Первая. продолжение. а ты побей её

01
Апр 2014



     И я отправился в МГУ. Гадкое, неуютное чувство одолевало меня. Что это за мужик, если не может приструнить свою бабу!? Получалось, что сам не могу и придется выносить сор из избы. Какое же это поганое чувство, когда обстоятельства вынуждают тебя жаловаться на свою бабу. Страшное, унизительное чувство! Словно ты какая-то раздавленная амеба, попавшая в кислотную жижу, и агрессивная среда разъедает твою оболочку!

     Но вдруг перед глазами возникло лицо старшенькой, та давнишняя картинка:»Папа, я люблю тебя!». ВСЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ!!!!!!!!!!!!!!!! К ЧЕРТУ СОМНЕНИЯ !!!!!!!! Иногда приходится делать и неприятные вещи, как бы противно и больно тебе не было от этого.

     Сейчас не помню, как я добрался до Университета, как нашел этот чертов партком.

    «Вы парторг!?»,- поздоровавшись, спросил я, красивого, интеллигентного мужчину лет 35-ти.

    «Да, я парторг кафедры логики. А в чем дело!?»,- спросил он, видя незнакомого молодого человека,-

    »Вы у нас учитесь, что-то никак не припомню Вас!?»,- продолжил он, потирая висок.

    «Нет, я не учусь в МГУ, здесь учится моя жена»,- и я назвал её фамилию. Она так и не поменяла, осталась на прежней, объясняя тем, что дочки носят такую же, их отца.

    «Да-да, знаю, очень интересная и сильная студентка. А что случилось!? Что привело Вас ко мне!?»,- вежливо спросил парторг.

    «Мне необходимо с Вами поговорить о Логике, он же у вас на кафедре!?»,- уточнил я.

     Взгляд парторга вспыхнул и заискрился. Тогда я почти не обратил на это внимания, только немного удивился такой перемене, лишь позже я узнал, что они сильно враждовали. И почувствовав, что в его руки плывут сильные, уничтожающие Логика, козыри, обрадовался этому подарку судьбы.

     «Я вас внимательно слушаю, пойдемте на лестницу, там курить можно»,- предложил он.

     Он слушал мою сбивчивую историю, иногда задавал вопросы, чтобы уточнить кое-какие детали, пытаясь подбодрить и разговорить меня, прекрасно понимая все мои чувства и сомнения.

     «Пойдемте на кафедру, и я помогу Вам написать заявление.»- позвал он меня к решительным действиям, когда я закончил свой постыдный монолог.

     СТОП!!!!!!!!!!!!!!!!!

    Мужик и ГОРДЫНЯ возобладали во мне!!!

    «Поймите меня!»,- попросил я,-»Мне не хочется поднимать шум на весь университет и выносить на люди всю эту грязь, я Вас очень прошу, поговорите с ним, может он одумается и вся эта «бодяга» рассосется и со временем забудется. Если разговор не поможет, я напишу заявление»,- твердо пообещал я ему. И обменявшись телефонами мы расстались.

    Господи, как же погано мне, как мерзко!!! Зачем ты допускаешь, чтобы я всё это делал!?

    А Зачем ты упорно лез на эти баррикады, зачем ты упорно стремился в этот тупик!? Для чего ты мужественно создавал такую ситуацию, и не говори, что не ведал, чем всё закончится! Это не оправдывает тебя! Должен был знать, лишь только потому, что ты носишь штаны, а не юбку, и коротко стрижешься! Теперь будь добр, расхлёбывай то, что создал, и не ропщи!

    Господи! Как же тяжело! Как же противно!!!

   На автомате сел в метро, доехал до её станции, сел в автобус, вышел на знакомой, такой еще недавно радостной остановке, приплелся к подъезду её дома и остановился перед ним. Ну не шли туда сами мои ноги!

    «Что-то забыл, Андрей!?»,- спросила знакомая старушка, сидевшая на лавочке перед подъездом. Это вечное, местное «КГБ» всё видело, всё знало, а что не знало, то с успехом могло досочинить про каждого такое, что иногда персонаж людской молвы диву давался, узнавая про себя все эти сказочные слухи.

    «Да, кажется забыл»,- очнулся я, — «Здравствуйте».

     Резко повернувшись, я зашагал прочь от неуютного дома. Надо посоветоваться с её матерью, может она что-то подскажет. Она жила почти рядом, всего несколько остановок на троллейбусе. Жила вместе со своей матерью и младшей дочерью.

     Всю жизнь она проработала в литейном цехе простой формовщицей, и конечно же болела профессиональной болезнью легких «Силикозом». Они варили и пили самогон в своей двухкомнатной «Хрущобе» и плевать хотели на участкового и людскую молву.

     Первая, мягко говоря, не одобряла их жизнь, и поэтому мы редко общались с ними. Иногда у нас появлялась её младшая сестра.

    Так уж получилось в жизни, но на седьмом месяце беременности, мать решила её не рожать. В ту пору, после войны, аборты были строго запрещены, и я не знаю по каким причинам, но её все-таки решили выковырить, а она оказалась живой, и назло всем ВЫЖИЛА. Это было недалекое, веселое, неунывающее, очень доброе существо, с легким налетом дебилизма и огромными плюс 18 линзами на глазах. Все её очень любили, никому она не могла причинить зла.

     «Мать, мне надо с тобой поговорить»,- да, я звал свою такую тещу матерью, и относился к ней, как к матери своей любимой жены, почти как к своей. Она уважала меня и обижалась, что вообще никогда не составил ей компанию в их борьбе с зеленым змием.

     Как ни странно, но она была в тот день абсолютно трезва и разумна. Мы сидели напротив друг друга в стареньких креслах и я рассказывал ей, то что случилось.

     «Да, брось ты её»,- так и не дослушав меня, возмущенно, почти крикнула она.

     »Что ты в ней нашел, что там у неё медом намазано или пи… с секретом!?»,- и она грязно, по рабоче-крестьянски выругалась.

     «Ты забыла про девчонок, мать, они меня папой зовут»,- твердо, с нажимом сказал я.

     Секундное замешательство, и она резко встала, похлопала по карманам халата:»Что-то курить захотелось, пойдем на балкон»,- предложила она. Мы неторопливо вышли на балкон и я предложил ей свою популярную «Яву».

    «Нет, для меня это очень слабые»,- отказалась мать. Закурила свой тяжелый, страшный, знаменитый «Беломор». Так мы выкурили по несколько штук подряд, продолжая прерванный разговор.

    «А ты знаешь что»,- произнесла МАТЬ, стряхивая вниз пепел от папиросы,-»Знаешь что!?»,- повторила она в раздумье.

    «ТЫ ПОБЕЙ ЕЁ!»

     «Что ты говоришь, МАТЬ, женщину нельзя бить даже цветами!»,- возмущенно вскричал я.

     «ДА, ПОБЕЙ ЕЁ, Я МАТЬ ТЕБЕ РАЗРЕШАЮ!»,- и она вновь крепко и грязно выругалась.