Лунный свет

Это было их первое свидание. Но не первая встреча.
Осень.
Она — красивая брюнетка в длинном белом платье, он — высокий и крепкий. Темные джинсы и кожаная куртка, сигарета в зубах — весь его облик подчеркивает чертей, пляшущих на дне глаз.
Они стояли посреди оживленного сквера и держались за руки.
* * *
В августе он купил себе заброшенный домик по соседству с ней. Знала ли она о нем раньше? Нет. Знал ли он о ней? Да.
Любое действие всегда продиктовано каким-то мотивом. В этом случае им движила жажда. И страсть.
В тот момент, около полугода назад, как он увидел ее на фото в интернете, он понял — она та, кого он искал всю свою жизнь.
И завертелось. Он подружился с ней в сети, но никогда не сбрасывал свои фотографии. Либо присылал те, на которых опознать его фактически невозможно. А потом... он пропал из сети.
И спустя месяц рядом с ней поселился незнакомец. Который был ей все же смутно знаком.
Вначале она не обращала внимания — домик рядом с ее участком был давно заброшен, а лужайка — запущена. Но однажды, придя с работы, она удивилась, участок оказался приведенным в порядок, возле дома стояла сверкающая в лучах солнца не новая, но приличная машина. Вроде бы даже немецкая.
Она отметила про себя эти изменения, но, когда зашла в дом, занялась домашними делами. Вечером она спокойно уснула.
А следующим утром, в выходной, она стояла с чашкой кофе у окна и смотрела на него.
Утро выдалось жарким, ртутная шкала на термометра поднялась до отметки в двадцать шесть градусов еще в десять утра. Он, одетый только в джинсы, с голым торсом, блестящим от пота, и с буграми мышц, рельефно выступающими под кожей, закапывал бетонные столбы — ремонтировал покосившийся забор.
Она смотрела и замечала, как лучи солнца играют на капельках влаги, покрывающих его тело, а кофе остывал в ее чашке.
Она вышла из ступора только в тот момент, когда щелкнула стиральная машинка — оповестив, что стирка окончена. Она быстро покидала одежду в корзину для белья и вышла во двор.
Он вначале не обратил на нее внимания, занятый разрыхлением земли. А потом, в тот момент, когда она уже собралась уходить, окликнул ее.
— Здравствуйте.
Она онемела и не знала, почему.
— Я ваш новый сосед. Меня зовут ...
— Здрасьте.
Он улыбнулся ее запоздалой реакции.
— Извините, если напугал. Сейчас доделаю это звено и перейду на другую сторону — не буду вам мешать.
— Не мешаете, нет...
Она замялась. Она ненавидела себя в этот момент за скомканность речи и мыслей, и на ее щеках заиграл румянец застенчивости.
А он уже скрылся за домом. Она в растерянности поднялась на веранду.
* * *
Вечером из открытых окон соседнего дома лилась музыка.
Она заслушалась. Играли на пианино.
А потом почувствовала запах табачного дыма, словно от костра, но с нотками чего-то сладкого, кажется, меда. Он закончил ставить забор с ее стороны.
Она была немного расстроена. Поэтому вышла на улицу. В надежде увидеть его еще раз. Извиниться за свою неприветливость.
Но он уже стоял возле калитки ее дома.
— Привет, — он улыбался. — Извините, что пугаю вас весь день.
В руках он сжимал сигарету, от которой шел синеватый дым.
— Привет, — она скованно улыбнулась, но глаз в этот раз не отвела.
— Я тут приготовил мясо на костре. А поскольку вы единственная из соседей, кто есть в наличии, то хотел бы вас пригласить...
Она смутилась. От него пахло костром и медом. И чем-то хлебным.
— ... если вы не против...
Это кружило ей голову.
— Да, — чуть поспешно вырвалось у нее. — Только я не одета... для приемов.
— Вы отлично выглядите, — он улыбался так искренне, что она смутилась от такого комплимента — на ней были шорты с аляповатыми красными маками и старая футболка без рукавов.
Она пошла за ним.
В огороженном дворике, где не было сорняков, но была скошена трава, стоял небольшой мангал, на котором аппетитно шкворчали небольшие кусочки мяса.
— Пахнет вкусно, — сказала она и улыбнулась.
— Вина?
— Спасибо.
Он сделал несколько затяжек, и до нее донесся запах свежескошенной травы, костра и жареного мяса. Внезапно она ощутила, что безумно проголодалась.
Он передал ей бокал красного вина.
— Это вы играли?
— На пианино? Да, я, — он ответил и отпил из своего стакана. — Ну что же, за знакомство?
Они чокнулись бокалами.
В теплом вечернем воздухе этот звук показался ей мягким, словно одетым в шерстяной плед.
Внезапно в ее голове возникла мысль, что все происходящее — постановка. Все слишком быстро и слишком сказочно, и она дала задний ход.
— Эм, простите, — она допила вино и поставила бокал на пороге. — Мне нужно идти.
Он удивился, и что-то в лице мгновенно окаменело — она это заметила.
— Хорошо,— он не скрывал разочарования, но улыбнулся через силу. — Давайте я вам мяса положу с собой. Тут много. Я все равно все не съем.
Она ничего не ответила, но взяла с собой пластиковый контейнер.
Когда она заходила домой, то услышала, как вновь заиграло пианино.
* * *
Прошла неделя. Она не могла выбросить его из головы, но ставила блок на чувствах и мыслях. Потому что знала, чем все это заканчивается. У нее был негативный опыт отношений, и она в очередной раз не хотела в это вляпываться.
Он вежливо здоровался с ней, но видя, что она его избегает, больше не звал в гости.

Наступил сентябрь. Было тепло, она поливала цветы, потому что давно не было дождей.
— О, черт! — вскрикнула она, когда прорвало шланг, и вода стала заливать лужайку.
Она побежала перекрывать воду, но не успела — поскользнулась на траве и растянулась, вымазав руки и джинсы в черное и зеленое.
Внезапно течь прекратилась — кто-то повернул ручку на трубе водопровода.
— Черт, вы весь в воде... — она сочувственно и немного шокированно смотрела на него и его футболку с мокрыми пятнами и забрызганные водой джинсы. Его кеды были заляпаны грязью.
— Да все нормально. Просто только приехал и шел мимо, — он указал на ключи в руке, когда увидел ее удивленный и что-то подозревающий взгляд.
— Нет, нет, все нормально, простите. Может хотите чаю? — она понимала, что обязана его хоть как-то отблагодарить.
— Эм, нет спасибо, — он вежливо попрощался и ушел.
Она же видела через окно сквозь тюль штор, как он стягивает в спальне мокрую футболку. Она заметила кубики пресса. Внезапно ее мысли унеслись прочь — в тепло простыней и одеял, объятий, сна не одной и завтраков в постель по утру.
Она закусила губу.

Этой ночью она проснулась от эротического кошмара, в котором изнемогала от желания к незнакомцу, чьего лица не видела и не могла никак до него дотронуться.
Она встала и пошла на кухню. Налила стакан воды. И услышала... музыку пианино.
Из приоткрытого окна соседнего дома лилась загадочная мелодия, красивая, но очень грустная.
Ей сразу же вспомнилась "Лунная соната", но она могла ошибаться.
Влекомая непреодолимой силой, она, в одной ночной рубашке, вышла из дома и оказалась на пороге его дома.
Дверь была не заперта.
Он сидел в рубашке и трусах-боксерах на стуле и играл.
Его пальцы умело скользили по клавишам, а голова была наклонена низко, словно он задремал.
Скрипнули петли двери — он обернулся и, увидев ее, не перестал играть, а наоборот только ниже склонился к клавишам.
Он их слушал.
Она подошла ближе и прикоснулась к его спине. Он вздрогнул.
Полилась другая мелодия — более грустная и меланхоличная.
Она заставила вспомнить ее о собственном сне, столько в ней было страсти и огня.
Она закрыла глаза.
Он сидел к ней лицом, а она подошла ближе и положила руку ему на плечо. Он обнял ее за талию и прижался лицом к животу. Она не сопротивлялась — чувствовала, как дыхание учащается, а прикосновения сильных мужских рук, заставляют ее тело млеть в томной неге.
Она положила свои руки ему на плечи, обхватила шею. Его руки плавно скользили по ее спине, заставляя мурашки бегать по коже. Вдруг он поднял на нее взгляд — полный грусти и тепла. Она присела ему на колени. Он поцеловал ее сначала в шею, спровоцировав новый прилив мурашек, а потом в губы, осторожно, словно бы прося разрешения.
Она ответила на поцелуй.
И тут он дал себе волю — словно спали те тысячи тяжеленных оков, которые он таскал на себе всю свою жизнь, все свое напряжение — он обхватил ее за талию и развернул к себе, прижавшись животом к животу.
Он поцеловал ее грудь, она начала постанывать. Его руки уже вовсю гладили ее спину, талию и живот, а потом он задрал подол ее рубашки и ладонью прикоснулся к лобку. Она задрожала и стала кусать губы, чтобы не закричать, а он продолжал ласкать ее, отчего ее тело начало содрогаться в сладкой истоме.
Они больше не могли терпеть — она чуть подалась вперед — еще миг и он оказался в ней.
Она запрокинула голову и принялась медленно раскачиваться, прижимая его голову к своей груди.
— Ах! — выдохнула она.
Первая волна оргазма нахлынула быстро и внезапно. Она расслабленно обмякла в его объятиях. Еще минуту они восстанавливали дыхание, а потом он подхватил ее за бедра и отнес на кровать, положив спиной на мягкий плед.
Они целовались, а потом она отпрянула и встала на колени, чуть выгибая спину.
Он без слов понял ее желание и проник в нее сзади, вызвав уже не сдерживаемый крик удовольствия. Он начал двигаться все быстрее, его руки скользили по ее спине, заставляя выгибаться сильнее. Он гладил ее шею и отбрасывал волосы, в этот момент они были единым целым существом, пришедшим в этот мир.
Еще пара минут, и он взорвался внутри нее.
Обмякнув, они лежали на кровати и гладили друг друга.
— В душ?
— Да. Но сперва еще чуть полежим.
Она на секунду закрыла глаза и ...
... проснулась в собственной постели.
— Черт, — она не понимала, что же такое произошло. Вытерла ладонью вспотевший лоб. — Сон. Это просто сон.
* * *
Спустя месяц он пригласит ее на свидание. Она будет в белом платье и замшевом пиджаке с рукавом три четверти, а он — в черной кожаной куртке и джинсах.
Когда они будут идти домой держась за руки, она спросит:
— Я так и не знаю, как тебя зовут.
— Это я, — просто и с улыбкой ответит он, и ей этого будет достаточно.