Мистическая связь между любовью и зубами

 – Нет, я не могу поехать с тобой на дачу. Ты слышишь, как я разговариваю? У меня сегодня удалили два передних нижних зуба, – в голосе Джули действительно прибавилось шипящих звуков, но интонации остались прежними, уверенно-радостными и жизнеутверждающими.

Я с ужасом подумала про инструменты с крючочками на концах, марлевые тампоны, уколы в десну, поджимание губок при разговоре и последующие манипуляции с протезированием. 

Не знаю, как другие люди относятся к потере очередного зуба, но Джуля от природы склонна к философии с мистическим оттенком. При этом она критично относится к современной интеллектуальной продукции. Но как ей удается увлекаться всеми подряд мозговыми жвачками от армии коучеров и масспсихологов – не понимаю.
У меня на полке в кухне уже скопилась библиотечка – от Анастасии, через доктора Коновалова и пособия по обнаружению в себе ребенка (это не о запоздалом тесте на беременность!) до некоего Бухвала Симби Ражди Покеда, который призывает всех женщин выудить из себя творческую личность и расти над собой.
 
Джуля очень любит делиться со мной новыми знаниями, отсюда и книжки в моей кухне. А также своими выводами и даже предпосылками к ним. Так сказать, позволяет мне наслаждаться соучастием в создании ее очередной философемы. Поэтому я и узнала об этой удивительной, мистической связи между количеством зубов и количеством мужчин в ее жизни. Разумеется, тех, которые стоили ей очередного зуба. А также качеством этих мужчин... А точнее сказать, о Джулиных разочарованиях в мужчинах.

Через месяц после зубной потери Джуля вновь сидела на угловом диванчике и выглядела прекрасно. Зубы, фигура, волосы, макияж, одежда. Обаятельная женщина средних лет. Сорока пяти. Нет, ближе к пятидесяти. Ну, а если совсем честно, по паспорту, то, а ладно.. Нам нет дела до ее паспорта. Она всегда выглядела моложе своего возраста лет на десять-пятнадцать. И глаз горит, изящество подвижных рук притягивает взгляд. Сигарета в длинных пальцах с безупречными ногтями. Обаятельная женщина.

– Ты знаешь, я поняла, почему я потеряла два зуба. А четыре года тому назад – целых пять. А еще раньше, пока была замужем, вообще дико мучилась с зубами. Сплошные страдания...
– И в чем причина? Не ходила к зубному вовремя? Денег не было?
– Фу, это так прозаично и бездуховно. Ну о чем ты говоришь? Все гораздо сложнее...
Джуля посмотрела на меня своим особым философским взглядом.  В прямом смысле. В ее лице проступил профиль то ли Фридриха Ницше, то ли Саида Бабы, а может Георгия  Гурджиева, Гиппократа и Авиценны. Мне трудно определить, я с ними лично не знакома, только слышала о них.  Но зато я лет тридцать знакома с Джулей и знаю, что такой взгляд означает начало нового этапа ее жизни.
- Так вот..., – Джуля затянулась сигаретой и выпустила изящную струйку дыма в сторону моего кота Кандибобера, дикого и необщительного. Он ее обожал удивительно царственным образом. Всегда устраивался рядом на расстоянии вытянутой лапы. То есть, лапу он протягивал редко, но обязательно касался ее бедра или руки, что было ближе. Мои домочадцы над ним шутили по этому поводу, но Кандибобер только фыркал и семафорил хвостом что-то очень оскорбительное для нас всех.

–  Продолжаю.., – Джуля погасила сигарету и ласково улыбнулась Кандибоберу, – ты знаешь, что в нашем организме все-все связано? И наша материальная оболочка зависит от нашего характера, мыслей и эмоций? И все наши болезни начинаются на тонком эфирном плане. Или даже на астральном..

– Джуля, ты хочешь мне прочитать лекцию о семи планах человека? Или о холистической медицине? Не надо. Не тревожь мои душевные раны. Все, что можно было потерять, я уже потеряла. И теперь никакие правильные мысли, коррекция ауры и установки на позитивные эмоции не вернут мой желчный пузырь и двенадцатиперстную кишку. Съешь лучше конфету, а я приготовлю кофе. Как ты любишь, с кориандром и фенугреком. И подам тебе в той маленькой чашечке из толстого фаянса.

Джуля с сожалением посмотрела на меня, изобразив бровями и губами несложную мысль – как хочешь, дорогая, — но вслух сказала другое.

– Так ты не хочешь узнать, почему я теряла свои зубы?
– Про зубы – давай, но только без подробностей, пожалуйста! 
–Так вот, каждый мой потерянный зуб это потеря веры в себя, разочарование и крушение надежды. В отношении мужчин, главным образом.
– Я не поняла, что раньше – потеря веры в себя или потеря зуба? А если бы ты пошла вовремя к зубному врачу, то и веру в себя не потеряла бы? И при чем здесь мужчины? По-моему, с тех пор, как ты рассталась со своим мужем, у тебя и романов не было никаких.Так, виртуальность какая-то.

Джуля задумчиво посмотрела в окно. Потом взяла из моих рук чашку с кофе и печально сказала, – каждый мой потерянный зуб это утрата возможностей быть счастливой и полноценной личностью. С мужем я потеряла целых пять зубов, почти половину верхней челюсти. А это значит пять жизненных опор, пять надежд. Я их теперь знаю точно. Его матушка убила две – надежду на большую любящую семью и на поддержку моей карьеры. А еще три убил мой муж – надежду на его самостоятельность, верность и трезвость жизни.  Вот почему сразу после развода мне пришлось провести почти три месяца в кресле стоматолога. А потом полгода приспосабливаться к новой жизни.

Джуля сделала крошечный глоток кофе и задумчиво посмотрела на Кандибобера. Он ответил понимающим взглядом, но лапу не протянул. Наверное, приревновал ее к бывшему мужу.

Ницше победно и мерзко ухмыльнулся, Саид Баба дружелюбно и сочувственно покачал головой, а Гиппократ с  Авиценной не успели появиться по причине отдаленности во времени. Великий Гурджиев глубокомысленно заметил, что цель жизни каждого человека «вспомнить себя и вернуться к истоку», неважно в каком возрасте и независимо от пола. Правда, он не успел объяснить, как это сделать, потому что Джуля потребовала банан. Она сняла с него кожуру, медленно раздевая и превращая в подобие цветка лотоса с поникшими узкими лепестками. Потом аккуратно разрезала на семь частей и стала отправлять в рот по одному кругляшку.

Съев пять кусочков, она вздохнула и сказала, – это были мистические поминки по моим пяти надеждам, рухнувшим в замужестве. Разглядывая оставшиеся два кругляшка, она вдруг засмеялась. Потом весело взглянула на меня, подхватила их с блюдца и быстренько сжевала своими новыми прекрасными зубами по двести евро за каждый.

– А эти по кому? – спросила я уже с интересом.
– А-а.., ты их не знаешь. Один был финский журналист, но смешанного происхождения, отец болгарин. Я с ним познакомилась на Домской, когда слушала Митрохин-джаз. Мы переписывались полгода, потом он приезжал ко мне каждый месяц. Я ездила к нему. Он очень умный и добрый человек. И в постели мне с ним было хорошо. Я надеялась, что мы поженимся  и будем жить в Риге. Но у него оказалась куча родни и обязательств, включая детей от бывшей жены, ее родителей и побочного сына. В общем, остались друзьями. Переписываемся, иногда он приезжает по делам.

– А этот седьмой, кто он? Неужели твой начальник? Что, все надежды на него рухнули? Он же развелся со своей женой.

Джуля мягким движением достала из пачки сигарету, закурила и лукаво подмигнула мне.
- Нет, что ты! На черта мне этот потрепанный козел! Нет, этот последний как бы и не  существует вовсе. То есть, мужчина есть. Живой, крепкий и вполне качественный. Развелся с женой, детей нет. Да это и не важно. Важно, что я ему нравлюсь, знаю точно. Но он моложе меня. Хотя не знает об этом. И я сама решила, что у нас ничего не будет. Никакого интима. Будем друзьями. Я сама отпустила свою надежду на все четыре стороны. Как доктор Луулле Вилма советовала. Вот и потеряла еще два зуба. Один из-за финна, другой из-за Андрея.

Джуля еще секунду побыла грустной, а потом подкрасила губы, гибко потянулась, подняв руки кверху и раскрыв ладони, улыбнулась и сказала, – у меня ведь есть еще следующая жизнь, там я буду мудрее. Я уже научилась быть решительной, осознавать свои цели и поняла, что не надо ждать от других исполнения своих собственных надежд. И не надо путать надежду и пустые мечтания. Которые тебе внушили в детстве на уроках русской литературы.  И вообще не надо идеализировать мужчин и ждать от них то, чего они не в состоянии дать. 

Когда Джуля ушла, я стала припоминать и пересчитывать свои жизненные потери, рухнувшие надежды, разочарования, обиды и негодования. У меня их получилось много больше, чем у человека зубов. И это при том, что большую часть своих неприятностей я забыла. То ли теория Джули неверна, то ли мои зубы оказались здоровее.

Гиппократ с Авиценной, наконец, добрались из своего невообразимого далека и хором прокричали мне прямо в ухо, – здоровье зависит от того, живет ли человек в гармонии с самим собой и окружающими.

Я не стала им возражать. Все равно они сами не знают, как этой самой гармонии достичь. Пустая болтовня, если нет рядом спутника в этой бурлящей пустыне жизни. Да и не любой спутник согласится пойти с тобой.  И тебе тоже любой не нужен. У каждого своя тропа. Иногда они пересекаются, на перекрестках можно и задержаться. А потом - опять вперед, теряя зубы мудрости, но приобретая мудрость понимания.