. Они просто молча стоят. Но это именно тени, не люди. Сначала мне становится страшно. Потом я говорю им: «Пошли вон»,  и спокойно отворачиваюсь к стене… Утром размышляю: какой странный сон… Словно это было наяву…
Несколько дней спустя просыпаюсь посреди ночи от того,  что чувствую сильное жжение в центре левой ладони. В темноте вижу, как оттуда исходит слабое, едва заметное голубоватое свечение. Постепенно оно усиливается. Начинают проскакивать искорки, их число увеличивается. Наконец, я вижу крошечные молнии. На моей ладони разыгрывается настоящая маленькая гроза! Мысленно поздравляю себя с тем, что сошла с ума и снова засыпаю…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Артур
– Как ты могла, – кричит белокурый юноша, стискивая кулаки. – Как ты могла пожертвовать Лолой, только потому, что какая-то девчонка случайно нашла Кольцо! Амарантос слишком стара, она ошиблась! Эта девушка не может быть Повелительницей стихий!
– Это не ошибка! Случайностей не бывает, Артур, и ты это знаешь. Лола была счастлива умереть за Нее, – отвечает Клара. – Я горжусь своей дочерью, потому, что ей удалось обуздать свою гордыню. Она исполнила Долг до конца.
Знаю, как сильно ты любил сестру… Но приближается катастрофа, еще более страшная, чем та, что погубила Атлантиду. Пойми же, сынок! Трудно поверить, но единственная, кто сможет попытаться сдержать стихию, помочь спастись хотя бы кому-нибудь на Земле – это Хранительница Кольца. Еще немного и ты сам в этом убедишься… Какая разница, атлантка она  или нет… Она – Избранная. Так было нужно, Артур… Теперь ты должен занять место Лолы и служить Ей!

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Я устало плетусь с занятий. Яркий день быстро меркнет. Темнеет… Ветер усиливается. Начинается настоящий ураган. Неожиданно с магазина срывается огромная пластиковая вывеска, и летит прямо на меня. Я растерянно застываю на месте… Спасенья нет… И вдруг, словно гигантская незримая рука встаёт на пути вывески и заслоняет меня. Вывеска мгновенно останавливается, натыкаясь на невидимую преграду. Затем она повисает в воздухе, находится в таком положении неестественно долго и, наконец, падает, разбиваясь на мелкие кусочки. Какой-то молодой человек в бейсболке и черных очках, бежавший мне на помощь останавливается и удивленно смотрит на меня. Это не мой загадочный спаситель: из-под бейсболки видны черные кудри. Парень уходит. Вдруг замечаю, что ветра уже нет. Вздыхаю с облегчением…Что это было?
Нет, я не испугалась неведомой силы проснувшегося Дара и позволила ему расти и развиваться. Вначале он был таким же слабым и робким, как я, но постепенно, этот крошечный в начале росточек ощутил свою мощь. Это так чудесно, что каждый день ты испытываешь новые, еще неведомые ощущения, у тебя начинает получаться то, что еще вчера не смогло бы получиться. Это восторг творения, это полет души!
Все получилось случайно. Я сидела в кресле и думала, стоит ли попить чаю сейчас или попозже… неожиданно под моим взглядом чашка задвигалась и поползла, сместившись на несколько сантиметров… 
Вначале было очень трудно, я быстро уставала, а перемещение оказывалось ничтожным, всего лишь несколько сантиметров. Но теперь я каждый день тренируюсь, и результаты радуют. Прогресс налицо! Могу, например, двигать посуду на столе. Правда, пока не далеко и не долго, но зато в любой момент. Теперь я начинаю управлять моим Даром, а раньше-то он включался спонтанно только в минуты опасности. Кажется, то что я сейчас осваиваю, называется телекинез. Можно уже выступать в цирке… А может, я еще что-нибудь могу, только пока не знаю об этом? Например, телепортация… Тогда я могла бы сама перемещаться с места на места… Или что-нибудь еще, например, видеть сквозь стены…
А еще я все время думаю, в чьи руки попало кольцо, которое долгие годы было со мной рядом и согревало мне душу… Где теперь мое кольцо, в чьи руки попало? Жаль, я никогда об этом не узнаю.
А еще я снова вижу возле своего дома мужчину, которого запомнила на всю жизнь. Да, это именно он, мой таинственный спаситель из прошлого. У него светлые волосы и синие-синие глаза. Мы встретились взглядами на несколько мгновений, затем он отвернулся и пошел дальше… Что-то должно произойти… Неужели мне снова угрожает опасность? Или это просто совпадение, и семья Клары здесь по своим собственным делам? Что-то с трудом верится в такие совпадения… Неужели все эти люди охраняют меня?! Но кто же я тогда?! Кто?!
А ночью я вижу странный, удивительно реалистичный сон. Летит самолет, в нем много народа. Пожилые, молодые, дети… Среди пассажиров сразу выделяю невероятно красивого юношу, который сидит в кресле с угрюмым выражением лица. Такой грустный, несчастный, но все равно прелесть! Длинные, слегка вьющиеся белокурые волосы, синие-синие глаза, маленькая родинка у рта. Сердце мое замирает от восторга! Тот самый принц на белом коне! Мои практичные однокурсницы, не говоря уж о лучшей подруге, ни мгновения не колеблясь, головы бы дали на отсечение, что такой красавец никогда даже не посмотрит в мою сторону…
С самолетом внезапно начинает твориться что-то непонятное. Страшная болтанка, крики, ужас пассажиров. Женщины кричат, дети плачут, кто-то молится, кто-то вскакивает и бежит в «хвост» самолета… Я вижу искаженные ужасом лица пассажиров, безнадегу в глазах пилотов.
Синеглазый юноша растерянно смотрит по сторонам… Паника среди пассажиров нарастает… Если бы я только могла помочь! Если бы я только могла…
Картинка внезапно меняется…Теперь я стою на лугу. Я вижу, как сверху стремительно падает игрушечный самолетик. Подбегаю, и мне в прыжке удается подхватить его. Теперь он у меня на ладони. Точь-в-точь как настоящий! Неожиданно самолетик начинает двигаться и летит дальше, как ни в чем не бывало. Помню, в детстве так слетала с моей ладони божья коровка! Я провожаю самолетик взглядом. Лети, лети дальше! Приснится же такое…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Артур
Я хотел бросить все и сбежать на край света. Стать рабом! Никогда! Посвятить свою жизнь заурядной  девчонке, которая случайно нашла в песке Кольцо, истинную цену которого знают лишь Избранные… Это была чистая случайность: она не атлантка и не владеет тайными Знаниями! Она не может быть Повелительницей стихий!
Лола должна была через неделю отправиться на важное задание. Но все сложилось иначе… Откуда же взялась эта проклятая машина?! Неужели эту девушку и вправду хотели убить. Нет, не может быть, она же никто… Или кто-то, как и мы считает ее Повелительницей стихий? Нет, не верю!
Она никогда не выделялась среди сверстников ни чем… Да, обычная хорошая девочка, добрая, послушная, способная. Очень застенчивая… Она просто случайно нашла Кольцо...
Но в те страшные минуты, когда самолет готов был рухнуть на землю, я вдруг подумал о той, ради которой погибла Лола. Может, это было и не напрасно… Эта девушка, попавшая в незримый водоворот, как и мы,  подвергается смертельной опасности, но в отличие от нас даже не подозревает во что она ввязалась, найдя Кольцо...
Я испытал  чувство сильнейшего сожаления… Почему я не попытался познакомиться с ней, узнать, какая она? Может, она и вправду достойна своей находки? Кто знает… Теперь уже и не придется узнать, подумал я тогда. Мы, пассажиры, были уверены, что обречены… И в последнюю минуту жизни, как я решил тогда, я подумал о ней. Но неожиданно все прекратилось, словно невидимая рука подхватила и выровняла самолет.
Это знак. Я возвращаюсь, чтобы заменить Лолу. И если понадобится, готов повторить ее судьбу…
Может, мама и права. Но времени до Вторжения остается мало, а Дар Избранницы Богов пока  ничем себя не проявил. Враги идут по пятам, и над ней нависла смертельная опасность. Пока у нас нет возможности подобраться к преследователям и уничтожить их. Три группы разыскивают Кольцо.  Одна из них – наши извечные враги – Поклоняющиеся Тьме. Две другие тоже владеют какой-то информацией. Теперь все зависит только от Александра, Зои и Хлои. Мне стыдно, что в такую минуту я повел себя, как дезертир, бросил всех и бежал от череды непрерывных смертей. Но я сумел побороть свое сомнение и вернулся, чтобы служить Повелительнице стихий

Багамы, частный остров, 2003
Эдуард
Я сделал то, что сделал… Я убил ее… И нет мне прощения. Будь рядом Роберт, этого бы не случилось…
Просто однажды она бесследно пропала. Исчезла, и все. Ее тело так и не было найдено. Лишь очень немногие знают, как она закончила свои дни: брошенная в сырой подвал заброшенного дома без еды и воды, она умирала в холоде, мраке и вони… А ведь мы могли быть очень счастливы…
Жалею ли я о случившемся? Не знаю. Мне было больно тогда, больно и теперь... Хотел бы я все вернуть? Я не знаю… С одной стороны, мне вроде стало немного легче. С другой – я умер вместе с ней. Я не живу – я играю. Я так и не забыл Елену, мою единственную любовь. Душа моя выжжена дотла… Ничего не осталось…
Окружающим меня людям кажется, что я все тот же холеный избалованный красавчик, которому не надо ни к чему стремиться, и которому все дано от рождения. Что я – баловень судьбы, и на моем месте счел бы за счастье оказаться любой.
Каждую ночь она приходит ко мне во снах. Смотрит мне в глаза… Куда бы я не посмотрел, там стоит она… Прости меня, Елена. Теперь бы я уже не поступил так… Но поздно, слишком поздно…
Ладно, хватит убиваться, что сделано, то сделано. Пора побеседовать по скайпу с моим «негром», непризнанным гением. Я долго объяснял, чего я хочу: книги о любви, о страсти, о страданиях, о раскаянии… Первые варианты меня не впечатлили. Но потом… Он понял, что от него требуется. Я плакал, читая роман. Это были именно те чувства, которые я испытывал… Правда, за это он и получил больше, чем топовый автор престижного издательства. Теперь мы с Никитой должны обсудить второй «мой» роман.
Папаша переводит достаточно средств на мой счет, только бы меня больше не видеть и не слышать. Попили мы друг у друга крови…  Но уверен, что «мой» роман стоит у папаши на полке и он с гордостью демонстрирует его друзьям-олигархам.

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Бегу в магазин за хлебом. В подворотне стоит высокий молодой человек. Наши взгляды встречаются! Это тот самый юноша из сна! Настоящий Принц… У него белокурые волосы, синие-синие глаза и крошечная родинка у рта…
Я чувствую, как во мне зарождается любовь, словно рождается сверхновая.
Чувство восторга охватывает меня. Я ухожу, унося с собой ощущение счастья, огромного-огромного… Я похоже на огромный сосуд переполненный любовью, и медленно бреду, словно боюсь расплескать это прекрасное чувство. Я счастлива, я люблю… Люблю впервые в моей жизни…
Просыпаюсь от назойливого, требовательного  писка в голове. Ясно различаю: «Мамка, пить хочу!» Мурзяха сидит у кровати. Топаю к его мисочке и убеждаюсь, что она пуста. Наливаю воды из-под крана, и котишка начинает жадно пить. Надо же, уже и кошачьи мысли читаю.
Я иду в университет привычной дорогой…
Оборачиваюсь. Белокурый юноша идет метрах в тридцати позади меня. Навстречу мне несется та самая черная машина. Только я уже теперь не та. Я спокойно смотрю, глядя на стремительно приближающуюся смерть на колесах. Я спокойна, очень спокойна. Чувствую лишь, как во мне яростно раскручивается огненная спираль. Мысленно ставлю на пути машины ладонь.  Черный автомобиль врезается в нечто невидимое.  Я представляю себе, как в бензобак врывается сноп искр. Раздается взрыв. Я смогла, смогла!!! Это – за Лолу! Сегодня я – победительница! Но сил больше не осталось…
Оборачиваюсь. Юноша почти что добежал до меня и теперь застыл, потрясенный. Я вижу в руке его пистолет, который он, придя в себя, быстро прячет под одежду. Я кое-как бреду на учебу. По дороге представляю себе, что моя кожа жадно впитывает энергию из воздуха. Пока дошла до химфака вроде полегчало.
После занятий возвращаюсь домой, искоса поглядывая на бредущую в небольшом отдалении фигуру моего юного телохранителя. Сегодня я дважды видела Его. Да, он очень похож на Клару, даже родинка на том же месте. И синие-синие глаза, как у Александра. Я почти уверена, что это и есть сын Клары, тот самый Артур, которого я когда-то видела на пляже совсем малышом…
Вхожу в подъезд. Сегодня дверь, вечно норовящая прищемить любого входящего, почему-то не спешит захлопнуться, словно почтительно пропускает меня. И лишь затем медленно-медленно  закрывается, как будто ее кто-то аккуратно придерживает…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Новость, принесенная Сонькой, меня потрясла. Погибла дочь нашего мэра, моя бывшая одноклассница Марина Зуйкова. Ее огромный черный автомобиль взорвался неподалеку от университета. Именно в тот день. И в том месте. Это я убила ее. И теперь я знаю, почему черный автомобиль дважды пытался меня убить.
Потому что в нашем классе учился мальчик Слава. Очень симпатичный и застенчивый. Марине он явно нравился, и она постоянно крутилась возле него. Но высокомерная мажорка, которая в его присутствии превращалась, в «бархатку», явно была не в Славином вкусе. Зато ко мне он относился хорошо, всегда старался помочь и защитить.
После окончания школы Слава уехал на учебу в Питер, там преподавал его дядя.
Я начала дружить с Игорем и постепенно увлеклась им. Однажды на каникулах я встретила Славу, и он признался, что в школьные годы был в меня влюблен, и это чувство не прошло. Предложил мне дружбу. Но я ответила, что я уже дружу с Игорем. Слава не настаивал… А вскоре я узнала, что Марина наконец-то добилась своего: они со Славой начали встречаться. Очевидно, он случайно проболтался ей, что был в меня влюблен.
Подумать только! Я считала себя серой, никому не нужной мышкой, а дочь мэра завидовала мне и ненавидела так, что пыталась убить… Вот так все просто… Живешь себе на свете, никого не трогаешь, а оказывается, стоишь у кого-то на пути и невольно становишься смертным врагом… Может быть и остальные загадки окажутся столь же простыми?
Сонька забегает вечером с пакетом. Очень кстати, а то продукты почти закончились. Овощи и фрукты, конечно, очень полезны, только калорийности в них мало. Поешь вегетарианского, а через час опять аппетит прорезался… Денег-то снова нет…
В последнее время я немного поправилась, вот и пришлось целиком обновить гардероб. Всю заначку растрясла… Зато выгляжу теперь, как человек, а не как садовое пугало. Вещи выбрала свободного кроя, вдруг еще немного поправлюсь, и приличного качества, хватит уже, дешевкой сыта по горло… Чувствую, как тело мое наливается, словно яблоко на ветке. Теперь меня трудно назвать тощей.
Соньку интересует только одно.
– Завтра похороны Маринки. Собирают на венок от одноклассников. Я сказала, что у нас денег нет. Идем?
– Нет, иди сама…
– Тина, ну, пожалуйста, пойдем! Все будут, а ты – нет. Думаешь, остальные от Маринки в восторге были? Так уж положено… Пойдем!
Сонька смотрит на меня умоляюще.
– Но если тебе тяжело…
Странно… Говорят, что убийц тянет на место преступления и на похороны жертвы. А мне вовсе не хочется с ней прощаться. Правда, в моем случае это была самооборона. А Зуйкова сама была убийцей.
– Смотреть там не на что: хоронить будут в закрытом гробу. Была Маринка – стало ведро угля…
Сонька изумленно застывает…
– Ты какая-то другая стала… Более жесткая…
И в самом деле, что это я такая упертая?  Раз уж подружке так хочется посмотреть на богатые похороны, доставлю ей такое удовольствие…
– Ладно, пойдем, – примирительно говорю я. – Так и быть, попрощаемся с одноклассницей… Уж какая была…
Сонька очень довольна, что ей удалось меня уболтать.
– Вот Славке не повезло… Еще чуть-чуть и вошел бы в семью…
– А по-моему, ему очень даже повезло. Иначе бы он потом сам ее прибил… Как будто ты Маринку не знала…
– Может, и так… Только я не понимаю, как машина взорвалась сама по себе, если бомбы не было…
– Наверно, что-то попало в бензобак или где-то бензин протек… Химию надо было лучше учить!
– Хорошо, что у нас нет машин...
Постепенно разговор переходит на другую тему.
– А я опять видела деваху, похожую на тебя. Только в этот раз хорошо присмотрелась: не, точно не ты. Есть отличия, хотя и небольшие. У тебя точно не было сестры-близнеца?
– Нет. И у тебя наверняка есть такие же «родственнички»…
– Не, правда, очень похожа. Прямо очень… Только выражение лица другое. Жесткое. Я хорошо рассмотрела. Видно, где-то в нашем районе живет… А сегодня мне показалось… Что ты стала еще больше похожа на нее… Как будто тебя подменили… Ой, мне пора. Ладно, пока, я побежала…
Сонька удаляется…
Она права. Я и сама чувствую, что становлюсь более жесткой…

Багамы, частный остров, 2003 год.
Юрген
Эдуард в депрессии, он очень переживает из-за Елены. Теперь только кокс может привести его в хорошее расположение духа…
Я должен, должен добыть Кольцо любой ценой. Нужно торопиться, и я не остановлюсь ни перед чем: наставник Абигор утверждает, что ЭТО произойдёт со дня на день. А он до сего времени не ошибался…
Наши люди опрашивали всех известных коллекционеров, посещали аукционы, ломбарды и комиссионные магазины, теперь добавился и Интернет. Кто-то из коллекционеров слышал о старинном кольце с солнцем и месяцем, а некоторые даже видели что-то подобное. Но все это – это копии. Потому что описания всегда разнятся: кольца в деталях немного отличаются друг от друга.
Иногда нашим людям удавалось приобрести такое кольцо, но силы оно не имело. Зато можно было направить конкурентов по ложному следу. И вот, наконец, нам снова повезло: мы напали на след очередного кольца! Наш человек, узнал, что комбинированное из двух металлов кольцо была заложено в одном из ломбардов Екатеринбурга. Но мы опоздали: оно уже было продано.
И все же удача не отвернулась от нас совсем. Продавщица узнала покупательницу: та работала в мебельном салоне, где продавщица приобрела себе диван. Повезло! Кольцо попало в наши руки, но тоже оказалось лишь копией… Камешки расположены симметрично и их шесть. И месяц золотой, а солнце серебряное. Я видел уже несколько таких колец и описания подобных, там было наоборот.
Я один знаю точное описание Кольца. Эдуарду я обрисовал его примерно: солнце, луна, звезды, золото, серебро, брюлики. По описанию подходит. А настоящее Кольцо я представляю себе ясно: на нем семь произвольно разбросанных по Кольцу камешков. Никакой симметрии. Я видел рисунок Кольца в одной из старинных рукописей. Теперь ее больше нет: я сразу же уничтожил ее.
Такой же точно рисунок был и на клочке кожи, выпавшем из блокнота Николая. Этому клочку я тогда не придал значения и забыл его в кармане больничной пижамы. Но у меня фотографическая память: я до мельчайших деталей запомнил рисунки. Расположение камешков больше похоже на какое-то созвездие, а рисунок на обратной стороне – на архипелаг островов… Правда, я пока не нашел ничего похожего. Передам кольцо Эдуарду, пусть порадуется. Должен же он что-то получить за свои деньги…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина
Похороны Маринки роскошны, просто жесть: море роз, слез и добрых слов… Нас так, конечно, не похоронят… Такой гроб с ручками мы видели только в иностранных фильмах. Как сказала бы наша бывшая соседка Роза Моисеевна: «Приятно даже посмотреть». Народу – тьма… Никто не смеет игнорировать траурное мероприятие: мэру обязательно доброжелатели потом донесут… Мэр бережно поддерживает убитую горем жену, она вся в черных кружевах, под густой вуалью. Мне вдруг вспоминаются названия статей из местных газет: «Мэр поддержал строительство крематория», «Мэр поддержал недовольных строительством крематория жителей», «Мэр заверил, что крематорий будет построен»…
А вот и несостоявшийся зять… В руках у Славика роскошный букет из белых роз… Для родителей Марины, конечно, какой бы она ни была дрянью, она родная дочь… Зато Слава вовсе не похож на убитого горем вдовца… Он сильно изменился: раздался в плечах, ухожен, хорошо одет… Бывший Маринкин жених рассеянно водит глазами по толпе. Его взгляд останавливается на мне…
Заплаканные Галка Луцай и Надька Зубрилова, бывшие школьные активистки и подлизы, без косметики, в одинаковых черных шелковых платочках волокут большой венок из черно-красных роз. Ну, этим и положено стараться больше всех: они работают в мэрии.
Рыженькие, веснушчатые близнецы Аленка и Верка Мирошниковы, всегда послушные и вечно на месте, словно винтики, несут большой портрет Маринки с траурной лентой наискось. Правда, такой красивой Зуйкова при жизни не была… А вот Наташка Рябова, медсестра, с парой красных гвоздик в руке… И куда не кинешь взгляд – венки, венки, венки… Не хватает только медалей на алых атласных подушечках…
Сеятели доброго и вечного все тут… Директор Череп, классная Швабра, Крыса, Змея, Вобла, Жаба, Макака, Клизма, Глист… Знакомые все лица… Училки дружно хлюпают носами в платочки, каждая старается, как на похоронах товарища Сталина – ах, это была их любимица, какая искренняя и способная девочка была, какие надежды подавала! Какая невосполнимая потеря! Словно не они сами исправляли ей ошибки в контрольных и диктантах синей пастой вместо красной и подсовывали на экзаменах готовые решения… И все это на глазах учеников, которые, между прочим, не дебилы… А еще Зуйкову отправили на слет отличников вместо меня, Швабра тогда пояснила классу, что учитывается не только учеба, но и участие в общественной и внеклассной работе. Я промолчала: очень нужен мне этот слет подлиз! А вот Лариска Белова, которая училась почти так же хорошо, как и я, прямо сказала Швабре, что это – полная лажа, и дело не в знаниях, в Маринкином папашке. И училка промолчала…
А теперь вот узнаем, какое сокровище мы, оказывается, потеряли… Ангел во плоти, и в придачу  Эйнштейн в юбке… Словно умерла какая-то другая Марина, которой мы не знали… Если бы мы не учились с ней в одном классе, то можно было бы подумать, что не стало святой, вроде Матери Терезы…
К нам с Сонькой подходит Лариска Белова. Как и положено адвокату, она всегда красива, подтянута и уверена в себе. Маринка и Ларка откровенно недолюбливали друг друга, хотя их папаши частенько имели общие дела.
Ба! И Игорек здесь! В какой-то темно-серой потрепанной куртке, словно с чужого плеча, видно, похудел… Да еще с девицей, кривоногой и донельзя вульгарной, явно не из высшего учебного заведения. Новая пассия вцепилась в него, как клещ: даже на похороны одного не отпустила… Позорище! А вот и гроза школы, двухметровый Валера-Дебил, собственной персоной! Еще бы, выпивка-то халявная… Вечный двоечник не раз меня поколачивал, как и остальных, пока моя мама не подкараулила его в подъезде и не настукала об стену головой, да еще пригрозила в другой раз вообще прибить. Дебилу и в голову не пришло кому-то жаловаться, тем более, огреб за дело. Но выводы пацан сделал и после этого случая вообще перестал меня замечать.
В траурной колонне я вспоминаю, как с самого начала, когда мы переехали, Маринка травила меня со своими подружками, называла голодранкой, оборванкой и нищебродкой. Маринка мне сразу резко не понравилась: тощая, какая-то кривая, узкое личико с низким, вечно наморщенным лобиком и черными глазками-бусинками. Вдобавок мерзкое выражение лица, постоянная кривая ухмылочка и резкий писклявый голос. Казалось, что она целиком состояла из острых углов, к тому же непрерывно двигающихся. Единственное, что в Марине Зуйковой было привлекательным, это густая копна черных блестящих волос, да и то, скорее всего, благодаря дорогому шампуню. И пахло от нее всегда хорошими духами…. Я изо всех сил старалась не связываться, и Зуйкова все больше наглела. Славка с Игорем тогда еще не пришли в наш класс. А нас с Сонькой она вечно высмеивала и называла ущербными.
В траурном автобусе я целиком погружаюсь в воспоминания об однокласснице.
…Однажды  Маринка переходит все границы.  Совершенно распоясавшись, на большой перемене она подходит ко мне и громко произносит:
– Надо же! Голытьба экономит даже на шампуне!
 При этом Зуйкова сильно дергает меня за волосы. Я не выдерживаю и царапаю нахалку, она тоже впивается в меня ногтями. Что тут начинается! Маринкины подружки, Надька с Галкой, известные подлизы и стукачки, подбегают, и я получаю сильный удар по спине. Кто-то хватает меня за волосы. Я чувствую сильную боль и мгновенно впиваюсь зубами в неизвестную руку. Хватка ослабевает, и у меня под ухом раздается громкий вой. Однопартница Сонька уже спешит мне на помощь и с размаху врезает любимице педагогов кулаком по башке… Вот уж не ожидала такой поддержки!
Бой в разгаре. Классручка врывается и пытается растащить нас в стороны. При этом, не разобравшись в пылу борьбы, Сонька локтем со всей дури ухитряется заехать и ей. Училка ахает, хватается за живот… Маринка ревет, как трехлетка, ее длинные черные волосы растрепались, рукав почти оторван, а на щеке длинная ссадина… У Соньки кровь обильно течет из носа, Галка сосредоточенно разглядывает руку со следами моих зубов, а у Надьки – красное и большое, как у Чебурашки, ухо… Мои потери: воротник висит на нитке, на руках вспухают кровавые царапины, а на плече  – клок вырванных с корнями волос…
Училка перепугана, и от нас с Сонькой требуют немедленно извиниться перед Маринкой. Поднять руку на святое! Нас даже грозят исключить из школы и отправить в колонию. В ответ я заявляю, что если Маринка будет меня и дальше обзывать, то я ей еще наваляю. Сонька, тогда еще не блондинка, а шатенка, только молчит, набычившись, и проводит ладонью под носом, вытирая капающую кровь. Я протягиваю подружке носовой платок: своего у Соньки никогда не было.
Прибегает школьная медсестра, и Маринку под руки уводят в медпункт, как раненого бойца. Медичка на половине урока приводит Зуйкову обратно с перевязанными руками и доводит до парты.
– Голова не кружится? Не тошнит? Точно? – без конца спрашивает толстая тетка в белом халате.
Маринка качает головой. Выглядит она хуже, чем до оказания медпомощи.
– Прямо умирающий лебедь, – громко комментирует наша ехидна Белова. – Давно не получала по наглой морде…
Кто-то хихикает, но тут же затыкается.
Удивительно, но Ларке всегда все сходит с рук: даже учителя побаиваются ее острого, как бритва, временами раздваивающегося язычка. Да еще и папаша у нее – предприниматель, спонсор нашей школы…
Как мы потом узнали, Маринку напичкали сердечными лекарствами, и даже проверили на сотрясение мозга, как будто ее дубиной огрели… Еще бы «Скорую» вызвали… Или уж сразу санитарный вертолет… До моих же царапин и Сонькиного распухшего носа никому дела нет...
Об инциденте незамедлительно сообщают родителям. К нашему счастью, Зуйковых в городе нет. Сонькина мама отвечает, у нее дитЕ малое, а второе на подходе, и некогда ей по всякой ерунде таскаться. Подозреваю, что она выразилась еще крепче.
По дороге в кабинет директора я, поравнявшись с Маринкой, яростно шепчу ей на ухо:
– Не отстанешь, приду в школу с кухонным ножом и ткну тебя в живот.
По ее виду ясно, что наша принцесса явно струхнула…
Мы, две преступницы, сидим в кабинете директора, который монотонно, словно радио, читает нам мораль о совершенном кощунстве и угрожает санкциями. Классная поддакивает и время от времени  бубнит, вставляя свои пять копеек.
– Ну уж ладно Котова, с ней давно все ясно, но уж от тебя, Воронцова, отличницы, гордости школы, мы такого не ожидали… Какой позор для всей школы… Наша школа… Бу-бу-бу-бу… Как теперь людям в глаза смотреть… Бу-бу-бу… Как вы дальше жить собираетесь… На месте ваших родителей… Бу-бу-бу… Нарожают детей, а школа воспитывай… Бу-бу-бу-бу…
Уже умытая и причесанная Маринка и ее шестерки Галка с Надькой, как пострадавшая сторона, насупившись, смотрят на нас с Котовой…
В кабинет без стука входит моя мама. Я знаю, что классную и директора ждет большой сюрприз: они не представляют себе, кто такая украинка из маленького южного городка. Как бы еще и директору с классной не перепало… После череды обвинений в наш адрес, мама заявляет, что даже в суде выслушивают обе стороны, и предлагает дать слово и обвиняемым. После того, как я озвучиваю позицию второй стороны процесса (Сонька предусмотрительно помалкивает, так как боится сдуру брякнуть что-нибудь не то и испортить дело), мама, уперев руки в бока, выносит вердикт.
–  Все ясно. Только вот пугать нас не надо. Мы, украинцы, все пережили, и Голодомор, и оккупацию, нас на испуг не возьмешь!
И добавляет, демонстрируя кулак и с придыханием напирая на г:
– А если кто тронет моего ребенка, то я эту гниду самолично придушу, и плевать мне, кто у нее родители…
При этом она бросает на Маринку такой взгляд, что та скукоживается до размеров спичечной коробки. Классная и директор в шоке…
Мама обращается к нам с Котовой.
– А вы, девочки, пойдемте отсюда. Это у них время казенное, а нам оно не оплачивается.
Мы с Сонькой молча поднимаемся.
На прощанье мама оборачивается к Маринке, тыча в нее пальцем, как дулом пистолета:
– А ты, девушка, в поликлинику сходи. Может, еще инвалидность дадут по ранению.
Зуйкова мгновенно становится пунцовой. Я перевожу взгляд на директора, он изо всех сил стискивает челюсти, чтобы не засмеяться. Швабра, кажется, и вовсе превратилась в соляной столб. Мы уходим по-английски, не прощаясь.
По дороге в «Лакомке» набираем пирожных и идем к нам пить чай. Мама смазывает мои царапины йодом, а к Сонькиному носу прикладывает мокрое полотенце. После чая подружка уходит, прихватив пару пирожных для братишки.
На другой день мы с Котовой приходим в школу, как ни в чем не бывало. Вражеская тройка косится на нас, но помалкивает. Царапина на Маринкиной щеке тщательно заштукатурена тональным кремом, бинтов на руках нет. Публичных извинений от нас уже никто не требует. Мы с Сонькой думаем, что проехали, уже все…
Посередине третьего урока, который ведет классная, заваливается на разборку высокопоставленная мамаша, откормленная кобыла в мехах. Она с ходу, не поздоровавшись, начинает высказывать классной свое возмущение, просто отчитывает ее как маленькую девочку. В курсе ли она вообще, что в ее классе избивают учеников? Училка, физиономия которой быстро окрашивается в восхитительный красно-фиолетовый цвет, пытается что-то проблеять в свое оправдание, мол, это дети из «трудных семей», но ее резко затыкают. Мы с Сонькой, как и весь класс, с интересом наблюдаем за разворачивающимся действом.
Потом мадам начальница требует предъявить виновных. Внезапно охрипшая Швабра велит нам подняться. Мы послушно встаем и старательно изображаем максимально дебильное выражение лиц. Маринкина мамаша переводит взгляд с меня на Котову. Злобные глазки-буравчики просверливают нас насквозь… Зуйкова внезапно тоже отрывает пятую точку от стула и визгливо произносит:
– В чем дело? Претензий ни к кому не имею, во всем виновата сама... Это просто недоразумение! Такое больше не повторится… Конфликт исчерпан!
И уже с обычным своим высокомерием, неприязненно глядя на Швабру, добавляет сквозь губу:
– Не понимаю, зачем нужно было делать из мухи слона…
У классной челюсти отпадают с хрустом, глаза стекленеют… Она не верит собственным ушам! Вот оно, счастье! Маринкина маман, медленно переварив услышанное, недовольно морщится. Перед тем, как отплыть, на всякий случай заявляет, глядя на нас с Софой, что если такое еще раз повторится, то она лично разберется с виновными, и мало никому не покажется. Набрали в приличную школу детей алкоголиков! Мы скромненько помалкиваем. Но уже ясно, что нам ничего не будет… Швабра с шумом выдыхает воздух, постепенно приходя в себя и приобретая естественную окраску. Наконец, махнув рукой, неродным голосом произносит:
– Ладно, садитесь все…
Урок литературы и посев знаний продолжается…
На другой день по дороге в буфет я встречаю директора. Суровый Череп внезапно улыбается, подмигивает мне и демонстрирует большой палец…
…Такие вот воспоминания об усопшей роятся у меня в голове. Думаю, у Соньки то же самое. Наверняка, и остальные присутствующие припоминают что-нибудь подобное…
Мэр благодарит нас, он, оказывается, даже не представлял, что его безвременно ушедшую дочь так все любили, что у нее было столько друзей… Память о Марине навсегда сохранится в наших сердцах…
Все постепенно расходятся. Галька с Надькой у выхода раздают красивые носовые платочки. Дебил без стеснения допивает из всех стаканчиков, полных и ополовиненных, прямо как в бутылку сливает! Взяв платок, громко сморкается и, пошатываясь, выходит. Как еще песню не затянул… Хозяйственная Сонька извлекает из сумки большой пакет и начинает складывать в него оставшиеся на тарелках конфеты, печенье, вафли, куски пирогов и блинчики, поясняя:
– Им они не нужны, а нам пригодятся. Мелких порадую.
Кто-то смотрит осуждающе, кто-то, вдохновленный примером, также начинает брать на вынос. В другое время я бы сказала:
– Имей совесть, Котова!
Но тут, назло Гальке с Надькой, вытаращивших глаза при виде такого жлобства, я присоединяюсь к подружке и тоже начинаю собирать со стола выпечку и сладости. А, плевать на всех, пусть смотрят… Пускай чиновники из мэрии знают, как живет народ! Зато пакет почти полон.
– Ладно, еще и Борьку покормим…
Беру из рук остолбеневшей Галки пару платочков и кладу в пакет поверх съестного. Сонькиной сопливой мелкоте пригодятся…
У выхода вижу Славку с сигаретой. Костюмчик у него прямо министерский, дорогие часы на руке, модная стрижка, стильные очечки. Несмотря на внешний лоск, молодой чиновник выглядит смущенным.
– Тина, Соня, привет! Как дела? Давно не виделись… Как вы, девчонки, изменились, похорошели… А я теперь в администрации работаю.
– Кто бы сомневался, – говорю я.
Славик, а вернее, Вячеслав Владимирович, достает коричневую кожаную визитницу и протягивает мне прямоугольничек с золотым обрезом.
– Возьми на всякий случай. Вдруг что понадобится… Всегда рад помочь. Звони запросто. Жаль, что встретились по такому грустному поводу… Может, как-нибудь увидимся…
Он оборачивается и смотрит на черную мэрскую машину.
– Извините, мне пора…
Я кладу визитку в сумочку.
– Нам тоже. Спасибо! Пока!
– Тина, подожди! Я ведь не знал тогда… В Питере учился… Если бы знал, все бросил бы и приехал… Правда… Честное слово!
– Я знаю… Ладно, пока!
– До встречи!
Вечером мы пьем с Сонькой чай с трофейными пирогами. Подружка, как всегда, в своем репертуаре.
– А Славка-то свободен теперь! И сразу к тебе подскакал… Прямо, как козлик. Эх, надо было попросить подвезти!
– Человек же сказал, что дела… Ему ради приличия надо с Зуйковыми побыть…
– А, ну да, я не подумала… Он ведь еще и его начальник… Ой, Тинка! Такая пруха тебе, только ушами не хлопай…
Сонька задумывается. У нее в голове явно крутится план насчет нас со Славой...
– Все забываю спросить… Как твой новый роман? – интересуюсь я, чтобы сменить тему.
– Какой роман? – изумляется Сонька. – А… Такой жмот оказался! Жесть! За стакан сока в кафешке хотел… Да пошел он… Даже вспомнить противно. И вообще, не говори мне про этих козлов, когда я ем…

Москва, Лубянка, 1921 год.
Никанор

Молодые чекисты Матвей Чуйкин и Никанор Шуляков допрашивают бывшего графа.
– Говори, гнида, как ты белую сволочь у себя в доме прятал, как вместе с бабой своей лечил и помощь всякую оказывал, – рявкает Матвей, бывший матрос Балтийского флота. Да для пущей понятливости сует его благородию в буржуйскую морду пудовым пролетарским кулаком с синим якорем.
Немногословный Никанор, бывший слесарь Путиловкого завода, пишет протокол допроса. Шустрый, смышленый парень с цепким взглядом был выделен в помощь малограмотному Чуйкину. Если бы протокол писал Матвей, то и к ночи бы не управились. А Никанор окончил четыре класса  церковно-приходской школы с похвальным листом, лучшим учеником был! Пишет он крупно, разборчиво и по уму. Про гниду, ясное дело, писать ни к чему. Вместо нее надо писать культурно: гражданин Разумовский. Эх, вот кончатся буржуи, и пойдет Никанор учиться, способный уж очень, все на лету ловит.
Бывший граф, немолодой уже человек, растерянно смотрит на чекистов. Да, укрывал. Но как не пустить на порог ночью больного и раненого сына университетского друга?
Для Чуйкина все ясно. В расход гада и нечего пролетарский хлеб зазря жрать!
– Только жену не трогайте. Я расскажу про кольцо… Это ключ к сокровищам древних царей.
Зря, ох зря его благородие про кольцо упомянул. Морячок мгновенно багровеет от злобы и рявкает, брызжа слюной:
– Кольцо экспроприировано для нужд трудового народа!
Накось, мол, выкуси, буржуй!
Никанор вздыхает. Про кольцо-то он знает... Гнида Чуйкин, он же трудовой народ, его у профессора экс-про-при-иро-вал. Заграбастал, проще говоря! Хорошее кольцо! Никанор тоже на него глаз положил. Чудное! Солнце, месяц да звездочки кругом сияют. Красота! Эх! Подарил бы Аннушке, учителке, в самый раз было бы… Да куда там! Гнида Чуйкин отдаст его своей сожительнице Нюрке, кобыле гулящей. Ей оно только на мизинец и налезет. А то и не налезет, будет дура неумытая в шкатулке его хранить или поменяет на какую-нибудь дребедень…
Допрос продолжается… Шуляков дотошно записывает. Профессор говорит, что на одном из островов спрятано золота немерено, всякого там буржуйского добра.
– Хватит брехать! Расстрелять! Пиши! И бабу евойную расстрелять. Следующего давай! – Чуйкин не собирается долго возиться с контрой: целая толпа недобитков ждет своей очереди. А всякие ихние сказки ему слушать некогда и неохота. Жить захочешь и не такое насочинишь…
Эх! Гнида Чуйкин не дал послушать, на самом интересном месте буржуя оборвал… Одним кольцом утешился, паскуда, а там такого добра, может, цельная телега. Или даже две! Вот Чуйкин дурак! Дурак и есть. Даром что герой! Как бы пригодилась трудовому народу такая гора добрища буржуйского, да и им с Чуйкиным бы досталось на всю жизнь… Нет, Матвей, сволочь, ни себе, ни людям. Так и будет колечки да портсигары тырить, пока графья не кончатся.
Припомнит ему еще Никанор это колечко, ох, припомнит. Настанет его время! Вот кончатся буржуи, и начнут тогда разбираться, кто ихнее добро заныкивал у пролетарской власти да домой волок. Не станет тогда Никанор молчать, нет уж, все выложит. Все припомнит! Никанор все подмечает да запоминает накрепко. Как графьев морячок расстреливал, и даже слушать не хотел, куда они свое добрище от народа обиженного припрятали… Из-за этого гада на большие мильоны буржуйского добра так в земле и сгинет! Какой убыток революционной власти и трудовому народу! И профессора зачем расстреливать, он ведь доктор был, сколько ж больных мог вылечить, рабочих, детей! Жил бы себе дальше и пользу народу приносил. А уж жена евойная, дура старая, и подавно какой враг?! Дай волю душегубу Чуйкину – всех изведет, даже товарищей своих не пожалеет. Расскажет Никанор, и как самое ценное матросик к рукам прибирал да на кокаин менял… Это ж настоящий враг! Контра! Попоешь ты еще, Матвеюшка, соловьем, перед тем как к стенке тебя поставят. Боком тебе выйдет это колечко!
А добро буржуйское, может, и не совсем еще пропало… Братец профессорский хитрее оказался, контра, да за границу сбег. Ежели бы до него как-нибудь добраться… Ежели умеючи подступить, указал бы тогда, подлюка белопогонная, местечко то заветное. Это ж целая прорва рыжья да камушков всяких… Главное, учиться надо, обязательно учиться… Без науки то добро нипочем не сыскать!

Россия, Екатеринбург, 2003 год
Тина
Поздняя осень. Борька забегает ко мне и вручает подарочный пакет с продуктами…
– Тинка, привет! Государственное дело! Завтра – День мента, отмечаем в кабаке. Все с дамами, один я – как импотент или голубой. Составь компанию, иначе стану посмешищем...
– Соньку пригласи, она халяву любит.
– Говорил, не может. Она какого-то буратину подцепила, у них завтра рандеву.
– Ну, неужели у тебя нет знакомых баб? Наверняка полно… Да хоть из ментовки… Пригласи кого-нибудь… Я ж не любительница тусоваться, ты ж знаешь… Там пить надо, как лошара… Есть же у тебя какие-то подружки… Выбери посимпатичнее…
– Есть-то оно есть, конечно… – тут следует глубокий вздох. – Но они только… э… для внутреннего пользования… –  удивительное дело, Боря выглядит несколько смущенно…
Вот так да!
– Они страшные, замужние или алкашки? – уточняю я.
– Страшные замужние алкашки! – чеканит Борис и смеется. – Так что, Тинка, вся надежда только на тебя! Спасай соседа! Требуй взамен что хочешь!
И Боря молитвенно складывает руки.
– Знаю я ваши тусовки… Напьетесь, изнасилуете и жаловаться некуда… – слабо пытаюсь я сопротивляться…
– Сохранение статус кво гарантируется! – заявляет сосед.
– Ага, гарант прямо… Да ты там через несколько часов в бревно превратишься…
– Нет, – горячо клянется Борис, – ничего подобного. Все будут с женами и подругами, генералы-полковники, все культурно, чинно-благородно… Оргии точно не предвидится…
– Ладно, – со вздохом говорю я… – Знаю я вашу культуру. Ладно. Уломал-таки… Но меня слушаться, и если буду дергать за рукав, горючку не вливать…
– Точь-в-точь, как моя бывшая суровая супруга… Договорились… Слушаю и повинуюсь, – весело подмигивает Боря.
Беру тяжелый пакет.
– Это взяточка?
Борис кивает.
– Ага, свое я уже забрал, это тебе…
Ну, коньяк и водку я не пью… А продукты – дело нужное….
Я скармливаю вечно голодному соседу остатки супа с фрикадельками, потом мы пьем  чай с яблочным пирогом. После ужина сосед сваливает к себе, прихватив большой кусок пирога на завтра. А я начинаю разбирать праздничный продуктовый набор… Чего тут только нет… Это ж целый капитал!
Я стою у зеркала и внимательно разглядываю отражение. Сегодня мы с Борисом идем в ресторан. День мента, как никак, праздник тех, кто нас охраняет и защищает. На мне дорогая розовая блузка, черная юбка-карандаш, волосы красиво уложены, на шее – цепочка с кулоном, легкий макияж преобразил лицо. Я уже немного отъелась, порозовела, и выгляжу вполне прилично. И, кажется, что-то новое появилось в глазах.
Жду Бориса… Время есть. Я вспоминаю детство и жалею о потерянных возможностях. Когда родители купили мне игрушечное пианино, я с легкостью начала подбирать на нем известные песни. Мечтала о музыкальной школе, но мама сказала, что соседские дети год походили да бросили, только деньги на ветер. Пианино потом за полцены пришлось продать, а до этого только пыль собирало. И сосед ругался, что лучше он бы каждый месяц две лишних бутылки покупал, чем платить за «музыкалку» – буржуйскую выдумку, чтоб с людей деньги вытягивать. Так мне и не довелось учиться музыке… Я была робкой и не слишком настойчивой, знала, каким трудом родителям достаются деньги, и не смогла убедить родителей, что мне это нужно и один случай не похож на другой.
Еще я прекрасно рисовала. Но мои родители не понимали, как можно за один день изрисовать целый альбом, и призвали меня к экономии. Мы ж не миллионеры! И потом, нечего тратить время на ерунду, когда есть куры и кролики… Нарвать травки, накопать червей – вот это дело нужное… От мяса польза, а от рисования – одни убытки…
Еще я здорово лепила фигурки из глины и пластилина, вытачивала женские головы из кусков мыла. Но ничто не могло сравниться с тем восторгом полета, когда я ощущала себя балериной.
Когда никого не было дома, я разгонялась в зале, выгибала грудь, забрасывала голову назад, поджимая одну ногу и… ненадолго повисала в воздухе в виде буквы С. Я понимала, что опускаюсь слишком уж медленно, неестественно медленно, словно кружащийся осенний лист или снежинка… Время останавливалось для меня… А еще я могла с легкостью танцевать на пальцах ног, как настоящая балерина.
Потом я мечтала стать актрисой или певицей… Читала монологи, пела, очень хорошо имитировала голоса известных певиц. Но и это прошло…
Еще я писала стихи… Но складывала их в стол, не показывала, хотя знала, что они талантливы… Сочиняла удивительные истории для подружек, а они слушали, затаив дыхание…
Если бы я родилась в другой семье, не простой, озабоченной только домашними хлопотами, а какой-нибудь ученой или творческой, то без сомнения, считалась бы вундеркиндом. В таком деле все зависит от родителей, а не от детей. Мои родители учили меня: «Не высовывайся, будь, как все, рояли и скрипочки не для нас, мы не такие»… Капля камень точит… И я постепенно привыкла и смирилась… Поверила, что музыка и живопись не для таких как я… А также и прочие радости творчества… Простая жизнь, без излишеств, домашние хлопоты, каждодневная борьба за существование словно болото, поглотили меня…
Со временем, не получая подпитки, не развиваясь, ростки талантов увядают… Сколько таких нераспустившихся талантов ежедневно гибнет в мире! Иногда я слышу во сне удивительной красоты музыку, но запечатлеть ее, превратив в ноты не могу… Ну, кое-как, фальшиво напеть можно, но вся красота мигом куда-то девается и мелодию невозможно узнать… Теперь мне хоть расстрелом пригрозят – я уже не смогу подобрать мотивчик. Поздно…
Но раз мы созданы по образу и подобию Бога, значит, творить для нас – естественно, как дышать. Для этого мы и рождены, ведь не для того же, чтобы просто выживать и бороться с нищетой… Жаль, что мои таланты умерли во мне. С другой стороны, громкая слава в юном возрасте, постоянное ожидание чего-то большего, зазнайство, бесконечные разочарования и  зависть окружающих плохо действуют на неокрепшие умы. У многих талант был невелик, а слава чрезмерно раздута, поэтому реализовать себя они не смогли. Талант постепенно истощился и высок, как родник вместо того, чтобы забить фонтаном. Судьба многих юных дарований трагична… Может, в чем-то мои родители, с их крестьянской сметкой и правы, ведь они желали мне только добра… Но как жаль утерянных возможностей! Все равно как птица, потерявшая возможность летать…
Борька звонит в дверь. Пора! На Борькиной крутой черной тачке мы едем в ресторан. С интересом разглядываю милицейских жен-жирух и стройных пока подруг. Выгляжу я ничуть не хуже их, хотя дамочки разряжены в пух и прах! Милицейские бабенки тоже поглядывают на меня с интересом. После вступительной речи пузатого генерала оргия начинается. Тост следует за тостом. Все лопают так, словно неделю специально голодали.
Среди приглашенных и моя бывшая одноклассница Лариска Белова. Теперь она адвокатесса и в придачу вроде бы племянница генерала. Держись теперь, местные сутяжники, Ларка всех до трусов оберет! Здесь она с мужем-ментом, похожем на откормленного кабанчика, недавно поженились. Лара изумленно смотрит на нас с Борей, затем подмигивает мне… Потом мы перебрасываемся с ней парой слов… Только вот ехидны Беловой тут и не хватало. Везде одноклассники, прямо плюнуть негде…
Потом мы с Борисом танцуем… Все уже порядком пьяны.
– Борька, – говорю я заплетающимся языком, – это страшная тайна. Я скажу только тебе одному… Поклянись, что ни одной душе… Я не такая, как все…
– Лесбиянка, что ли?
– Ну скажешь тоже!
Удивительно, какой дурак мой сосед!
За столом я тоже едва не прокололась, потому что была уже достаточно пьяна. К счастью, и остальные тоже, даже еще в более тяжкой степени. Боря сказал, что блюдо недосолено, и я посмотрела на солонку. Она медленно поползла ко мне. Усилием воли я остановила движение, но проклятая солонка преодолела уже сантиметров десять. Хорошо, что никто этого не заметил…
После банкета нас развозят по домам на милицейской машине. Молоденькие тощие милиционерики, которым пока не по чину шляться по банкетам, заносят Борьку в его квартиру. Осторожно снимают с него туфли и бережно укладывают на диван. Ставят рядом пузырь дорогой водяры для опохмелки.
Меня провожают до квартиры и ждут, пока я войду и закроюсь. Я открываю дверь дольше обычного: никак не могу попасть ключом в скважину. Сопровождающий для ускорения процесса помогает мне. Вхожу, включаю свет. Закрываю дверь на замок. Сбрасываю опостылевшие новые туфли на высоком каблуке, чувствуя, что ноги горят и  наливаются неслабые мозоли. Замечаю, что плохо вписываюсь в повороты, а интерьер перекашивается и слегка расплывается. Я пьяна и пьяна неприлично… Еще бы! Столько тостов за доблестные органы правопорядка…
Иду в санузел, умываюсь, смывая косметику. Становится чуть-чуть полегче. Замечаю, что блузка спереди заляпана кетчупом и брызгами от красного вина, на рукаве – жирные пятна… Ладно, потом отстираю… Преодолевая резко усилившееся земное притяжение прямиком иду на кухню и жадно пью воду прямо из чайника. Меня подташнивает: сожрано не меньше, чем выпито. Чайник прихватываю с собой и плетусь в зал. Там у меня подкашиваются ноги, и я тихо сползаю на пол, роняя чайник. Даю себе слово, что никогда в жизни не буду напиваться…
Потому что в кресле сижу Я! Делаю странный звук горлом и чувствую, что съеденное и выпитое рвется наружу… Второе Я вскакивает и бежит на кухню. Возвращается оттуда с большой миской, которую быстро подносит к моему лицу. Меня неукротимо рвет, и Я держит посуду, одновременно поддерживая мою голову…
Потом Я убегает с миской, раздается звук унитаза и журчание воды. Я прибегает, хватает со стола чашку, убегает на кухню, возвращается и протягивает мне чашку. Жадно пью. Немного полегчало. Потом Я тащит меня в ванну и умывает… Снимает с меня испачканную блузку и бросает ее в ванну. Бережно поддерживая, ведет меня в кровать, раздевает и укладывает.
Всю ночь я воюю с кроватью. Она то бешено крутится, норовя меня сбросить, то внезапно встает на дыбы, и я судорожно цепляюсь за постель…
Утром просыпаюсь со страшной головной болью. Во рту словно стадо свиней нагадило... Меня снова подташнивает, голова кружится. Все из-за Борьки и Дня милиции! Чтоб им… Внезапно мои ноздри втягивают аромат свежезаваренного кофе. Мысли мои медленно ворочаются в голове… Входит Я и несет мне чашку… Нет, мой сон еще не кончился…
– Пей, – говорит Я, – тебе сейчас полегчает…
Покорно пью…
Потом я пью свежевыжатый апельсиновый сок. Мне действительно становится немного легче. Другое Я осторожно массирует мне виски. Тут только мои глаза по-настоящему открываются, и я замечаю, что одета другая Я немного по-другому, чем я, которая я. У меня нет такой блузки, хотя она очень похожа на мою. И такой юбки тоже нет. Вернее есть, но немного другая. Фасончик отличается. Я внимательно всматриваюсь в лицо той Я. Действительно, очень, очень похожа.
–Ты кто? – едва слышно спрашиваю я.
И Я тихо отвечает:
– Зенэйс. Если хочешь, можешь звать меня просто Зоей.
Девушка снимает парик, встряхивает головой, и роскошная грива огненно-рыжих волос падает ей на плечи. Затем незнакомка осторожно вынимает цветные линзы и опускает их в какую-то баночку с бесцветным раствором. У девушки карие с золотыми искорками глаза. Ну, теперь-то я вижу, что это не я… Неизвестная мне Зоя берет какую-то губку, аккуратно смывает грим… Много же ей пришлось потрудиться, чтобы стать похожей на меня! Потому что она красива, ослепительно красива… И становится видно, что она очень-очень похожа на Клару. Просто одно лицо! Не сомневаюсь, что это ее младшая сестра. Теперь стала заметна даже крошечная родинка у рта. И еще Зоя старше, чем показалось мне вначале…
С ее помощью я добираюсь до ванны и первым делом вижу на плечиках тщательно выстиранную и отглаженную блузку. Я умываюсь, чищу зубы и возвращаюсь на диван. В голове немного проясняется…
Зоя снова тщательно наносит на лицо грим, шаг за шагом стирая свою красоту, словно ластиком, просто уродует себя и становится похожей на обычную серую мышку. В конце она надевает парик и вставляет линзы.
– Ты сестра Клары?
Она внимательно смотрит на меня.
– Да.
– Кто тот мужчина с синими глазами?
– Его зовут Александр.
– Он муж Клары?
– Да.
– Почему?! Это все из-за кольца?
Зоя кивает.
– Сегодня тебе лучше побыть дома, – говорит она, бережно приглаживая щеткой мои растрепанные волосы. – Отдыхай, я приготовила тебе поесть… Мы одного роста, остальное изменить легко. Это так, на всякий случай. Пока ты в полной безопасности. Мне нужно идти. Скоро ты все узнаешь… Требуется еще кое-что сделать. Потерпи, Тина. Осталось совсем немного…               
Она идет к двери.               
– Кто я?               
Зоя оборачивается.
– А вот с этим сложнее…
 «Бедная девочка, если бы ты только знала», – эхом раздается в голове…
Хлопает дверь, и я остаюсь в одиночестве… Она не сказала этого вслух… Она так подумала. Я услышала мысли Зои!
Мое самочувствие стремительно улучшается… И хотя сегодня я узнала много, но это ни на шаг не приблизило меня к разгадке. И еще у меня открылись новые способности. Почему-то мне кажется, что теперь все будет хорошо. И я снова засыпаю…
Проснувшись, вспоминаю свой удивительный  сон. А войдя в ванную, снова обнаруживаю блузку в идеальном состоянии… Ладно, хватит ломать голову. Все равно ничего не понять. Лучше я  проведаю Бориса… Звонить бесполезно, мобильник он отключил еще в ресторане, стучать в стенку – тоже. Для такого случая у меня хранятся Борины ключи… Не может быть! Мое Кольцо лежит на полке рядом с ключами… Вернулось! Зоя вернула его мне!

Афганистан, Кабул, 1981 год.
Юрген
Военный госпиталь. Четверо молодых людей лежат на кроватях. Все из одного взвода. Троим из них очень повезло: это старший сержант Юрген Грантс из Риги, младший сержант Иван Семенов из Воронежа и сержант Асланбек Вахаев из горного чеченского аула. У Юргена прострелены плечо и нога, задето легкое, Иван с шейным корсетом, то место, где был глаз, плотно забинтовано. У Асланбека голова обмотана бинтами, челюстной аппарат, похожий на намордник, рука на перевязи да еще и контузия в придачу. Четвертый, Николай Дайфель, бредит, у него сильный жар: тяжелое ранение в живот.
Ребята лишь чудом они остались живы. Попали в окружение. Отстреливались от «духов» до последнего патрона. Потом – звериная ярость рукопашной. Если бы не подоспела подмога, лежали бы они сейчас в цинке, как вся их рота...
Николай безнадежен. А главное, никого у него нет, последний он из всего рода. Революции, войны, депортация, сталинские лагеря – и не осталось от большой и дружной семьи никого. Даже жениться не успел…
Неожиданно Николай приходит в себя. Облизывает потрескавшиеся от жара губы. Мутным взглядом обводит товарищей.
– Ребята, подойдите, это очень важно…
Все собираются у его кровати.
– Слушайте внимательно… Это не сказки... Это правда… Я – последний из рода… Все мои предки искали… Есть остров… Золота там – тонны… Камни драгоценные…  Но главное Кольцо. С его помощью можно все… Мы уже напали на след… Блокнот…
Судорога пробегает по молодому, измученному лицу… Все, был Николай, и нет…
– Сестра, – кричит Юрген.
Прибегает сестра, врач, санитары. Николая уносят… Все подавлены… Но никто не придает значения бреду умирающего …
Вечер… Все снова в кроватях. Койку Николая уже занял младший сержант Рахматулло Пулатжонов из кишлака под Самаркандом: осколочное ранение в грудь и в ногу. Ребята спят или делают вид, что спят. Разговаривать не хочется…
Дверь открывается, и в палату входит врач Марина Александровна, высокая, костлявая молодая женщина с лошадиным лицом. Достаточно взглянуть на нее, чтобы понять: Марина Демина сюда приехала в надежде найти мужа. Хоть какого-нибудь.
– Как самочувствие? – спрашивает она, обращаясь ко всем, но ее разноцветные глаза впились в белокурого  Юргена.
Тот бурчит:
– Хорошо, – и отворачивается к стене. Остальные молчат: не к лицу мужикам жаловаться и расспрашивать. Врачи спасли, лечат, медсестры колют, дают таблетки, кормят, а уж остальное – сами.
Марина Демина, покрутившись, подходит к ребятам, задает вопросы, старается подбодрить. Но у нее это плохо получается. Затем выходит, взглянув напоследок на отвернувшегося к стене Юргена. Вот когда в палату входит рыженькая медсестра Ирочка, реакция у раненых совсем другая…
Юрген рассеянно берет блокнот Николая. Перелистывает страницы. Неумелые стихи, видимо, собственного сочинения, слова популярных песен, адреса бойцов, какие-то рисунки не пойми что… Из-под обложки видна фотография совсем юной девушки. Юрген вытаскивает фото. Так себе, ничего особенного. На обороте надпись: «Коле от Оли. Люблю, жду… 22.11. 1980». Ага, заждалась… Марта тоже обещала. Ревела на весь перрон, как корова, за поездом бежала… Какие письма писала! И уже через полгода выскочила замуж. Ну и ладно. Как будто баб больше нет…
Это ведь из-за нее он сюда загремел. Учился бы сейчас в университете. Но пришлось немного поучить пьяного сынка декана, нагло лапавшего  Марту. Юрген засовывает карточку на место и возвращает блокнот на тумбочку.
Юрген не замечает что из блокнота на одеяло выпал бесформенный кусочек кожи, размером с пару спичечных коробков: очень тонкой, очень старой и с полустершимся рисунком. На нем, с одной стороны, солнце и месяц, стоящие рядом и семь звезд, разбросанных в виде созвездия. С другой стороны пергамента изображено семь островов…
Юрген видит обрывок кожи. Недоуменно рассматривает его с обеих сторон, и машинально сует в карман…

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина

Все происходящее со мной настолько невероятно, что я невольно задумываюсь. Может, я просто сошла с ума, у меня мания величия или преследования? Что нет, и никогда не было на самом деле ни Лолы, ни Клары, ни Александра, ни Зои, ни Кольца, ни черного автомобиля. А сама я после аварии все еще нахожусь где-нибудь в палате психушки, обколотая сильнейшими лекарствами, и все происходит лишь в моем воспаленном сознании. Лежу себе в коме после аварии, и это обо мне медики говорят: «Девушка жива, но уж лучше бы умерла». Или я пока еще живу в своей квартире, но уже пора собирать узелок в клинику для душевнобольных? Неужели и я такая же Изабелла-Женевьева, как в «Черном обелиске»?! Кривая, или как теперь говорят, волшебная на всю голову!
А может, кто-то хочет захватить мою элитную квартиру, а перед этим свести меня с ума, разыгрывая целый спектакль с множеством актеров? Или я – богатая наследница, и меня заранее хотят вывести из игры? Может, отсюда и покушения?
Я теряюсь в догадках…
Бегу в магазин за хлебом. В подворотне стоит высокий молодой человек. Наши взгляды встречаются! Это тот самый юноша из сна! Теперь я его хорошо рассмотрела. Думаю, что все же это он, сын Клары, тот самый Артур. Это Он! Настоящий Принц… У него белокурые волосы, синие-синие глаза и крошечная родинка у рта…
Я чувствую, как во мне мгновенно зарождается Любовь, словно рождается сверхновая.
Чувство восторга охватывает меня. Я ухожу, унося с собой ощущение счастья, огромного-огромного… Я похожа на огромный сосуд переполненный любовью, и медленно бреду, словно боюсь расплескать это прекрасное чувство. Я счастлива, я люблю по-настоящему… Люблю впервые в моей жизни… Теперь я это знаю…
День такой хороший, солнечный, яркий. Первый снег. Вот и зима пришла! Все тайны и печали мира сегодня не могут испортить мне настроение. Я иду и улыбаюсь в предчувствии чего-то хорошего…
Я уже почти подхожу к алма матер. Знакомая высокая, чуть сутуловатая фигура движется в ту же сторону. Вот уж кого мне бы не хотелось видеть… Игорек собственной персоной. Вид какой-то жалкий, помятый… Я мигом поднимаю подбородок и расправляю плечи. Завидев меня, бывший любимый радостно улыбается, словно крупную купюру нашел.
– Привет! – говорит он. – Как дела?
– Прекрасно, – отвечаю я, выгнув грудь колесом.
Повисает пауза, словно он что-то обдумывает.
– Тина… Я хотел сказать… Я много думал… Я виноват, конечно… Может, попробуем начать сначала? Было же нам хорошо вместе… Помнишь? Давно собирался зайти к тебе, но все не решался… Может, сходим куда-нибудь?
Я улыбаюсь. Потому что пока он это произносит, выразительно глядя мне в глаза с воистину гамлетовским пафосом, в ушах у меня ясно шелестит: «Трехкомнатная в центре»! Губа не дура у моего бывшего…
Сонька недавно сказала, что прежняя пассия Игорька дала ему отставку. Говорят, девушка нашла себе парня получше, какого-то мажора. Горько плакали надежды бедного Игореши на богатого тестя, проживание в загородном особняке, дорогую иномарку и блестящую карьеру. Вульгарная девка, с которой он был на похоронах, не в счет. А моя трехкомнатная «сталинка» в центре, всего в квартале от университета…
Сколько народу навязывало мне обмен на меньшую площадь с символической доплатой, убеждая меня, что я сильно сэкономлю на квартплате, что у меня отберут квартиру из-за больших излишков жилплощади... Но я тогда пожаловалась Боре, после чего как семь бабушек отмолило. Докучливые обменщики-обманщики испарились без следа.
Я улыбаюсь и качаю головой.
– Нет, слишком поздно… Было… Вот именно «было»… А, кстати, что, собственно, такого у нас было? Ничего особенного… Нет, Игорь. Ничего не выйдет…
Он оценивающе смотрит на меня.
– Ты изменилась. Похорошела… Говорят, ты теперь с каким-то следаком…
«Надо же, прямо на человека стала похожа», – противно пищит у меня в голове.
Внутренне я задыхаюсь от возмущения. Ничего себе, уже Борьку мне в любовники навесили… Ну народ, ну сплетники… Хотя, скорее всего, это ему Ларка нарочно насвистела, чтобы позлить… Сонька-то с ним вообще не разговаривает…
Но внешне я спокойна, как сфинкс.
– Почему это с каким-то? – обиженно произношу я, еще выше задирая нос. – С важняком!
И топаю себе дальше… «Надо же, совсем зазналась», – вслед мне противно хрюкает в голове. Подумать только, когда-то я была влюблена в это существо и страдала, когда оно дало мне отставку! Где были мои глаза и мой ум? Нет, не видать этому жлобу моей жилплощади! Пусть и дальше живет в своем муравейнике с двухэтажными кроватями. Я держусь тем более гордо и независимо, потому что краем глаза замечаю стройный силуэт синеглазого красавца Александра.
Эх, жаль, что я не могу читать все мысли окружающих, только обрывки и то не всегда. Видимо, я читаю скорее не сами мысли, а эмоции. Или же я улавливаю общий смысл? А с другой стороны, это и к лучшему: если читать мысли всех и повсюду это же просто с ума можно сойти!
Дома я снова извлекаю и внимательно разглядываю свое сокровище, с любовью поглаживаю, может быть, сильнее обычного. Внезапно солнце и месяц отодвигаются друг от друга, и кольцо расходится надвое. Между светила оказывается полоска синеватого металла или сплава. Я потрясенно разглядываю кольцо. В центре – небольшое отверстие. Но зачем?! Неужели мое кольцо всего лишь кольцо отравителя, наподобие перстня Борджиа. Не может быть!
Я верчу кольцо и так и эдак. Потом пытаюсь сложить половинки в целое. Не складывается. Снова пытаюсь нажимать по очереди нажимать на камушки. Бесполезно. Откладываю кольцо, иду пить чай. После чая вновь занимаюсь кольцом. Поребираю комбинации, записывая в блокнот. Неожиданно светила смыкаются.
Ага. Комбинация самый левый, центральный, самый правый. Кольцо, как кольцо, ничего не заметно. Снова пытаюсь раздвинуть половинки: ничего не получается.
Ночью, проснувшись, я вновь извлекаю кольцо. Снова пробую разные комбинации. Кольцо снова раздвигается. Центральный, самый левый, левый ближайший к центральному. Но в темноте видно то, чего не было заметно на свету: из отверстия идет тонкий зеленоватый луч света. Просто чудо какое-то!
Я подношу к лучу лист бумаги, долго держу. Нет, это точно не гиперболоид инженера Гарина.
Осторожно подводу лучик к руке и ощущаю нежное, ласковое тепло. Мне становится так хорошо… Я чувствую, как мои силы прибывают, и тело наполняется легкостью воздушного шара.

Багамы, частный остров, 2003 год.
Эдуард
Все мои надежды рухнули в одночасье. Радость была преждевременной: кольцо оказалось липой. Я не верю в такие совпадения. Кольцо старинное, и как утверждает Юрген, без сомнения принадлежало атлантам. Значит, нас просто пустили по ложному следу… Нужно удвоить, нет, утроить усилия!
Юрген, конечно, знал, что это не то кольцо. Он легко отдал его мне,  и это меня сразу насторожило. Будь оно настоящим, Юрген не выпустил бы его из рук. Я – наркоман, но не идиот.
Но я должен, должен выбраться из этой паутины. Сегодня я мужественно держался. Как же это тяжело. Вот-вот начнется настоящая ломка… Я должен это выдержать, должен… Я хочу снова обрести свободу.
Вечером звонил отец, а я, как назло, без конца чихал и кашлял. Сказал, что летал на неделю в Швейцарию, и простудился, перекатавшись на горных лыжах. Хотя на самом деле, весь день провалялся в постели. Кажется, он поверил…

Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Весна… Это время года я люблю больше всего… Все эти месяцы Артур находился поблизости… По утрам я с нетерпением жду новой встречи, встаю пораньше, тщательно укладываю волосы и накладываю макияж. Состояние радостной легкости не покидает меня.  Пока ничего не происходит… Неужели затишье перед бурей?
Дипломная меня совсем измотала… Я почти живу на химфаке, торчу там с утра до вечера. И зачем я только восстановилась… Ладно, недолго еще осталось мучиться… Я уже на финишной прямой, диплом без пяти минут в кармане. А что дальше? Не знаю…
Государственные экзамены сданы. Защита прошла отлично. Все! Прощай, ненавистная химия, прощай навсегда! Я буду заниматься, чем угодно, хоть газетами торговать, но в лабораторию не вернусь!!!
Я прихожу домой, падаю в постель, отсыпаюсь, потом залезаю в ванну, выливаю в воду флакон остатки шампуня, наплевав на экономию, и полтора часа лежу в густой душистой пене…
Увы! Подходящей работы нет, в овощной идти – куры засмеют, и мне все-таки приходится устроиться в лабораторию. Работа – нарочно не придумаешь: нудная, вредная, ответственность большая, начальник-вампир и зарплата – три копейки…
Но у меня есть цель. По вечерам, после ужина, я тренируюсь, развивая свои способности. Солонка быстро скользит по столу, делая виражи, словно фигурист, останавливаясь в миллиметре от края стола. А что получится, если проехаться дальше? Солонка слетает со стола и разбивается вдребезги. Я вздыхаю, собираю осколки в совок и принимаюсь за перечницу. Она слетает со стола, но я успеваю мысленно ее подхватить. Фарфоровый цилиндрик плавно опускается на пол. Затем я так же поднимаю перечницу обратно на стол. И вот она уже летит по комнате. Сделав круг, перечница возвращается на стол. Уф… Как же я устала! Словно мешки таскала… Нужно передохнуть.

Россия, Москва, 2004 год.
Вениамин
Начинающий политик Вениамин Шуляков, подошел к зеркалу, придирчиво осмотрел себя, поправил дорогой галстук. Еще недавно он работал в спецслужбе. Дед его, Никанор Шуляков, был заслуженным чекистом, отец служил в НКВД, так что вполне естественно, что и Вениамин пошел по их стопам. Не то, что сынок-белобилетник, хилый, слабый физически и якобы больной, который тяжелее купюры ничего в руках не держал. Видел бы его дед…
Жена высунулась из своей комнаты, глянула неодобрительно и удалилась, хлопнув дверью. Еще бы. Он-то еще огого, мужик в расцвете сил, а она уже вся сморщилась и утратила товарный вид. Правда, она на шесть лет старше. Никакие VIP-процедуры уже не помогают. Тем более и в молодости-то красотой не блистала. Пора менять…
Женился Вениамин из карьерных соображений, выгодно, очень выгодно, и потому быстро пошел в рост. Папаша-то у Полины – большой начальник в свое время был. Ради этого Вениамин и терпел невзрачную и ревнивую жену. Зато мозги у бабы министерские, деньги из воздуха делает да и связи у нее эгегей. А вот дети – больное место, типичные мажоры-полудурки, не у него одного такого. Только и умеют деньги транжирить, и слова им не скажи. Что сын, что дочь, два сапога, дураки безмозглые. Без родителей с голоду помрут, на пирожок себе не заработают. А потребности – как у наследных принцев. «Дай денег», – другого от них и не услышишь… И ничего не поделаешь…
Жениться на молодой, завести детей, воспитать их по уму еще хватит сил. Он со вздохом вспомнил Катю Вознесенскую, агента «Торнадо». Она была лучшим агентом изо всех, кого он знал. Вот это деваха! Огонь! Ничего подобного он ни до ни после не встречал. Жаль, пропала при попытке внедрения. Лежит теперь где-нибудь, бедняга, присыпанная мусором. Все дальнейшие попытки внедрения тоже провалились. Агенты либо не могли связаться с нужными людьми, либо их находили убитыми. Секта сатанистов-изуверов, похищающих людей и приносящая их в жертвы так и не была обнаружена. Спецслужбы удалось захватить одного юнца, но тот был слишком мелкой сошкой и почти ничего не знал. Те, на кого он указал, были найдены убитыми. Поклоняющиеся Тьме умели рубить концы. А сам юный чернокнижник вскоре повесился.
Но главное, что Поклоняющиеся Тьме, так они себя называют, разыскивают то самое кольцо, о котором отцу Вениамина рассказал дед. Кольцо, ведущее к несметным сокровищам. Оно же – ритуальное кольцо, с помощью которого сатанисты хотят завладеть миром. Кольцо, на котором изображены солнце, месяц и звезды. Дед Никанор своими глазами кольцо видел и набросал точный рисунок, поэтому Вениамин хорошо знал, как оно выглядит. Попадаются и копии, видимо, чтобы направить искателей сокровищ по ложному следу, но Вениамин благодаря старому чекисту легко мог отличить копии от оригинала. Поэтому поиски должны продолжаться, несмотря ни на что. Его люди нападут на след, не может быть, чтобы сатанинская секта нигде не засветилась.

Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Вот и лето наступило… Сонька забегает и с ходу выпаливает, что наши одноклассники решили провести выходной на природе. Организатор – Славка. Пикник – это же так здорово, тем более, что за нас обеих Славик уже заплатил…
– Ага, – говорю я. – Все клещи наши будут…
Подружка умоляюще смотрит на меня…
– Ну, пожалуйста, Тин…
Мне не слишком хочется снова видеть физиономии некоторых одноклассников. Но почему бы не порадовать Соньку? Она уже настроилась, а в ее жизни так мало радостей…
Мы едем в большом ярко-желтом автобусе на озеро. Красивое озеро, песчаный пляж, смешанный лес, лето, чудесная погода… Что еще надо для отдыха? Славка в стильных черных очках, настоящий денди, выносит большой контейнер с маринованным мясом. Парни выгружают ящики с вином, водкой, пивом и безалкогольными напитками. А вот и наши умняшки! Галка с Надькой волокут разноцветные пакеты. Эту парочку надо видеть! Тощая, смуглая Галка с черными глазками-бусинками и редкими темными волосенками, подвижная, как таракан; цветастые лосины обтягивают ее тонкие, как у стула, ножки. И коровища Надька – крупная, медлительная, белобрысая, с зеленоватыми глазами навыкате, в светлых шортах, из которых почти что вываливается необъятная филейная часть. Общее у них только вечно недовольное выражение лиц. Ларка как-то сказала, что у них такой вид, как будто всегда ходят с намыленной веревкой.
Подружкам помогает выгружать добро незнакомый парень, и какой! Он мгновенно затмевает всех присутствующих особей мужского пола. Красавец! У него вьющиеся иссиня-черные волосы, миндалевидные черные глаза, густые-прегустые ресницы и необычайно смуглая для наших широт кожа. Даже губы у незнакомца какого-то слегка сиреневого оттенка. Выразительное породистое  лицо, которому добавляют пикантности тоненькая полоска усов и крохотная бородка. Ну прямо арабский шейх! Парень жизнерадостно улыбается, демонстрируя ровные белоснежные зубы, которые вместе с белками глаз резко контрастируют с бронзовой кожей. Одет дорого и стильно. Он пристально смотрит на меня. Неужели кто-то из наших серых молей мог отхватить себе такого парня?! Нет, не верю!!!
Трудолюбивые близнецы Алена-Вера тащат одноразовую посуду и салфетки. Мы с Сонькой расстилаем одеяла. Адвокатесса Лариска-Ехидна с медсестрой Наташкой расставляют бутылки: вино, водка, пиво... Наташка Рябова, хорошая, скромная девочка, всегда была очень худенькой, даже худее меня, и потому все школьные годы носила обидную кличку Скелет. Но сейчас она, как и я, немного поправилась. Рядом с нами приземляется бывший двоечник и хулиган Петров по кличке Дебил, здоровенный, но туповатый детина. В школе Валерик вошел в историю тем, что на танцы явился с топором.
Славка и смуглый парень, которого Галка, пыжась от гордости, представляет, как предпринимателя Дени, разводят огонь. Парень ловко управляется с шампурами, отпуская многочисленные шуточки. Озорные чертики прыгают в его живых черных глазах. У этого весельчака-балагура стройная фигура с рельефными, хорошо развитыми мускулами, он – словно ожившая древнегреческая или древнеримская статуя… Словно оживший «Дискобол»…
Смотрю на Галку, она ни на шаг не отходит от Дени, цветет, сияет и прямо лопается от гордости. Даже похорошела… А то всегда выглядела, как мумия… Рубаха-парень, мачо, душа компании, гений общения, словно сошедший с обложки глянцевого журнала, – что делает этот красивый, яркий человек в нашей разношерстной компании?
Замечаю, что Сонька, не отрываясь, таращится на Дени.
– Рот закрой! Не для нас такие ягодки вызревают.
– Ага, прямо для Гальки Луцай в самый раз!
Да, такие юноши не для нас… Они живут в параллельном нам мире, и их могут заинтересовать только девушки их круга: такие же красивые, богатые и ухоженные, с идеальными зубами, персиковой кожей, исправленными носами и наращенными бюстами… Мы с ними можем соприкоснуться лишь случайно, на краткий миг, словно с призраками или инопланетянами...
Проходя мимо нас, Ларка презрительно цедит сквозь зубы:
– Ну и пара! Главная наушница цыганского барона подцепила…
Дебил-Петров, моторист-жестянщик с СТО (только поэтому его и позвали), громко ржет:
– Ага, и наркоту на пару будут толкать! Прям в мэрии!
Молчаливые сестры Мирошниковы (я так и не знаю, чем они занимаются) мерно работают челюстями. Они с одинаковой вероятностью могут быть как уборщицами, так и киллерами.
Петров кивает в сторону удалившейся адвокатши:
– Вот ведь ехидна завистливая… Ее-то ментяра полтора метра ростом, задница шире плеч, так и помрет старшим лейтенантом…
Видимо, даже Дебил не верит в Ларкиного родственника – генерала милиции: Белова всегда любила приврать. У нас сменилось уже несколько мэров, и каждый раз Ларка говорила, что мэр – ее родственник. Видимо, все мэры – в родстве между собой да еще и с генералом...
Надька, раскладывая продукты по тарелкам, небрежно бросает мне:
– Ты, говорят, всю милицию обслуживаешь…
Сонька от такой наглости лишается дара речи, только глаза таращит...
– Неправда, – спокойно отвечаю я. – Еще и пожарную охрану… А ты что так плохо выглядишь, аборт неудачно сделала?
Дебил хватается за пузо и ржет, как полоумный.
– Ну вы и даете, телки!
Надьку перекашивает от злости, и она молча удаляется… Не с ее мозгами меня подкалывать! Сонька, уже очухавшись, громко комментирует вслед:
– Совсем обнаглели, недоделки стремные! Им только на «плече» стоять, а они еще в мэриях работают…
У Дени, видимо, сверхострый слух. Жгучий брюнет широко улыбается мне, подмигивает и несколько раз хлопает ладонью о ладонь. Аплодисменты.
Сестры Мирошниковы невозмутимо продолжают жевать, ни один мускул не дрогнет на их веснушчатых мордочках.
Надька, как обычно, в своем репертуаре.. Они с Галкой всегда жили по принципу: «Сделал гадость – сердцу радость». А вообще-то это Ларискина работа, вместе же были на Дне милиции… Видимо, где-то насвистела, и до Надьки с Галкой дошло: с подлизами Ларка и в школе-то не общалась, а уж теперь-то и подавно. Да ладно… Адвокат, что с нее взять! Врет, как дышит… С детства такой была… А теперь еще и профессиональное добавилось…
Все едят, пьют, кто-то врубает музыку. Бывшие одноклассники галдят, хохочут, вспоминая школьные годы чудесные, делясь новостями, проблемами и радостями, фотографируются на память. Ларка носится по пляжу, снимая всех и вся. Жаль, что у меня нет фотоаппарата… Кожу ласкает приятный теплый ветерок. Над пляжем, щекоча ноздри, плывет восхитительный запах жареного мяса, и в предвкушении пиршества у всех уже текут слюнки.
Музыка внезапно замолкает. Хмурая Надька с пластмассовым стаканчиком в руке просит минуту внимания.
– Как жаль, что нет с нами сейчас нашей Марины… Такого родного, солнечного человечка… Какая невосполнимая утрата для всей нашей школьной семьи… Мы-то вот радуемся жизни, а она… Столько никчемных, бесполезных людей живет на свете (ее взгляд останавливается на мне), а лучшие всегда уходят первыми... – Вздыхает. – Давайте выпьем за это…
Смех мгновенно смолкает, и  все с нарочито постным видом молча прикладываются к стаканчикам…
– А, все там будем, – махнув рукой, безразлично комментирует Дебил-Петров и берет следующий стаканчик с водкой.
Я отхлебываю немного красного вина. Славка протягивает шампур с мясом сначала мне, потом Соньке и садится рядом. С наслаждением вонзаю зубы в ароматное сочное мясо. Как же я, оказывается, проголодалась!
Галка сидит, прижавшись к Дени, и в ее свинячьих глазках плещется торжество. Роковой мужчина смотрит на меня и снова улыбается! Да, таких идеальных зубов я в жизни не видела. Прямо как с рекламы зубной пасты! Отрываюсь от шашлыка и улыбаюсь ему в ответ уголками губ. Галка смотрит на меня исподлобья. Ну и пара, как сказала бы моя мама, хуже, чем черт с младенцем. Но для чего Дени эта вечно кислая рожа? 
Лариска подсаживается к нам. Сонька смотрит на меня вопрошающе, но я молчу. Надька наверняка переврала Ларкины слова. Та, скорее всего, просто сказала кому-то, скорее всего Наташке, что в ресторане я имела бешеный успех у ментов… Приврала, конечно… Да и ладно… А уж Рябова брякнула кому-то из подлиз… Да еще и от себя немного добавила. Наташка – хорошая девчонка, но как дырявый мешок… Сначала ляпнет, а потом подумает…
Ладно, от меня не убудет… Не хочу никаких разборок. Мне хорошо… Такой чудесный, солнечный денек! Ничуть не жалею, что поехала, давно так не веселилась...
Многие, «поддав для сугреву», уже лезут купаться. Я подхожу и осторожно пробую воду ногой. Ледяные иголки мгновенно впиваются в пальцы. Нет уж, я не морж и не пингвин, для меня, южанки, вода чересчур холодна. Я просто не представляю, как можно купаться в такой воде! На всякий случай оглядываюсь: Дебил может столкнуть в воду. В школе он меня так с лестницы столкнул… К счастью, в данный момент Петров занимается более важным делом: непрерывным вливанием горячительного… Нет уж, ну его, купание, лучше позагорать с шампуром в руке. Сонька, выкурив сигаретку, тоже решает немного поплескаться у берега. В отличие от меня, она плавает, как топор.
Дени уже со всех сторон облеплен прекрасным полом, он играет на гитаре и поет. Наши дурехи почти поголовно смотрят на него влюбленными глазами, прямо чуть ли не слюнки пускают. Нужны они ему, кошки драные! Неужели не ясно, что это птичка высокого полета, не нам чета!
Голос у нашего красавца густой, бархатный, просто великолепный! И он по-прежнему смотрит на меня.
…Ах, черемуха белая,
Сколько бед ты наделала.
А любовь моя первая
Сумасшедшей была…
Ароматом дурманила,
Только душу поранила,
Я ведь знала заранее –
Это просто игра…
Невольно вспоминаю Игорька, и что-то царапает мне сердце… Глаза внезапно увлажняются. Сегодня Круглова почему-то нет, скорее всего, его просто не позвали… Я напоминаю себе, что все давно позади, и сегодня прекрасный день… И еще я влюблена в Артура. А красавец Дени все так же не сводит с меня глаз…
Галька с Надькой изо всех сил пытаются подвывать, но явно фальшивят, да и голоса дубовые.
Когда песня заканчивается, Ларка, оторвавшись от стакана, громко комментирует, отмахиваясь веткой от назойливых комаров:
– Уж лучше бы, лахудры, молчали в тряпочку. Позорище! Ни голоса, ни слуха… Куда люди, туда и кривая Марья!
– Да уж, мяукают, как котята, – подтверждает Наташка и звонко хлопает себя по ноге.
– Скорее уж, как кошки драные… – вбивает последний гвоздь Сонька.
Незадачливые певицы делают вид, что не расслышали высказываний публики. Дебил-Петров уже отключился и мерно храпит в тенечке, прикрыв портрет кепочкой. Иначе бы выразился насчет пения еще крепче. Надьку с Галкой он всегда терпеть не мог, и поколачивал чаще, чем других… Впрочем, не любили проныр-доносчиц и остальные… Кроме педагогов, конечно…
А Дени, глядя на меня, начинает новую песню. Галка с Надькой помалкивают. Душевно поет парень. «Баба мстит лишь за то, что не взял, что не принял любовь». Почему он все время смотрит на меня?! Скорее всего, я просто сижу напротив него, так что он поневоле вынужден смотреть на меня.
После аплодисментов Дени начинает «Нич яка мисячна». Песню, которую любила моя мама… Внезапно я ощущаю, как душа моя трепещет и рвется из груди. Чувствую, как на глазах быстро закипают слезы, а в горле образуется ком. Торопливо встаю и не разбирая дороги иду в кусты, вглубь леса. Горячие слезы потоком льются по моим щекам. Я начинаю рыдать так, словно хочу выплакать все слезы мира. Дени удалось что-то всколыхнуть во мне. встряхнуть, дать почувствовать, что что-то со мною или с миром не так. О чем я плачу? Об утраченных возможностях? О прошедшей боли? О грядущих бедах? О том, что я никогда не окажусь в том мире, где обитает Дени?
Обеспокоенная Сонька находит меня и испуганно спрашивает:
– Тина, что случилось?!
Если бы я знала! Я вытираю слезы, сморкаюсь и постепенно успокаиваюсь.
– Все в порядке.
В самом деле, что это на меня нашло… Надо же, какая я, оказывается, слезомойка! Расчувствовалась, как сентиментальная старушка или кисейная барышня… Эмоциональный взрыв прошел, словно гроза, прогремевшая над садами и омывшая их ливнем... Все, я уже в норме.
Мы с Соней возвращаемся к остальным. Дени уже играет что-то очень веселое, но я стараюсь не смотреть на него… Сажусь спиной к певцу и смотрю по сторонам.
Близнецы, как всегда, помалкивают.
– А вы где работаете? – спрашиваю я сестричек Мирошниковых.
– В библиотеке, – говорит одна, кажется, Алена.
– В третьей, – уточняет вторая, кажется, Вера. – Это возле мастерской Валеры...
Как будто я знаю, где работает Дебил!
Ну ладно, на сегодня близнецы план по разговорам выполнили…
Я смотрю на Славку. Он, через плечо оглянувшись на меня, бодро входит в воду и плывет мощными, широкими рывками. Красиво плывет. Вот он уже достиг середины озера, а оно вовсе не маленькое. И машет оттуда нам. Что-то не так… Я присматриваюсь. Нет, он не машет, он тонет…
Я вскакиваю и с размаху бросаюсь в воду. Выросшая на море, я плаваю, как рыба. Холодная вода мгновенно обжигает меня и ударяет в грудь, так, что начисто отбивает дыхание… Следом за мной плюхается кто-то еще. Я спешу изо всех сил, но меня обгоняет черноволосый Дени. Сзади слышны крики…
Славки уже не видно. Дени уходит под воду, я следую за ним. Я погружаюсь все глубже и глубже. На дне темно, лишь сверху колеблется зеленоватое пятно света. Славки нигде нет. Тщательно обследую дно, все напрасно… Чувствую, что постепенно начинаю задыхаться, но счет идет уже на секунды. Нужно, нужно всплывать, иначе будет поздно! И все-таки я медлю… И, когда уже совсем отчаиваюсь,  внезапно натыкаюсь на что-то мягкое. Я подхватываю Славку и из последних сил пытаюсь поднять обмякшее тело. В глазах у меня от чрезмерного усилия и недостатка кислорода вспыхивают огненные шары… Грудь и голову сдавливает словно стальными обручами… Нет, уже не смогу… Все, это конец… Неожиданно кто-то подхватывает меня: это Дени приходит на помощь. Он подхватывает нас обоих, и, гребя одной рукой, поднимает на поверхность… Я жадно глотаю ртом воздух, с болью врезающийся в измученные легкие… Уф!
Потом Дени отпускает меня, и сам тащит Славку к берегу. Все, кроме отключившегося Дебила, уже в воде, некоторые плывут рядом с нами. Мы с Дени вытаскиваем бесчувственное тело и роняем на песок. Я снова задыхаюсь, уже от усталости, легкие сильно жжет, я нахлебалась воды, и к тому же меня колотит от холода… Сонька быстро растирает меня полотенцем, заботливо заворачивает в одеяло, затем приносит стакан вина и обнимает, согревая… Неожиданно подходит Ларка, и тоже обнимает меня.
Неутомимый Дени уже оказывает пострадавшему первую помощь вместе с Наташкой. До чего же он силен и вынослив! Без многолетних тренировок явно не обошлось. И помощь он оказывает профессионально. Ритмичные сгибания и разгибания рук сочетаются с дыханием «рот-в-рот», при этом зажимают пострадавшему ноздри, да еще и массаж сердца. Слава неестественно бледен, с каждым движением изо рта у него фонтанчиком вырывается вода. Наконец, Славка начинает мучительно кашлять. Все… Спасен…
Наташка еще хлопочет, но Дени отстраняется и откидывает с лица мокрую черную прядь… Смотрит на меня... Наш спаситель выглядит смертельно усталым и измученным. Лицо его стало серым, а губы посинели… Кажется, он вот-вот потеряет сознание… К Дени незамедлительно подскакивает Галка и начинает энергично растирать его полотенцем. Надька присоединяется к Наташке и растирает Славу. Я закрываю глаза… Все хорошо…
Тут только я вспоминаю, что могла бы как-то задействовать свои суперспособности, но в спешке это не пришло мне в голову. Я и сама чуть не погибла… Хороша Повелительница стихий! Если бы не Дени… И я еще собиралась бороться с силами Зла?! Зря атланты рассчитывают на мою помощь, ох, зря... Лола погибла напрасно… Я ничего не могу. Совсем ничего…
Кто-то уже успел вызвать «Скорую», и обессиленного Славку увозят. Надька, как коллега, увязывается вместе с ним. Ясно теперь, почему она на меня так окрысилась. Пикник окончен, мы собираем вещи и садимся в автобус. В городе народ начинает постепенно рассасываться. С каждой остановкой в автобусе становится свободнее. На площади вываливаются почти все, в том числе и мы с Сонькой. Отдохнувший и посвежевший Дени с большой спортивной сумкой подходит ко мне попрощаться. Он  улыбается, вот только прежнего веселья в глазах нет.
– Рад был знакомству. В другой раз будь осторожнее… Вряд ли еще когда увидимся. Жаль… Я уезжаю далеко и надолго… Прощай, Тина! Береги себя!
Он смотрит на меня так, как на меня никто никогда не смотрел. Я хочу что-то сказать, но мои губы не подчиняются мне. В носу противно щиплет, а глаза быстро увлажняются. Мы порывисто обнимаемся… Я чувствую, что в голове моего спасителя вместо мыслей – разноцветный, искрящийся фейерверк! А потом, когда мы с Соней уходим, я оборачиваюсь: Дени машет мне рукой на прощание. И я машу в ответ…
Дома я немедленно уложена боевой подругой в постель и напоена липовым чаем с медом и малиновым вареньем. С одного бока меня согревает резиновая грелка, с другого – пристроился Мурзяша.
Сонька спрашивает:
– А медаль-то тебе дадут?
– Какую медаль?! Котова! Ты что? Это Дени у нас герой… И толку-то с медали… Главное, что Славка жив… По-любому медаль не дадут. Даже почетную грамоту. Скажут, сотрудники мэрии перепились, в холодную воду полезли, чуть не потонули, да еще медаль за это? Да для них это – позорище! И ладно бы еще кто-то из своих отличился, а Дени – вообще не пойми кто. Зачем этим бездельникам лишние хлопоты?
– Да, вас так долго не было на поверхности, что я думала, уже все… Даже плакать начала…
Сонька начинает всхлипывать…
– Да жива я, Котова, жива!
Сонька смотрит на меня, вздыхает, сморкается и постепенно успокаивается. Затем ее посещает новая мысль.
– А Надька-то, хоть и уродка, а не дура… Знает, к кому липнуть, кобыла пучеглазая… А ты все ушами хлопаешь… Славка далеко пойдет! Вот увидишь. Со временем тоже могла бы стать мэрихой, как Маринкина маман!
– Уймись уже, Котова!
Сонька вздыхает и замолкает. Но ненадолго…
– А Галька зря губу раскатала! Она этому Дени и даром не нужна, разве что вопрос какой решить в администрации. Он ведь явно при бабле, сразу видно. И хороший парень, вот сразу видно, что хороший… Знаешь, как он на тебя смотрел…
– Да он вообще на меня не смотрел!
– Нет, смотрел… И с таким уважением… Прямо любовался! А как он с тобой попрощался! Я была не права… Я тебя недооценивала…
Сонька снова начинает хлюпать носом.
– Тебе, Софочка, только романы фантастические писать… Ты видишь то, чего никто не видит… Он уж забыл, как нас звали…
– Так это ж не только я! Галька это сразу прочухала… И Ларка то же самое говорит… Мол, Тинку нашу прямо как инопланетяне подменили… Два самых крутых парня глаз с тебя не сводят, а ты – как бревно бесчувственное! Вот бы Игорек это увидел!
– Ладно, Котова, я тебя умоляю, устала я сегодня, иди уже домой, спать хочу!
– Значит, точно ничего не дадут?
– Дадут! Мэр нам лично средний палец покажет плюс благодарность с занесением в рожу! И еще проводит с помощью ноги… Все, я уже сплю!
– Ладно, только Борьке корм занесу… Поест, когда придет… Эх…
Сонька берет у меня запасные Борькины ключи и убегает. Несмотря на драматические события, произошедшие на пикнике, наша хозяюшка и тут ухитрилась отовариться…
Ну и денек! Сегодня я совершила две ошибки: забыла о своих способностях и не взяла с собой Кольцо, усиливающее эти способности. Да, в стрессовых ситуациях я начисто забываю о Даре. Если бы не Дени, нас со Славкой уже не было бы в живых… Красивый и жизнерадостный Дени едва не погиб, спасая меня. Как это уже сделала Лола… Ах, Дени, Дени! Где ты теперь?
Я вспоминаю об Артуре. Где мой прекрасный принц, что с ним? Увижу ли я его снова? Все, хватит бездействовать! Я встаю, достаю из тайника Кольцо. Надеваю на руку и начинаю тренировку. Солонка летает по комнате, зависает в воздухе, приземляется на стол, пол, полки, подоконник. Скользит по полу, играя с Мурзяшей в догонялки. Нет, это все не то. Я иду в ванну и набираю воды. Ложусь на дно и закрываю глаза. И не замечаю, как засыпаю. Я просыпаюсь утром, открываю глаза: надо мной слой воды… В панике вскакиваю и вспоминаю вчерашнее… Испытания прошли успешно… Я постепенно учусь управлять Даром, вот открылась еще одну способность… Теперь я еще и  человек-амфибия… А в итоге, наверно, вообще должна стать суперменом…
На другой день, когда я возвращаюсь с работы, в моем дворе стоит роскошная иномарка. Из нее вылезает Слава с огромным букетом нежно-розовых роз… Хорошо хоть не белых…

Багамы, частный остров, 2003 год
Юрген

Эдуард в клинике. Решил взяться, наконец, за ум, хотя вряд ли у него это получится. В отличие от него я знаю, что Кольцо лишь многократно усиливает возможности человека. И что Кольцом Богов владеет Верховная жрица атлантов, Повелительница стихий. Кто она? Где ее искать? Только атланты могут знать об этом. Все силы брошены на их поиски. И уже есть маленькие зацепки.
Каждый день я делаю один маленький шаг к победе. Моя жизнь – это моя игра, сплошное стремление вперед, к сияющим вершинам власти. Я – стрела, точно летящая к цели. Стрела стремительная, разящая, безжалостная. Смерть тому, кто встанет на пути! Таким уж я уродился. Монстр я или нет, не знаю… Но если понадобиться, я достану это Кольцо из-под земли… Кольцо разыскиваем не мы одни. Конкурентов нужно остановить любой ценой… Пока не поздно… Жаль, наставник Абигор совсем плох. Лечение не помогает, слишком уж стар… Но он говорит, что у меня все получится. Главное, найти Ее.

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина

Я иду с ненавистной работы. Сегодня шеф на планерке снова придирался ко мне и выставил перед всеми полной дурой. Велел задержаться, и высказал мне, какая я неблагодарная. За эту работу с двойной неоплачиваемой нагрузкой я еще должна его благодарить. Обалдеть! Бойкая коллега намекает мне, что с начальством нужно быть поласковее, тогда оно будет подобрее. Да пошел он, козел плешивый, вернее, полетел кубарем…
Ладно, потерплю, недолго осталось. Славка предлагал пристроить меня в мэрию, но я отказалась.
Прохожу мимо киоска. На самом видном месте стоит роскошный глянцевый журнал. Меня никогда не интересовали гламурные издания: мне нет дела до этих людей так же, как и им до меня. Но тут я подхожу поближе. Останавливаюсь… Внимательно рассматриваю…  На обложке – улыбающийся молодой человек в черных очках. Он потрясающе красив и аристократичен. Черные волосы кольцами ложатся на плечи. Голливудская улыбка. Ух ты! Не может быть! Это он, Дени… Только без усиков и эспаньолки. Может, просто очень похож? Читаю надпись на обложке. Писатель Энри Вико. Псевдоним, конечно. Я покупаю журнал, хотя стоит он очень даже недешево. Ну и ладно. Мне можно и без мяса неделю прожить, только для Мурзяши. Стройнее буду. А то уже жировая складочка на животе образовалась.
Нахожу нужную статью. Итак… Сын российского олигарха, отказавшийся идти по стопам отца. Ого! Хотя все уже и так поняли, что не пролетарий. Настоящее имя – Эдуард Каманин. Да, вроде бы есть дядечка с такой фамилией в «Форбсе». Учился наш мальчик, конечно, в английской частной школе. Получил прекрасное образование. В юности Эдичка тусовался по ночным клубам. Расстался с невестой, талантливой художницей. Потом был бурный роман со скандально известной журналисткой, но и он окончился разрывом… Надо же, никто не может угодить нашему золотому мальчику! После всех душевных потрясений молодой человек решил заняться творчеством и, возжелав полного уединения, поселился на собственном острове, подаренном отцом. А мы-то думали, сам заработал, своими кровавыми трудовыми мозолями! Хотя это подозрительно похоже на ссылку, словно олигарх спихнул сынка с глаз долой… Мне вдруг вспоминаются слова Дени: «Я уезжаю далеко и надолго».
Талантливый автор, уже вышел его первый роман «Эра любви», о котором взахлеб писала западная пресса. Кто ж не знает, что у начальства  дети – всегда умняшки, и чем выше начальство, тем гениальнее дети… А уж сын олигарха должен быть просто Леонардо… Конечно, за деньги журналюги напишут все, что угодно, даже  если парень – графоман, да они за бабки и Дебила назовут вторым Эйнштейном! Хотя, может, молодой человек и вправду талантлив. И жизнь у него бурная была. Сейчас пишет второй роман… В общем, по стопам отца кроха не пошел, может, и не зря… Но что-то сомнительная история, с гнильцой, пяткой чую. Уж не наркоша ли наш будущий классик?!
Во всяком случае, это точно не Дени… Холеный юноша с обложки никогда не бросится в воду, чтобы спасти незнакомых ему людей. Но я ничуть не жалею, что потратилась на журнал. Занятная личность… Везет же некоторым. Эх, почему бы и мне не родиться в семье олигарха?!
Вечером меня ждет сюрприз. Слава сделал мне предложение. Чин чинарем: букет из пламенно-красных роз, кольцо в алой бархатной коробочке. Но я честно сказала, что не испытываю к нему никаких чувств, кроме дружеских. И что нельзя вступать в брак, если нет ответного чувства. Зачем?!
Я люблю Артура. Но Славе я этого говорить не стала… Я изменилась, благодаря моей любви, и стараюсь стать достойной моего прекрасного синеглазого принца… А Славик сказал, что он меня не торопит… Что готов ждать, сколько потребуется… И что чувства могут появиться со временем… Такое бывает… Проще говоря, если, милочка, тебя никто больше замуж не позовет, то тогда уж сама прибежишь с поклоном…
Мой несостоявшийся жених берет журнал со стола, удивленно смотрит.
– Дени?!
– Нет, просто очень похож. Какой-то писатель.
Слава кивает, кладет журнал на место и прощается.
Сонька забегает и предупреждает:
– Все, к Борьке пока не заходим, у него новая пассия. А то еще увидим что-нибудь неприличное.
Мы хохочем. Ладно, хоть нам хлопот на один рот меньше…
Сонька смотрит на букет, замечает оставленную коробочку с кольцом.
– Вау! Славка? Поздравляю!
Кидается обниматься.
– Я отказала.
Сонька таращится на меня, хочет что-то сказать, но потом закрывает рот. Взгляд ее падает на журнал. Берет, внимательно всматривается.
– Дени?!
Сонька подмигивает мне и надолго углубляется в чтение. Сосредоточенно  перечитывает несколько раз. Выражение лица у нее становится мечтательным.
Журнал этот она у меня выпросила, и убежала, прижав его к сердцу. Когда я к ней потом наведалась, оказалось, что портрет сына олигарха лучшая подружка повесила над своей кроватью. Ого! «Наш Соня, кажется, влюбился»… Нет, не кажется, точно! Надо же! Продавщице из овощного до сына олигарха, как от Земли до Луны мелкими перебежками… Но помечтать-то, конечно, можно… И этот вот человек обвинял меня в наивности!
В свободное время продолжаю тренироваться… Я, как в детстве, разбегаюсь, и пытаюсь повиснуть в воздухе. Но места для разбега нет, и у меня ничего не получается… Ладно, пока отложим это дело.

Россия, Чечня, 1992 год
Асланбек
Он вернулся домой с медалью и ранением. Пас овец… Сначала голова сильно болела, потом полегчало. Женился на девушке, которую ему сосватали: деды жениха и невесты договорились породниться сразу же после рождения внучат. Ничего, хорошая жена, тихая, скромная, работящая, как положено. Дети пошли… Потом жизнь круто изменилась: его позвали к себе серьезные люди. И стал Асланбек богатеть не по дням, а по часам. У него появился роскошный особняк, рабы…
Этого раба люди Асланбека взяли прямо на улице, привезли в багажнике. Можно было бы выкуп взять. Но пленник оказался интуристом. Американцем. И еще были у парня при себе какие-то странные карты с пометками. И кольцо. Красивое, дорогое, старинное. Золото и платина. Необычное. Асланбеку оно приглянулось. Хотел сначала отдать жене – вроде не бабское. Самому носить – не приучен. Продать? Поменять? Да пусть будет. Так и лежало в шкатулке…
Раб оказался непростой. Работай себе на свежем воздухе и радуйся. Но грязного раба это не устроило. Пытался бежать. Поймали, избили. Вторая попытка. Избили сильнее. Отвалялся. Начал добиваться разговора с хозяином. Опять избили. Не остановило. Снова избили. Но раб оказался настырным, и охранники задумались. Сообщили Асланбеку.
Ладно, послушаем, решил бывший «афганец», вдруг и правда польза какая будет.
Он бы не поверил. Но то, что рассказал раб, Асланбек уже однажды слышал. Кабул, госпиталь, умирающий товарищ. Блокнот… Асланбек его тогда тоже пролистал от скуки. Блокнот взял на память о друге Иван Семенов. Там листов много было чистых, адреса товарищей, какие-то стишки, песни, рисунки непонятные, фотография девки… Был ли раб знаком с Николаем Дайфелем? Нет, никогда не слышал…
Бывший воин-интернационалист начал собираться в Воронеж… Разыскал Ивана. Тот пил, не просыхая… Свою квартиру поменял на халупу на окраине: платить за жилье было нечем. С работы его давно прогнали… Жена ушла и сына забрала… Асланбек долго смотрел на сослуживца, так быстро потерявшего человеческий облик. Иван был рад: встреча с боевым товарищем, да еще и выпивка дармовая.
Чеченец первым делом выгнал из дома собутыльников Ивана, таких же опустившихся пьянчуг, как и хозяин, и их жалких, вечно побитых подруг. У шкафа Асланбек задержался. Дома на стене у него висела такая же фотография: здесь все еще живы и молоды. Вспомнил, как дрались они плечом к плечу в рукопашной в том, последнем бою… Пили… Вспоминали бои, товарищей, живых и мертвых. Помянули. За Николая отдельно выпили.
– Бредил, бедняга, перед смертью, – вспомнил Иван. Поделились новостями. Опанас институт закончил, женился, теперь во Львове живет, начальником каким-то работает. У Рахматулло уже несколько детей, торгует овощами на рынке. Серега на заводе пашет, скоро свадьба. Ренат предпринимателем стал, автомастерскую открыл, тоже женат, дочка родилась. А Юрген – охранник в частной фирме. Самый грамотный был изо всех. Не голова – дом советов. И руки золотые. В университет возвращаться не стал. Так и не женился. Для него бабы – грязь. Попользовался и выбросил. А во всем  девка его бывшая виновата…
Асланбек напоил фронтового друга до отключки и принялся искать блокнот. Пришлось перевернуть весь дом: бардак повсюду царил неимоверный. Наконец, среди журналов и растрепанных книжек, в основном, школьных учебников, он заметил знакомую синюю обложку.
Все было на месте, даже фотография. Девку обязательно нужно будет допросить. Может, знает чего… С другой стороны, стал бы Иван им рассказывать, если бы бабе уже сказал. Нет, у баб волос длинный, ум короткий, мигом бы растрепала. А Николай дураком не был, это точно. Но расспросить девку о Коле, его родне и друзьях нужно, может, вдруг какая-никакая подсказка отыщется. В таком деле мелочей не бывает. Видно, парень не из простых был, наверно, какой-нибудь граф или барон…
Асланбек снова вспомнил Юргена. Самый умный был изо всех бывший студентик, на математика учился. Не какой-то хиленький, сутулый очкарик. Настоящий мужик: сильный, волевой, жесткий. Самому Асланбеку такая задача не под силу: ума не хватит. Рисунки на карту похожи… Это для него эти линии ничего не значат. А сообразительный Юрген может разобраться, что к чему, найти зацепку. Потом поделимся, не жалко. Раб говорил, что там столько всего – на дивизию хватит… Теперь уже ничего не скажет… Перестарались охранники… Плохо стало американцу, захрипел, и все… Пришлось в пропасть сбросить… Может, еще бы что рассказал…
Только бы Юргена разыскать. Если надо, то и профессора притащим, по географии там или по истории, или какой там еще нужен, двоих, троих, да хоть сколько…
Асланбек, подперев голову рукой, смотрит на товарища, уснувшего за столом, вздыхает. Какой парень был… Орел! Перетаскивает на кровать. Сам ложится на диван и вскоре засыпает. Утром Иван еще спит. Асланбек кладет на стол деньги и захлопывает дверь. Впереди – неблизкий путь.
В Риге он Юргена не нашел. Сестра Юргена сказала, что он уехал в Москву, к племяннику. Сдержанная латышка, глядя на его медали и шрам на щеке, напоила чаем, дала адресок и телефон. Телефон, как она и говорила, был отключен. И отправился Асланбек в столицу нашей родины.
Племянник, рослый белокурый юноша, сообщил, что дядя Юрген уехал. В монастырь ушел. Познакомился с каким-то человеком, стал говорить о Боге, о грехах. Стал совсем другим, неузнаваемым… Часто молился… До этого собирался объехать друзей. Но потом передумал…
На Юргена это было совсем не похоже. Вряд ли он мог куда-то поехать просто так. Может, он собирался по тому же делу, что и он, Асланбек? Он же тоже видел блокнот и рисунки в нем. Это до других не дошло, а Юрген, может, сразу же понял, где находятся золотые горы?
Немногословный Янис, позвал гостя к столу. Племянник Юргена сварил картошки, нажарил котлет, выставил варенье и конфеты. Асланбек выложил гостинцы: курагу, изюм, орехи, бутылку чачи. После обеда Янис спросил, есть ли гостю где остановиться в столице, у него места достаточно: родители сейчас работают за границей, а квартира двухкомнатная. Асланбек поблагодарил за гостеприимство, отказался и попрощался: ему нужно было найти еще бывшую подружку Коли.

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина

Несколько дней спустя, выходя из дома, вижу недалеко от нашего дома небольшую гудящую толпу, оцепление полосатой бело-красной лентой. Милиция отгоняет зевак. Боря уже там.
– Двоих убили… – тихо говорит соседка. – Такая красивая женщина была...
Я быстро подхожу. Сердце сжимается. Да, это она. Клара… Она, как и Лола, погибла, защищая меня. Рядом с Кларой в луже крови – смуглый  горбоносый мужчина. Кто он – друг или враг?
Ясно одно: кольцо вокруг меня явно сужается… Я словно в эпицентре незримого урагана. Неужели и меня постигнет та же участь…
Возвратившись домой, я нахожу на столе большой белый конверт, точь-в-точь как тот, который я получила когда-то… Только тот лежал в почтовом ящике. В конверте снова пачки крупных купюр. Но это не главное! Внутри есть письмо, написанное удивительно изящным почерком… и я догадываюсь, от кого оно…
«Милая Тина!
Пришло время узнать все. Если ты получила это письмо, значит, я больше не Верховная жрица. Отныне ты ¬– Хранительница Кольца Богов становишься Верховной жрицей атлантов. Мы нарекли тебя Хризеис.
К Земле приближается комета-убийца, погубившая Атлантиду. Одновременно с катастрофой начнется Вторжение сил Зла. Оно бывает каждые  одиннадцать с половиной тысяч лет, и только ты можешь спасти Землю от разрушения. Кольцо Богов, главная реликвия  атлантов, само выбрало тебя. Это значит, что ты обладаешь Даром необыкновенной силы. В твоих жилах есть хотя бы капля крови атлантов, а это значит, что ты – атлантка. Поверь, ты можешь все. Пока твой Дар не проявился, мы, последние на Земле атланты, охраняли тебя. Твой Дар пока еще слаб, но ты сможешь, ты должна это сделать. Иначе Земля превратится в выжженную пустыню, населенную демонами. Кольцо поможет тебе, оно многократно усилит твой Дар.
У тебя много врагов, одни из которых хотят завладеть Кольцом для личной абсолютной власти, другие – чтобы служить силам Зла, третьи пытаются подобраться к нашим сокровищам. Мы попытаемся устранить их всех. Ради этого, мы все готовы отдать жизни. Если мы не успеем их одолеть, то это должна будешь сделать ты сама. Ничего не бойся, ты победишь! Для этого ты должна стать настоящей Повелительницей стихий. Помни об этом всегда.
Клара-Ирис, Верховная жрица атлантов».
Пазлы встают на свои места, и я начинаю видеть картинку целиком. Теперь мне нужно попытаться защитить, спасти от сил Зла себя, Артура, Зою, Александра, Соньку, Бориса, Дени и весь мир. Или погибнуть вместе с остальным человечеством. Справлюсь ли я? Может ли один-единственный человек, даже с помощью Кольца, победить мировое Зло? Не знаю… Если бы меня спросили еще вчера, я сказала бы, что нет, не стоит и пытаться… Я всегда была слаба, очень слаба… Как я в одиночку могу одолеть то, чему не может противостоять целый мир?
Но после смерти Лолы и Клары, которые так в меня верили, выбора у меня не осталось. Пришло время вступить в бой…

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Россия, Нижнеморск, 2003
Тина
Холодный Екатеринбург остался далеко позади. Мурзик пристроен на время в добрые руки бабушки-соседки. С ненавистной работы я уволилась. Просто вдруг поняла, что непременно должна побывать там, где все началось. И вот они, места, где прошло мое детство. Здесь я впервые встретила Клару и ее детей. Здесь нашла Кольцо, которое изменило мою жизнь…
Снова и снова я брожу по пустынному пляжу. Кажется, время застыло… Прежние распри затихли, и город моего детства вновь похож на прежний Нижнеморск. В нашем доме теперь живет дальняя родственница – тетя Лена, вдова маминого троюродного брата со своими дочерьми Таней и Наташей. Они очень рады моему приезду, тетушка даже расплакалась от избытка чувств. Лучшей кулинарки нет во всем городе. Вот уж я поем штруделей!
А вот и мой любимый сад. Фруктовые и ореховые деревья посажены в нем руками моих родителей, а кусты белой сирени у забора и ароматные желтые розы под окнами сажала я.…
По утрам, после завтрака, я отправляюсь на море. Стройная девушка в красном купальнике кажется мне знакомой. Подхожу поближе. Зоя! Я уже ничему не удивляюсь…
–  Привет! Видела, как ты резвилась на днях! Прямо как дельфин!
– Привет…
Расстилаю одеяло рядом с ней и сбрасываю сарафан.
На шее у меня прочная стальная цепочка, пропущенная через Кольцо. Оно со мной, только скрыто от посторонних глаз купальником.
Зоя улыбается и говорит:
– Дени передает тебе привет!
– Спасибо, я ему тоже… Дени – герой! Настоящий атлант!
– Дени – не атлант. Он – Принятый. К сожалению, нас, атлантов, осталось слишком уж мало. Дени – муж нашей младшей сестры Хлои. Хло – самая красивая из нас.
– Повезло Дени! Я даже не представляю, как можно быть красивее тебя и Клары…
Мы обе вздыхаем и замолкаем…
– А чем занимается Дени?
– Дени – настоящий боец.
Исчерпывающее пояснение! Мне очень хочется спросить об Артуре, но я не смею… Зато улавливаю слова, мысленно произнесенные Зоей: «Это великая честь – умереть за Повелительницу стихий». Пока я здесь, меня будет охранять Зоя. Мой рыжеволосый ангел-хранитель.
Потом я иду плавать… Зоя-Зенэйс присоединяется ко мне. И вот мы уже весело несемся наперегонки… Сколько же в ней энергии и задора, как она любит жизнь! Заплываем так далеко, что берега не видно. Ложимся на спины и отдыхаем… А вокруг нас все оттенки бирюзы: море и небо… Как я люблю море!
После заплыва мне вдруг приходит в голову, что неизвестной мне красавице  Хло тоже очень повезло… 
Дома я задумываюсь: почему атланты бросали меня в самые трудные минуты жизни?! И вдруг понимаю, что нет, не бросали. После аварии врачи были уверены, что я на всю жизнь останусь инвалидом, не способным себя обслуживать: именно поэтому Игорь и бросил меня. Вопреки всему, я неожиданно иду на поправку и полностью восстанавливаюсь. Резервы молодого организма? Чудо? Я припоминаю, как сквозь пелену, как ночами надо мной склонялось расплывающееся лицо женщины… Мне по ночам делали какие-то капельницы… И с каждым днем мне становилось все лучше… А когда я однажды спросила у медсестры, будут ли мне ночью снова делать капельницу, ее брови изумленно взлетели вверх…
А когда я умирала от гриппа, в больнице вдруг появился профессор с американским лекарством, после которого я сразу пошла на поправку… Правда, потом пришлось лечиться еще долго…
Я ухожу на пустырь и тренируюсь снова и снова. Разбегаюсь, поджимаю правую ногу, изгибаюсь, забрасывая голову назад и плавно опускаюсь на землю… Кажется, уже немного начинает получаться…
Время от времени звоню Соньке, и мы болтаем по скайпу. Говорю, что отдых у родственников мне очень нравится, меня никак не хотят отпускать… Передаю пламенный привет Борису. Несколько раз звонил и Слава… Он рад, что я отдохну и укреплю здоровье, только очень скучает… Его собираются повысить.
В одну из ночей я просыпаюсь оттого, что моя кровать движется. Слышны шум, крики, какой-то скрип… Включаю свет – люстра качается, как маятник, в шкафу дребезжит посуда. Землетрясение… Мы с тетушкой и ее дочками выбегаем на улицу в ночных рубашках, накинув сверху прихваченные в спешке плащи и куртки. 
Я не знаю, как усмирить стихию, просто не умею. Но ведь это возможно, я это чувствую! Я должна, должна понять, как это делается!
Начинаю усиленно думать, и вдруг понимаю: если я – повелительница стихий, мне достаточно приказать, и они подчинятся. Мысленно повелеваю разбушевавшейся стихии немедленно утихомириться. Толчки вдруг прекращаются…
Я возвращаюсь в дом досыпать. Меня уговариваю остаться на улице, но я отказываюсь. Остальные всю ночь жгут на улице костры, боясь вернуться в дома. Но я-то знаю, что теперь можно спать спокойно…
Я горжусь собой! У меня все получилось! Мне удалось укротить стихии. Я – настоящая Повелительница стихий! У меня все получится!
Пора уезжать. Как хорошо, что я побывала в Нижнеморске! За две недели я отдохнула, загорела, отъелась на тетиных пирогах, а главное – приобрела уверенность в себе, так мне всегда недостающую. Я сажусь в поезд. Тетя Лена и Таня с Наташей провожают меня. Мы по очереди обнимаемся, и тетя берет с меня слово, что я непременно приеду в следующем году. Тетушка сует мне в руки пакет с фаршированной курицей, пирожками и фруктами. Прощальные поцелуи, слова благодарности и приглашения. Родня машет мне, когда поезд начинает двигаться, и я машу в ответ… Поезд набирает ход. Но мой путь лежит не в столицу Урала. Никто, кроме Зои, не знает, что я сойду на следующей же остановке.

Россия, Москва, 1993 год.
Асланбек

Несколько месяцев спустя ему все-таки удалось разыскать Юргена. Ни в какой монастырь тот, ясное дело, не подался. Да, решил на некоторое время уединиться, пожить вдали от цивилизации, отдохнуть от людей. Но теперь снова вернулся в мир. Работал в охране. До этого Асланбек разыскал девку и допросил с пристрастием. Она сообщила только, что у Коли были родственники в Германии. Может, это и есть зацепка? Больше девка ничего не знала, но Асланбек, на всякий случай, избавился от нее…
Они встретились с Юргеном в дорогом ресторане. Ресторан был одним из нескольких, принадлежащих Асланбеку. Юрген был, как всегда невозмутим и держался с достоинством. Сам Асланбек выглядел по-министерски. Вначале, как водится, помянули товарищей, обменялись новостями. Затем Асланбек выложил Юргену все, что знал. Показал помятый блокнот, кольцо и карты американца. Упомянул и про германскую родню Коли. Юрген просмотрел все, повертел кольцо... Сказал, что с такими данными найти клад невозможно. Слишком много неизвестных в задаче.
Асланбек и сам уже стал сомневаться. Но мысль об огромном богатстве не давала ему покоя. Ни историк, ни географ, ни астроном, которых похитили люди Асланбека, не опознали изображения. Нет такого созвездия и островов таких нет. А кольцо, вполне возможно, принадлежало кому-то из древних царей. Эх, будь жив американец, насколько бы облегчились поиски!
Сколько сил, времени, средств вложено, и все напрасно! Но Асланбек не привык отступать. Значит, нужно действовать еще упорнее. Но на объявления в разных газетах типа «Коллекционер приобретет фамильное кольцо. Вознаграждение за любые сведения о семейной реликвии» и «Продам фамильное кольцо», в которых давалось подробное описание кольца, откликались только аферисты. Нескольких особо наглых людям Асланбека даже пришлось хорошенько поучить. Коллекционерам люди Асланбека доверия не внушали, потому вступить с ними в контакт не получалось.
– Ты все же покумекай, – попросил на прощание Асланбек. – Если что в голову придет, сам знаешь, у меня и люди, и средства. В долгу не останусь. Попробуй разговорить коллекционеров. Мог бы сам, тебя бы не просил…
Юрген согласился подумать, поспрашивать, но результатов не обещал.
После встречи же Асланбек задумался: не зря ли он выложил все карты перед Юргеном. Может, умный прибалт увидел в его картах нечто такое, что дало ему зацепку, и решил действовать в одиночку? Нет, одному такое дело не провернуть…

Атлантический океан, частный остров, 2003 год.
Тина

Зоя ждет меня на вокзале в своем автомобиле, и мы мчимся на пристань. Атлантка отдает мне по дороге новенький загранпаспорт! Вот она, белоснежная красавица-яхта с надписью «Gloria», на которой мы отправимся в круиз! Я наслаждаюсь жизнью, словно какая-нибудь мажорка, сидя на палубе в шезлонге в белом топике и шортах, потягиваю свежевыжатый апельсиновый сок и любуюсь проплывающими красотами! Зоя обещала показать мне настоящую Атлантиду! Вернее то, что от нее осталось… Я жадно слушаю ее рассказы о чудесной стране, давным-давно исчезнувшей под водой.
Мы плывем вдоль берегов Турции, Греции, Италии, Франции, Испании, любуемся южными красотами побережья и столицами древних цивилизаций. Вот она живая история, к ней можно прикоснуться. То, что я прежде видела лишь на страницах учебников истории: Древний мир, Средневековье, Ренессанс… Пересекаем Гибралтарский пролив. Посещаем испанский Кадис, единственный уцелевший город Атлантиды, второй по величине город Империи, когда-то завоеванный атлантами, расположенный на ее окраине, самый древний город мира. Именно здесь Геракл установил свои пограничные столбы, известные, как столпы Геракла. С трепетом вступаю я на священную землю, рассматриваю старинный замок, соборы, римский театр. Мы посещаем музей, в котором собраны финикийские древности, найденные при раскопках, в том числе статуя Астарты и саркофаги. А еще иконы и полотна великих живописцев. Плывем дальше... Атлантический океан прекрасен при любой погоде… Сверху, снизу, сбоку – безбрежная лазурь! Наш путь лежит мимо Канарских островов, в самое сердце Атлантиды, где много веков назад была великая цивилизация. Ведь Атлантида не стерта с лица Земли совсем! Канарские острова, острова Зеленого мыса, Азорские острова, Мадейра, множество крошечных, зачастую необитаемых островов –  всего лишь крошечные осколки великой Атлантиды. Навсегда потерянного земного рая, страны вечного лета…
Мы проплываем мимо множества островов, окруженных прозрачной бирюзовой водой. К одному из таких  островков мы и направляемся. Этот небольшой оазис в океане принадлежит атлантам. Я с нетерпением вглядываюсь в аквамариновую даль…
И, наконец, вот он, мой остров! Вид живописный: песчаный пляж, кокосовые пальмы, вдали возвышаются скалы, местами заросшие хвойными деревьями. Когда моя нога ступает на берег, мне становится спокойно и радостно: я дома. Островок размером три на четыре километра находится в двенадцати морских милях от соседнего острова, так что никто не помешает уединению. Здесь нет ядовитых змей, скорпионов и хищных млекопитающих. Райский остров!
Стоит мой островок двенадцать миллионов долларов! А это мой роскошный особняк с видом на море площадью две с половиной тысячи квадратных метров с несколькими спальнями и ванными комнатами. Возле дома – вертолетная площадка и место для швартовки яхт. Роскошный сад, цветники из экзотических цветов, теннистный корт, бассейн. Я впервые в жизни плещусь в джакузи! Роскошь – воистину королевская! Все как положено!
Это только с виду здесь царит райская красота и беспечность. На самом деле остров надежно защищен. В случае атаки охрана может дать настоящий бой. Атланты имеют самое современное оружие, они хорошо обучены  и готовы стоять до конца. Любой объект, вольно или невольно нарушивший водные или воздушные границы территории атлантов, будет немедленно уничтожен.
Первые дни мы отдыхаем и наслаждаемся жизнью. Я загораю под пальмами, впервые в жизни потягивая через соломинку кокосовое молоко. И вот мы уже ныряем с аквалангами, разглядывая кораллы, разноцветных рыбок, медуз и моллюсков. Вода теплая и ласковая, плавать одно удовольствие! Попробовать себя здесь в роли Ихтиандра я пока не рискую… Какая красота! Мы опускаемся все глубже… Вот оно! Осколки мраморных колонн, разбитые корабли, огромные статуи поверженных богов, склизкие, обросшие кораллами… Я опускаюсь еще ниже, беру в руки амфору… С восторгом разглядываю огромные мраморные головы с отбитыми носами, статуи мужественных юношей и прекрасных девушек без рук, ног, голов и почти целые… Вот бы их в музеи! Статуи лошадей, дельфинов, львов, коней… Я забываю о времени…
Мелькает тень. Акула! Я смотрю в маленькие черные глаза хищницы, поднимаю фонарик и направляю луч прямо на нее. «Уходи, же уходи!» Но она приближается. Два гарпуна одновременно вонзаются в хищницу: в глаз и в бок… Смертельно раненая хищница начинается яростно биться, окрашивая все вокруг красной пеленой…
И вот он день посвящения! Мы плывем к подводному гроту, входим в огромную пещеру, освещенную факелами. Своды ее теряются во мраке. Это храм атлантов, украшенный золотыми курильницами и жертвенниками. Переодеваемся в белые одеяния… Я снимаю Кольцо с цепочки и надеваю на палец. Четыре юные жрицы с высокими прическами, украшенными золотыми обручами кружатся в танце. Девушки слаженно поют протяжную песню на неведомом мне языке. Зоя, вернее, Зенэйс, с золотым венцом на голове приносит в жертву белого барана… Курятся благовония, обдавая нас дурманящим ароматом. Вдоль стен выстроились  восемь крепких юношей, а в углу, в тени прячется древняя старуха в черном облачении… У входа с суровым выражением лиц стоят два рослых подростка лет двенадцати-тринадцати со скрещенными позолоченными алебардами.
После жертвоприношения, старуха выходит из тени. Она очень древняя, иссохшая, словно мумия, в чем только душа держится! Ей наверняка больше ста лет! Мертвые немигающие глаза прорицательницы показывают, что она давно не видит мир. Ее подводят ко мне и костлявые, невесомые пальцы бережно ощупывают мое лицо. Затем пророчица кружит на месте, непрерывно маша руками, и вдруг начинает выкрикивать слова на неизвестном мне языке. Черный капюшон спадает и абсолютно белые волосы рассыпаются на плечах.
Зэнейс переводит.
– Пророчица Амарантос говорит, что все случится в этом или следующем году. Уже скоро… Комета смерти приближается. Нас ждут страшные события… Но она не видит, чем все закончится… Только страшный, смертельный бой между Светом и Тьмой. Говорит, что теперь все зависит только от тебя. Ты можешь остановить Вторжение…
Старуха падает и замирает неподвижно… Жива ли она? Кажется, нет… Юноши подходят и уносят бездыханное тело. Она была слишком стара и отдала все силы…
– Отныне ты – Хризеис, Верховная жрица атлантов, Хранительница Кольца и Повелительница стихий…
Хризеис… До меня это имя носила Лола… Теперь оно перешло ко мне. Мы идем в другой зал. Он поражает богатством убранства. На возвышении – золотой трон, усыпанными драгоценными камнями, к которому ведут с десяток ступеней. Зенэйс торжественно провозглашает.
– Верховная жрица Хризеис объявляется царицей атлантов.
Вот так. Не больше и не меньше… Больше некому, значит…
Мне на голову надевают другой венец, роскошнее первого. На нем золотое солнце и серебряный месяц. И сверкающие камни, изображающее далекое созвездие, родину Посейдона и его товарищей.
Зенэйс произносит слова клятвы на древнем языке. Я прижимаю руку к сердцу и повторяю вслед за ней. И хотя язык мне неизвестен, я ясно постигаю смысл сказанного.
– Я, Хризеис, царица атлантов, клянусь защищать интересы моего народа до последнего дыхания…
Зенэйс подают третий золотой венец, усыпанный разноцветными каменьями, и она надевает его мне на голову. Это знак двойной власти. Он очень тяжелый. Но я держусь так, словно всю жизнь проходила в короне.
Мне подносят золотую чашу, полную темно-красного вина. Выпиваю до дна ароматный, терпкий, с легкой кислинкой, удивительно вкусный напиток. Вино легкое, крепости в нем мало, оно освежает, бодрит и почти не пьянит. Живительное тепло разливается по моему телу. Поднимаюсь по ступенькам на золотой трон и восседаю на него с таким достоинством, словно от самого рождения только этим и занималась.
Мои немногочисленные подданные, включая и Зенэйс, опускаются на колени. Это мой народ, за который я готова умереть…
Через несколько минут по знаку Зои все поднимаются. Церемония коронации окончена.
– Теперь мы должны показать тебе, чем ты владеешь…
Мы спускается вниз по ступеням. И мне сразу вспоминается старый-престарый польский фильм «Фараон». Не хватает только черепов и скелетов. Мы идем по бесчисленным коридорам, множество дверей, таинственные знаки на стенах. Входим в хранилища… Чего тут только нет… Золотые статуи… Золотая посуда: вазы, кувшины, блюда, маски… Какие-то золотые тазы… Сундуки, полные старинных монет… Ящики с украшениями… С разноцветными драгоценными камнями… Горы самородков. Массивные золотые бруски, размером с кирпич… Золото, золото, золото… Платина… Бриллианты… Изумруды… Сапфиры… Рубины… Еще… Еще… И еще…
Есть здесь и иные сокровища – мраморные и бронзовые скульптуры выполнены настолько искусно, словно они дышат и двигаются… Старинные картины величайших мастеров… Гигантские мраморные, лазуритовые, нефритовые, малахитовые и яшмовые вазы удивительной красоты. Зал минералов. Гигантские куски минералов, целые и с вкраплениями. Горы неограненных алмазов. Куски опалов и еще какие-то неизвестные мне полудрагоценные камни…   Я, оказывается, богаче, чем Крез…
Когда пройден последний зал, я вздыхаю с облегчением…
– Это лишь один из наших островов, самый большой… – поясняет Зоя. – Всего их семь… И на каждом есть такое же хранилище. Жаль, что ты пока не можешь увидеть остальных своих подданных… Война продолжается, и они выполняют важные задания… А сегодня ты увидишь суд.
Значит, я не увижу ни Артура, ни Александра, ни Дени… И неизвестную мне красавицу Хлою я тоже не увижу… Жаль…
Мы идем в другой зал. Я уже привычно сажусь на трон, этот не золотой, а платиновый, другой формы и украшен по-другому. Два рослых атланта с обнаженными мечами встают по бокам. Еще двое юношей с пиками стоят у входа в зал.
– Это Зал Суда, – поясняет мне Зоя.
Атланты затаскивают в зал троих рослых мужчин с руками, связанными за спиной. Наши враги смуглы, горбоносы и черноволосы. Видно, что  перепало им  крепко. Пленники с ненавистью смотрят на меня. Один, самый старший из них, что-то яростно кричит на гортанном языке… Я понимаю лишь одно слово: Асланбек и то, что этот человек явно мне угрожает.
Зоя-Зенейс переводит, но я и так догадываюсь:
– Он говорит, что Асланбек доберется до тебя, Хозяйка Кольца…
Затем она объявляет:
– Это лазутчики Асланбека, одного из наших врагов. Эти люди виновны в гибели наших товарищей. Они хотят уничтожить атлантов, чтобы захватить наши сокровища и Кольцо Богов. Какой кары они достойны?
– Смерть, – не задумываясь, произношу я, и, раздувая ноздри, как патрицианка в древнем амфитеатре, опускаю вниз большой палец сжатой в кулак руки.
Зенэйс объявляет:
– Виновны!
В зал входят трое мужчин с мечами.
Первый направляется к тому, который кричал и взмахивает мечом. Голова отделяется от туловища и катится по мраморным плитам. Кровь хлещет фонтаном из обезглавленного тела. Потом второй… Третий… Тела утаскивают с помощью длинных крючьев, головы насаживают на пики… Зрелище не для слабонервных… Раньше я бы, наверно, в обморок упала. Но теперь я – атлантка. А для этого гордого племени нет лучшего зрелища, чем кровь поверженных врагов! Смерти они не боятся, даже дети, ведь герои не умирают! Конечно, вряд ли атланты каждый раз судят так своих врагов. Это лишь традиционный обряд, подготовленный к  коронации.
Мы идем по длинному узкому коридору, поднимаемся по ступеням и оказываемся в подвале роскошного особняка
– Вот мы и дома, – говорит Зенэйс, поднимаясь вверх по лестнице.
Приближается время торжественного обеда. Переодеваемся еще раз. На мне пышное бежевое платье с высоким «королевским» воротником, усыпанное мелкими бриллиантиками, все в пенных кружевах. Девочки лет шести-восьми, одетые, как принцессы, в венках из роз на кудрявых головках несут за мною шлейф. У Зои платье почти такое же, как мое, только кофейного цвета и без шлейфа. И венец похож, только поменьше. Остальные дамы и девочки тоже разодеты в роскошные наряды пастельных оттенков: розовые, сиреневые, голубые, салатные, бирюзовые… Мужчины в бархатных камзолах синего, фиолетового, черного и темно-зеленого цветов, искусно расшитых золотыми узорами. Мальчики в рубашечках с золотыми пуговицами, целиком сотканных из золотых нитей и таких же башмачках.
Мои ноги облегают кожаные башмачки на среднем каблучке, расшитые золотом, с золотыми пряжками и крупным бриллиантом посередке. Зоя перед обедом навесила на меня «фамильные» украшения. На голове – низкий зубчатый венец с каменьями, вдоль которого свисают гирлянды плоских золотые бусин. На шее длинная цепь, толщиной с собачью, но фигурная, удивительно филигранной работы. На цепи – кулон в виде восьмиконечной звезды размером с медаль, в центре которого – крупный бриллиант. Только бы не залезть этой красотой в тарелку! На руках у меня – широкие спиралевидные браслеты, почти доходящие до локтя, явно очень древние. Пальцы унизаны перстнями с бриллиантами.
На мне столько золота, что я ясно ощущаю его тяжесть. Да, быть правительницей  действительно тяжело! Что ж, ведь я настоящая королева, хотя королевство у меня крошечное, а подданных почти что не осталось…
Большой зал в праздничном убранстве. Такой роскоши я не видела даже в кино. Люстра, как в театре, только лучше: она из чистого золота и украшена крупными кристаллами, кажется, горного хрусталя… Длинный стол, покрытый белоснежной скатертью, собранной по бокам в мелкие складочки и украшенной пришпиленными полукруглыми ажурными салфетками с розой посередине. Золотые столовые приборы. Тончайший фарфор. Море экзотических цветов…
Я и мои подданные по-семейному собрались за одним столом. Зоя сидит возле меня, рядом с ней – ее двенадцатилетний сын Филипп, рыженький, с голубыми глазами, затем шестнадцатилетняя дочь Агейп, очень похожая на мать, самая юная из жриц. Обед сопровождается приятной негромкой музыкой.
На обед подают салат из курицы с майонезом, суп из копченой грудинки с зеленым горошком, жаркое из свинины с фасолью и опятами, медовую баранину с запеченным картофелем, фаршированную горбушу, говядину, запеченную в тесте. К обеду прилагается розовое игристое вино. А к чаю – шоколадный торт из печенья и шоколада, бисквитный торт с марципановой глазурью и абрикосовым джемом, на разрезе он в желто-розовую клетку, торт бисквитный с клубничным джемом и свежей клубникой, маленькие пирожные, печенье с миндалем, бутерброды с маслом и сладости. И еще разные экзотические фрукты. Я попробовала всего по чуть-чуть и то чуть не лопнула…
Поздний вечер. Вот и моя опочивальня. С удовольствием разоблачаюсь, освобождаясь от целого килограмма украшений. Зоя помогает мне, складывает мое добро в большую золотую шкатулку-сундучок, украшенную крупными рубинами.
Ложусь на огромную квадратную кровать с двумя роскошными пологами, парчовым и кисейным. Настоящий сексодром! Королевское ложе выточено, по-моему, целиком, из огромного дерева или же удачно скомпоновано из нескольких стволов великим мастером. Сверху донизу моя кровать вся в резных завитушках, кончики которых украшены золотыми аппликациями в виде колпачков. То ли это черное дерево, то ли древесина удачно протравлена красителем. Красота неописуемая! Шелковое постельное белье, не какое-то там сатиновое, а именно шелковое, нежно-розового цвета. Пологи я прошу убрать: не привыкла спать в замкнутом пространстве… Когда я выйду замуж за Артура, это роскошное, воистину королевское ложе нам очень пригодится!

Россия, Москва, 1993 год.
Юрген
После встречи с Асланбеком Юрген задумался. Конечно, полученные сведения были ничтожны. У него, в отличие от Асланбека, не было ни средств, ни людей. Зато Юрген обладал блестящим аналитическим умом. И, кроме того, он чувствовал, что в себе какую-то неведомую силу, но пока не знал, как ее применить.
В отличие от боевого товарища, Юрген Грантс так и не нашел себя в жизни. К науке он охладел, в криминал влезать не хотелось… Заняться бизнесом – хлопотно и нет первоначального капитала. Влезать в долги не хотелось, к тому же был велик риск прогореть.
Скоропалительная женитьба быстро закончилась разрывом. Кажется, ткни пальцем наугад в первую встречную, и то выбор бы оказался удачнее. Поколесил по стране, но нигде не зацепился. Однополчанин пристроил Юргена к себе, в охрану, и на том спасибо. Потерял себя бывший воин-интернационалист, а найти так и не смог.
Но мысль о кольце и кладах древних царей крепко засела у него в голове. Это была тайна, загадка, задача, которую так требовал его пытливый ум. А решать задачи он любил с детства и всегда знал, что ответ всегда можно найти, разве что в условия задачи вкралась опечатка. И Юрген начал от скуки потихоньку собирать информацию. Объектом его внимания стали коллекционеры: именно в той среде был наибольший шанс узнать что-то стоящее. Для начала Асланбек прислал ему несколько старинных вещиц, с которыми можно было появиться, не вызывая подозрения.

Частный остров в Атлантическом океане, 2003 год.
Тина
Погребение пророчицы Амарантос потрясло меня. На другой день после смерти тело усопшей омыто, обряжено в белые одежды, умащено благовоние и уложено на погребальные носилки. Затем его почти полностью покрывают цветами. После наступления темноты похоронная процессия с факелами движется к погребальному костру. Мы все в черных одеждах в знак скорби по старой атлантке. Высохшее, почти невесомое тело несут четверо рослых юношей. Носилки возлагают на гору из дров и хвороста. В знак уважения все мы опускаемся на колени, а  Зенэйс поджигает костер. Он постепенно разгорается, пожирая тело Амарантос. Легкий ветерок уносит искры, а юные жрицы поют древнюю погребальную песнь. Когда костер прогорает, мы движемся обратно к дому: нас ждет поминальный обед, он  очень скромный: лепешки, сыр и легкое красное вино.
– Сколько ей было лет? – спрашиваю я у Зенэйс.
– Двести сорок девять.
Кажется, я ослышалась. Переспрашиваю:
– Сколько-сколько?!
Нет, оказывается, все правильно поняла.
На другой день урна с прахом пророчицы торжественно переносится в подземелье, где стоит множество таких же урн… Может, и моя урна когда-нибудь окажется в этом ряду? Я вдруг вспоминаю бесстрашную юную Лолу, похороненную в безымянной могиле с номером… Нужно будет потом, когда все кончится перенести ее сюда…
Праздники и дни скорби позади. Зоя учит меня стрелять и владеть холодным оружием, показывает кое-какие приемы самообороны… Получается неважно… Боец из меня никакой. Что поделать: атланты тренируются с детства. Сама Зоя – настоящая амазонка! Потом меня учат водить машину. По вечерам, когда мое тело ноет от усталости, жрица Зенэйс рассказывает мне историю Атлантиды и обрисовывает нынешнее положение дел. А врагов у атлантов немало…
Сокровища атлантов всегда были магнитом для алчных людей. А черные маги и амбициозные политики пойдут на все, чтобы завладеть Кольцом Богов. Потому и не могут атланты сегодня собраться все вместе, чтобы поприветствовать свою новую царицу.
За эти дни я узнаю так много нового и интересного, что мой мозг чуть не плавится от избытка информации. Оказывается, я не была единственной! Избранных было около двух десятков. С детства они потрясали окружающих своим блестящим умом и ярким талантом: в каждом из них Дар проявлялся по-своему, но скрыть его было невозможно, он выплескивался наружу, как драгоценная влага из переполненного сосуда. Такие дети быстро становились известными в своем городе, стране, мире. Но почти никто из них не дожил до совершеннолетия. Самой известной была девочка – юный политик-миротворец. Погибла в авиакатастрофе.
Особенно много таких  детей было почему-то в СССР. Две юные художницы…Умерли в подростковом возрасте из-за стремительно развившейся болезни… Юный поэт… Безо всякого повода выбросился из окна… Юный писатель. Вместе с группой одноклассников раздавлен грузовиком по дороге домой после выпускного вечера. Мальчик-певец … Люди знающие его, называли его «светлый отрок». У него был удивительной красоты голос… Утонул при невыясненных обстоятельствах. Юная поэтесса, ставшая известной на всю страну в детстве, с ранних лет приобщившаяся к спиртному и выбросившаяся из окна. Еще один мальчик-поэт. Этому, можно сказать, повезло… С возрастом Дар заглох в нем совершенно, именно поэтому парень до сих пор жив…
Но самой талантливой изо всех, хотя и неизвестной миру, была Лола-Хризеис, дочь Клары от первого мужа, Джемалдина. Молодой мастер боевых искусств спас юную атлантку, когда ее пытались похитить враги, чтобы узнать, где спрятаны бесценные сокровища. Тот клан теперь истреблен полностью… Александр, настоящий атлант, второй муж Клары и отец Артура,  был тогда еще подростком. Несколько лет спустя Принятый, нареченный Леонидом, погиб в бою с Поклоняющимися Тьме… После смерти отца Лолы Клара стала женой Александра и на свет появился Артур.
У Лолы были огромные способности. Она с детства была вундеркиндом, настоящей полиглоткой, знающей множество языков и свободно ими владеющей. Блестящий ум, феноменальная память, мгновенная реакция… На нее возлагались большие надежды. Сама Лола была уверена, что именно на нее возложена Миссия по спасению человечества… Но ее Дар был гораздо слабее, чем у Клары...
В отличие от прочих, я была неизвестна миру. Но пророчица Амарантос вновь подтвердила слова древних пророков: обладающую величайшим Даром, следует искать там, где раскинулся Евксинский Понт. И велела Кларе отправиться в те края и бросить Кольцо Посейдона в море, чтобы оно само отыскало Повелительницу стихий… Так я и стала Избранницей Богов.
А еще Зоя рассказывает мне о врагах. Несколько кланов издавна преследуют атлантов. Самый главный враг – Поклоняющиеся Тьме. Некогда это был многочисленный и могущественный орден, но бои с атлантами сильно сказались на количестве и тех, и других. Сейчас бывший орден выродился в закрытую, тщательно законспирированную секту. Неуловимый черный маг, как паук опутывает своей паутиной весь мир. Эдакий незримый вселенский злодей. Я сразу же представила себе древнего старца, похожего на Кощея Бессмертного с костлявыми, загребущими руками… Зоя говорит, что отыскать его очень трудно: змеи любят темные норы.
Был еще один немногочисленный клан из Америки, но их люди давно не появляются. Как такой же клан из Германии. Зато недавно появились новые искатели сокровищ – люди некоего Асланбека. Недавно вынырнул из неизвестности еще один. Поэтому атланты  вынуждены постоянно пребывать в борьбе.
Все когда-то кончается… Пришла пора возвращаться… И вот он, прощальный ужин на острове. Я пожелала, чтобы он прошел на свежем воздухе. Лобстеры на гриле, стейки из мраморной говядины, запеченные цыплята. Белое вино к лобстерам, красное – к говядине, розовое – к цыплятам. А утром мы завтракаем, прощаемся с остающимися на острове и пускаемся в обратный путь. Проплываем мимо нескольких наших островов. Но маршрут иной: по дороге посещаем Тунис и Египет. Лето кончилось.

Россия, Москва, 1994 год.
Юрген.
Он напал на след. Не самого кольца. Того, кто его разыскивает. Один из коллекционеров, которому Юрген продемонстрировал старинную табакерку, серебряный с позолотой походный стакан и золотую монету, поведал новому знакомцу, что похожим кольцом интересовался человек, изредка появляющийся их среде. Он иногда что-то покупал, продавал, менял по мелочевке, потому его мало кто знал. Это был очень пожилой человек, грек. По его словам, кольцо было его фамильной реликвией. Много лет назад его похитили грабители.
Юрген решил непременно познакомиться с этим человеком. Никто не знал адреса старика, а звали его, кажется, Никиас. Грек был нелюдимым и странноватым. Появится ли он еще? Но Юрген был терпелив. Он заказал себе визитки, раздал нескольким знакомым коллекционерам и попросил передать греку на словах, что у него есть для него важная информация.
Время от времени звонила брошенная супруга, жаловалась на жизнь, звала обратно. Юрген жалел бабу, помогал ей, чем мог. Знал, что и она поможет в трудную минуту. Но чтобы возвратиться – никогда! Постепенно они стали просто друзьями. Настоящими друзьями. Так с ней и не развелся – необходимости вроде не было, а хлопоты лишние… Так и числилась женой…
Юргену повезло. Грек объявился через полгода и позвонил. Они договорились о встрече. Познакомившись с Никиасом, Юрген понял, что именно этого человека он ждал всю жизнь.
Худой старик с совершенно седыми волосами и бородой, желтой кожей и живыми черными глазами произвел на него неизгладимое впечатление. От этого старика исходила такая сила, такая внутренняя мощь, какой не сыщешь в нынешних молодых людях. И королевское достоинство. Такие лица теперь можно увидеть лишь на старых фотографиях. И Юрген рассказал Никиасу все, что удалось узнать о кольце. Старик слушал, не перебивая. Потом заговорил сам.

Россия, Екатеринбург, 2003 год.
Тина
Екатеринбург встретил меня холодным проливным дождем. Два с половиной месяца пролетели, как один день… Кажется, что это был всего лишь долгий и прекрасный сон… Соньке я привезла ракушки, восточные сладости и красивое платье. А еще яркие футболки ее братишке и сестренке. Сонька в восторге! Она любуется моим золотистым загаром и говорит, что следующим летом бросит все и непременно поедет со мной.
Подружка рассказывает последние новости: на днях видела этих драных кошек из мэрии, Луцай с Зубриловой, обе ходят с кислыми рожами. Дени, молодец, сразу же от Гальки свалил, только его и видели! Размечталась, овца нестроевая! А Славка даже и не думает клевать на Надькину удочку. Так им, мерзавкам, и надо!
Борису и Славке я вручаю гавайские рубахи с попугаями. Мы вчетвером торжественно отмечаем мой приезд: я привезла с собой большой стеклянный кувшин с темно-красным вином. Борькина пассия в командировке, так что он пока беспризорник и может спокойно заливать за воротник.
Пора возвращаться к будням. Я снова ищу работу. Хотя, как королева, вполне могла бы и не работать… Денег у меня достаточно. В Швейцарии на мое имя открыт солидный счет. Но сейчас я не должна привлекать к себе внимание. Нужно найти какую-нибудь непыльную работенку для прикрытия. Но только не лаборатория, нет!
Я снова тренируюсь. Да, мне удается уже на несколько минут зависать в воздухе. Но я хочу большего. Я мечтаю о свободном полете… Как вольная птица… Интересно, как там мое крошечное королевство? Я знаю, что после моего отъезда, почти все атланты, за исключением охраны, покинули остров и отправились в разные стороны. Удалось ли Зое, Александру, Артуру, Дени и Хлое выполнить задания?
Вечером ко мне снова является Слава с букетом розовых орхидей. Слава говорит, что приближается его отпуск, и можно было бы вдвоем съездить на отдых в Турцию или Египет... Я отвечаю, что у родственников отдохнула на три года вперед.
Поиски работы продолжаются. И вот она, удача! В нашем городе открываются сразу две газеты. Набирают рекламных агентов, лучшие будут оставлены для постоянной работы. В одной меня просят заполнить анкету и оставят, якобы потом перезвонят. Во второй – претендентов набралось человек десять. Собеседование, четырехдневная стажировка, договор с испытательным сроком, обучение – и вот я уже рекламный агент! Ходи себе по магазинам да предлагай рекламу. Правда, вначале я, как человек застенчивый, входила в магазин, и покрутившись, словно разглядываю товар, молча удалялась. Потом до меня дошло, что ходить можно и в организации. Я обошла все компьютерные школы, и получила первые заказы. Потом были фотоателье, парикмахерские, магазины и банки… Правда, к вечеру ноги болят и отекают с непривычки, но это уж издержки профессии. Зато на свежем воздухе и никакой химии. Оклада нет, только проценты, но я не унываю… Заказы пока грошовые, но я ведь только начинаю. Мне много приходится ходить по улицам, так что ноги гудят. Соображаю, что бизнес-предложения можно оставлять и в банках.
Захожу в крупный магазин бытовой техники. Интересуюсь, здесь ли хозяин.
Высокомерный менеджер, дрищ сутулый, отвечаем мне, что они не рабы, и хозяев у них нет. С достоинством юноша… Я поправляюсь, и спрашиваю управляющего, может, нужна реклама? Парень отвечает, что здесь управляет сам предприниматель, и посылает одного из продавцов к хозяину. Тот выходит и зовет меня за собой: меня изволили принять.
Я захожу в кабинет, в котором сидит нога на ногу сам хозяин – красномордый мужик необъятной толщины. В зубах у него – кубинская сигара, ну вылитый буржуин из мультика про Кибальчиша! На шее у нового русского – толстая золотая цепь с кулоном размером с шайбу. На столе – початая пузатая бутылка коньяка и низкий широкий стакан из темного стекла. Странно, что пиджак не малиновый… Мужик смотрит на меня, как на насекомое, чешет мясистый нос и спрашивает, лениво покачивая ногой.
– Ну, и что Вы мне можете предложить?
Я бойко, как учили, произношу:
– Все виды рекламы: макеты, рекламные и имиджевые статьи, фото на обложку, скрытая реклама, антиреклама, вкладыши… Скидки в зависимости от количества выходов. Бонусы в виде дополнительных выходов постоянным клиентам.
Я раскрываю папку и демонстрирую ему образцы рекламы.
Мужик, глядя на меня и презрительно морщится. Ясно, что такие агенты бегают к нему пять раз на дню.
– Ну, вот что лично Вы, можете мне предложить?!
Понятно. Он считает, что если я рекламный агент, то училась в школе так плохо, что никуда не могла поступить. В общем, глупа как пробка, и способна только носиться по городу с папкой в руках. И вообще, чмо… Прикидываю: мужик не дурак, конечно, но вряд ли уровень его интеллекта выше моего. Можно попытаться прочесть его мысли, авось, получится… Но даже если у меня ничего не выйдет, то мне с этим мужиком детей не крестить и не делать…
Нужно произвести на него впечатление, а еще лучше – потрясти. Я изображаю бизнес-улыбку.
–  Вас интересует мой IQ? Хорошо. Задайте мне любой вопрос, и я на него отвечу.
Мужик изумленно смотрит на меня, не веря собственным ушам…
– Правильно ли я понял, что Вы готовы ответить на ЛЮБОЙ мой вопрос?!
Я киваю.
Мужик вскакивает с неожиданной для его туши подвижностью.
– Идемте со мной…
Ясно, он решил устроить небольшое представление перед подчиненными и развлечься за мой счет. И правда, почему бы и не повеселиться на халяву, ведь перед ним всего лишь жалкий рекламный агентишка…
Мужик входит в зал, подзывает менеджеров и продавцов.
– Вот эта девушка заявляет, что готова ответить на ЛЮБОЙ мой вопрос. Проверим? Если она отвечает правильно, я даю ей рекламу до конца жизни.
Все пялятся на меня, как на чокнутую. Внимание, вопрос!
– Когда-то я работал директором небольшого заводика. Мы окисляли парафины. Каков был промежуточный продукт и какой товар мы производили?
Чудеса бывают! Теперь я знаю это точно! Как полезно, оказывается, знать химию! Легче этого вопроса для меня нет ничего!
– Вы получали синтетические жирные кислоты. Конечным продуктом был стиральный порошок.
Мужик в шоке. Но быстро приходит в себя.
– Химик?
Я киваю.
– Хорошо. Я проиграл. Но согласны ли вы реванш?
Конечно, мне не очень хочется рисковать, когда выигрыш уже в кармане. Но я снова киваю
– Я хотел бы сделать настенную рекламу. Как это осуществить?
О, снова чудо! Только вчера я слышала разговор об этом.
– Нужно обратиться к главному архитектору с цветным эскизом, написать заявление, оплатить пошлину и в течение месяца на комиссии вопрос будет рассмотрен.
Мужик удовлетворенно кивает. Затем подписывает договор и дает мне просто роскошную рекламу до конца года. И говорит, что когда реклама кончится, чтобы я приходила продлить. А если его не будет, рекламу даст старший менеджер, он будет в курсе.
Предлагает чай, кофе или чего покрепче. Соглашаюсь на чай, который мне немедленно приносят…
Мужик диктует:
– …Особой популярностью среди наших покупателей пользуется… Секунду!
Затем вызывает менеджера и уточняет:
– Что идет у нас идет хуже всего?
Тот диктует.
Перед уходом я говорю:
– До вас я заходила в другой магазин. Спросила хозяина. И знаете, что мне они ответили? Что они не рабы, чтобы иметь хозяина.
– Ну, мои так никогда не скажут, – с непоколебимой уверенностью отвечает владелец магазина.
В моей газете все потрясены. К этому мужику все наши агенты уже успели сбегать, и все получили полный отлуп и заявили, что получить там рекламу невозможно. Всех, включая шефа, интересует, как же мне удалось раскрутить этого жлоба на такой солидный договор. Но я девушка скромная, поэтому отвечаю, что он просто мой знакомый…
Субботний вечер.
Славка уехал в командировку. Я сижу в кресле и растираю свои бедные, ноющие, натруженные километрами ножки. Сонька заваливается ко мне с воплем: «Смотри, кого я привела!». Улыбающаяся Лариска Белова с большим пакетом в руках вплывает в мою квартиру.
– Привет! Вот встретились и решили оттянуться! Заодно обмыть твою новую работу.
Она достает из пакета, шампанское, торт, большую коробку конфет. Мы с Сонькой начинаем резать салаты, а Ларка просто болтает с нами: у нее свежий маникюр. Белова, как Информбюро, излагает нам последние новости, рассказывает о своей работе.
– У меня одна пара разводилась, это тихий ужас! Грязью поливали друг друга, дрались за каждую ложку… Наварила я на них хорошо! Вот бы таких пар побольше. Развелись, все переделили до последнего рулона туалетной бумаги… А на днях встречаю их: идут в обнимку, улыбаются. Мне помахали, такие радостные! Я сначала удивилась, а потом поняла: другие-то еще неизвестно какие попадутся. А они друг друга уже во всех ситуациях видели… Ничем не удивят…
Когда салаты нарезаны, выясняется, что хлеба нет. Ларка вскакивает и говорит, что мигом сгоняет в магазин. Смотрим в окно: начался дождь и неслабый.
– Возьми что-нибудь на вешалке, – говорю я.
– Ага, я мигом…
Лариска быстро натягивает мою красную курточку с капюшоном, хватает зонт и убегает.
Мы ждем, но она что-то задерживается…
– Очередь, видно, или товар привезли, – размышляет вслух Сонька.
Я извлекаю пятилитровую бутыль с вином, которую мы в прошлый раз уже ополовинили.
Ждем еще… Смотрим в окно. Ларки все нет.
– Может, какое срочное дело, – говорю я. – А телефонов наших она не знает.
Сердобольная Сонька вскакивает.
– Вдруг ей плохо стало…
Она стремительно убегает…
Во дворе раздается дикий крик.
Лариска лежит под аркой. Мой алый зонтик валяется рядом в грязи. Белова жива, но без сознания. Ее дорогой, нарядной сумки нет, исчезли и украшения. Мы вызываем «Скорую» и милицию.
Вот так повеселились… Сходила баба за хлебушком.
Едем вместе с Ларкой. В больнице пострадавшую приводят в себя. Последнее, что она помнит, резкий удар по голове. Лариска дает показания милиционеру, мы с Сонькой подтверждаем ее слова.
Грабитель – отморозок, скорее всего, наркоша.… Мог бы и просто вырвать сумку. Но меня смущает, что Лариска была в моей куртке и с моим зонтом. Где же тогда мой телохранитель?!
Белова, придя в себя, обвиняет какого-то мужика, который недавно обещал с ней разобраться… Но так ли это? Я в раздумье. Что же делать? Вдруг на самом деле, это было покушение на меня?

Россия, Москва, 1995 год.
Асланбек
Удача, наконец, улыбнулась ему. По объявлению обратился парень. Назвался Малисом. Сатанист. Деньги ему понадобились, а тут появилась возможность срубить бабла по-легкому. Кольца самого он не видел, но слышал о нем от одного парня. Сварт, так, его кликали, куда-то потом подевался. Сатанистом и тот был, познакомились на одной сходке. На всю голову отмороженный парень был. Звал к себе, мол, там у них круче. Он и рассказал о Кольце Люцифера. И подробно его описал. Да, именно то самое кольцо. Солнце-луна и звезды вразброс. С ним, мол, великие дела можно делать. У них самый крутой в мире черный маг. И скоро весь мир им принадлежать  будет. Только секта очень засекречена, там через какие-то жуткие испытания нужно пройти. Парень побоялся, обещал подумать, но тот больше не появился.
Выжав из незадачливого поклонника Вельзевула и любителя халявных денег все, что тот знал, его просто прикончили. Асланбек понимал теперь, что является обладателем лишь копии кольца. Чеченец сделал вывод: нужно найти то самое гнездо сатанистов, о котором говорил Малис, а уж они и выведут на настоящее кольцо, на сокровища древних царей.

Россия, Екатеринбург, 2004 год
Тина
Снова суббота. Ходила в магазин. Мне снова показалось, что за мной тащится какой-то тип. Что делать? Звоню Борису. Он не берет трубку… Ясно, сегодня же выходной… Позвонить в дежурную часть? И что я скажу? Что я – верховная жрица Атлантиды, и враги хотят похитить меня, чтобы узнать, где сокровища атлантов, а главное, Кольцо Богов, ведь я должна спасти мир от сил Зла? Бежать из города? Куда, в Нижнеморск? Уйти ночевать к Соньке? Или к Борису, он все равно в отключке, а его запасной ключ вот он, у меня в связке? Может, рвануть к Славке? Он тоже оставил мне ключи… Нет, это не выход. Что же делать дальше? Или мне уже просто мерещится угроза?
Я вытаскиваю из-за пазухи Кольцо. Надеть его или спрятать понадежнее?  Куда бы я его не спрятала, его найдут. А Кольцо усилит мои возможности… Какие возможности? Я мало что умею… Зависнуть ненадолго в воздухе… Провести ночь под водой… Прочесть обрывки мыслей… Нет, все же нельзя, чтобы Кольцо попало в их руки… Что делать? Я справилась со стихиями, но справляться с людьми пока не умею…
А еще я вспоминаю моего прекрасного синеглазого принца, который тоже сейчас выполняет какое-то задание… Уцелеет ли он? Нет, я не могу быть слабой…  Моя жизнь больше не принадлежит мне… Я уже не просто человек, отвечающий сам за себя, за мной стоит мое гордое и смелое племя, хотя большинство я даже не знаю в лицо. Именно поэтому я испытываю страшную боль потерь, и знаю, что они были не последними…
Я решаю пройти по городу и проверить, все ли в порядке. Брожу по улицам. Захожу в магазины. Сижу в парке. Захожу в кафе.
Мне кажется, что какой-то подозрительный тип тащится за мной. Я меняю маршрут, но и он поворачивает в ту же сторону.
Где, где мой телохранитель?! Что делать? Связи  с Зоей у нас нет, это был бы прямой выход на меня. Надо думать…
В людных местах он не нападет. Я быстро иду по центру города. Мужик тащится за мной, не отставая. Неожиданно мне бросается в глаза надпись «Библиотека №3». Именно здесь работают близнецы Алена и Вера Мирошниковы.
Я вхожу в душное помещение. Вижу морковную голову одной из близняшек с. Мирошникова-не-знаю-которая. Она отрывает взгляд от толстенной книги. Вторая сестричка сидит в читальном зале и перебирает картотеку. Кроме сестер, в библиотеке никого нет. Объясняю бывшим одноклассницам, что за мной тащится какой-то тип.
– Нужно вызвать милицию, – решительно говорит одна. Ясно, Алена.
– Я сейчас позвоню, – вторит ей другая. Это уже Вера.
– Пока не нужно. Я не уверена… Может, просто показалось. У вас есть запасной выход?
Близняшки синхронно качают ярко-оранжевыми головами.
– А окно открыть нельзя?
Обе вновь качают головами. На окнах решетки от воров. Хотя не верится, чтобы кому-то в наше время пришло в голову забраться в библиотеку. Разве что спьяну.
Сестры переглядываются.
– Мы можем спрятать тебя в хранилище, - говорит одна. На лицах у них отражается сомнение и внутренняя борьба. Вероятно, они боятся, что я суну за пазуху какой-нибудь пыльный томик.
– Да, самое подходящее место, – говорит вторая.
Они проводят меня в святая святых – хранилище ценных книг. Стеллажи с рядами книг наводят на меня ужас. А главное, уже через минуту я начинаю непрерывно чихать. Запах книжной пыли невыносим.
– Давай переведем ее в раздевалку, – говорит одна из сестер.
– Давай, – эхом откликается другая.
Крохотная раздевалка меня вполне устраивает: здесь нет книг, а значит, можно дышать…
– А может, дать ей нашу одежду и она уйдет неузнанной?
– Конечно, нужно помочь…
Я смотрю на их одежду. Она мне, конечно, безнадежно мала. Я смотрю две жалкие, поношенные, полинявшие курточки розового и сиреневого цветов. Я и сама совсем недавно ходила в таком же убожестве. «Наидешевейшая дребедень», – сказала бы моя бывшая соседка Роза Моисеевна. На минуту от возмущения я даже забываю о грозящей мне опасности. Ну почему так не ценят хороших людей! Сама-то я одета в дорогущую кожаную куртку черного цвета и добротные ботиночки – настоящее произведение искусства! Не ходить же королеве атлантов, а по совместительству еще и верховной жрице, к тому же работающей в рекламе, в китайском ширпотребе…
– Что ж вы, девчонки, в библиотеке-то работаете?
– Нам нравится…
– Должен же кто-то нести культуру в массы…
Я вздыхаю…Принимаю решение. Мое пребывание здесь опасно для девчонок. Я должна уйти. Не хватало еще, чтобы и они попали под раздачу…
– Ладно, – говорю я близнецам. – Спасибо за все. Мне нужно идти. Может, мне просто померещилось.
– Нет, – говорит первая Алена-Вера, – это слишком опасно.
– Нет, – повторяет ее копия. – Лучше оставайся здесь. Мы потом тебя до дома проводим.
Я отказываюсь. Позвонить в милицию? Сказать, что какой-то мужик таскается за мной по пятам, и я вынуждена была зайти в библиотеку?
И что потом? Ладно, мои проблемы, мне их и решать. А может и правда, Ларку стукнули по голове из-за ее работы? Врагов-то у адвокатов немало. Или это был просто торчок обдолбанный? Может, вызвать такси? Но тогда я не пойму, следил ли за мной тот мужик.
Внезапно вспоминаю: на пикнике говорили, что Дебил работает, недалеко от библиотеки. Я уточняю у девчонок, где это. Перед уходом я решаю сделать что-нибудь приятное девчонкам. Подарить что-нибудь…
– Когда у вас день рождения?
– В марте, – говорит первая.
– Шестого, – уточняет вторая…
«Рыбки вы золотые». Долго еще ждать… Нужно запомнить… Если доживу, конечно…
Дохожу до мастерской «Колесо». Спрашиваю у парня в промасленной спецовке, где найти Валеру Петрова. Он в яме, ремонтирует машину.
– Привет! – говорю я.
Дебил смотрит на меня удивленно.
– Привет. Чо надо?
– Да вот, проходила мимо, решила проведать одноклассника. Не проводишь до дому?
Дебил таращится на меня, затем вылезает из ямы, выходит. В окно вижу, как он что-то говорит парню в спецовке, кивая в мою сторону. Тот ржет и кивает. Через открытую форточку до меня долетают обрывки фраз: «Жить без меня не может». «Влюблена, как кошка», «Такая страстная», «Надоела уже», «А зря ты так, ничо телка»… Ай да Дебил! Как цену себе набивает, чучело! Ладно, ради дела потерплю, с виду он здоровый жеребец, может, отпугнет того мужика.
Дебил отсутствует недолго. Он уже успел переодеться и вымыть руки.
– Прогуляемся? – говорю я с загадочной улыбкой.
До моего дома несколько кварталов.
По дороге вспоминаем учителей и одноклассников. Володька теперь гуру в какой-то секте, Леха по пьяни загремел в казенный дом, Ритка вышла замуж, а Олеська уже родила третьего и все от разных мужиков. Я стреляю глазками по сторонам и время от времени оборачиваюсь: того мужика вроде не видно. Только бы никто из знакомых не увидел меня с таким телохранителем!
Мы подходим к моему дому, приближаемся к двери. Теперь нужно как-то отвязаться от Дебила, я же не хочу, чтобы меня оприходовали прямо на пороге. Но и получить оплеуху за развод тоже не хочется.
Я начинаю льстиво, как Лиса из сказки.
– Спасибо, Валер, ты настоящий друг. Рада была тебя видеть, столько нового узнала! Извини, не могу позвать к себе на чай. Понимаешь… Это самое… У меня проблемы…
Одноклассник таращится на меня.
Делаю самый разнесчастный вид.
– Ну… Это… Анализы подозрительные… Сам понимаешь…
Бывший одноклассник смотрит на меня с сомнением, уж не издеваюсь ли я над ним? Не схлопотать бы по физиономии… Я тяжело вздыхаю и скромненько опускаю глазки. До Дебила, наконец, доходит. Петров по-приятельски хлопает меня по плечу.
– Не боись… – говорит мой провожатый с сочувствием. – Ничо, подруга, дело житейское. Я сам уж два раза лечился… Больнючие укольчики… От Игорька, что ль, подцепила?
Я пожимаю плечами.
– Не знаю, Валер… – Смущенно хихикаю… – Ну… Как бы… Всех мужиков не упомнишь…
Достаю кошелек, протягиваю Дебилу первую попавшуюся купюру.
– Выпей за мое здоровье, очень нужно…
Тусклые глаза Дебила загораются: халявная выпивка!
Сказав «спасибки», он мгновенно забывает о моем существовании, разворачивается и спешит за любимой беленькой.
Облегченно вздыхаю. Уф, отделалась! Но кто знает, не ожидает ли меня этот мужик дома? Открываю дверь и медленно вхожу. Обследую квартиру. Никого… Подтаскиваю к входной двери тумбочку. На всякий случай…
Ночь прошла спокойно. Никто не стучал, не звонил, не ломился… Значит, померещилось… 

Россия, Москва, 1995 год.
Юрген
Он не спешил докладывать  Асланбеку о знакомстве с греком. Не хватало еще, чтобы чеченцы пытали больного старика.
Он решил просто умолчать о Никиасе. Не от жадности, нет, скрягой Юрген не был.  И не от страха лишиться доли или быть убитым: Юрген знал, что с ним Асланбек так бы не поступил. Лучше идти двумя разными путями, больше шансов найти место, где спрятан клад царей.
А в случае успеха все участники операции были бы вознаграждены по-царски. Доля старика была обозначена заранее: кольцо.
Старик поведал Юргену о многом. Кольцо было похищено у его семьи, когда он был еще ребенком и навещал дальнюю родственницу. Его родители были убиты при ограблении. Пропало только кольцо. Вырастила его та же родственница-знахарка. Ее считали ведьмой, и она многому научила Никиаса. Она открыла ему мир, к которому большинство относилось с презрением или насмешкой: мир черной магии. Старик мог с легкостью вызвать или прекратить дождь, вылечить многие болезни, предсказывать будущее. Владел гипнозом. И Юрген начал учиться.
Пока Асланбек и его люди рыскали по свету в поисках касты Избранных, охраняющих сокровища, один из охранников Виктора Каманина, в выходные отправлялся на встречу с магом Абигором. Он ждал этих встреч с нетерпением всю неделю, и уже не мыслил своей жизни без них. С каждым разом он узнавал новые, запретные тайны мироздания. За свою душу Юрген не беспокоился: она давно выгорела дотла… К тому же он считал, что Знание не может быть Злом.
Когда старику стало хуже, Юрген привлек бывшую жену ухаживать за ним. Вскоре та предложила перевести старика к ней под видом родственника. Юрген навещал старика и чувствовал, как постепенно, он становится совсем другим человеком, как в него вливается мощь необыкновенная. До этого он чувствовал, что прекратил развитие и постепенно деградирует. Теперь же ему казалось, что он духовно растет не по дням, а по часам. Он ловил каждое слово этого мудрого, много повидавшего, но сохранившего ясный ум старца. Когда черному магу полегчало, что сказал, что для Юргена пришла пора посвящения. Он познакомит его с остальными своими учениками. И один из его учеников на вертолете доставит их в нужное место. Юрген согласился. Нужно было ждать, чтобы выходные пришлись на полнолуние. Попрощавшись с бывшей супругой Юрген отправился на место посвящения.


Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Выглядываю в окно. Или это паранойя? Никто не преследовал меня сегодня, а мужик просто шел по своим делам в ту же сторону, что и я. Или я действительно лежу в перманентной коме после аварии, и видения преследуют меня?
Достаю кольцо, ощущаю его вес и тепло… Вот же доказательство… Или Кольцо тоже плод моего больного воображения? Жила бы я себе и жила… Если бы не нашла Кольцо. Нет, не жила бы… Меня бы зверски убил в Нижнеморске маньяк-педофил, похищающий девочек. Ведь рядом не оказалось бы Александра. Кстати, ведь после того, как за тем мужиком погнались атланты, убийства девочек прекратились…
Да, убийцы могут ворваться в любой момент… Враги уничтожат всех нас, атлантов, до последнего и некому будет отразить атаку сил Зла… Я впервые причислила себя к атлантам. Дени ведь тоже был принят семьей атлантов…
Нас осталось так мало! Все напрасно. Я обречена. Глаза наполняются слезами… Я окружена, как загнанный зверь… И Борис не спасет меня… И Зоя не сможет мне помочь… Мы все смертники, как Лола, Клара, Джемалдин и все те, кто пытался спасти мир… Земля обречена… Меня убьют, и некому будет отвести комету-убийцу в сторону. А если комета все-таки пройдет мимо, то мир поглотит Зло… Я закрываю глаза… Бой еще не начался, а я уже знаю, что силы не равны, и наше дело – безнадежное… Тогда зачем мы пытаемся что-то делать?!
И я никогда больше не увижу Артура…
Кольцо, ты всегда меня согревало и поддерживало… Почему же именно теперь я потеряла надежду? А может, и правда, это было лишь случайное совпадение. Какой-то придурок просто тащился за мной, и все?
Я надеваю Кольцо. Кольцо Богов. На нем изображено далекое созвездие, откуда к нам прилетели инопланетяне. Они были более передовой цивилизацией, поэтому творили чудеса и многому научили землян. Они были Богами для древних людей. А Кольцо Посейдона – это какой-то прибор, умеющий концентрировать биоэнергию и использовать ее в разных целях. Вот только инструкции к нему нет.  Им, наверно, можно научиться управлять. Только времени почти не осталось.
Я долго ворочаюсь, прислушиваясь к малейшему шороху, и, наконец, засыпаю. вижу сон, похожий на захватывающий фильм. Корабль инопланетян во главе с командиром Зевсом летит сквозь просторы Вселенной. То ли посадка на Земле была вынужденной, то ли они специально прилетели с миссией. Во всяком случае, к себе домой они не вернулись, и остались жить на голубой планете.
Инопланетяне были очень высокого роста, примерно два с половиной метра, и вообще внешне разительно отличался от аборигенов. По меркам землян сошедшие с небес были прекрасно сложены и очень красивы. У Посейдона, как и у его брата Аполлона, были синие глаза и светлые волосы, которые вились крупными кольцами. А еще они умели многое. Например, двигать гигантские мраморные блоки, целыми днями плавать под водой, как рыбы, усмирять диких зверей и еще много чего, за что были объявлены Богами. И были у них серебристые трезубцы, с помощью которых можно было метать молнии и разрезать скалы, словно нож масло.
Инопланетяне выявили участки, где были заметны первые очаги цивилизации, и, отделившись от корабля-матки разлетелись в разные стороны на небольших летательных снарядах. В древних легендах прямо говорится, что Боги поделили всю Землю между собой. Возможно, инопланетяне прибыли к нам с Сириуса из созвездия Большого Пса, так как именно эта звезда пользовалась у их потомком особым уважением. А может, она служила межзвездным путешественникам космическим маяком благодаря своей исключительной яркости. Часто упоминался и созвездие Орион.
Командиру Зевсу выпал жребий на землю, именуемую Этрурией, известную нам как Италия. Посейдону (на самом деле его имя звучало немного по-другому, но вряд ли кто из землян сумел бы его выговорить), достался огромный треугольный остров, вернее, архипелаг, расположенный в Атлантическом океане. А младший брат Посейдона – Аполлон – получил Арктику, которая в те времена была цветущим краем. Разлетелись по своим уделам и остальные инопланетяне. Осирис – в жаркую Кеми, Шива – на полуостров к индам, Перун – в земли русов, а Коацетль направился на другой конец планеты.
Обустроившись  на новом месте, Посейдон взял в жены прекрасную аборигенку Клейто и объявил себя царем острова. У царской четы родились близнецы. Старший сын, названный Атлантом, вырос могучим богатырем, в честь него Посейдон назвал свою страну и окружающий ее океан, который в те времена считался морем.
Атланты создали мощный флот и легко покорили все близлежащие земли.
В честь второго сына Посейдона и Клейто был назван второй по величине город страны, находящийся на покоренной территории по ту сторону моря, самая окраина  Великой империи – Гадир. Финикийцы называли его Гадер, греки – Гадира или Гадейра, римляне Гадис. Для них он считался такой дальней окраиной, что существовала даже пословица: «Дальше Гадиса пути нет». Все, что было дальше его, считалось дикими землями… В Библии упоминается священный город Кадес. Позже он назывался Кадикс.  Испанский Кадис – единственный на сегодняшний день из уцелевших городов Атлантиды и самый древний город на Земле. В чьих только руках за тысячелетия не побывал этот многострадальный город, отсюда и многообразие названий.
Атлантида оставила позади себя все остальные цивилизации. Все инопланетяне на своих территориях тоже несли прогресс, но далеко не так успешно, как Посейдон. Зевс дал миру великую цивилизацию, хотя она во всем уступала Атлантиде. Осирис  в Кеми был убит своими подданными, но часть его знаний сохранили жрецы. А вот земли Аполлона  со временем покрылись льдом, и его потомки вынуждены были покинуть эти места. Часть их перебралась в Индию, часть – в Вавилон и Персию. Атланты остались в памяти народов как великаны, ангелы, сыны Богов… Они учили сынов человеческих тому, что знали и умели сами.
Еще одним признаком божественного происхождения считалось их долголетие: по нашим меркам жизнь инопланетян достигала тысячелетия и более. При этом они почти что до самого конца обладали отменным здоровьем, ясным умом, недюжинной силой и красотой. Однако лишь некоторым из их потомков удалось унаследовать подобное долголетие, а с каждым поколением долголетие заметно снижалось, приближаясь к земному. Библейские долгожители, такие как Ной, имели гены атлантов.
Сотворение чудес – еще один признак Богов. Творить «чудеса» Посейдону помогало Кольцо Богов – усилитель биоэнергии. После смерти Посейдона, правителем стал его старший сын Атлант, которому и досталось Кольцо. Но у него не получалось повторять подвиги отца. Брат-близнец Гадир, как и младшие братья, царя, также оказались начисто лишены великого Дара. Лишь в руках их старшей сестры Ирис, Верховной жрицы Атлантиды, Кольцо становилось послушным и легко двигало каменные глыбы. Но ее Дар был заметно слабее, чем у самого Посейдона.
Так и повелось, что Верховной жрицей Атлантиды могла стать лишь та, которую выбирало Кольцо. Чаще всего, но не всегда, оно почему-то предпочитало старших дочерей из рода Посейдона. В руках остальных потомков оно либо совсем не действовало, либо действовало, но намного слабее. Для тех же, кто не принадлежал царскому роду, оно было бы лишь обычным украшением. Кольцо только усиливало Дар, но для этого им надо было обладать… Видимо, инопланетный биоприбор был настроен на лишь определенный набор генов.
После гибели Атлантиды Кольцо, в отличие от Трезубца и прочих чудесных вещей Богов, уцелело. Им стали владеть потомки юной жрицы Хризеис, сбежавшей с купцом-эртрурцем в Гадир. У нее самой Дар был очень слаб. Но у ее старшей дочери-полуатлантки, названной в честь сестры Зенэйс, он был гораздо сильнее.
Уцелевшие после катастрофы атланты, были убеждены, что Кольцо Богов погребено под водой вместе с погибшим островом. Тайной владела лишь семья сбежавшей жрицы…
Да еще сына ювелира, изготовившего копию Кольца. Потомки золотых дел мастера Атрея получили от него Тайну. Они разыскивали бывшую жрицу по всему свету, но следы ее затерялись…
Со временем потомки ювелира потеряли между собой связь и превратились в конкурирующие между собой группы, разыскивающих Кольцо Богов. Каких только имен оно не носило! Одни называли его Кольцом Бессмертия, другие – Кольцом Исполнения Желаний, третьи – Кольцом атлантов… Возможно, что и Перстень Соломона тоже оно, так как изнутри на ободке видна полустертая вязь неизвестных  знаков. Многое забывалось, еще больше домысливалось, но поиски не прекращались ни на день. Потомки Атрея жили в разных странах, говорили на разных языках и внешне выглядели как люди разных рас и национальностей. Но их по-прежнему объединяла одна, но пламенная страсть… Кольцо Богов.
Временами этим людям удавалось напасть на след потомков Хризеис, захватить и допросить с пристрастием, но Кольцо ускользало снова и снова. Иногда казалось, что остался всего один шаг, что  неуловимое Кольцо вот-вот окажется в руках. Но хитроумные атланты умели ловко запутывать следы и бороться с врагами. Время от времени в руки Ищущих попадали копии Кольца. Это и разочаровывало, и вселяло в надежду…
Неудачи не останавливали потомков Атрея. Враги потомков Хризеис не собирались сдаваться. Они были готовы любой ценой овладеть сокровищем, дающим власть, богатство, силу и неограниченные возможности.
После этого сна мне стало понятно многое. Клара была старшей сестрой, и ее Дар превосходил способности младших сестер Зенэйс и Хлои многократно… Дар Лолы был слаб, хотя сильнее, чем у тетушек, а вот Артур не унаследовал его совсем. Но никто из многочисленных потомков не смог  даже приблизиться к тому, что мог сам Посейдон.
Удивительно, но гены Посейдона неведомым путем оказались и у меня, уж не знаю с какой стороны. А может и с обеих, потому мой Дар был гораздо сильнее, чем у Клары. Припоминаю слова мамы, что среди ее предков были и представители польской шляхты. Может быть, оттуда? Мои гены не обязательно передались от Посейдона, это мог быть и другой инопланетянин, например, Зевс или Аполлон, или же встретились гены двух инопланетян.
Кто знает, может, кто-то еще в мире владеет Даром гораздо сильнее моего. Но попробуй отыщи его! Вот последние атланты и схватили то, что само шло в руки. Меня…
Я снова вижу тот же сон, но с новыми деталями. У Посейдона есть и летающая лодка, и зеркало, показывающее мир, и крылья, и летающие сандалии… А еще дудочка, с помощью которой железо и металл можно резать, как масло… Да чего только у него нет!
Я вижу во сне, как потомки ювелира Атрея путешествуют и оседают в Египте, Греции, Риме, Иудее, Османской империи… Они по-разному выглядят и говорят на разных языках… Это конкурирующие между собой кланы…
Я просыпаюсь… Ночь прошла спокойно. Утром я отодвигаю от двери тумбочку. Все хорошо… Что это вчера на меня нашло. Я сама себя запугала…
Что мне делать дальше? От атлантов вестей нет. И я вдруг вспоминаю: когда-то я умела исполнять желания. Нужно было просто очень, очень захотеть. Но тогда я этого не поняла. Как я могла забыть о том, что целых четыре года волновало меня ежечасно, да что там, ежеминутно. Как я могла забыть!
Когда-то я была по-настоящему влюблена, и это был не Игорь, нет. Я считала Игоря своей первой любовью, а на самом деле нет, это было не так. К Игорю я не испытывала и миллионной доли того, что чувствовала к Александру. Нет, это был не синеглазый красавец-атлант, спасший меня от педофила. Этот человек был моим соседом. Просто я была тогда ребенком.
Однажды к нашей соседке бабе Дусе приехал родственник. Вошел невысокий молодой человек, и я перестала дышать. У него были серые глаза и светло-русые волосы. С виду вроде бы обычный человек, но это только с виду! Он был не таким как все. Я вела себя, как обычно, но моя душа не просто трепетала, она кричала: это Он, Он! За внешним спокойствием в нем клокочет вулкан. Я чувствовала, как в меня вливается мощная энергия, которая бурлила в нем, как фонтан. В этот вечер я повзрослела.
А потом он женился и переехал в другой район и перестал у нас появляться… Я тосковала… А потом мы собрались уезжать. Мы грузили вещи, а моя душа кричала: «Я никогда больше не увижу тебя! Приди, приди, пожалуйста!»
Я так страстно этого хотела, что почти не удивилась, когда он появился. Он оказался возле нашего дома случайно, по какому-то делу. Саша помог нам погрузить вещи и попрощался с нами. Я шла на поезд, не замечая дороги… Мне было двенадцать лет. Еще два года я думала о нем. А потом, проснувшись в одно прекрасное утро поняла: я больше не люблю. Я свободна! Вначале это было непривычно, словно во мне образовалась пустота. Но она со временем заполнилась. И постепенно я забыла о моей первой, безответной любви…
Второй раз мое желание исполнилось не так уж давно. И я снова не обратила на это внимание. Когда я только устроилась на работу, то получила за первый, неполный месяц сущие гроши. Я несла свою убогую получку и думала, что если Сонька спросит, сколько я заработала за месяц, это будет позорище. Ну хоть бы на тысячу больше!
И тут я увидела на дороге небрежно скомканную бумажку. Вроде купюра. Тысяча. Я подняла ее, уверенная, что это денежка из банка приколов. Нет, настоящая... Надо же! Прямо как по заказу…
И только теперь я поняла, что желания исполнять можно. Если очень-очень захотеть… Я хочу, чтобы атланты победили всех своих врагов! И чтобы Артур остался жив…

Россия, Москва, 1994 год.
Юрген.
Он и Никиас, или как его называли, наставник Аластор, нашли друг друга. Новый знакомый Юргена был стар и серьезно болен. Он имел достаточно учеников, но среди них не было ни одного, достойного со временем сменить наставника. В Юргене грек увидел того, кого искал так долго.
Наставник Аластор знал, что не доживет до Вторжения. Его огромные знания должны были перейти к тому, кто сумеет ими воспользоваться. И Юрген услышал в ответ удивительную историю. Кольцо дает огромную, немыслимую власть над миром. Найти его можно, как и сокровища, которые тщательно охраняет каста Избранных. Но для этого нужны средства. Большие. Таких не было ни у самого наставника Аластора, ни у его учеников. Обращаться к нуворишам грек не хотел: он не доверял вчерашним бандитам, ставшим бизнесменами.
Юрген сказал, что такой человек есть. У них есть средства, и есть многочисленные бойцы. И договориться можно. Юрген встретился с Асланбеком и сообщил ему, что напал на след. После этого людям Асланбека удалось выйти на нужного человека и допросить его с пристрастием, после чего начали искать выход на Хранителей.

Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Вот и снова лето. Уже почти год, как я вернулась домой. За это время ничего не произошло. Зоя не связывается со мной. Неужели это затишье перед бурей?
По-прежнему работаю в газете, теперь я уже опытный специалист. Вначале работала за проценты, а заказов было немного. Сонька уговаривала меня бросить эту, как она говорила, дрянную работенку, и перейти в ее магазин. Но торговля всегда пугала меня как ладан черта. К тому же я ведь вовсе и не нуждалась в средствах. Но я вынуждена работать, чтобы не привлекать к себе внимания.

Теперь я – старший менеджер по рекламе, занимаюсь своим делом с удовольствием, и у меня уже много постоянных клиентов. Но теперь по объектам я почти не бегаю. Разве что новое что-то открывается. Предприниматели  напрямую обращаются ко мне: мой телефон указан в газете. Хотя я оформлена официально и имею оклад, но все равно вытребовала себе свободный график и работаю, в основном, по электронной почте. Банки и крупные магазины шлют макеты, переводят оплату, а мне помимо небольшого оклада капают проценты. За отдельную плату я пишу рекламные и имиджевые статьи, могу сделать интервью, репортаж, правлю чужие тексты, прилично фотографирую и обрабатываю фотки. Откуда что взялось, словно всю жизнь этим занималась! В общем, универсал, не в пример дипломированным менеджерам и журналистам.. Потому и ценят.
Я забегаю утром в редакцию, делаю несколько звонков, навещаю пару новых клиентов. Солидная фирма перечислила приличные деньги за несколько месяцев вперед.  Все в порядке.
Денег мне хватает, да я в них и не нуждаюсь. К работе я привыкла относиться добросовестно, дела идут хорошо, и много свободного времени. Теперь никого из знакомых не удивляют мои новые наряды и украшения: в рекламе же работаю. А на работе думают, что у меня богатый любовник.
Атланты словно забыли обо мне. Охраны я не вижу уже с осени. С одной стороны, это значит, что все атланты выполняют важные задания, и лишних людей у них нет, с другой – что лично мне ничто пока не угрожает.
Перед моим днем рождения разразилась страшная гроза. Молнии били непрерывно, озаряя все зеленоватым светом. Гром грохотал так, что казалось, молнии бьют по нашему дому. Дождь превратился в сплошной водопад. Я всегда любила грозу и никогда не боялась. Просто стояла у окна и  жадностью впитывала бушующую вокруг меня энергию грозы, которая всегда давала мне удивительную бодрость и прилив сил. В эту ночь я страстно желала одного: чтобы Артур уцелел. Чтобы он вернулся… И тогда я подойду к нему сама.
Утром в день своего рождения я просыпаюсь с прекрасным настроением. Душа просит праздника. Вечером я хочу устроить днюху для друзей. Мне уже двадцать четыре, я теперь уже большая девочка, вернее, тетенька, да что там, почти что старая дева!
Мой путь лежит в третью библиотеку. Я навещаю сестер Мирошниковых и приглашаю их к себе на день рождения. Девчонки удивлены, но соглашаются. Они работают до семи, так что раньше половины восьмого, а то и восьми явиться не могут. Меня это вполне устраивает: надо ведь еще и подготовиться.
У Соньки сегодня выходной, она специально ради такого случая поменялась с напарницей. Нужно ведь побывать в парикмахерской, сделать маникюр… Приглашены также Боря и Славик. Эти непременно придут.
Иду дальше. На глаза мне попадается измятый, заросший щетиной субъект с подбитым глазом, пьющим прямо из горла. Тип смотрит на меня и тихо бормочет, оторвавшись от бутылки. Что-то в его фигуре кажется мне знакомым. Игорь! Я не злорадствую, нет. Но и жалости тоже нет. Просто мне нет до него дела…
Офис адвокатов недалеко от третьей библиотеки, и я навещаю Лариску. Она уже поправилась, и говорит, что отделалась легким испугом. Сумку жалко и украшения… И ведь не найдут никого…Ларка  звонит мужу и оповещает, что сегодня у нее девичник с одноклассницами.
– Хороший у тебя муж. Другой бы начал вякать…
– Чужие мужья всегда хорошие, – философски замечает Белова. – Будь уверена, он на все сто использует момент…
Потом мы пьем чай и болтаем.
– Всегда удивлялась, как ты можешь дружить с Котовой! Ладно бы она была простая, а то ведь – простейшая!
Я усмехаюсь.
– Что-то не припоминаю, чтобы ты кинулась защищать меня, когда я дралась с Зуйковой…
Теперь смеется Ларка.
– Не, я так героически не могу. Так, пакостить исподтишка – другое дело. Помнишь, когда вы с Сонькой болели гриппом, кто-то бритвой изрезал Маринке новое кожаное пальто? Угадай с трех раз, чья работа! Специально так подгадала, чтоб на вас с Котовой не подумали.
Я хорошо помню этот случай. Еще бы! Столько визгу было… Нам потом девчонки рассказали. Это было уже после нашего знаменитого боя. Маринкина мамаша брызгала слюной на всю школу. Скандал был страшный. Удивляюсь, как директора не сняли. Тогда все решили, что это кто-то из мальчишек-хулиганов. Дебилу тогда крупно повезло, у него оказалось железное алиби: сломанная нога. Швабра даже домой к нам приходила, чтобы убедиться, что мы с Котовой лежим с высокой температурой, хворые и немощные. Виновный так и не был найден.
– А не приписываешь ли ты себе, Лара, чужие подвиги?
Лариска смеется еще громче.
– У меня и помощники были, на стреме стояли. Я им поклялась, что даже если попадусь, никому про них не скажу. В жизни не догадаешься кто!
А мне и не нужно гадать. У меня в голове мгновенно возникает картинка: две озирающиеся по сторонам рыжие веснушчатые мордочки и Лариска Белова, отличница, активистка, спортсменка, красавица и любимица учителей, девушка из приличной семьи, ожесточенно орудующая  бритвой. Лариске безумно жаль это пальто, оно просто роскошное, она чуть не плачет, но ненависть к Маринке пересиливает.
– Я твоих тайных помощников тоже пригласила… Вот тебе и тихони!
– Ты прямо детектор лжи… Как моя свекруша!
Лариска машет рукой, и мы смеемся от всей души.
Потом мы с ней едем в кафе, набираем салатов, выпечки, выбираем роскошный торт. Раньше бы самой пришлось колупаться, но теперь у меня денег достаточно. Убеждаюсь, что все свежее и хорошего качества. Потом в магазине берем несколько видов колбас, копченого мяса, сыров, черную и красную икру. А еще вина, водки, соков, конфет. Загружаем машину полностью.  Гулять так гулять!
– Не боишься ко мне в гости идти?
– Не, – отвечает Лариска со  смехом. – Снаряд два раза в одно место не падает!
– Тем более, значит, должны оттянуться вдвойне!
Потом мы с Лариской режем колбасу, делаем бутерброды.
– А ведь Борька явно к тебе неравнодушен. Я думаю, он в тебя влюблен. Просто понимает, что недостоин…
– Ну ты и выдумщица, Белова! У вас, адвокатов, это профессиональное: сами придумываете и сами же верите.
– Скажи еще, что и Славка к тебе равнодушен.
– Славка-то  да… А я – нет…
Ларка удивленно смотрит на меня.
– Значит, есть кто-то еще?
Я киваю.
– Да, есть… Только я не знаю, где он сейчас…
– Ясно… Значит, мечты, девичьи влажные мечты… То ли будет, то ли нет. А Славка вот он, рядом, надежный, обеспеченный и влюбленный…
Закончив с бутербродами, отъезжаем в парикмахерскую. Лариска после укладки едет за подарком.
Все готово к приему гостей. Я не хочу, не хочу вспоминать, что день моего рождения, этот тот страшный день когда… Нет! Но я все равно вспоминаю… И ту машину, мчащуюся нам навстречу, и визг тормозов, и удар… И тоннель, по которому я лечу к свету… Мне так хорошо, блаженство охватывает меня…. Я лечу! Лечу к свету! И вдруг меня разворачивает, я испытываю невыносимую муку… Тогда я думала: зачем, зачем они меня вернули?! Теперь знаю: чтобы спасти этот мир… А вдруг бы я погибла? Что тогда?
…И я вдруг вспоминаю случай, который произошел со мной давным-давно. Поздняя осень… Я учусь в пятом классе. Мы с Машкой дежурные и поэтому задержалась в школе. А живет Машка на другом конце улице, нам с ней не по пути. Еще и дождь пошел, но ждать его окончания можно было очень долго. Я пошла домой, тем более, что дожди лили уже неделю, и на мне были плащ с капюшоном и резиновые сапоги.
Так как я задержалась, то решила срезать путь и пойти напрямик. Это была огромная ошибка. Грязь повсюду непролазная, и в середине пустыря я поняла, что не могу вытащить ноги. Я застряла намертво. Все попытки освободиться приводили только к более глубокому погружению. Что делать? Помощи ждать неоткуда: в такую погоду все попрятались по домам.
Начинало темнеть… Я перестала дергаться и задумалась. Сначала я держала портфель, потом отбросила его в сторону. Я решила вытащить ногу из сапога и попытаться вытащить сам сапог. Вытащив ногу, я убедилась, что мои старания напрасны. Более того, я рисковала плюхнуться в грязь. Я попыталась засунуть ногу обратно в сапог, но края сапога сомкнулись, и ничего не получалось. Я застыла в нелепой позе, словно цапля, боясь потерять равновесие, кроме того, левая нога, стоящая в грязи начала потихоньку погружаться вглубь. Долго я так не продержусь. Меня совсем затянет в трясину. Может вылезти из второго сапога, отпрыгнуть подальше и попробовать уйти босиком. Но вдруг и ноги засосет, как сапоги? Тогда я простужусь от долгого стояния в холодной грязи. Я и так уже замерзла.
Ситуация была, кажется, хуже некуда. Вот идиотка! Только со мной могла произойти такая дурацкая история! Что же делать?! Хоть бы кто-нибудь помог! Я пробовала кричать, но убедилась, что это бесполезно.
Внезапно сквозь потоки дождя я заметила нескладную фигуру в длинном темном плаще с капюшоном. Вначале я обрадовалась, а потом испугалась еще больше: бродить по пустырю в такую погоду мог только маньяк. Ужас охватил меня. Моих криков не услышал бы никто…
Крупный мужчина в огромных резиновых сапогах подошел ко мне, внимательно оглядел ловушку, в которую я угодила. Подойдя поближе, он взял меня подмышки и вытащил из сапога. Затем по очереди вытащил мои сапоги, один – довольно легко, а для увязшего потребовались более значительные усилия. Поставил мою обувку на твердую почву. Потом незнакомец подержал меня, пока я всунула ноги в сапоги, и сказал:
– Беги домой, девочка. Больше в грязь не лезь…
Я схватила перемазанный грязью портфель,
пискнула «спасибо» и со всех ног помчалась домой…
Недалеко от дома встретила обеспокоенную маму, которая решила уже идти за мной в школу. Конечно же, она собиралась идти обычной дорогой, а не через пустырь. Я сказала ей, что по дороге поскользнулась и упала в грязь...
Такие вот воспоминания навеяло мне в день моего двадцатичетырехлетия…
…Первым является Слава с роскошным дизайнерским букетом из алых и белых роз, веточек зелени, крупных листьев и неизвестных мне мелких розовых цветочков. Затем он жестом фокусника извлекает из кармана продолговатую коробочку из алого бархата, в которой уютно расположились великолепная пара: цепочка и браслет. Слава собственноручно надевает их на меня… И нежно целует возле ушка… И я в ответ целую его в щечку.
Потом бочком протискиваются сестры Мирошниковы с белыми лилиями и большим настенным зеркалом. Сонька заносит пакет с фруктами, затем бежит вверх, возвращается  и вручает мне ярко-розовые розы в большой напольной фарфоровой вазе. Такая прелесть! Затем Котова делает еще несколько ходок, таская то здоровенную кастрюлю с гуляшом, то поднос запеченного картофеля, то огромное блюдо салата. Да еще и мясной пирог! Хозяюшка! Повезло мне с подружкой! Запасливая, как хомяк…
Лариска вплывает с нежно-розовыми орхидеями и большим пакетом-чемоданом с упаковками потрясающего шелкового постельного белья. И, наконец, прибывает Борис с букетом из бутонов роз разного цвета и суповым сервизом. Отлично, хотя я еще предыдущий подарок не переколотила… Посуды у меня теперь на три жизни.
Поздравлениям нет конца. Гости без устали перечисляют мои многочисленные достоинства так, что приходится напомнить, что я еще пока жива. Музыку делаем не очень громко, чтобы не мешать соседям. Славка говорит, что следующий мой день рождения мы будем встречать непременно в ресторане. Остальные не соглашаются и говорят, что дома уютнее, а квартира огромная, есть где потанцевать, к тому же первый этаж, ни у кого над головой не топаем.
Слава говорит, что на природе тоже было бы здорово, лето же, и мы соглашаемся. Славка предлагает на выходные отправиться на пикник. Нашей тесной компанией, без всяких зануд-прилипал. Организацию поездки берет на себя. Все соглашаются.
В разгар праздника я подхожу к окну и вижу стройную фигурку недалеко от фонаря. Артур! Мое желание исполнилось! Я бегу вниз по ступенькам, выбегаю во двор. Никого…
– Что там? – спрашивают гости.
– Показалось, – отвечаю я.
Но на самом деле я уверена, что Артур вернулся. Значит, он выполнил свое задание. Неужели все враги атлантов уничтожены?! И выжил ли еще кто-нибудь из атлантов в этой смертельной схватке?! Но я счастлива: Артур вернулся. Жив! Жив!
Борис берет гитару, и его тонкие длинные скользят по струнам души...               
Полюбил я заоблачный лет.
Легкокрылых степных журавлей.
Над безмолвием русских болот,
Над просторами русских полей.
Полюбил я заоблачный шум
Над землею тоскующих птиц;
Красоту неисполненных дум
И печаль человеческих лиц.
Полюбил я осеннюю мглу
И раздолье плывущих полей,
Этот крик по родному селу
Золотых, как мечта, журавлей.
Пусть осенние ночи темны,
Над полями – зеленая мгла.
Выплывает из злой тишины
Светлый звон золотого крыла.
Полюбил я заоблачный лет,
Вечный зов журавлей над селом.
Скоро, скоро от синих болот
Поднимусь золотым журавлём.
Хорошо поет. Душевно. Но благодарные слушатели вспоминают другого певца…
– Жаль, Дени исчез, – тихо произносит Лариска.
– Вот бы его к нам… – мечтательно добавляет Сонька.
Я киваю, хотя знаю, что Дени, скорее всего, не вернется никогда.
Потом начинаются танцы. Меня приглашает сначала Слава, потом Борис.
Борис решает, что нагнал на нас грусти и весело запевает:
Жена напялила платок,
И мы поперлись на каток,
Там мы напялили коньки,
И вот стоим как дураки…
Бабулю тащит пионер,
За пионером – инженер,
За инженером – тракторист,
За трактористом – пианист.
Все это держится на мне,
А я – на собственной жене.
Жена сказала: «Я пойду»,
И растянулась вдруг на льду,
А я по всей своей длине
Вдруг растянулся на жене.
На мне – бабуля, пионер,
На пионере – инженер,
На инженере – тракторист,
На трактористе – пианист.
У Славы звонит телефон. Мой поклонник выходит в коридор.
– Вы со Славой, – прекрасная пара, – говорит Борис.
Я прикидываюсь глухой и молча ем виноград.
Сонька фыркает и морщит нос.
– И получше женихи бывают!
– Это кто же?!
Котова слегка теряется, затем выпаливает:
– Ну… Олигархи, например!
Борис изумленно смотрит на Соньку.
– Сонечка, ты на солнце не перегрелась?
Но Сонька не сдается.
– А чем мы хуже других? Даже лучше!
– Все, Софочке больше не наливайте!
Это уже Ларка. И со вздохом добавляет:
– А ты, Тина, и правда, в оба смотри. А то достанется какой-нибудь недоразвитый, как чемодан без ручки!
Это она уже о своем, о девичьем…
Внезапно Ларка наливает полный фужер вина, жадно пьет и вдруг выпаливает:
– А хотите, я вам правду скажу, кем мне доводится генерал?
Сонька кричит:
– Ларке тоже больше не наливайте! А то все свои бабские секреты выдаст! А заодно и милицейские тайны!
Ларка внезапно начинает плакать, и мы совместными усилиями ее успокаиваем.
Слава возвращается.
Борис начинает коронное, нажимая на «ч»:
Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я,
Принца, герцога, барона или короля.
А без мужа злая стужа, стынет кровь моя…
Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я!
Эх! Хочу мужа, хочу мужа, хочу мужа я!
Женская часть коллектива с энтузиазмом подпевает. Ларка уже смеется. Потом начинаются танцы.
Слава с Борисом явно соперничают за мое внимание. Неужели Лариска была права?!
Я подхожу к зеркалу. Фигура моя стала гораздо женственнее, Волосы, прежде напоминавшие паклю, лежат золотой волной. Лицо слегка округлилось. Щеки разрумянились. Кожа, покрытая легким золотистым загаром, безупречна, как у кинозвезды. А голубые глаза сияют…
– Ты просто настоящая принцесса, – говорит Слава. – Хорошеешь прямо на глазах.
– Ты ошибаешься, – с улыбкой отвечаю я, поправляя локон. – Я не принцесса, я – королева…
Сестры Мирошниковы улыбаются. Редкое явление. Их милые мордахи порозовели от удовольствия. Я удивляюсь, как прежде могла их путать. Вот Алена, она более решительная, всегда отвечает первой и принимает решения. А Вера – романтичная, пугливая, застенчивая, вечно в тени своей боевой сестры.
Праздник заканчивается далеко за полночь. Лариска звонит мужу и нежно щебечет:
– Дорогой, ты не спишь? Нет, не надо, не приезжай. Баранов, я в норме! Скоро буду дома. Да, любовь моя! Целую! Чмоки-чмоки, май лав…
И поясняет:
– Просто так, на всякий случай. Мало ли что… Он у меня мужчинка интересный. Не хочется ставить в неловкое положение.
Да уж… А Борька как-то проболтался, что Ларкин муж за глаза называет ее не иначе, как «моя дура». Борька говорит, что Серегина фамилия вполне соответствует уму, просто анекдотический персонаж и эталон тупости. А Ларка-то не пожелала стать Барановой и осталась на девичьей, хотя супруг немного обижался.
– Тина, дай кусок торта, просто обалденный, мой недомерок любит сладкое…
Ларка предлагает близнецам довезти их до дома. Те вскакивают с насиженных мест, но я предлагаю им посидеть еще. Ларку дома муж ждет, а они-то у мамки отпросились.
Ларка по очереди целует всех на прощанье.
– Ты сядешь за руль? – удивляюсь я, глядя на адвокатессу, – Лара, да ты же чуть ли не литр выпила. Давай я лучше такси вызову или у меня переночуй. Или уж пусть уж Серега тебя сам заберет.
– Не боись, – со смехом отвечает разрумянившаяся адвокатесса. – Не в первый раз. – Вожу отлично и в любом состоянии. А гайцов не боюсь, сама знаешь, кто у меня дядя.
И гордо удаляется.
Мы продолжаем пить чай. Через полчаса я вызываю сестричкам такси. Вручаю им большой пакет с пирогами, мамку угостят и сами завтра чай попьют в библиотеке. Да еще кое-какие симпатичные подарочки, привезенные из теплых стран. Девчонки в восторге! Мы прощаемся, перемазав друг друга помадой. Счастливые… Мамка их дома ждет… Эх…
Сонька моет посуду, но я настойчиво уговариваю ее бросить все и идти спать, несмотря на ее заверения, что спать ей вовсе не хочется. Сонька пожимает плечами и удаляется, прихватив конфет и остатки торта для младших. Оглядываю праздничный беспорядок: ладно, завтра сама все приберу и перемою.
Борис по-хозяйски сидит в кресле и не думает уходить. Слава растерянно смотрит на меня, но я, как ни в чем не бывало, благодарю его за чудесный подарок, нежно целую в щечку на прощание и провожаю до двери. Разве что не чешу под горлышком или за ушком, как Мурзяшу.
– Вызвать такси?
– Нет, сейчас на дорогах машин мало. Доеду.
– Тебе что с собой дать? Салат? Пирог? Торт?
От пирогов на вынос он отказывается наотрез.
– Спасибо, и так на три дня вперед наелся…
Я щебечу, как птичка.
– До встречи! Спасибо за подарок. Было так весело! И вызови такси!
Провожаю до двери и нежно целую в щечку. Затем возвращаюсь к Борису.
– Вот твои пироги, спасибо за приятный вечер.
Борис не шевелится.
– А теперь присаживайся и колись, куда ты так стремительно умчалась посреди вечера…
Я смотрю на Бориса.
– Извини, но я не могу этого сказать. Это моя личная жизнь. И она не имеет к тебе никакого отношения.
Борис смотрит недоверчиво. Что ж, добьем. Вдохнув побольше воздуха, я говорю:
– Я влюбилась. И мне показалось, что он стоял под моими окнами. Но я ошиблась…
И жестко добавляю:
– Ты имеешь что-то против?
Боря присвистывает.
– И кто этот счастливчик?
– Я не знаю. Правда, не знаю. Увидела на улице и все.
Борис, подозрительно глядя на меня, берет пакет с пирогами и молча удаляется.
Открываю окно настежь. Летняя ночь прекрасна. И звезды на небе сегодня крупнее и ярче, чем обычно. Только вот машина Славы стоит на месте. Я посылаю отвергнутому поклоннику воздушный поцелуй. Машина трогается с места. Я беру телефон и звоню Славе.
– Ладно, не дури. Ты пьян. Еще врежешься. Можешь переночевать в соседней комнате. Только не наглеть! Если что, у меня через стенку милиция.
– Спасибо за доброту, – суховато отвечает Слава. – Я уж как-нибудь так доеду.
Дело хозяйское. А мы с раздувшимся по бокам от непрерывных угощений Мурзякой-Капризякой заваливаемся спать… Кажется, из овечки я начинаю потихоньку превращаться в стерву…
Во сне я снова вижу того человека. Маньяка, с которым я столкнулась в детстве. Не тот, который хотел меня похитить. Причем это был именно маньяк, а не педофил.
Мне было тогда лет шесть-семь. Мы с мамой шли с рынка. Она несла нагруженную сумку, а я шла рядом. Рынок был в остановке от нашего дома. По дороге я увидела торговца с моими любимыми леденцами. Они были длинными, как указки, целиком перевитые разноцветными ленточками. Я попросила у мамы деньги. Она исполнила мою просьбу и, не задерживаясь, пошла дальше, так как нужно было еще готовить обед.
Я подошла к продавцу и глаза разбежались от изобилия. Красные, желтые и зеленые леденцы, серпантин разноцветных ленточек… Наконец, я вспомнила слова мамы, что желтые – без красителей и выбрала самый длинный леденец, обвитый красной ленточкой. Расплатившись, я не спеша пошла домой, время от времени облизывая сладкую палочку, похожую на желтое стекло. На полпути к дому стоял заброшенный дом. Рамы уже добрые люди вынули, и это придавало строению немного жутковатый вид. Внезапно я увидела странного вида мужчину, высокого, костлявого, длиннорукого, длиннолицего, одетого в какое-то поношенное исподнее. Он настойчиво манил меня к себе пальцем, стоя за домом так, чтобы его не было видно с улицы. Я узнала его мгновенно. Эту длинную нескладную фигуру,  непропорционально длинные руки, маленькую по сравнению с телом голову. Но главное – этот взгляд… Жаждущий крови, сгорающий от нетерпения взгляд маньяка.
С самого раннего детстве меня мучили кошмары. Каждую ночь я видела один и тот же сон. Я иду по ночному городу, явно какая-то окраина. Чувствуется, что где-то поблизости река. Я чувствую себя взрослой девушкой: на мне серое, длинное до пят,  полотняное платье, и до земли далеко. Темно, лишь бледные свет луны позволяет различать очертания бесконечно длинного здания, похожего на склад. Мне страшно… Но когда я понимаю, что не одна, мне становится еще страшнее. Я ускоряю шаг… Я иду вдоль здания, но ему не видно конца. И вдруг – тупик. Я понимаю, что обречена. Я прижимаюсь спиной к стене и вижу силуэт стоящего передо мной мужчины. Ужас парализует меня… Высшие силы щадили меня: на этом месте я всегда просыпалась. Проснувшись с сильно колотящимся сердцем, я через несколько мгновений облегченно вздыхала: это всего лишь сон. Но стоило мне успокоиться и вновь заснуть, как сон повторялся. Дошло до того, что я с ужасом ждала наступления ночи. Но родителям не говорила ничего. И вот эта встреча наяву…
Но был солнечный летний день, по улице ходили люди, а я была достаточно далеко от этого существа, чтобы оно могло меня схватить.
Поэтому я спокойно прошла мимо, даже не ускорив шаг. После этого случая сны прекратились…
И вот теперь маньяк приснился мне снова. Только я уже не та… Мне совсем не страшно. И поэтому сон кончается по-другому.
…Я иду по ночной улице. Внимательно все разглядываю. Теперь мне ясно, что это за бесконечное здание. Это доки, потому и запах реки. Серое полотняное платье… Старая добрая Англия. Джек-Потрошитель. Знакомые шаги… Он идет за мной, но я совсем не боюсь. Я дохожу до знакомого тупика, но не поворачиваюсь к маньяку лицом. Нет, я спокойно стою спиной к убийце, демонстрируя, что ничуть не боюсь. Тишина. Я продолжаю стоять… Жду. Но мое ожидание напрасно. Поворачиваюсь. Никого нет… Он ушел… Такой вот сон.
Что поделать, в моей жизни было много мистики. Я не искала ее, она просто окружала меня от рождения. Еще один наш с мамой поход на рынок едва не кончился для меня трагически. Но тогда мне было года три-четыре. Мы возвращались домой с покупками, когда рядом с нами оказалась какая-то неприятная женщина. Увидев меня, она начала восторгаться моей красотой, уж какая я хорошенькая, беленькая, голубоглазая. Она не унималась, повторяла одно и то же снова и снова. Даже я, несмышленый ребенок, почувствовала фальшь в ее речах.
Когда мы вошли в дом, я неожиданно начала задыхаться. Страшное чувство удушья, когда я не могла ни вдохнуть ни выдохнуть. Бросив сумку, мама метнулась в комнату, выхватила из шкафа черную шаль и, накрыв меня с головой, потащила на улицу. Воздух со страшной болью ворвался в легкие, и закашлялась, хватая воздух ртом… Когда меня отпустило, я не могла поверить, что снова могу дышать. «Сглаз, дурной глаз у ведьмы, я это сразу поняла», – потом пояснила мама… Я засыпаю снова…

Россия, Москва, 2004 год.
Вениамин
Его человек сообщил, что напал на след. То же самое кольцо ищут не только адепты Поклоняющихся Тьме, но еще и чеченский клан.


Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Меня будит звонок. Слава… Страшное известие: Ларка не вписалась в поворот и теперь в коме. Я узнаю, в какой она больнице. Белова в реанимации, и к ней никого не пускают. Я сажусь на облезлый дерматиновый диванчик  возле палаты, надеваю Кольцо и настраиваюсь на Лариску. Сквозь стену я вижу кровать, капельницу, какие-то приборы, гипс и темно-серое облако, окутавшее неподвижное тело бывшей одноклассницы. Я глубоко вдыхаю и начинаю процесс. Область солнечного сплетения начинает быстро разогреваться. Незримый луч направляется на Лару и входит в нужную точку. Постепенно он становится все мощнее, и достигает толщины руки. Серая мгла, окружающая Лариску, постепенно светлеет и уменьшается. Еще бы чуть-чуть! Но силы мои на исходе… Луч истончается и гаснет.
Голова у меня сильно кружится и дурнота подступает к горлу. Я пытаюсь подняться и не могу. В глазах темнеет…
Я прихожу в себя от резкого запаха аммиака. Обнаруживаю себя лежащей на том же диване. Голова болит, перед глазами все плывет. Возле меня хлопочет молодая медсестра.
Мимо проходят двое в белых халатах.
– Разбившаяся пришла в себя…
Я пытаюсь подняться.
– Лежите, лежите, – удерживает меня девушка.  Затем она убегает.
Я перестаралась и отдала слишком много энергии. Но ведь она повсюду! Я представляю себе, что мое тело жадно всасывает энергию из окружающего воздуха, и белая струя вливается в меня, словно молоко….
Когда я чувствую, что стало гораздо легче, я присаживаюсь. Достаю из сумочки зеркало. Оттуда на меня смотрит белая маска с черными тенями вокруг глаз, наподобие панды. Даже губы посинели. Я снова начинаю жадно втягивать энергию из окружающего меня пространства. Через полчаса вновь смотрюсь в зеркало. На щеках появился прежний румянец, губы порозовели…
К Ларке сегодня все равно не пустят. Нужно возвращаться домой.
Медсестра, проходя мимо, спрашивает:
– Как самочувствие?
– Все в порядке, – отвечаю я, приглаживая растрепавшиеся волосы.
– Какое у Вас красивое кольцо, – восхищается девушка. – Прямо сияет.
– Да, польская бижутерия. Умеют там делать…
– Какая прелесть! Прямо лучше, чем настоящее!
Подумать только, я могла лишиться Кольца, пока валялась без сознания в коридоре! Надо же так засветиться! Я снимаю свое сокровище и прячу в сумку. Завтра я проведу следующий сеанс, но уже без фанатизма.
Несколько дней спустя мы уже болтаем с Лариской. У нее рука в гипсе, на голове – повязка. Но глаза горят, и она с аппетитом уплетает принесенные мною пельмени.
– Эти медики такие паникеры! Родителей, мужа перепугали! Я буду жаловаться! Ни в чем не разбираются, коновалы! Я уже отлично себя чувствую. Все зарастает, как на собаке!
– У меня было то же самое. Такие уж они перестраховщики. Но на следующий мой день рождения ты за руль точно не сядешь!
– Договорились, заметано, – соглашается Белова, – и улыбается.
– А вот и смена караула, – говорю я, – когда в палате появляются две маленькие, тощие фигурки с пакетом и букетом сиренево-розовых хризантем. – Привет, девчонки!

Россия, Москва, 2004 год.
Асланбек
И вот, наконец, удача! На объявление в Интернете отозвалась девица. Она поинтересовалась размером вознаграждения и сообщила, что видела именно такое кольцо. Очень подробно его описала. Кольцо немного отличалось от того, что было у Асланбека – камешки расположены не симметрично, а вразброс. Люди Асланбека немедленно отправились в столицу Урала.
Девка работала медсестрой в одной из больниц Екатеринбурга. Встреча Руслана Вахаева, племянника Асланбека с информаторшей проходила в кафе неподалеку от дома медсестры. Блондинка рассказала, что видела недавно это кольцо на одной из подружек пострадавшей в аварии адвокатши Ларисы Беловой. Та ее навещала ежедневно. Кольцо красоты изумительной, прямо сияет! Про то, что это бижутерия, а вовсе не разыскиваемое красивым  и дружелюбным южанином фамильное кольцо, Анжела, конечно, промолчала, иначе не видать ей вознаграждения! Написано же: «ЛЮБЫЕ сведения о кольце». А уж бижутерия это или нет – она же не ювелир! Как зовут подружку, медсестра Анжела не знала, но описала ее внешность подробно: среднего роста шатенка с голубыми глазами, среднего телосложения, симпатичная. Получив вознаграждение, девушка направилась домой, размышляя, на что потратит деньги. Вот повезло! И не обманули! Даже если это и не то кольцо – вознаграждение назад не отберут.
В приятных раздумьях о новом платье и о босоножках, которых она видела на днях в обувном, Анжела вошла в подъезд. Следом шмыгнул какой-то мужик. Внезапно девушка почувствовала острую боль под лопаткой, ноги подкосились, и Анжела Сомова со стоном рухнула на цементный пол подъезда, заливая его кровью...
Лариса Белова сидела в офисе и разговаривала по телефону, когда туда вошел красивый смуглый брюнет с огромной коробкой конфет. Он с обворожительной улыбкой ждал, пока женщина закончит беседу.
– Здравствуйте! Вы – Лариса Белова?
Она кивнула, приветливо улыбаясь в ответ.
– Да, я, здравствуйте.
– Вот, подружка просила Вам передать. Такая шатенка с голубыми глазами…
– А, Тина… Спасибо!
Смуглый брюнет быстро удалился. В соцсетях племянник Асланбека отыскал Ларису Белову и внимательно просмотрел ее фотографии. Их была целая куча, и все с комментариями. Молодец, баба, дотошная, все по полочкам разложено! Сразу видно, адвокатиха. Вот она, шатенка с голубыми глазами. «Мы на пикнике», «День рожденья Тинки», «Мы на днюхе», «Я, Тина и Соня», «Я, Тина, Соня, Слава», «Я, Тина, Слава, Боря, Соня, Алена, Вера», «Мы с Воронцовой». Осталось узнать только адрес Тины Воронцовой.
Внимание Руслана Вахаева неожиданно привлекает еще одна фотография. Улыбающийся смуглый парень с шампурами в окружении девок, среди которых есть и знакомые уже лица. «Дени и мы». Хм… Это уже интересно. На фотографии ни кто иной, как собственной персоной Эдуард Каманин, вечный тусовщик, сын олигарха Виктора Каманина. Руслан не раз пересекался с ним в ночных клубах. Известная личность… Тот самый Эдуард, у которого работает Юрген. Асланбек будет доволен!


Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Жарко… Я в легком сарафанчике жарю рыбу. Сегодня, когда я ходила в магазин, мне снова показалось, что за мной таскается какой-то мужик. Но я взяла себя в руки. Иначе просто сойду с ума.
Звонит Лариска, благодарит за конфеты, такие вкусные! Я говорю, что никаких конфет ей не посылала. Ларка припоминает, что меня мужик и не называл, сказал просто «подружка передала». Болтаем с ней довольно долго.
Потом заваливается Борис с коробкой моих любимых пирожных-безе. Интересуюсь, как его новая пассия? Борька небрежно машет рукой.
– А, я с ней уже расплевался…
– Что так? Опять стерва попалась?!
Борька немного смущен.
– Не… Наоборот… Она была большая, толстая и добрая, как корова…
Мы смеемся…
– Я вообще-то по делу… Меня интересует твоя бывшая одноклассница Марина Зуйкова…
Хм... Это уже интересно. Мы с Сонькой сами рассказали Борьке о том, что учились с Маринкой, когда притащили ему поминальные пироги.
Борька принюхивается. Он, как всегда голоден.
– О, рыбочка! – радостно восклицает он. Доев рыбу, мы пьем чай. После чая Борис обращается ко мне.
– Мне нужно кое-что уточнить. Два происшествия, одно весной, второе осенью с интервалом в полгода произошло в тихом переулке недалеко от университета, оба с участием большой черной машины.
Я навостряю уши.
– Вначале в переулке была сбита насмерть неизвестная девушка лет двадцати. Она получила повреждения, несовместимые с жизнью. Документов у нее при себе не было, фотографии в газетах ничего не дали. Никто не явился за телом, и через какое-то время погибшая была захоронена как неопознанный труп. Хотя девушка была красивая, ухоженная, вещи у нее были фирменные, явно дорогие. Не наркоманка, не бомжиха. Очевидно, она была иногородней… Но и среди пропавших без вести ее тоже нет.
…Передо мной возникает бледное лицо Лолы, ее меркнущий взгляд. Все кончено… Я не зову на помощь, не звоню в милицию. Потрясенная, я машинально подбираю сумку, поворачиваюсь и вместо занятий, хромая, иду домой… Моя белая блузка черна от грязи, колготки порваны, с локтей и коленок содрана кожа. А оставленная на дороге Лола была похоронена, как бродяга. Вернее, как неизвестный солдат… Неизвестного миру сражения… Так было нужно…
Боря продолжает:
– Однако свидетельница, пенсионерка Петухова, видевшая наезд из окна своей квартиры, уверяет, что сбитых девушек было двое. Причем, ей показалось, что девушка, идущая сзади, пыталась толкнуть переднюю прямо под автомобиль. Пока Петухова  ходила звонить в милицию, одна из девушек девушка исчезла. Та, которая шла первой. Очевидно, пришла в себя и сбежала с места происшествия. В больницу никто не обратился, значит, пострадала эта девушка не сильно. Но важный свидетель исчез.
На предъявленных фотографиях разных автомобилей гражданка Петухова уверенно опознала в большом черном автомобиле с тонированными стеклами джип «Хаммер Комбат». Точно такой же точно был у ее соседа, предпринимателя Алиева. Все автомобили этой марки были проверены, свежие повреждения на них отсутствовали.
Именно на таком «Хаммере» ездила и Марина Зуйкова. Машина была подарена ей родителями к совершеннолетию. Разумеется, никому и в голову бы не пришло осматривать машину дочери мэра на предмет повреждения. Но после смерти Зуйковой стало известно, что  в день наезда она сдавала машину в ремонт. Бывший одноклассник Зуйковой, и ваш с Сонькой, Валерий Петров, на первом допросе, будучи в нетрезвом состоянии, подтвердил, что на капоте была большая вмятина, которую он выровнял и закрасил. Правда, протрезвев, Петров тут же от своих показаний отказался и заявил, что они были получены под давлением и что по данному делу ему ничего не известно.
Но спустя полгода после наезда автомобиль Зуйковой взрывается на том же самом месте вместе со своей хозяйкой... И опять в то же самое время, когда наша неизвестная девушка идет на занятия! Экспертиза не находит следов взрывного устройства. Смерть Зуйковой признана результатом несчастного случая. Но отец Зуйковой заподозрил, что его дочь могли убить из мести. Враги у него, конечно же, есть. Он настаивает на продолжении расследования. Кому выгодна смерть Зуйковой? В первую очередь ее жениху, который, при разрыве с ней мог бы поставить на карьере жирный крест: Зуйковы испортили бы ему репутацию на всю оставшуюся жизнь. Смерть Зуйковой выгодна и той, которую дочь мэра уже пыталась уничтожить. А уж если бы молодые люди объединились… Вот ты – химик. Скажи мне, можно ведь, например, добавить что-то в бензобак, от чего наступит взрыв. После этого, конечно, никаких следов вещества обнаружить будет невозможно.
– Ну, такое возможно. Такие катализаторы, конечно, существуют. Но это лучше не ко мне, а к какому-нибудь кандидату или доктору наук.
– Какие выводы можно сделать из всей этой истории?
– Что Зуйкова развлекалась, наезжая на прохожих. Я почему-то не очень удивляюсь...
– Марина Зуйкова как минимум дважды засветилась в месте, расположенном далеко от ее места жительств и работы. Не удивлюсь, если она бывала там и чаще. Ты же в то время там училась, и наверняка ходила в университет именно этим, самым коротким путем.
Я киваю. Я уже понимаю, к чему Боря  ведет…
– Марина Зуйкова имела жениха, подающего большие надежды чиновника мэрии Вячеслава Рокотова. Однако господину Рокотову на самом деле нравится совсем другая девушка. Та, которая каждое утро ходит на учебу этой короткой дорогой через тихий переулок. Зуйкова, конечно, догадывается, почему молодой человек колеблется и тянет со свадьбой.
И девушке вполне может прийти в голову мысль навсегда избавиться от потенциальной соперницы. А в  своей безнаказанности дочь мэра была уверена. Кстати, теперь этого молодого человека часто видят в нашем дворе с большим букетом роз…
Итак, Зуйкова терпеливо подкарауливает свою жертву. Видит идущую на занятия девушку, разгоняет автомобиль и пытается осуществить свой преступный замысел. Но в последний момент на дороге неожиданно появляется еще одна девушка. Вполне возможно, что она пытается вытолкнуть первую из-под колес несущегося на нее джипа…
Машина сбивает девушек и скрывается. Первая девушка приходит в себя и покидает место преступления. Почему свидетельница сбегает?! Вероятно, она понимает, что ее помощь уже не требуется… Возможно, еще и потому, что она узнает автомобиль и догадывается, кто за рулем. Кстати, Тина, ты ведь примерно в то время сильно хромала? Ты еще сказала, что споткнулась и упала по дороге на учебу. Так сильно ободрала коленки, что тебе даже пришлось сделать прививку от столбняка.
– Все верно, было такое…
Я облизываю пересохшие губы…
– Тина, скажи правду. Ведь Зуйкова пыталась тебя убить?
Я снова киваю.
– Да… Так все и было… Но я не знала, что это была Марина, не знала, что ей подарили джип… Я водителя не видела, стекла тонированные были… Я переходила дорогу, увидела, как срывается с места машина и несется прямо на меня. Второй девушки я не видела… Просто почувствовала толчок в спину. Это уже потом… Когда я поднялась, то увидела ее… Она умирала… Ей уже невозможно было помочь… Я пошла домой. Все…
Я выдыхаю… Борис внимательно смотрит на меня…
– И я ничего не добавляла в бензобак…
– Ладно, забудь обо всем этом, Тина. Это был несчастный случай…
В любом случае бояться мне нечего. Хотя я и убила Марину, но следов остаться не могло… Никто мне ничего не предъявит. Проехали…
Но от волнения, вызванного воспоминанием о гибели Лолы, я роняю ложку. Наклоняюсь, и цепочка с Кольцом вываливается у меня из-за пазухи. Борис смотрит изумленно… Все, влипла… По самое не могу…
Борис протягивает  руку и берет Кольцо Богов. Внимательно рассматривает.
– То самое кольцо…
– Нет, – отвечаю я севшим голосов. – Другое. То – просто плохая копия моего.
– Откуда оно у тебя?
– Фамильная ценность…
– Это все из-за него?
Я киваю.
– Явно очень дорогое. Не знал, что ты у нас аристократка. Родители вроде были простые люди… Впрочем, ты же у нас Воронцова. Графиня, значит…
Я вижу, что Борис не очень-то верит мне.
– Совковая власть и принцессу опролетарит…
– И вот из-за этого столько убийств, пытки свидетельницы… И это, наверно, только часть твоего приданого?
Я снова киваю…
– Только оно не здесь…
– Эти люди хотят найти остальное?
– Да…
– И ты знаешь, где?
– Во всяком случае, не в России…
– Они ни перед чем не остановятся.
– Я знаю… Кажется, сегодня, какой-то мужик тащился за мной до самого дома…
– Здесь оставаться слишком опасно. Тебя нужно спрятать понадежнее. Пока преступники не будут найдены. Кто они, ты не догадываешься?
Я качаю головой. Да, мои враги должны быть уничтожены как можно скорее. Атланты как раз этим и занимаются.
– Ладно, спрячем тебя на время… Откладывать нельзя. Есть надежное место. Пока мы их не  сластаем… Они сильно на твое добро заточились…
Боря прав. Чем сидеть тут и рисковать, лучше пересидеть в тихом уголке…
Борька звонит другу.
– Лень, тут дело такое… Твоя помощь нужна… Срочно…
Потом оборачивается ко мне.
– Человек надежный, зуб даю. Настоящий мужик. Ты его видела. Так что, Тина, будешь теперь под охраной. Прямо, как царская особь. Повезло тебе, Леня в отпуске сейчас… Недельку-две перекантуешься… А там видно будет…
Я быстро кидаю вещички в спортивную сумку, и мы едем на дачу этого Леонида, Бориного коллеги, недавно разведенного и занимающегося перекопкой огорода. Начальству отпускник, на всякий случай, сказал, что поедет в другой регион проведать родню, чтобы не вздумали выдернуть на работу. А сам решил вот пожить в уединении и подумать о смысле жизни и о будущем. Выбора у меня, в общем-то, и нет. Буду жить на чужой даче… Как бомжиха… Я вздыхаю.
Борис тормозит у забора. Прибыли. Вот и дача Леонида. Убеждаюсь: дача большая, очень даже приличная. Прямо настоящий загородный дом, а не какая-нибудь халупа с дощатым сортиром на участке и тремя кустами, как я ожидала. Борис передает меня с рук на руки и вводит хозяина дачи в курс дела.
Леонид, друг и коллега Бориса, крупный мужик лет тридцати пяти, немного знаком мне и производит впечатление серьезного и надежного человека. Он не раз приходил к Борису «на бутылек», а на День милиции мы рядом сидели в ресторане, правда, тогда еще с ним была жена Ляля, симпатичная блондинка, к сожалению, не понимающая, где молвить слово, а где промолчать.
Леонид внимательно рассматривает Кольцо, задает вопросы и обещает обо мне позаботиться. Оружие у него есть, какое-то охотничье ружье, так что хоть какая-то защита будет. Впрочем, я уверена, что есть, помимо ружья, и какой-нибудь неучтенный ствол. Именно Леонид вел дело об убийствах, связанных с кольцом, которое превратилось в висяк. Но меня огорчает, что уже двое посторонних знают о моем сокровище: вот и Лене пришлось его продемонстрировать... Если информация о Кольце Богов будет распространяться такими темпами, скоро в курсе окажется все население планеты.

Россия, Екатеринбург, 2004 год
Асланбек
Руслан узнал адрес Тины Воронцовой. Но парню не повезло. Он видел, как хозяйка кольца с дорожной сумкой садилась в роскошный внедорожник с молодым мужиком. Пока Руслан добежал до своей машины, иномарка уже скрылась из вида: водитель был тот еще лихач.
На другой день Руслан снова увидел во дворе знакомый внедорожник. Но Тина Воронцова не возвращалась… Руслан навел справки. Хозяином машины был не кто иной как следак убойного отдела. Куда же он дел девку? Руслан вызвал подкрепление. Решено было с максимальной осторожностью проследить за автомобилем следака.

Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Тина
Когда уже все, наконец, закончится, и я смогу вернуться домой? Немного успокаивает физический труд, правда я быстро устаю. От черенка лопаты у меня уже образовались мозоли на ладонях. А еще мы пилим и колем дрова. Я вызываюсь сложить поленницу. Правда, немножко мошенничаю. Когда Леонид уходит в дом, я взглядом подтаскиваю каждое поленце и укладываю его среди других. Вечером готовлю плов. Леня ест и нахваливает. Ничего, вроде жить можно… Боря сказал, что это ненадолго, но что-то не очень верится...
Борис изредка навещает нас с Леней. Пока ничего подозрительного не замечено: в мою квартиру никто не пытался проникнуть: метки целы. Я уже проторчала тут целую неделю. Телефон мой отключен, связи ни с кем я не поддерживаю. Петровна должна передать Соньке, что мне срочно понадобилось съездить в Нижнеморск к заболевшей родственнице, когда вернусь, не знаю…
Сегодня выходной, и мы с Леней решили устроить шашлыки, тем более, что ожидаем в гости Борю. Леонид режет мясо и лук, а я вспоминаю пикник с одноклассниками... И Дени… Возле нас крутится, рассчитывая получить комиссионные, здоровенный рыжий котяра по кличке Бисмарк, для своих просто Бися, Бисик, Бис, Бисюха. Леонид бросает ему обрезки, которые немедленно съедаются, но хвостатый явно рассчитывает на что-то более солидное.
Бисюша жалобно смотрит на меня зелеными глазами-бусинами, и в голове моей звучит, как заезженная пластинка: «Дай, ну дай мясца». «Ладно, сейчас, подожди», – мысленно отвечаю я коту.
Выбрав подходящий момент, когда Леня на секунду отворачивается, я подцепляю взглядом аппетитный кусочек мясца, и он стремительно летит прямо в загребущие лапы хвостатого попрошайки. Бися мгновенно скрывается с добычей под столом. Леня растерянно смотрит на мясо, потом бросает взгляд на землю. Просек, значит, недостачу… После этого хитрый кошак ластится ко мне, как родной. Я глажу Бисюху, а сама думаю, как там мой Мурзяша, его пришлось снова всучить Петровне...
На другой день нахожу на крыльце подарочек – аж четверо мышей. Молодец Бися! Заботливый пацан, с голоду не помрем… Потихоньку выбрасываю дохлых грызунов, чтобы не обидеть нового друга: ведь он так хотел сделать мне приятное…
Дел в доме полно. Леонид целыми днями хлопочет: то ремонтирует машину в гараже, то чинит забор, то поливает грядки. Я занимаюсь прополкой и стряпней. Уже две недели я тут, еще неделька и – и у моего гостеприимного хозяина кончится отпуск. А что потом? Вернусь домой? Останусь на даче совсем одна?
Каждую свободную минуту, когда Леня меня не видит, я тренируюсь. Я разминаюсь, словно делая зарядку, и спрыгиваю с сарая, стараясь зависнуть в воздухе. В первый раз просто отбиваю себе пятки. Отдышавшись, пробую снова. Во второй получается лучше… А в десятый я уже зависаю в нескольких сантиметрах над землей…
Я достаю Кольцо и надеваю на палец. И зависаю на полпути к земле. Затем пытаюсь вернуться назад и медленно, с огромным трудом поднимаюсь вверх… Приземляюсь на крышу… Уф… Пот льет градом… Как же я устала…
Отдыхаю. Иду в дом. Поднимаюсь на второй этаж, в мансарду. Прыгаю вниз, рискуя переломать ноги… Медленно и плавно опускаюсь на клумбу. Привожу ее в порядок. Получилось… Делаю еще с десяток пробных полетов… С каждым разом получается все лучше…
Пора готовить ужин. Снимаю Кольцо с пальца и возвращаю на шею. Я сильно проголодалась. Тренировки отнимают много сил. Нужно попить чаю. Делаю бутерброды на два лица. Телевизора у Лени нет. Зато приемник тарахтит без умолку… Нет, чтобы приятную музыку включить, держи карман шире, хозяин любит всякую пустую болтовню, новости-хреновости…
Неожиданно я прислушиваюсь. «…Писатель Анри Вико, настоящее имя Эдуард Каманин, сын российского олигарха, найден мертвым на собственном острове. Предположительная причина смерти – передозировка наркотиков»… Надо же, такой молодой и красивый… И так похож на Дени… Жаль… Такой печальный конец…
Вечером подходит Леонид.
– Иди в дом. Какие-то подозрительные типы крутятся…
Я киваю и, выдернув из пенька топор, послушно двигаюсь к дому. Не хватало еще, чтобы враги атлантов пошли на штурм. Но если это случится, я готова к бою, пусть он даже окажется последним в моей жизни. Царица атлантов должна быть достойна своих героических подданных.
Леня звонит Борису и сообщает о подозрительных субъектах, которых он видел у дома. Поздно…
Выстрелы. Звон стекол. Леонид стреляет в ответ. Падает. Я наклоняюсь к нему: ярко-голубые глаза Лени широко раскрыты, в них застыл немой вопрос. Кровавое пятно расползается по футболке. Какие-то мужики лезут в окна. Я пытаюсь схватить выпавший из Лениной руки пистолет, но его мгновенно выбивают. Слишком поздно… Меня бьют по голове. Темнота…
…Я лежу на земле. Кто-то больно толкает меня ногой в бок и произносит несколько слов на гортанном языке. Мой мозг, хотя и оглушенный, сквозь туман все же улавливает смысл: «Она не сдохла?».
Второй отвечает, и я понимаю ответ:
«Не должна… Иначе Асланбек нам глотки перережет». Я в плену… Меня хлопают по щекам, и я открываю глаза. «Жива!»
Смуглые усатые мужики быстро обыскивает меня, снимают цепочку с Кольцом, вяжут по рукам и ногам, как кавказскую пленницу. Затыкают рот какой-то мерзкой тряпкой и куда-то волокут. Пытаюсь брыкаться и получаю еще одну оплеуху. Меня засовывают в багажник и захлопывают крышку.
Теснота, пылища, духота. Запах бензина. Я задохнусь! Веревки врезаются в тело. Пытаюсь выплюнуть тряпку. Меня везут в неизвестном направлении. Пробую освободиться. Куда там! Веревки еще сильнее впиваются в тело.
Тогда я вспоминаю, что я наделена Даром и пытаюсь использовать свои возможности. Мысленно представляю себе узлы на руках и начинаю медленно их развязывать. Долго ничего не получается. Затем чувствую, как веревка медленно скользит. Проходит минут пятнадцать или больше, и мои руки, наконец,  свободны. Вытаскиваю мерзкую тряпку. Разминаю затекшие руки. А что было бы, если бы я и дальше была связана?! Затем освобождаю ноги. Пытаюсь открыть багажник, но он заперт. Голова раскалывается, нога сильно болит, бежать я точно не смогу. Надеюсь, Борис уже на месте, и объявят план-перехват. Городского шума нет, значит, едем мы по проселочной дороге.
Так же мысленно стараюсь открыть замок багажника. Никак. Еще полчаса мучений. Все, получилось! Осталось поднять крышку багажника, подняться, зависнув в воздухе, а затем плавно опуститься на дорогу. И все!
В этот момент машина тормозит. Выстрелы…
Молодцы гайцы, быстро среагировали. Только бы в багажник не попали…
Багажник открывается. Я зажмуриваюсь от яркого света, затем чуть приоткрываю глаза. Надо мной склонились гаишники.
Они хватают меня, вытаскивают из багажника. Затем прижимают к лицу мокрую тряпку с мерзким трупным запахом. Хлороформ… Не гайцы… Темнота…
Прихожу в себя в машине. Меня куда-то везут… Делают укол, и я снова проваливаюсь во тьму.
Затем я уже в самолете. Снова укол… Мои веки становятся тяжелыми-тяжелыми, и глаза закрываются…

ЧАСТЬ ПЯТАЯ

Монастырь в горах, 2004 год
Тина
Я прихожу в себя... Все, как в тумане. Голова болит. Во рту – сухо, как в пустыне. Постепенно, окружающие меня предметы проясняются. Где это я? Комната, размером с мою кладовку, с серыми, неровными стенами. Я лежу в постели. Возле меня сидит девушка в черном балахоне. У нее бледное, немного удлиненное лицо, каштановые волосы, перемешанные с сединой и затравленный взгляд. От нее исходит черная бездна ужаса.
– Пить…
Мой голос тих, словно комариный писк.
Но моя сиделка вскакивает и, поддерживая,  осторожно поит меня из высокого стакана. Я жадно глотаю воду.
– Ты кто?
Она смотрит на меня пустым, как у куклы, взглядом, и тихо отвечает ровным, безжизненным голосом без интонаций, словно робот.
– Теперь уж никто… Меня вообще нет…
– Но как-то же тебя зовут?
– Сестра Аграт…
– А как тебя звали раньше?
– У меня нет ни прошлого, ни будущего.
– Было же у тебя человеческое имя…
– Елена…
– А я – Тина.
– Знаю…
Странная девушка. Кажется, она не совсем здорова… Еще я замечаю, что Елена-Аграт красива, очень красива, но вид у нее истощенный и измученный… Словно что-то гложет ее изнутри.
– Где я?
– Все зависит от тебя… У друзей или у врагов… Пожалуйста, слушайся их… Эти люди умеют заставлять… Верь мне, умоляю тебя…
Кажется, страх навеки застыл в ее зеленых глазах.
– Кто эти люди?
– Поклоняющиеся Тьме…
– Давно ты здесь?
– Давно…
Девушка вздыхает.
Странное помещение. И девушка странная.
Я вдруг все вспоминаю… Дачу… Выстрелы… Широко распахнутые глаза Леонида и алое пятно, расплывающееся по футболке… И пистолет, выпавший из руки…
Я в плену у главных врагов атлантов… Может, меня просто хотят принести в жертву?!
– Если что нужно, обращайся ко мне, – говорит девушка.
Некоторое время спустя в комнату входит еще один человек в черном балахоне. Капюшон надвинут на глаза. Человек стоит у моей постели и молча наблюдает за мной.
– Что ж вы капюшон-то не снимете? – говорю я. – Или лепрой болеете?
Человек откидывает капюшон. Это мужчина лет сорока-сорока пяти. И какой! Словно что-то ударяет меня в грудь, отшибая дыхание. Я просто превращаюсь в солевой столб, как жена Лота. Этот человек словно поглотил меня целиком: только что я была, и вот уже меня нет, растворилась в нем…
Он насмешливо смотрит на меня. У моего врага мужественное лицо, ежик редких светлых волос, почти что льняных, и белесо-голубые прищуренные глаза. Тонкие бледные губы чуть изогнуты в насмешливой улыбке. Он прекрасно знает силу своих чар и пользуется ими без стеснения. Цепкий и умный взгляд.  И при этом он весь какой-то блеклый, бесцветный, невыразительный, лишенный красок, словно росток, выросший в тени. И одновременно от него исходит сила необыкновенная! Что-то творится со мной… Словно из моего сердца к незнакомцу тянется невидимая рука и намертво сцепляется с другой, идущей ей навстречу. От человека исходит такая мощь, как будто я нахожусь возле ядерного реактора. Видно, что повидал он многое … Такому человека убить – что муху. Наверняка прошел «горячую точку», а может, и не одну. Личность. И очень красив в придачу. Да, в такого можно влюбиться по-настоящему. Только вот он вряд ли способен полюбить…
И еще я чувствую, как его сила мощным потоком вливается в меня. Этот человек занимается моей реставрацией или энергия просто бьет из него фонтаном?
– Вот мы и встретились, Арктина… Повелительница стихий…
Он – второй человек в жизни, который назвал меня по имени. И он знает, кто я… Пытаюсь проникнуть в сознание черного мага, но там стоит надежный заслон: я вижу лишь серую пелену. Это человек просто завораживает меня. Он и сам знает, какое впечатление способен произвести на любую женскую особь от пяти до восьмидесяти пяти лет. У меня внезапно пересыхает во рту. С трудом разлепив губы я дрогнувшим голосом спрашиваю:
– Кто Вы?
– Можешь называть меня Юрген или дядя Юрген, это уж как тебе больше нравится… Ты нужна нам, Тина, очень нужна. Вторжение близко. В решающий момент ты можешь нам помочь, но не можешь помешать. Либо ты на нашей стороне, либо – смерть. Ты должна отвести комету в сторону и помочь нам захватить Землю. Ты же не хочешь, чтобы Земля погибла? Надеяться тебе не на кого: твои друзья-атланты полностью уничтожены. Можно было и раньше это сделать, но мы хотели выявить всех. А главное, они должны были привести нас к тебе. Среди атлантов был наш человек. Так что теперь никто тебе не поможет. Кольцо у нас. Поверь, если у нас все получится, никому от этого хуже не станет. Даже не заметит никто… Это как в шахматах: какая разница, черные фигуры или белые… Главное – игрок. Ты станешь Верховной жрицей Поклоняющихся Тьме. Весь мир будет принадлежать нам двоим. Пойми, я не желаю тебе зла… Посмотри на сестру Аграт, и ты поймешь, к чему приводит глупое упрямство. Подумай об этом…
Юрген набрасывает капюшон и удаляется.
Теперь я знаю, кто этот человек. Это моя Тень, черная сторона души, моя вторая половинка. Мое отражение. Мы – как позитив и негатив старых фотоаппаратов. Черное и белое… Добро и Зло. Инь и Янь. Единство и борьба противоположностей… Мы едины… Вдвоем мы могли бы покорить весь мир и противостоять любой стихии, даже Вторжению. Но мы – враги…
Да, этот человек, как и я, владеет Даром… Атланты искали, в основном, девочек. Но ведь сам Посейдон был носителем величайшего Дара. Посейдону удалось спасти Землю от кометы-убийцы и отразить Вторжение. В одиночку. Видимо, его Дар был чудовищной силы. Почему я решила, что в одиночку? Ведь был же целый корабль инопланетян. Может, все они обладали Даром, и объединились в момент Вторжения? Может, именно для этого они и прилетели на Землю?!
Мощным Даром обладает и Юрген… К тому же, черный маг владеет знаниями, мне неведомыми. Но неужели Юрген сказал правду? Неужели атланты и вправду погибли? И Артур?! И что среди них был предатель?! Нет, не верю! Юрген лжет! Смотрю на девушку. В ее голове лишь одна мысль: «Я не хочу снова в подвал».
– Слушай брата Аббадона, – взволнованно говорит Елена. – Он спас мне жизнь, он не желает тебе зла, поверь мне!
– Как ты сюда попала?
– Пожалуйста, никогда не спрашивай меня об этом, – говорит девушка, и голос ее дрожит, а на глазах выступают слезы… – Я не могу… не хочу говорить об этом… Пожалуйста…
Внезапно, словно вспышка озаряет меня! Я всего несколько мгновений вижу образ, возникший в ее голове, но мне этого хватает. Смуглый молодой человек с черными кудрями, улыбающийся, очень красивый… Тот самый, с обложки дорогого журнала, которого я подарила Соньке. Писатель, похожий на Дени, сын олигарха Эдуард Каманин! Тот, которого не стало…
– Что ты здесь делаешь?
– Что и все. Я из братства Поклоняющихся Тьме…
– Похоже, тебе тут не очень нравится…
– У меня нет выбора… Эти люди меня спасли.
В голове у нее по-прежнему крутится: «Я не хочу умереть в подвале».
– От чего?
Елена смотрит на меня, разворачивается и уходит…
Кажется, она плачет.
Однако некоторое время спустя, успокоившись, возвращается.
– Можно, я и ночью посижу в твоей келье? – робко спрашивает она. – Вдруг тебе что-то понадобится? Только скажи…
– Ты боишься спать одна?
Она кивает…
Интересно, не придушит ли она меня ночью? С головой у нее, по-моему, не совсем…
– Ладно, топчан широкий, а вдвоем веселее…
Она заметно ожила.
– Хочешь апельсинового сока?
– Ага…
Через минуту я пью свежеприготовленный сок.
– Спасибо, Лена!
Она вздыхает.
– Не называй меня так. Лены больше нет. Она умерла… Я – сестра Аграт.
– Извини, но я не смогу запомнить твою кличку…

Монастырь в горах, 2004 год.
Агент «Торнадо»

Когда стало известно, что новенькая свалилась в пропасть, агент «Торнадо» не удивилась. Сестра Геката была хороша собой, но ленива и глупа. Она пререкалась с самой Карнаш, хотя с первого взгляда было ясно, что та – настоящая психопатка! Самого момента падения новой сестры «Торнадо» не видела, зато хорошо знала, какой из брата Сварта свидетель.
В первые месяцы ее пребывания тут он часто подъезжал к ней с жалобами на свое разочарование и мыслями о побеге. «Торнадо» каждый раз отвечала провокатору, что ее здесь все устраивает. И Сварт потихоньку отстал. «Торнадо» замечала, что он постоянно крутится возле новеньких. Не раз девушка видела из-за кустов, как доносчик украдкой шмыгает в келью сестры Карнаш. И, конечно же, для доносчика он находится там слишком долго.
«Торнадо» обратила внимание, что брат Аластор частенько крутится у спуска. Видела, как ночью он, озираясь, пробирался к пропасти. Знала наперед, что будет схвачен: глупый мальчишка не смог бы пройти незамеченным мимо роты бывших «афганцев». Она бы сумела, но уж никак не этот глуповатый юнец.  «Торнадо» могла бы его предупредить, но не стала этого делать. Она давно привыкла вести себя так, словно ее не было вовсе… Ни во что не вмешиваясь. Словно невидимка. Поэтому на нее и не обращали внимания. Только поэтому она до сих пор жива. 
Все бегущие отсюда попадались, потому что не были профессионалами. Зачем спускаться в пропасть, когда гораздо проще захватить вертолет и улететь отсюда? А уж управлять «Торнадо» умела чем угодно! Она могла бы за ночь уничтожить всех обитателей монастыря, но это ни на шаг не приблизило бы ее к решению задачи.
После внедрения  «Торнадо» потеряла связь со спецслужбами. Люди брата Аббадона ловко сумели уйти от слежки, а «клопов» она с собой не взяла, слишком велик был риск провала. И действительно, люди черного мага тщательно ее обыскали перед тем, как отправить сюда.
«Торнадо» все это время ждала связного, но он не появлялся. Значит, внедриться никому, кроме нее, не удалось. Если бы связник провалился, ее бы просто уже не было в живых. Поэтому, как только появлялся кто-то из новеньких, агент «Торнадо» терпеливо ждала, что он подойдет и назовет пароль. Но вскоре убеждалась: нет, это не агент.
Вот уже почти два года она находилась в монастыре. За это время ей мало что удалось узнать. Ее наверняка давно считали погибшей при исполнении задания. Но «Торнадо» в одиночку продолжала свой незримый бой.
Помимо задания спецслужб, она получила от Вениамина особое поручение. «Торнадо» понимала, что счет идет на миллиарды долларов. Речь шла о спрятанных несметных сокровищах древних царей, информация о нахождении которых была нанесена на некое кольцо. Особое, очень древнее, комбинированное. Она знала, как оно примерно выглядит, Вениамин показал ей старый карандашный рисунок, нарисованный человеком, лично видевшим кольцо. Выход на сокровища мог осуществиться только через главу Поклоняющихся Тьме. «Торнадо» знала, что его люди тоже разыскивают кольцо и уже напали на след. Так сказал Вениамину захваченный спецслужбами юнец. Но больше он ничего поведать не мог. Теперь «Торнадо» знала, что у них есть многочисленные конкуренты…
Она, как обычно, работала на укреплении насыпи, когда услышала шум вертолета. «Торнадо» специально напросилась таскать камни вместе с парнями: физическая нагрузка необходима для поддержания формы. На этой неделе вертолет прилетел почему-то раньше срока. Братья тут же побросали все дела и пошли наверх, за грузами. «Торнадо» выдвинулась ближе к тропе.
В этот раз груз был особенный. Сам брат Аббадон вместе с остальными братьями с величайшей предосторожностью нес вниз девушку. Новенькая была молодой и весьма хорошенькой. Но опытный взгляд «Торнадо» сразу уловил, что незнакомка накачана психотропными веществами.
«Торнадо» впервые видела, чтобы кого-то привезли сюда насильно. Кем же могла быть та, которую доставили люди черного мага? Неужели наступает тот самый момент, которого так долго ждала «Торнадо»?
Она не ошиблась. На другой день на руке брата Аббадона агент «Торнадо» увидела то самое кольцо…
Для нее не составило бы труда убить брата Аббадона и завладеть украшением. Но действительно ли на нем есть та самая информация? Может, это просто ритуальное кольцо? А если знаки есть, то это работа шифровальщиков. Кроме того, нужна еще и дополнительная информация.
Агент «Торнадо» решила подождать. Правда, брат Аббадон появлялся здесь редко, мог и вообще больше не вернуться. А пока нужно присмотреться  к новенькой. Кстати, и продукты заканчиваются, надо будет ночью снова наведаться в хранилище. Иначе тут ноги протянешь с голодухи. Ночные тренировки в келье отнимали много сил: «Торнадо» нужно было поддерживать необходимую гибкость и ловкость. Ведь она на целый десяток лет старше того возраста, на который выглядит.

Монастырь в горах, 2004
Тина
Я уже могу сидеть. Юрген стремительно входит, откидывая капюшон. Я смотрю на его руку: на мизинце – Кольцо Богов! Мое Кольцо! Он довольно поглядывает на нас с Леной.
– Вы уже подружились? Вот и славно… Хорошенько попроси, сестра Аграт, свою новую подружку нам помочь. Иначе Вы обе можете оказаться в темном, сыром подвале. А  Земля без Хранительницы погибнет…
У Елены начинается истерика. Она рыдает и кричит: «Нет! Нет!»
Смотреть на это нет сил.
– Перестаньте, Юрген. Я согласна…
Я должна любой ценой продержаться до Вторжения! В моем деле важна любая помощь, и тут мы с Юргеном союзники. Комета смерти может врезаться в землю или отравить ее своим ядовитым облаком, поэтому ее нужно будет отвести в сторону. А вот насчет вторжения сил Зла… Тут мы враги непримиримые.
Юрген удовлетворенно кивает головой и выходит. Елена, плача, бросается мне на шею, прижимаясь ко мне худеньким телом.
– Успокойся, все хорошо, все будет хорошо, все уже хорошо…
Елена постепенно успокаивается…
Я надеюсь, что атланты живы и освободят нас… Нужно что-то придумать… Юрген... Его сила, его харизма не имеют себе равных… В нем есть все, что есть в Артуре, в Дени, и еще что-то такое, чего в них нет… Это человек циничный и жестокий. Он не остановится ни перед чем. И все-таки он пожалел Елену. Я ему пока нужна… Но мне кажется, даже если бы это было и не так, он бы все равно спас меня…
Катастрофа близка. Атлантида погибла, потому что у жрицы просто не хватило сил противостоять катастрофе: ее Дар был недостаточно силен. Она смогла отразить Вторжение, но не смогла предотвратить разрушение… Можно объединить два Дара… Если мы объединимся с Юргеном… Шансы отклонить комету-убийцу повысятся не вдвое, а многократно! У нас с  черным магом есть точка соприкосновения. Ведь он же тоже не хочет, чтобы Земля была уничтожена кометой-убийцей. Он хочет лишь, чтобы мир захватили силы Зла. А его Дар, возможно, гораздо сильнее моего.
Но один Юрген тоже может не справиться, поэтому я ему просто необходима! Мы должны действовать синхронно! Юрген легко мог бы преодолеть мое противостояние во время Вторжения сил Зла. Но оно начнется одновременно с началом катастрофы. Если в это время мы будем противостоять друг другу, кто будет противостоять разрушительной силе кометы?! Судьба планеты зависит только от нас двоих…
Я чувствую, что нас с Юргеном намертво соединяет незримая, но прочная связь. И она исчезнет только со смертью одного из нас. Черный король и белая королева. Мы враги, но теперь мы – одно неразделимое целое. И Юрген это знает…
Елена приносит мне свежий чай с мелиссой.
– А чем ты занималась раньше? – спрашиваю я девушку.
– Я – ландшафный дизайнер, – бледное подобие улыбки появляется у нее на губах.
– Ты и здесь что-то делаешь?
– Да! Немножко…
Она рассказывает мне о здешних растениях, все более увлекаясь. И постепенно превращается в обычную девушку, увлеченную любимым делом. Кажется, даже в голове у нее просветлело…
– Где мы?
– Это бывший монастырь в горах. Он был заброшен, о нем все забыли, и наставник Абигор решил его заселить.
–А страна?
 – Не знаю… Мы сюда прилетели…
Елена говорит правду.
– А растения здесь какие?
– Альпийская зона…
Швейцария?! Нет, скорее, Кавказ…
Холодно… Мы с новой подружкой засыпаем, прижавшись друг к другу…
Я вижу сон… Дени идет по сырой траве… Его ноги все глубже уходят в почву… Болото! Я кричу «Дени, Дени, вернись!» Но он продолжает идти, словно зомби…
Просыпаюсь от дикого вопля: это Елена кричит во сне…
Утром Юрген проведывает меня и снова подпитывает живительной энергией. Он разрешает мне покинуть постель. Я просто любуюсь им. Это настоящий воин. Глядя на черного мага, мне сразу вспоминаются триста спартанцев, римские легионеры, фаланги Александра Македонского, викинги, дружинники древней Руси. В нем живет какая-то древняя, могучая, первобытная  сила, которой нет в наших слабых, изнеженных и безвольных современниках. Словно он шагнул в наше время прямиком из древнего мира. Разница – как между настоящим воином древнего мира и современным актером, играющим роль воина. Юрген выглядит, как Антоний, возлюбленный Клеопатры, на котором почему-то оказалась одежда иной эпохи…
После этой встречи у меня не осталось и следа слабости. Я бодра и полна сил. Выпрыгиваю из теплой постели. У кровати на стуле аккуратно сложены мои вещи. Поверх моей одежды, тщательно постиранной и отглаженной, лежит черный балахон с капюшоном.
– Надевай, – говорит Елена. – Здесь иначе нельзя.
Я надеваю блузку, джемпер и джинсы. Поверх своего натягиваю местную униформу. Под топчаном стоит новенький чемодан. Открываю. Свитера, футболки, брюки, шапочка-питерка, носки хлопчатобумажные и шерстяные, теплые колготки… Полное приданое. Вещи довольно приличные. Там же пакет с мыльно-рыльными принадлежностями.  Беру щетку, тщательно расчесываю волосы у узенького оконца. Оно размером с два почтовых ящика. Внизу отвесная скала… Точь-в-точь, как в фильме «Кавказская пленница»… Куда ни глянь, горы, горы, горы полускрытые в тумане… Впереди, справа, слева… Как на картинах Рериха… Красота неописуемая! Просто дух захватывает. Что же это за место?
Елена наливает из кувшина воду в умывальник. Добавляет кипятка из термоса. Умываюсь чуть теплой водой над ведром. Чищу зубы. Снова подхожу к окошку.
Под окошком маленький деревянный балкончик, дерево посерело и потрескалось. Елена предупреждает меня, что выходить на балконы запрещено: они могут обрушиться в любой момент. Зато на них хорошо растут плющ, овощи и цветы.
Завтрак я проспала, поэтому Елена наливает мне чай из термоса и достает из большого ящика печенье, конфеты и вафли. Подкрепившись, я подхожу к полке с книгами. Книги – старинные, с картинками, на греческом и латыни, с пожелтевшими от старости страницами, некоторые, кажется, вот-вот рассыплются в труху. Есть и современные, на разных языках. Вlack magic, Schwarze Magie, Magie Noire…
Можно попрактиковаться в немецком… Есть и на русском. Я беру почти что новенькую книгу в твердом переплете под названием «Черная магия для начинающих», лениво пролистываю… На ней – карандашные заметки, сделанные чьей-то рукой. Начинается книга с того, что черная магия – такая же наука, как математика или химия, она так же, как они, необходима для жизни, если даже не больше. Eе можно было бы изучать в школе с первого класса и сдавать по ней экзамены. Представляю себе предмет «Черная магия» в школьном расписании»! Но далее говорится, что эта наука – для для избранных. Белая магия – лишь малая часть черной магии. Знать черную магию необходимо: только с ее помощью можно исцелиться, если на вас навели смертельную порчу, а любовные привороты-отвороты помогут вам обрести счастье.
 Начинаю чихать. Книжная пыль! Не суждено мне стать великим магом, и ладно. Я уже химией по горло сыта! Кладу книгу на место. Елена говорит, что никаких занятий не проводится, все заняты самообразованием. Отлично, ни к чему забивать голову разной чепухой!
Мне разрешено прогуляться. Дополнительно утепляюсь.
– Накинь капюшон, – говорит Елена. – Без него нельзя.
Мы выходим их кельи. Туман. Утро выдалось холодным. Средневековый монастырь сложен из камней разных размеров, он прилепился к скале, словно ласточкино гнездо. Елена рассказывает мне его историю. Раньше тут жили монахи. Куда они подевались? Видимо, последние умерли от старости. «Или их убили», – такая мысль мелькает в голове девушки, но вслух она этого не произносит. Построен на руинах прежнего, совсем уж древнего. Красивый внутренний дворик, цветы в горшках и деревца в вазонах. Небольшие клочки земли, разбросанные среди камней, используются под огород – это хозяйство Елены. Все тщательно ухожено: Елена поливает и выщипывает сорняки ежедневно.
Моя келья находится в самом монастыре, это самый нижний уровень. И самый комфортабельный, местные «пять звезд». Здесь живут сестры, здесь же обитает и сам Юрген в дни приезда. Тут же и трапезная. Над нами – два ряда келий с узенькими оконцами-бойницами, это для братьев. Еще выше находится пещера, где проводится месса и хранилище припасов. По винтовой лестнице можно подниматься с уровня на уровень. Я все внимательно рассматриваю, запоминаю, уточняю…
В вырубленные из камня сваи вставлены столбы, обвитые толстыми веревками. Раньше людей и провизию поднимали вверх с их помощью. Елена показывает мне сетку-люльку для подъема продуктов и нужных вещей,  ее используют и сейчас. Значит, внизу – люди Юргена…
Скала круто обрываются вниз. Хорошо различимы выступы на отвесной стене. Но это для альпинистов. Отсюда отлично видны окрестности. Красота такая, что захватывает дух! Всюду горы: синие, голубые, сиреневые, серые. На некоторых вершинах, самых высоких,  – снежные шапки. Мы с Еленой  стоим, прижавшись друг к другу, среди исполинских гор и чувствуем себя двумя крошечными букашками.
 Над монастырем нависает высокая и крутая скала, расположенная по соседству, похожая на кривой зуб исполина. Местами она покрыта низкорослыми, приземистыми деревьями, по-моему, арча, древовидный можжевельник. Это только кажется, что скала – совсем рядом с монастырем, на самом деле расстояние между ними в сотни метров. Величие гор, сказочная игра красок потрясает… Когда бы я еще побывала в горах, да в придачу за чужой счет…
Мы поднимаемся на самый верх по ступеням, вырубленным в скале… Плоская вершина, словно ровно срезанная мечом великана – готовая вертолетная площадка. Вид с высоты птичьего полета на горы и долину потрясает. Век бы любовалась! Но ледяной ветер продувает нас насквозь, и поэтому мы спешим вниз. Подходим к залу-пещере, где проводятся ритуалы. У входа – столбы, обвитые зеленью и цветами. Мы входим в пещеру с нависшими сводами. Темно. Свет попадает лишь через вход и отверстие сверху. Пятно света выхватывает из темноты кусок стены с остатками некогда красивой росписи и полустертые надписи, то ли на греческом, то ли на грузинском. Красная краска, очевидно, киноварь, еще хранит первозданную яркость.
 Заходим в соседнюю пещеру, меньшего размера. Здесь находится огромная деревянная бочка, размером с цистерну, в которую собирают дождевую воду. Рядом еще одна пещерка. К ней приделана деревянная дверь, на которой висит амбарный замок – явно хранилище припасов. Спускаемся вниз. Из некоторых окон верхних и нижних келий идут леса из брусьев, вклиненных в отверстия в скале.
 Некоторые кельи связаны между собой веревочными лестницами, но я бы ни за что не рискнула так навещать соседей сверху или снизу. Еще один столб, обвитый толстой веревкой, с помощью которой поднимали монахов в сетках. Представляю, каким долгим и головокружительным был подъем! Столбы кажутся мне довольно ветхими: вряд ли кто сейчас доверит им свою жизнь. А вот груз, не слишком тяжелый, вполне можно.
Наша гора не слишком высока: дышать легко. Наверно, она размером с небоскреб, думаю, метров примерно триста или чуть выше. Все остальные горы возвышаются над нами, словно великаны над карликом… Мы вновь созерцаем красоту и величие окружающих гор.
Смотрю вниз. Дорога, чередуясь лесенками, поднимается ярусами. Тут же на ярусах посажены фруктовые деревца и цветы. На втором и третьем уровнях кое-где видны черные фигуры. Одни ремонтируют изгородь в опасных местах, другие носят камни… Я чувствую спиной взгляд и оборачиваюсь. Никого нет. Значит, этот человек скрывается в кустах.
Снова спускаемся в келью. Электрический обогреватель… Значит, где-то есть и генератор. Ведь готовят еду на всю братию явно не на дровах. Но лампочек нет, вместо них – парафиновые свечи… Целый ящик со свечами стоит в углу… Ладно, хоть не лучина…

Монастырь в горах, 2004 год.
Юрген
Я смотрю на два нежных цветочка – Тину и Елену и думаю о том, что моя жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы когда-то в юности мне встретилась такая девушка. Они НАСТОЯЩИЕ. Не то что Марта или бывшая Яниса, которая бросила его, как только нашла побогаче. Я надеюсь, что Янис еще встретит свою девушку…
Когда Эдуард велел мне отправить людей для похищения Елены и объяснил, как нужно поступить, во мне все перевернулось. Когда я впервые увидел ее, девушка мне сразу очень понравилась, и я даже позавидовал сыну олигарха. Достойная, умница, не дешевка, не стерва. Я сказал Эдуарду, что все будет сделано, и разработал операцию похищения.
Я знал о заброшенной деревне, в которой лет десять назад доживали свой век последние старухи. Там жила мать моего погибшего товарища. Я останавливался у нее, и знал все до мелочей. В ее доме был подвал. Именно там мои люди должны были оставить Елену. Но я не мог допустить, чтобы эта девушка погибла мучительной смертью… И я сумел связаться с Янисом.
Марина когда-то тоже была настоящей. Но душа ее постепенно очерствела и умерла, как и моя. Слишком уж сильная гроза пронеслась над нами. Зная о ее наклонностях, я сразу предупредил, чтобы она не смела нанести кому-то вред. Однажды она уже срывалась: мне об этом рассказала сестра Лилит. Впрочем, я и сам догадался. Карнаш не отпиралась, но пообещала сдерживаться: нервы сдали. Сестра Геката и вправду была слишком дерзкой и неуправляемой. А главное, Карнаш хорошо понимала, что за эту глупую девчонку ей ничего не будет.
Агата-Лилит тоже была когда-то настоящей. Глядя на нашу милую хозяюшку, невозможно поверить, что она – убийца. Для нее жизнь – всего лишь игра, бесконечная череда веселых аттракционов…
Тина… Дар ее очень силен, но эта девочка пока не научилась им управлять…

Горный монастырь, 2004 год
Тина
Мы с Еленой работаем во дворике и разговариваем. Она показывает мне свои растения, что-то подрезает, поправляет, подвязывает, поливает, подсыпает землю, обкладывает грядки камнями… Я помогаю новой подруге и стараюсь ее разговорить.
– А кто были твои родители?
– Музыканты. Мама была пианисткой, а папа – скрипачом.
– Ты тоже умеешь на пианино?
– Да, раньше играла немного.
– И «К Элизе» сбацаешь?!
– Да, это смогу...
– Ты прямо Бетховен!
Елена улыбается. Впервые за все время нашего знакомства.
– Слушай, а здесь моются?
– Да, если это можно назвать мытьем…
Возле нас крутится, прохаживаясь туда-сюда высокая худая фигура в черном балахоне.
– Это сестра Карнаш, – шепчет мне Елена. – Бойся ее… Если бы не брат Аббадон, она бы уже меня со света сжила… Настоящая ведьма! Она была очень привязана к отцу-наставнику Абигору. Он недавно покинул нас… И еще брат Аластор  пропал. Эх… Такой хороший парнишка был... Неужели сбежал?!
Черная фигура приближается.
– Вы не хотите нам помочь? – спрашиваю я ее.
Карнаш молча поворачивается и уходит.
– Ну зачем ты так, – упрекает меня Елена. – Она знаешь какая злопамятная…
– Я тоже. Отсюда можно сбежать?
– Даже не думай. Внизу охрана. Это бесполезно.
– Кто-нибудь уже пытался?
– Я тут уже третий год, при мне – трое. В первый раз парень, потом где-то через полгода – парень и девушка. Всех поймали…
– И что с ними стало?
Елена смотрит на меня, глубоко вздыхает и  едва слышно произносит:
– Их принесли в жертву…
Суровые здесь нравы…
Некоторое время работаем молча…
– И большая там охрана?
– Большая. Целая рота. Тридцать два человека. И у них есть собаки. Восемь человек дежурят по двенадцать часов, потом меняются. Они там, внизу… Все прошли «горячие точки» …
– Как и Юрген, да?
– Да, и брат Аббадон тоже…
– Откуда ты знаешь подробности?
– Один человек сказал…
– Тот самый, который исчез? Он предлагал бежать вместе с ним?
– Я его отговаривала, как могла. Говорила, что это бесполезно… Но он сказал, что все просчитал, и что там есть «окно»…
Да, Елена права… Сбежать отсюда невозможно. Вся надежда на только атлантов!
– Никогда не выходи из кельи одна, без меня, ¬ – предупреждает Елена.
– Почему?
– Ну, мало ли что… – Она явно колеблется. – Один человек сказал мне, что сам видел, как сестра Карнаш столкнула новенькую в пропасть. Та была красивой и дерзкой. А брату Аббадону доложили, что новенькая сама свалилась по неосторожности. И свидетель нашелся!
Да, тут нужно держать ухо востро!
Что делать? Реактивов здесь нет, но я могла бы отравить братию с помощью ядовитых растений. Елена показала мне цветущий кустарник, и велела его не трогать: слишком уж ядовит… Но что мне это даст? Могу устроить обвал в горах и уничтожить охранников. Но Кольца у меня нет, и я толком не умею управлять своим Даром, так что могу разрушить заодно и монастырь… Нет, нужно придумать что-то другое.
– А тот ваш наставник, который умер… Он кто был?
– Он был очень старый… Грек. Из древнего рода. Умнейший человек и знания энциклопедические… Был… Очень сильный маг. Творил чудеса… Лечить умел… На погоду влиять. Говорил, что Великая Тьма может скоро поглотить весь мир. Но для этого нужно Кольцо Люцифера… Оно когда-то давным-давно принадлежало его семье, но было похищено.
Наставник Абигор передал все свои знания брату Аббадону. Раньше сестра Карнаш была правой рукой наставника. Вот она и злится. Она ведь тоже на войне побывала – бывший военврач. У нее с головой совсем беда. Садистка…
Да, веселая компания собралась!
Слышен гул летящего вертолета. А вот и он: подлетает к нашей горе. По двору проплывают фигуры в черном балахонах. Ясно, пошли за грузами, скорее всего, за продуктами. Это для меня они – черные тени. А Елена за год научилась их различать. Вертолет удаляется…
Юргена не видно. Спрашиваю Елену.
– А где Юрген? Почему его не видно?
– Брат Аббадон почти все время отсутствует. Он прибывает только на мессы, да и то не всегда. Без него всем заправляет сестра Карнаш.
– А где он отсутствует?
Елена смотрит мимо меня и внезапно замыкается.
– Извини, я не могу тебе этого сказать.
И отходит от меня.
Но я снова успеваю уловить образ двойника Дени.
К Елене подходит черная фигура и что-то говорит. Моя подруга понуро бредет к монастырю. Я продолжаю работу. Чувствую затылком пристальный взгляд из кустов. Там кто-то скрывается.
Елена некоторое время спустя возвращается. Мы молча продолжаем работу. Я передвигаюсь так, чтобы кусты все время были видны.
Раздаются удары колокола. Время обеда.
– Пойдем, сестра, – устало говорит Елена, вставая.
– Еще чуть-чуть, – говорю я, делая вид, что  продолжаю работу.
Черные фигуры проплывают мимо нас. Я замечаю, как из кустов выныривает черная тень.
Мы поднимаемся и последними идем к монастырю. Елена тихо произносит:
– Знаешь, Карнаш велела мне шпионить за тобой…
– Знаю. Но она не слишком тебе доверяет, поэтому поручили это дело еще одному человеку.
– Это точно?!
– Да. Этот человек ниже Карнаш и уже в плечах, чем Юрген. Я уже несколько раз видела его в кустах. Он следил за нами.
Елена задумывается.
– Я ничего не замечала...
– Нужно знать, где искать…
– Он нас не слышал?!
– Нет. Но он мог читать по губам…
– Ну, это вряд ли… Точно не слышал?!
Я киваю.
Не могу же я сказать, что временами невольно улавливаю обрывки чужих мыслей! Хорошо, что тот человек ушел. Иначе Елена, которая вертит головой по сторонам, как сова, выдала бы, что мы просекли соглядатая.
– Не оглядывайся!
Она замирает.
– Наверно, это Сварт, любимчик Карнаш… Сестра Лилит сразу предупредила меня, что он – доносчик…
Мы идем в трапезную. Только здесь я могу увидеть лица моих «братьев» и «сестер». Парни сидят на узкой лавке по одну сторону длинного стола, девушки – по другую. Тарелки с жиденьким вегетарианским супчиком, слегка присыпанным зеленью, уже расставлены. Возле каждой – почти прозрачный кусочек хлеба. Негусто… Юргена нет. Мы с Еленой усаживаемся у самой двери.
 Вот она, Карнаш, восседает во главе стола. Прямо, как царица… Хмурое длинное лицо с впалыми щеками, горбатый нос нависает над тонкими бледными губами. Желтоватая кожа. Ранние морщины избороздили кожу. Прямые черные волосы с густой проседью ложатся на плечи. Разноцветные глаза, один – голубой, второй – карий, придают ей жутковатый вид. Она угрюмо смотрит на меня, и я не выдерживаю и опускаю глаза. От ее тяжелого, неприятного взгляда  становится не по себе.
 Карнаш явно меня ненавидит, да и к прочим не испытывает братской любви… Это застарелая ненависть некрасивой и отвергнутой женщины. Надо же, как человека обидела природа… Не удивительно, что она свихнулась рядом с красавцем Юргеном…
Украдкой рассматриваю остальных: почти все – молодые парни и девушки, худые, бледные, понурые. Невзрачные, как на подбор… Ну да, единственную красотку Карнаш столкнула в пропасть. Мои сотрапезники  сидят, уткнувшись в тарелки, ни слова, ни улыбки. Словно тени… Общение здесь не приветствуется…
Впрочем, при таком питании удивительно, что они вообще еще живы. Вряд ли кто-то из этих дистрофиков смог бы отсюда сбежать… Для этого нужны силы, а рацион не тот, калорийность слишком низкая…
Исключение из компании составляет пухлая и румяная молодка лет тридцати пяти. У нее огненно-рыжие волосы, сияющие голубые глаза, аккуратный носик и сочные алые губы. Жизнь бьет из толстушки  ключом! Сдобная бабенка  приветливо мне улыбается и дружелюбно подмигивает. Я улыбаюсь в ответ. Карнаш неодобрительно косится на нас, но молчит. Потихоньку пересчитываю поголовье. Девятнадцать человек за столом. Десять девушек и девять парней. Ну ладно, меня сюда силой привезли, а этим-то что дома не сиделось?!
Начинаю есть. Супчик – что на вид, что на вкус – никакой… Внезапно чувствую на себе цепкий взгляд, который меня явно «фотографирует». Поднимаю глаза: все поглощены едой. Но я уверена: на меня только что пристально смотрел кто-то с женской стороны стола.
Да, обед нищенский. Так плохо я еще никогда не жила… После супа в те же миски жизнерадостная рыжая кладет по паре ложек безвкусной ячневой каши. Теперь ясно, почему у веселой молодки не такой изнуренный вид, как у остальных, она – повариха! Нужно непременно с ней подружиться.
Потом нам дают по стакану чуть теплого ягодно-травяного пойла, и все свободны!
Кухня находится за трапезной. Плита, большой котел, шкаф для выпечки хлеба – все на электричестве.
Мы с Еленой снова идем на огород. Некоторое время спустя к нам подходит плотная фигура в черном балахоне с пластиковой коробкой в руках. Из-под капюшона задорно выбиваются рыжие кудряшки. Повариха протягивает нам по бутерброду: хлеб с маслом, сверху – кусочек сыра. Вкусно.
– Ешьте. А то совсем отощаете. Все свежее, только сегодня завезли.
Она говорит по-русски правильно, но с акцентом.
– Не надо, сестра Лилит, вдруг Карнаш увидит, – слабо протестует Елена.
– Да пошла она, – рыжая явно не из пугливых… – Сама пусть тогда стряпает…
– Да, – говорю я со вздохом, – обед тут явно диетический…
– Карнаш – скряга, – презрительно бросает повариха, – когда  брат Аббадон здесь, обед всегда лучше. А ты, сестра, если что надо, обращайся ко мне, не стесняйся.
– Скучища тут, – говорю я… – Ни компа, ни телика…
Веселая повариха не соглашается.
– Не, зря ты так думаешь. Здесь не соскучишься. Все у нас есть, даже маньяк собственный… Но я сказала, что если вздумает подойти ко мне ближе чем на метр, сразу кишки выпущу. Пусть только сунется! Так что держи ушки топориком.
Рыжая заливисто хохочет.
В разговор вклинивается Елена.
– А где брат Аластор? Он не заболел?
– Не. Иначе Карнаш велела бы отнести еду ему в келью. Ясно, сбежал… С новичками такое бывает… Пропал парень… Жаль, совсем молоденький был, дурачок…
Агата забирает пустую коробку и удаляется.
– Надеюсь, у него получилось. Тех сразу же возвращали…
– Хорошо бы, если так…
Мы доедаем бутерброды. Вкусно, но мало.
– Спасибо сестре Лилит, она меня подкармливает потихоньку. 
– У нас в келье целый ящик с фруктами и сладостями, забыла?
– Это брат Аббадон  для тебя привез... Мне он тоже иногда гостинцы подбрасывал…
– После работы чаю попьем.
– Ага. Возьму кипятка у сестры Лилит.
– Кто эта Лилит?
– Она сюда из Кельна приехала. Настоящее имя – Агата Меркель, она сама мне сказала. И ей здесь очень нравится! До этого была в Голландии в какой-то коммуне, говорит, нет, совсем не то. Перепробовала все! Среди обычных людей ей скучно… Если уж ей в Амстердаме надоело… Геройская баба! Всю Европу автостопом проехала. Сестра Лилит никого не боится! Сказала, что сама отделает Карнаш, если та будет на нее наезжать. И ведь сделает!
– Думаю, она недооценивает Карнаш, и ей недолго осталось… Это ведь она видела, как Карнаш столкнула девушку в пропасть?
Елена кивает.
– Я ей то же самое говорила. Но она не такая простушка, как кажется. С ножом не расстается. А владеет она им виртуозно. Видела бы ты, как она режет салаты.
Я вспоминаю полупрозрачные кусочки хлеба…
– Ну, кулинария – одно, а самооборона – совсем другое.
– Уверена, она и там неплохо орудует… Говорит, в жизни ей часто доводилось за себя постоять. Ее саму как-то пырнули, обошлось. Думаю, она просто скрывается от властей. Наверно, зарезала кого-нибудь в драке или от ревности… Соперницу или любовника. А может, и обоих.
– Да здесь та же тюрьма, если не хуже…
– Нет, она говорит – здесь веселее. На зоне  сестра Лилит тоже побывала.
Да уж, весело, прямо цирк!
– Почему Агата ничего не сказала Юргену?
– Зачем ей это? Хотя, откуда мы знаем? Может, и сказала.
– И то правда… Что-то уж слишком чисто для иностранки она говорит по-русски…
– У сестры Лилит просто талант к языкам. Она и в Париже жила, и в Лондоне. Говорит, на лету все ловила. И английский знает неплохо, и французский. А в России она уже давно, вот и научилась.
Я вздыхаю: способности к языкам у меня отсутствуют начисто. Отличные оценки по немецкому вовсе не свидетельствуют о знании языка…
– Может, она какой-нибудь суперагент?!
– Ты ее плохо знаешь, иначе бы так не думала. Увидишь еще… В гневе она – полный неадекват. Она уже раз кидалась с ножом на Карнаш, это еще до меня было. Та взялась ее отчитывать за перерасход продуктов… Если бы не брат Аббадон, то все… Еле-еле ее скрутили… После этого Карнаш от нее отстала. Еще не раз увидишь и удивляться устанешь…
– А когда она говорила про маньяка, она точно имела в виду Карнаш?
– Конечно. Кого же еще…
– Ну, может, она тут не одна такая.
– Нет. Такая – одна.
Елена вдруг ойкает, вспоминает, что забыла секатор на прежнем месте и стремительно убегает со словами: «Я сейчас». Неожиданно из-за кустов появляется черная фигура и неторопливо скользит мимо меня. Поравнявшись со мной, она тихо бросает на ходу: «Не верь Аграт. Она служит Карнаш», и вновь исчезает в кустах. Это одна из девушек. Но кто?
Ближе к вечеру к нам подходит Лилит и зовет Лену на склад: нужно принести продукты. Я, оставшись в одиночестве, внимательно осматриваюсь, но постепенно полностью погружаюсь в работу, сосредоточенно выпалывая так и прущие сорняки. Работаю себе, тихонько напевая «Нич яка мисячна». Внезапно я чувствую какое-то движение, поднимаю голову: ко мне направляется высокая фигура в черном балахоне. Карнаш! Мои пальцы невольно нащупывают крупный камень. Из кустов внезапно появляется еще одна фигура в черном: она, словно тень, движется позади заместительницы Юргена. Я чувствую, что страх охватывает меня и по коже ползут мурашки. Не дойдя до меня несколько метров, Карнаш останавливается. Фигура, идущая сзади также замирает. Карнаш молча стоит, затем резко разворачивается и уходит. Она едва не сталкивается с другой черной фигурой, которая как ни в чем не бывало проходит мимо меня. Я облегченно вздыхаю, выпуская из руки камень. До меня доходит: нет, эти мрачные фигуры не заодно, вторая черная тень, кажется, была готова прийти мне на помощь. Я облизываю пересохшие губы. Да, тут нужно быть бдительной…

Россия, Москва, 2003 год.
Асланбек
Он, наконец-то напал на след.  Сам, без Юргена. Фронтового товарища Асланбек информировать не спешил. Тот теперь работал начальником охраны у сынка олигарха, а до этого папашу его охранял. Переселился на остров в Атлантическом океане и потерял всякий интерес к поискам: он теперь и сам жил не хуже олигарха. 
Людям Асланбека удалось захватить одного человека и под пытками получить нужную информацию. Теперь чеченец знал: самое главное – баба, хозяйка кольца. Доберешься до этой бабы – получишь все. Эти самые Избранные очень уж ею дорожат. Она у них там вроде как королева, а кольцо – их местная святыня. Если схватить бабу, они дадут любой выкуп. И станет Асланбек жить не хуже хана. И с Юргеном поделится, не жалко. Вот удивится прибалт, что сам Асланбек дошел до цели… И то правда: ум, образование – хорошо, никто не спорит. Но если у тебя есть оружие и ты умеешь им пользоваться, то сможешь узнать все, что нужно, и возьмешь, что пожелаешь… Многие люди этого не понимают. Даже умный Юрген…
Конечно, все это случится не сегодня и не завтра. Есть и потери. Одни из его людей, посланных на поиски, убиты, другие бесследно пропали. Но цель уже наметилась, нужно только постараться. Может еще год-два подождать придется…

Монастырь в горах, 2004 год
Тина
Елена заболела:  поднялась температура. Видимо, продуло. Я подпитываю ее энергией, как могу, но и лекарство не помешает. К Карнаш обращаться бесполезно, прошу таблетки у Лилит. Неунывающая повариха тут же бежит в хранилище, стягивает нужное и приносит нам вместе с теплыми еще пирожками. Пирожки румяные, с рассыпчатым рисом, как в школе… Вкуснотища!
Я вдруг вспоминаю слова Елены о том, что Лилит скучно среди обычных людей, ее душа жаждет разнообразия и новых ощущений. Когда-то я тоже мечтала о путешествиях и завидовала однокурсницам, которые не раз побывали за границей. А теперь я хочу лишь тихой, спокойной жизни… Разве многого я хочу?! Хватит уже с меня приключений! Как мы меняемся… Смешно вспомнить:  еще не так давно я страдала и плакала из-за того, что меня бросил зачуханный Игореша…
Ночью в келье холодно, несмотря на работающий обогреватель. И это летом! А каково же тут зимой?! Утром, пока Елена спит, я решаю сбегать к Агате за кипятком, чтобы позже напоить больную чаем. Прихватываю шоколадку для дружелюбной поварихи. Иду в трапезную. Сестры Лилит на кухне нет. Вспоминаю, что Елена говорила мне про хранилище: повариха решила навести там порядок. Решаю подняться наверх, может, Агате нужна помощь? Выхожу во дворик, внимательно осматриваюсь: ни души. Поднимаюсь на второй уровень. По-прежнему никого… Прохожу мимо ароматных цветущих кустов, забыла, как они называются... Вид чудесный! Горы каждый день разные. Утром и вечером они бывают розовыми разных оттенков. А сегодня они синие-синие. Как море… Я невольно останавливаюсь и любуюсь завораживающей красотой здешних мест. Жаль, у меня нет фотоаппарата… Внезапно в моей голове ясно раздается скрежет стекла по стеклу: «Умри, тварь». Но я уже не успеваю…
Сильный толчок в спину, и я, вскрикнув, лечу вниз, в пропасть. Но длительные тренировки не прошли даром: пролетев метров пять-десять вниз головой, я зависаю в воздухе. Затем, напрягая все силы, переворачиваюсь, взлетаю вверх и оказываюсь на том же самом месте, откуда меня столкнули. Вот она! Высокая черная фигура торопливо удаляется и исчезает в кустах. Карнаш… Мерзавка! Вот ей будет сюрприз…
Продолжаю путь, чувствуя себя совсем обессиленной. Ноги будто ватные и голова немного кружится… Останавливаюсь передохнуть и подпитаться энергией. Жаль, шоколадка выпала у меня из рук при падении. Ладно, угощу сестру Лилит в следующий раз…
Прихожу, когда Агата уже закрывает хранилище. Интересуется:
– Не полегчало твоей подружайке?
– Вроде нет пока…
– Что-то ты бледненькая сегодня.
– Не выспалась. Холодно в келье.
– Ладно, что-нибудь придумаем.
Вместе спускаемся, я помогаю ей нести отобранные для обеда продукты. На кухне веселая повариха дает мне термос с кипятком и баночку малинового варенья.
Я возвращаюсь к Елене, и мы вместе пьем чай. О том, что Карнаш пыталась столкнуть меня в пропасть лучше промолчать: незачем зря пугать больную…
Когда я снова выхожу во дворик, чтобы нарвать немного мяты к вечернему чаю, то вижу сестрицу Карнаш. Она неподвижно стоит, засунув руки в широченные рукава балахона. Я подмигиваю ей, но до меня доходит, что мой надвинутый капюшон  не позволил ей увидеть мое кощунство. Тогда я приветственно машу рукой и спокойно иду дальше…
Вечером Агата, вернее, сестра Лилит, приносит нам пару длинных жилетов-душегреек на искусственном меху.
– Нате вот, весь склад перевернула, нашла. Красота! Утепляйтесь. А то посинели уже…
Она распахивает балахон и гордо демонстрирует нам такую же утепленную безрукавку, хлопая себя по животу. Как кстати! Очень нужная вещь. Эх, жаль, без рукавов… Примеряю. В самый раз.
Потом Агата пьет с нами чай, что вообще-то запрещено местным распорядком, и уносит с собой сверток со сладостями.
На следующий день я наведываюсь к Агате снова, приношу ей апельсин и шоколадку. Завожу разговор.
– Тоска здесь. От скуки помереть можно… Нет ли чего выпить? Хотелось бы вечерком немного расслабиться…
Повариха относится к просьбе с пониманием. Выставив открытую ладонь и сказав «Ща, айн момент», Агата-Лилит, выглядывает на всякий случай за дверь и в оконце. Затем проворно вытаскивает из закутка бутылку с вином, замотанную в тряпку, ловко откупоривает. Отливает половину в бутылку из-под кетчупа и протягивает мне. Я убираю выпивку под балахон, и выхожу. В коридоре мне навстречу движется черная фигура, но я иду, как ни в чем не бывало. В келье прячу бутылочку в надежное место. Пригодится… И вдруг вспоминаю, что Зоя рассказывала мне о сгинувшем клане из Германии. Может, сестра Лилит оттуда?

Монастырь в горах, 2004 год.
Агент «Торнадо»
Нет, эта девушка не агент. Достаточно было увидеть, как новая сестра, озираясь, тащит что-то под полой из кухни. И еще новенькая  часто крутится у спуска. Нужно ее предупредить, что побег не возможен. Но еще одна чокнутая – сестра Аграт – не отходит от нее ни на минуту...
Повариха вызывала у «Торнадо» наибольшее подозрение. Вполне возможно, что она – агент Интерпола. Настоящая немка из Кельна: «Торнадо» в этом разбиралась. А может, сестра Лилит работала в цирке? Ее виртуозное владение ножом впечатляет. Повариха очень сильна физически, ловка и обладает острым умом. Плюс хорошее знание русского языка.
Брат Сварт ни разу не подошел к новенькой. Хотя, с другой стороны, зачем, ведь рядом с ней постоянно находится сестра Аграт – любимица Юргена.
И еще один человек вызывает подозрение «Торнадо»… В прошлый раз ей показалось, что он бросил вниз камень, обернутый в бумагу. Правда, «Торнадо» была слишком далеко…

Монастырь в горах, 2004 год.
Тина
Гроза в горах – не для слабонервных… Всполохи молний непрерывно озаряют ночное небо, кажется, все они бьют  в одно место – в наш монастырь. Кажется, он вот-вот развалится на куски и рухнет в пропасть. Гром грохочет так, что закладывает уши. Мы с Еленой лежим под четырьмя одеялами и прижались друг к другу, как котята: резко похолодало. Хорошо, что у нас с ней соседние кельи, и Карнаш пока не просекла, что мы зверски нарушаем режим. Обогреватель почти не помогает. С одной стороны, опасно оставлять на ночь включенный электроприбор, тем более в грозу, с другой – без него мы совсем замерзнем.
С моим Даром можно было бы прекратить грозу в любой момент, но она щедро дает мне силы, которыми я делюсь с Еленой. С самого детства, когда другие дети дрожали от страха и прятались под кровати, я чувствовала, как гроза питает меня своей мощью. Я не только не боялась, я с нетерпением ждала ее приближения. После грозы несколько недель я чувствовала себя отлично, просто летала! Но постепенно моя энергия истощалась…
Неожиданно в окно влетает светящийся шарик, размером с теннисный мячик. Мысленно я отбрасываю его назад, и он взрывается за окном…
Уже два дня идет дождь. Мы сидим по кельям и не работаем. Холодно, скучно. Смотрю в окно. Небо затянуто тучами… Это надолго. Пора прекращать. Я мысленно развожу тучи в стороны, очищая небо. После этого чувствую сильную усталость, словно мешки таскала. Снова подхожу к окну. Последние тучи торопливо уплывают прочь. На небе – двойная радуга. Хороший знак! Словно ворота в рай…
Два дня спустя я решаю провести разведку. Почва и растения уже просохли после грозы. Риск смертельный, но ведь атланты могут и не знать, где я. Может, брату Аластору все-таки удалось сбежать? Нужно проверить
путь вниз. Нельзя рассчитывать только на других…
Дождавшись, когда Елена крепко заснет, я выныриваю из теплой постели. Холодища! Заботливо укутываю подружку. Одеваться не надо: мы спим одетыми. А черный балахон – только помеха. Тщательно обматываю поясницу махровым полотенцем. Надеваю второй свитер, безрукавку и шапочку-питерку.
Размашисто перекрестившись, я выбираюсь из кельи. Оглядываюсь. Ни души… Тишина.
Потихоньку пробираюсь туда, где в скалу вбиты металлические скобы в виде ступеней. Медленно спускаюсь вниз вдоль отвесной скалы. Холод лютый, дует безжалостный ветер, мурашки бегут по коже. Пальцы обжигает ледяной холод металла.
Скобы кончаются примерно на середине скалы. К последней скобе привязана длинная веревка, толщиною с две бельевых, уходящая далеко вниз. И выдолбленные в скале выемки. На мой взгляд, веревка
тонковата.
И все же я вынуждена доверить свою жизнь пучку сплетенных волокон… По этой веревке спускался и пропавший брат Аластор. Изо всех сил дергаю, проверяя на прочность. Вроде бы крепкая и привязана надежно… Подтягиваю веревку к себе, обвязываю нижний конец вокруг талии. Снова сильно дергаю, проверяя узлы. Вроде, должны выдержать. Начинаю потихоньку опускаться, вставляя ноги в выемки. Спортом я никогда не занималась, даже подтянуться на руках не могу… Вся надежда только на мой Дар…
Опускаюсь до конца веревки. До земли еще очень далеко. Но под ногами выступ скалы в виде небольшой площадки размером с половину стола. Приземляюсь на нее и перевожу дух. Прижимаюсь к ледяной скале. От холода я почти закоченела. Если бы не безрукавка, совсем бы пропала.
Рядом с моим убежищем видны выдолбленные в скале выступы, размером с кирпич. Пытаюсь поставить ногу в первую впадину. Нет, спуститься так нереально. Значит, у Аластора была еще одна веревка. Смотрю вниз. Темно, но глаза привыкли, и луна, хотя и полуприкрыта тучами, но дает кое-какой свет. Вид, примерно, как с пятого этажа. Видно строение охранников. До меня долетает лай. Выходят крохотные фигурки – человек с собакой и не спеша движутся вдоль скалы.
Пора возвращаться, иначе я совсем окоченею и свалюсь с выступа. Сумею ли я подняться? Ползу вверх, упираясь ногами в скалу. Ладони горят, плечи ноют напряжения. Полпути я одолела, больше нет сил. Если бы у меня было Кольцо! Нащупываю ногой маленькую впадину, засовываю туда кроссовку до половины,  отдыхаю. Ползу дальше, прижимаясь к скале. Скоба! Хватаюсь за нее. Неожиданно нога выскальзывает из выемки, и я повисаю, держась за скобу. Нащупываю ногой выемку, упираюсь в нее. Уф… Поднимаюсь вверх. Все! Еще один шаг, и я наверху. Но что-то останавливает меня…
Я поднимаю голову. Надо мной возвышается темная фигура в капюшоне. Мелькает огонек. Человек курит. Я замираю, глядя вверх. Сигарета освещает лошадиное лицо Карнаш. Ну неужели нет другого места для курения?! Я опускаюсь на одну скобу вниз, прижимаюсь к скале и затаиваюсь. Но долго я так не выдержу, это точно.
Окурок пролетает возле меня, еще чуть-чуть и он упал бы мне на голову. Все. Выждав еще немного, я поднимаюсь и осторожно высовываю голову. Карнаш не спеша идет по дворику, направляясь в свою келью. Не спится ведьме по ночам…
Я  взлетаю и оказываюсь наверху. Одним отрепетированным движением руки раскрываю молнию кармана, извлекаю маникюрные ножницы, позаимствованные у Елены, и торопливо щелкаю несколько раз, перерезая веревку на талии. Отбрасываю страховку вниз. Все! Засовываю ножницы в карман, закрываю молнию. Хватаю крупный камень и неслышно двигаюсь за черной тенью. Подбираюсь все ближе и ближе. Что-то хрустит под ногой. Карнаш резко разворачивается, но я уже успеваю взлететь метра на два и зависнуть у нее над головой. Ведьма внимательно осматривается по сторонам. Все, больше нет сил держаться! Я со всего размаха бью Карнаш по голове. Заместительница Юргена  растягивается на тропе. Бросаю камень и бегу к себе. Уже зуб на зуб не попадает…
Сейчас бы чего горяченького! Бегу к тайничку. Ныряю в постель, прихватив бутылку. Чуть отдышавшись, открываю ее и осторожно делаю глоточек. Вино ледяное, зубы ломит… Немного отогревшись, отхлебываю еще. Как же тут тепло! Елена недовольно мычит спросонок, еще бы, ведь я же холодная, как снежная баба. Обидно, что такой смертельный риск и ничего нового не узнала… Сбежать и вправду невозможно. Почему же Аластор этого не понял?! Он наверняка схвачен… Постепенно согреваюсь. Не свалиться бы завтра с простудой… Допиваю остатки вина и прячу бутылку под топчан.
Утром Елена тормошит меня.
– Вставай, на завтрак пора.
Я чувствую себя после ночного марш-броска совсем разбитой: все тело болит, кости ломит, нос заложен, в горле першит. Но все-таки нахожу в себе силы кое-как подняться.
Елена сразу замечает, что я выгляжу неважно и предлагает принести еду в келью. Я отказываюсь: хотя и чувствую себя не слишком хорошо, но вполне ходячая.
В трапезной «братва» уже собралась на завтрак. Но никто не приступает к еде:
Карнаш нет. Наконец, какой-то прыщавый юнец с серьгой в ухе и замысловатой татуировкой на выбритом виске спрашивает замогильным голосом:
– А где сестра Карнаш?
– Ей нездоровится немного. Попросила принести ей завтрак в келью, – радостно отвечает повариха.
Компот из сухофруктов сегодня на удивление горячий, а на тарелках – приличная порция манной каши. Да еще с бутербродом! Прямо как в больнице. Все молча едят, косясь на пустующее место «старшей сестры».
После завтрака я снова беру у Лилит термос кипятка и еще одну баночку малинового варенья. Затем мы с Еленой идем пить чай в свою келью: меня знобит. Предлагаю подружке взять на сегодня больничный и провести день в постели. Она говорит, что сестре Карнаш это очень не понравится. Я отвечаю, что сестрица сегодня тоже больна и ей не до нас, а остальным и вовсе наплевать. Пусть докажут, что мы не работали! Но в трапезную мы, конечно, наведаемся.
Елена соглашается, она тоже еще не совсем восстановилась после болезни. После нескольких стаканов чая я занимаюсь энергетической подпиткой. И сразу же чувствую себя гораздо лучше… Потом подпитываю и подружку.
Обед тоже вполне калорийный. Лилит раскладывает по тарелкам еду, мурлыча от удовольствия бодрую мелодию, кажется, немецкий марш времен второй мировой. Она весело подмигивает мне. Суп-лапша сегодня намного гуще, чем в прошлый раз. Копченая рыба! Рожки с кетчупом! Пирожок с зеленым луком и мятой! Кофе! Два ломтика хлеба нормальной толщины! Миски тщательно обтираются хлебом, кое-кто облизывает пальцы. Все явно довольны, некоторые даже робко улыбаются… А на ужин – пшенная каша и какао. Красота!
Внезапно я снова ощущаю на себе пристальный взгляд. Смотрю в ту сторону. Там едят, не поднимая глаз, несколько девушек весьма посредственной внешности. И кто-то из них упорно мной интересуется. После ужина Лилит деловито дает братии распоряжения на сегодняшний вечер и на завтра, из чего я делаю вывод, что она является по иерархии третьим лицом после Юргена и Карнаш.
– Хедна, Вальда, вымойте посуду, приберитесь тут. Люцифер, Сангинарий, вымойте котел и заполните водой. Бафомет, посмотри хлебопечку, она что-то барахлит, а у тебя руки золотые.
Интересно, а кто в местной иерархии следует после поварихи? Может, доносчик Сварт? Или сестра Аграт?
По дороге уточняю у Елены. Да, я оказалась права: четвертым человеком в иерархии монастыря является не кто иной, как сестра Аграт!

Монастырь в горах, 2004 год
Тина
Карнаш выходит к завтраку на следующий день. Вид у нее болезненный: она совсем пожелтела. Думаю, на голове у нее приличных размеров шишка. Главная жрица Поклоняющихся Тьме зыркает глазами то на одного, то на другого. Подозрительно смотрит на нас с Еленой, потом переводит взгляд на сестру Лилит, которая просто сияет, глядя на кислую, изможденную физиономию с черными кругами под глазами. Тяжелый, ненавидящий взгляд бывшего военврача впивается в меня так, что я едва не давлюсь куском.
После завтрака мы снова на земляных работах. К нам подходит сутуловатая черная фигура и гнусаво произносит:
– Не нужна ли какая помощь, сестры?
Елена встает.
– Да, брат Сварт, помоги сестре, а я сбегаю наверх.
Я вспоминаю черноволосого юношу с серьгой в ухе, выбритыми висками и длинной тонкой шеей. Маленькие, близко поставленные глазки, вечно шмыгающий нос, похожий на вытянутую каплю, узкий кривоватый рот, неприятный голос. Да, это доносчик.
Сварт присаживается рядом со мной и тоже начинает осторожно выщипывать сорняки.
– Как тебе у нас, сестра, не нужно ли чего?
– Все хорошо, жить можно. Для полного счастья не хватает только компа.
– Да, с этим у нас никак. Зато на свежем воздухе.
– Это да. Прямо как в Эдемском саду!
Некоторое время мы молча работаем.
– Ладно, сестра. Мне нужно помочь сестре Лилит.
 Сварт уходит.
Черная фигура выныривает из кустов и не спеша проходит мимо со словами: «Побег невозможен. Внизу охрана. Сварт – стукач». И вот она уже, словно мышь, снова юркнула в кусты.
Елена возвращается.
– Не предлагал бежать?
– Пока нет.
Раздаются удары колокола. Но не размеренно, как обычно, а заполошно, как при пожаре.
– Что-то случилось, – говорит Елена.
Мы идем в трапезную. Все рассаживаются по местам. Ни тарелок, ни хлеба не видно. Карнаш уже сидит во главе стола, суровая и неприступная, словно изваяние.
Лилит стоит, презрительно кривя губы. Зато брат Сварт, стоящий рядом с поварихой, выглядит необычно возбужденным. Глазки блестят, лицо раскраснелось… Что же случилось?
Сварт начинает выступление, прямо как депутат с  трибуны Госдумы.
– Сегодня мы с сестрой Лилит, как обычно, нарезали хлеб и оставили на доске. Сестра Лилит вспомнила, что ей нужно принести кое-какие продукты к обеду. Пока мы ходили в хранилище, часть хлеба пропала! И я знаю, кто виновник.
Неожиданно Сварт хватает за ухо тощую черноволосую девчонку метра полтора ростом и вытаскивает из-за стола. Девочка перепугана, в ее черных раскосых глазах стоят слезы. Она тут явно самая младшая.
Что ж надо выручать беднягу, сожравшую с голодухи то, что не положено. Я встаю.
– Если это насчет хлеба, то это я. Проголодалась, зашла в трапезную и съела несколько кусочков. А что, нельзя?!
Елена испуганно хватает меня за руку и тянет вниз. Все таращатся, словно увидели привидение. Подружка открывает рот, она уже готова подтвердить, что все время была со мной, но я крепко сжимаю ее пальцы.
Сварт поворачивается к Карнаш. Та молчит, опустив глаза. Сварт выпускает из рук рыдающую девчонку, и та убегает. Затем доносчик внезапно широко улыбается и произносит, задушевно глядя мне в глаза.
– Это я виноват, сестра. Не ознакомил тебя с местными порядками. Да, до удара колокола есть нельзя. Так уж у нас заведено, сестра…
Каков иезуит! Конечно же, он не поверил  ни одному моему слову. Просто прирожденный политик!
– Меня накажут?
– Что ты, сестра! Это ж по незнанию. Ладно, давайте уж обедать.
Все облегченно вздыхают.
– Никогда больше так не поступай, – отчитывает меня после обеда Елена. – Ты же не знала, какое будет наказание. Ламию жаль, конечно, ребенок совсем, и сюда попала…
Подходит Агата.
– Спасибо, сестра, за Ламию. Жаль девчонку, растущий организм, я бы ни за что шума не стала поднимать. А этому гаденышу только дай волю…
– А что бы с ней стало?
– Поганец лично выпорол бы ее. Это она уж не первый раз сорвалась с голодухи. Три месяца назад ей здорово перепало: неделю сидеть не могла. Тоже он ее застукал. Такой же садист, как Карнаш. Да еще несколько раз я делала вид, что не заметила… Она уж с полгода у нас. Я ее подкармливаю, но девчонка постоянно хочет есть… Ладно, потом ей в келью еду занесу… Совсем обнаглел любовничек Карнаш!
На следующее утро, когда мы с Еленой полем грядку, мимо меня скользит маленькая черная фигурка. Она выпаливает: «Спасибо, сестра». И незаметно роняет из рукава трогательный букетик из незабудок и мелких колокольчиков прямо к моим ногам. Как же они тут друг друга узнают?!

Монастырь в горах, 2004 год.

Агент «Торнадо»
Мне удалось предупредить новенькую. Пришлось долго ждать в кустах. Как только сестра Аграт отошла, к ней тут же подскочил Сварт. Но быстро удалился. Видимо, всем довольна.
Болезнь Карнаш очень подозрительна. Когда она появилась за столом после однодневного недомогания, капюшон с одной стороны слегка приподнимался. На голове Карнаш явно появилась приличных размеров шишка. Упала ли она на камни случайно или же получила по голове от кого-то из присутствующих?
Лилит скалит зубы и с нескрываемой насмешкой  пялится на Карнаш. А та почему-то смотрит, в основном, на новую сестру.
А уж история с незаконно съеденным хлебом и вовсе удивительна! Новенькая взяла на себя вину глупой, прожорливой девчонки, и ей ничего за это не было. Карнаш промолчала! Это показывает высокий статус новой сестры. Видно, брат Аббадон решил сменить и заместительницу, и фаворитку. Карнаш, конечно, не смирится. Вполне вероятно, что она уже попыталась спихнуть новенькую в пропасть, и потому пострадала. Значит, девушка умеет постоять за себя. Кто же она?
Моя задача может немного усложниться: в случае отказа мне придется не только угнать вертолет, захватить кольцо, но и похитить новенькую.

Монастырь в горах, 2004 год.
Тина
Юрген появляется через несколько дней.
Мы с Еленой уже оправились от простуды и, как обычно, трудимся на свежем воздухе. Сегодня погода хорошая, солнечно, заметно потеплело. Юрген подходит к нам. Пристально смотрит на меня.
– Завтра полнолуние. Мы проведем таинство и после инициации примем тебя в нашу семью. А заодно посмотришь, как мы поступаем с отступниками.
Я понимаю смысл произносимых им слов, но чувства захлестывают меня. Я ловлю себя на порыве прижаться к Юргену, и усилием воли удерживаю себя в последнее мгновение. Его рука тянется, чтобы погладить мои волосы и тоже замирает на полпути. Мы оба чувствуем одно и то же. Нас безумно тянет друг к другу…
На несколько мгновений серая завеса приоткрывается и мне удается прочесть мысли черного мага… «Когда все кончится, мы уедем с тобой далеко-далеко»… Мы словно оказались в незримом энергетическом коконе, отделенные от всего остального мира…
Я тихо, почти беззвучно произношу:
– Как это тебя угораздило, Юрген?
У черного мага удивленный вид, он не понимает, о чем речь.
– Ну… я имею в виду… жениться на ней.
Юрген пристально смотрит на меня.
– Как ты догадалась? Об этом никто не знает…
Пожимаю плечами. Я и сама не знаю. Просто вдруг осенило. Что Юрген и Карнаш вполне могут быть мужем и женой…
– Я был тогда в таком состоянии, что сам не знаю, как это получилось…
– Она сказала, что спасла тебе жизнь и сильно преувеличила последствия ранения?
– Да.
– Брак был фиктивным?
– Да, я так и не смог…
– А потом?
– Принял как данность… Это ты ударила ее камнем по голове?
Я киваю.
– Она пыталась столкнуть тебя в пропасть?
– Да.
– Я знал, что ты сумеешь постоять за себя. Ничего… Скоро все закончится, Арктина… Очень скоро.
Черный маг уходит. Я провожаю его взглядом, пока он совсем не исчезает из вида.
Елена вытирает слезы: ей жаль схваченного парня. Брат Аластор обречен на страшную смерть… Расстроенная новостью, подружка разрыдалась и не заметила нашего с Юргеном порыва.
– Я же ему говорила!
– Что там будет?
– У тебя отберут душу… Как это сделали со мной… Ты будешь принадлежать Ему…
– Ты по своему желанию туда вступила? Всей душой этого хотела? Нет? Тогда это не считается!
Елена грустно качает головой.
– Я прошла инициацию. Значит, приняла это… Значит, такая же, как они… Я подчинилась… И нет мне возврата…
– Плюнь и забудь. У тебя был выбор? Разве ты желаешь людям зла? Мы сбежим отсюда! С ножом у горла можно принять все, что угодно… Все пройдет, все забудется…
Елена вздрагивает.
Потом тихо произносит:
–  Не пройдет. Это словно тебя вымазали в грязи. В такой, что никогда не отмоешься…
– Пройдет, поверь мне. В жизни всякое бывает. Все проходит. Нас освободят, Елена… Нам уже идут на помощь… Пожалуйста, поверь… Мы будем свободны…
– Нет, – говорит моя новая подруга, – мне нельзя покидать это место. Как и Агате… Я могу жить только здесь… Это единственное место на земле… Там мне жизни нет…
– Ты, что всю жизнь собираешься провести здесь? Заживо себя похоронить?!
– У меня нет выбора…
– Ты здесь из-за Эдуарда Каманина?
Лицо девушки становится белым, как мел. Она изумленно смотрит на меня и произносит дрожащим голосом…
– Откуда ты знаешь? Пожалуйста, никогда не упоминай при мне этого имени…
Слезы выступают у нее на глазах.
– Ты свободна! Он умер от передозировки наркотиков. А другим до тебя дела нет! Так что ты можешь вернуться домой…
Елена потрясенно смотрит на меня.
– Это правда?!
– Я слышала это по радио… Перед моим похищением.
Елена погружается в раздумье. Кажется, робкая надежда поселилась в ее душе…
– Расскажи мне все, – говорю я. – Что с тобой случилось. Сделай это. Сумей пересилить себя. Расскажи мне об Эдуарде.
Елена прижимает ладонь к губам. Слезы текут по лицу девушки.
– Это он тебя приговорил?
Она кивает.
– А Юрген спас?
Она снова кивает.
– Они заодно?
Девушка качает головой.
– Юрген – начальник охраны… Эдуарда.
Она, кажется, сама удивлена, что сумела произнести это имя.
Елена и Юрген давно знакомы!
– На поиски Кольца Люцифера нужны большие средства. У братства их нет. Поэтому брат Аббадон и работал у… Эдуарда…
В этот раз она уже уверенней произносит имя сынка олигарха.
– …Юрген подкинул ему информацию. Тот заинтересовался… Выделил средства… Без этого у брата Аббадона ничего бы не получилось…
Теперь я понимаю почти все…
–  А потом Эдуард поручил Юргену и его людям убить тебя?
Елена кивает.
– А у Эдуарда был брат? – спрашиваю я.
В свое время мне не хватило ума посмотреть его биографию в Интернете…
– Да… – тихо отвечает Елена. – Только я его никогда не видела. Он давно пропал…
– Брат-близнец?
Елена кивает.
– Его звали Дени?
– Нет. Роберт. Я хорошо запомнила: у меня двоюродного брата так зовут… Постой! Он, кажется, и правда сменил имя. Да, точно!
Вот значит как. Роберт Каманин… Что ж, надо запомнить. На всякий случай…
Елена смотрит мне в глаза:
– Ты знала… Эдуарда?
– Нет. Но, кажется, я была знакома с его пропавшим братом.
– Расскажи.
Я вдруг затылком ощущаю чужой взгляд из дальних кустов.
– Не сейчас, ладно? Но он очень хороший человек.
– Я тоже думала, что… тот… хороший.
– Нет. Его брат действительно очень хороший. Он меня спас. И еще одного человека.
Сестра Лилит идет на склад и зовет меня помочь принести продукты. По дороге она рассказывает:
– Давненько подмечала, что у меня продукты тырят. Сначала думала, показалось. Брали-то всего по чуть-чуть. Это точно не Ламия, она бы полсклада сожрала. Тогда я стала все записывать. Точно, недостача. Не люблю я, когда крысятничают. Хотя, с Карнаш, если не вертеться, запросто с голоду помрешь. Дело-то вот в чем: замок надежный, ключи только у брата Аббадона, Карнаш и у меня. Такой гвоздем не откроешь! И решила я последить… И выследила, хоть намерзлась и не досыпала. Зато знаю теперь, кто наша мышка-норушка. Видела я, как она замок открывала. Домушница, недавно от кума, к гадалке не ходи. А с виду ханжа неприметная, девочка-припевочка.
Ого, тут все следят друг за другом, нужно быть осторожнее. Ай да фрау Агата!
– И что, скажешь Карнаш?
– Вот еще. Нужна она мне. Я ж не стукачка, как Сварт.
– А той девушке?
– Хедне? Не, жалко мне ее стало. Такая тощая, невзрачная, что ж ее последней радости-то  лишать? Да и берет понемногу совсем…
– А кто эта Хедна?
– Да в уголке сидит, такая серенькая, стриженая, на пацана похожа.
Заносим продукты на кухню, и я возвращаюсь к Елене. Кажется, именно Хедна разглядывала меня из своего уголка. Хотя, может я и ошибаюсь. Может, это она пыталась меня предупредить?
Все плохо… Полнолуние на носу. Атланты не пришли мне на выручку. Значит, они не знают, где я… Брата Аластора схватили… Черная месса… И я должна буду в ней участвовать. Фу, мерзость какая!!! Пить кровь черной кошки?! А что потом?! Нет, не хочу! Хоть бы атланты успели меня освободить… Кем только я не была: школьницей, студенткой, королевой атлантов… Теперь вот меня хотят сделать черной жрицей. На Земле миллиарды человек, почему, ну почему всем нужна именно я?!
Я вдруг ловлю себя на том, что образ Артура почти стерся из моей памяти. Моя великая любовь, что с ней стало?! Напрасно я мысленно уговариваю себя, что это всего лишь чары черного мага. Нет! Признайся же, что даже если бы он не был магом, ты чувствовала бы то же самое. Потому что перед тобой – настоящий мужчина, каких ты прежде не встречала… А как же Артур? Я уже даже не вспоминаю о нем. Неужели я готова предать? Неужели, я такая же, как Игореша?! Я потрясена… Нет, никогда! Постепенно прихожу в себя. Атланты освободят меня, и все забудется, как сон…
За обедом я снова чувствую пристальный взгляд их угла. Смотрю в ту сторону. Несколько худеньких девушек едят, не поднимая глаз. И все-таки одна из них только что смотрела на меня. Две из них с длинными волосами, а одна – стриженная под мальчика. Неожиданно она поднимает голову, и наши взгляды встречаются. Лишь несколько мгновений я ловлю умный взгляд внимательных серых глаз. Затем девушка  снова сосредотачивается на миске.
После обеда мы с Еленой продолжаем работу. К нам подходит черная фигура. Произносит бесцветным, невыразительным голосом.
– Сестра Аграт, можно я нарву немного лука? Очень уж хочется есть...
Я узнаю этот голос. И еще улавливаю, что девушка лжет. Она совсем не голодна.
– Конечно, нарви, сестра Хедна. Только когда стемнеет, и не в одном месте. Возьми со всех грядок понемногу.
– Спасибо, сестра Аграт! Сестры, не хотите ли подстричься?
Елена отказывается.
– Нет, спасибо, сестра Хедна, не успела еще обрасти.
Подаю голос:
– Я хочу. Можно?
– Заходи вечером ко мне в келью, сестра.
Черная фигура торопливо удаляется.
– Кто это?
– Сестра Хедна. Бывший парикмахер. Она хорошо стрижет.
Обед с Юргеном – не то, что с Карнаш! Когда мы с Еленой входим в трапезную, Юрген сидит во главе стола. По левую руку сидит Карнаш. Она смотрит на меня сузившимися от ненависти глазами. Место справа пусто. Хочу сесть у входа, как обычно, но ко мне подскакивает Сварт.
– Твое место не здесь, сестра.
И подводит меня к месту по правую руку от Юргена. Какая честь! Сотрапезники украдкой бросают взгляды на новую фаворитку и, видимо, уже мысленно прощаются со мной.
Говорю шефу: «Бон аппетит» и без промедления приступаю к еде. С его стороны на меня веет жаром, как от печи… Знойный мужчина! Суп и второе сегодня с мясом, ну, не совсем с мясом, скорее, с мясными жилами, но уже что-то. По здешним меркам прямо королевский обед. Первый раз за все время моего пребывания здесь. Все равно блюдо кажется очень вкусным, хотя мяса на порцию явно маловато. То ли бедность, то ли жадность… Мне кажется, Юргену просто безразлично, что он ест…
С нетерпением жду вечера. Елена приводит меня к Хедне и удаляется. Девушка усаживает меня на небольшую деревянную лавочку спиной к входу и громко спрашивает, глядя на дверь:
– Подлиннее? Покороче?
– Покороче, – говорю я. Ясно, здесь подслушивают.
Сестра Хедна кладет мне на колени толстую книгу под названием «Schwarze Magie» , сверху покрывает меня куском черной ткани и начинает стричь. Я вытаскиваю книгу, раскрываю. Между обложкой и первой страницей – желтоватый листок бумаги и огрызок простого карандаша. На листке написано мелким каллиграфическим прочерком: «Я могу захватить вертолет, управлять умею. Возьму тебя одну. Если хочешь бежать, то твое дело – спрятаться поблизости в безопасном месте. Побег гарантирован».
Я понимаю, на какой риск пошла эта девушка, и пишу в ответ: «Нет. Я не хочу попасть из одних лап в другие. Твои ночные походы замечены, но на тебя не донесут». Вкладываю листок и карандаш в книгу и снова кладу под ткань.
Стрижет она здорово. Уходя, благодарю, кладу книгу на лавку. Сверху добавляю шоколадку и апельсин. Теперь я знаю, кто такая сестра Хедна.
Час пробил… Огромная, мистическая луна озаряет горы. Мистерия начинается. Мы все с надвинутыми капюшонами, с факелами, цепочкой входим в пещеру. Как в фильмах ужасов… Елена рядом, она украдкой держит меня за руку.
На полу пентаграмма. Старинная серебряная чаша с какими-то знаками. На стенах –  факелы, рельефное изображение козла и скрещенные мечи. Черные и белые свечи. Ни черных кошек, ни черных петухов я не замечаю.
Черная месса начинается. Внезапно кто-то распахивает балахон и резко отбрасывает его в сторону. Это женщина: молодая, рыжеволосая, пышнотелая. Лилит! Щеки ее разрумянились, глаза блестят, пышные рыжие волосы полыхают, словно пламя. Энергия жизни, первобытное жизнелюбие, дерзость и какое-то бесшабашное веселье исходят от нее. Она совершенно обнажена. Настоящая Венера Милосская, только с руками! Агата явно под кайфом, даже холода не чувствует. Молодая ведьма ложится на пол и, поджав одну ногу, принимает бесстыдную позу. Юрген читает нараспев какое-то заклинание на неизвестном мне языке. Елена по-прежнему держит меня за руку, но взгляд ее постепенно затуманивается.
Я чувствую, что все вокруг меня постепенно размывается, а затем начинает крутиться, все более ускоряясь… Меня словно втягивает в водоворот. Стиснув зубы, изо всех сил пытаюсь сопротивляться наваждению, но что-то чужое, злобное, яростно вторгается в меня… Если я на мгновенье закрою глаза, то пропала…
Вводят худенького черноволосого юношу лет двадцати. Тот самый пропавший брат Аластор…  Он обнажен до пояса, а руки связаны за спиной сзади. Под глазом и по телу расплылись большие кровоподтеки… Отступника привязывают к столбу. Он пытается сопротивляться, но тщетно… Я чувствую, что тоже постепенно начинаю раскачиваться: общее безумство охватывает и меня. Сжимаю пальцы Елены и чувствую ответное пожатие. Она тоже пытается сопротивляться наваждению.
Фигуры в черных балахонах окружили жертву. Узнаю среди них высокую фигуру Карнаш. Она почтительно подает кинжал Юргену, которого я узнаю его по Кольцу на мизинце. Черный маг начинает делать надрезы на коже юноши. Тот кричит… Карнаш собирает кровь в чашу. Когда чаша наполняется, кладет ее на живот Лилит. Затем Юрген передает окровавленный кинжал Карнаш… Что она делает! Она же просто кромсает парня. К счастью, он уже потерял сознание… Пытаюсь закричать, но голоса нет… До боли закусываю губу. Пелена постепенно обволакивает меня… Впиваюсь зубами в руку…
Юрген подходит ко мне.
– Коснись руками головы…
Все плывет у меня перед глазами. Послушно трогаю двумя руками голову. Неожиданно пальцы натыкаются на преграду. Ощупываю ее снова и снова, и вдруг понимаю: это незримая корона!
Юрген отходит от меня и продолжает читать заклинания. Наваждение подступает снова, и снова я борюсь с ним.
Юрген объявляет:
– Отныне и до скончания веков имя тебе Ингвигунда! Главная жрица Поклоняющихся Тьме!
Нет, это не мое имя! Я же помню, хорошо помню, что меня зовут Хризеис и как-то еще!
Уже из последних сил я мысленно ставлю незримую преграду между собой и Юргеном. Встречаюсь взглядом с черным магом. Мое сознание постепенно проясняется. Я устремляюсь к выходу и тащу за собой Елену. Чувствую спиной пронзительный взгляд Юргена. Нет уж, дальше как-нибудь без нас… Погони нет, нас никто не удерживает. Вся братия находятся в трансе, черные тени раскачиваются, словно маятники. Добежав до кельи, мы обессилено падаем на топчан…
На другой день, работа начинается позже, только и всего. Мои новые родственники сегодня вялые, заторможенные… Завтрак на час позже. У Агаты, хмурый, бледный вид и черные круги под глазами. На завтрак чай с двумя бутербродами и – невиданное дело! –парой шоколадных конфет. Никаких упреков в свой адрес за дезертирство с черной мессы мы не слышим. Может, кроме Юргена, и не заметил никто? Сегодня он тоже выглядит бледным и усталым. Я ждала, но он так и не подошел ко мне. Но он остается здесь, видимо, после смерти Эдуарда, самому олигарху пока не пригодился.
Мы с Еленой принимаемся за дело. Братья за несколько дней уже расчистили небольшой участок от камней, натаскали травы, листьев и немного земли, полили. Вот и новая грядка! Собираемся посеять укроп. Видела Юргена несколько раз, он по-прежнему делает вид, что не обращает на меня внимания. Проходя мимо, он невольно замедляет шаг, но все же усилием воли преодолевает желание подойти. Скоро обед, и я уже заметно проголодалась.
Неожиданно какие-то звуки раздаются внизу. Это то, чего я так долго ждала… Выстрелы… Взрывы гранат. И звук приближающегося вертолета! Атланты! Свобода! Там, в долине, кипит бой. Охранники яростно отстреливаются.
Мы с Еленой бежим в кусты и прячемся за большой грудой камней. Большой военный вертолет, раскрашенный под камуфляж, за ним другой. Первый исчезает наверху: идет высадка десанта…
Наши «братья» и «сестры», уже вооруженные автоматами, с откинутыми капюшонами бегут во главе с Юргеном и умело рассредоточиваются. Черная толпа превратилась в слаженную боевую единицу. Неужели это те бледные, молчаливые тени, которые сидели со мной за столом в трапезной?! Это настоящие бойцы! 
Вертолет пролетает над нами, дает очередь по черным фигурам, разворачивается и снова дает очередь. Затем уходит на следующий круг. Когда вертолет снова приближается «черные балахоны» стреляют по нему из автоматов. Вертолет чихает, начинает дымить, мотор надрывно ревет и машина падает в пропасть. Внизу раздается взрыв. Сверху уже наседает высадившийся десант в камуфляже, поддерживаемый вторым вертолетом. Я быстро стягиваю с себя балахон и отбрасываю в сторону, затем пытаюсь стянуть балахон с Елены. Бесполезно. Она зажмурилась, вжавшись в камни и закрыв голову руками. Ладно…
Бой в разгаре. Пули свистят.
Одна из фигур перебежками приближается к нам. Стреляет. Падает. Снова стреляет. И снова падает совсем рядом… Все! Я вижу знакомые льняные волосы… Юрген! Несмотря на свист пуль, я быстро ползу к упавшему. Черный маг еще жив, но кровь хлещет из раны на груди. Пытаюсь ее зажать, но кровь проступает сквозь пальцы. Юрген произносит одно-единственное слово: «Янис». Мой бывший враг из последних сил протягивает мне руку с Кольцом. Он понимает, что это конец…
Я снимаю с его мизинца Кольцо Богов и надеваю на свой безымянный. Глаза Юргена закрываются, но его пальцы сжимают мою руку. И в тот же миг в меня вливается невиданная мощь, огромная, неизмеримая, яростно кипя и заполняя каждую клетку… Моя кровь словно вскипает. Удивительно, как я не взлетела на десяток метров… Я трогаю шею Юргена: пульса нет. Быстро ползу обратно. Чернокнижникам и «зеленым» не до меня…
Стрельба не прекращается. Мы с Еленой лежим, прижавшись друг к другу и прикрыв головы руками: бежать некуда. Пока вроде бы живы…
Постепенно стрельба стихает. Подавляются последние очаги сопротивления. Теперь лишь один, последний из людей Юргена яростно защищает свою жизнь. Осторожно приподнимаю голову. Сквозь просветы в кустах я вижу, как он действует, ловко перекатываясь и прячась за кустами среди камней. Боец подвижен, словно ящерица. Даже мне ясно, что это – профессионал. Черный балахон он давно сбросил и постепенно приближается к нашим кустам. Это девушка! Худенькая девушка с невыразительной внешностью… Короткая стрижка. Сестра Хедна… Кажется, она ранена… Да, рукав девушки окрашен в красный цвет. Она отстреливается до последнего патрона и падает, изрешеченная пулями победителей. Настоящая героиня!
Осторожно выглядываю из-за кустов, чтобы рассмотреть наших «освободителей». Фигуры в камуфляже заполняют двор. Это не атланты! Смуглые, горбоносые мужчины – люди Асланбека… Опять! Слышу их гортанные крики.
Всюду валяются трупы в черных балахона, гораздо меньше – в камуфляже. Недалеко от Юргена – Карнаш… Застывшее бледное лицо, растрепанные волосы и разноцветные глаза, неподвижно смотрящие в небо… Костлявые пальцы, перепачканные кровью, намертво сжали автомат. Я так и не услышала ее голос…
Эх, почему я не прихватила автомат, когда снимала Кольцо! Да, вояка из меня…
«Зеленые» рыскают повсюду, словно волки. Нас с Еленой за волосы вытаскивают из укрытия. Впиваюсь зубами в смуглую руку. Удар, резкая боль, и в глазах темнеет…
Мы, три пленницы, стоим перед захватчиками: я, Елена и Агата-Лилит, одежда на которой разодрана так, что видно тело. Видно, что она геройски сопротивлялась. Руки у Агаты связаны за спиной. Елена до смерти напугана, выражение ужаса застыло  на ее лице. Я тоже не жду от этих людей ничего хорошего, но стараюсь не подать вида, что мне страшно. Лицо рыжей ведьмы, разбитое и окровавленное, выражает лишь нескрываемое презрение к врагам. Кровь и на ее волосах. Совершенно безбашенная тетка… Респект и уважуха! Я вот тоже попыталась брыкаться и огребла за это... У меня из носа обильно течет кровь. А Елена просто впала в ступор от страха. Из кустов вытаскивают спрятавшего там Сварта. Любовник Карнаш визжит: «Только не стреляйте», но выстрелы прерывают мольбу.
Маленькая черная фигурка выскакивает из кустов, к которым подходят боевики, и бежит, не разбирая дороги. Выстрелы догоняют девочку. Она спотыкается, и падает на камни…
Внезапно Лена переводит взгляд на меня, замечает кровь, текущую из носа, достает платок из черного балахона и протягивает мне. Точь-в-точь, как я когда-то Соньке…
Неподалеку бинтуют какого-то парня в камуфляже, стискивающего зубы от боли. Мое Кольцо уже в руках чернобородого мужика со шрамом на щеке. Мужик держит его с величайшим почтением. Чернобородому на вид лет сорок пять, видно, старший. Может, сам Асланбек?
Кавказец осторожно заворачивает Кольцо в белый платок и прячет его в сумку на поясе. Затем по очереди нас рассматривает. Его взгляд останавливается на мне…
– Не трогайте ее, – кричит Елена, прикрывая меня собой. – Без нее Кольцо ничего не стоит!
Мужик кивает. Затем одобрительно произносит:
– Хозяйка Кольца…
Он говорит по-русски, хотя и с акцентом. Чернобородый подходит поближе, и в этот момент рыжая бестия плюет ему в лицо.
Мужик утирает лицо рукавом, и бросает молодому бойцу несколько слов на своем гортанном языке. Переводчик не нужен… Прощай, Агата из Кельна!
Бесстрашную ведьму хватают и волокут в сторону. Недалеко, шагов десять всего. Она яростно сопротивляется до конца. Высокий парень с длинным порезом на щеке и распоротым, окровавленным рукавом поднимает автомат, раздается очередь… Сестра Лилит мешком падает на землю… Героическая баба. Несломленная… Хоть ей рая и не видать… Она была доброй женщиной… Пусть даже ведьмой и убийцей…
Елена теряет сознание… Я бросаюсь к ней, хлопаю по щекам. Наконец, ее веки приподнимаются…
– Не бойся, – говорю я, просто чтобы не молчать. – Нас скоро освободят. Еще совсем немного…
Чернобородый подходит к распростертой на земле фигуре Юргена. Долго смотрит в лицо поверженного врага. Потом бросает взгляд на Карнаш. Отворачивается…
Прощай, Юрген! Я не забуду тебя никогда… Ты спас Елену, и твоя жизнь могла бы сложится совсем по-другому… Ты передал мне свою силу, но я не знаю, как ее применить… Я могу в миг испепелить Асланбека, но нас это не спасет… Их слишком много… Все мои таланты, все тренировки оказались бесполезными. Сейчас, может быть, убьют и нас… Наверно, поэтому и не связали. Лишь бы не мучили…  Бросаю последний взгляд на дерзкую Агату, лежащую в луже крови. Но нет, нас, подталкивая, ведут наверх, к вертолету…
По дороге я подпитываю Елену своей энергией. Нужно ее поддержать и успокоить. Больше я ничего не могу сделать. Наши несчастья сроднили нас… У меня никогда не было сестры… А теперь есть… Даже наши судьбы похожи… Родители Елены погибли в авиакатастрофе: хотели навестить единственную дочь и посмотреть Москву…
И лучше умереть, чем стать рабыней этих людей… Все, что я могу сделать сейчас, это вызвать обвал. Тогда я погибну, и Земля обречена… Что же делать? Может все-таки немного подождать?
 Новое событие прерывает мои размышления. Появляются еще два вертолета, на это раз черных. Кто это: атланты или конкуренты Асланбека? Люди в камуфляже готовятся дать отпор. Мы с Еленой снова падаем на землю, я держу ее, чтобы не вскочила и не побежала под пули. Сверху на нас сыпется россыпь каменных осколков.
Осторожно приподнимаю голову, чтобы осмотреться. Пока «зеленые» готовятся сбить вертолеты, я внезапно замечаю фигурки, одна за другой вылезающие из пропасти. Это путь, который я пыталась пройти и не смогла. Путь Аластора…
Альпинисты открывают огонь по людям Асланбека. Может быть, это атланты?
Снова бой. Кавказцы рассредоточиваются, прячутся по укрытиям. Асланбек падает, схватившись за плечо, и кричит что-то нашему провожатому. Молодой боец, который вел нас к вертолету, наводит на нас автомат.
Я вскакиваю, кричу «Бежим», хватаю за руку Елену, и мчусь прямиком к пропасти. Выбора нет… У самого края, крепко прижимаю подружку к себе и прыгаю вниз. Да, лететь с грузом гораздо тяжелее, чем одной… Намного тяжелее. Я стискиваю зубы. Кажется, я немного не рассчитала…
Пролетев метров десять вниз головой, я зависаю и кое-как разворачиваюсь. Руки заняты, я не могу даже ухватиться за выступ. Снова лечу вниз на десяток метров. Нет, я не смогу одолеть пропасть мелкими перелетами. Еще один перелет. Еще… Еще… Еще… Из последних сил долетаю до знакомого выступа. Передышка. Подпитка энергией. Елена без сознания. Так даже лучше. Но жива ли? Вроде бы, да. Ноги и руки уже затекли от нечеловеческого напряжения…
Снова устремляюсь вниз. Снова и снова. Силы быстро тают… Падаю и торможу снова и снова… Мои перелеты становятся все короче и короче… А до земли еще ох  как далеко. Снова лечу. Лечу уже из последних сил… Все, сил больше нет. Совсем  рядом – спасительная скоба… Вот только руки у меня заняты. Я стремительно падаю вниз. Герои не умирают! Удар, темнота…
Я открываю глаза. Все, как в тумане. Мы с Еленой лежим среди камней. Я ощупываю себя, вроде бы жива. Двигаю руками. Вроде нормально. Пытаюсь подняться и не могу: в глазах темнеет от резкой боли в ногах…
Подползаю к Елене. Она без сознания. Хлопаю по щекам, тру виски, щиплю за ноздри. Елена  со стоном открывает глаза. Пытается сесть. Вскрикивает, хватаясь за руку.
Осматриваюсь. Вокруг нас трупы охранников Юргена и людей Асланбека. Нам с Еленой очень повезло: мы упали прямо на тела двух сцепившихся в последнем яростном объятии мужчин. В горло одному их них намертво вцепилась овчарка, из бока которой торчит армейский нож. Я кое-как вытаскиваю нож, вытираю об одежду одного из мужчин. Пригодится… Подтаскиваю к себе автомат. Проверяю. Готов к бою. Елена тоже пытается подняться и морщится от боли. Здоровой рукой она подтаскивает мне еще один «калаш». Тоже годен. Спасибо Зое за науку.
Мы растерянно озираемся. Никого… Ни души. Зато в небе идет сражение двух вертолетов: камуфляжного и черного… Подбитый черный идет на таран. «Камуфляжный» ускользает. Черный, дымя, падает вниз. Взрыв… Я сосредотачиваюсь на «камуфляжном». Незримый луч идет из моей груди прямо на вертолет. Еще один взрыв… В глазах темнеет. Нужно воспользоваться передышкой и снова заняться подпиткой. Постепенно мне становится легче, и нога болит уже гораздо меньше... Подпитываю и Елену. Она совсем измучена, ее нужно поддержать.
Подружка кое-как отходит от шока…
– Мы живы? – уточняет она слабым голосом.
– Вроде да…
– Но ведь мы… – Она удивленно замолкает и задумывается. Я ее понимаю: последнее, что она помнит, это как мы прыгнули в пропасть…
Постепенно Елена приходит в себя… Долго смотрит на меня. До нее, наконец, доходит.
– Он называл тебя Повелительницей стихий…
Снова мысленно подпитываю себя, а затем Елену энергией.
– Как рука?
– Уже вроде меньше болит…
Я смотрю на свои исцарапанные кровоточащие руки. Облизываю пересохшие губы. С помощью рукава и слюны стираю засохшую кровь под носом.
– Эх, Лена, – говорю я со вздохом. – Какое сочинение мы могли бы написать на тему «Как я провел лето»…
Над нами все еще идет бой, выстрелы еще слышны. Я вдруг вспоминаю.
– Слушай, кто такой Янис?
– Это племянник Юргена…
На дороге появляется автомобиль, он направляется к нам. Вспоминаю Зоины уроки. Беру в руки автомат… Перед глазами встает девушка, которая дралась до последнего вздоха. Может быть, сейчас и мне придется дать последний бой…
Наши! Это атланты! Опускаю автомат. Зоя и Фил по очереди затаскивают нас с Еленой на заднее сиденье. Машина срывается с места. Зоя за рулем. Юный Фил сидит с автоматом, глядя назад. Мы едем по горному серпантину. Я зажмуриваюсь… Скорость бешеная…
Открываю глаза. Постепенно дорога расширяется до нормальной. Но с боку – пропасть. Я вижу машину, стоящую у скалы. Она устремляется за нами. Нам навстречу выскакивает еще один внедорожник. Пролетает мимо нас. Врезается в идущую навстречу машину.
– Это Дени, молодец Дени! – говорит Зоя.
– Он прикрывал наш отход…
Я замолкаю… Красивого, жизнерадостного, веселого Дени больше нет… Я закрываю глаза. Чувствую, что горячие слезы текут из-под век. Дени, почему, ну почему… Как же так…
Я вытираю щеки.
– А как же Хлоя?!
– Хло и Агейп среди альпинистов…
Узкая долина. Из-за горы выскакивает еще один автомобиль и устремляется за нами. Сколько можно!
– Нас преследуют, – говорит Фил, прикрепляя к поясу гранаты.
Зоя увеличивает скорость, хотя мне казалось, что мы летим на предельной. Расстояние между нами и чужой машиной постепенно увеличивается. Мы отрываемся, и я облегченно вздыхаю. Но Зоя тормозит, и маленький герой выскакивает наружу. Ужас охватывает меня.
– Нет, Зоя, нет…
Фил, совсем еще ребенок, должен задержать преследователей. Зоя послала на смерть сына…
– Так надо, Хризеис… – тихо произносит Зоя… – Так надо…
«Герои бессмертны… Честь для атланта – это все. Они были счастливы умереть в бою», – звучит у меня в ушах…
Герои не умирают… Но почему тогда слезы текут по щекам?
Я закрываю глаза, но все равно вижу эту картину. Фил стреляет по шинам несущейся на него машины и падает, сраженный очередью. Но машина с преследователями летит в пропасть…
Мы едем долго, потом меняем автомобиль, снова едем, снова меняем… Елене совсем плохо…
Приезжаем в какой-то дом. Зоя и трое девочек-подростков лет двенадцати-четырнадцати втаскивают нас и укладывают на широкую кровать. Зоя тут же уезжает. Старенький доктор Нестор, Принятый, осматривает наши раны. Говорит, что ничего страшного. Елене накладывают на руку гипс, мне вправляют вывихнутую ногу. Ушибы сильные, но жить можно… Кроме доктора и юных полуатланток в доме находится красивая черноволосая девушка лет семнадцати с рукой на перевязи. Она, не отрываясь, смотрит на меня.
Сегодня был важный день. Это победа. Большая победа. Я освобождена. Наши главные враги практически полностью уничтожены. Нет больше Покоряющихся тьме, кроме тех, кто находился вне монастыря, но их осталось совсем немного, и все они известны. Уничтожены все люди Асланбека, принимавшие участие в нападении!
Но какой ценой! Эта операция стоила жизни двенадцати атлантам, девяти мужчинам и трем женщинам. Среди них те, кого я знала в лицо: Дени, Александр, юный Филипп, Агейп… И те, которых я никогда не видела, как Хлоя… Зоя в один день потеряла обоих своих детей. Александр управлял вертолетом… Хло и Дени умерли в один день… Дени… Я никогда не забуду тебя… Ты был прав, когда сказал: «Вряд ли еще когда встретимся»…
Но и это не конец. Не все враги еще уничтожены… Когда же мы сможем жить спокойно?! Остались  последние – политик Вениамин и его люди… Остатки людей Асланбека, те, которые не участвовали в операции, их немного, кто и где они, известно… Люди Юргена, снабжавшие монастырь – пилот и его товарищи… Ими и займутся последние уцелевшие атланты. Но наши силы уже на исходе…
А главное, Кольцо, несмотря на все поиски, не найдено… Наши люди продолжают прочесывать местность вокруг дома. Если Кольцо не будет найдено, то это конец. Все пропало… Все жертвы напрасны… 
Неожиданное и радостное событие! Дени жив! Хотя и в критическом состоянии… Он уже отправлен на вертолете в медицинский центр, принадлежащий атлантам. С ним отправилась и полуатлантка Ариадна, старшая из девочек, она уже опытная сиделка. Ее рука почти зажила. Живи, Дени, ты должен, должен! Пожалуйста, не умирай!
Я мысленно представляю себе Дени, и зеленый луч, утолщаясь, идет из моего сердца прямо в сердце Дени. До тех пор, пока я не теряю сознание…
Мои силы постепенно восстанавливаются… Дени, все эти дни находящийся между жизнью и смертью, пошел, наконец, на поправку.
Елене тоже полегчало, она выглядит немного повеселевшей. И аппетит появился…
Все эти дни я занималась собственным восстановлением и подпиткой Елены. И Дени – на расстоянии. Это очень тяжело. А Кольцо все еще не найдено…
Измученное тело перестало болеть. Но болит душа… Разве я могу забыть о тех, кто погиб, спасая мою жизнь? Почему именно я нашла Кольцо? Неужели в мире не осталось никого, кто мог бы меня заменить?!
Нужно отыскать Кольцо. Да, атланты обыскали все. Но я могу попытаться применить свои способности… Если Кольцо все еще там… Нужно попытаться…
И с чего я решила, что Кольцо Богов существует в единственном экземпляре?
Ведь, кроме Посейдона были Зевс, Аполлон и другие инопланетяне. И у них наверняка были такие же штучки. Может, что-то и дошло до наших дней? А может, где-то есть неведомый миру человек, который остановит и катастрофу, и Вторжение?!
Мы с Зоей  снова летим туда, где я была пленницей… Зоя сама ведет вертолет. Елену приходится оставить на попечение доктора и девочек. Вот он, горный монастырь… Тишина… Я обхожу дворик… Наш вытоптанный огород… Трупы уже убрали. Я задумываюсь…
Совсем недавно Кольцо находилось в руках врага… Теперь люди Юргена и Асланбека уничтожены. Где я, там смерть. Только она почему-то выкашивает все вокруг меня, а я – словно нахожусь в точке, именуемой «глаз урагана», где внешне ничего не происходит. Вот здесь расстреляли сестру Лилит, дерзкую рыжеволосую Агату из Кельна… А вот тут Хедна дала настоящий бой, уложив целую кучу людей Асланбека.
Но куда же он мог деть Кольцо? Засунул в щель? Бросил в пропасть? Но ведь атланты искали везде… Я потихоньку движусь по дворику. Где ты, Кольцо?
Мне кажется, что если оно здесь, то отзовется… Ведь я – его Хранительница… Обхожу все… Ничего… Никакого сигнала…
Кое-где еще видны почерневшие пятна крови… Замечаю грязный, скомканный листок бумаги… Осторожно разворачиваю. С трудом разбираю отдельные строки… «Одной звездой на небе стало меньше»…
«Нас не ждет впереди ничего, кроме бешеной музыки боя»… Стихи. Кто-то, писал стихи… Юрген? Или, может быть, Карнаш?!
Сколько же мест, сколько всяких щелей, куда можно засунуть Кольцо… Куда бы я спрятала его, будь я на месте моего врага? Но ведь атланты обыскали все… Кольцо, где ты? Отзовись!
Даже если оно где-то здесь, разыскать его невозможно… Смотрю на небольшую канавку. В ней стоит вода из-за непрерывных дождей, которые шли последнее время. Всего пара дней, как погода улучшилась… А тогда было сухо, и воды в канавке не было. Но ведь атланты наверняка осмотрели все кругом! И эту канавку тоже… Но могли и проглядеть, они же спешили…
Итак, начнем снова. Я вспоминаю Асланбека. Он не глуп, это точно… У него Кольцо, он слышит выстрелы… Кольцо прятать некогда. Проглотить его он тоже не может. Он хватает оружие, выбегает, бросает Кольцо в канавку. Здесь, рядом со входом… Отстреливается, прячась за кустом. Могло так быть? Могло… Можно конечно подождать с недельку, пока вода высохнет и тщательно просеять глину.… А можно попробовать применить мои способности.
Я мысленно представляю себе Кольцо, вплоть до мельчайших подробностей. Оно где-то в воде, под слоем грязи. Я мысленно подтягиваю его к себе, как рыбак тянет сеть. Снова и снова… Начинает болеть голова… Надо передохнуть. Затем снова начинаю «вытягивать» кольцо. Тщательно вглядываюсь… Замечаю у края воды какое-то движение. На поверхности показывается грязный маленький узелочек и скользит вверх, по влажной глине… Ползет ко мне. Я хватаю его. Это грязный-прегрязный носовой платок с туго связанными концами… Я пытаюсь его развязать, не получается. Вытаскиваю армейский нож и осторожно разрезаю платок. Вот оно…
Я поднимаю мое сокровище, бережно обтираю рукавом… Огромный прилив радости охватывает меня. Мой маленький дружочек снова со мною. Я надеваю его на палец и чувствую сильный жар, исходящий от металла. Словно Кольцо раскалилось от всего происходящего. Его носил Юрген… Но нет времени любоваться красотой моего сокровища. Снимаю его, продеваю сквозь Кольцо тесьму и завязываю на шее. Туго затягиваю узлы: теперь не потеряется…
Мы с Зоей возвращаемся… Елена бросается мне на шею. До Вторжения совсем недалеко.

Россия, Москва, частный медицинский центр, 2004 год
Тина
С Артуром мы так и не увиделись: он с последними атлантами и полуатлантами должен уничтожить остатки наших врагов, последних людей Юргена и Асланбека. А Зоя отправилась на новую операцию: нужно устранить политика Вениамина, который слишком уж заинтересовался  Кольцом, и его людей.
Дени уже гораздо лучше.  Я навещала его и видела, как преданно о нем заботится Ариадна… Какая же она красивая, просто глаз не оторвать! Черные шелковистые волосы, гладкая золотистая кожа, ярко-голубые глаза… Чудесная девушка! Но при виде меня она как-то странно напрягается. Неужели ревнует к Дени?! Или она просто теряется при виде своей королевы атлантов  – Повелительницы стихий? Может быть, лучше как-то намекнуть ей, что я вовсе не претендую на Дени?
Я выбираю свободную минутку и спрашиваю Ариадну об Артуре. Она глубоко вздыхает и говорит, что он обязательно выполнит задание и непременно вернется к нам. Я подменяю Ариадну, иначе она совсем свалится от недосыпания и усталости.
Кроме Дени в этом медцентре лечатся и остальные раненые: полуатланты и Принятые. Пятеро мужчин и четверо женщин. Я навестила их всех. Елену оставили там же: она пройдет курс реабилитации. Будут приняты все меры, чтобы она не увидела Дени: иначе ей может стать хуже.
Юная полуатлантка по-прежнему не отходит от Дени. Заботливо кормит с ложечки, поит, протирает лицо губкой, дает таблетки по часам, ласково подбадривает… Такая юная и такая красивая! Может, теперь, после смерти Хлои, у них с Дени что-нибудь получится? Прекрасная была бы пара… Как и мы с Артуром… Дени быстро идет на поправку и просит побыть с ним, но я решаю вернуться домой. Я бы осталась, но не хочу мешать Дени и Ариадне. Пусть они будут счастливы, ведь они это заслужили. Я обещаю Дени, что навещу его, как только смогу… Мы прощаемся... Я с трудом сдерживаю слезы. Красавица Ариадна остается с Дени…

Россия, Москва, 2004 год.
Вениамин.
Политик Вениамин Шуляков проводит пресс-конференцию. Вениамин излагает свою программу, но его взгляд снова и снова возвращается в одну точку. Среди журналистов всех мастей находится прекрасная незнакомка. Не красотка, именно красавица! Она насмешливо смотрит на него. Такой Вениамин еще не встречал. Чувствуется порода, благородство и достоинство! Аристократична, просто роскошна! И она знает себе цену. «Сегодня же объявлю Полине о разводе! Пошла к черту, зануда облезлая…  Хватит, сколько еще». Он вдруг вспоминает свое прежнее увлечение, Катю Вознесенскую, пропавшего без вести агента «Торнадо». Хотя та и не блистала красотой… Но каков темперамент! Просто тигрица! Как она в порыве страсти полосовала ему спину острыми, как у кошки, ноготками! Тогда он тоже думал о разводе… Но в тот раз Полине повезло…
Потом Вениамин отвечает на вопросы – не спеша, обстоятельно, тщательно подбирая формулировки. Вопросы – один тупее другого… «Какую книгу Вы бы взяли на необитаемый остров?» « Что Вы думаете по поводу…» Тьфу, дебилы! Очередь доходит до рыжеволосой.
– Что бы Вы в первую очередь сделали, если бы пришли к власти?
 Вениамин перечисляет. Все возможные вопросы давно обкатаны и сформулированы вместе с пресс-секретарем. Да, девушка просто великолепна.
Он знает, что рыженькая непременно попросит обстоятельное интервью. Мысленно он уже называет ее «моя рыженькая». И правда, после пресс-конференции девушка подходит. Бейдж гласит: «Зоя Калугина, «Политика и женщина». Зоя, Зоенька, Зайка… Да, вроде есть такая газетенка, кажется, оппозиционная. И что красавице Зое там делать с такими данными? Неужели у нее голова и вправду забита либеральной чепухой?! Нет, не похоже: улыбка сочетается с умный, цепким взглядом. Кажется, она не так уж молода, как ему вначале показалось.
Он угадал: Зоя Калугина подходит к нему. У нее карие, искрящиеся жизнью глаза. Какая грудь! Какой чарующий аромат! Легкий, едва уловимый, он кружит Вениамину голову как мальчишке. До чего ж хороша! Просто огонь! Зоя («моя Зоя»!) хочет написать о нем очерк. Какой волнующий голос, грудной, с легкой хрипотцой, ох, эти низкие, бархатистые нотки!
Он готов дать интервью. Но… С одной стороны, он человек занятой. Время расписано по минутам. С другой, чтобы написать хороший очерк одной беседы недостаточно: нужно какое-то время пообщаться, побыть рядом с героем очерка, посмотреть, как он работает, как относится к подчиненным, к людям вообще.
Зоя понимающе кивает. Все так. Вениамин мысленно потирает руки. Все, Полинка, лети на все четыре стороны, ведьма старая, пинка тебе для скорости!
Сегодня пятница. Вечером он планировал лететь с друзьями на отдых, провести там выходные, заодно будут решаться и кое-какие дела. Почему бы не посмотреть на политика в быту, на отдыхе? Там и время для статьи найдется.
Зоя соглашается. Это именно чего она хотела. Ей нужно будет заполнить целую страницу, так что интервью или очерк должны быть достаточно объемными, рабочего материала нужно много.
Пресс-секретарь наводит справки. Да, в «Политике и женщине» есть эффектная рыжеволосая журналистка Зоя Калугина. Сейчас она выполняет редакционное задание.
Частный самолет взлетает. Среди друзей политика и Зоя. В руках журналистки – деловой портфель из крокодиловой кожи.
Вениамин Шуляков весь – в предвкушении грядущих выходных. Друзья и подчиненные с завистью посматривают на него. Какая красавица! Какие ножки и все остальное! Просто персик!
Зоя и Вениамин садятся рядом. Зоя – у иллюминатора. Она улыбается политику. Глядя на молодую женщину, он думает: «Какие красивые и умные дети у нас могут быть!»
Самолет набирает высоту.
– Я давно подумывал сменить пресс-секретаря, – признается Вениамин. – Да как-то все руки не доходили.
Политик и журналистка смеются. Их руки встречаются. Он почти задыхается.
Зоя смотрит в иллюминатор. Самолет уже набрал высоту. Внизу зеленый массив леса. Пора.
– Знаете, я привыкла работать, просто не могу сидеть без дела, – говорит журналистка  с улыбкой. – Уж извините.
Она берет портфель, и так же улыбаясь, открывает его. Тонкие пальцы с длинными розовыми ноготками нажимают на кнопку собственноручно изготовленной бомбы… Герои не умирают…

Россия, Екатеринбург, 2004 год.
Здравствуй, Екатеринбург!
Вот я и вернулась! Никогда не думала, что буду рада снова видеть свой холодный и мрачный город! Вся наша дружная компания: Сонька, Слава, Борис, Ларка и Алена с Верой рады меня видеть. Они уже и не надеялись, что я жива. Почти два месяца я числилась пропавшей без вести… Преступников так и не нашли, если не считать тех, которые убили гаишников и сами позже были убиты людьми Юргена. Кто только меня не допрашивал: сначала полиция, потом спецслужбы. Это уже как я рассказала про монастырь в горах.
Я поведала им о секте Поклоняющихся Тьме, и о других пленниках, тщательно описала как выглядит горный монастырь.
Рассказала о черном маге Аббадоне, бывшем воине-«афганце» по имени Юрген Грантс, начальнике охраны сына олигарха Эдуарда Каманина. О его супруге и заместительнице, садистке Карнаш. О пленнице Елене Алкснис, как и я, захваченной сектой и бежавшей вместе со мной, а потом отставшей по дороге. О гражданке Германии Агате Меркель… О черной мессе. И о бое, свидетелем которого мы были. Конечно, я рассказываю далеко не все. Елена, после того, как пройдет курс реабилитации, подтвердит мои показания. Правда, она скажет, что была похищена людьми мага, ни к чему приплетать еще и сына олигарха. Самое слабое место в нашем рассказе – как нам удалось, пересидев бой в кустах, спуститься вниз и добраться до людей. Но дядя Нестор, наш доктор, нас подробно проинструктировал. В экстремальных ситуациях организм использует все резервные возможности организма, поэтому нам и удалось тогда каким-то чудом спуститься вниз. Сейчас-то воспроизвести наш побег мы не сможем и под дулом автомата… Про Кольцо говорю, что его у меня отобрали, и в последний раз я видела его на руке Юргена. Видела ли сам бой? Нет, мы с сестрой Аграт, вернее, Еленой Алкснис, прятались в кустах за камнями крепко зажмурившись и зажав уши руками...
Человек из спецслужб показывает мне фотографии. Да, это он, брат Аббадон, он же Юрген Грантс из Риги… Я и сейчас, глядя на фотографию, испытываю душевное волнение. Сестра Карнаш – Марина Демина-Грантс, только помоложе… Сестра Аграт, пропавшая без вести полтора года назад Елена Алкснис… Сестра Лилит – Агата Меркель из Кельна… Брат Сварт… Тоже садист, как и Карнаш.
Мне показываю множество фотографий пропавших людей. Я уже очень устала. Нет, не они. Не они. Нет. Кроме двух. На одной – неудачно бежавший брат Аластор. А эту девушку с короткой стрижкой я видела в трапезной. И еще она однажды меня подстригла. Как ее звали? Сестра Хедна. О чем говорили? Так, ни о чем особенном, уже и не помню точно. Видела ли ее мертвой? Да. Она вся была изрешечена автоматными очередями…
Я вдруг чувствую, как от этого человека исходит волна невыносимой тоски. Смотрю на него. У него такая же невыразительная внешность, как и у девушки, они очень похожи! Это его дочь!
У меня сам собой вырывается вопрос:
– Как ее звали?
Мужчина долго смотрит на меня. Потом устало произносит:
– Катя Вознесенская…
Потом мы летим на вертолете. Заброшенный монастырь в отдаленном районе Кавказа… После революции все его монахи были уничтожены… А сам монастырь – надолго заброшен и забыт… Я киваю. Да, это он. А после возвращения меня отпускают. Совсем.
Дома меня ждет потрясающая новость: у Сони с Борей завязался бурный роман. Вот это сюрприз! Не иначе как подружка махнула на меня рукой и сама решила стать обеспеченной вдовой… Жалко ведь, если добро уплывет в чужие руки…
А началось все с того, что Боря усмирил разбушевавшегося Сониного папашу, вздумавшего кулаками «поучить» жену и дочь уму-разуму. И понеслось… Что ж, я искренне рада за друзей и желаю, чтобы у них все было хорошо… Хоть у кого-то получится. Ну не суждено мне разбогатеть на замужестве, и ладно… Зато на подружкиной свадьбе погуляю, свидетельницей буду, платье новое голубое «выгуляю», примерю свадебное платье и фату, а главное, букет невесты полетит прямо в мои руки: подружка наверняка постарается... Конечно, если Вторжение не начнется раньше… Что ж, Боре очень повезло: Сонька такая заботливая, за ней Боря будет как за каменной стеной… И с характером девушка: у нее не забалуешь! Котова уже с вещами перебралась к Боре, и они подали заявление в ЗАГС. И скоро будет моя подружка уже София Мажейко! А осиротевший Бися теперь живет у меня по соседству. Со Славкой мы разговариваем, как ни в чем не бывало, но я думаю, что он уже понял тщетность своих надежд. И то хорошо. А Ларка, наконец, решилась: ушла от мужа и подала на развод…
Мы торжественно отметили мое возвращение. Теперь я отдыхаю и от допросов, и от пирушек. Сижу в кресле и смотрю телевизор. Мурзяша спит у меня на руках. Как там мои атланты?
Слушаю последние новости. Авиакатастрофа. Политик Вениамин Шуляков и его люди погибли. Прощай, Зоя! Мне больше не нужно скрывать слез. Герои не умирают! Так говорила Зоя…
Это победа! Мы уничтожили всех врагов, кроме одного. Когда будет уничтожен последний враг – Артур вернется. Но на сердце тяжело.
Я все чаще вспоминаю моего синеглазого белокурого ангела… Того, которого когда-то полюбила с первого взгляда… Вспоминаю я и Дени… Надо бы его проведать… И Елену... Я не хочу вспоминать Юргена, но все равно вспоминаю…
Вторая группа атлантов и полуатлантов выполнила задание: люди Асланбека полностью уничтожены. Уничтожены и последние люди Юргена, находившиеся вне монастыря. Победа далась страшной ценой: Артур теперь – последний на Земле атлант. А впереди  у него и уцелевших полуатлантов – самое последнее задание. Тот самый человек Вениамина, который живет в Лондоне… Последний враг атлантов… Самый последний. И еще я снова думаю о Дени… Я желаю только одного: чтобы он был счастлив… Вместе с Ариадной… Он это заслужил.
День Вторжения не за горами… Не знаю, справлюсь ли я одна, без Юргена? Но зато некому будет поддержать силы Зла. И Кольцо у меня…
Каждое утро я, проснувшись, смотрю в окно. Не появится ли знакомая фигура? Дни бегут… После всего пережитого, я словно заторможена. Я так устала, что уединение и покой мне жизненно необходимы. Хватит ли у меня сил выполнить свою миссию? Когда же, наконец, наш последний враг будет уничтожен? Где же ты, любовь моя? Неужели Артур, мой прекрасный синеглазый принц, сгинул в последнем незримом бою?
И вот, в день, когда я уже совсем отчаялась, я вижу вдали знакомый силуэт. Я, не раздумывая, бегу к нему. Неизвестно, что ждет нас завтра, смогу ли я победить в смертельной схватке, но сейчас я хочу увидеть его вблизи, услышать его голос… Я подойду к нему и не позволю снова исчезнуть! Вот он идет мне навстречу. Я вижу, как он похудел и побледнел. К тому же Артур заметно прихрамывает. Может, был ранен?!
Остаются считанные метры. Сейчас я скажу ему, как долго его ждала! Но неожиданно, несмотря на то, что сейчас лишь три часа дня, начинает быстро темнеть. Над городом быстро сгущается мгла. Я узнаю эту мглу, я видела ее в моем давнем сне, такой она была в день гибели Атлантиды. Вторжение началось! Что ж, значит, пришло мое время, и я готова…
Мгновенно сильно холодает, земля начинает шевелиться, стонать под ногами, по асфальту расползаются трещины… Начинается ураган, сверху что-то падает, плечо пронзает боль. Ветер сбивает меня с ног. Начинается страшный ливень, сплошной водопад…
Мысленно я приказываю стихиям остановиться, но это не помогает. Стихии разбушевались и не узнают хозяйку, словно взбесившаяся собака. Мысленно я переношусь туда, в Атлантиду, вижу Верховную жрицу, она так неправдоподобно красива в белом одеянии, на ее руке Кольцо, и она яростно кричит, приказывая стихиям повиноваться. Но ничего не помогает… Храм рушится, погребая под собой жриц… Великая Атлантида погибает…
 Я переношусь обратно в свое время…  Ничего не изменилось: черная мгла, прерываемая лишь всполохами молний, ураган, ливень, землетрясение, звон разбиваемых стекол, крики. Здание рядом частично разрушено, окна выбиты, вокруг разбросаны обломки кирпичей и осколки стекла. Плечо болит невыносимо, кажется, там застрял крупный осколок, но это ничто по сравнению с болью потери! Рывком выдергиваю из плеча стекло, и зажимаю рану рукой. С трудом подползаю к Артуру. Он, такой юный и красивый, лежит на земле с рассеченным виском, и его синие глаза меркнут, как тогда у Лолы…
Осторожно касаюсь рукой побелевшей щеки молодого атланта. Только не умирай, Артур! Я попытаюсь тебя спасти!
Что же делать?! Кольцо! Я достаю его, чтобы надеть на палец… Помоги же мне, помоги, пожалуйста, ты же можешь!!! Ведь я должна, должна спасти Артура! Но ураганный ветер вырывает у меня из рук мое сокровище и уносит с собой…
Я пытаюсь ползти в том направлении, разглядеть среди вспышек, нащупать, обдирая руки, среди груд мусора. Бесполезно… Я проиграла. Атланты зря верили в меня. Все было напрасно… Но напоследок я могу сделать только одно: вернуться к Артуру и последний раз взглянуть на того, кого так долго ждала. Разворачиваюсь и ползу обратно. Пролетающий мусор бьет меня по лицу, и я стараюсь загородиться рукой. Вот он, Артур! Осторожно касаюсь рукой бледной щеки… Прощай, любовь моя! Прости, я не смогла! Все, все было напрасно… Я не смогла… Но я с тобой среди этой мглы…
И вдруг – озарение! Мгла, самое страшное – мгла… В ней – все мировое Зло. Ее надо разогнать! Как просто!
Я внезапно испытываю страшный жар. Внутри меня вспыхивает Солнце, какой-то стержень расправляется во мне, словно пружина, и начинает раскручиваться со страшной силой. Я  мгновенно раскаляюсь и ощущаю, какая мощная энергия исходит от меня, озаряя все вокруг, прогоняя мглу и холод. Это энергия Любви! Я излучаю ее, пронзая мглу бесконечными лучами-копьями. Мгла постепенно тает, как лед, ветер стихает, земля перестает уходить из-под ног, а ливень постепенно прекращается… Кажется, я справилась…
На улице снова ясный голубой день, по городу спокойно идут люди, и нет никаких разрушений… Надо же! Даже время я повернула вспять!
Уф, как же я устала… Совершенно обессиленная, я кое-как поднимаюсь на ноги. Мое тело жадно впитывает из воздуха энергию. Теперь я понимаю, почему той Верховной жрице не удалось спасти Атлантиду: она никого не любила. Не было в ней той энергии Любви, которая переполняла меня, ведь мое сердце принадлежало Артуру, впрочем, он об этом пока не знал…
Хлопаю рукой по груди: Кольцо на месте. Я поворачиваю голову и вижу Артура, который стоит шагах в двадцати и смотрит на меня.
– Привет! – говорю я, подходя. – По-моему, нам уже пора познакомиться…

Россия, Москва, 2004 год.
Елена
Осень. Но погода по-летнему теплая и солнечная. Девушка в ярко-голубом плаще одиноко сидит на скамейке в больничном дворике. Девушка ослепительно красива, поэтому и больные, и вечно спешащие медики невольно замедляют шаг. У девушки глаза цвета изумруда, персиковая кожа и алые губы, пышные каштановые волосы локонами ложатся на плечи. Она ждет уже давно, терпеливо глядя на дверь.
Доктор Янис выходит. Он устал, день был тяжелый, и никто не ждет его дома.
Девушка порывисто встает и идет навстречу врачу. Она улыбается, но слезы почему-то подходят к глазам.
Янис смотрит на идущую ему навстречу красавицу. Не иначе, актриса какая-нибудь, очень уж красива.
Неожиданно девушка бросается ему на шею. Слезы текут у нее по щекам.
– Янис, это я, Елена из Риги. Помните?

Эпилог
Я сижу на веранде своего дома, пью коктейль из смеси соков экзотических фруктов. Все сложилось не так, как я хотела, а еще лучше. Мне повезло: у меня прекрасный муж, которого я очень люблю. Наша семья более чем состоятельна, поэтому дом у нас огромный. Только моего мужа зовут не Артур, а Дени, вернее, Роберт Каманин. Так уж получилось. Даже Повелительница стихий не властна над чувствами…
Рядом под присмотром няни-полуатлантки копошатся наши дети – Клара и Александр. В тени пальмы дремлет заметно округлившийся Мурзяша. Дени тоже неподалеку: он рисует закат над океаном. У моего мужа уже довольно много картин, и через несколько месяцев мы собираемся устроить персональную выставку в Париже. Теперь мне кажется, что я всегда любила Дени, только этого не понимала…
А самое главное, Дени тоже любит меня. «Моя богиня», – так называет меня супруг. Он полюбил меня с первого взгляда, хотя уже был женат на красавице Хлое. Все то время, когда мы находились в разлуке, он думал обо мне, и это придавало ему сил… А еще мой муж вернул себе прежнее имя, хотя для меня он навсегда останется Дени. Супруг помирился с отцом, и тот, как только появляется возможность, прилетает проведать любимых внуков. Удивительно, но я очень понравилась олигарху, хотя и не модель.  Виктор Каманин часто говорит сыну, что ему очень повезло… А от моего имени Виктор вообще в восторге: такое красивое, ни у кого такого нет, звучит, как музыка – Арктина, Арктина Каманина!
С утра до вечера в доме и вокруг него суетятся повара, горничные, садовники; невозмутимы лишь охранники. Но это не прислуга, чужих в нашем доме нет и быть не может. Это последние полуатланты, а еще Посвященные и Избранные: те, кто вступал в браки с атлантами, а также их родные и усыновленные дети… Кроме своих детей, у нас еще восьмеро приемных: это осиротевшие полуатланты, пять девочек и три мальчика разного возраста, которых мы любим, как родных. Так что я теперь мать-героиня. Шум и гвалт не смолкает в нашем доме весь день. Правда, каникулы заканчиваются, и старшие уже совсем скоро отправятся в английскую элитную школу…
Помним мы и тех, кого больше нет с нами: на стенах висят портреты моих родителей, Лили Каманиной – матери Дени, следователя Леонида Маркова, Клары, Лолы, Зои, Александра, Хлои, Агейп, Филиппа и других атлантов…
Но я помню и о тех, чьих портретов нет в нашем доме.  Иногда я украдкой молюсь за погибшие души Юргена и Агаты. Несмотря ни на что, в них до конца оставалось что-то человеческое... И еще об агенте Кате Вознесенской, настоящей героине. Хотя мы никогда не говорим о горном монастыре, уверена, что и Елена помнит о них…
А Кольцо Богов вот оно, у меня на руке, рядом с обручальным. Теперь я ношу его постоянно. Тайна Кольца останется лишь среди наших людей.
Артур, последний на Земле атлант, тот, о ком я так долго вздыхала, счастливо женат на полуатлантке Ариадне. Оказывается, они с детства любили друг друга. У них тоже двое детей, Макс и Мелисса. Они живут по соседству с нами. Мои романтические чувства к Артуру давно угасли, и теперь я люблю его лишь как брата. Сразу же после нашего знакомства мы решили проведать Дени и Ариадну. И когда я сказала, что они – прекрасная пара, Артур ответил, что нет, Дени любит вовсе не Ариадну, а меня... А Ариадна – это его невеста, Артура. Он тоже  подумал, что я ревную Дени к Ариадне… Хорошо, что все сразу выяснилось, иначе хороша бы я была, если бы стала навязываться Артуру!
Елена вышла замуж за доктора Яниса, племянника Юргена, своего спасителя. Такая прекрасная пара! Обычный московский врач не знал, что его дядя возглавляет секту Поклоняющихся Тьме. Для молодого человека родственник  был лишь  начальником охраны сына олигарха. Доктор просто выполнил просьбу родственника и спас девушку, приговоренную к мучительной смерти. Елена разыскала его, и радость встречи была взаимной.
Я часто разговариваю с Леной по скайпу. Ее не узнать: теперь она часто улыбается. Конечно, ей тоже пришлось пережить немало неприятных минут во время допросов, но ее показания полностью подтвердили мои. Жаль, приехать к нам в гости сейчас она не может. Ей пока невыносимо видеть человека, так похожего на того, кто принес ей столько зла. Особенно теперь, когда она должна подарить мужу наследника… А сегодня Лена играла для меня на фортепиано и пела… А я ей подпевала – за тысячи километров от Москвы…
Запевающий сон, зацветающий цвет,
Исчезающий день, погасающий свет.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной – в улетающий день.
Раздышались цветы – и на темный карниз
Передвинулись тени ликующих риз.
Задыхалась тоска, занималась душа,
Распахнул я окно, трепеща и дрожа.
И не помню откуда дохнуло в лицо,
Запевая, сгорая, взошла на крыльцо.
Открывая окно, увидал я сирень.
Это было весной – в улетающий день.
С Соней мы тоже частенько болтаем по скайпу…  Она до сих пор удивляется, как ловко мне удалось подцепить богатого красавчика – ее муж всего лишь следователь по особо опасным делам, правда, недавно его повысили в звании… Борька растолстел, как кот, подобрел и пьет теперь гораздо меньше. И души не чает в дочках Машеньке и Танечке. Я подарила Соньке свою квартиру, и они с Борькой проделали между квартирами дверь и объединились, точь-в-точь, как подружка когда-то советовала мне! Сонька уже подумывает о третьем ребенке, квартира-то шестикомнатная! Ведь Борька мечтает о сыне-наследнике! А еще я выкупила и подарила подружке овощной магазин, в котором она работала.
Лариска после развода вышла замуж за Славку, который дорос уже до заместителя мэра. Они любят друг друга и по-настоящему счастливы. Ларка, оказывается, давно была в него влюблена, но он не проявлял к ней интереса, а она – девушка гордая, не хотела навязываться. Их сынок Леша очень похож на Славу. Кто знает, может блестящий адвокат Лариса Рокотова и вправду со временем станет родственницей мэра? Игорек тоже попал в добрые руки, хотя супруга старше его на добрый десяток лет да еще с ребенком. Галка с Надькой заседают в областной думе, но больше не дружат: разругались из-за какого-то мужика. А уж когда они узнали, что я вышла замуж за Дени… Сонька с Ларкой специально заказали на месяц два билборда справа и слева от мэрии с поздравлением и нашей свадебной фотографией. Сестры Мирошниковы сильно изменились: похорошели и стали гораздо эмоциональнее и разговорчивее. И кажется, поняли, что мир – это немного больше, чем их библиотека. Друзей я приглашаю в гости, всем буду рада! Места в нашем доме хватит для всех!
Да о чем я, что там дом! Весь остров является собственностью нашей семьи. Мы с супругом живем теперь на крошечном островке, расположенном в Атлантическом океане.
Наша жизнь спокойна и безоблачна. Враги атлантов, охотники за Кольцом, уничтожены. Я выполнила свою миссию… И теперь можно отдыхать и наслаждаться жизнью. До следующего приближения кометы еще одиннадцать с половиной тысяч лет. Время есть…
Мой Дар исчез, словно его никогда и не было. Видимо, в момент Вторжения я использовала все ресурсы своего организма. Так что я теперь просто обычная домохозяйка, мать семейства. Но жизнь все равно прекрасна! Понемногу пробую писать роман, и, кажется, получается… Атлантический океан прекрасен… Перелетные птицы, летящие из Европы в Америку, подолгу кружат над водой, ведь именно здесь располагался исчезнувший в пучине остров-материк, в этих местах их далекие предки высиживали птенцов. Кто знает, может через миллионы лет океан отступит, и поверженная Атлантида вновь предстанет перед изумленными и восхищенными взглядами…