Проводник

Середина марта. День стал долог. Возвращаться из леса можно намного позднее, чем зимой, а значит, можно забраться в дальние леса, далёкие от города, что и сделали мы с Бимом в один из выходных дней.
Утром, ещё морозным и снежным, сели в автобус и уехали за двадцать километров от города. Возвращались пешком. Тут многовековой сосновый лес и чудесное озеро. Летом оно одно из любимых мест отдыха горожан, а сейчас замёрзшее лесное озеро засыпано искристым снегом, ярко сверкающим в лучах мартовского Солнца. Исполины сосны с вечно зелёными, сейчас седыми от инея, вершинами, плотной толпой обступили берега озера, будто охраняя лесную жемчужину от посягательства недобрых сил. Но ничего они не могли поделать с людской глупостью, сами страдая от потребительского отношения к природе. Сейчас остатки людских пиршеств снегом прикрыты. Снег твёрдый, по нему идешь, почти не проваливаясь.
Время в лесу незаметно летит. Целый день гуляли мы по окрестностям озера. Да уж и Солнце стало цепляться за оттаявшие вершины сосен. Пора возвращаться домой. Не стали мы выходить на проезжую дорогу, а пошли лесом. Сначала шли по тропе пробитой рыбаками, потом по колее, проделанной трактором. Колея широкая, но следы от протектора застыли, потому идти по ним неудобно: все ноги изломаешь. Но мы шли, пока не вспомнил я, что надо бы перекусить.
Увидав в отдалении от дороги бурей поваленное дерево, мы направились по твёрдому насту к нему. На насте не оставалось никаких следов. Путь нам преградил небольшой овражек, который мы обошли. Можно было бы пересечь его, но снег на дне его рыхлый. Добрались до дерева.
Вечерело. Лес уже обволакивали сумерки, снег синел. Я сел на широкий ствол дерева, Бим устроился у ног моих и прилёг. Было видно, что он устал, да и мне хотелось прилечь. Ноги гудели, спину ломило. Достав из рюкзака нехитрый харч, мы съели с Бимом банку тушёнки с хлебом, поделив её по-братски. Я закусил апельсином, бросив ароматные ярко-оранжевые корки рядом. После еды совсем меня разморило, да и Бим не прочь был отдохнуть. Прижавшись спиною к другому стволу дерева, я мгновенно провалился в сон.
Проснулся, когда сумерки сгустились в лесу настолько, что, казалось, наступила ночь. Тёмно-синее небо, поддерживаемое черными вершинами сосен, едва различимо в вышине. Бим, свернувшись калачиком, спал на снегу, но мгновенно пробудился, почувствовав, что я проснулся.
- Бим, пошли скорее домой!
Бим радостно вскочил, давно ожидая этого момента, и побежал в сторону, как ему казалось, дороги.
- Постой, Бим. Дорога не в той стороне.
Бим в таких случаях всегда склонял голову вбок и смотрел с укоризной:
- Следуй, хозяин, за мной, коль не знаешь, куда идти!
Он обижался, когда ему не доверяли. Но потом всегда оказывалось, что он прав и тогда Бим весело прыгал рядом, пытаясь лизнуть в лицо, но доставал лишь до груди:
- Вот видишь, хозяин, я же тебе говорил, что меня надо слушать, а ты в очередной раз не поверил мне.
Я и сейчас ему не поверил, хотя был уже опыт, когда Бим оказывался прав. Сон ещё тяжёлым камнем сидел в моей голове, не давая соображать.
- Бим, дорога там, - показал я другое направление и пошёл.
Бим покорно поплёлся за мной. Пройдя несколько шагов, я понял, что иду не туда. Мы вышли к овражку, которого, точно помню, на нашем пути не встречалось. Куда же идти? Сделав еще несколько шагов, я обернулся назад и не увидел бревна, на котором мы отдыхали. Куда бы ему подеваться? Формально я проснулся, но казалось мне, будто происходящее вокруг видится мне в тягучем сне, когда хочется проснуться, но не можешь это сделать. Потом просыпаешься с больной головой и весь разбитый, словно не спал, а пахал.
- Бим, а где наше бревно?
Бим мгновенно привёл меня к бревну, которое было совсем рядом, но скрыто кустами можжевельника и темнотой. Я поднял корки апельсина и насадил их на сук рядом стоящей сосны, чтобы ориентир сей был виден хотя бы метров с двадцати. Примерно столько было до дороги. Я совершенно не помнил, в какую сторону идти. Примерное направление, конечно, знал, но идя в ту сторону, понимал, что иду не туда. Бим ходил за мной, опустив голову и хвост.
Чертовщина какая-то! Куда же идти? Я почувствовал, будто леший водит меня по лесу. Первый раз возникло такое чувство и его трудно передать словами.
- Хорошо, Бим, если можешь, выводи меня на дорогу.
Бим встрепенулся, поднял хвост пистолетом, тихонько тявкнул и побежал к дороге. Я за ним. Через минуту, обогнув овражек, о котором я забыл, мы вышли на дорогу. Дорогу с трёх метров различить нельзя, так как усыпанный сосновыми иголками и мелкими веточками мартовский снег казался сплошным ровным ковром, посланным в густых сумерках.
Я, присев на корточки, благодарил Бима! А он лизал мне руки, да намеревался лизнуть в лицо, чего я ему делать не позволял.
Опять не поверил умнейшей собаке! А ведь были и другой опыт.
Как-то раз, летней порою, шли мы с Бимом лесной дорожкой. Места эти мне хорошо знакомы. Лесная дорога перпендикулярно пересекалась с асфальтированной трассой, но до неё идти около двух километров, потом повернуть налево и идти ещё примерно столько же, чтобы придти к тому месту, куда запланировали. Дабы не ходить по катетам прямоугольного треугольника, я решил срезать наш путь, проложив гипотенузу прямо через лес. Она и должна, по моим расчётам, вывести нас в нужную точку. Лес тут рос на ровном пространстве. Посмотрев на Солнце, я мысленно проложил наш путь и решительно свернул в лес.
Мы легко шли по лесному ковру, сотканному из жёлтых сосновых игл, усыпанному шишками. Иногда встречалось поваленное дерево, но его легко обойти или перешагнуть. Однако метров через триста поваленных деревьев становилось всё больше, местность стала бугристой, овражной. На дне овражков вода. Бугры, овраги и поваленные деревья поросли густым, мягким, сочным мхом и лишайником. Идти сделалось трудно. «Не вернуться ли нам на милую лесную дорожку, - размышлял я, но как-то это не в моих правилах». Наконец, забрались мы в такой бурелом, преодолевать который не было никакой возможности. Пот с меня катился ручьями; Бим терпеливо следовал за мной, перелезая завалы. Он думал, наверно: «Куда меня чёрт понёс?» Но шёл, не издавая ни звука. Я постоянно сверял свой путь с Солнцем.
Утомившись, присел на коряжину, вытер пот со лба и подозвал к себе Бима. Он подбежал, виляя хвостом, внимательно глядя в глаза мне, чтобы безошибочно понять, что я ему скажу.
- Бим, зря я решил срезать наш путь. Хуже вышло. – Бим внимательно смотрел на меня, стараясь не пропустить ни единого слова. – Нам надо выйти к озеру. Я знаю, Бим, что озеро там, - показал я рукой в нужном направлении, - но дороги совсем нет. Можешь вывести меня на асфальтированную дорогу или обратно возвращаться?
Бим побежал вперёд. Неуверенно оглянулся, проверяя, пойду ли я за ним. Пойду, пойду, куда же мне теперь деваться! Бим так ловко огибал бугры, овражки и завалы, будто бежал по тропинке отлично ему известной. Он лишь периодически оглядывался, беспокоясь, иду ли я за ним, не передумал ли довериться ему, не вздумалось ли мне опять идти своим путём.
Минут через пять мы вышли на обочину асфальтированной дороги метрах в ста от того перекрёсточка, на который вышли бы без моих выкрутасов.
Бим стоял на обочине, ожидая пока я выберусь из леса, и виновато вилял хвостом. Всем своим видом он говорил:
- Хозяин, я вывел тебя не туда, куда тебе надо. Я знаю, что вывел тебе не туда, но, поверь мне, другого пути нет.
Я же был несказанно рад тому, что вышли мы на асфальт. Я благодарил умную собаку, гладил его, чесал загривок и за ухом. А Бим радовался, что помог мне, что я остался доволен. Он лизал мои руки, крутил хвостом так, что казалось беленькая кисточка на конце его отвалится и отлетит далеко в сторону.
Был и такой случай. Собрались мы с Бимом пойти на охоту. За день до открытия осенней охоты, пошли в разведку. В наших охотничьих угодьях целая система озёр и болотец. Надо высмотреть, где лучше охотиться.
Биму я сразу дал установку запоминать дорогу. Места те я и сам знаю хорошо, но идти придётся ночью, чтобы на утренней зорьке начать охоту.
День был ясный, тёплый. Мы долго кружили между озёр, высматривая утку. Она ещё не пуганая. Близко, конечно, не подпускает, но метров с шестидесяти-восьмидесяти разглядеть можно. Я нашёл хорошенькое местечко, на берегу чудесного озерца. Кусты меня хорошо скрывали, а обзор широкий. Я сказал Биму:
- Завтра мы придём охотиться на это место. Запомни это место. Мы должны сюда придти, не плутая в темноте.
Бим внимательно выслушал, несколько раз вильнул хвостом и сел напротив меня, не спуская с меня глаз, ожидая, что дальше скажу. Мы посидели, отдыхая, несколько минут, и я сказал, поднимаясь с поросшего травой бугорка:
- А теперь, Бим, пора домой нам. Завтра рано вставать. До света нам надо придти на это место.
Я не рассчитывал, что Бим понял и запомнил мою установку, потому запоминал ориентиры, которые ночью можно выхватить из темноты лучом фонарика.
А ночью пошёл дождь. Хоть и конец августа на дворе, а дождь лил мелкий, затяжной, осенний. Чернота кругом непроглядная. Грунтовая дорога стала жирной от грязи, скользкой. Бим бежал впереди. Беленькая кисточка его хвоста слабым сереньким пятнышком мерцала в темноте, порою совсем пропадая. Тогда я включал фонарик, нащупывал лучом его моего замечательного проводника и осторожно двигался дальше.
В какой-то момент Бим резко свернул с дороги, на едва заметную тропинку и побежал по ней.
- Бим, ты куда? Э, брат, на этот раз ты, голубчик, точно ошибся, - победно произнёс я. – нам надо прямо идти!
Бим склонил голову на бок. Глаза его, отражая свет фонаря, сверкали металлическим блеском, будто из алюминия сделаны.
- Как, хозяин, разве мы не на то место идём, которое ты мне вчера указал?
- Мы идём на то самое место, но ты рано свернул.
Я повернулся и, освещая дорогу фонарём, пошёл прямо. Бим шёл следом. Я знал, что он не побежит вперёд, поскольку уверен, что идём не туда. Но я хотел доказать ему обратное. В этот самый момент тропа наша уперлась в болото. Я понял, что опять проиграл умной собаке.
- Бим, а ведь ты прав!
Дальше я хотел попросить его вести меня к месту охоты, только этого уже не требовалось. Он всё понял без лишних слов. Радостно взвизгнув, он стрелою бросился назад, дожидаясь меня у нужного поворота. Там он стоял, тихонько виляя хвостом, в ожидании, соглашусь ли я следовать за ним.
- Бим, ты у меня молодец! Веди меня дальше.
Бим приглушённо, сдерживая эмоции, радостно тявкнул, чтобы утку не распугать и скоро мы пришли к нашему месту.
Дождь не прекращался. Рассвет едва занимался. Мы сидели тихо, спрятавшись в кустах ивы, внимательно вглядываясь в сереющую даль. Ружьё держал в чехле, чтобы не мочить под дождём. Фотоаппарат висел на груди, завёрнутый в целлофановый пакет. Всё готово к началу охоты. Тишина вокруг. Только не умолкающий дождь шуршит по листьям. Где-то впереди послышался слабый всплеск: то ли рыба, то ли утка проснувшаяся. Мы знали, что в кустах, по берегам этого болотца, сидят охотники. Их тут много. Все ждут заветного часа.

02.12.2017.