Три сестры. Гл. 91. Слово и свет

                Глава 91
               
                Слово и свет

                Время небес. Инобытие.

      Арлекин. Судьба, ведущая на Голгофу. Нарастание веры.

      И всё-таки свет Пешебана преследовал Рокотова. К чему он звал?  «Что моя жизнь теперь Пешебан?  -  думал писатель, - все бегут, бегут, бегут куда-то к свету. Все хотят быть свидетелями происхождения света, Света истинного. И тут он вспомнил песню «Арлекин» в исполнении Аллы Пугачевой.

По острым иглам яркого огня
Бегу, бегу, дорогам нет конца,
Огромный мир замкнулся для меня
В арены круг и маску без лица.

         «Я, наверное, тоже шут… или дурак, джокер в чьих-то руках без имени и без судьбы. Когда судьба бесконечна её нельзя определить, а сердца ближних для меня не прозрачны», - подумал Рокотов.
Вдруг, путь Рокотову перекрыла группа людей. Среди них был, чуть ли не столетний старец, стоявший впереди женщины в платье небесного цвета и странной шляпке с изображением луны. Рядом с ней стоял 50-и летний мужчина с толстой книжкой в руках, чуть позади – две молодые девушки блондинка и брюнетка.
- Здравствуйте, мои дорогие, позвольте мне всех представить, - неожиданно сказала Костенеева, - самый ближний ко мне – апостол Иоанн, за ним моя сестра Зина, рядом с ней русский философ Федор Малевский, а далее - Наталья и Вика. Ну, а я – Костенеева Светлана, веду писателя Алексея Рокотова на Лысую гору.
- Ах, сестра, мы, кажется, все идем сейчас на Голгофу…, такое настроение у нас. И свет на пешебане такой что…, что там, где свет, там и Голгофа.
- Ты точно так решила, сестра?
- Я не решила, я это чувствую…, да вот и апостол Иоанн готов свидетельствовать о Свете…
-Обо мне? – удивилась Костенеева.
- Нет, - возразил апостол, - я свидетельствую о Свете истинном, который просввещает всякого человека, приходящего в мир.
- А вы, апостол Иоанн, знаете в каком мы сейчас мире? – спросил Рокотов.
- Какое это имеет значение. В этом или том мире. Одни принимают одно, другие принимают другое… Но некоторые из нас чада Божии, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились. И мир для них – Божий!
- Раз некоторые чада Божии и пришли свидетельствовать о свете, значит, они будут и свидетелями Голгофы? – спрсила Вика.
- Куда ж от этой горы денешься, дал слово, держись - хмыкнула Костенеева.
- И не просто слово, а Слово, ставшее плотью, - подчеркнул апостол.
В это время к ним подошли еще два человека.
- Ах, сестра, и ты вовремя встретилась с нашей компанией, гляжу, и Кешу с собой привела.
- Кеша очень нагулялся по нашим пещерам, - сказала Регина, - и сильно пошатнулся в своей вере.
- Я не пошатнулся, я засомневался, и даже сдвинулся, - поправил Кеша свою спутницу.
-Сдвинулся в вере? – удивился Иоанн.
- Я не знаю, наверное, я неверующий, но сейчас вроде бы как бы сдвинулся…, стал слабоверующим.
- А что есть сильноверующие? – спросил Малевский.
-А то! – воскликнул Кеша, - вот у меня дед был и сталинист, и сильно верующий, такая гремучая смесь в сознании. Дед пил и верил. Верил, что те, кто не за Сталина, тех Бог накажет. Верил, что Бог есть и на водку цены обязательно сбросят. За это он пил и верил…
- То есть был сильноверующий человек, который верил в вождя – Бога и кайфовал от стакана водки, - спокойно рассудил Малевский, - кайфовал так, что ему везде мерещился Бог.  Не дай Бог ему померещился бы дьявол или враг его собственного сознания. Тут бы он по нему и топориком… Русская традиция! Чего уж там разбираться в плюсах и минусах, раз все позволено в измененном состоянии сознания.
- Ну, мой дед никого из хороших людей не убивал, - твердо сказал Кеша.
- Да ты не волнуйся, Кеша, ни за свою родню, ни за себя, - сказала Регина, - твое бессилие в вере прошло, может быть сейчас ты себя чувствуешь немощным со слабой верой, а потом станешь сильным в вере. Вера нарастает, если человек на правильном пути.