Черти в школе

  Вот уже битых полчаса учитель литературы, превозмогая ненависть и отвращение к отупелым, равнодушным к высокой поэзии отпрыскам, пыталась связывать разорванные невежеством нити одухотворенности...

  «...Ну хватит, всё !!!», - с истерическим ором она, надрывно вздымая рёбра грудной клетки, четко подлетела к «чёрту» - ученику-дебилу и смачно «обломала» ему «рога» по старому, часами отработанному приему, применив кипу тяжелых папок с классным журналом во главе.

  Неожиданно вырвавшись из адского порочного круга учеников, магнетизировавших ее чистую душу развратом и пошлостью, она рванула на максимальную скорость и, взорвавшись на все стовосемьдесят градусов, вырвала корни стальной двери, ограждающей этот Содом и Гоморру от Божьего Духа.

  В коридоре вспыхнул белый свет затмения. В искаженных окнах небо смешалось с землёй, дома превратились в капли. Пыль наседала на связки горла, голова шла по кругу, тело разлеталось на молекулы и кусочки клеток, душа растворилась в зловониях, распространяемых комнатами «М» и «Ж». Это было чудовищно. Стресс гнал кровь вон из тела, пытаясь вырваться из гнетущего аффекта...

  Путь был нелегкий - надо было отмотать целый этаж до нужной цели. Но она пролетела его в одну секунду на автопилоте, ничего не понимая разумом. Только собравшись в единое целое перед дверью желаемой комнаты, она вошла в приёмную...


  В проёме, не умещаясь плечами и головой в параметры оторванной двери, вырос джентльмен неопределённых лет со скуластым и бритым черепом и непонятными стеклами глаз. Руки его не дрожали, но зрачки глаз пылали, а тело слегка пульсировало от напряжения мускул. Это был облом. За ним стучала каблуками она.
  Громыхая подковами по мраморным плитам класса, амбал изрыгал немногословные, но зычные ругательства. Движения его были неумолимы и понятны каждому дебилу, у которого только начинали проявляться признаки чёрта. В жилах его текла кровь зверя, опьяненная жаждой мести к нечистой силе. К нему прибегали лишь в исключительных случаях, когда разбушевавшиеся «черти» способны были разбить и разорвать всё, даже живое, на куски, и когда в их глазах начинали светиться безумные идеи, а клетки тела выворачивались до первобытного инстинкта. Сумасшествие охватывало их.

  Он - был силой. В обычное время его никто не видел и не встречал; никто не знал его имени; в его комнату входил только он один. Комната оставалась тайной - и как он туда попадал, ел ли он, спал ли - было неизвестно.

  Поэтому появление его фигуры с прутом в руках сразу укротило «чертей» до неузнаваемости. Ствол прута искрился от белого накала и истощал запах, душивший все фибры тела, он забивал ноздри и лез в орбиты глаз, выворачивая их оттуда. Кровь стыла в жилах и сосудах, мозги переваривались. Уже давно в классе воцарился спертый ужас и страх, мертвая тишина шуршала как в склепе. Уже давно исчез первобытный зов. Но дисциплина требовала наказаний.

  Многие  пары  глаз  сверкнули  отчаянием   на  белый  прут, появились признаки умоления, может неосознанного. Избранные были отмечены им. Изолятор, обшитый массивным железом и звуконепроницаемый, принял в себя шестерых. Они были обречены на несколько недель не видеть света и нормальной еды. Наказание требовало ответной безжалостности и бесчувствия....


  Но Он - он не был таким, каким представал перед всеми в работе. Да, он был беспощаден и жесток, но только в случаях, когда убивал нечисть в юных созданиях, вырывал с корнем, с мясом, выжигая бесследно через боль, прочувствованную каждым нейроном, каждым нервом начинающего безуметь существа. Впоследствии, взрослея, они подсознательно отдавали ему дань уважения и благодарности.

  А Он - он не был таким. Он радовался жизни и наслаждался созиданием природы, тонко чувствуя каждую её частичку, каждый мотив, каждую краску. И всё это возвращалось к нему невидимым отголоском, наполняя его душу чистотой. Его незаурядные умственные способности были глубоко развиты, доходя до грани гениальности; а воля и железные нервы дали возможность творить настоящее дело...


  Оставим этот случай. Ни начало, ни конец его нам не известны. Человек делает своё великое дело. Эпоха оценит заслуги каждого из нас.