Дон Кихот Иисус Христос О Тождестве Глава 1, 2, 3,

"... Каждый пишет, как он слышит.
Каждый слышит, как он дышит.
Как он дышит, так и пишет,
не стараясь угодить...
Так природа захотела.
Почему?
Не наше дело.
Для чего?
Не нам судить."
***
1975, Булат Окуджава



Дон Кихот… Иисус… Христос… О… Тождестве…



          **1**

          Как-то случайно на глаза попалась тема - «Дон Кихот, или стоит ли воевать с мельницами», заинтересовалась и решила написать эссе.

          Выводы, к которым пришла по ходу работы, прямо скажем, удивили, поскольку точка зрения, изложенная в тексте, несколько отличалась от общепринятой, отложенной в сознании ещё со школьных времён, что это произведение пародия на рыцарские романы, наводнившие Испанию того времени, а сам Дон Кихот – добрый и безобидный безумец. Да, конечно, следует уточнить, что ни в то время, когда училась в школе, ни даже взявшись за эссе, книгу не читала. Но что-то или кто-то меня подтолкнул к этой теме...



          **2**

          Тема эссе «Дон Кихот, или стоит ли воевать с мельницами» не отпускала. Она настолько прочно поселилась в голове, что в результате всё-таки собралась и отправилась в книжный, чтобы приобрести роман, который, в конце концов, следовало прочитать.

          В это же самое время мой сын учился в шестом классе и среди школьных предметов была «История Средних веков». А в довершении ко всему, мне в руки попался журнал «Караван историй», в котором прочитала статью об английской писательнице Хелен Филдинг авторе книги «Дневник Бриджит Джонс», из которой узнала, что за образом героини во многом скрывается сама автор, которая поначалу перепечатывала для еженедельной колонки в газете свой личный дневник, слегка приукрашивая героиню этой самой колонки, которой дала имя — Бриджит Джонс. Да, и само слово хитроумный характеризует человека, как отличающегося «изобретательным умом, умением выходить из затруднительного положения», что трудно сопоставить с безумцем.

          И вот тут все совпадения сложились в некое абсолютно непонятное единство, и мне уже ничего не оставалось, как всё бросив, начать читать роман «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский». Правда, прежде чем с головой окунуться и погрузиться в книгу, я решила, что неплохо было бы прочитать примечание к роману. И на тринадцатой странице, что тоже можно отнести к ещё одному совпадению, карандашом я написала Христос. А философское определение понятия тождества — полное совпадение свойств, одинаковость, - заставило, читая роман, рассуждать исключительно в этом направлении...

          Больше года меня мучила и терзала тема Дон Кихота, и вот всё сложилось в имя Иисус Христос, что несколько напугало, поскольку отношу себя к тем процентам людей, которые знают биографию этого Величайшего Человека исключительно из документальных фильмов, информационной литературы. Но в моём личном представлении Иисус Христос – это мудрый, добрый, честный, щедрый, справедливый Человек, помогающий и заступающийся за всех нас.

          «По определению IV Вселенского Собора,» (был созван в 451 году) «в Иисусе Христе соединилась человеческая природа и Второе Лицо божественной Троицы «неслитно, непревращённо, неразделимо, неразлучимо», то есть во Христе признали две природы (божественную и человеческую), но одну личность — Бог Сын. Великие каппадокийцы» («собирательное название отцов Церкви второй половины IV века») подчёркивали, что Христос равен Богу Отцы и Духу Святому по Божеству, и равен всем людям по человеческой природе» - из материала Свободной энциклопедии Википедия.

          Итак, на тринадцатой странице примечания к роману, мною наверху было написано Христос. И всё, что не давало покоя, сложилось в следующий вывод, что за Дон Кихотом скрыт образ Иисуса Христа, а за Санчо Панса – скрылся сам автор, Сервантес.

          Ведь пишут же и считают, что в романе заключена и скрыта тема, что Дон Кихот и Санчо Панса составляют одного человека, потому что за героями романа мы видим две стороны душевной работы – идеализм, сокрушённый действительностью, и реалистическую практичность. И если эти две стороны человеческого духа совместить, то получится гармоничное целое. Тогда Дульсинея – это Мария Магдалина.

          Мысль, что за образом рыцаря скрыт образ Иисуса Христа, настолько поразила меня своей невероятностью, невозможностью, фантастичностью, что я стала читать, подчёркивая в каждой Главе доказательства, которые иногда находились быстро, а иногда просто приходилось отложить книгу, потому что не видела их.

          Так было до Главы XII «Что некий козопас рассказал тем, кто был с Дон Кихотом». В этой Главе автор знакомит читателя с красавицей Марселой, от любви к которой умер один студент. Помня, что инквизиция особенно была сурова и жестока к людям, которых она обвиняла в колдовстве, я начала искать информацию об инквизиции, и наткнулась на книгу священника Льоренте «Критическая история испанской инквизиции», в которой он на основе документальных материалов пишет об этом ужасном учреждении. В 2017 году исполнилось двести лет со дня, когда его книга увидела свет...


          **3**

          Хуан Антонио Льоренте, кавалер ордена Карла III, член королевской академии испанской истории и испанского языка в Мадриде, автор книги «Критическая история испанской инквизиции», священник, которому довелось находиться в самом сердце инквизиции будучи секретарём её двора, родился 30 марта 1756 года. Писавшие о нём биографы отмечают один удивительный факт, который, как они утверждают, повлиял на изменение мировоззрения священника. Это произошло, когда Льоренте было около тридцати лет и связано со знакомством с неким иностранцем. Кто он – неизвестно, известно лишь то, что это был образованнейший человек, который смог убедить и доказать Льоренте, что, оценивая и изучая философские, а в особенности религиозные положения, следует полагаться исключительно на человеческий разум, который дали каждому свыше, и ни при каких обстоятельствах нельзя опираться на черствеющие авторитеты, перестающие что-либо видеть, понимать, принимать, в результате чего эти самые авторитеты подпадают под влияние суеверий, предрассудков и заблуждений. Конечно, сложно поверить, что один, притом неизвестный человек, смог оказать такое влияние, но факт остаётся фактом, что беседы и знакомство в корне изменили Льоренте.

          Параллельно с этим событием священник получает должность и становится комиссаром инквизиционного трибунала, перед этим тщательнейшим образом доказав, что никто из его ближайших родственников ни разу в жизни не привлекался и не был заподозрен в какой бы то ни было ереси. Тут важно отметить, что за весь срок службы Льоренте, а это продолжалось четыре года, он не назначил и не вынес смертного приговора ни разу. После были два года службы на посту главного секретаря инквизиции, а затем последовала опала, поскольку его заподозрили в том, что он проявляет излишнюю мягкость к преступникам. Но позднее, главный инквизитор, как раз-таки из-за мягкости Льоренте, предлагает ему подготовить план по преобразованию всей испанской инквизиции. Но неустойчивая политическая ситуация, царившая тогда в Испании, привела к тому, что священник был задержан, ему был предъявлен штраф и было вынесено решение, за которым последовала конфискация его ценнейшей библиотеки, которая отправилась не куда-нибудь, а в доход инквизиции. А ещё немного позднее, а именно 4 декабря 1808 года, эта же самая неустойчивость уничтожила и саму инквизицию с формулировкой — противоречие «суверенитету светской власти».

          В начале следующего года Льоренте со своими подчинёнными получили задание разобрать архивную документацию инквизиции. По прошествии трёх лет священник решился на довольно смелый шаг и опубликовал небольшую работу, в которой рассказывал историю инквизиции. Позже небольшая работа станет книгой, но пока жизнь священника была полна других событий, которые вынудили его перебраться в Париж в первые месяцы 1814 года в качестве политического эмигранта. Родина лишила его занимаемых постов, полученных званий, имеющихся имущественных ценностей. Но главное он утратил право возвратиться домой. И вот, находясь в эмиграции, живя на крайне скудный доход, который приносили ему уроки обучения всех желающих испанскому языку, священник начинает работу над книгой. Благодаря великолепной памяти, материалы инквизиции с их протоколами, допросами, доносами, прекрасно запечатлелись в подсознании Льоренте. Он запомнил всё: даты, местонахождения, имена обвиняемых, свидетелей, нюансы процессов, - и по прошествии трёх лет, в 1817, труд публикуется в Париже. У изданной книги есть успех, который никто даже и не ожидал и представить себе не мог; и книгу переводят на другие языки.

          В своём предисловии «От автора» Льоренте пишет: «Беседуя в Париже и Лондоне с некоторыми правоверными католиками, я много раз слышал от них, что инквизиция полезна Испании для сохранения чистоты католического вероисповедания и что Франция только выиграла бы, имей она у себя что-либо подобное. Так они и живут в заблуждении, полагая, что достаточно быть добрым католиком, чтобы не оказаться в застенках инквизиции, в то время как из-за существования тайной системы уведомления девять из десяти осужденных были ревностные католики, по невежеству или злому умыслу своих доносчиков преследуемые за еретические взгляды. Заключение же об этом делал какой-нибудь малограмотный монах, слывущий в простонародье ученым лишь потому, что он когда-то изучал схоластику. Инквизиция лелеет и питает лицемерие, карая не умеющих лгать, но будучи бессильной обратить в свою веру, … Надеюсь, прочитав эту Историю, вы прозреете и выйдете из заблуждения, узнав об инквизиции еще неизвестное. Я сам принадлежу к римской католической апостольской Церкви и не уступлю ни одному инквизитору ни в чистоте веры, ни в желании видеть Испанию процветающей, но я все-таки искренне верю в то, что для моей родины было бы лучше, если инквизиция снова вернулась бы под опеку епископата, как было много веков назад; полагаю, что это более соответствует Священному Писанию, которое гласит нам устами апостола Павла, что Дух Святой, а не апостол Петр и не папа, "повелел епископам управлять Церковью, ее же стяжал честною своею кровию Господь наш Иисус Христос".»

          Как отмечали современники, книга была интересна не литературной составляющей, а огромным количеством приведённых документов, из которых читатель узнавал всё, что и как происходило за стенами этого чудовищного учреждения. Конечно, такой труд поднял небывалую волну возмущения среди духовенства, и французское правительство запретило Льоренте преподавать испанский язык.

          Через пять лет французское правительство и вовсе высылает священника по причине того, что новая книга «Политические портреты пап», написанная им и изданная здесь же, вызвала новую волну негодования всего духовенства. И вот в возрасте шестидесяти шести лет Льоренте вынужден был совершить переход через Пиренейские горы. Это сильно сказалось на его и без того слабом здоровье. Спустя пять недель он умирает. А чуть позднее, но в том же 1823 году в Испании сменилась власть, которая восстановила инквизицию, дав ей название — религиозный суд хунт веры. Можно представить, как бы они поступили с Льоренте...

          Далее я приведу небольшой отрывок из книги, который даёт понять, у кого позднее эта книга стала не просто настольной, а самым настоящим руководством к действию. Для этого важно отменить, что «На русском языке в 1914 г. вышла «История инквизиции в Испании» С.Г. Лозинского; в 1927 г. - переработанное сокращенное издание этой книги под названием «Святая инквизиция». Это пояснение взято из предисловия, написанного профессором С.Г. Лозинским к книге священника Льоренте.

          Итак, отрывок:

          «От автора.

          Никто из заключенных или обвиненных никогда не видел своего дела, не говоря уже о делах других узников. Никто ничего не знал о своем процессе, кроме вопросов и обвинений, требующих ответа, отрывков из признаний свидетелей, зачитываемых без упоминания имени, места и времени, и других обстоятельств, которые могли способствовать узнаванию этих лиц; скрывалось также все, что могло послужить в оправдание обвиняемого; ибо осужденному полагалось до конца испытать все тяготы следствия, а судья затем в меру своего благоразумия мог изменить ответы в пользу подсудимого. …

          Глава IX. Судопроизводство теперешней инквизиции.

          Статья первая. Донос. …

          Статья вторая. Дознание.

          V. Зло становилось еще больше, когда три человека замышляли погубить кого-либо одного. После того как один сделал свой донос, двое других, о которых он упоминал как о со свидетелях, были допрашиваемы для подтверждения доноса - и тогда оговоренный беспомощно погибал. Соединение трех свидетелей устанавливало полную улику, даже против невинного, по причине тайны, окутывавшей судопроизводство, действию которой никто не мог воспрепятствовать, если только ему не покровительствовало чрезвычайное обстоятельство.

          Статья третья. Оценка квалификаторами.

          III. Это зло, как бы велико оно ни было, является еще не самым страшным. Есть другое, гораздо более способное повергнуть человечество в скорбь. Оно состоит в том, что квалификаторами главным образом бывают монахи, схоластические богословы, почти совершенно незнакомые с догматическим богословием; люди, пропитанные ложными идеями, простирающие в большинстве случаев свое суеверие и фанатизм до того, что усматривают ересь или видимость ереси во всем, чего они не изучали. Это часто приводит их к тому, что они поражают богословскими отметками тезисы, находящиеся у первых Отцов Церкви.

          Статья седьмая. Пытка.

          VI. В самом деле, неоднократно замечали, что подвергающиеся пытке делали ложные показания, чтобы положить конец своим мучениям, часто даже не дожидаясь их начала. Это случалось особенно в процессах по обвинению в магии, колдовстве, волшебстве, чародействе или в договорах с дьяволом. В этих случаях в большинстве женщины, но и много мужчин заявляли о таких вещах, которым никто, одаренный здравым смыслом, не может и не должен верить, особенно с тех пор, как время и опыт так просветили людей на этот счет, что даже простой народ отрицает теперь существование подобных химер. Такое настроение повело к исчезновению мошенников, которые извлекали выгоду из этих обманов, так что они встречаются очень редко и почти никого не одурачивают ввиду неизбежного почти общего неверия, к которому пришли люди в этом отношении.

          VII. Когда обвиняемые частично или целиком признавали под пыткой приписываемые им поступки, на другой день принимали их показания под присягой, чтобы они или подтвердили свои признания, или взяли их обратно. Почти все подтверждали свои первые признания, потому что их подвергли бы вторично пытке, если бы они осмелились взять их обратно. Отказ от раз сказанных слов не имел бы никакого действия.» ...

          Была создана мощная организация – инквизиция, которая вторгалась абсолютно во все сферы жизни, начиная от королей и заканчивая самыми нищими слоями общества. Как написал в своей книги Льоренте: «У меня получили значительное освещение процессы дона Карлоса де Австрия, принца Астурийского, дона Бартоломео Каррансы, архиепископа Толедо, и Антонио Переса, первого государственного секретаря в правление Филиппа II; я также пролил свет на процессы Карла V, императора Германии и испанского короля; Хуанны де Альбрет, королевы Наварры, Генриха IV, короля Франции, ее сына; Маргариты де Бурбон, герцогини Барской и королевской наместницы, его дочери; дона Хаиме Наваррского, сына дона Карлоса, принца Вианы, известного под именем инфанта Туделы; Хуана Пико, принца де ла Мирандола; дона Хуана Австрийского, сына нашего короля Филиппа IV; Алессандро Фарнезио, герцога Пармского, внука Карла V; дона Филиппа Арагонского, сына императора Марокко; Чезаре Борджиа, сына папы Александра VI, зятя короля Наварры; Хуана Альбрета, графа Валентинуа и пэра Франции; дона Педро Луиса де Борхи, последнего великого магистра рыцарского ордена Монтеса, и других особ высокого происхождения, которые испытали на себе жестокое воздействие инквизиционного трибунала»…


          **4**
 
          Следующую остановку заставила сделать Глава XX. Доказательство, вроде и было найдено, но всё как-то не складывалось, поэтому я снова и снова перечитывала текст, чувствуя, что разгадка рядом, но Сервантес — гений, а я — обыкновенный человек.

          Вообще, по прошествии времени, думаю, что Глава ХХ является одной из ключевых для обоих частей романа, поскольку сколь хотя бы отдалённо похожей на неё по рассуждениям, смыслу — нет.

          Даже и не знаю, кто уж сжалился надо мной: сам ли Сервантес, в роли Санчо, или может быть Дон Кихот, но на день своего рождения я получила подарок — ключ к пониманию не только двадцатой Главы, но, смею надеяться, что ко всей первой части романа. Но это был не единственный подарок, вторым стал вид, в котором будет написана работа — эссе...