Сиреневый туман

Тетка шла по проходу посреди вагона, выискивала Кике место. Это был экспресс, курсировал между двумя недальними городами. Билеты на него продавали, как на электричку – садись, куда хочешь.
Наконец, тетка притормозила, и впихнула племянницу на место рядом с каким-то парнем. Он не заметил, что у него появилась соседка – читал книгу, и смеялся. Тетка  чмокнула Кику на прощанье, и ушла, оставив ее наедине с взрослой жизнью.

Кика только в этом году окончила школу, и впервые путешествовала одна. Случайно услышала на улице обрывок разговора о Прибалтике – и вот, вуаля. Она туда и едет. Сначала экспрессом до ближайшего большого города, там пересядет на поезд, дальше – самолет, потом автобус.
Кика невольно скосила глаза на книжку, которую читал парень. Эту историю она знала - про дядюшку Поджера и картину. Но парень так заразительно смеялся, а историю, действительно, можно было читать хоть в десятый раз, и все равно смеяться. Кика прыснула, парень подвинул книжку на середину, чтобы ей было удобней читать. Дальше они смеялись вместе. Даже не заметили, что экспресс давно уже в пути.

Отсмеявшись, с интересом посмотрели друг на друга. Легко перешли к болтовне на разные темы. Парень уже учился в вузе. Его поездка как раз с учебой и была связана. Не заметили, как доехали до пункта назначения. Вышли из вагона, и почувствовали, что вот так сразу расстаться навсегда было бы неправильно. Андрей сказал: давай встретимся через месяц, когда будешь возвращаться. Число проставлено на твоем обратном билете. В центре, под часами. Идет? Буду ждать тебя.
Кика обрадовалась. Ей самой хотелось предложить что-то в этом роде.
В последний раз посмотрели друг другу в глаза, и разбежались, улыбаясь – с верой в будущее.

Балтийское море оказалось холодным, зато солнце – жарким. Кика поразилась тому, что пляжей несколько, в том числе таких, где загорали без купальников. Кика выбрала тот,  где песчаный берег украшали только женщины и дети. Но решилась снять  только топик. Зато сразу ощутила себя взрослой и свободной. На этом пляже начинало казаться, что, кроме женщин, на свете больше никто и не живет.

Один раз, очевидно на спор, по кромке прибоя на этот пляж ворвался какой-то дядька на мотоцикле. Его железный конь непредвиденно заглох в песке, он оглянулся по сторонам, и, хотя знал, куда едет,  все-таки испугался, и что-то в ужасе закричал. Женщины тоже кричали, но не от испуга. Им хотелось задеть дерзкого нарушителя словами, его стыдили, шутили, но никто не прятал себя – как стояли, или лежали, так с места и не сдвинулись, заслоняться ничем не стали. Дядька, очумев, потащил свой мотоцикл волоком прочь с пляжа. Ему вслед неслись крики, смех. Дети бежали за ним, и швыряли в мотоцикл песком.

Кика познакомилась с местной девочкой по имени Бируте. По вечерам они гуляли в парке, где росли тысячи роз. Цветы окружали замок, где когда-то жили счастливые люди в красивых нарядах, а теперь был музей янтаря. Кика обзавелась хорошеньким кулончиком. И тетке купила подарок.

Если Кика гуляла одна, то воображала, будто замок принадлежит ей, а гуляющие – ее гости. Солнце, море, кофе и пирожные в симпатичных заведениях, каких не было в ее маленьком городке, вечера в готическом соборе, куда сходилась публика, фланировавшая по главной улице – все расслабляло, притупляло бдительность и настраивало на беспечный, рискованный лад. Кика вообще отказалась от всяких там топиков, и натягивала на себя сарафанчик сразу, не используя сдерживающие, стягивающие и защищающие элементы.

На обратном пути Кика заехала к однокласснице, которая уже поступила в местный вуз, и получила место в общежитии. Это была целая секция в двухкомнатном отсеке со всем, чему полагается быть в квартире! Девчонки не могли нарадоваться тому, что встретились, что жизнь их сильно изменилась за такое короткое время. Сами себе хозяйки! Например, вышли на балкон покурить, и никто им не мог сделать замечание. Хотим, и курим. Кика курила первый раз в жизни, дым во рту и в носу ей совсем не понравился - зато взрослые!
В коротких сарафанчиках на босу ногу, отвязанные, смелые, остроумные - они будто видели себя со стороны, и сами себе очень нравились. Конечно, Кика рассказала про Андрея. Мысль о том, что с отъездом приключения не закончатся, радовала ее. Она была уверена, что впереди ее ждет что-то очень хорошее. Как они тогда в вагоне смеялись! Как сблизил их этот дружный смех над одним и тем же рассказом!

Одноклассница предложила Кике вечер провести в гостях. Поезд уходил в три часа ночи.
– На вокзал поедешь прямо из гостей, на такси!
Кика предложение с удовольствием приняла. Оно было в русле ее нового самоощущения. Сочеталось со всеми этими свободными одежками, завтраками в кофейнях, променадами по ярко освещенной главной улице, органом в соборе, который не одобрили бы школьные учителя, внушавшие подопечным атеистические взгляды. Риск, самостоятельность, собственное мнение – красота!

В гостях все было совсем не так, как принято у Кики в городке.
На столе находились только тарелки с тартинками, зато их было чрезвычайно много, и все разные. Кика не ожидала, что они еще и такие вкусные. Вино тоже было сладким, и очень вкусным. И кто-то сбоку ей  все время его подливал. Кика сфокусировалась на своем соседе. Это был парень явно постарше, чем она. Сказал, что его зовут Янис. А больше ничего не говорил, молчаливым выдался сосед. Зато все время следил за тем, чтобы Кике было, что есть, и что пить. И она просто не могла остановиться – до того все было вкусно.

Вышло так, что болтала все время Кика – несла, что в голову взбредет. Янису все нравилось – она видела это по его блестящим глазам, и по тому, как он все ближе к ней придвигался. Казалось бы, ближе некуда, а он все равно, хоть сантиметр, да выгадывал. Когда кто-то вызвал для Кики такси -  она и не заметила, кто,наверное, одноклассница – Янис, само собой, будто так и надо, отправился ее провожать.

Кика хохотала всю дорогу, немного посерьезнела только, когда они с чемоданом и Янисом оказались в конце темного перрона, у какой-то ограды. К которой Янис ее спокойно прислонил, и  методически приступил к делу. То есть, обнял, и стал внедряться лицом в ее лицо с использованием имеющихся для того на лицах людей и внутри них, приспособлений. Кика несколько напряглась, но потом опять отпустила себя – через час должен был подойти поезд, она чувствовала себя в безопасности.
И потом – это же Янис! Подруга его знает, и все, кто был в доме, тоже - не зря же снарядили именно его в провожатые. Чтобы охранял неопытную гостью от всяких нежелательных происшествий! А то, что Янис так умело обнимает ее -  что ж, он же старше, знает, наверное, как полагается! Хотя опыт Кики в этом смысле был ничтожен, даже она не могла не почувствовать, что дело свое Янис знает туго. И пусть! Кике все нравилось в этот вечер, все доставляло удовольствие -  какая же она замечательная, взрослая жизнь!

Янис вел Кику, как в танце, предлагая все новые фигуры телесного сближения. Кика, незаметно для себя, будто врастала в него, а он в нее. Кика слушалась водящего – он лучше знает, он ведет, она подчиняется, а как иначе?
Янис аккуратно потянул ее руку куда-то вниз, и Кика ощутила в ладони совершенно неожиданный горячий предмет вытянутой формы. Янис настойчиво прижимал ее руку к этому предмету, и Кика сначала реагировала покладисто. Только через несколько секунд до нее вдруг дошло, что это может быть за предмет, и она огорчила Яниса неспортивным поведением. Кика заорала не своим голосом, шарахнулась в сторону, и едва могла найти слова:
-  Что ты делаешь! Что это такое? Я же школьница, если хочешь знать!

Кика так непосредственно ругалась и стыдила Яниса, что тот, поначалу опешив, начал хохотать. Кика за ним. Она поняла, что ей ничто не угрожает, и, может быть, зря она так орет – хорошо еще, что никто на ее вопли не примчался!
Зато, пока Кика и Янис находились в вынужденной разлуке, они успели соскучиться друг по другу. Второй акт драмы начался с удвоенной энергии, с которой Янис прикабалил к себе Кику. Несмотря на то, что она отразила гнусную вражескую атаку, сражение как-то посерьезнело. Кика и Янис перешли некую невидимую черту, после которой понадобился выход на новый уровень.

- Сдадим билет, поедем в гостиницу, - сказал  молчаливый Янис.
За все время физических штудий, это, кажется, были его первые слова, сложившиеся в целое предложение. Вообще-то он обходился междометиями. Правда, само молчание было у него таким понятным, что объяснять еще и словами  ничего не было нужно.
Но тут он явно преувеличил Кикины возможности. Взрослой быть хорошо, но не до такой же степени!


После того, как Кика отрицательно помотала головой – зато уж помотала так сильно, что сомнений в том, что она этим мотанием выражает, у Яниса не осталось,  - они вернулись к паллиативному времяпрепровождению, которое Янис, тем не менее, умел всячески разнообразить.

Тут подошел поезд, и какими-то остатками слуха они уловили, что стоять он будет десять минут.  Янис, всматриваясь в билет, внес в вагон чемодан Кики, и тут же вернулся в тамбур, где она ждала его в своем сбившемся набок, неприлично измятом сарафанчике, с распухшими губами и бешеными глазами. В тамбуре, кроме них, была, конечно, проводница, но, хоть убей, ее никто в упор не видел.

Причмокивая от нетерпения, Кика и Янис завалились в самый дальний угол тамбура, и учинили неистовую борьбу за свое биологическое предназначение. Проводница флажком отделила Яниса от Кики, и молча вытолкала из вагона – она тоже не любила, как видно, лишних слов. Поезд сразу тронулся, и Кика еще какое-то время слепо тянулась к тому мощному горячему щиту, прислонясь к которому привыкла существовать в последнее время – это время казалось ей бесконечным! Будто вообще с рождения вот так стояла, залипнув на Яниса, а он на нее.
Сразу стало холодно, поразилась тому, как это она без кофточки в такой прохладный вечер. Да не вечер, ночь!

Наутро, не выспавшаяся Кика выгрузилась на вокзале города, в который привез ее месяц назад экспресс из ее родного маленького населенного пункта.
Про Андрея она давно уже вспомнила!
Но надо идти. На площадь, под часы. Как же не хочется! Она вызывала в памяти их с Андреем дорогу, синхронный смех, легкость, с какой они болтали о том, о сем. Разве плохо было бы увидеть сейчас  Андрея? Нет, не плохо, вяло думала Кика, но продолжала сидеть на месте в зале ожидания, никуда не двигаясь. Только без конца поглядывала на часы. Время шло, а она все сидела, и никак не могла принять решение. То ли идти на площадь,то ли брать билет на экспресс. Наконец, часы показали просроченное время – ехать в центр города было поздно: Андрей, если  и явился, как было условлено, уже, наверное, потерял терпение и ушел, не дождавшись ее.

Из дома Кика написала письмо Янису – на адрес одноклассницы, с просьбой передать ему. Письмо Янису она, конечно, запечатала в отдельный цветной конверт с наклеенными цветочками, и вложила в большой конверт, предназначенный подруге. Только записка подруге была короткой, и занимала совсем мало места в большом конверте, а маленький конверт для Яниса распух от слов.

Ни подруга, ни Янис на письмо Кики не ответили - как видно, не до нее уже им было. Да и Кика озаботилась текущим моментом, который нес с собой столько хлопот, что только успевай разгребать.

Жизнь понеслась вперед сама собой, по рельсам, проложенным не Кикой, а каким-то Главным Над Всеми Янисом, умело направлявшим ее, куда ему самому хотелось.

Только иногда Кика, следуя по этому, проложенному Главным Янисом, пути, возмущенно вскрикивала, шарахалась, пыталась протестовать, но потом смирялась, и опять попадала в заведомую для всех живущих колею.

...Сиреневый туман над нами проплывает, над тамбуром горит прощальная звезда... Кондуктор не спешит, кондуктор понимает...

Постепенно и Кика начала понимать то же, что понимает всякий кондуктор, в любом вагоне, на каждой железной дороге.